Ислам (арб.) – покорность. Одна из наиболее распространенных религий; ее последователи – мусульмане. Возник в седьмом веке н.э. в
Аравии. Основатель – Мухаммед.
В результате арабских завоеваний распространился на Ближнем и Среднем Востоке, позднее в некоторых странах Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и Африки. Главные принципы Ислама изложены в
Коране. Основной догмат – поклонение единому богу Аллаху и признание Мухаммеда посланником Аллаха.
* * *
Мусульманин – приверженец ислама.
(Краткий Энциклопедический Словарь. 1982г.)
* * *
Оглавление.
Уроки «друзоведения»
(из современной жизни друзов)...............................................94.
Глава первая: Доктор Даниэль Роже.................................... 101.
Глава вторая: Ом Али.......................................................... 105.
Глава третья: Расплата за несодеянное...............................120.
Глава четвертая: Торжество справедливости.......................126.
* * *
Несколько уроков «друзоведения».
(краткая историко-этническая справка)
Друзская религия впервые появилась на исторической сцене в средние века (1017-1043) в Фатимской области Египта. Первоначально эта религия имела другое название, однако в историю она вошла по имени одного из ее первых миссионеров, перса Мухаммеда Абу Исмаил Эль Друза. Правителем Фатимской области в 996-1021 годы был Алхаким Буамар Алла (Властелин по Божьему Велению), который приложил немало усилий к защите и распространению друзской религии. Каир 11 века, главный город Фатимской провинции, был в тот период одним из крупнейших мировых культурных центров. Он изобиловал библиотеками и учебными заведениями. В средневековом Каире пересекались различные культурные, религиозные и философские течения: эллинизм, неоплатонизм, христианство, иудаизм, ислам, учение исмаильско-шиитской школы и другие течения, как возникшие на Ближнем Востоке, так и пришедшие сюда с Дальнего Востока. На этом богатом культурно-философско-религиозном фоне друзская религия стала очередным этапом философского и духовного развития средневекового общества. Основатели друзской религии, ее пророки, посланники и миссионеры, начав свой путь из Каира, добрались до Дальнего Востока и Северной Америки.
Несмотря на то, что друзская религия зародилась в Египте, сегодня в результате гонений там совсем не осталось друзов. Вскоре после образования друзская община Египта уже насчитывала 700 тыс. верующих, однако большинство из них было уничтожено в результате семилетнего преследования их египетскими властями. Те, кому удалось выжить, бежали в горы на восточном побережье Средиземного моря, расселившись в Сирии (гора Друзов), в Галилее, на горе Хермон, в горных районах Ливана, а позднее и на горе Кармель. В начале 11 века друзская религия открылась на короткий период, чтобы принять новых верующих. Когда же врата веры вновь закрылись, она стала называться «Эль Гухид» (Единая религия), а ее приверженцев стали именовать «Эль Мухаидон» (Объединенные одной верой). В 1043 году в результате постоянных преследований, друзская религия закрылась, какой остается и по сей день.
Секретность друзской религии имеет три основные причины:
Политико-исторические причины.
С выделением друзской религии в самостоятельную, ее сторонники стали подвергаться жестоким гонениям со стороны фанатиков, принадлежащих к другим религиозным течениям. Уничтожение сторонников новой веры происходило с благословения и при поддержке наместников и властителей тех мест, где эта религия получала распространение. Власти видели в зарождающемся течении опасность, считая ислам единственной приемлемой религией на земле, а Мухаммеда главой всех пророков. Гонения на друзов со стороны властей стали причиной того, что их религия стала тайной. Друзы начали создавать свои поселения вдалеке от городов и больших населенных пунктов, в горах, которые могли стать для них убежищем и позволить вести свой особый образ жизни в относительной безопасности.
Религиозные причины.
В результате преследований, которым подверглись первые друзы, их мудрецы создали заветы, предписывающие хранить основы религии в тайне до Страшного суда, не привлекая в религию новых верующих и не распространяя религию по свету (в отличие от христианства). Только мессия вправе вновь открыть ворота этой тайной веры и отменить ее секретность. «Истинно верующие» признавали и признают по сей день лишь одного бога, пророка Хитро, зятя еврейского пророка Моисея. Мудрецы-друзы считают, что их пророки проживают тайно среди других народов. Их цель – способствовать объединению религий и укреплению веры в единого бога.
Духовно-мистические причины.
Даже перед истинно верующими нельзя раскрывать сразу все тайны и всю силу, которой обладает друзская религия. Это следует делать постепенно, в зависимости от уровня духовной подготовки.
Чтобы присоединиться к этой религии нужно:
– быть старше 15 лет (этот возраст считается у друзов началом зрелости);
– быть здоровым, как физически, так и духовно (калекам, хроническим больным, наркоманам и алкоголикам путь в религию закрыт);
– чувствовать себя свободной личностью: принятие религии должно быть добровольным, а не актом, совершенным под давлением.
Вера в переселение душ является одним из основных принципов религии друзов. Исходя из этого постулата человек представляет собой совокупность нескольких элементов:
– элемент духовно-душевный (душа).
– элемент ментальный (сознание, понимание, образование).
– элемент чувственный (эмоции, плотские наслаждения).
– элемент материальный (физическое тело).
В человеческом теле материя постоянно меняется, создается и разрушается. Душа же – элемент вечный, на который не распространяются законы природы, влияющие на материю. Источник материи находится в природе, душа же стоит над природой, ибо душа – часть божественного. По друзской религии душа представляет собой особый вид энергии, приводящий в движение материальное тело на определенный, четко ограниченный период времени. В момент физической смерти душа покидает тело умершего и переселяется в новую физическую оболочку. Таким образом душа человека бесконечно меняет физические тела, переходя из одного в другое. Жизнь и смерть всего-навсего две стороны одного и того же процесса, как свет и тьма, как день и ночь, как зима и лето и т.д.
По религии друзов Господь первоначально создал во Вселенной постоянное число энергий (душ). Эти сгустки духовной энергии перемещаются с места на место, находясь в постоянном движении. При этом души непрерывно меняются и совершенствуются. Переселение душ (в отличие от индусов) осуществляется только между людьми. Душа человека не может вселиться в животное, растение или камень. По-арабски этот принцип переселения душ называется «Тикмуц» (камиц – рубашка). Подобно смене одежды, человеческая душа в момент смерти меняет свою физическую оболочку. Верующий друз не боится смерти. Он постоянно ищет возможности отличиться, проявить смелость и геройство.
Эта вера в переселение душ не ограничивается только теорией или мистикой, а оказывает влияние на повседневную жизнь друза. В современной общине можно найти множество людей, которые расскажут факты из своих прошлых жизней. Эта информация хранится в подсознании человека, как в компьютере с огромной памятью, и переходит вместе с душой из одного физического тела в другое. Такой взгляд на жизнь влияет на традиции и обряды погребения и на формы траура по умершим. Друзы верят, что души пророков переходят из поколения в поколение, чтобы выполнить свою миссию посланников Божьих. По этой теории пророки, появившиеся на Земле еще в 11 веке, являются переселившимися душами еще более ранних поколений. В друзской общине захоронение умерших бывает двух видов:
На кладбище выкапывают глубокую яму, куда опускают деревянный гроб с телом умершего и засыпают землей. Через несколько лет вновь открывают эту могилу и хоронят там других. В итоге в течение многих десятилетий в глубокой яме скапливаются лишь остатки скелетов. На друзском кладбище нет памятников, здесь не проводят ежегодные обряды памяти по умершим. Место захоронения конкретного человека неизвестно. Друз не платит за место на кладбище. Исключение составляют военные кладбища в деревне Ософия и в деревне Хорфиш, где похоронены друзы, погибшие в войнах Израиля. На этих кладбищах у всех погибших есть надгробные памятники, а в День памяти погибших здесь, как и на еврейских военных кладбищах, проходят поминальные церемонии. Родственники не посещают могилы: они верят, что их родные продолжают жить в других местах в новых физических оболочках.
Захоронение по второму типу:
За пределами деревни выкапывается глубокая яма, над которой строят несколько комнат, подобно склепам. В этих «склепах» тела умерших содержатся до окончания процесса разложения. Останки скелета сбрасываются в яму, представляющую собой нечто подобное братской могиле. Не многие знают, где похоронены их предки. В результате таких обычаев друзские деревни не страдают от отсутствия мест захоронения.
На верующих возлагается обязательное исполнение религиозных заповедей. Неверующие друзы не участвуют в акте богослужения, а соблюдение религиозных заповедей для них не является обязательным. Друз, соблюдающий заповеди, молится два раза в неделю, в воскресенье и в четверг вечером, в молельном доме. Молельный дом лишен снаружи всяких опознавательных знаков: это большой зал без украшений. Пол устлан коврами и матрацами, на которых сидят молящиеся. Зал разделен ширмой на две половины: мужскую и женскую. Каждая деревня имеет несколько молельных домов, в зависимости от ее величины. Тот, кто нарушил одну из религиозных или общественных заповедей, на какое-то время отлучается от еженедельного исполнения религиозных обрядов. Срок наказания устанавливается духовным вождем общины в зависимости от тяжести совершенного. Два вида преступлений – убийство и проституция – считаются самыми тяжкими. За совершившим такое преступление остается право быть лишь частично верующим. Он может участвовать только в некоторых религиозных собраниях и присутствовать лишь на определенной части молитвы. Ему запрещено изучать секретную часть религиозного учения.
