Снова дождь по крыше, во времянке полутьма. Пленный лежал, заложив руки за голову, прикрыв глаза, но не спал. День прошёл, в общем-то, совсем неплохо. Ну, зашла у тётки блажь его в истинную веру обратить, ну, ходит она за ним, к разговору подлаживается, притчи назидательные рассказывает. Да и… ничего. Отобьёмся. Хуже могло быть.
Хлеб поминальный ел вместе со всеми, почтительно склонив голову после произнесённой Дамиром, как главой семьи, молитвы. Павших добрым словом вспомнить… Почему нет? Только своих не так бы надо… Они, хоть и духи теперь, а тянутся к теплу, к живому. Ты им стол накрой, как дорогим гостям, и сам с ними ешь, пей, балагурь… Отец, братья, друзья, однополчане, да даже та медсестричка, что ему ногу после первого боя бинтовала, от мяса и сладких пирогов никто б не отказался. И пошуметь любили, поспорить, песню весёлую за компанию поорать. Охота же им теперь в тишине на мину его постную глядеть! Небось, уж плюнули спящему за такой приём в рожу не по одному разу. Тимур вздохнул и открыл глаза, вглядываясь в ночь и очертания знакомых предметов.
- Ну… Извините, уважаемые… - садясь на кровати, развёл руками парень, словно раздосадованные родичи и впрямь толпились возле него. – Не принято здесь так… Но, вот, на следующий год! – невольно оживился он, сжимая кулак и давая не известно кому всесильную клятву. – На следующий год – приходите точно! Домой… к матери на пироги.
А на следующий день всё было как обычно: завтрак с горячей кашей и неспешными разговорами, обсуждение первоочередных дел, скупые отмазки «стриженной» на расспросы о здоровье…
А ведь не в плече тут дело. На кладбище вчера поначалу и сам не сообразил. Боль, конечно, всякой бывает: и слезу вышибет, и ноги подкоситься могут, но… тут другое что-то. Лихорадило лейтенанта, как из огня в полымя кидало, дома бы сказали «душа бьётся». Видимо, парень тот с фотокарточки – ей не просто знакомец…
- Не к спеху, конечно, но… сарай бы, покосившийся разобрать, - задумчиво начал дядька после перекура. – Ты как, Тимур, в силах?
- Вот сдался тебе этот сарай! - недовольно проворчала Кора, сумев опередить едва открывшего рот эдадйца. – У мальчика ещё рана только-только поджила, беречься надо. Мы сейчас лучше посидим, корзины поплетём… Да, сынок? – воодушевлённо - ободряюще обернулась она к парню. – А чтоб не скучно – радио включим, как раз и передача начнётся хорошая: «Светоч веры» называется…
Кора с чересчур легкомысленным видом продолжила болтать, переходя на погоду, мучнистую росу на кабачках, вздувшиеся в том году банки солений… Тётка ведь и впрямь верила, что манёвр удался. Тактику сменила! Уже не сходу в лоб «Житием святых» и вчерашней проповедью Храма, а с умыслом, в обход… Ариана постаралась не улыбнуться с умилением оценивая самоотверженную импровизацию хозяйки: ну, просто гений конспирации… Небось и Завет вчера в памяти освежила, чтоб наизусть, без запинки цитировать…
- День разгуливается, жалко упускать, - с деланным сожалением, подыграл фермерше Тимур. – Корзины и вечером можно…
Тётка поохала, всплеснула руками и… отпустила. Парень шёл за Дамиром, ещё издали прикидывая объёмы и фронт работ. Сарайчик маленький совсем, доски хлипкие, дёрни как надо – сам развалится. На день работы… А завтра что? И дядьке, как назло, в город не надо. Надолго у Коры просветительского запала хватит? А у него терпения?
- Бабка, она такая, - вздохнул фермер, словно прочитав мысли. – Не со зла ведь, смолоду упрямая, как чего себе в голову втемяшит…
- Ничего, - мотнул головой пленный. – Спасибо… за сарай, - неловко поблагодарил он.
- Сарай, то, да… - задумчиво протянул дядька. – Ты с ним не торопись. Не к спеху ведь. По досочке, аккуратненько, спокойно… Можно ведь и три дня разбирать и неделю, если с толком...
- Вот научишь сейчас плохому! – шедшая рядом девушка сощурила смеющиеся глаза. – Испортишь работника! – обращалась она, конечно, к фермеру, но на эдайца смотрела в упор.
- Дочка, а ты куда сейчас идти хотела? – вопрос остановил Ариану у самых ворот. – Неотложное что-то?
- Да, ну, какое там… - повела плечом девушка. – Так… по округе пошататься. Надо чего-то?
