Суббота
Мне очень страшно. Уже третий день снится, как я тонул. Мне тогда было десять лет. Мы с отдыхали на Ладоге у дяди Макара. Неловкий шаг в сторону, и вода уже выше подбородка. Я карабкаюсь наверх, барахтаюсь. В нескольких метрах от меня смеются родители (они тогда еще не развелись), дядя Макар, приобнимая тётю Таню, со стаканом вина в руке рассказывает что-то веселое. Хохот доносится до меня волнами. Я его то слышу, когда голова находится над водой, то не слышу, лишь стоит уйти под воду. Пузыри переливаются искрами, преломляя солнечные лучи. Иногда я вижу лицо мамы. Она тоже смеётся. Я тогда выплыл. Долго потом лежал на коврике, пытаясь отдышаться, и слушал веселую болтовню дяди Макара. А во сне я каждый раз захлебываюсь и иду ко дну.
- В общем, или СПИД, или сифилис.
- Сдурел? Какой СПИД. Откуда?
- Есть одно подозрение.
- Обоснованное?
- Ты понимаешь, что я умираю?!!
- Да с чего ты взял?!!
- У меня язык обложен! Белый налет по всей поверхности. Не то жжет, не то колет.
- Покажи.
Открываю рот и приближаю его к камере.
- Не видно ни хрена. Посвети фонариком и язык отогни ложкой.
- Ложки нет, но есть палочки от суши.
Не ясно, что он там видит, но по окончании осмотра физиономия Матвея выражает смесь презрения и отвращения.
- И еще меня слегка трясет. Как будто легкая лихорадка, понимаешь? К тому же какая-то сыпь странная вот тут, и вот тут.
- Ну и?
- Что значит «ну и»? Я вчера весь вечер в инете сидел, пытаясь установить диагноз.
- То есть ты на основании того, что у тебя легкий похмельный тремор с небольшой примесью гриппа, пара прыщиков, а также, как и у всех перманентно бухающих и жрущих не пойми что идиотов, белый налет на языке, возомнил себя тяжело больным? А диагноз тебе поставил анонимный робот с сайта, предназначенного для рекламы недействующих лекарств?
- …
- Андрюх, если ты чем-то и болен, то только паранойей. Она, увы, неизлечима, особенно в твоем случае. А вообще, сдай анализы.
- Как это?
- Приходишь в клинику. Говоришь: «можно сдать у вас кровь на ВИЧ и сифилис?»
- Стыдно же? А вдруг услышит кто?
- Стыдно в первый раз презики покупать. Беги в клинику, заодно и общий анализ сдай, вдруг пригодится.
Посреди ночи кто-то бьет меня изнутри в солнечное сплетение. Синяк на сгибе локтя пугает. Где-то сейчас мои пузырьки с кровью? Господи, сделай так, пожалуйста, чтобы там не обнаружили ничего такого.
Воскресенье
Мне всего двадцать семь. Пушкин с Лермонтовым уже все написали и умерли. А я? Кроме трех десятков тупых роликов на Ю-Тьюбе и вспомнить-то нечего. Да и то, не сам я их сделал, это все Матвейка. Талант свой променял на... Хотя, какой там талант! Конечно, играл на одной сцене с… Тоже, конечно, не пойми с кем. И главное - что я скажу Машке?
- Молодой человек, у вас умер кто-то?
- Нет пока.
Из пояснений тетки выходит, что «во здравие» свечки надо ставить в круглый «тазик» – это, типа, для живых, а квадратный «поднос», в который я, по незнанию, воткнул свою свечу, предназначается для мертвых.
Я давно не плакал, да еще и в объятиях какой-то незнакомой тетеньки, впаривающей красные свечки по сто рублей штука, они, типа, «праздничные». Я что-то бормотал ей, пока моя свеча, криво установленная в середине «тазика», постепенно клонилась вбок. Тетка развела меня на купить книжку. Библия очень толстая, не взял. Приобрел «Законъ Божiй». Он тоже толстый, но с картинками.
- Матвей. Я решил уйти в монастырь.
- Куда?!
Удивленно-заспанное лицо Матвея смотрит на меня с экрана лэптопа.
- Надеюсь, в женский?
- Матвейка, это серьезно. Ты выслушай, пожалуйста, а потом уж решай, язвить или нет, но лучше просто помолчи.
- Молчу.
- Я всю ночь почти не спал, думал. Эта моя болезнь – она лишь отражение… Как бы сказать. Вот чем мы с тобой занимаемся? В том смысле, что к чему это?
