Ещё числясь на работе экономистом, взял отпуск и уехал на заработки. Мне в те дни предложили заманчивую работу, которую они красочно описывали:
– Нам нужен инженер лесопаркового хозяйства с дипломом. У нас солидная фирма, будешь сидеть в офисе, работать с клиентами.
Это предложение сделала сестра деревенского знакомого. Они с мужем приехали на дорогой британской машине, шикарно одетые, показывали своему родственнику, мне, а заодно и моим родителям, у которых они меня застали, фотографии своих озеленительных работ. Языком чесали, что помелом!
И всё же их мне послали свыше. Дело в том, что после вынужденного ухода из лесничества на моей шее продолжали висеть довольно большие долги. Львиная доля взятых в долг сумм под будущие заказы была вложена в производство, но уходя, я не мог заявить свои права на готовую лесопродукцию, потом даром доставшаяся моему преемнику. Также оставались не исполненными заказы, сырьё для которых было оплачено, но из леса не вывезено. Часть этого сырья позднее выцарапал с большим трудом.
Мне пообещали зарплату пятьсот долларов в месяц, что в начале нулевых было существенными деньгами. Лесничий в месяц получал в пересчёте на доллары только пятьдесят вечнозелёных. Терять было нечего, потому их предложение я принял.
– Ты начнёшь работать, а потом мы и брата заберём, будете вдвоём московским офисом командовать.
На самом деле никакой фирмы у них не было. Миша и Марина всем втирали очки, что они просто знакомые, хотя жили вместе в однокомнатной квартире и воспитывали общего сына. Миша всем представлялся бывшим помощником капитана дальнего плавания, носил на брючном ремне зажигалку и мобильный телефон, прицепленные на манер кортика. Марина приезжала с ним в дорогой шубе и выступала главным представителем той фирмы, от которой она якобы работала. Никакой фирмы не было, никаких своих питомников у них тоже не было, как не наблюдалось никаких постоянных бригад квалифицированных рабочих. Фотографии готовых работ тоже были скорее всего не их. Бригады явно набирались на Ярославском шоссе, на выезде из Москвы, где ежедневно томились тысячи работяг со всего бывшего Союза в поисках работы.
Вместо Москвы повезли меня в Боровский район Калужской области.
– Понимаешь, у нас там объект без присмотра стоит, ты пока за ним приглядишь, а мы тем временем все вопросы с оформлением офиса решим.
Так я попал в самую гущу строительства загородных домов для «новых русских».
Боровск – небольшой городок в северной части Калужской области, был в прежние времена местом, куда московские купцы ездили грехи замаливать. От тех времён в городе осталось полтора десятка церквей, в которые теперь новые дельцы приезжали замаливать уже свои грехи.
Мои новые работодатели тоже не раз хвалились, сколько они отдают денег одной из местных церквей, батюшка которой их всегда встречает очень уважительно.
И вот я на объекте. Дело было в феврале, погода соответствующая, морозная. Сам объект — это громадный трёхэтажный бревенчатый дом без окон и дверей. Рядом двухэтажная баня размерами скромнее, чем дом, в той же степени готовности. Тут же стоял огромный бревенчатый одноэтажный гараж, временно приспособленный для проживания рабочих, которых на момент моего заселение не было.
Вокруг нашего объекта было ещё около сорока таких же участков по половине гектара, с домами в разной степени готовности. Весь этот кусок леса выкупил местный делец, разбил на мелкие участки, пообещал подвести все коммуникации и даже завёз оцилиндрованные брёвна, из которых слепили кое-как полтора десятка срубов для желающих приобрести участок с готовым домом.
Со стороны большой дороги, проходящие мимо нашего леса, стояла ограда из заострённых брёвен, как крепостная стена. Для въезда открывались большие ворота, для прохода маленькая калитка. В здании у въезда постоянно дежурила вооружённая охрана, в вольере бегали злые собаки. Всё помпезно и серьёзно. Правда с оставшихся трёх сторон ограды не было, по бокам сосновый лес гуще, чем на самом участке, на котором то тут, то там стояли большие сосны, а со стороны, противоположной крепостной стене вообще просматривалось открытое пространство. Это было то ли озеро, то ли что-то наподобие. зимой было не понять.