Религиозный друз обязан появляться на людях в одежде совершенно определенного вида. Мужчина должен брить голову и покрывать ее белым платком. Молодым людям разрешается носить белый или цветастый головной убор с вышивкой. Верующий друз обязан растить усы. Помимо этого, верующему друзу предписывается ходить в национальной одежде: темный халат, широкие брюки (шаровары), верхний двойной халат, закрывающий все тело. Верующие женщины покрывают голову белым платком, который завязывается сзади под косой. Тело закрывает рубаха с длинными рукавами, а сверху одевается темное платье.
По закону мужчина может иметь только одну жену. Многоженство, как это принято в исламе, здесь запрещено. Женщина имеет право сама выбрать себе мужа, она же может изгнать его и снова стать владелицей родительского наследства. По религиозным законам женщина может занимать главенствующую должность в религиозной епархии. Ей разрешено быть хранительницей и переписчицей священных книг (чего нельзя сказать о месте женщины ни в иудаизме, ни в исламе). Женщинам запрещено вступать в смешанные браки. Нарушившая этот закон подвергается общественному порицанию и изгоняется из семьи. Те, кто связали свою жизнь с мужчиной не друзского происхождения, покидают родительский дом и селятся вне пределов друзских поселений. Их бывшие подруги и родственники (включая родителей) прерывают с такой смешанной семьей всякую связь. Друзы верят, что женщина является сердцем общества, основой чистой семьи. Ее задачи сводятся к заботе о доме, воспитанию детей, уходу за мужем. В современном мире роль женщины в нерелигиозной семье несколько изменилась, поскольку женщины стали учиться и работать в государственных учреждениях. В семье, где строго придерживаются религиозных законов, положение женщины не меняется в течение нескольких веков. Это, естественно, создает разницу в восприятии мира между религиозными и цивильными группами общества.
По религиозным законам семья может иметь двоих детей, однако мало кто придерживается этого ограничения. Сегодня в среднем в семье 3-5 детей (в недалеком прошлом было от 6 до 8 детей).
В отличие от других народов, члены общины до сих пор строго придерживаются древних общепринятых норм относительно знакомства, сватовства и замужества. Если юноша еще может позволить себе некоторые вольности, то девушка, находящаяся под неусыпным надзором семьи, вынуждена неукоснительно выполнять все обычаи, связанные с ритуалом знакомства и замужества. В противном случае она рискует быть отвергнута семьей. По сей день в подавляющем большинстве семей молодые люди знакомятся по сватовству. Юноша в сопровождении родителей наносит визит родителям девушки и просит ее руки. Если родители будущей невесты согласны, назначается дата обручения (Хитува). Период между обручением и свадьбой может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет. За это время семья жениха строит недалеко от родительского дома новый дом для молодой пары. До женитьбы молодые люди живут каждый у своих родителей. В прошлом свадьба длилась неделю. Сегодня это сократилось до одного-двух дней. Торжество начинается в доме жениха обедом из национальных блюд. Затем делегация уважаемых жителей деревни вместе с родителями жениха отправляется в дом к родителям девушки, чтобы доставить невесту к жениху. В прошлом невеста проделывала этот путь пешком или на украшенном коне (если ехала из другой деревни) в сопровождении музыкантов и танцующих подруг. Сегодня она проделывает этот путь на автомобиле. После этого гости покидают дом, оставляя жениха и невесту вдвоем. После процедуры официального бракосочетания и свадебной церемонии первая брачная ночь обязательно проходит в доме жениха. В религиозных семьях до сих пор утром вывешивается на всеобщее обозрение простыня со следами крови, как свидетельство непорочности молодой жены.
Хитува еще не является окончательным брачным контрактом. После обручения молодые могут разойтись и каждый будет искать себе другую пару. Это не противоречит обычаям и не бросает тень на семьи жениха и невесты. Если разрыв происходит после замужества, после развода бывшим мужу и жене запрещено встречаться или вновь вернуться к совместной жизни. В среде друзов меньше одного процента разводов. Здесь уважают и бережно хранят семью как таковую, даже если сама семейная жизнь сложилась не так удачно. Если муж прогоняет жену без особой причины, он должен выплатить ей компенсацию в размере 50% от стоимости всего своего имущества, несмотря на то, что девушка не внесла свою лепту ни в постройку дома, ни в приобретение мебели и домашней утвари. Если для развода имеется веская причина (измена или бесплодие одного из супругов) жена возвращается в родительский дом ни с чем. Бракоразводный процесс проходит в суде, которым руководит местный судья по семейным искам. Далеко не всегда процедура развода проходит гладко, а распад семьи завершается только разделом имущества и прекращением отношений между бывшими супругами. Нередко родственные кланы (хамулы) сохраняют чувство обиды и культивируют ненависть к бывшим родственникам. Эти враждебные чувства часто переходят из поколения в поколение. Такая многолетняя вражда, как правило, заканчивается кровной местью.
* * *
Глава первая. Доктор Даниэль Роже.
Голос в трубке звучал необычно. Нет, не взволнованно и даже не испуганно. Чувствовалось, что говорящий был ошеломлен. Видимо случившееся подействовало на него так сильно, что он не смог даже как следует испугаться. Эта крайняя степень изумления напрочь вытеснила все прочие эмоции. Сообщение уложилось в одну короткую незатейливую фразу. Насколько сказанное было простым по форме, настолько же оно было емким и трагичным по содержанию. Добавить к этой новости было нечего. Собственно, в этом не было и необходимости. Многословие и красочные эпитеты необходимы, когда требуется пробудить интерес к чему-нибудь малозначительному, второстепенному. В данном случае нужно было, лишь, как того требовала инструкция, поставить в известность вышестоящие инстанции. Сейчас такой «инстанцией» был доктор Даниэль Роже.
Доктор, получивший сообщение в 2 часа 15 минут утра, несколько минут молчал. И вовсе не потому, что разбуженный в такой неурочный час, был не в состоянии адекватно воспринимать услышанное. Он тоже не знал, как отреагировать на случившееся. В своей многолетней врачебной практике доктор Роже столько раз сталкивался с необычными ситуациями, что, казалось, удивить его уже было нечем. Тем не менее, сейчас он пребывал в полной растерянности. Выдохнув в трубку новость, фельдшер перешел к практической стороне дела. Сообщив, какие меры уже приняты, он замолчал, ожидая дальнейших инструкций. Сочтя, что сделано все необходимое, Даниэль поблагодарил фельдшера и, попрощавшись, повесил трубку.
Доктор Роже вернулся в постель, закрыл глаза и попытался уснуть. Но сон улетел. Пробудившаяся фантазия услужливо подсовывала сюжеты один красочнее другого. Поняв, что заснуть больше не удастся, Даниэль тихо выскользнул из-под одеяла и, стараясь не разбудить домочадцев, направился в ванную. Через несколько минут умытый, свежевыбритый, распространяющий вокруг себя запах хорошего лосьона, он прошел на кухню, включил свет и стал готовить кофе. По утрам он любил делать это сам, справедливо считая, что первый утренний кофе – самый важный. Если напиток будет приготовлен неспеша, со знанием дела, получится крепким и ароматным, день сложится удачно. Если же придется в спешке, стоя на одной ноге, вливать в себя коричневую бурду без вкуса и запаха – весь день пойдет наперекосяк. Сегодня кофе получился отменный. Это ритуальное утреннее кофепитие успокоило доктора Роже, вернув ему способность мыслить стройно и логично. А выработанный с годами профессиональный цинизм позволил смотреть на вещи трезво и без паники.
В тишине спящего дома доктор Роже мысленно вернулся к разговору с фельдшером. Анализируя случившееся, он в очередной раз попытался оценить, все ли сделано для того, чтобы свести к минимуму последствия этой необычной травмы.
Пораженный участок изобилует кровеносными сосудами, поэтому главной опасностью в травмах такого рода является массивное кровотечение. При сильной нагрузке здесь скапливается около 50% всей крови, циркулирующей в организме человека. Хотя в самом органе нет костей, массивный прилив крови и перенапряжение могут привести к «перелому». При такой телесной катастрофе избежать срочной операции невозможно. Всякое промедление грозит тяжелыми последствиями, вплоть до ампутации органа. Все это доктор Роже знал еще со студенческой скамьи, полагая, что на самом деле это не более, чем теоретические выкладки, не имеющие отношения к практической медицине. Но, как оказалось, ошибался. За время работы в приемном отделении городской больницы, ему, хотя и редко, но приходилось сталкиваться с такой необычной «травматологией». Однако сегодня даже эти знания и опыт не могли помочь доктору Роже. Вряд ли в медицинской литературе описан случай подобный тому, что произошел этой ночью с одним из его пациентов. Среди тех, кто обращается за врачебной помощью на воле, такого не встретишь. Корень происшедшего следовало искать в исключительности ситуации, в которой оказался его подопечный. А без того, чтобы тщательно обследовать пострадавшего и опросить свидетелей, разгадать ребус невозможно. Несмотря на то, что за окном еще стояла глубокая ночь, доктор Даниэль Роже оделся и отправился на поиски истины.
Больница, куда держал путь доктор Роже в столь необычно ранний час, один из больших медицинских учреждений в центре страны. В государстве, в котором с момента его образования не было ни одного мирного дня, каждая больница должна быть готова в считанные минуты превратиться в военный госпиталь и начать прием раненых солдат или пострадавших от террористических актов мирных жителей.
