После проведения открытого судебного процесса по делу «Объединённого троцкистско-зиновьевского центра» в советской печати развернулась широкая кампания против бывших троцкистов и зиновьевцев.
Их обвиняли во враждебной деятельности.
И именовали «троцкистско-зиновьевской бандой».
Органы НКВД после 1-го Московского процесса продолжили репрессировать активных в прошлом оппозиционеров, которые к тому времени отбыли наказание или были исключены из партии. Но вместе с тем подвергли арестам и тех из них, которые отошли от оппозиции, были восстановлены в партии, работали на ответственных должностях, а некоторые были избраны в состав высших органов партии.
Следует отметить, что в это время стал изменяться характер предъявляемых арестованным обвинений.
Если раньше основным было обвинение в террористической деятельности, то начиная со второй половины 1936 наряду с террором стали предъявлять обвинения в шпионаже, вредительстве и диверсионной деятельности.
Надо сказать, что важное значение для разворота репрессий имели:
- телеграмма И. В. Сталина и А. А. Жданова из Сочи от 25 сентября 1936 года и
- постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 29 сентября того же года.
• В телеграмме, адресованной Л. М. Кагановичу, В. М. Молотову и другим членам Политбюро, говорилось:
«Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД...».
И уже на следующий день Н. И. Ежов был назначен наркомом внутренних дел СССР с оставлением его секретарем ЦК ВКП(б) и председателем КПК при ЦК ВКП(б).
Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 29 сентября 1936 года предлагало рассматривать троцкистов как разведчиков, шпионов, диверсантов и вредителей.
В такой обстановке началась подготовка к очередному политическому процессу над политическими оппонентами Сталина, бывшими партийными оппозиционерами, – процессу «Параллельного антисоветского троцкистского центра».
* * *
Надо сказать, что ещё в конце следствия по делу «Объединённого троцкистско-зиновьевского центра» от некоторых обвиняемых были получены показания о существовании якобы глубоко законспирированного «Параллельного троцкистского центра». «Центра», состоящего из видных в прошлом троцкистов – Ю. Л. Пятакова, К. Б. Радека и Л. П. Серебрякова, а также Г. Я. Сокольникова, примыкавшего в 1925–1926 годах к «новой оппозиции».
Вскоре Пятаков, Радек и Серебряков были арестованы.
Сокольников был арестован раньше.
Арестованных обвинили в том, что они входили в состав, созданного в 1933 году в Москве по прямому указанию высланного в 1929 году за пределы СССР Л. Троцкого, подпольного антисоветского «Параллельного троцкистского центра». И что они по указаниям находившегося за границей Троцкого руководили изменнической, диверсионно-вредительской, шпионской и террористической деятельностью троцкистской организации в Советском Союзе.
Для подтверждения этих обвинений органы НКВД воспользовались их связями, как по прежней оппозиции, так и их связями служебного, личного и родственного характера.
В антисоветскую троцкистскую организацию, действовавшую под непосредственным руководством этого «центра», как было установлено следствием, входили также: Лившиц Я. А., Муралов Н. И., Дробнис Я. Н., Богуславский М. С., Князев И. А., Ратанчак С. А., Норкин Б. О., Шестов А. А., Строилов М. С., Турок И. Д., Граше И. И., Нушин Е. Е. и Арнольд В. В.
По материалам предварительного и судебного следствия вырисовывалась такая картина.
На основании указаний Л. Троцкого антисоветский троцкистский центр основной своей задачей ставил свержение Советской власти в СССР и восстановление капитализма и власти буржуазии путём вредительской, диверсионной, шпионской и террористической деятельности. Деятельности, направленной на подрыв экономической и военной мощи Советского Союза, ускорение военного нападения на СССР, содействие иностранным агрессорам и на поражение СССР.
В полном соответствии с этой основной задачей Л. Троцкий за границей, а «Параллельный антисоветский троцкистский центр» в лице Радека и Сокольникова в Москве, вступили в переговоры с отдельными представителями Германии и Японии.
Л. Троцкий во время переговоров с одним из руководителей национал-социалистической партии Германии Рудольфом Гессом обещал, в случае прихода к власти троцкистского правительства в результате поражения Советского Союза, сделать в пользу Германии и Японии ряд политических, экономических и территориальных уступок за счёт СССР вплоть до уступки:
- Украины - Германии,
- Приморья и Приамурья - Японии.
Одновременно Л. Троцкий обязался, в случае захвата власти:
- ликвидировать совхозы,
- распустить колхозы,
- отказаться от политики индустриализации страны и
- реставрировать на территории Советского Союза капиталистические отношения.
Кроме того, Л. Троцкий дал обязательство оказывать всемерную помощь агрессорам путём развития пораженческой агитации, вредительской, диверсионной и шпионской деятельности как в мирное время, так и, в особенности во время их военного нападения на Советский Союз.