- Андрюх, ты сейчас о чём? О нашем совместном творческом экспириенсе или о духовной парадигме всего поколения?
- ..?
- Андрей. У нас с тобой завтра запись. Тысячи твоих сопливых фанатов, точнее, в основном, фанаток ждут от тебя новых забойных пинчей, кульных шуток, отвязных приколов. Давай-ка в душ и бегом ко мне, тебе еще текст учить.
- Мама, привет.
- Привет, Андрюшенька. Не забыл всё-таки. С пасхой тебя! Христос воскресе!
- Спасибо, мам.
- Слушай, Андрюх, я тут подумал. Если уж ты решил свалить из этого мира в поисках своей бессмертной души, то можешь хотя бы попробовать принести пользу человечеству. Это очень интересная тема – зайти, так сказать, в церковь с заднего прохода. Тихой сапой проникаешь к ним на «базу» и всё снимаешь. Потом накладываем на картинку твой рэпачок. Кинешь пару пинчей, типа: «эрпэцэ – это пэцэ», «не гунди, Гундяев». Versus отдыхает! Одеваешь камеру Go Pro и идешь к ним в самое логово. Я, кстати, нагуглил, пару адресов. Ты еще не передумал?
Господи, сделай так, чтобы у меня были хорошие анализы!
Понедельник
По указанному Матвеем адресу нашлось какое-то древнее здание из красного кирпича со следами облезлой белой краски на стенах. Оставил машину и пошел искать кого-нибудь из церковных. Встретил мужика лет так сорока пяти с характерными следами неумеренного потребления. Видимо, нарик или алкаш. Спросил у него, где тут монастырь. Мужика зовут Иваном. Он сказал, что скоро приедет отец Павел, который тут за главного.
- Андрюх, ты только не впадай в мистицизм. Это все уже давным-давно развенчано. Почитай хотя бы Рассела. Мы живем в оцифрованном мире, где нет места релятивизму, только не путай, пожалуйста, релятивизм с релевантностью. А религия – это такая телегония мозга, если ты, конечно, понимаешь, о чем это я.
Я давно уже не понимал, о чем это он.
- Между прочим, Вассерман, который Онотоле, доказал небытие бога.
- Как?
- Да очень просто. Математически. Через теорему Геделя.
- Шел бы ты отсюда. Здесь тебе не барбершоп.
- Отец Петр. Вы же меня совершенно не знаете! Может, у меня душа тянется к богу.
- Вижу я к чему она тянется. Ты посмотри на себя!
- Я просто сплю в последнее время мало, поэтому мешки под глазами. А вообще, могу у вас работать за бесплатно. Вон, какой тут у вас бардак.
- Ладно, сейчас придет отец Павел, разберется.
Публика тут такая. Отец Павел – седой крупный мужчина, лет пятидесяти с чем-то. Он, типа, гендир. Отец Петр – молодой, не старше тридцати лет, типичный священник, он, вроде как, заместитель у отца Павла. Еще приходит матушка Наталья – жена отца Петра. Она нам поесть приносит. Про Ивана я уже говорил. И у Павла, и у Петра есть свои приходы поблизости, а сюда они приезжают сверхурочно. Отец Павел сказал, что рабочие руки лишними не бывают. Отцы побыли недолго и уехали. До вечера таскал с Иваном какие-то кирпичи. Ночевать мы остались с Иваном в пристрое. Иван как лег, так и заснул сразу, а я замерз и решил растопить печку. Разбудил Ивана, тот сказал, что дров нет, но, если я найду ненужные доски, то могу их использовать.
Господи, ну почему еще не пришел результат?!
Вторник
Доски, которые я вчера с таким трудом разломал, испачкавшись в цементе, и истопил, оказались опалубкой. Иван по этому поводу с утра сильно разорялся. Днем приехал отец Павел и спросил, крещен ли я? Я сказал, что не знаю. Позвонил маме, она ответила, что «к сожалению, нет, потому что твой отец всегда был против». Я согласился на предложение отца Павла. Постоял со свечкой, три раза плюнул, три раза дунул, сказал, что-то вроде «отрекаюся от тебя аццкий сотона» и вслед за отцом Павлом ходил по кругу. Зашли в алтарь, который отгорожен гипсокартоном от основной части церкви. Это самая святая часть в храме, хотя тут тоже валяются ведра и мешки с грунтовкой. Отец Павел сказал, что завтра будет служба. Разрешил взять Go Pro. В свободное от перетаскивания тяжестей время читаю «Закон Божiй».
Среда
- Гомосятина там у вас есть? Монастыри – это ж рассадник содомии.
