Это было незадолго после государства Сна. Государство Сна пало. Никто теперь не хотел спать по таблеткам. Был объявлен переходный период и временное правительство.
Сервитус помнил, как встретил Медистону в подростковом возрасте. Он влюбился в нее чуть ли не с первого взгляда. Но он для нее был просто другом. Другом, и не кем больше.
Сервитус думал о Медистоне постоянно. Иногда из-за мыслей о ней он не мог заснуть. Он часто давал себе установку не думать о ней, рисовал в мыслях ее фотографию и красный крест на ее фоне, но ничего не помогало. Он думал о ней постоянно.
Усугубляло внимание то, что он сидел с ней за одной партой в школе.
Через полгода эта влюбленность у него прошла. Они остались хорошими друзьями и позже смогли свою дружбу перенести через всю жизнь.
Выпускной вечер они проводили вместе. Сервитус знал, что Медистона его никогда не бросит и придет на помощь, если эта помощь потребуются. Сервитус вместе с Медистоной поступили в один институт. Их решили определить в одну группу. Так сложились обстоятельства, и они очень удачно сложились для Сервитуса и Медистоны.
У Медистоны были светлые волосы и красивые голубые глаза. Более того, у Медистоны была потрясающая улыбка. Сам Сервитус не считал себя красивым человеком. Он был шатеном с карими глазами и темными бровями.
Они всегда сидели вместе, и про них всегда ходило много слухов, что они парочка. Сервитус и Медистона никак не реагировали на эти слухи. Первый признак взрослости.
Первый курс прошел для них скучно и банально. На втором они вместе пошли на концерт одной из групп. Первый раз. Им эмоции нельзя передать словами. Они запомнили этот концерт на всю жизнь. Более того, именно тогда Сервитус и рассказал Медистоне о своей влюбленности в нее в десятом классе. Она улыбнулась сказав, что у всех бывает первая любовь, при этом не рассказав про свою.. На первом курсе он впервые попробовал алкоголь с Медистоной. Это было после очередного рок концерта. Они любили рок музыку.
Они часто гуляли вместе и на летних каникулах. Сервитусу с девушками не везло, а Медистона иногда состояла в отношениях с своими кавалерами. Когда она знакомилась с ними, ее первым и главным условием было то, что они не будут мешать ее дружбе с Сервитусом.
Затем учеба в институте Сервитусу наскучила. Только Медистона удерживала его от того, чтобы он бросил учебу. Однажды, когда они возвращались после учебы, Сервитус заявил, что окончательно бросает учебу.
— Я тебе брошу! А кто тогда мне будет помогать? А кем тогда ты будешь работать в будущем? Пойдем домой ко мне, я тебя накормлю и успокою.
И действительно, в тот вечер Медистона взяла за руку Сервитуса и сказала, что они вместе пройдут эту трудную жизнь. Успокаивающему тону Медистоны вторили звуки настенных желтых часов в ее комнате. И правда, Сервитусу это сильно помогло. Ведь бросить учебу для него теперь значило бросить подругу.
На следующий Сервитус пришел в ВУЗ совсем в другом настроении. Медистона села рядом с Сервитусом. Когда занятие началось, Медистона снова взяла Сервитуса за руку. Сервитусу стало еще легче, так как он твердо чувствовал, что он снова не один.
Однажды они пошли в боулинг клуб. Они там хорошо провели время, им было отлично вдвоем. Сервитус помнил, что кто-то им сказал , что они слушают не очень модную музыку. Он помнил, как при этом ему было смешно.
Им было плевать на понятие "популярность" и "мода". Они жили так, как они хотели, а не как им указывало шаблонизированное общество.
Однажды Медистону бросил молодой человек и именно Сервитус был тем, кто ее поддерживал. Этот молодой человек бросил Медистону, так как он искал богатую невесту. Сервитус удивился, так как до этого он думал, что только девушки ищут себе богатых женихов. Он ее пригласил к себе домой. Ей стало легче, когда она облокотилась на плечо верного друга.
На третьем курсе они поехали в другой город. Им там очень понравилось, но в то же время они чувствовали, что этот город являлся для них чужим. Не широкие улицы, ни высокие здания не могли искоренить это чувство.
Он помнил, как они там гуляли и как Медистона поддерживала Сервитуса, если у него были различные проблемы. Она говорила, что нужно жить несмотря на что и назло всем обстоятельствам. И действительно, ее поддержка была очень важна для Сервитуса. Он, в свою очередь, был всегда готов поддержать Медистону.
Медистона и Сервитус чувствовали, что между ними гораздо большее, чем земная примитивная любовь. Это было более высокое и более благородное чувство. За полтора года они ни разу ни сидели отдельно, исключая тех случаев, когда кто-то из них болел.
Иногда у Сервитуса была депрессия, и только Медистона поддерживала его. Остальным одногруппникам было все равно.
Пару раз они были на местных рок концертах. Но им в скорости это надоело. Ведь в местном рок-клубе выступали одни и те же местные группы.
Именно Сервитус в свою очередь поддерживал Медистону, когда у нее была депрессия. Они всей своей студенческой жизнью опровергли стереотип, что не может быть дружбы между парнем и девушкой.
Медистона за всю свою жизнь так и не испытала любви. Были привязанность, привычка, дружба — но никак не любовь.
С подругами у Медистоны отношения не клеились. Была одна подруга на первом курсе, но она оказалась очень подлым человеком. Сервитус рассказал, что у него никогда не было девушки по секрету, а она рассказала про это всей группе. Ходили слухи, что Медистона дала ей пощечину, узнав об этом.
На третьем курсе обучение становилось все более и более неинтересным. Сервитус учился с Медистоной, просто потому, что с ней ему было очень приятно. Если бы не Медистона, Сервитус давно бы уже бросил учебу..