Это отделение доктор Роже знал, как свои пять пальцев. Он мог с закрытыми глазами обойти здесь все закоулки, ни разу не заблудившись. Окончив второй год обучения на медицинском факультете, Даниэль начал работать в приемном покое санитаром.
Студент-второкурсник убирал медицинский мусор, возил больных на рентген, ставил клизмы – делал самую грязную работу. Через год Даниэль сделал первый шаг вверх по служебной лестнице: сейчас он отвечал за перевязочные материалы и инструменты для небольших хирургических манипуляций. Студент третьего курса медицинского факультета научился мастерски налаживать системы для внутривенных вливаний; он менял постели больным, помогал врачам во время перевязок. В этом постоянно перегруженном отделении будущий врач стал виртуозно работать руками. Получив диплом врача, доктор Роже был принят сюда вначале стажером, а потом врачом. Сейчас его опыт санитара и фельдшера был неоценим. Диапазон случаев, проходящих перед врачом за суточное дежурство в приемном отделении большой больницы, с трудом поддается описанию: от слегка повышенной температуры, легкого кашля и насморка у здорового молодого человека до серьезных ножевых ранений, где каждая минута промедления может стоить пострадавшему жизни. Несмотря на постоянную физическую усталость, хроническое недосыпание и моральный износ, оставлять работу в приемном отделении доктор Роже не собирался. Он давно уже мог перебраться в «тихое отделение», где больные лежат неделями, а иногда и месяцами и все, что не сделано сегодня, можно выполнить через пару дней без ущерба для здоровья пациента. В таком отделении нет необходимости в принятии сиюминутных решений, а ответственность за жизнь больного равномерно распределяется между врачами-коллегами. На первый взгляд работа в «хроническом» отделении должна привлекать любого врача. Возможно, так оно и есть. Но к доктору Даниэлю Роже это не относилось. По складу характера он был человеком, которому экстремальные ситуации в работе были необходимы, как воздух. Если вокруг все было спокойно, жизнь становилась серой и скучной. Но лишь только на горизонте возникала тень чего-то непредсказуемого, сердце начинало биться чаще, кровь бежать быстрее; в глазах появлялся блеск охотника, напавшего на след дикого зверя, а в пальцах чувствовался легкий зуд – предвестник новой интересной работы.
Наличие поблизости от больницы тюрьмы или полицейского участка с камерами предварительного заключения повышает спрос на срочную врачебную помощь, которая может понадобиться в любой час суток. Никогда нельзя знать, кого именно на этот раз доставит полицейский патруль или тюремный транспорт. Оказывая помощь пациентам в наручниках, Даниэль сделал для себя вывод, что тюремный врач даром хлеб не ест. Однажды доктору Роже представилась возможность лично познакомиться с коллегой из местной тюрьмы, пришедшим навестить одного из своих подопечных.
Доктор Роже с интересом принял приглашение тюремного эскулапа посетить его обитель. О чем говорили молодые люди, чем соблазнил Даниэля Владислав, неизвестно. Но факт остается фактом: доктор Роже оставил больницу ради новой карьеры. К моменту, когда тишину его спальни нарушил тот неурочный телефонный звонок, в среде своих коллег он уже считался видавшим виды специалистом по тюремной медицине, которого мало чем можно удивить. И тем не менее, сегодня это все-таки случилось.
* * *
Глава вторая. Ом Али.
Семья – группа людей, состоящая из
родителей, детей, внуков и ближних
родственников, живущих вместе.
(Д.Н. Ушаков. Толковый словарь русского языка т.3.
стр.178. М. Мир книги.2001г.)
* * *
Семья – ячейка общества.
Отношения в семье во многом зависят от законов, по которым живет каждое общество. И наоборот: каков уклад жизни каждой отдельной семьи, так же, в конечном итоге, выглядит то общество, частью которого этот семейный клан является. Внутрисемейные порядки и нормы общественной жизни меняются в зависимости от географии государства, вероисповедания, уровня образования, рода занятий и тысячи других факторов.
Отношения, сложившиеся внутри семьи Абу Раиф, возможно, показались бы людям, живущим на другом конце планеты, странными и необычными. Здесь же, среди единоверцев, эта семья ничем не отличалась от соседей. Семья как семья. Ни лучше и ни хуже.
Глава семьи, Мажди Али Абу Раиф, пройдя за 25 лет в полиции путь от простого полицейского до старшего офицера смены, снискал уважение коллег своим серьезным и добросовестным отношением к службе. Выйдя на пенсию 5 лет назад, он с головой ушел в хозяйство. Семья Абу Раифа владела большим участком оливковых деревьев, которые отлично плодоносили. Молодые побеги приносят в сезон 10-15 кг маслин. В Галилее это вообще не считается тем урожаем, ради которого стоит «огород городить». Каждое старое дерево дает ежесезонно по 60-70 кг плодов, из которых получают 16 килограмм чистого оливкового масла. И по сей день технология изготовления масла осталась такой же, какой была сотни лет назад. Между большими дробильными камнями засыпается порция в 240 кг свежих маслин с косточками, которые размельчаются каменными жерновами до однородной массы. Полученный промежуточный продукт переносится под пресс, чтобы под давлением стать взвесью, способной дать в итоге натуральное, прозрачное, как слеза, оливковое масло. В уплату за эксплуатацию маслобойни ее хозяин получает одну канистру масла с каждых 10-ти. В друзских семьях натуральное оливковое масло ценнее денег: на нем готовят пищу, им заправляют салат из свежих овощей перед подачей на стол. Выпитая натощак столовая ложка оливкового масла способствует хорошему пищеварению и предотвращает закупорку кровеносных сосудов. Возможно этим и объясняется тот факт, что количество сердечно-сосудистых заболеваний в среде друзов значительно ниже, чем среди других групп населения. По статистике друзская семья ежегодно расходует 16 килограмм домашнего оливкового масла на каждого члена семьи. Все годы, что Мажди Али Абу Раиф днями и ночами пропадал на службе, семья не могла справиться с уборкой урожая своими силами. Приходилось нанимать сезонных рабочих. Выйдя на пенсию, глава семьи с удовольствием стал заниматься физическим трудом на свежем воздухе, и потребность в наемной рабочей силе отпала.
К Смадар Хамдан Абу Раиф (в девичестве Абу Ксис) после рождения старшего сына в деревне стали обращаться Ом Али (мать Али). Этого титула она удостоилась в знак уважения за то, что принесла семье наследника. 46-летняя Ом Али была с утра до ночи занята по хозяйству, пристально следя за тем, чтобы муж и дети были вкусно и вовремя накормлены, обстираны и ухожены.
Старший сын, Али, отслужив три года в армии, вернулся в родной дом и стал главным помощником отца.
Младший сын, Хамдан, с детства проявлял интерес и незаурядные способности к учебе. Он прилежно посещал школу, хорошо усваивая науки. Особенно легко мальчику давались языки. Он быстро научился красиво говорить и грамотно писать по-арабски. В освоении иврита мальчику очень помогала его постоянная страсть к чтению.
Единственная дочь Мажди и Смадар Абу Раиф, 17-летняя Фатма с детства мечтала стать учительницей. Статная, высокая, с карими глазами и черными, как смоль, волосами, заплетенными в косу, она по праву считалась среди подруг красавицей. Когда придет время, Фатму выдадут замуж по выбору родителей за достойного молодого человека из друзской общины. Нет сомнения, что она будет верной женой и хорошей матерью.
* * *
Успешно закончив среднюю школу, Фатма поступила на учительский семинар. Свыше 90% слушательниц здесь были девушки, больше половины из них – друзы. С момента принятия в стране закона об обязательном среднем образовании потребность в учителях постоянно росла. Кому же, как не им, этим девушкам-друзам, учить грамоте малышей в родной деревне? Трехлетнее обучение на семинаре дает его выпускникам право преподавать в начальных классах или работать воспитателями в детских садах. Проучившись дополнительно еще год, можно стать учителем в средней школе, а еще два года учебы на высших курсах приравниваются к университетскому образованию. Однако пока в среде друзов этим правом пользуются не многие.
Рабочий день Фатмы начинался рано. Чтобы не опоздать к началу занятий, нужно было успеть на первый автобус, уходящий из деревни в 5.30 утра. Прямого сообщения с городом не было; пересадки удлиняли путь и отнимали много времени. После учебы Фатма часто шла в библиотеку, где проводила не один час, штудируя фолианты по основам педагогики. Домой она возвращалась в десятом часу ночи. Эти поездки очень изматывали девушку. В редкие свободные от учебы дни Фатма помогала матери по хозяйству.
Можно было получить место в общежитии, что несомненно облегчило бы Фатме жизнь. Но об этом она даже не смела мечтать. Жить одной, вне семьи, для друзской девушки абсолютно неприемлемо. Добровольно покинувшая семью незамужняя девушка никогда не нашла бы в друзской среде ни понимания, ни поддержки. В деревне все косо смотрели бы на родителей, позволивших дочери пойти на такой шаг. К самой девушке соседи и родственники стали бы относиться, как к девице легкого поведения, хотя она не подавала для этого ни малейшего повода. Ни изменить, ни даже просто повлиять на коллективное сознание и мировоззрение этой этнической группы невозможно. Приходилось жертвовать комфортом, чтобы не бросить тень на семью и не вызвать нежелательные толки вокруг своего имени.