- Какой содомии? Тут всего-то народу 4 человека со мной.
- Две пары!
- Матвей, иди нахрен.
Утром была служба. Пришли какие-то крестьяне из соседних деревень. Две тетки подпевали отцу Павлу. В церкви нельзя быть в шлеме, поэтому примотал Go Pro ко лбу бинтом из автомобильной аптечки. Очень устал стоять, но терпел. В конце службы надо было целовать руку отцу Павлу, затем крест, а потом еще и прикоснуться лбом к кресту, я прикоснулся камерой. Замучался отправлять ролик Матвею, все деньги потратил. Вай-Фая-то тут нет!
Господи-господи … анализы-анализы
Четверг
- Хайп до небес!
- В смысле?
- Я смонтировал эту тягомуть церковную с твоими старыми неиспользованными рэпаками. Помнишь, мы готовили серию про новое звучание советских песен: «пусть всегда будет небо, пусть всегда будет Джа»; «поздно мы с тобой поняли, что втроем втройне веселей», «потому, потому что мы пелотки» и все такое. Глянь.
Самый популярный комментарий: «Шикардоссно потроллили. Лольно, кечно и сважжно.»
- А что значит: «кечно» и «сважжно»?
- Учи родной язык! Это наречия, образованные от kek и swagg. Последнее, конечно, уже устарело.
- Матвей, убери это безобразие.
- Хорошо же они тебя успели обработать!
- Матвей! Убери этот видос. Мало того, что нас посадить могут, так это еще и… нехорошо.
- Отец Павел, поговорите со мной, пожалуйста. А то уедете опять.
- Да, Андрюша.
- Мне очень страшно. Боюсь, что болен.
- Давно это у тебя?
- Где-то неделю.
- Ничем ты не болен. Работай. Заведи дневник.
- Я думал, вы меня молиться отправите.
- Ты ведь и так все время молишься.
- Отец Павел! Посоветуйте: я чувствую, мне как будто что-то надо сделать, а я не знаю что.
- Андрей, тебе нужно добровольно и намеренно отказаться от чего-то лишнего.
- От чего?
- Я уверен, ты и сам прекрасно знаешь.
Господи. Я тебя очень прошу, сделай так, чтобы в моих анализах не было ВИЧа и сифилиса. Добровольно и намеренно отказываюсь … и обещаю, что не буду пить и курить, скажем, полгода.
Пятница
- Алло, это клиника! Я анализы сдал, но почему-то до сих пор на почту не пришли результаты. Сколько можно!
- А вы оставляли свою почту?
- Конечно, оставлял!!!
Показал отцу Павлу «Закон Божiй». Он похвалил, сказал, что это «репринтное издание», книжка для детей эмигрантов. Писал дневник. Что-то еще делал сегодня, но ничего не помню, ничего.
Господи, спасибо тебе, что у меня нет сифилиса, жалко, что с базофилами не очень, но это ерунда, главное, пусть у меня не будет ВИЧа! Я ведь такой молодой! Помоги, пожалуйста, а я пить, курить и даже вейпить не буду целый год!
Суббота
- Ты говорил, что у тебя есть подозрения. Бабу трахнул без резины?
- Не совсем.
- Не совсем без резины?
- Не совсем бабу. И не совсем трахнул. Точнее будет сказать, мы с Настей использовали некоторые предметы, в гигиенической чистоте которых я не уверен.
- Тебе бы кроссворды сочинять. Никто б не разгадал.
- Матвей, я боюсь, что им нельзя положительные результаты посылать по электронке, можно только лично вручать, под расписку, понимаешь? Чтоб пациент был ознакомлен об уголовной ответственности за распространение и все такое.
- Она тебя отстрапонила, что ли?
- Я с ума тут схожу, а ты надо мной только издеваешься!
- Анализ тебе пришлют, не ссы. Ящик перепутали или еще что. Это ж Россия. А из монастыря тебе валить надо. Они тебя обманывают, смеются втихаря над тобой.
Воскресенье
Пикнула почта. Нет, не буду смотреть. Даже не взгляну. Вдруг там «положительно». Господи, пожалуйста-пожалуйста. Подари мне вторую жизнь. Я правда-правда буду лучше. Блин, почему тут нормального интернета нет?! С сегодняшнего дня ни капли! Да сколько можно загружаться!
- Иван, тебе сколько лет?
- Тридцать.
- Тридцать!? А почему ты здесь?
- Мне нельзя в миру. Я там сразу же сторчусь. В первый месяц готов был уколоться хоть чем, лишь бы из вены что-то торчало. Осиновые шишки собирал и перетирал пополам с укропом, чтобы покурить. Выл, по земле катался. Мне дорога – или в тюрьму, или сюда. Слаб я. Ты сильнее.