У Сервитуса были конфликты с одногруппниками, и в этих конфликтах Медистона всегда была на его стороне. Один раз она открыто выступила против всей своей группы, которая обвиняла Сервитуса в том, что он не дал списать «нужному» человеку.
Сервитус благодарил Медистону тем, что давал ей иногда списывать определенные задание в институте. Иногда по своему любимому предмету —истории, Медистона помогала Сервитусу. Так и были дела до четвёртого курса.
Однажды Сервитус и Медистона выпили слишком много вместе. Они помогали друг другу дойти домой, хоть и жили в разных районах. Медистона сказала, что никогда не бросит Сервитуса в беде.
***
Сервитус сидел дома, учась на последнем курсе и готовясь к занятиям. Ведь завтра будет очень важный день в университете. Несколько семинаров и коллоквиумов. Ко всему нужно готовиться. А ведь сегодня он еще хотел погулять, подышать воздухом. Нет, только не в этот день. Ведь столько же всего делать…
Если бы в тот момент Сервитуса спросить, для чего именно он сидит в душной комнате, в то время, как на улице хорошая погода, то он бы непременно ответил, что ему нужно готовиться к завтрашним занятиям. А вот на следующий вопрос, мол зачем ему нужно готовиться к завтрашним занятиям, Сервитус бы уже ответил:
—Потому, что нужно учиться. Правда, потом бы он еще добавил:
— Медистона меня отговорила бросать учебу еще на втором курсе. Я и пообещал, что учебу не брошу.
И действительно, дружбу с Медистоной выдержала свое испытание временем. Более того, Медистона была единственным человеком, который хорошо относился к Сервитусу.
Отвлекаясь от занятий, он вспоминал, как они гуляли вместе, как они выдерживали вместе все трудности учебы. Он понимал, что нужно учиться хотя бы из-за нее. Он с ней неплохо ладил, они у друг друга иногда спрашивали домашние задания, если кто-то из них пропускал занятие. Сервитус чувствовал, что только с Медистоной он срывал с себя все маски, был самим собой. А пока он посмотрел на часы. Ведь завтра по расписанию было рано вставать, и Сервитусу нужно было ложиться спать.
На следующий день Сервитус, придя в институт, сел вместе с Медистоной. Cидя на занятии, Сервитус пытался «отработать» свое время по максимуму, ответить как можно больше, заработать оценку.
— Ты сегодня гулять не собираешься вечером? —спросил Сервитус у Медистоны. Он всегда так делал после занятий.
— Нет, сегодня вряд ли. Хотя все возможно. Посмотрим.
Вечером этого дня подруга и правда гулять не вышла, сославшись, что у нее много дел по дому. Была зима, рано потемнело, и Сервитус вышел один гулять в парк недалеко от своего дома. Он очень любил этот парк, здесь у него в прошлом произошло много радостных и грустных событий. Была зима, и на лавочках сидеть было нельзя, поэтому он просто ходил по парку из одного края в другой, смотря на звезды.
В парке было безлюдно, что ему очень нравилось. Сервитус хотел отдохнуть от общественной системы и людей.
Когда он уже собирался уходить домой, пошел снег. Причем абсолютно внезапно, в тот момент, когда Сервитус этого не ожидал. Снежинки падали ему под ноги, через десять минут образовались первые небольшие сугробы. Начался настоящий снегопад. Сервитус почувствовал, как снег хрустит у него под ногами. Значит, вопреки законам природы, на этот раз со снегопадом пришло похолодание, а не потепление.
Сервитус почувствовал у себя под ногами что-то еще, кроме снега. Он не знал, что он чувствовал и как, но это ощущение ни с чем было не сравнить. Сервитус нагнулся, чтобы посмотреть под ноги.
Он увидел несколько исписанных листков бумаги, мокрых от снега. Странно, ведь десять минут назад, когда начался снегопад, этих листочков здесь не было. Как они могли здесь оказаться? Они, что, упали вместе со снегом? Нет, это была глупая мысль, скорее всего, к ногам Сервитуса их перенес пришедший со снегопадом ветер.
Сервитус был уверен, что он обязан взять эти листочки. Он не понимал зачем, но он поднялся и аккуратно сложил их.
Позже, когда он сидел за своим столом в своей комнате, он вспомнил, что сегодня нашел в парке листы бумаги, исписанные красивым почерком. Пойдя в коридор, он достал их из кармана своей куртки, вернувшись в свою комнату, разложил их на столе. Слава высшим силам, листки были исписаны аккуратным почерком и они не успели настолько намокнуть, что нельзя было разобрать отдельные слова. Сервитус начал читать:
Бег
Он бежал по своей родной посадке, вокруг шел дождь. Дождь то утихал, то снова усиливался. Он чувствовал, как капли дождя попадали ему за шиворот. Они были очень холодные, несмотря на июнь, резко похолодало, и возможно, разумнее было бы остаться дома в тот день. Но он бежал, несмотря на дождь, который становился все сильнее и сильнее. Впереди у него еще была длинная дистанция, и чтобы не думать о самом беге, он вспоминал прошлые дни и представлял будущие. В настоящем для него не существовало ничего, кроме бега, причем дистанция только началась, и она казалась ему бесконечной.
Но он продолжал бежать, чтобы пробежать сегодняшнюю дистанцию до конца. Когда он пробежал мимо толстого тополя недалеко от входа в посадку, он вспомнил время, когда он любил ходить сюда со своей девушкой, которая на тот момент, когда он бежал, была уже бывшей. Они оба любили играть на гитаре, и они часто ходили именно в эту посадку. Он выносил гитару из дому, и они шли на поляну, непременно проходя мимо этого самого толстого тополя. Они тогда были еще очень наивными, они верили, что в жизни можно всего добиться, стоит только по-настоящему захотеть. Они простодушно верили в то, что рано или поздно все мечты обязательно сбудутся, просто нужно в это верить…
Он услышал усиливающиеся шум дождя, который вернул его к реальности. Он все еще бежал, но места были уже другие. Листья деревьев колыхались под тяжестью ударов капель дождя. Иногда, когда он в процессе бега задевал эти листья, на него брызгало свежей дождевой водой. На других листьях были капли дождя, которые, словно застывшие, неподвижно располагались на листике. Но ему некогда было наблюдать всю эту красоту природы. Ему нужно было бежать дальше.
