На фотографии Михаил. 2011 год. Фотографировала Лина.
Вот мой секрет, он очень прост:
зорко одно лишь сердце. Самого главного
глазами не увидишь.
Антуан де Сент-Экзюпери
ВОСПОМИНАНИЕ КАК УТЕШЕНИЕ
Первой читательнице Наташе С.
Ты просишь рассказать, что же случилось с героями дальше. Приятно, что переживаешь за них – значит, мои бессонные ночи не были напрасны. Но зачем тебе знать их будущее? Я вообще-то предполагала, что каждый представит его по-своему. Да и разве так суть важно, кем они стали?
Для тебя, говоришь, это важно? Твоё горячее желание - чтобы Мишка, этот деревенский мальчик, доказал Лине Сергеевне свою состоятельность, совершил что-то важное, большое – может быть, даже стал героем!! Чтобы она ещё больше жалела о своей беспечности и близорукости: не разглядела, дескать, не поняла, не оценила… Поверь: суровее её собственного нет для неё другого суда.
Что ж, если настаиваешь, выполняю просьбу.
Что смогла я узнать о героях этой истории? Лина уехала, развелась с Виталием, родила. Всю жизнь работала, через пять лет вышла второй раз замуж. Не скажу, что была очень счастлива, но родились ещё дети, да и работа в школе, забиравшая много сил и энергии, не оставляла времени на воспоминания и хандру.
Правда, однажды, когда ещё была одинока, узнав адрес Михаила, написала ему коротенькую (всего несколько строк) записку: дескать, помнит ли школу, библиотеку…- такое «хитро» замаскированное напоминание. Но ответа не дождалась. Возможно, он намёка не понял, а может - не захотел понять.
А почему бы, спрашивается, ей не написать было большое, откровенное, всё объясняющее письмо? Хотела - но каждый раз откладывала ручку и бумагу, не находя нужных слов… Сколько раз, выходя из дома, надеялась, вернее - мечтала: вон, невдалеке, у края дороги, чья-то высокая фигура маячит… Замирала душа. Не Мишка ли? Торопилась в ту сторону, и… сердце падало с обрыва: нет, не он!
Римма в браке не обрела счастья, она умерла очень рано – в 55 лет. Девочки, деревенские подружки, уехали из села, нашли свою судьбу, у них хорошие семьи. Люба, к несчастью, умерла рано – от рака. Но у неё замечательная дочь и уже две внучки.
Пожалуй, что всё же удивительно, так это то, что Петя Лагунов стал учителем (технологии), а Саня Осин (Осипов)– учителем русского языка и даже уважаемым директором школы.
Миша отслужил в армии, окончил сельхозинститут, работал. Но начались «лихие девяностые», сломавшие не одну судьбу и надежду! А с его упрямым, прямолинейным характером, наверное, вдвойне было трудно. Женился на женщине с ребёнком, заботился о семье. Начал писать воспоминания и рассказ о своих предках, но ранняя смерть прервала эту работу. Жаль, что он не закончил: в этих записках виден талант.
С Линой они всё-таки встретились – через 45 лет. Собирались многие выпускники.
По приезде Лина остановилась в доме Светланы Ивановны. И ждала эту встречу, и боялась её. 45 лет – это вам не 45 минут урока и даже не 45 часов, но предолгая жизнь. И каждый год неутомимо впечатывал свой нестираемый след, изменяя и характер, и внешность.
О чём думала? Естественно, любопытно было, как живёт тот – когда-то вставший на её пути мальчик, к которому тянуло силой магнита? Тот, кому она принесла боль страданий, - помнит ли он прежнее, как помнила она?
Стояла на крыльце дома, прижав руки к груди. Прерывисто билось сердце. Звук подъехавшей машины! Открывается калитка.