Члены антисоветского троцкистского центра Пятаков, Радек, Сокольников и Серебряков, во исполнение указаний Л. Троцкого, неоднократно получаемых Радеком, а также лично полученных Пятаковым при его свидании с Л. Троцким в декабре 1935 года близ города Осло, развернули вредительско-диверсионную, шпионскую и террористическую деятельность.
Для непосредственного руководства антисоветской деятельностью на местах в некоторых крупных городах Советского Союза были созданы местные троцкистские центры.
В частности, в Новосибирске по прямому указанию Пятакова был организован западносибирский троцкистский центр в составе Н. И. Муралова, М. С. Богуславского и Я. Н. Дробниса.
Диверсионная и вредительская работа в промышленности, главным образом, на предприятиях оборонного значения, а также на железнодорожном транспорте проводилась по указаниям Троцкого и по заданиям и при прямом участии агентов германской и японской разведок.
И заключалась:
- в срыве планов производства,
- в ухудшении качества продукции,
- в организации поджогов и взрывов заводов или отдельных цехов и шахт,
- в организации крушений поездов,
- в порче подвижного состава и железнодорожного пути.
При организации диверсионных актов исходили из указаний Л. Троцкого - «наносить чувствительные удары в наиболее чувствительные места». Они дополнялись указаниями Пятакова, Лившица и Дробниса - не останавливаться перед человеческими жертвами, ибо «чем больше жертв, тем лучше, так как это вызывает озлобление рабочих».
В химической промышленности по заданиям Пятакова обвиняемыми Ратайчаком и Пушиным проводилась вредительская работа, направленная:
- на срыв государственного производственного плана,
- на задержку строительства новых заводов и предприятий и
- на недоброкачественное строительство новых предприятий.
Кроме того, Ратайчак и Пушин в 1934–1935 годах организовали 3 диверсионных акта на Горловском азотно-туковом комбинате. Причём, два из них со взрывами. Это повлекло за собой гибель рабочих и причинило большие материальные убытки.
По предложению Ратайчака диверсионные акты были также организованы на Воскресенском химическом комбинате и Невском заводе.
В угольной и химической промышленности Кузнецкого бассейна обвиняемые Дробнис, Норкин, Шестов и Строилов по указаниям Пятакова и Муралова проводили вредительскую и диверсионную работу, направленную:
- к срыву добычи угля,
- к задержке строительства и развития новых шахт и химического комбината,
- к созданию путём загазования забоев и шахт, вредных и опасных для жизни рабочих условий работы.
А 23 сентября 1936 года участниками местной троцкистской организации по заданию Дробниса был организован взрыв на шахте «Центральная» Кемеровского рудника. Он повлёк гибель 10 рабочих и тяжёлые ранения 14 рабочих.
На железнодорожном транспорте диверсионная и вредительская деятельность Серебрякова и членов антисоветской троцкистской организации Богуславского, Лившица, Князева и Турок, в соответствии с установками антисоветского троцкистского центра, была направлена:
- на срыв государственного плана погрузки, особенно по важнейшим грузам (уголь, руда, хлеб),
- на порчу подвижного состава (вагоны, паровозы), железнодорожного пути,
- на организацию крушений поездов, особенно воинских.
Князевым по указанию Лившица и заданию агента японской разведки г-на X. в 1935–1936 годах был организован и совершён ряд крушений товарных, пассажирских и воинских поездов с человеческими жертвами.
При этом, крушение воинского эшелона на станции Шумиха 27 октября 1935 года повлекло смерть 29 красноармейцев и ранение 29 красноармейцев.
По прямому указанию Л. Троцкого членами антисоветского троцкистского центра Пятаковым и Серебряковым, на случай военного нападения на СССР, подготовлялся ряд диверсионных актов в промышленности, имеющей оборонное значение, а также на важнейших магистралях железнодорожного транспорта.
Норкин по указанию Пятакова подготовлял поджог Кемеровского химического комбината к моменту начала войны.
Князев по поручению Лившица принял к исполнению задание агента японской разведки г-на X. организовать во время войны:
- взрывы железнодорожных сооружений,
- поджоги воинских складов и пунктов питания войск,
- крушения воинских поездов, а также
- проводить умышленное заражение бактериями острозаразных болезней подаваемые под войска эшелоны, а также пункты питания и санитарной обработки частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Наряду с диверсионной и вредительской деятельностью Лившиц, Князев, Турок, Строилов, Шестов, Ратайчак, Пушин и Граше по поручению троцкистского антисоветского центра занимались сбором и передачей агентам германской и японской разведок секретных сведений, имеющих важнейшее государственное значение.