Он почувствовал первую усталость. Ему стало бежать гораздо тяжелее. Он знал, что первая усталость придет очень быстро, так как он не первый день бегал. Более, того, дождь сильно осложнял дело. Ничего, скоро должно было открыться «второе» дыхание.
Да, вот и оно. Бежать стало опять легче, но зато усилился дождь. Это уже был настоящий ливень. Благо, он уже успел вбежать вглубь посадки, и поэтому он не сильно намок.
Пробегая середину посадки, он взглянул на поляну. Да, на этой поляне они часто гуляли с друзьями. Только это воспоминание предшествовало во времени предыдущему, так как гитары в нем еще не было. Был и его лучший друг, с которым они гуляли по поляне, строя планы ,куда бы пойти сегодня вечером. Для него тогда это была самая большая задача, самая большая проблема. Они терялись в догадках, но затем друг предложил пойти в бильярд. Конечно, вечер можно было и лучше провести, но и так неплохо.
— Может, лучше на концерт пойдем? — спрашивал он у своего друга.
— Какой концерт? И зачем вообще? Дорого и неинтересно. Давай лучше сходим в бильярд, а завтра пойдем на концерт, который будет гораздо лучше сегодняшнего — отвечал ему его друг.
Он счел предложение друга вполне разумным. И правда, завтрашний концерт был гораздо лучше сегодняшнего. А сегодня можно и в бильярд сходить. Должно быть интересно и весело.
А сейчас, когда он снова вернулся к реальности, дождь уже прекращался. Он пробежал уже большую часть своей дистанции. Он слышал стук своих ног о землю. На его рубашке уже был пот. Он ощутил что-то вроде второго порога усталости.
— Может, уже и стоит остановиться? Хватит на сегодня? — спросил он сам у себя.
— Нет, ты должен пробежать всю дистанцию! Иначе, зачем ты вообще вышел? Чтобы так рано сдаваться? Чтобы много добиться в жизни, нужно бежать. И бежать долго, упорно и далеко. Нужно бежать, чтобы пробежать сегодняшнюю дистанцию до конца — ответил ему голос изнутри.
Действительно, в скором времени открылось уже «третье» дыхание, и бежать снова стало легче. Скоро был уже конец дистанции. Тем более, что на этом участке трудных подъемов быть не должно. Хотя вся его жизнь обещала быть этим самым трудным подъемом.
Он стал снова думать о другом, чтобы не думать о беге. Так как если постоянно во время бега думать только о самом беге, далеко ты не убежишь.
Он со своей институтской подругой сидел на лавочке в центре большого и красивого города. Рядом с ними был красивый фонтан, возле которого гуляли люди. За ними было большое красивое здание с синими окнами. Сбоку было еще одно высокое синее здание с красивым полукругом на крыше.
— Скажи, ведь ты счастлив? Ты добился своей цели? — спросила у него подруга.
— Да! — с уверенностью сказал он. — Я счастлив. Я ведь достиг всего, чего хотел в молодости. Переехал в этот город, помог родителям тоже сюда перебраться, нашел неплохую работу, приносящую немалые деньги и чувство выполненного долга. Я могу сказать, что я счастлив.
— Мы вместе всего этого хотели и вместе всего этого добились. А помнишь, как было раньше? Когда мы учились в провинциальном институте, только строя планы и мечтая?
— Я помню, помню. Тогда мы скорее жили будущим, чем настоящим. — ответил он подруге.
— Помнишь, как мы гуляли каждый вечер после занятий, наслаждаясь студенческим воздухом и строя грандиозные планы на будущее?
— Я помню. Были интересные моменты. Но, в целом, мне не очень нравилось это время...Тогда было много неудач и лишений, и в обществе мы были никем.. Сейчас у нас все гораздо лучше.
— Я бы так не сказала — возразила подруга — Тогда у нас было то, чего нет сейчас. Иногда тогда мы ее так бездарно прожигали, сидя дома по вечерам, , занимаясь лишними, надуманными делами, решая лишние, надуманные проблемы... И ее никогда не вернуть, и никакие блага тебе ее отсутствие не компенсируют. Никакие богатства среднего возраста не сравнятся с ней в ценности. Она бесценна, она и есть сама Жизнь, высшее ее проявление! Будь ты хоть миллионером с Манхеттена, все равно ты ее никогда не купишь и не вернешь назад.
— Что же это? — удивленно спросил он.
— Золотая молодость.
Ответ подруги в его воспоминаниях вернул его в реальность. Он продолжал бежать. Дождь лишь чуть-чуть срывался с небес. Он собирался поворачивать на последнюю тропинку. Сейчас будет поворот, и его сегодняшняя дистанция завершится. Нужно было бежать, чтобы пробежать сегодняшнюю дистанцию до самого конца.
А ведь раньше бег перед завтраком не был для него главным событием дня. По вечерам он пропадал в любимом рок клубе с друзьями, или играл в бильярд, или гулял с девушкой, они мечтали, верили, ждали, пили, любили, занимались спортом, отдыхали, наслаждались, разочаровывались….
А теперь он просто бежал. Нужно было бежать, чтобы пробежать сегодняшнюю дистанцию до конца. Нужно было бежать.
— Почему вы так долго? — спросил он у друзей, которых ждал на окраине родного города, чтобы пойти прогуляться по полю и лесу за город.