…Высокий, по-прежнему статный, он входит во двор, и Лина… бежит к нему, обнимает – это был и для неё неожиданный жест. Наклонив к ней голову, он шепчет: «Ангелина…, учителка, которую любил…». Его первые слова после 45 лет разлуки!... И ласковое деревенское словечко – «учителка». И – «любил»…
Седина над высоким, с поперечной морщиной лбом, кустистые брови, серо-голубые, ничуть не поблекшие глаза и по-прежнему сильные руки… Позже, пытаясь восстановить в памяти детали, хотела осмыслить значение каждого жеста, взгляда.
Нет, только не взгляда - боялась смотреть в глаза, словно не хотела прочитать в них… Да, время безжалостно унесло лучшее, что было в молодости: румянец гладких щёк (теперь ни румянца, ни глади – морщины), пышность русых прядей (ни пышности, ни естественности – химия скрывает седину)...
Хотелось о многом спросить – и больше всего о прошлом, оставшемся в те безумно далёкие годы, но… говорили о хотя и знакомых, но чужих людях, о пустяках. Нет, не совсем о пустяках. С гордостью он рассказывал, что своими руками построил дачу. Показывал фотографии.
Только сейчас поняла. Он хотел похвастать: смотри, каким стал, что умеет тот, кого ты отвергла, не поверила! Взгляд искоса, скупая улыбка. Касание пальцев – и боязнь, и горькое ощущение оживших и вновь умчавшихся мгновений, ушедших в никуда – и навсегда! Хотелось заплакать. Сдержалась.
Набралась смелости, спросила, получал ли он её письмо. Ответил прямо:
- Да.
- Но почему… - начала и не закончила вопрос. Он молчал, хотя, наверняка, понял суть. Никаких пояснений – молчание и взгляд в сторону. Невольно Лина вспомнила князя Андрея Болконского: та же мужская гордость была в этом многозначительном молчании – он не простил. Было горько, но разве она сама не виновата?
Потом – общий праздник: встреча выпускников. Бывшие проказливые мальчишки стали солидными мужчинами. Скромные деревенские девочки – располневшими дамами. Шумная толпа, накрытый стол, старые фотографии и новые фото на память, поздравления, воспоминания, ожившие в памяти песни тех лет, танцы – суматоха и суета…
Он сел напротив, следя исподтишка. И взгляд, казалось, приказывал: не суетись! не бегай туда-сюда! Пригласил на танец, смотрел, как тогда, сверху вниз. Казалось: как тогда…
Остаться наедине им больше не удалось. Если б знать, что это была их последняя встреча!
Через год, в 2012 году, он умер. Оторвался тромб - мгновенная смерть.
Милая Наташа, теперь можно только гадать, как могло бы сложиться всё по-другому. Конечно, Лина Сергеевна была всё же старше, но вряд ли твёрже характером. Слишком юная, закодированная строгой системой, запуганная директором, она пыталась отстоять самостоятельность, справиться с «химией чувств», но…
А как бы вы поступили на её месте?
Инстинктивно, возможно, для того чтобы уберечь и Мишу, и себя от грязных намёков и подозрений, искала встреч с другими. Хотелось бы думать, что именно так и было…
Мне же остаётся лишь подвести итог этой истории словами влюблённой женщины, французской певицы 18 века Софи Арну:
«Воспоминание – ты всё же утешение нам за всё то, что мы потеряли».
Двести лет назад было сказано, а как, по сути своей, верно. До сих пор.
***
ДОПОЛНЕНИЕ 15.08. 2022
Умные, внимательные, понимающие читатели - это счастье для каждого автора!
Их рецензии хочется хранить, перечитывать. Вот почему я решила сохранить рецензию Андрея Харламова на странице Послесловия. Возможно, что не со всеми его выводами согласятся читатели. И в этом тоже одно из достоинств мнения Андрея - это его ЛИЧНЫЙ взгляд на содержание и на героев повести. Итак,
РЕЦЕНЗИЯ на «53 глава. Послесловие» (Элла Лякишева)
Здравствуйте, Элла!