Ратайчак, Пушин и Граше были связаны с агентами германской разведки Мейеровитцем и Ленцем, которым в 1935–1936 годах передавали особо секретные материалы о состоянии и работе химических заводов.
К примеру.
Пушин в 1935 году передал агенту германской разведки Ленцу:
- секретные сведения о выработке продукции на всех химических предприятиях СССР за 1934 год,
- программу работ всех химических предприятий на 1935 год и
- план строительства азотных комбинатов.
А подсудимый Ратайчак передал тому же Ленцу:
- совершенно секретные материалы о продукции за 1934 год и
- программу работ на 1935 год по военно-химическим заводам.
Шестов и Строилов были связаны с агентами германской разведки Шебесто, Флесса, Флорен, Зоммерэггером и другими.
И передали им секретные сведения по угольной и химической промышленности Кузнецкого бассейна.
Лившиц, Князев и Турок систематически передавали агенту японской разведки г-ну X. совершенно секретные сведения о техническом состоянии и мобилизационной готовности железных дорог СССР, а также о воинских перевозках.
По прямым указаниям Л. Троцкого антисоветским троцкистским центром было создано несколько террористических групп в Москве, Ленинграде, Киеве, Ростове, Новосибирске, Сочи и других городах СССР.
Они занимались подготовкой террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского правительства - Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова, Орджоникидзе, Жданова.
Некоторыми террористическими группами (в Москве, Новосибирске, на Украине, в Закавказье) непосредственно руководили члены антисоветского троцкистского центра Пятаков и Серебряков.
Организуя террористические акты, антисоветский троцкистский центр старался использовать для этого выезды руководителей ВКП(б) и советского правительства на места.
Так, осенью 1934 года Шестов по указанию Муралова пытался осуществить террористический акт против председателя Совета Народных Комиссаров СССР В. М. Молотова во время его пребывания в Кузбассе. Для этого участник местной троцкистской группы Арнольд пытался совершить катастрофу с автомашиной, в которой ехал В. М. Молотов.
Кроме того, Арнольд по подстрекательству Шестова подготовлял террористический акт против Г. К. Орджоникидзе.
После окончания следствия обвиняемые были преданы суду по статьям 58.1а, 58.8, 58.9 и 58.4 УК РСФСР.
* * *
С 23-го по 30-е января 1937 года состоялся 2-й Московский процесс.
По делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра» перед судом предстала ещё одна группа лидеров «ленинской гвардии» - 17 человек.
Все эти люди до самого недавнего времени занимали видные посты в партии и государстве.
Среди них:
- Ю. Л. Пятаков - первый заместитель наркома тяжёлой промышленности СССР,
- К. Б. Радек - заведующий бюро международной информации ЦК ВКП(б),
- Л. П. Серебряков - заместитель начальника Главного управления шоссейных дорог,
- Г. Я. Сокольников - первый заместитель наркома лесной промышленности СССР,
- Я. А. Лившиц - заместитель наркома путей сообщения СССР,
- Н. И. Муралов - начальник сельхозотдела управления рабочего снабжения «Кузбасстрой»,
- Я. Н. Дробнис - заместитель начальника Кемеровского «Химкомбинатстроя»,
- М. С. Богуславский - начальник «Сибмашстроя» и другие.
Подсудимых защищали:
- Князева — член коллегии защитников И. Д. Брауде,
- Пущина — член коллегии защитников Н. В. Коммодов,
- Арнольда — член коллегии защитников С. К. Казначеев.
Остальные подсудимые от защиты отказались.
Государственным обвинителем вновь был прокурор СССР А. Я Вышинский.
На процесс были допущены иностранные журналисты.
Подсудимые обвинялись в принадлежности к так называемому «параллельному центру» с таким вот набором обвинений:
- в подготовке терактов против Сталина и других членов партии,
- в шпионаже,
- в организации диверсий против рядовых советских людей: взрывы предприятий, аварии на железных дорогах, массовые отравления и т. д.,
- в связях с гестапо,
- в реставрации капитализма.
• В дни процесса в газете «Правда» было опубликовано стихотворение А. А. Суркова, в котором говорилось:
Вот все они: лакеи генералов,
Шпики по крови и друзья шпиков –
Серебряков, Сокольников, Муралов,
Двуличный Радек, подлый Пятаков.
Смерть подлецам, втоптавшим в грязь доверье
Овеянной победами страны!
Подсудимые, один за другим, под давлением неопровержимых доказательств и неоспоримых улик, вынуждены были признать, что руководили вредительством и террором. А также, согласно инструкциям Троцкого, поддерживали сношения с германским и японским правительствами.
* * *
Нынешние либералы любят разглагольствовать о страшных пытках в отношении подсудимых, о вынужденных признаниях, о самооговорах и т. д.