— Ну уж извини, долго думали, все ли мы взяли, что ты просил. Они вышли в поле. Город за ними становился все меньше и меньше, и она шли все дальше и дальше. Впереди он видел бескрайнюю степь родного края. На горизонте были видны высаженные лесополосы вперемешку с полями. Солнце то пряталось за тучи, то снова ярко светило. По мере отдаления от города воздух становился свежее, чище и свободнее.
Снова дождь резко усилился. Но ничего, он уже почти добежал до финиша своей дистанции. Вот уже начался спуск, после которого последует подъем и финиш.
Сервитус поднял голову. Чтение настолько его увлекло, что он ее не поднимал ее с того момента, как прочел первые слова. Однако, он сам себя не понимал. Необычный рассказ на найденных листках бумаги в парке казался ему нелепым бредом, и в то же время в нем было что-то захватывающее. Но он не мог понять, что именно в рассказе его привлекло.
К нему в голову пришла нелепая мысль, что бег и есть символом жизни. Правда, затем он эту мысль отверг. Определенно, этот рассказ писал какой-то сумасшедший.
На следующий день, придя в институт, он рассказал подруге о том, что он прочитал. Она внимательно посмотрела на него. Она тоже ничего не поняла из того содержания рассказа, что пересказал ей Сервитус.
Сказать по правде, Сервитус тоже много из этого рассказа не понимал. Зачем этот человек бежал? Куда он бежал? С какой целью.
Медистона в тот день гулять не вышла. Опять было много нелепых дел, и каждое из них требовало внимания. А Сервитус в тот вечер опять гулял по парку.
Перед сном Сервитус опять вспомнил о необычном рассказе. Он не давал ему покоя. Чтобы больше не думать об этом рассказе, Сервитус для себя решил, что все, что там написано — бред сивой кобылы. Лучше читать более понятную и доступную литературу, которая бы соответствовала общественной логике. Так жить проще.
Уже на четвертом курсе зарождалось новое политическое течение. Его лидеры заверяли народ, что демократия абсолютно не нужна, это только то, что портит страну. Нужен сильный и позитивный лидер. Это течение набирало стремительный оборот в обществе.
Что было дальше, никто толком не знал. Было ясно одно — дни шли за днями очень скупо и монотонно, так как все больше и больше место активного отдыха в их стране в целом и в их городе в частности закрывалось. Сервитус и Медистона пытались жить в гармонии с обществом, с потенциальной новой властью во избежание конфликтов с ней.
Сервитус снова по вечерам гулял в парке, когда Медистона не могла с ним выйти погулять. Например, в тот день Сервитус гулял возле старой площадки. Здесь были статуэтки рыбок и модели волн из камня. Раньше, до всех этих событий здесь была еще вода, но теперь ее не было.
Сервитус позвонил Медистоне, но трубку она не брала. Были сумерки, и Сервитус смотрел на едва колыхающиеся деревья. Он видел, что ветер дул с севера. Скоро будет перемены.
***
Сегодня провозгласили то, что ожидали давно – к власти пришли новые люди. В государстве была революция. Старых чиновников судили и повесили на центральной площади города. Это транслировали во всем каналам.
Безусловно, новая власть наведет новые порядки. Все должны быть радостными, ведь идет новое строительство нового государства. Теперь нельзя было просто так грустить. Для грусти обязательно нужна веская причина, а «ой, что-то мне плохо на душе» теперь наказывалось штрафом.
Сервитус сначала полностью одобрял такие жесткие законы. Абсолютно было нечего жаловаться, считал он. При знакомстве нужно говорить «все хорошо».
Сервитус часто после этих бурных политических событий гулял в парке возле дома, даже чаще, чем обычно. Ведь в обществе были большие перемены, обществу было не до развлечений. Каждый день объявляли что-то новое. Многие оставались дома смотреть новости по телевизору, но Сервитус к ним не относился.
Недолго после этого грянула и вторая реформа. Нельзя было никак выражать недовольство новой властью, нельзя было устраивать публичные протесты. За это можно было попасть в тюрьму. Все граждане этого государства были обязаны работать — тунеядство считалось страшным грехом.
— Это не совсем верно — сказала Медистона, когда они увиделись — Посягательство на свободу. Надеюсь, ты меня не выдашь.
Сервитуса и Медистону, как и всех студентов, заставили пойти на первую публичную казнь. Именно тогда Сервитус вместе с Медистоной осознали, что устанавливается настоящая диктатура. Казнили человека, взгляды которого не совпадали с консервативными взглядами общества. Он якобы просто высказывал свое личное мнение. Его повесили, и причем труп был выставлен на всеобщее обозрение в течение трех дней. Многие граждане этого государства полностью одобряли эти действия и даже фотографировались на память с фоне этого трупа.
Затем категорически запретили грустные передачи по телевизору. Каждый порядочный граждан должен был смотреть веселые передачи хотя бы раз в день. Чаще всего это делали вечером. Потом просмотр таких передач сделали обязательным.
Казни участились. И поводы для них были все нелепее. Например, одну молодую девушку казнили за того, что она не хотела рожать детей и быть как все. Она всего лишь пыталась доказать, что у каждого есть право на свое мнение. За это ее лишили жизни. Естественно, Сервитус и Медистона также были на этой казни, так как это посещение было строго обязательным. За это также могли казнить. За непокорность.
Медистона не могла смотреть, как эту девушку лишают жизни, поэтому она закрыла глаза. Благо за ней никто не наблюдал из полиции, так как один мужчина в толпе возмутился. Его тут же вывели на эшафот и казнили вслед за девушкой.
Сервитус и Медистона продолжали обучение в институте, но это им было менее интересно. Однажды Сервитус решил не идти в институт, так как он потерял интерес к учебе. Это было не как на втором курсе — прихоть юности, на этот раз это было по-настоящему. Правительство благодаря новым открытиям ученых с самолетов распространило в воздухе наркотик, который отбивал у людей жажду к познанию. Таковы были слухи.