4 апреля 1988 года осталось в памяти Фатмы на всю жизнь. Проснувшись как обычно в 4 часа 25 минут утра, она стала готовиться к предстоящему дню. Идеально отглаженная светлая льняная блузка с рукавами, покрывающими запястья, и стоячим воротничком, еще с вечера была приготовлена на спинке стула. На дверце шкафа терпеливо ждала своего часа длинная, почти до щиколоток юбка. Остальную часть ног укроют от любопытных глаз чулки телесного цвета, укрепленные резинками на спрятанном под юбкой тугом поясе. Чисто вымытые волосы послушно скроются под белой косынкой. На самом деле сегодня Фатме не было необходимости подниматься в такую рань. До соседней деревни, места ее первой учительской практики, было всего шесть километров. Но организм, привыкший жить в четко отлаженном ритме, и сегодня не мог отдыхать в те часы, когда он привык бодрствовать. Стараясь никого не разбудить, Фатма оделась и вышла из дому. К воротам школы она подошла в шесть часов утра. Толкнув калитку, будущая учительница оказалась на территории школы. Постояв минуту у ворот, Фатма отправилась на экскурсию по безлюдному в этот ранний час школьному двору.
Неспешно прогуливаясь, девушка добралась до спортивной площадки. Прибитые на стендах кольца терпеливо ждали метких бросков школьных баскетболистов. Волейбольная сетка слегка покачивалась на теплом ветру, кокетничая с ним. Легкий ветерок приподнимал с земли зазевавшиеся песчинки и, покружив их в воздухе, стряхивал обратно, как это делает это щенок, неожиданно выкупавшийся под струей воды. На баскетбольную площадку упала тень. Фатма Мажди Абу Раиф вздрогнула от неожиданности. Перед ней стоял мужчина среднего роста. Спортивный костюм ярко-голубого цвета ладно сидел на его стройной фигуре. Широкая улыбка на открытом лице располагала к общению. Молодые люди познакомились.
Салах Зиад Абу Наиф был выпускником тех же курсов, на которых сейчас училась Фатма. Вот уже 3 года он работал учителем физкультуры и тренировал школьную баскетбольную команду. По тому, с каким теплом Салах рассказывал Фатме о своих воспитанниках, чувствовалось, что он привязан к ним всей душой и очень старается, чтобы спортивная жизнь в школе процветала. Сам он с детства мечтал пробиться в большой спорт. Возможно, Салах никогда не пошел бы учительствовать. Но судьба распорядилась по-иному. Лобовое столкновение на полной скорости с защитником из команды противника во время ответственной встречи отразилось острой болью в правом колене. Несмотря на травму, он остался на площадке, принеся своей команде два решающих очка. Результатом этого столкновения стала трещина в коленной чашечке, приведший с дальнейшим ограничением подвижности в поврежденном колене. С мечтой о профессиональном спорте пришлось расстаться навсегда. Закончив курсы, Салах стал учителем физкультуры и тренером школьной баскетбольной команды.
* * *
Время летит быстро. Минуты сгорают прямо на глазах, как обугливаются крылышки бабочек, случайно коснувшихся пламени свечи. Часы, легко оттолкнувшись от циферблата, убегают назад, складываясь где-то там, за горизонтом, в прожитые дни, месяцы, годы. Вот уже вчерашняя студентка педагогических курсов Фатма стала учительницей. Свою профессиональную карьеру она начала в той же школе, где преподавал Салах С момента их случайного знакомства на школьном дворе молодые люди почти не встречались. А если и общались, то лишь на деревенских праздниках, окруженные родными и односельчанами. Они издалека кивали друг другу, не имея возможности просто так остановиться и побеседовать. Суровые законы друзов запрещают любые «вольности». Всякая невинная беседа может вызвать кривотолки, поставив девушку и ее родителей в неловкое положение. Сейчас, когда коллеги часто встречались на работе, их отношения теплели, взаимные симпатии крепли с каждым днем. Чувствуя, как растет их привязанность друг к другу, они, тем не менее, боялись не только облечь свои ощущения в слова, но даже признаться в этом самим себе. В отношениях с Фатмой Салах не позволял себе даже намека на вольности. Ему просто не могло прийти в голову обидеть девушку двусмысленной фразой, или бросить взгляд, от которого ей стало бы не по себе. Не говоря уже о том, чтобы даже в шутку или «случайно» обнять, или поцеловать молодую учительницу. Фатма продолжала жить в семье, посильно помогая матери по хозяйству. В первый год работы немало времени занимала ежедневная подготовка к урокам. Она старалась, чтобы каждый урок превратился для ее маленьких питомцев в увлекательное путешествие в страну знаний.
Когда кончались уроки, у Салаха начиналась «главная» работа. Тренируя школьную баскетбольную команду, он стремился добиться от маленьких спортсменов элегантности игры и точности бросков. С тренировки ребята уходили в мокрых от пота майках, с трудом передвигая усталые ноги. У Салаха от беготни по площадке поврежденное колено болело и опухало, усиливая хромоту. Положение спасал горячий душ, массаж и полный покой.
В тот понедельник Фатма задержалась в школе позже обычного. Выходя из учительской, она услышала азартные крики, доносившиеся со спортплощадки. Молодая учительница пошла на шум. Шла игра. Ребята, еще утром сидевшие за одним столом, сейчас носились по площадке, стремясь обойти «противника» и метким броском принести своей команде два дополнительных очка. Салах беспрерывно перемещался по площадке вместе с игроками, следя чтобы ребята не нарушали правил и не применяли в игре запрещенные силовые приемы. Время от времени его судейский свисток сердито «подавал голос», останавливая поединок, чтобы удалить нарушителя. Судьей он был самым что ни на есть беспристрастным: все игроки были его воспитанниками, к каждому из них он относился тепло, искренне желая победы обеим командам.
Наблюдая за баскетбольным поединком, Фатма неожиданно увидела Салаха совсем в ином свете. В учительской она смотрела на него, как на хотя еще молодого, но уже опытного преподавателя. Он был ненамного старше девушки, но та уверенность и серьезность, которые исходили от него, делали его взрослее своих лет. Здесь на площадке он предстал перед ней красивым, увлеченным юношей, для которого сейчас не существовало ничего важнее результата этого баскетбольного поединка.
«Какой он красивый» – подумала Фатма. Подумала и тут же покраснела, устыдившись этой мысли. Но коварное воображение уже рисовало ее в объятиях Салаха. Девушке стало страшно. Воспитанная в строгих традициях религии друзов и жестких семейных рамках, Фатма даже мысленно не могла позволить себе остаться наедине с чужим мужчиной, не говоря уже о том, чтобы предаться с кем-нибудь, кроме мужа, любовным утехам. Сейчас Фатме следовало немедленно покинуть школьный двор, чтобы даже в мыслях не преступить пределов дозволенного. Но сделать этот простой шаг было выше ее сил. Она лишь отошла в сторону, укрывшись в тени старого дуба. Здесь она надеялась досмотреть игру, не привлекая к себе внимания.
Салах заметил Фатму, как только она появилась на школьном дворе. Заметил, но не подал виду. Когда Салаху показалось, что Фатма собирается уходить, ему стоило больших усилий не остановить игру, чтобы подойти к девушке и попросить остаться. Но увидев, что она лишь отошла в тень, успокоился. Оставшиеся до конца матча минуты ползли неимоверно медленно. Наконец игра закончилась. Когда спортплощадка опустела, Салах подошел к Фатме. Молодые люди медленно шли по деревне, обсуждая успехи своих питомцев. После игры его хромота усилилась, теперь она бросалась в глаза при каждом шаге. Салах проводил Фатму до автостанции и, дождавшись, когда отойдет автобус, отправился домой.
* * *
Слухи имеют удивительную способность распространяться по свету с невероятной скоростью и проникать в самые незаметные щели, оставляя за собой горы измазанных в грязи чистых душ. Скорость света – ничто по сравнению с тем, как молниеносно достигает любопытных ушей какая-нибудь гадкая новость. Чем гнуснее сплетня, тем дольше она живет. От сплетни нельзя отмахнуться, как от надоедливой мухи. Ложь, пущенная по кругу неизвестно кем и с какой целью, быстро обретает самостоятельную жизнь. Если в большом городе еще можно попытаться спрятаться, раствориться в толпе, уехать, исчезнуть, тем самым разорвав этот порочный круг, то в таком замкнутом мирке, как друзская деревня, бороться, а тем более победить слухи невозможно. Законы, по которым живут друзы, поражают своей жестокостью и непримиримостью. Сосватанный к девушке юноша может общаться с ней только у нее дома в присутствии родителей. Девушка, встречающаяся со своим избранником вне стен родного дома (даже если эти молодые люди уже помолвлены), бросает своим «недостойным» поведением тень на всю семью. Если в дальнейшем эти молодые люди по какой-то причине расстанутся, у девушки почти не будет шансов познакомиться с кем-то и удачно выйти замуж. На ней уже будет клеймо «женщины почти легкого поведения». Даже выйдя замуж, такая жена постоянно будет подозреваема мужем в неверности. Девушка, не придерживающаяся строгих вековых традиций знакомства и не готовая до конца исполнить религиозный обряд замужества, желающая сочетаться гражданским браком, изгоняется из семьи.