Меня представили начальнику местной охраны, а потом недели две валялся на деревянных нарах в гараже, в небольшой отгороженной комнате, обогреваемой одноконфорочной электрической плиткой. На ней же и готовил, благо что продуктами снабдили щедро. Слушал радиоприёмник, который захватил с собой и осваивал первый в моей жизни мобильный телефон, купленный Мишей.
Когда приехала первая бригада строителей, многое прояснилось. Ребята были из Донецка, их все звали «хохлы», хотя украинец среди них был только один, остальные семь человек были русские.
– Это мы тут хохлы, а там мы кацапы, – рассказывали мужики, – Ты к нам приедешь, ни одного мужика не найдёшь, все разъехались на заработки.
Рассказали они и о том, на чьём месте оказался я.
– Нас в одну бригаду парень собрал, деньги свои вложил, некоторых из нас в Финляндию вывозил на месяц, чтобы по их технологиям научились дома строить. Сейчас он в запое, который у него обычно длится месяц. Миша пробовал поставить работать с нами одного молдаванина, он у них бригадир озеленительной бригады, но тот такой дурак!
– Им хозяин участка телевизор привёз, мы как раз на срубе сидели, когда он перегорел. Молдаване к своему бригадиру подошли и рассказывают, что телику кабздец пришёл, а он у них на полном серьёзе спрашивает: «А вы вилку в розетку вот так вставляли или наоборот, повернув выставленные два пальца на сто восемьдесят градусов?» Мы чуть со сруба не попадали!
Молдаванам озеленять до весны было нечего, за сохранность высаженных деревьев отвечал я, впрочем как и за всё остальное. Пришлось состыковывать между собой бригады оконщиков, кровельщиков, бурильщиков и всех прочих.
– Начальник, иди сюда, посмотри как тут те, кто крышу после нас делал, накосячили! Брёвна будут усыхать, давать осадку, а их крепёж стропил к бревенчатому фронтону осесть не даст, появятся щели! Они обязательно нас потом виноватыми делать будут.
– А как по проекту должно быть? – задал я наивный вопрос.
– Какой, нах, проект! Тут все строят по картинкам, которые увидели где-нибудь. А к ним в лучшем случае схему кто-нибудь набросает тысяч за пять, а за проект платить нужно сотни тысяч, вот они и экономят!
Убедившись в процессе общения, что в древесине я точно разбираюсь, они повели меня смотреть строительные ляпы на других объектах, показывая их там исподтишка.
– Сейчас в дом зайдёшь, их тут таких ещё двадцать. И везде внутри домов, обрати внимание, стоят железные стойки, поддерживающие часть второго этажа. Нас тоже так заставляли делать, но когда древесина будет усыхать и осаживаться, сам знаешь, что произойдёт!
Им внутри дома удалось отказаться от железных стоек, вообще избежать вертикальных конструкций, а бревенчатые стойки крыльца, стоящие вертикально, они сделали вмонтировав снизу массивные железные винты с гайками, которые каждые две недели опускали на один оборот, чтобы вся конструкция оседала равномерно вместе с основным срубом.
Хозяин всей территории, мужик в возрасте, никого за людей не считал, кроме тех, кто выкупил у него участки. Когда он появился на территории, то начальник охраны сделал попытку представить меня этому дельцу. Тот даже взглядом нас не удостоил. Мне тоже было на него наплевать, все проблемы решались не с ним.
Заказчик, парень средних лет, на которого мы работали, занимался перевозками грузов из Голландии, потому видел я его пару раз, но по телефону слышал едва ли не ежедневно, чаще всего прямо из Голландии. Он передавал деньги на закупку стройматериалов через Михаила, а мы отчитывались перед ним по телефону, что и по какой цене закупили, сколько затратили на перевозку. На закупку инструмента он шёл неохотно, только после продолжительного обсуждения со строительной бригадой, которая доказывала конкретную потребность.
На первые закупки меня возил Миша, показав магазины в Боровске и в соседних городах. Потом я ездил один, на такси, тратя не малые деньги. Любопытными оказались эти финансовые отношения.