Так вот. В зале сидели западные и советские журналисты. И никто из них почему-то не заметил, чтобы в отношении «пламенных большевиков» применялось какое-либо насилие.
Ответ на вопрос «почему они признавались» неотделим от ответа на вопрос «чего они добивались».
На оба вопроса ответил сам Сталин. Ответил во время беседы с писателем Лионом Фейхтвангером, который посетил СССР и впоследствии описал события в книге под названием «Москва 1937».
• Вот что сказал Сталин:
«1-й вопрос – почему они так пали? Надо сказать, что все эти люди – Зиновьев, Каменев, Троцкий, Радек, Смирнов и др., – все они при жизни Ленина вели с ним борьбу. Теперь, после смерти Ленина, они себя именуют большевиками-ленинцами, а при жизни Ленина они с ним боролись. Ленин ещё на Х-м съезде партии в 1921 г., когда он провёл резолюцию против фракционности, говорил, что фракционность против партии, особенно если люди на своих ошибках настаивают, должна бросить их против советского строя, в лагерь контрреволюции. Советский строй таков – можно быть за него, можно быть нейтральным, но если начать бороться с ним, то это обязательно приводит к контрреволюции.
Эти люди боролись против Ленина, против партии.
Во время Брестского мира в 1918 году. В 1921 году по вопросу о профсоюзах. После смерти Ленина в 1924 году они боролись против партии. Особенно обострили борьбу в 1927 году. В 1927 году мы произвели референдум среди членов партии. За платформу ЦК ВКП(б) высказалось 800 тысяч членов партии, за платформу Троцкого – 17 тысяч.
Эти люди углубили борьбу, создали свою партию. В 1927 г. они устраивали демонстрации против советской власти, ушли в эмиграцию, в подполье. Осталось у них тысяч 8 или 10 человек.
Они скатывались со ступеньки на ступеньку. Некоторые люди не верят, что Троцкий и Зиновьев сотрудничали с агентами Гестапо. А их сторонников арестовывают вместе с агентами Гестапо. Это факт. Вы услышите, что Троцкий заключил союз с Гессом, чтобы взрывать мосты и поезда и т. д., когда Гитлер пойдёт на нас войной. Ибо Троцкий не может вернуться без поражения СССР на войне.
Почему они признаются в своих преступлениях? Потому что изверились в правоте своей позиции, видят успехи всюду и везде. Хотят хотя бы перед смертью или приговором сказать народу правду. Хоть одно доброе дело сделать – помочь народу узнать правду. Эти люди свои старые убеждения бросили. У них есть новые убеждения.
Они считают, что построить в нашей стране социализм нельзя. Это дело гиблое. Они считают, что вся Европа будет охвачена фашизмом, и мы, советские люди, погибнем. Чтобы сторонники Троцкого не погибли вместе с нами, они должны заключить соглашение с наиболее сильными фашистскими государствами, чтобы спасти свои кадры и ту власть, которую они получат при согласии фашистских государств. Я передаю то, что Радек и Пятаков сейчас говорят прямо. Наиболее сильными фашистскими государствами они считали Германию и Японию. Они вели переговоры с Гасом в Берлине и с японским представителем в Берлине. Пришли к выводу, что власть, которую они получат в результате поражения СССР в войне, должна сделать уступки капитализму: Германии уступить территорию Украины или её часть, Японии – Дальний Восток или его часть, открыть широкий доступ немецкому капиталу в Европейскую часть СССР, японскому – в азиатскую часть, предоставить концессии; распустить большую часть колхозов и дать выход «частной инициативе», как они выражаются; сократить сферу охвата государством промышленности. Часть её отдать концессионерам. Вот условия соглашения, так они рассказывают. Такой отход от социализма они «оправдывают» указанием, что фашизм, мол, все равно победит, и эти «уступки» должны сохранить максимальное, что может остаться. Этой «концепцией» они стараются оправдать свою деятельность. Идиотская концепция. Их «концепция» навеяна паникой перед фашизмом. Теперь, когда они все продумали, они считают все это неправильным и хотят перед приговором всё рассказать, раскрыть».
Приведу несколько мнений по этому же поводу.
• Джозеф У. Дэвис - посол США в СССР в 1936 – 1938 годах, ближайший друг и однокурсник президента США Ф. Д. Рузвельта (он ежедневно присутствовал в зале суда и при помощи переводчика внимательно следил за ходом процесса):
«…Процесс Пятакова и Радека 17 февраля 1937 г.
Подсудимые выглядят физически здоровыми и вполне нормальными. Порядок процесса разительно отличается от того, что принят в Америке, однако, учитывая то, что природа людей одинакова повсюду, и, опираясь на собственный адвокатский опыт, можно сделать вывод, что обвиняемые говорят правду, признавая свою вину в совершении тяжких преступлений. (18 февраля 1937 г.)