Как раз государство и одобряло то, что Сервитус и Медистона не учились. Согласно новой доктрине, учиться было абсолютно необязательно. Меньше знаешь — крепче спишь. Главное — это улыбка и вера в идеи.
Сервитус и Медистона все чаще и чаще не замечали себя, будучи всегда в обществе, в толпе. Они не помнили, когда гуляли в последний раз одни. И все же, у них иногда появлялись греховные мысли. Например, они считали, что нужно выражать свои естественные эмоции, не только радость и счастье.
Однажды они гуляли по осеннему парку. Да, у них появилось редкое время, когда можно гулять. Сервитус и Медистона смотрели на деревья, на падающие листья.
— Мы тоже рано или поздно упадем…. — выпалил Сервитус.
— Тссс. Хорошо, что я подруга и тебя не сдам. Нельзя высказывать грустные мысли. Нельзя. Закон вчера приняли.
Сервитус понял, чем бы это ему грозило, если бы рядом были полицейские.
— Спасибо за предупреждение — сказал Сервитус. Друзья молчали оставшуюся часть прогулки.
И все же, они были не такими, как все. Через месяц они захотели возобновить обучение в институте. Наконец-то они доросли до этого, наконец-то они поняли всю важность обучения в университете.
Каждый день нес что-то новое. Например, в одном из городов их страны за стремление выразить свое мнение казнили 25 человек. Вскоре вышел закон, который не одобрял чтение книг в свободное время.
Тысячи студентов бросали учебу в ВУЗах. Им было гораздо приятнее смотреть публичные казни и телешоу, чем учиться.
Стремление к знаниям не поощрялось современным обществом: гораздо проще было слушать примитивную поп-музыку, рассматривать глянцевые журналы, воспитывать детей и никак не развиваться. На Сервитуса и Медистону обратило внимание новое правительство. Для нового общества они были слушком умны…
С ними провели воспитательную беседу, в которой высказывали непонимание по поводу стремления к учебе и развитию Сервитуса и Медистоны. Проще быть как все, быть похожим на типичного члена общества. Конечно, это должно быть гораздо проще. Но Сервитус и Медистона этого не хотели.
Вскоре грянул второй переворот. Народные массы протестовали против слишком мягких реформ, и протестом на центральной площади свергли новую власть. То власть, которая пришла благодаря этому перевороту, изменила понятие «конституция». Конституцией теперь являлось то, что написано под ее диктовку.
На фоне всех этих событий институт, где учились Сервитус и Медистона полностью закрыли. Причем это получилось в один день. Когда они пришли сдавать последний экзамен, бывший вахтер в их корпусе объявил, что института больше нет, а на этом месте теперь будут проводить публичные казни. Народ уже собрался на одну из этих казней. Раньше здесь был университетский парк, где гуляли Сервитус и Медистона. Теперь здесь был эшафот. Те, кого казнили, были одинакового возраста с Сервитусом и Медистоной, и Сервитусу было их очень жаль. После того, как их убили путем разрезания пилой тела на две части, было сказано, что теперь в результате второй революции к власти пришли Оптимист и Радостник. Они проводили еще более резкие реформы. Например, граждане должны были улыбаться при встрече с органами. Тот, кто не улыбался, подвергались пыткам.
Именно про это рассказывали на публичной казни. С эшафота выступил один из активных сторонников новой власти, сказав, что он безмерно счастлив от революции. Когда он сказал, что именно сейчас нужно улыбнуться, все согласились и показали свои 32 зуба (у кого-то их было уже меньше) кускам тел, разрезанных сегодня. Пришлось улыбнуться и Сервитусу с Медистоной.
Сервитус и Медистона гуляли в тот вечер. Они обсуждали, как теперь выжить. Это обсуждение было тоже под запретом, но еще слабо контролировалось.
— Будем искать работу… — сказал Сервитус — у меня денежных запасов осталось только на неделю.
— Я согласна с … — начала было Медистона, заметив двух полицейских, которые проходили мимо них. Она им улыбнулась и они ответили тем же.
Было просто превосходно, что они не заметили Сервитуса, который не улыбался. Мелкое правонарушение.
— Завтра снова публичная казнь — говорила шепотом Медистона — нужно идти. Возле бывшего университета.
— Я не хочу — ответил Сервитус — я тоже про нее слышал. Будут казнить наших одногодок, студентов…
— За то, что они посмели выразить свое мнение…— продолжила Медистона — Сервитус, я тебя прощу — будь очень осторожным. Чтобы выжить в такое время, нужно быть очень осторожным…
События развивались очень стремительно. Сервитус и Медистона гуляли в последнее время редко. В их стране было неспокойно, и покой не наступил с приходом новой власти… День шел за днем и реформы, которые проводила новая власть, были все более и более жесткими. Например, Оптимист и Радостник полностью утверждались у власти, и никто не мог им помещать. Более того, запрещались любые политические шоу. Все должны были выполнять норму улыбок за день. За грусть полагалась смертная казнь, тем самым ужесточили предыдущий закон.
Однажды, во время одной из редких прогулок, Медистона повторно предупредила Сервитуса о том, что мир, в котором они жили, умер навсегда. Теперь другие реалии и другое общество. Причем новые реформы принимают каждый день.
Это случилось очень редко, но именно в тот момент Сервитус не слушал Медистону. Он наслаждался красотой природы. Какие были красивые листья на деревьях, особенно вон тот…Жаль, что почти все уже упали…
— Ты меня вообще не слушаешь? — голос Медистоны вернул его в реальность.
— Нет, просто отвлекся— сказал Сервитус — Конечно, попытаюсь быть осторожным.
Сервитус, как два года назад часто общался с парнем из параллельной группы. Он сказал, что дружит с детства с Медистоной, но они просто друзья. Он также говорил, что может ему помочь в разных делах. Он попытался завязать отношения с Медистоной, но он ей не понравился. От злости он пустил грязный слух о том, что Сервитус импотент и именно поэтому не встречается с Медистоной.
