Вот ночь, а вот – я. Поле пшеницы. За дальней посадкой – воюют зарницы. Ощущение, что тело тянется вверх, к небу. Колосок, былинка, репейник. Раскинь руки и обнимай до рассвета. И небо это – гибкое, податливое, зернистое, мерцающее, как море – светится. В душе - чистота, пустота, в душе – тишина, и мир не вертится.
Секрет в пространстве, его тут - валом. Вон – липа догорает ароматом.Вот - лиловый кипрей и пирамидка люпина, синеголовник стоит, как маленький человечек. Птица ночная, мягким крылом отодвигает штору густого воздуха. Замирает цикада – ощущая сущим своего дрожащего тельца момент рождения алого лепестка внутри заснувшего мака. И после – робко славит притаившуюся в зеленом кулаке красоту – до утра.
Волхвующая темень скрадывает шептание трав о Солнце. Туман в низинах борется с легким ветром, а тот смеется – цепляясь вихрями волос за строгий к забавам и стройный рогоз. Слыша, видя, вдыхая – знаешь, сколько не стой – до конца не проймешь природы покой, потому что говорит он по иному, и слушать надо – не так. Но причастность радует, и однажды, Время спустя, я – все пойму.
Что там, за этой Вселенной,
выпятившейся
подбородком неба?
Уткнулась в меня
Звездой зеленой
И золотой
Зачем?
Куда мне
Твои дары -
Углы остры!
Кожа – нежна!
Пропорешь
Раз
Раз и
Навсегда.