Когда Фатма вернулась в тот день домой, семья уже была в курсе ее «романа». Состоялся тяжелый разговор. Родители гневно выложили перед дочерью «непристойные» факты из биографии ее коллеги-учителя. Заразившись, как они считали, во время службы в армии вирусом вольнодумства и непочтительности к старшим, Салах стал строптивым и излишне самостоятельным. Проведя три года в погранвойсках, постоянно рискуя погибнуть от пули, подорваться на мине или получить смертельные ожоги от бутылки с зажигательной смесью, брошенной террористом, Салах естественно не мог оставаться тем послушным ягненком, каким был до службы в армии. Он переосмыслил многое из того, что с детства казалось ему непреложными истинами. Родители с ужасом смотрели на сына, ступившего на тропу бунтарства, не будучи в состоянии согласиться с изменившимся мировоззрением мужчины-воина. Дальнейшая жизнь в семье грозила превратиться для Салаха в сущий ад. Иного выхода, как покинуть родительский дом, не было. Идя на этот шаг, юноша сознавал, что рвет с семьей навсегда. Родители, прогнавшие сына, отказывались от него на всю жизнь. Ни о каком примирении не могло быть и речи. Страх перед осуждением соседей и позором, который падет на семью, не готовую изгнать отступившего от семейных и национальных традиций сына, страшнее, чем отказ от родного существа. Парадокс? Да. Но факт. Салах мог тяжело заболеть, мог умереть, но семье до этого не было никакого дела. Законы, по которым живет друзская община, выше сантиментов, они не позволяют поступить по-иному. Похоронив глубоко в душе теплые чувства к «сыну-предателю», родители навсегда отказались от него, тем самым поставив всех в безвыходное положение. Его, старшего сына, наследника родового имени, вынудили покинуть родительский дом, не оставив возможности не только вернуться в семью, но даже изредка общаться с родными. Салах Зиад не сможет порадовать родителей вестью, что однажды они станут бабушкой и дедушкой. Его не пригласят на свадьбы братьев и сестер, а явившись самовольно, будет с позором изгнан. Ему не будет места в траурной процессии, когда самые близкие ему люди отойдут в мир иной. И все это лишь потому, что он посмел проявить «свободомыслие», не желая подавить в себе личность, которую с таким трудом воспитал во время службы и учебы.
Фатма с ужасом воспринимала то, что отец, заручившись молчаливой поддержкой матери, изливал на ее голову. Образ этого симпатичного молодого человека менялся на глазах, превращаясь из приятного юноши в монстра. В каждой сказанной Салахом фразе теперь проступал иной, тайный смысл. С лица школьного учителя физкультуры давно исчезла открытая приветливая улыбка. Ее место заняли зловещая усмешка и подлая ухмылка. Сверкающие белизной зубы сменили острые, со следами запекшийся крови, клыки. Еще одна родительская атака, и девушка была готова поверить, что история со старой спортивной травмой – сплошной вымысел. На самом деле нога была изувечена при неудачном прыжке из окна, когда этому ловеласу пришлось спасаться бегством от разгневанного мужа, заставшего Салаха в постели с чужой женой. Разыгравшаяся фантазия услужливо подсовывала девушке самые неправдоподобные картины «из биографии ее героя»: вот Салах, вооруженный до зубов, в форме десантника, захватив дом в ливанской деревне, насилует жену хозяина, делая это на глазах у перепуганного до смерти мужа. Еще один виток фантазии, и Фатма с ужасом видит себя на месте этой несчастной жертвы. Как долго продолжалась «операция по спасению души дочери», неизвестно. К концу разговора Фатма была полностью измотана. Голова, стянутая тяжелым железным обручем, раскалывалась от боли. Застрявший в горле ком мешал дышать. Тошнота и усиливающееся с каждой минутой головокружение делали все вокруг зыбким и неустойчивым. Окружающий мир девушка воспринимала через плотную завесу тумана, застилающего сознание.
В какой-то момент лицо Фатмы побелело, глаза закрылись, тело бесшумно сползло на пол. Не выдержав натиска, она потеряла сознание, провалившись в глубокий обморок.
* * *
Сочтя, что в отношении дочери приняты все необходимые меры, семья собралась на совет. Следовало решить, как «обезвредить противную сторону». Возглавляла «штаб» Смадар Хамди Абу Раиф, мать Фатмы. По правую руку от нее расположился отец девушки. Старший сын, Али Мажди Абу Раиф, устроился на противоположном конце кухонного стола напротив матери. Младший брат Фатмы, 12-летний Хамдан Мажди Абу Раиф, несмотря на поздний час, ни за что не соглашался идти спать. Родители не возражали, чтобы он присутствовал на семейном совете. Пройдет время, сын женится, станет главой семьи. У него будут свои дети. Пусть учится, как поступать с дочерью, посягнувшей своим недостойным поведением на честь семьи. Эти люди искренне считали, что они вправе решать за девушку ее судьбу. Заседали долго. Когда небо за окном стало розоветь, решение, наконец, было принято. Глава семейства, Мажди Али Абу Раиф, вместе со старшим сыном Али прямо сейчас отправятся на квартиру к Салаху Зиаду Абу Наифу для серьезного разговора. Дочь Фатма останется дома под присмотром матери. В помощь Ом Али совет выделил младшего сына Хамдана. В задачу «охраны» входило не дать дочери ни под каким предлогом прорваться к телефону или убежать из дому, чтобы встретиться «с любовником». Перед уходом отец связался с директором школы, сообщив ему, что Фатма заболела и в ближайшие дни на работу не выйдет.
Салах очень удивился, когда в шестом часу утра тишину квартиры нарушил звонок. Являться в гости в такой ранний час было не принято. Посмотрев в глазок, он увидел перед дверью два незнакомых мужских лица. Не зная, зачем явились эти люди, он, тем не менее, не почувствовал опасности. Первое, что бросилось в глаза молодому человеку, когда он открыл дверь, было внешнее сходство этих людей. Они, несомненно, были родственниками.
Посторонившись, хозяин пропустил гостей в комнату. Тот, что постарше, прошел вперед и остановился спиной к окну, заслонив поток солнечных лучей. Второй, захлопнув пинком ноги дверь, остался стоять у входа в комнату, отрезая Салаху путь к возможному бегству. Но он и не помышлял о побеге, не сознавая грозившей ему опасности. А если бы и почувствовал угрозу, не в его правилах было спасаться бегством. Годы армейской службы научили Салаха смотреть опасности в глаза и встречать врага без паники и страха.
«Так это ты Салах Зиад Абу Наиф?» – больше утвердительно, чем вопросительно произнес старший из «гостей».
«Он это, он, – суетливо и зло поддакнул младший. – По морде видать, что за фрукт».
«Я Салах Зиад Абу Наиф, – подтвердил хозяин. – А вы, простите, кто будете? И кто вам дал право врываться в такой час в дом к незнакомому человеку?»
«Как раз прав для этого у нас больше, чем достаточно», – сказал тот, что был постарше. И после паузы пояснил:
«Я – Мажди Али Абу Раиф, отец Фатмы. А со мной Али Мажди Абу Раиф, мой старший сын, брат Фатмы».
«Я вас внимательно слушаю», – повторил Салах, не очень впечатлившись «именитостью» гостей. Спокойный уверенный тон Салаха вывел из себя брата Фатмы:
«Ты еще смеешь издеваться! Ты еще нас внимательно слушаешь!» – голосом, близким к истерическому, заорал Али Мажди Абу Раиф.
«Это не ты нас должен слушать. Это мы пришли получить от тебя объяснения. И если они нас не устроят, я тебе не завидую!»
Али на минуту замолчал, готовясь выплюнуть в лицо врагу новую порцию злости. Но не успел. Отец Фатмы перебил его. Его речь была сдержаннее, хотя и здесь явственно ощущались злость и агрессия. Хороший психолог, возможно, распознал бы кроющуюся за ними боль и обиду за дочь. На самом деле ему вовсе не хотелось идти на открытый конфликт. Лучше мирно объясниться с этим молодым человеком и, убедившись, что честь дочери не осквернена, отправиться восвояси.
«Своим недостойным поведением ты оскорбил нашу Фатму».
Салах удивленно вскинул брови, но ответить не успел: «Люди видели, как вы вчера вместе выходили из школы, – выложил свой «главный козырь» отец девушки, – и шли чуть ли не в обнимку по улице до самого автобуса».
«Да, – подтвердил Салах, – Фатма задержалась в школе, чтобы посмотреть тренировку школьной баскетбольной команды. Потом я проводил ее до автобуса, а сам пошел домой.»
«Значит ты этого не отрицаешь?»
«Не отрицаю. Но и не вижу в этом ничего порочного или оскорбительного. Я уважаю Фатму, надеюсь, она тоже питает ко мне теплые дружеские чувства».
«В том-то и весь ужас. Ты, пользуясь чистотой и наивностью девушки, стремишься завлечь ее в паутину своей мерзкой похоти. Наша Фатма – серьезная девушка. Она не станет терять время на то, чтобы просто так понаблюдать за дурацкой игрой в мяч. Думаю, вы были заняты совсем другим.»
«Я попросил бы вас поосторожнее обращаться со словами и не обвинять незнакомого человека», – сдерживаясь из последних сил, попросил «гостей» Салах. Но его реплика осталась без внимания. Слова школьного учителя физкультуры утонули в океане злобы и ненависти, которыми в этот час было переполнено его жилище.