- Арьюшка, если не в тягость, подмогни Тимуру вещи отсортировать, в сарае этом - тьма, сколько всего понапихано: нужного и не нужного… - дядька замялся, совсем по-мальчишечьи шаркая ногой. – Вчера уж с мужиками на рыбалку договорился, ждут. А бабку, сама понимаешь, лучше не привлекать…
- Идите, конечно! – ободряюще кивнула Ариана. – Мне всё равно заняться нечем, разберём.
- Ты сама-то не таскай. Тут, вон, тяжёлого много, нельзя девке надрываться, - напутственно вещал Дамир, вытаскивая из того же сарайчика приготовленные загодя снасти. – Тимур-то покрепче тебя будет. Просто говори: что и куда…
- Покомандовать, значит? – довольно улыбнулась лейтенант, вслед спешащему на пруд рыболову.
- Ну, да, - беззаботно рассмеялся дядька, оборачиваясь. – Тимур, слушайся эту девочку, она хорошая!
- Есть, - проворчал пленный, совсем не оценив прелесть шутки.
Ариана подошла к распахнутой двери хлипкого строения и заглянула внутрь. Да… Вот куда делся весь хлам из летней пристройки и с угла гаража, и рухлядь со двора, и…
- Ну, чего застыл? – покосилась она на стоящего за плечом эдайца. – Всё как всегда: бери больше, тащи дальше… Вот хоть с этих жердей и начнём. Я с того конца, ты с этого… Взялся? К дровенику потащили…
Работа спорилась, хотя заканчивать её никто и не спешил. Всё, что горит, разрубили и приготовили для топки. Кучу прелой соломы из угла выгребли и отвезли к компостной яме, пару ящиков со старой невостребованной обувью решено было отправить на чердак. Свалявшийся ватный матрас пошёл на утепление двери курятника, а вся алюминиевая и жестяная мелочёвка вроде дырявых вёдер, покорёженных грабель и лопат, прожжённых чайников, кипятильников и кастрюль бережно собрана и пересчитана для дальнейшей сдачи в ближайший пункт металлолома…
- А это куда? – Тимур вытащил на белый свет очередной туго набитый мешок и стал без интереса просматривать содержимое.
- Чего там? – лейтенант оторвалась от разбора найденных среди мусора книг и шагнула в сторону «головешки». – Тряпки? Шторы? Выкидывай всё. Рвань… Или нет! Оставь одну в керосин на розжиг…
Парень кивнул почти машинально, удивляться он уже устал. Хочется «стриженной» самой руки в пыли и угольной крошке марать – да на здоровье! В самом деле, ей, что ли, скучно? Или просто перед стариками рисуется? Так ведь двор пустой, и не смотрит никто…
Второй час копаться в мусоре – занятие весьма нудное, а вот наблюдать непосредственного начальника на том же самом поприще… это уже любопытно. Парень то и дело поглядывал на втянувшуюся в процесс Ариану. Работала она размеренно и не торопливо. То, что в одиночку не утащишь, с тем помогла, но больше желание ворочать мешки не изъявляла и в основном бралась за сортировку тех вещей, которые, представляли для неё интерес. Вот и сейчас отрыла в стопке пожелтевшей макулатуры обожженную с краёв тетрадь и, забыв о подчинённом, сидит, читает…
Увлеклась… Тимур взглянул смелее, в открытую. А и ничего она, так… когда не наезжает, на человека похожа и, в общем-то, даже женского полу… Особенно, если улыбается, как сейчас: еле уловимо, по-кошачьи, одними уголками губ. Что там написано? Похоже, что-то хорошее и напрочь забытое, то, что ревниво пряталось ото всех и даже от себя…
Девушка, еле слышно вздохнула и, скрестив ноги по-турецки, склонилась над письменами, взгляд азартно перебегал от строчки к строчке.
И не такие уж у неё могучие плечи, как показалось вначале, просто руки сильные, тренированные. А вот бёдра узкие… тяжело будет рожать, но если всё же родит, то вполне возможно… ребёнка после пятого… выправятся формы. Мать говорила, бывает такое. С грудью хуже – нет её, футболка просторная едва топорщится. Дома, что ни девка – то ягода наливная, и хоть под шею всё закрыто, а всё ж понятно, какое богатство спрятано. В живую, правда, это самое богатство только один раз видал. Строго с баловством до свадьбы. Коня поить привёл и случайно на купальщиц наткнулся. Вот уж верезгу было! И объяснений потом перед старшими и подзатыльник от отца… Но кое-что разглядеть успел. А у «стриженной»… нет… точно не такие, не лежат и не колышутся… А как… тогда? Даже любопытно стало.