…Общее мнение дипкорпуса состоит в том, что правительство в ходе процесса достигло своей цели и доказало, что обвиняемые, по крайней мере, участвовали в каком-то заговоре.
Беседа с литовским послом: он считает, что все разговоры о пытках и наркотических препаратах, якобы применяемых в отношении к подсудимым, лишены всяких оснований. Он высокого мнения о советском руководстве во многих отношениях.
Беседа с послом, проведшим в России 6 лет. Его мнение: заговор существовал и подсудимые виновны. Они с юных лет вели подпольную борьбу, многие годы провели за границей и психологически предрасположены к заговорщической деятельности. (19 февраля 1937 г.)».
• Лион Фейхтвангер (известный немецкий писатель):
«Пока я находился в Европе, обвинения, предъявленные на процессе Зиновьева, казались не заслуживающими доверия. Мне казалось, что исторические признания обвиняемых добываются какими-то таинственными путями. Весь процесс представлялся мне какой-то театральной инсценировкой, поставленной с необычайно жутким, предельным искусством.
Но когда я присутствовал в Москве на втором процессе, когда я увидел и услышал Пятакова, Радека и их друзей, я почувствовал, что мои сомнения растворились как соль в воде под воздействием непосредственных впечатлений от того, что говорили подсудимые и как они это говорили…
В основном процессы были направлены, прежде всего, против самой крупной фигуры – отсутствовавшего обвиняемого Троцкого. Главным возражением против процесса являлась недостоверность предъявленного Троцкому обвинения.
«Троцкий, - возмущались противники, - один из основателей Советского государства, друг Ленина, сам давал директивы препятствовать строительству государства, одним из основателей которого он был, стремился разжечь войну против Союза и подготовить его поражение в этой войне? Разве это вероятно? Разве это мыслимо?»
После тщательной проверки оказалось, что поведение, предписываемое Троцкому обвинением, не только не невероятно, но даже является единственно возможным для него поведением, соответствующим его внутреннему состоянию.
Троцкий бесчисленное множество раз давал волю своей безграничной ненависти и презрению к Сталину. Почему, выражая это устно и в печати, он не мог выразить это в действии? Действительно ли это так невероятно, чтобы он, человек, считавший себя единственным настоящим вождём революции, не нашёл все средства достаточно хорошими для свержения «ложного мессии», занявшего с помощью хитрости его место? Мне это кажется вполне вероятным.
Мне кажется также вероятным, что если человек, ослепленный ненавистью, отказывался видеть признанное всеми успешное хозяйственное строительство Союза и мощь его армии, то такой человек перестал также замечать непригодность имеющихся у него средств и начал выбирать явно неверные пути.
…Он великий игрок. Вся жизнь его – это цепь авантюр: рискованные предприятия очень часто удавались ему.
Русским патриотом Троцкий не был никогда… Что же являлось и является и ныне главной целью Троцкого? Возвращение в страну любой ценой, возвращение к власти…
…Что касается Пятакова, Сокольникова, Радека, представших перед судом во втором процессе, то по поводу их возражения были следующего порядка: невероятно, чтобы люди с их рангом и влиянием вели работу против государства, которому они были обязаны своим положением и постами…
Мне кажется неверным рассматривать этих людей только под углом зрения занимаемого ими положения и их влияния. Пятаков и Сокольников были не только крупными чиновниками. Радек был не только главным редактором «Известий» и одним из ближайших советников Сталина. Большинство этих обвиняемых были в первую очередь, конспираторами, революционерами, бунтовщиками и сторонниками переворота – в этом было их призвание… К тому же они верили в Троцкого, обладавшего огромной силой внушения. Вместе со своим учителем они видели в «государстве Сталина» искажённый образ того, к чему они сами стремились, и свою высшую цель усматривали в том, чтобы внести в это искажение свои коррективы.
Не следует также забывать о личной заинтересованности обвиняемых в перевороте. Ни честолюбие, ни жажда власти у этих людей не были удовлетворены. Они занимали высокие должности, но никто из них не занимал ни одного из тех высших постов, на которые, по их мнению, они имели право; никто из них, например, не входил в состав Политического бюро. Правда, они опять вошли в милость, но в своё время их судили как троцкистов, и у них не было больше никаких шансов выдвинуться в первые ряды. Они были в некотором смысле разжалованы, а «никто не может быть опаснее офицера, с которого сорвали погоны», - говорит Радек…
…Людей, стоявших перед судом, никоим образом нельзя было назвать замученными, отчаявшимися существами, представшими перед своим палачом. Вообще не следует думать, что это судебное разбирательство носило какой-либо искусственный или даже хотя бы торжественный, патетический характер.