«Ты ведь не такой, как все мы, друзы. Бросил семью, живешь один, куришь, пьешь, развратничаешь, не придерживаешься законов нашей веры. Тебе наплевать на всех, только бы удовлетворить свою мерзкую плоть. Можешь делать это с кем хочешь, но не с нашей Фатмой», – выкрикнул разъяренный брат девушки и бросился на «обидчика», очевидно, рассчитывая этим неожиданным выпадом сбить его с ног. Но не зря Салах прослужил три года в боевых частях. Сработал рефлекс моментального реагирования. Развернувшись всем корпусом, он резко выбросил правую руку вперед. Еще доля секунды, и его кулак достиг цели. Послышался хруст ломающихся костей. На этом Салаху следовало бы остановиться, успокоиться и попытаться спокойно выяснить отношения с отцом Фатмы. Он хотел сказать Мажди, что очень уважает его дочь, питает к ней большую симпатию, что ни сном ни духом не желал обидеть девушку. Хотел сказать, но не успел. Удар ноги бывшего полицейского свалил его на пол. Тяжелый ботинок легко вошел в живот, на секунду парализовав дыхание. Уже оправившийся от удара брат Фатмы, тем временем, выхватил из-за пазухи блестящий предмет и бросился в атаку. Удар ножа пришелся Салаху в правое запястье. Вовремя подставленная рука спасла его от проникающего ранения в грудь. Дальнейшие события невозможно воспроизвести в хронологическом порядке. Прибежавшие на шум соседи разняли дерущихся. Увидев на полу лужи крови, они вызвали «скорую помощь» и полицию. Итог разборки оказался печальным: все ее участники с заплывшими от побоев лицами и кровоточащими ссадинами на теле отбыли в полицейский участок. Несколькими часами позже на Салаха Зиада Абу Наифа, Мажди Али Абу Раифа и Али Мажди Абу Раифа были открыты уголовные дела. Их обвиняли в нанесении друг другу тяжелых телесных увечий в результате конфликта на бытовой почве. После снятия показаний участников разборки развели по камерам, где им предстояло пробыть не один день.
* * *
Открыв глаза, Фатма в первый момент не почувствовала ничего. Попытка встать заставила ее вновь откинуться на подушку: мешали головная боль и сильное головокружение. Лежать с закрытыми глазами было легче: голова кружилась меньше, хотя продолжала сильно болеть. Ватные ноги не способны были удержать тело в вертикальном положении, во рту было так сухо, будто она не пила уже несколько суток. Постепенно головная боль и головокружение немного ослабли, в памяти всплыли недавние события. В ушах зазвучали гневные голоса родителей, мозг пронзили брошенные в ее адрес фразы. Самые близкие люди клеймили ее за поведение, недостойное девушки из хорошей друзской семьи. Собрав последние силы, Фатма встала и на ослабевших, дрожащих от напряжения ногах, попыталась сделать несколько шагов. Двигаться было тяжело. Напряженные до предела мышцы ног сотрясались при ходьбе так, как дрожит чересчур сильно натянутая тетива лука, готовая в любой момент лопнуть. Каждый вздох отдавался резкой болью в груди. Добравшись, наконец, до двери, Фатма попыталась выйти из комнаты, но безуспешно. Снаружи в замочной скважине торчал ключ. Она неожиданно оказалась под домашним арестом. Попытка обрести свободу настолько измотала девушку, что она опустилась на пол у двери, не в силах пуститься в обратный путь. Перед закрытыми глазами поплыли черные круги. На этот раз приступ был короче и не закончился, как предыдущий, потерей сознания. Все то время, которое Фатма пребывала взаперти, никто из домочадцев не поинтересовался, жива ли она, или ее душа уже навсегда рассталась с телом.
Фатма всегда считала себя человеком покладистым. Она отдавала заслуженную дань уважения родителям, старалась облегчить, чем могла, нелегкий повседневный труд матери по хозяйству, помогала в учебе младшему брату. Подруги любили девушку за душевную теплоту и мягкий характер. Сейчас она никак не могла взять в толк, чем вызван этот неожиданный приступ родительского гнева, в чем состоит ее вина, за которую она несет такое страшное наказание.
«Неужели причиной тому стала случайная безобидная беседа на улице с коллегой-учителем?»
Ведь она своим поведением не дала повода думать о себе неуважительно. Да и сам Зиад был с ней вежлив и корректен: ни словом, ни взглядом не намекнул на что-то недозволенное.
«Скорее всего, здесь какое-то недоразумение».
Фатме было необходимо срочно переговорить с матерью, развеять родительские подозрения и тем самым вернуть отношения в семье в прежнее русло. Фатма Мажди Абу Раиф вновь стала стучать в запертую дверь. На этот раз на ее стук из глубины дома послышались шаги. Девушка узнала походку матери. Смадар остановилась в молчании у запертой двери.
«Ом Али», – позвала Фатма.
«Чего тебе?»
«Выпусти меня, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить!»
«Говори».
«Открой дверь, Ом Али», – жалобно попросила дочь.
«Если хочешь говорить – говори. А отсюда не выйдешь. Нечего шляться где попало, с кем попало и порочить семью».
Больше говорить было не о чем. Фатма молча отошла от двери, улеглась на кровать и закрыла глаза. Через минуту за дверью послышались удаляющиеся шаги. В доме вновь наступила мертвая тишина.
Тишину дома разорвал шум, подобный звуку сброшенного с плеча мешка с картошкой. Вначале Ом Али не обратила на это внимания, но затем все-таки решила выяснить, что случилось. В комнате у дочери по-прежнему было тихо. Но это была иная тишина. Из-за двери не долетало ни шагов, ни признаков человеческого дыхания. В какой-то момент в комнате дочери послышался легкий скрип, затем несильный удар. И вновь наступила тишина. Открыв дверь, Ом Али наткнулась взглядом на тело дочери. Фатма, гладко причесанная, облаченная в свои лучшие праздничные одежды, лежала на полу. Глаза дочери были закрыты, ноги слегка согнуты в коленях, а руки вытянуты вдоль туловища, как у солдата, стоящего по стойке «смирно». Кровь, медленно вытекающая из раны на голове, уже успела превратиться в небольшой темно- красный тягучий сгусток. Наклонившись к лицу дочери, Ом Али услышала признаки ее легкого дыхания. На ручке открытого окна болтался обрывок простыни. Вторая ее часть неплотно обвивала шею девушки. Не трудно было догадаться, какая здесь разыгралась драма всего несколько минут назад. Попытка Фатмы уйти из жизни и, тем самым, наложить еще одно несмываемое пятно на честь семьи, привела Ом Али в бешенство. Отхлестав дочь по щекам, она привела Фатму в чувство:
«Ты, – от голоса матери веяло зимней стужей, а каждое ее слово жгло, как раскаленный металл, – хотела так легко отделаться, оставив нас навсегда с несмываемым позором. Но такому не бывать. Честь семьи важнее твоей никчемной жизни».
Приподняв сильными руками почти невесомое тело дочери, Ом Али перетащила его в дальний угол комнаты и усадила на стул. Своим спутанным сознанием Фатма с трудом понимала, что делает мать. Ей казалось, что происходящее вокруг не имеет к ней никакого отношения. Сейчас девушке хотелось только тишины и покоя. Ни протестовать, ни сопротивляться, ни кричать и звать на помощь, у нее не было ни сил, ни желания. Огрызок простыни в сильных руках Самар превратился в удавку. Один сильный рывок, за ним легкий хруст, напоминающий звук сломанной тяжелым сапогом сухой ветки, и голова Фатмы безвольно упала на грудь. Этой позой девушка, потеряв всякую надежду на прощение, как-бы смирилась со своей участью, покорно признав за собой вину за несодеянное. Своим молчаливым согласием с материнским приговором девушка как бы попыталась заслужить прощение семьи. Глаза Фатмы оставались открытыми, кровь, вытекающая из раны на голове, свернулась, кровотечение прекратилось. Дыхание остановилось, сердце перестало биться. Своим уходом из жизни Фатма избавила семью от позора.
Судебное разбирательство было кратким. Самар Хамдан Абу Раиф хладнокровно заявила, что берет на себя всю вину за убийство дочери. Ом Али, месяцами не переступавшая порог собственного дома, вращающаяся только в собственном маленьком семейном мирке, впервые в жизни оказалась в зале суда. Она вела себя здесь более чем достойно. За долгие часы пребывания на скамье подсудимых никто не увидел на ее лице признаков даже мимолетного раскаяния. Глаза обвиняемой не блуждали по залу в поисках поддержки. Большую часть времени ее взгляд был устремлен в одну точку на чисто выбеленной стене над креслом судьи. О чем думала эта женщина в критическую для себя минуту, что вспоминала? Ощутила ли Ом Али раскаяние или страх? Вряд ли. На все вопросы она отвечала тихим, но уверенным и спокойным голосом. Ее мысли была четкими, ответы краткими. В ее речи, лишенной эмоций, не было даже намека на жалость к жертве, признаков раскаяния или сомнения в правильности и необходимости содеянного. Из тихой, внешне покорной маленькой женщины, которую так хорошо знали и уважали в деревне, Смадар на глазах у судей превратилась в сильную монолитную личность. Свое страшное преступление она совершила не в состоянии амока, поддавшись инстинкту слепой ненависти. Действия Ом Али были тщательно обдуманы, каждый шаг взвешен, и результат был известен заранее.