- Какое там, сильнее. В первый же день обещание нарушил.
Понедельник
- Отец Павел, извините меня за вчерашнее.
- Ничего.
- Не вышел из меня монах.
- Не всем дано.
- А почему тут у вас нет никого? Это же монастырь?
- Был. Сто лет назад. Потом его закрыли, использовали как склад. Потихоньку восстанавливаем с Божьей помощью.
- То есть вы меня обманули?
- Нет.
- Смеялись надо мной…
- Отец Петр сказал, что ты известная в определенных кругах личность, а я увидел испуганного мальчика. Тебе нужна была помощь.
- Спасибо вам.
- Не плачь. Езжай домой, послушай музыку. Ты что, обычно, слушаешь?
- Русский рэп.
- Ну что за поколение! А рок? Procol Harum, Talking Heads…
- Не слышал никогда.
- Закачай с Ай-Тьюнса.
- Знаете, отец Павел, вот вы такой умный человек и посреди всей этой разрухи… Иван говорит, вы большой пост в Москве занимали, в смысле, карьеру делали в церкви, а они вас сюда сослали. А здесь же нет никого! Три мужика да полторы бабы. В магазине два сорта водки! Потом вас же еще и обвинят в некомпетентности.
- ...
- Зачем вам это? А вы знаете, что Вассерман доказал небытие бога с помощью теоремы Генделя?
- Геделя. Вообще, этих теорем две. Я когда-то на мехмате учился. Не исключаю, что Вассерман смог доказать небытие Бога, но я лично верю в то, что Бог может с легкостью доказать небытие Вассермана.
- Вам бы с Матвеем поговорить.
- Иди с Богом, Андрей. Домой иди, к друзьям.
Вторник
Оставил «Закон Божiй» Ивану, а то у него тут из всей литературы только «Повести о партизанах». Какое наслаждение снова сесть за руль! Как приеду, первым делом куплю жидкость для боксмода. Кстати, сыпь вроде бы стала проходить и язык уже не так жжет. Может, это из-за вейпа было?
- Маша, привет.
- Мне Матвей все уже рассказал. Вали к своей сатанистке и трахайся с ней, сколько захочешь! Прикуплю вам фаллоимитаторов и плеток.
- Маша!
- Что?
- Не бросай трубку. Прости меня.
- Я не ослышалась? Наша звезда просит прощения?
- Мне правда очень жаль.
- Ты где сейчас?
- В машине.
- Это я и так слышу. Ты что, действительно, в монастыре был?
- Да.
- С каким-нибудь … духовником общался?
- Типа такого.
- И о чём говорили?
- О рок-музыке.
- Какой-то прогрессивный у тебя духовник.
- Маш, а можно я сейчас к тебе приеду?
- Можно.
- Матвей.
- О! Бывший звездный мальчик Ю-Тьба, а ныне скромный монах-схимник соизволил мне позвонить! Не переживай, чувства верующих не задеты. Ролик я удалил. Почем у вас нынче опиум для народа?
- Какой опиум? Я, кроме ганджи, ничего и никогда. И вообще решил завязать. Скажем, на месяц.
- Вот до сих пор не пойму, за что тебя бабы любят? Неужели только за смазливую мордашку и кубики на животе?
Похоже, я выплыл. Меня оставили жить дальше. Хотя, если верить толстой книжке с забавными старинными буквами, которую я оставил своему случайному знакомому-наркоману, книге, предназначенной для русских детей, выросших на чужбине в середине прошлого века, вся моя жизнь - всего лишь мгновение, секунда, затерянная посреди седьмого дня творения.
- Мама?
- Привет, Андрюш. Что-то ты зачастил.
- Я тоже рад тебя слышать. Мам, я хочу тебя кое с кем познакомить. Думаю, заедем к тебе на днях. Ты как?
- Конечно.
- Мама, а ты помнишь, как я тонул?
- Когда?
- На Ладоге, лет семнадцать назад. Ты загорала с папой и не видела, а дядя Макар анекдоты свои чесал. Я в какую-то яму провалился и тонул, тонул. Было такое?
- Нет, Андрюша, тебе, наверное, показалось. Я бы почувствовала…
- А на этой неделе ты что-то почувствовала?
- Ты о чем?
- Ладно, мам. Вот что. Я в позапрошлый наш разговор кое-что забыл, точнее, не знал. В общем, воистину воскресе.
Вадим Юрятин
Май 2017 г.