Я прочитал ваш роман несколько лет назад. Он мне понравился. Правда, мне тогда показалось, что он сыроватый, не совсем ровный композиционно и стилистически… Например, переходы с художественного языка на журналистский… Такие приёмы встречаются, просто выглядели эти скачки туда и обратно иногда не очень органично, ершисто. Но, знаю, вы возвращались и работали над текстами. Ещё я подумал, что роман хорошо бы сократить на треть, чтоб он стал более динамичным и захватывающим. Но здесь я понимал и то, что всё описываемое автору очень дорого. Он всё бережно сохранил в своей памяти, всё, вплоть до каких-то мельчайших подробностей, всё желает донести до читателя и заставить его вместе с собой переживать, сомневаться, думать, грустить, восхищаться… Мне кажется, вы написали не совсем художественное произведение… Это не беллетристика. Не автобиография. Само название - «Если можешь, прости» - придаёт написанному исповедальный характер. Исповеди не сокращают. В конце концов это просто авторский стиль - и книга имеет полное право на существование именно в таком виде, в каком она есть. Без всяких кардинальных переделок и сокращений.
Из достоинств я бы сразу отметил, что ваш роман – живой. Вы сумели передать дух того времени. Ярко выписать людей – порой сложных, противоречивых… Их много, много! И все – люди, а не говорящие манекены… Это, кстати, самое важное и самое трудное. Вы с этой задачей безусловно справились.
Конечно, меня взволновала центральная тема романа – тема Михаила и Лины. Вот странно: если старше мужчина – всё нормально, если женщина – это уже что-то… Пересуды, интриги, сплетни, злопыхательства… Всё это было уготовано главным героям. К слову, похожие сюжеты встречаются в литературе. Сразу приходит на память «Две зимы и три лета» из знаменитой тетралогии Абрамова или «Тихий Дон» Шолохова… Но если в первом случае внешние обстоятельства оказались сильней героев, то шолоховские Григорий и Аксинья оказались сильней всех внешних преград. И это была, надо сказать, красивая любовь – красивая своей смелостью, безрассудством, открытым вызовом всем и всему… Здесь даже близко нет ничего общего с какой-нибудь банальной интрижкой замужней дамы с молодым любовником… Я считал, что история Михаила и Лины закончится счастливо. Само начало повествования, похожее на начало фильма «Весна на Заречной улице», внушало оптимизм. Думал, ну дождётся Лина, когда Мишка подрастёт… Я жизненные такие истории знаю… Нет, ничего не произошло. Почему – об этом вся книга. И я не берусь судить, кто виноват, или кто более виноват... Это судьба. Так сложилось. С чисто литературной точки зрения финал получился сильным, с жизненной – в первую очередь, грустным…
Но вот что важно сказать. Роман не оставляет после прочтения чувства тоски, безысходности, надрыва… Он наполнен светом. И этот свет не исчезает до самого конца.
Я думал над этим и спрашивал себя: почему?
Может быть, потому что герои не потеряли и пронесли этот свет внутри себя через все годы и все жизненные коллизии? И внутренне не изменили ему? Оказались когда-то слабей, но не изменили. Может быть, потому, что встретились через десятилетия… Может быть, потому что Лина поняла - не по книжному поняла: главный смысл в нашей странной, трудной, но прекрасной жизни - это любовь, и нет ничего, что может быть выше этого…
Вот смотрю на фотографию Михаила… А ведь он наверняка, я уверен, Лину простил. Давным-давно простил. Может, и она простит ту далёкую книжную девушку, идеалистку, которой не хватило когда-то сил, жизненного опыта, людей, которые могли бы поддержать и помочь ей; которая виновата и не виновата, одновременно, ни в чём. Мне кажется, это важно сделать :).
Спасибо за вашу книгу!
С уважением, Андрей Харламов. 14.08.2022
***
СПАСИБО, АНДРЕЙ!
Продолжение произведения на http://proza.ru/2018/06/21/1771