Ничто не разделяло суд от сидящих в зале. Не было также ничего, что походило бы на скамью подсудимых; барьер, отделявший подсудимых, напоминал скорее обрамление ложи. Сами обвиняемые представляли собой холёных, хорошо одетых мужчин с медленными, непринуждёнными манерами. Они пили чай, из карманов у них торчали газеты, и они часто посматривали на публику… Если бы этот суд поручили инсценировать режиссёру, то ему, вероятно, понадобилось бы немало лет и немало репетиций, чтобы добиться от обвиняемых такой сыгранности… Очень жаль, что в Советском Союзе воспрещается производить в судах фотографирование и записи на граммофонные пластинки. Если бы мировому общественному мнению представить не только то, что говорили обвиняемые, но и как они это говорили, их интонации, их лица, то, я думаю, неверящих стало бы гораздо меньше.
Признавались они все, но каждый на свой манер: один с циничной интонацией, другой молодцевато, как солдат (армии Троцкого), третий, внутренне сопротивляясь, прибегая к увёрткам, четвёртый, как раскаявшийся ученик, пятый – поучая. Но тон, выражение лица, жесты у них всех были правдивы».
(Из книги: «Москва. 1937».)
• Александр Бушков:
«Давно и отнюдь не мною, таким умным, подмечено: Россия – единственная страна, где показаниям подследственных не верят вовсе. На XX съезде Хрущёв высочайше повелел считать все обвинения «ложными», все показания «выбитыми», все признания «вынужденными» и не имеющими ничего общего с реальностью. Отныне полагалось верить, что «ленинская гвардия», во-первых, вовсе не имела своего мнения, воли, стремлений и желаний, слепо повинуясь указаниям Сталина, на манер дрессированной морской свинки; во-вторых, они никогда в жизни не предпринимали никаких действий против руководства страны и Сталина, в частности, против сложившегося порядка управления…
Позвольте не поверить. В первую очередь оттого, что речь, как уже неоднократно подчёркивалось и повторялось, идёт не о мелких, примитивных людишках, а о личностях – ярких, крупных, самобытных, своевольных, привыкших казнить и миловать, самовластно повелевать миллионами людей. Такие люди просто-напросто не стали бы изображать дрессированных собачек перед Сталиным – которого считали всего-навсего «первым среди равных». Здесь в полной мере действовала та же логика, что в былые времена двигала средневековыми баронами: в замке у себя каждый вельможа – король, а если его величество вздумает очень уж своевольничать, его и придушить не грех…
По какому-то неисповедимому выверту ума и логики помянутых баронов-заговорщиков мы вовсе не считаем безвинными жертвами, а вот красным вельможам отчего-то отказываем в уме, решимости и воле…
В этом мире нет ничего нового. Перед нами – классический, прискучивший уже Европе из-за своей обыденности очередной заговор титулованной знати против энергичного короля…
Они не были безвинными. Они действовали!
Этот вывод напрашивается сам собой, стоит нам сделать одно-единственное допущение: признать имеющиеся в следственных делах показания (или какую-то их часть, по крайней мере) не «выбитой ложью» не «говором следователей», а отражением реальных заговоров…
В феврале 1936 года начальник секретно-политического отдела НКВД Молчанов докладывал Ягоде: «Новые материалы следствия обнаруживают тенденцию троцкистов к воссозданию подпольной организации по принципу цепочной связи небольшими группами». Это предназначалось не для нацелённой на широкие массы пропаганды, а под грифом «совершенно секретно» ложилось на стол считанным людям. Правда, при этом и Ягода, и Молчанов по уши бултыхались в другом заговоре, чисто энкаведешном, но это уже детали…
Противники Сталина действовали! И это были не приготовишки – достаточно упомянуть, что сеть троцкистов в стране ставил не кто иной, как старый большевик Иван Никитич Смирнов, ас и волчара тайной войны ещё во времена Гражданской, человек, успешно готовивший и притворявший в жизнь многочисленные восстания в колчаковском тылу, создавший на занятой белогвардейцами территории обширнейшую и надёжную разведсеть. Теперь он с прежним профессионализмом и мастерством создавал антисталинское подполье. В конце концов, был арестован и осуждён.
Соблазнительно было бы объявить и его показания «выбитыми». Чему мешают два серьёзнейших обстоятельства. Во-первых, из сохранившегося за рубежом архива Троцкого недвусмысленно явствует, что Смирнов всё же был душой троцкистского подполья и положил немало трудов на это предприятие. А во-вторых, не кто иной, как супруга Смирнова – Сафонова уже после XX съезда написала Хрущёву обширное письмо, в котором признавалась: значительная часть того, в чём обвинялись её муж и его соратники, не выдумана следователями, а действительно имела место. И, наконец, в 1933 г., когда Смирнов давал в НКВД свои обширные показания, видных оппозиционеров ещё и пальцем не трогали…
Ох уж эти показания…
…Сталину о том, что Ягода готовил заговор на пару с Томским, сообщила жена Томского после его самоубийства – согласно оставленному мужем письму. Никто её не арестовывал, не «выбивал» фальшивок.