«Ей, – заявила в суде Ом Али, – не было места на Земле, ибо она опозорила своим поведением доброе имя семьи. Искупить свою вину и смыть позор с семьи она могла только ценой своей жизни. На небесах ее ждет прощение, а, значит, и честь семьи не будет запятнана».
За все время, что шел суд, мать ни разу не назвала дочь по имени. Она говорила о ней исключительно в третьем лице, как о чужом, абсолютно не заслуживающем уважения человеке.
Суд признал Самар Хамдан Абу Раиф виновной в преднамеренном убийстве дочери и приговорил к пожизненному заключению. По ходатайству адвоката президент Израиля заменил пожизненное заключение на 20 лет лишения свободы. Ом Али шла в тюрьму спокойно. Она была в ладу со своей совестью и не сожалела о содеянном. Ведь честь семьи важнее бренной земной жизни, даже когда речь идет о собственной дочери.
Мажди Али Абу Раиф, отец Фатмы, и Али Мажди Абу Раиф, старший брат девушки, были признаны виновными в совершении разбойного нападения на Салаха Зиада Абу Наифа с нанесением ему тяжелых физических увечий, за что были осуждены судом соответственно на 8 и 12 лет тюремного заключения.
Салах, как ни странно, тоже был осужден судом: его преступление состояло в нанесении травм тем, кто посягнул на его жизнь. Поскольку суд квалифицировал его действия, как акт самообороны, он отделался легко, попав за решетку «всего» на 4 года.
* * *
Глава третья. Расплата за несодеянное.
Доносительство – действие, заключающееся в
сообщении компетентному органу заведомо
ложных сведений о совершении преступления
или его виновнике.
(Краткий Энциклопедический словарь, 1982г.).
Когда первобытные мужчины сходились в поединке за право обладать женщиной, труп побежденного оставался лежать на поле битвы, победитель же уводил доставшуюся ему ценой собственной крови добычу. Нередко он тоже выходил из боя в таком плачевном виде, что ни о каком наслаждении от «трофея» уже не могло быть и речи. Наши примитивные предки не знали иного пути, кроме честной схватки, в которой победа доставалась тому, кто был сильнее, сноровистее и упорнее. Долгие годы люди признавали, уважали и покорялись только силе. Палка ударяла сильнее кулака; выпущенный из пращи камень летел дальше и достигал цели быстрее, чем запущенный даже сильной человеческой рукой булыжник. Стрела, смазанная ядом, поражала противника насмерть. Неандертальцы давно вымерли. Земля изменила свой облик. На смену диким племенам пришло цивилизованное общество. Люди научились любоваться красотами природы, вдыхая аромат цветов. Их слух ласкают волшебные мелодии, наполняя душу благодатным покоем. С каждым пролетевшим столетием мир становится богаче, красочнее и веселее.
Но бочка меда не бывает без ложки дегтя. Везде, где сожительствуют одновременно более двух человеческих особей, распространено доносительство. Ябедничество стало одной из норм человеческого общежития, заняв «достойное место» в генетическом коде цивилизованных жителей планеты. Анонимным доносом удобно отплатить за старую обиду, не подвергая свою жизнь опасности. Для этого достаточно раздобыть клочок бумаги, старое скрипящее перо и пузырек с чернилами. Затем, при свете коптящей керосиновой лампы или гаснущим под порывами ветра пламени свечи, вывести левой рукой несколько корявых строк. Для такого тонкого дела левая рука тем и хороша, что, в отличии от написанного правой, опознать личность по почерку невозможно. Доносчики нужны всегда. Без них не может обойтись ни один даже самый демократический режим. Их, этих принципиальных и честных негодяев, всякая власть держит у кормушки. Без преданных и исполнительных доносчиков всякий режим обречен на гибель.
Доносительство всегда было и остается неотъемлемой частью тюремного быта. Начальству абсолютно необходимо знать, кто сейчас трудится в поте лица, ювелирно шлифуя заточку, которая однажды окажется в груди у дежурного охранника; кто выжидает подходящего момента, чтобы рассчитаться с подельником, приведшим его за решетку. Закон зоны суров. Изуродованный до неузнаваемости труп доносчика «преподносят» тюремному начальству, как вещдок, должный, по мнению исполнителей приговора, стать проявлением «торжества справедливости» в зоне и послужить уроком тем, кто захочет снискать расположение властей доносами на сокамерников. Тюремное начальство расплачивается с информатором улучшенными условиями быта, регулярными отпусками, рекомендацией на досрочное освобождение. Дружки по камере и подельники тоже не остаются в долгу. Расчет здесь, правда, идет в другой валюте. Нередко труп даже благополучно освободившегося тюремного «ябеды» находят в придорожной канаве с проломленным черепом или финкой в груди.
Каждый работник тюремного ведомства, как и все Управление Тюрем в целом, несут ответственность за жизнь и здоровье заключенных все то время, пока эти люди находятся под их опекой. Любой случай смерти (а тем более насильственной) требует созыва специальной комиссии, в задачу которой входит расследование причин смерти заключенного и наказание виновных. Ими могут оказаться как заключенные, так и работники тюрьмы, вовремя не распознавшие грозящую кому-то опасность и не сумевшие предотвратить этот акт мести. Даже если смерть в неволе наступает от тяжелой болезни, прогноз которой был давно известен врачам, следственная комиссия обязана ответить на главный вопрос: не было ли в данном случае факта профессиональной халатности или некомпетентности со стороны медперсонала. При самом незначительном подозрении расследование выходит за рамки тюрьмы, материалы и выводы комиссии передаются в полицию, а над «подозреваемым» врачом, фельдшером или простым охранником нависает тень судебного следствия и приговора. Вчерашний работник ГУЛАГа с легкостью может перешагнуть ту черту, которая отделяет его от подопечных.
Внутритюремной службе безопасности было ясно, что ни в коем случае нельзя сводить вместе родственников Фатмы и Салаха Зиада Абу Наифа, того учителя физкультуры, который «опорочил» доброе имя семьи Абу Раиф и, по мнению родственников покойной, стал причиной трагической смерти девушки. Об этом гласила надпись, сделанная жирным фломастером на папке каждого из заключенных. После суда мать Фатмы, Ом Али, заняла место на нарах в женской тюрьме и это полностью лишила ее шанса на встречу с «гнусным насильником». Отец и брат Фатмы отбывали наказание в тюрьме на юге страны. Отец жил с сыном в одной камере, что не противоречило инструкциям и не подвергало их жизни опасности. Пока длилось следствие, школьного учителя физкультуры Салаха привозили в суд под спецохраной, а после каждого заседания тут же увозили обратно. После оглашения приговора его отправили в тюрьму на другой конец страны, подальше от тех, кто жаждал отомстить Зиаду за «преступление».
Прошло три года. Так же, как поизносились в заключении отец и брат Фатмы, поистрепались в тюремной канцелярии и их дела. Сейчас для того, чтобы разглядеть на обложке некогда бросающуюся в глаза яркую предостерегающую надпись, нужно было приложить немало усилий. Отец и сын готовились к переезду в другую тюрьму. И дело было вовсе не в том, что они зарекомендовали себя как дебоширы и злостные нарушители режима. Все годы, проведенные в неволе, отец покойной вел себя не менее достойно, чем на свободе. 5 раз в неделю он в один и тот же час приходил в прачечную, где целыми днями сортировал чужое грязное белье. Работал он молча, прилежно выполняя возложенные на него обязанности. Его сын трудился на кулинарном фронте, перетаскивая на кухне с места на место мешки с крупами и ящики с овощами.
Просто для переезда подошло время. По всем тюремным канонам оба и так уже слишком засиделись на одном месте. Отношения между заключенными, сложившиеся от длительного совместного пребывания под одной крышей, могут в любой момент стать причиной внутри тюремных беспорядков. Продолжительный контакт охранников с одними и теми же осужденными способен привести к установлению между этими, казалось бы, социально-чуждыми группами общества, «внеслужебных» отношений, что тоже крайне нежелательно. Ведь люди – это всего лишь люди. Чтобы не нарушить зыбкого внутри тюремного равновесия, заключенных (как, впрочем, и персонал) следует время от времени перетасовывать.
По тем же причинам Салах был выдернут из «привычной» ему среды и переведен в центральную пересыльную тюрьму. За годы, проведенные в заключении, он так и не свыкся с мыслью, что надолго лишился свободы, которая была для него таким же естественным состоянием, как свободное дыхание и необремененный кошмарами здоровый сон. Порой ему казалось, что все происходящее с ним – лишь плод его больного воображения. Но стоило Салаху оглянуться по сторонам, как его взгляд тут же упирался в толстые бетонные стены и закрытыми решетками окна. Иллюзия приятного сна рассеивалась, уступая место горькой реальности.
Центральная пересыльная тюрьма – это большой постоялый двор, куда беспрерывно пребывают и откуда уходят транспорты с заключенными во все концы страны. Большинство из его обитателей содержатся в этом бурлящем бедламе все время, пока идет следствие. После вынесения приговора они отправляются туда, где будут тянуть срок, а их место тут же занимают «новенькие». Другие попадают на пересылку всего на пару дней для того, чтобы пройти обследование в тюремной больнице. Тех, кто считает себя «обделенным» правосудием, привозят на доследование или для пересмотра дела. Каждого из прибывших на пересылку сопровождает личное дело, «папка с ботиночными тесемочками», заменяющая этим людям биографию.
