Просыпаться зимой вообще не хочется, но нас настигает неизбежность.
- Гоша, пора вставать. Уже утро, - говорю я.
- Нет, мама, сейчас ночь. На улице темно, - отвечает мой четырехлетний сын, закрывает глаза и переворачивается на другой бок.
Действительно, зимнее небо черное и в звездах.
- Это утро такое, - понимая его правоту, беспомощно настаиваю я.
- Я не хочу такое утро, - хнычет сын. – Я хочу синее утро.
Я тоже хочу синее утро. Но такая уж у нас жизнь…
Как и многие его сверстники, Гоша ходить «на работу» не любит. Приходится заманивать его в детский сад разными обещаниями. Но сегодня ничего не срабатывает: развеселившееся чадо скачет по квартире, изображая вырвавшегося на свободу коня. Тогда иду на крайние меры.
- Гоша, а другой мальчик уже надел не только колготки, но и штаны, - серьезным тоном заявляю я.
- А!!! Быстрее, быстрее! – начинает суетиться сын и бросается к шкафу с вещами, размахивая на ходу длинными и тонкими руками.
- Что это за другой мальчик? – интересуется бабушка, на минуту отвлекшись от скворчащей на сковородке яичницы.
- Это гипотетический мальчик, который тоже идет в наш магазин за шоколадным яйцом, - отвечаю я.
- Зачем развивать в ребенке жадность? – недоумевает она.
- Не жадность, а соревновательность. Мальчикам важно быть быстрее, проворнее…
- Хм… Ну не знаю, не знаю… - с некоторым осуждением в голосе произносит она.
Тем временем Гоша подбегает к ней уже в колготках, надетых задом наперед, пытаясь на ходу напялить и штанишки.
- Бабушка, дай я тебя поцеловаю, - прощается мальчик. – Иду на работу.
- А в чем твоя работа в детском саду заключается? – спрашивает его дедушка, который тоже собирается сегодня идти трудиться.
Гоша тяжело вздыхает:
- Надо играть…
По дороге, как всегда, кормим голубей хлебными крошками. И вдруг сын устремляет на меня свои большие и любопытные глаза, окаймленные темными ресницами, что делает их визуально еще ярче, и огорошивает неожиданным вопросом:
- Таня, а что такое нюни?
«Хм… Распустить нюни… Метафорические слюни? А как объяснить ребенку, что такое метафора? Или хотя бы хандра?» - размышляю я, глядя в его открытое и милое лицо, и так и не придумываю достойного ответа.
Вечером забираю ребенка из садика пораньше: нам предстоит прослушивание. Гоша это знает, как и то, что сегодня пятница и впереди выходные. Он очень рад этому обстоятельству. Ведь реже всего воспитатели говорят мне, что мой мальчик вел себя сегодня, как светский лев.
- Ну что, Гоша, будешь по мне скучать? – спрашивает его воспитательница, хитро улыбаясь.
На лице моего ребенка отражается внутренняя борьба. С одной стороны, он очень честный и просто не умеет еще обманывать. С другой стороны, он знает, что нужно быть вежливым и что расстраивать других людей – плохо. Особенно, таких хороших, как его воспитательница. В конце концов, перебирая в голове разные варианты, он находит, как ему кажется, подходящий:
- Я потом буду скучать. Ладно? Потом. Не сейчас.
Сегодня у нас важный день. После садика мы отправляемся на прослушивание в детский хор. Гоша с двух лет довольно чисто воспроизводит самые разные мелодии, даже если слышал их давно. Пожалуй, я помню только одну песню, которая произвела на него удручающее впечатление: после колыбельной «придет серенький волчок и укусит за бочок» я долго не могла его успокоить.
- А волк меня не съест? – всхлипывал напуганный малыш.
- Нет. Я же здесь, я тебя буду защищать.
- А его за дверью нету? – спрашивал он снова, тревожно оглядываясь на дверь.
- Нет, волков в городе не бывает. Они только в лесу встречаются. И то… очень редко…
В конце концов, Гоша тогда заснул, но сквозь сон продолжал бормотать: «Волк… волчок… не ешь меня… не кусай».
Ко всем остальным детским песням Гоша относится лояльно. Две недели перед прослушиванием я учила с ним песню о ежике: там сложные не только слова, но и мелодия. И вот час икс настал. Выходит мой шалун после прослушивания.
- Ну как, Гоша? Ты хорошо спел песенку про ежика? – спрашиваю я, изволновавшись в ожидании результатов.