Эту подлость Сервитус помнил до сих пор, хотя и прошло много времени. Также ее помнила Медистона. Они понимали друг друга с полу взгляда, и именно поэтому Сервитус посмотрел в глаза Медистоне и они поняли друг друга.
— Я тоже его после этого невзлюбила... Распространить такую подлость про моего друга...
Они прошли ко двору, где жила Медистона.
— Сервитус, идут! Улыбайся! — сказала Медистона.
И действительно, шел патруль. Сервитус улыбнулся и причем сделал это очень вовремя. Патруль улыбнулся им в ответ. Сервитус и Медистона слышали, что патруль обсуждал реформу новых властей по улыбкам. Скорее всего, они только что приняли этот закон.
— Да, время неспокойное. Ничего, вместе мы прорвемся— с улыбкой сказала Медистона.
— Мои одногруппники, кстати, даже в это неспокойное время не изменяют себе. Они только и слушают песни на одну тему— про любовь. Как так можно? — с улыбкой в ответ возмутился Сервитус. С искренней улыбкой.
Они расстались.
И действительно, теперь человек определенное время должен был улыбаться и смеяться. Если он этого не делал, его ждало суровое наказание.
Это Сервитус слышал по радио. Более того, после десяти вечера, по новому закону, свет выключали. Нужно было спать.
Новая власть доказала, что она готова казнить и чиновников. Например, на заседании парламента одному чиновнику отрубили голову непосредственно на трибуне. Установили, что он грустил. Это транслировали на больших экранах во всем городе. Толпа была от этого в восторге.
Власти поощряли обывательский образ жизни. Они даже ввели награду— медаль смеющегося обывателя. Ее получали обыватели, которые отличились в смехе и улыбке.
Сервитус не одобрял этих законов, Сервитус снял розовые очки, которые были на нем сначала. Он давно понял, к чему привела такая власть. Он был против и не мог ничего с собой поделать.
Перед сном он также слышал, что правительство поставило перед собой цель — следить за мыслями обывателей. Если ты не обыватель и твои мысли не будут записаны в реестр, ты становился изгоем общества и тебя в скором времени арестовывали. Это будет в будущем, но по радио четко заявляли, что это будет. Он услышал сотни одобрительных криков на улице.
На следующий день власти издали очередное нововведение. Запрещали черный цвет в одежде. Она должна была быть розовой , белой или синей. За чёрный цвет в одежде положен был большой штраф, но власти в скором времени обещали ужесточить меру ответственности за черный цвет. Никто не понимал и не разделял беспокойство Сервитуса, все одобряли такую жизнь.
Сервитус встретился с Медистоной, просто подойдя к ее подъезду. Созваниваться не было смысла — все телефонные звонки прослушивались властью.
— Сервитус, у меня плохие новости. Мне кажется, что нас взяли на карандаш— вместо приветствия сказала Медистона.
— Лучше умереть стоя, чем жить на коленях— ответил Сервитус.
Медистона хотела ему влепить пощечину. Сервитус никогда не видел ее такой злой. Лицо у нее стало красным от гнева.
— Ты понимаешь, что теперь ты нас обоих подставил? С сегодняшнего дня к каждому дому прикрепили подслушивающие устройства?? Они все слышат, что мы говорим! Мы стоим, черт подери, возле дома— кричала Медистона.
— Прости, я не знал, что все так строго… — пытался оправдаться Сервитус.
— Не знал он….При новой власти все строго. Ну и дурачок же ты…— сказала Медистона, всхлипнув и крепко обняв своего друга.
На этот раз Сервитус за свои слова отделался штрафом. Он вынужден был улыбаться, когда платил его. Он сослался на то, что это литературная цитата, и чиновник, которому он платил штраф, рекомендовал больше ничего не читать. Более того, Сервитуса предупредили, что в следующий раз его отправят в трудовой лагерь. Медистону также оштрафовали, причем за слова «ты нас подставил» это сделали более жестко. Был обыск в квартире Медистоны, но там не к чему было даже придраться. В квартире Медистоны теперь стояло подслушивающее устройство.
После этого у Медистоны было много дел. Она не смогла гулять с Сервитусом целый месяц. Сервитус окончательно понял, что тот, мир. где они жили беззаботной студенческой жизнью, ушел навсегда. Теперь был этот мир — гораздо более жестокий.
Реформы все участились. Сегодня казнили еще пять человек. Он посмели говорить о грустном. Все обязаны были смотреть эту казнь на большим экранам…
Сервитус не мог быть, как все, не мог принимать какую-то вещь, просто потому, что она модна, популярна и даже одобряется властями. Однажды они стояли в очереди за продуктами. Сервитус высказал свое активное несогласие с пожилым мужчиной, который говорил, стоя в очереди, что полностью одобряет новую политику, что все должны улыбаться, что нигде не может быть места для грусти. Когда он услышал, что у каждого может быть свое мнение, он побелел от злости и вызвал полицию. Сервитуса и Медистону отвезли в полицейский участок.
Там с ними провели уже третью воспитательную беседу. Однако, и на этот раз все было
напрасно.
Когда Сервитус сидел дома и вспоминал, как он жил раньше, он осознал, что это были самые золотые времена в их молодости. Сейчас в условиях революционной диктатуры нельзя было просто так поехать в другой город. На границе каждого города их страны стояли патрули, которые не выпускали простых граждан из их родных населенных пунктов. Чтобы поехать в другой населенный пункт, нужна была очень веская причина. Например, пропускали тех, кто ехал участвовать в параде улыбок. Также тех, кто ехал по очень веской причине по мнению властей. Только одно мнение теперь считалось правильным — мнение властей.
Сервитус посмотрел на автограф, который ему дала на концерте одна группа. Они с Медистоной тогда были очень счастливы. Это был один из самых счастливых моментов в их молодости. Теперь новые власти хотели поставить рок музыку под запрет.
