Палашка была ещё маленькая. Отец её на рыбалку не брал, сказав строго:
- Рыбалка - дело серьёзное, не для таких сикуш, как ты!
Но Палашка бежала за ним всю дорогу, все пять километров бежала, таясь за деревьями. Вот и большое озеро с островом посередине. Такое ей не переплыть.
Мужики пришли с неводом.
Невод будут вытягивать на большом озере.
Невод тянули мужики вдвоём. Третий будет хлопать в ладоши со стороны озера, пугая и подгоняя рыбу в невод. А потом его осторожно заведут к самому берегу.
Её отец Илья был старшим.
Тащили к берегу, что есть силы.
- Видать, бревно, зацепили! - крякнул с досадой Илья.
Но из воды показалась огромная зубастая голова щуки. Она была метра два в длину. Бока её пятнистые были покрыты зелёным мхом. Щука сопротивлялась, билась огромной пружиной в неводе.
Ближе всех к ней был Палашкин отец.
И удар щучьего хвоста пришёлся на него. Удар в грудь был такой силы, что Илья не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Упал на берег, захрипел с выпученными глазами.
Пока его спасали, было не до щуки.
Когда он смог вдохнуть, то сказал:
- Отпустите её! Это не рыба!
Всё это рассказал нам внук Ильи, Виктор. А ему об этой рыбалке рассказала мать Пелагея.
- Да, подхватил кто-то:
- Если на спиннинг попадётся большая рыбина, так и байдак за собой потянет.
А я вспомнила своё, из детства.
Отец мой, Иван Жуков, был не только охотником, но и рыбаком.
Зимой, когда Кама вставала, он шёл на её лёд с пешнёй и рюкзаком. В рюкзаке были маленькие удочки.
И всегда приносил он домой мороженых больших щук. Мама из них готовила нам рыбные котлеты.
А вот я щук не люблю чистить. Они выскальзывают из рук, потому что покрыты слизью. А зубастые головы страшно брать в руки.
Но однажды я всё - же принесла домой рыбу.
Услышала, что на пруду нашем толстолобик стал у самого берега чуть ли не выпрыгивать. Завезли его в пруд мальками в молочной большой цистерне.
Зашла утром к соседям и увидела, как хозяин топором рубит в корыте большущую рыбину.
На мой вопрос:
- Откуда такое чудо?
Он ответил:
- Их там руками можно брать.
Мне стало любопытно, и я пошла к пруду.
Действительно, несли толстолобика большими мешками. Он еле шевелил плавниками у самого берега. Я зашла в воду и взяла без труда ослабевшую рыбину.
Дома показала её мужу. Когда он её разделал, то обнаружил, что в его желудке ничего не было. Видно, от голода ослабевшие рыбы кинулись к берегу пруда.
А в это нерадостное от дождей лето мой двенадцатилетний внук впервые принёс улов. Он ходил к речке за два километра, куда мы обычно шли вместе.
В его бидончике лежал окунёк средних размеров и несколько сорожек. Показал он их мне с гордостью.
Может, с этого первого улова и начинается тяга к рыбалке?
фото автора