Пятаков на допросах признавался, что Троцкий ориентировал своих сторонников в СССР на поражение страны в грядущей войне – поскольку военное поражение создаст в армии и в стране необходимые условия для возвращения Троцкого к власти…»
(Из книги: «Сталин. Ледяной трон».)
* * *
• Все подсудимые были признаны виновными в том, что они:
«В целях ускорения военного нападения на Советский Союз, содействия иностранным агрессорам в захвате территории Советского Союза, свержения советской власти, восстановления капитализма и власти буржуазии руководили изменнической, диверсионно-вредительской, шпионской и террористической деятельностью».
• ИЗ РЕЧИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ ПРОКУРОРА СССР
А. Я. ВЫШИНСКОГО НА ЗАСЕДАНИИ СУДА 28 ЯНВАРЯ 1937 ГОДА:
«…Особенности настоящего процесса заключаются ещё и в том, что именно этот процесс, как лучами прожектора, осветил самые потаённые уголки, тайные закоулки, отвратительные углы троцкистского подполья.
Этот процесс показал и доказал, с каким тупым упорством, с каким змеиным хладнокровием, с какой расчётливостью профессиональных преступников троцкистские бандиты вели и ведут против СССР свою борьбу, не отступая ни перед чем – ни перед вредительством, ни перед диверсиями, пи перед шпионажем, ни перед террором, ни перед изменой родине.
…Этот процесс, где сами подсудимые сознались в своей вине; этот процесс, где рядом с руководителями так называемого параллельного троцкистского центра – обвиняемыми Пятаковым, Сокольниковым, Радеком, Серебряковым – сидят на той же скамье подсудимых такие видные троцкисты, как Муралов, Дробнис, Богуславский, Лившиц; где рядом с этими троцкистами сидят просто шпионы и разведчики – Ратайчак, Шестов, Строилов, Граше, – этот процесс показал, до чего докатились эти господа, в какой омут окончательно и бесповоротно погряз контрреволюционный троцкизм, давно уже превратившийся в передовой и злейший отряд международного фашизма.
Этот процесс вскрыл все тайные пружины подпольной преступной деятельности троцкизма, весь механизм их кровавой, их предательской тактики. Он еще раз показал лицо настоящего, подлинного троцкизма – этого исконного врага рабочих и крестьян, исконного врага социализма, верного слуги капитализма.
Этот процесс показал ещё раз, кому служат Троцкий и его сподручные, что представляет собой троцкизм в действительности, на практике.
Здесь, в этом зале перед судом, перед всей страной, перед всем миром прошла вереница преступлений, совершенных этими людьми.
…Сами обвиняемые рассказывали о том, кому они служили. Но ещё более красноречиво говорят об этом их собственные дела, их грязные, кровавые, преступные дела.
Много лет назад наша партия, рабочий класс, весь наш народ отвергли троцкистско-зиновьевскую платформу, как платформу антисоветскую, антисоциалистическую. Троцкого наш народ выбросил из пределов страны, его пособников вышвырнули из рядов партии, как изменивших делу рабочего класса и социализму. Троцкий и Зиновьев были разгромлены, но они не успокоились, не сложили своего оружия.
Троцкисты ушли в подполье, накинув на себя маски раскаявшихся и якобы разоружившихся людей. Следуя указаниям Троцкого, Пятакова и других руководителей этой банды преступников, ведя двурушническую политику, маскируясь, они вновь проникли в партию, вновь проникли на советскую работу, кое-кто пролез даже и на ответственные государственные посты, припрятав до поры до времени, как это теперь с очевидностью установлено, свой старый троцкистский антисоветский груз на своих конспиративных квартирах, вместе с оружием, шифрами, паролями, связями и своими кадрами.
Начав с образования антипартийной фракции, переходя всё более и более к обостренным методам борьбы против партии, став, особенно после изгнания из партии, главным рупором всех антисоветских групп и течений, они превратились в передовой отряд фашистов, действующий по прямым указаниям иностранных разведок.
…Мы имеем заговор, мы имеем перед собой группу людей, которая собиралась совершить государственный переворот, которая организовалась и вела в течение ряда лет или осуществляла деятельность, направленную на то, чтобы обеспечить успех этого заговора, заговора, достаточно разветвленного, заговора, который связал заговорщиков с зарубежными фашистскими силами.