Теперь он услышал субботним вечером не звуки музыки, но отдаленные выстрелы с улицы. Кого- то снова расстреливали. Наверное, они посмели выразить свое мнение, которое было отличным от мнения государства.
А может быть, кто- то разрежал патроны? Может быть, кто-то не хотел воевать? Сервитус надеялся, что это так.
Этой ночью Сервитусу не спалось. Наверное, он чувствовал, что эта ночь является последней в его жизни. Он открыл окно и вдыхал свежий ночной воздух. Сервитус не мог надышаться, Сервитус чувствовал, что он дышит ночным воздухом последний раз.
Медистона не имела сходных чувств. Она мирно спала. Ей снилось, что она живет в мирное время. Они учатся на втором курсе. Сегодня хороший рок концерт, и они, безусловно, хорошо проведут время . По другому и быть не может. Вот уже и вокалист вышел… Они с Сервитусом пили по бокалу хорошего пива…
Она проснулась, понимая, что в реальности больше такого никогда не будет.
***
Итак, Сервитус и Медистона упорно не хотели быть как все. Тем самым они вызвали повышенное внимание своего правительства, которое уже взяло их до этого на карандаш….Вскоре их пригласили на повторную воспитательную беседу, которая была уже четвертой по счету.. В ней Сервитус выразил свое активную позицию: они не понимал, почему нужно улыбаться, а не выражать естественные эмоции и почему, собственно говоря, закрыли их институт. Медистона не могла его остановить. Последнее, что вспомнил в тот день Сервитус были странный рассказ «Бег», который он нашел полгода назад в парке в зимний снежный вечер в мирное время. Этот рассказ становился ему все более и более понятным и непонятным одновременно. Этот рассказ изменил его навсегда. Он и Медистона теперь полностью понимали, ЗАЧЕМ НУЖНО учиться. Какими они были слепцами до этого!...
Теперь их участь была предрешена.
***
Он видел призраков. Эти призраки рассказывали ему сцены из прошлого.
Они говорили, что раньше было по-другому. Они рассказывали про Виталика, который жил 80 лет назад обычной студенческой жизнью, не видя в ней никакой радости. Он писал дневник, и людей называл исключительно так, как он видел их роль в своей жизни. Они рассказывали при Генриха во время государства, где сны были только на заказ и только по таблеткам. Говорили, что это государство было ровно 50 лет назад. Также говорили про другие нелепые сны, о том, что вынесли серьезное предупреждение за то, что он спал без таблеток сна. Также они говорили об одном дураке, который пытался спасти жителей дома, просто потому, что он видел во сне его аварию, и это случилось ровно 70 лет назад и причем в городе, которого уже нет на земле, они говорили про ближайшее будущее — страну Счастья, где все были обязаны улыбаться определенное время в день, они рассказывали про Феликса и Ангелину, они рассказывали, что будет через 60 лет, что на месте страны Счастья будет кратер от метеорита и все разрушиться, но затем на другой части Земли создадут государство Добра, где все граждане будут обязаны покупать Добро, и их будут расстреливать, если они откажутся это делать. …. …Ему все равно бы абсолютно никто не поверил, и к чему были эти нелепые иллюзии, к чему…
Призраки ушли. Да, главное улыбка. На то, что они говорят, не нужно обращать внимание.
***
И в таком новом счастливом обществе однажды Сервитус все же уговорил Медистону пойти с ним гулять. Они хотели пройтись недалеко от дома.
Погода в тот день была великолепна. На небе не было ни облачка.
— Привет, Сервитус. Как там дела у тебя?
— Привет, все хорошо— банально ответил Сервитус— а ты как?
— Помню, что нам нужно готовиться на завтра. Возможно, я ненадолго — Хорошо.
Они гуляли по улице. Стоял обычный летний день.
Они говорили о банальных вещах. Сервитус спросил, много ли еще делать на завтра. Медистона сказала, что немного.
Вдруг подул резкий ветер. Такого сильно шквала давно герои не помнили. Они сомневались, что он вообще был при них. Может, старшее поколение....Может, на Земле…
Ветер становился все сильнее. Деревья колыхались, и Сервитус почуял, что начинается ураган.
Как и Медистона.
— Странно, ветер такой сильный...Раньше такого не было….Когда мы жили. Мне кажется, нам пора найти укрытие— пыталась перекричать шут ветра Медистона.
Сервитус был с ним согласен. Они переждут ураган и продолжат свою прогулку. Они были возле типичного пятиэтажного дома. Вдруг он заметил вход в подъезд. Этот вход был до того, когда Сервитус его заметил?
Что за глупый вопрос?
— Идем туда, переждем этот ветер там— крикнул Сервитус. Через мгновенье они уже были в этом подъезде. Он абсолютно не отличался от других подъездов. Возле двери были почтовые ящики.
Когда Сервитус и Медистона на них смотрели, дверь в подъезд захлопнулась. Попытки ее открыть были тщетными.
— Что здесь происходит, мы же... — Сервитус не успел закончить свою мысль, так как события развивались со стремительной быстротой. Подъезд исчез. Дверь была заперта на цепи. Вместо подъезда был спуск в подвал, от которого веяло холодом.
— Слышит ли меня кто-нибудь? Откройте дверь! — кричал Сервитус, но на его крики никто не отвечал. Сервитус крикнул еще раз, но все было бесполезно.
— Нам ничего не остается, как пойти туда, пойти в этот спуск — сказала Медистона — Я уверена, там есть другой выход.
Сервитус счел ее предложение разумным, так как попытки открыть дверь и докричаться до кого-либо остались тщетными.
Когда они спускались в этот подвал, можно было видеть, что ступеньки и стены были старыми и обшарпанными. Одним лишь прикосновением Сервитус ободрал полметра краски. Их шаги гулко отражались от этих стен. Они явно не ожидали там увидеть то, что увидели.