- Я пел про осла, - радостно сообщает ребенок, озорно улыбаясь и отхлопывая ладошками какой-то неизвестный ритм.
- Как про осла? Гоша, я не знаю ни одной песни про осла! Что ты там пел? – поражаюсь я.
Выясняется, что он исполнил перед экзаменаторами песенку на трех нотах - «Давай, коза, попрыгаем», которую я намурлыкивала ему года два назад, но вместо слова «коза» почему-то поставил туда «осел». И все же в хор его приняли. Идем с ним после пения к автобусной остановке.
- Я Гоша, Георгий, птица Говорун… - какое-то время раздумывает он. - Нет, Говорун – это не мое имя.
Вот так вот… Птица Говорун… Да уж, и здесь, видимо, мальчик засыпал всех своими многочисленными вопросами… В какой бы компании он ни находился, его всегда слышно: голос у него звонкий и громкий, а молчать он не любит и не умеет.
Садимся в маршрутку, смотрим в окошко.
- А почему солнышко за нами бегает? Оно что, хочет с нами поиграть? - слышу я голос Гоши.
С любопытством смотрю сквозь стекло на улицу. Все верно: мы едем – и солнце как бы следует за нами по пятам. С точки зрения детской психологии – это типично: ставить себя в центр мира и считать, что все, что происходит вокруг – происходит для тебя или из-за тебя. Из-за скольких самых разных вещей переживает ребенок…
С улыбкой вспоминаю заявление сына про утреннее небо и спрашиваю его:
- Ну, а теперь какое небо?
- Оно желтое, - неожиданно отвечает Гоша.
Я удивленно снова смотрю в окно… и обнаруживаю, что небо, действительно, желтое. Именно так подсвечивают его лучи заходящего светила.
За удачное вступление в певческие ряды, решаю наградить ребенка. Катание на лошадях и посещение контактного зоопарка – любимые Гошины занятия. Но так как мне уже поднадоело смотреть на кроликов, козлят, ежей, морских свинок и цыплят, а потом еще и дома слышать вопросы типа: «А морская свинка выше мышки? А козленок может заскочить на спину лошадки? А ежик пьет у мамы молочко?», я решаю схитрить. Перед входом в парк, завидев пони, украшенных нарядными гирляндами из лент, заявляю: либо езда верхом, либо зоопарк. Он тяжко вздыхает, потом обреченно отвечает: «Тогда кормить козлят».
- А этот козленок мальчик или девочка? – спрашивает Гоша у смотрительницы зоопарка, которая ухаживает за животными много месяцев.
- Не знаю, - отвечает она.
Это только для детей маленький зверинец - чудо, а для нее - постылая работа ради денег, ничего личного… И мальчик простым вопросом смог это выяснить. Никаких психологических тестов.
После общения с обитателями зоопарка выходим на улицу и попадаем на детскую площадку. Гоша прекрасно знает алгоритм поведения во дворе: поздороваться, представиться, предложить поиграть. Но сегодня вдруг обескураживает незнакомого ребенка первым же вопросом:
- А ты откуда взялся?
- Я? Откуда взялся? Из дома пришел, - наконец, говорит мальчик, по виду сверстник Гоши.
Вместе они готовят кашу из снега и песка. Оба очень довольны обществом друг друга. В какой-то момент Гоша замечает на качелях двухлетнюю девочку, которая сосет чупа-чупс, при этом изо рта у нее торчит только трубочка. "Ты что, куришь?" – пораженно вопрошает сын. «Разоблаченная» девочка от неожиданности чуть не роняет изо рта липкую конфету.
Наконец, отправляемся домой. «А кто твой сыночек? А у тебя нет другого сыночка? А ты не уйдешь к другому мальчику?» - вот привычные вопросы, которые я слышу от Гоши по дороге. Но в этот раз меня ждет нечто нетипичное. Сажусь дома перед телевизором и включаю передачу про талантливых детей. Гоша ставит передо мной два пуфика и начинает прыгать с одного на другой. Потом останавливается, перегораживая мне экран, и серьезно спрашивает:
- Мама, тебе нравлюсь я или телевизор?
Жесткая постановка вопроса.
- Конечно, ты.
- Ты богатая, а я твое сокровище?
- Да, - отвечаю ему.
А сама думаю: что, интересно, любимый сын скажет мне лет через десять, когда у него начнется подростковый кризис? Не хочется об этом думать. Я подумаю об этом потом… Не сейчас…