…Я обвиняю сидящих здесь перед нами людей в том, что в 1933 году по указанию Троцкого был организован под названием «параллельный» центр в составе обвиняемых по настоящему делу Пятакова, Радека, Сокольникова и Серебрякова, в действительности представлявший собой действующий активный троцкистский центр, что этот центр по поручению Троцкого, через обвиняемых Сокольникова и Радека, вступил в сношение с представителями некоторых иностранных государств в целях организации совместной борьбы с Советским Союзом, причем центр обязался, в случае прихода своего к власти, предоставить этим государствам ряд политических и экономических льгот и территориальных уступок; что этот центр через своих членов и других членов преступной троцкистской организации занимался шпионажем в пользу этих государств, снабжая иностранные разведки важнейшими, секретнейшими, имеющими огромное государственное значение материалами; что в целях подрыва хозяйственной мощи и обороноспособности нашей страны этот центр и его сообщники организовали и провели ряд диверсионных и вредительских актов, повлекших за собой человеческие жертвы, причинивших значительный ущерб нашему Советскому государству.
В этом я обвиняю членов «параллельного» антисоветского троцкистского центра – Пятакова, Радека, Сокольникова и Серебрякова, – т.е. в преступлениях, предусмотренных статьями УК РСФСР: 581а – измена родине, 586 – шпионаж, 588 – террор, 589 – диверсия, 5811 – образование тайных преступных организаций.
Я обвиняю всех остальных подсудимых: Лившица, Муралова Н., Дробниса, Богуславского, Князева, Ратайчака, Норкина, Шестова, Строилова, Турока, Граше, Пушина и Арнольда в том, что они повинны в тех же самых преступлениях, как члены этой организации, несущие полную и солидарную ответственность за эти преступления, вне зависимости от индивидуального отличия их преступной деятельности, которая характеризует преступления каждого из них, т. е. в преступлениях, предусмотренных теми же статьями Уголовного кодекса.
Основное обвинение, товарищи судьи, которое в этом процессе предъявляется, – это измена родине. Измена родине карается ст. 581а Уголовного кодекса РСФСР. Она говорит об измене родине, как о действиях, которые совершены в ущерб военной мощи Союза, его государственной независимости, его территориальной неприкосновенности, как шпионаж, выдача военных и государственных тайн, переход на сторону врага. Все эти элементы, кроме последнего, – бегство за границу, – мы имеем здесь налицо. Закон возлагает на совершивших это тяжёлое государственное преступление, которое наша великая Сталинская Конституция справедливо называет тягчайшим злодеянием, – тягчайшее наказание. Закон требует при доказанности вины преступников приговорить их к расстрелу, допуская смягчение этого наказания лишь при смягчающих обстоятельствах.
Вы должны будете, товарищи, судьи, в совещательной комнате ответить на вопрос – есть ли у этих обвиняемых и у каждого из них в отдельности индивидуальные и конкретные обстоятельства, которые позволили бы вам смягчить угрожающее им по закону наказание? Я считаю, что таких смягчающих обстоятельств нет. Я обвиняю преданных суду по указанным в обвинительном заключении статьям Уголовного кодекса в полном объёме.
Я обвиняю не один! Рядом со мной, товарищи судьи, я чувствую, будто вот здесь стоят жертвы этих преступлений и этих преступников на костылях, искалеченные, полуживые, а, может быть, вовсе без ног как та стрелочница ст. Чусовская т. Наговицына, которая сегодня обратилась ко мне через «Правду» и которая в 20 лет потеряла обе ноги, предупреждая крушение, организованное вот этими людьми! Я не один! Я чувствую, что рядом со мной стоят вот здесь погибшие и искалеченные жертвы жутких преступлений, требующие от меня, как от государственного обвинителя, предъявлять обвинение в полном объёме.
Я не один! Пусть жертвы погребены, но они стоят здесь рядом со мною, указывая на эту скамью подсудимых, на вас, подсудимые, своими страшными руками, истлевшими в могилах, куда вы их отправили!..
Я обвиняю не один! Я обвиняю вместе со всем нашим народом, обвиняю тягчайших преступников, достойных одной только меры наказания – расстрела, смерти!»
Военной Коллегией Верховного Суда СССР во главе с В. В. Ульрихом 13 человек были приговорены к смертной казни - расстрелу.
Радека, Сокольникова и В. В. Арнольда приговорили к 10-ти годам, а М. С. Строилова к 8-ми годам тюремного заключения.
Присутствующие на процессе «представители общественности» встретили этот суровый, но «справедливый» приговор врагам народа громкими криками одобрения.
А руководитель московских коммунистов Н. С. Хрущёв пошёл ещё дальше.
И устроил на следующий день на Красной площади грандиозный митинг, на котором рабочие и служащие клеймили позором предателей и убийц из «параллельного» центра.
* * *
Через 50 с лишним лет - 13 июня 1988 года - этот приговор был отменён пленумом Верховного суда