Стены были светло- коричневыми , в некоторым местах становились бежевыми. Этому пути не было видно конца. Однако, назад также дороги не было.
Впереди был большой тоннель. На этом туннеле ступеньки наконец закончились. Сервитус первым прошел во вход в тоннель.
— Медистона!! — закричал Сервитус, оттаскивая подругу в тоннель. Он заметил, как вход стал заваливаться камнями.
Друзьям ничего не оставалось, как бежать по этому туннелю вперед. Почва была вязкой в этом туннеле. Со стен иногда торчали, наверное, корни различных растений и кости людей. Они были неровными и бугристыми.
В туннеле было жарко. Причем эта жара усиливалась с каждой минутой. У Медистоны на лбу появился пот. Друзья почувствовали эту жару, как только вошли в этот тоннель.
Они пробежали рядом со сгоревшим телом собаки. Когда Медистона это заметила, она вскрикнула.
Сервитус этого не замечал. Он чувствовал, что вынужден бежать все быстрее и быстрее. Он споткнулся о камень. Сервитусу не было больно, когда он падал. Такое ощущение, что этот момент выпал из его памяти. Медистона помогла ему встать. Они побежали еще быстрее, так как за ними все заваливалось камнями.
— Быстрее, иначе здесь мы оба снова погибнем! — кричала Медистона
Они бежали все быстрее и быстрее. Все было так, как в рассказе, который читал Сервитус при жизни. Да, ему именно сейчас вспомнился этот рассказ. У них открылось второе дыхание. Бежать им стало легче...
Они понимали, что они вряд ли выживут здесь. Они стали редко проваливаться. Обстановка менялась с головокружительной быстротой.
Как Сервитус, так и Медистона не почувствовали удара от падения. Они увидели, что вокруг ходили одинаковые красно- розовые тени. Они также бежали, с ужасом осознавая, что бегут по кругу вместе с красно- розовыми тенями.
Они не могли остановиться. Медистону тянуло к кругу.
— Хватит! — крикнул Сервитус. Но у него не получилось вырваться, у него не получилось проснуться. Сервитус, как и Медистона, теряли сознание, бегая в этом кругу. Их ноги передвигались автоматически.
Они потеряли сознание на мгновение. Когда они очнулись, бегающих красно- розовых теней не было. Был спуск, который уходил вниз.
— Сервитус! — крикнула Медистона, ища своего друга. Однако, ответа не последовало. Медистона осознала, что Сервитус уже прыгнул вниз. Или упал. Ей тоже нужно было. Не сомневаясь, они сделала это шаг.
Черные стены и потолок. Они лежали в абсолютной тишине. Была такая тишина, что она давила на уши. Медистона увидела, что Сервитус лежал недалеко от нее. Он был без сознания.
В мозгу у Сервитуса проносилось содержание рассказа «Бег». Затем наступила вечная тишина.
Сервитус заметил траурную процессию в конце этой комнаты.Она шла на них. Несли гигантский плакат, на котором было написаны имена Сервитуса и Медистоны. Сервитус с ужасом понял, что эта траурная процессия в их честь. Они ведь отказались быть частью системы, значит, они должны были умереть снова. Сервитус и Медистона находили, что это абсолютно логично.
Процессия приблизилась к ним. Они услышали заупокойные песни, потом увидели гробы со своими телами...
Медистона не могла этого вынести. Она снова потеряла сознание и упала в руки Сервитуса.
Сервитус понял, что он должен был умереть. Он не хотел жить в таком мире, где все было подведено под шаблон и, таким образом, упрощено. То, что они видели дальше , окончательно свело их с ума.Они не понимали — то ли они без сознания и это им все сниться, то ли это на самом деле.
Шахматная доска. Фигур было видно не было. Среди многих пешек были и ...они. Они были абсолютно уверены, что видели себя. Клетки были огромны, как минимум два метра в длину.
Сервитус пошел вперед по этой шахматной доске. Его, как пешку, нужно было пожертвовать для локального успеха. И противник его убил. Он убил пешку, став на его место. Это был офицер. Он проткнул его шпагой.
Сервитус, который стоял и наблюдал за всем этим, почувствовал резкую боль в животе. Он упал, и последнее, что он увидел, было перепуганное до бела лицо Медистоны....Медистона уже пришла в себя?
Она обернулась к своему лежачему другу. Ее крик отчаяния нельзя было передать словами. Тело Сервитуса было мертво.
Медистона вдруг подумала, что это был страшный сон. Она закрыла глаза, надеясь проснуться. Однако, когда она их открыла, она увидела еще более жуткую картину перед собой..
Перед ней были монстры. Они были страшные и зловещие. У них было энное количество рук и ног. Головы у них не было в нашем понимании. Тело заканчивалось присосками. Как от них воняло, автор передать не может. Они взяли тело Сервитуса своими руками или ногами и замотали в кокон. Это у них получалось с поразительной быстротой. Затем они разорвали замотанное в кокон тело на две части. Медистона не могла больше за всем этим наблюдать. Она потеряла сознание. Последнее, что она видела перед смертью — монстры приблизились к ней, скоро ее должны были также замотать в кокон, причем живьем.
— Ты должна быть как все, таковы законы нашего общества— услышала перед смертью Медистона.
Смерти ее пока не наступило. Ее заматывали в кокон, так как она не такая, как все. Она пожалела, что не была мертва. Она еще ничего не видела в коконе, кроме того, что ей НАДО жить вот так вот. Ей монстры проводили видеоурок, и никто и ничто не могли ей помочь.
Медистона наконец почувствовала блаженное забытье. В коконе она задыхалась. Ей не показывали видеоурок— ей показали, почему ее замотали в кокон живьем....Она не жила, как все, она смела жить, как ей хотелось…
Все должны улыбаться и быть похожими друг на друга. Или их ждут страшные муки...