* * *
Салах был доставлен на пересылку в понедельник около четырех часов дня. Он не мог предполагать, что двумя часами раньше сюда же привезли отца и брата Фатмы. Мажди Али Абу Раиф стоял у двери камеры, автоматически наблюдая через окошко в двери за происходящим в коридоре. Мыслями он был далеко. Сейчас он думал о том, куда на этот раз забросит его судьба, найдет ли он на новом месте занятие, встретит ли кого-нибудь, с кем сможет отвести душу. В отличие от отца, Али такие проблемы не волновали. За годы заключения он научился воспринимать перемены в своей судьбе как что-то неизбежное, не анализируя причины происходящего. Из серьезного рассудительного молодого человека с задатками рачительного хозяина он превратился в бабочку-однодневку. Теперь его главной задачей стало благополучно пережить наступивший день. Он перестал загадывать вперед даже на один час. За годы, проведенные в заключении, Али неоднократно становился свидетелем того, как все, что казалось еще минуту назад важным и существенным, в мгновение ока испарялось, как утренний туман над озером под лучами восходящего солнца; мечты и планы на глазах превращались в кучку пепла, а сама жизнь – в никчемное, никому ненужное существование. Насмотревшись человеческих трагедий, Али пришел к выводу, что если ты хочешь выжить в этом отстойнике, где лишить человека жизни проще, чем выпить утром чашку кофе, следует в корне поменять мировоззрение и воспринимать каждый прожитый день, как подарок судьбы.
Перед взором Мажди мелькнула мужская спина. Эту спину он узнал бы в уличной толпе среди миллиона чужих спин. «Спина» неспеша проплыла и скрылась за поворотом.
Перед глазами отца покойной Фатмы поплыли темные круги, в ушах зазвенел счастливый детский смех дочери, оживив воспоминания о счастливой семье, развалившейся по вине этого человека. Мажди с трудом оторвал полный ненависти взгляд от фигуры врага. Придет время, и они сойдутся с обидчиком лицом к лицу. Видно провидение послало ему ту единственную возможность возмездия, которую было непростительно упустить.
В мире, где нет денег, процветает товарообмен. Путем многоступенчатой комбинации при желании можно получить необходимый предмет, даже если его не существует в природе. Одним из таких мест на планете, несомненно, является тюрьма.
«Голь на выдумки хитра». А тюремная – тем более. Две пачки сигарет удалось без труда выменять на таблетку снотворного, пользующегося большим спросом среди наркоманов. Заточенный до остроты опасной бритвы тонкий кусочек пластика стал в этой цепочке конечным продуктом, ради которого и затевалась вся эта «сделка». Попав в руки к Мажди Абу Али Раифу, этот предмет стал грозным орудием мести.
Проходя по коридору, Салах не заметил отца Фатмы. Он искренне сожалел о трагической смерти девушки, не считая себя виновником случившегося, а, следовательно, и не видел в семье Абу Раиф тех, кто жаждал его крови. Он ведь не сделал ничего, что могло бы бросить тень на девушку. Если бы, со временем, то чувство уважения, которое питал Салах к коллеге-учительнице, переросло бы во что-то большее, он, несомненно, поступил бы так, как того требуют религия и обычаи друзов, отдавая сполна дань уважения как Фатме, так и ее семейству.
* * *
Примерно за полчаса до вечерней переклички и закрытия камер Мажди с сыном появились в дверях камеры Салаха. Как назло, в эту минуту он был в камере один. В кулаке отца Фатмы было зажато орудие мести. В отсеках, где содержатся не подлежащие особой охране заключенные, двери камер в течение дня обычно открыты и их обитатели могут свободно общаться с соседями. Очевидно поэтому визит двух заключенных к соседу не привлек внимания охраны. Ничего не подозревавший Салах, как на грех, стоял спиной к двери и не видел лиц вошедших. Эти несколько секунд, помноженные на фактор неожиданности, почти решили итог поединка. Брат Фатмы прыгнул на спину врагу и, падая, увлек его за собой на пол. Как дикий зверь, не желающий упустить добычу, он вцепился зубами Салаху в шею, намереваясь прокусить ему глотку. Полость рта Али почти моментально наполнилась теплой липкой жидкостью. Вкус и запах человеческой крови выдавили из головы атакующего остатки разума и логики, заменив их бушующими звериными инстинктами. Справившись с первым шоком, Салах закинул руки за голову, пытаясь сдавить шею нападающего, и тем самым прекратить доступ воздуха в легкие врага. Если бы эта схватка происходила один на один, неизвестно, чья бы взяла. Но меньше, чем в метре от сцепившихся молодых львов, находился третий. Отец Фатмы со всей силы ткнул Салаха заточкой в бок. От резкой боли последний дернулся и слегка ослабил захват на шее нападающего. Этого оказалось достаточно, чтобы Али удалось вывернуться и отступить. Сейчас отец вдвоем с сыном уселись на распластанное на полу тело Салаха.
«Сорви с него брюки!» – приказал Мажди Али. Не очень представляя себе, что отец собирается делать, сын сильно рванул на себя одежду, прикрывающую нижнюю половину тела Салаха. Послышался треск разрываемой материи, и остатки брюк вместе с трусами сползли на колени, оголив половой член. Один сильный взмах руки, и острозаточенный кусочек пластика полоснул обидчика по низу живота. Удар был сильный, резкий и короткий, как молния. В него было вложено столько ненависти и обиды, что эффект был достигнут молниеносно. Пластиковое лезвие прошло по касательной к стенке живота и отсекло член. Раненый заорал от боли нечеловеческим голосом. Прибежавший на крик охранник вызвал фельдшера, который наложил на поврежденный участок повязку, в надежде хоть немного уменьшить кровопотерю. С капельницами на двух руках пострадавший был отправлен в приемный покой ближайшей больницы.
Как случилось, что отец и брат покойной Фатмы оказались на пересылке вместе со своим кровным врагом, так и осталось загадкой. Следственная комиссия долго билась над этим вопросом, но ответа не нашла. Были опрошены заключенные, бывшие в это время поблизости от места происшествия; показания дали охранники, которые находились в тот день на дежурстве, но никто ничего толком сказать не смог. Комиссия просмотрела пожелтевшие от времени документы, содержащиеся в делах заключенных, и пришла к давно известному выводу о том, что не следовало сводить вместе этих людей. Но сейчас это уже не имело значения.
* * *
Глава четвертая. Торжество справедливости.
В приемном отделении царила хорошо знакомая доктору Роже рабочая тишина: успокаивающие взгляд белые халаты, легкое тиканье мониторов, едва различимые звуки ритмично капающих в вену жидкостей, тихие голоса врачей и сестер. Время от времени эту тишину нарушал телефонный звонок, или слегка искаженный динамиком голос приглашал кого-нибудь из врачей в перевязочную или операционную. Со стороны могло показаться, что здесь ничего не происходит. Войдя в отделение, доктор Роже сразу заметил охранников. Они толпились в коридоре, не будучи допущены в процедурную, где хирурги обследовали раненого. На фоне больничной деловой тишины голоса тюремщиков резали слух, а форма с погонами никак не гармонировала с окружающей белизной. Доктор Даниэль Роже прошел в процедурную. Его подопечный лежал на столе с закрытыми глазами. В вены на обеих руках были вколоты иглы. Если срочно не восполнить потерю жидкости, причиной смерти может стать не сама травма, а массивная кровопотеря, с которой организм сам справиться не может.
В состоянии глубокого шока Салаха повезли в операционную. Ампутация ставшего уже не нужным полового члена длилась шесть часов и закончилась «успешно»: Салах остался жив. Из больницы он вернется в тюрьму с «небольшим» дефектом.
Отец Фатмы не отрицал преднамеренности совершенного, взяв всю вину за преступление на себя. Он спокойно отдался в руки правосудия и показал на следствии, что совершил этот акт мести за «надругательство» над дочерью, отстаивая тем самым честь семьи. Он старался облегчить участь сына, которому тоже светил новый срок. На следствии Мажди заявил, что в его планы не входило убийство Салаха. По мнению отца покойной Фатмы такое убийство было бы слишком легким искуплением вины. Убитый ударом ножа в спину мог быть признан мучеником на Том Свете. А значит, его очищенная душа сможет вновь вернуться на Землю в полноценной телесной оболочке и прожить здесь еще, как минимум, одну счастливую жизнь.
Отрезанный же половой член не мог стать препятствием для продолжения земной жизни. Но какая это жизнь? Мстя за поруганную честь дочери, Мажди не сомневался, что тем самым он избавляет всю друзскую общину от страшного насильника-маньяка. Его шаг был тем ценнее, потому что мужчина, не способный оставить после себя потомство, становился в среде его единоверцев самой никчемной и презираемой личностью. Салах будет отвергнут общиной и умрет с позором, предварительно помучавшись еще не один год.
Мажди не собирался мстить за смерть дочери. В глазах отца смерть Фатмы была тем единственно верным шагом, на который следовало решиться ради чести семьи. Счастье, что Ом Али понимала это не хуже его и не позволила дочери-развратнице продолжать позорить семью. Отец и сын были повторно судимы и получили каждый по второму сроку. Но их это не волновало. Они были удовлетворены, что наконец-то смогли рассчитаться с обидчиком.
* * *
P.S.Выписка из протокола вскрытия тела Фатмы Мажди Абу
Раиф:
При обследовании тела убитой установлено, что девственная плевра у покойной сохранена полностью, следов насильственной дефлорации или других признаков насилия на теле не обнаружено.