Когда потребовалось закупить бензопилы, мы поехали в Москву, где они были дешевле. Я-то думал, чтобы сэкономить деньги заказчику, но всё оказалось не так просто. Когда возвращались назад, Миша спросил:
– Давай прибросим, какой у нас получился «выхлоп».
Дело в том, что почти всю экономию тогда оставили себе. Для этого Миша попросил продавца написать сумму в чеках, меньшую, чем ту, за которую инструмент продавался близ Боровска, но больше той, за которую купили фактически. Разницу Миша поделил со мной, назвав её «выхлопом». Когда я закупал строительные материалы на месте, Миша попытался требовать, чтобы я подобным занимался сам, но тут я упёрся. Заказчик мог зайти в любой магазин, где я постоянно что-то покупал и меня сдали бы в два счёта! А Мише так хотелось вообще зарплату мне не платить, чтобы я работал только за «выхлоп».
На участке было много разных бригад, которые чаще всего различались по национальному признаку.
– Тут меньше всего таджики получают, выполняя самую тяжёлую работу. Они обычно траншеи под фундаменты копают рублей тысячи за две в месяц. Да и те им не всегда отдают.
– Это как это? – уточнил я.
– Понимаешь, мы тут почти все на нелегальном положении, работаем без оформления и без разрешительных документов. Это тебе хорошо, ты россиянин. А нас в любой момент могут просто выслать отсюда, не заплатив ни копейки.
Это я уже знал. Начальник охраны меня предупредил, когда приехали первые работяги, чтобы как только он мне позвонит, сразу всех отправлял в лес и на объекте чтобы никого без документов не было. Иначе нашей фирме придётся выплачивать большой штраф.
– Ты, малый. Тоже будь поаккуратнее. Тут охрана все либо бывшие менты, либо работают по совместительству. Они только и разнюхивают, когда кто-нибудь деньги получит, а потом могут их вытряхнуть по дороге, если не сами, то другим информацию сольют.
– А как же вам удаётся деньги домой доставлять? – поинтересовался у доверившегося мне тёзки, который был бригадиром.
– Мы, когда деньги получаем, набираем водки и принимаемся бухать. На территории нас никто не трогает, бояться. А тем временем по-тихому двое наших отправляются с деньгами в дорогу. Только когда они пересекут границу, мы тоже трогаемся. Но в карманах у нас только билеты до границы.
– И как вас в дороге отлавливают?
– Как, не знаю, но раза три обычно в дороге задерживают, то менты, а то вообще люди без формы. Бывало избивали, но что из пустых карманов взять! А на границе с деньгами на проезд наши ждут. Так и добираемся.
При общении на этой работе я был постоянно начеку. То и дело кто-нибудь начинал интересоваться то моим заработком, то фирмой, которая меня сюда работать поставила. Один раз начальник охраны пригласил в сторожку, в гости, выставив бутылку коньяка. Я пришёл тоже не с пустыми руками, захватив бутылку, доставшуюся мне вместе с продуктами. Когда выпили литр коньяка на двоих, начальник охраны опьянел заметнее меня. Очевидно, он рассчитывал на обратный эффект, чтобы выведать информацию. В результате трезвый охранник, внимательно наблюдавший за нами, посоветовал на этом общение прекратить под каким-то уважительным предлогом. Больше выпивать со мной никто из них не пытался.
Уезжая на заработки, с учётом того, что в лесхозе оставаться на работе смысла не видел, взял тогда отпуск написав заявление с последующим увольнением. Потому через месяц из лесхоза был уволен, хотя директор уговаривал вернуться. А вскоре и самого Михаила Петровича сняли за неудовлетворительную работу.
Здесь тоже стали накапливаться большие проблемы. Все расходы я ежедневно записывал, чеки собирал и регулярно сводил затраты. Когда меня попытались обвинить, что много трачу, высказал заказчику и Мише готовность предъявить отчёт. Но он их не заинтересовал. И тому, и другому важно было заставить работать меня вообще без зарплаты. Причём Миша выставлял заказчику счёт за мою работу в размере тысячи долларов. А тот считал, что Миша может отнести эти затраты в счёт денег за работы в целом. Все чеки, что я тогда собирал, так у меня и остались. Примерно через год я их выкинул.
Моё плохое зрение не давало возможности тщательно отслеживать качество выполняемых работ, на что мне заказчик однажды указал, обнаружив маленькую щель на стыке двух дощечек подшивки потолка. Он тыкал пальцем вверх, а я делал вид, что разглядываю допущенный брак.
Ещё ему не нравилось, что я никого из бригад не закладываю, потому он не мог к ним лишний раз придраться. На разборках между бригадами о допущенных строительных ляпах работяги друг друга не обвиняли, убеждая хозяина, что ничьей вины в них нет.
– Так, значит мне потом придётся все эти щели заделывать, раз никто не виноват? – неудовлетворённо заявил хозяин во время такого совещания, поглядывая на меня.
Мне резона делать кого-то из работяг крайним не было никакого, потому я бросал фразы, не дающие однозначного толкования.
Зато те проблемы, которые видел я, Миша озвучивать запретил. Так, например, я узнал, что баня была построена из оцилиндрованных брёвен, которые оказались поражённые грибком вследствие неправильного хранения. Потом нанимали двух хохлушек, обработавших хлоркой брёвна от грибка на поверхности.
– Михаил! – доложил своё видение ситуации. – Это же баня. Когда будет поступать сырость, то гифы гриба, которые уже сидят внутри древесины, опять дадут плодовые тела. Да и споры будут в лёгкие попадать тем, кто будет париться! А потом баня быстро придёт в негодность,
– Ты молчи, никому об этом не ляпни. Баня два года простоит?
– Думаю, и немного дольше простоит, но ….
– Ну и всё, мне больше и не нужно! – сказал Михаил.
На втором месяце работы заказчик стал с каждым днём всё больше придираться к моей работе. Потом вообще заявил, что рабочие могут сами закупать всё необходимое, а я не нужен. Даже пришлось непродолжительное время ездить с одним из рабочих за покупками. Я в таких поездках помалкивал, только оплачивая чеки. Чаще всего мы не находили того, что в тот момент потребовалось. А при поездках в одиночку я никогда не возвращался с пустыми руками. Но всё это уже было бесполезно. Заказчик твёрдо заявил, что я на объекте не нужен.
Забирать с объекта меня приехали Миша и Марина вместе. Они разыграли перед работягами спектакль на тему, какой я ценный работник и что они меня сейчас поставят на другой объект, где у них якобы также ведутся работы. Для достижения пущего эффекта Миша вытащил из кармана пятьсот долларов и при всех вручил мне авансом зарплату за второй месяц.
Потом мы уехали. Чувствуя, что я больше сюда не вернусь, взял с собой всё самое ценное, а рюкзак с объёмными, но малоценными вещами оставил. Все, включая Мишу с Мариной должны были быть уверены, что я ещё тут буду работать. Но для себя я уже решил, что работы на буржуев с меня хватит.
мало того, что меня брали на одну работу, а заставили выполнять другую, обнаружилось ещё куча не упомянутых тут проблем. Например, мне не разрешали съездить домой даже раз месяц, так что пришлось выехать однажды тайком, а потом, в пожарном порядке, среди ночи добираться на перекладных такси, потратив кучу денег и нервов.
Деньги, позволившие погасить основную сумму долга, я в тот раз получил можно сказать, случайно, тем более те, которые получил авансом. Всё шло к тому, что в дальнейшем такого счастья уже не будет. Вот хотите верьте, хотите нет, но в те дни, когда я решал, ехать или не ехать на эти сомнительные заработки, практически в каждом гороскопе для людей, родившихся под созвездием Рака предсказывалось благополучие в финансовых делах. Ни до, ни после этого такого прогноза больше никогда не было.
До конца оплаченного месяца я оставался на связи, держа включённым телефон, который забирать не стали, как и выданный аванс. Ожидаемо ни на какой другой объект ехать мне также не предлагали, потому по истечении месяца поменял номер телефона и стал жить на подработках.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2017/07/11/1776
Читать "Не только лесник" сначала:
http://www.proza.ru/2017/07/06/144