Ариана перевернула ветхую страницу и бессознательно вскинула глаза. И тут же левая бровь вопросительно поползла вверх, а в лице мелькнуло что-то такое, что дальнейшее сравнение с горянками потеряло всякий смысл.
- Чего залип-то? Соскучился что ли… по чуткому руководству? – под неожиданно мягким, участливо-вкрадчивым тоном читалась откровенная издёвка. Но спрашивала она с него сейчас не как с пленного и даже не как с проштрафившегося бойца, а… как с мальчишки! С птенца желторотого…
Тимур решил выдержать этот взгляд. Оно, конечно, понятно, что прав у него здесь никаких. Попал под майора как кур в ощип. «Стриженная» похоже его и за мужчину то не считает, а… а… а он мужчина! Глава рода! Двадцать лет уже! Если б не война, не плен – давно бы и дом свой был и жена, и дети…
Лейтенант приняла молчаливый вызов, насмешливо кивнула, уступая право первого хода. Даже тетрадь убирать не стала, только пальцем страницу заложила и с интересом уставилась, ожидая, провоцируя… На что?! На бунт? Словесную перепалку?
Нет уж… Он и раньше-то языком трепать не умел. Бил сразу, ударом на оскорбление – привычная схема. А тут… Тут и сам лишку хватил. Нельзя так смотреть на женщину… на чужую женщину. Ну, или потом сватов засылать надо, а то родня сама придёт и объяснит что к чему…
Пленный опустил глаза вниз, к мешку, изображая кропотливую занятость. Даже зачем-то тряпки эти перетрясать начал. Впрочем, не зря. В одну из штор был аккуратно завёрнут длинный чёрный футляр. Парень едва успел навскидку прикинуть вес и подумать, что в похожих чехлах снайпера обычно таскали винтовки, как лейтенант, в два прыжка оказавшись рядом, буквально выдернула находку из рук.
Тимур оторопело замер. С чего такая прыть? Там что, и правда, оружие? Так ему бы даже и не открыть… Вон, замок же кодовый…
- А я думала, потеряли… - восхищённо присвистнула Ариана, не глядя садясь на перевёрнутый ящик и раскладывая перед собой добычу. – Сокровище!
- Твоё? – осторожно поинтересовался горец, стоя в чуть поодаль и, не рискуя подойти ближе.
- Не моё, - отозвалась она, без заминки выставляя цифры на шкале.
Замок с тихим щелчком выплюнул дужку, легко вздохнули петли. Лейтенант склонилась над содержимым футляра, что-то мурлыча себе под нос. Тимур переступил с ноги на ногу: вот ведь… Весь обзор перекрыла! Не звали, конечно… Да и вараны с ним! На свой страх и риск… Всего четыре шага, бесшумных и невесомых. Чем позже она его заметит, тем больше удастся разглядеть… Есть! Пленный перевёл дыхание и вытянул шею: не винтовка…
Взгляд заново, уже более тщательно пробежался по матовой ложе с самодельными ячейками. Да нет… никакого подвоха. Это же…
- Лук
Эдаец дрогнул от неожиданности. Пояснение прозвучало ровно и обыденно из-за той же повёрнутой к нему спины. «Стриженная» уже что-то вынимала и осматривала, защёлкивала и привинчивала…
- Чей он? – «головешка» прикусил губу, поглядывая на неторопливые, словно вспоминающие движения её пальцев и вдруг напрягшиеся плечи.
Парень и сам напрягся. То, что без разрешения подошёл – видела и не прогнала, а вот с вопросами лезть… Скотинке слово не давали…
Вспомнились слова майора про «жизненную необходимость люлей». Может ли он сегодня без них обойтись? Да и ради чего нарываться? Работа у него есть, вот и надо дальше… как положено…
- Самат собрал, - ответ прервал уже начатый шаг и не дал развернуться. – Деньги копил и покупал по частям, в городе… в магазине, а иногда и с рук… Кто такой Самат, знаешь? – девушка говорила спокойно и уверенно, совсем не так, как тогда…
- Второй сын, фотография… на кладбище, - боясь спугнуть её хорошее расположение, осторожно выдал Тимур. – Пехотинец, кажется… Звезда за мужество…
- Не кажется, - поднимаясь и разворачиваясь к нему, усмехнулась Ариана. – Вроде так всё, - критично осмотрела она собранное оружие. – Тетива осталась…
Зацепив нижнее плечо лука за щиколотку, а второе, согнув на бедре, девушка одним движением накинула кручёную нить.
- Надо же, не забыла! – удивилась она и, вновь склонилась над футляром, выбирая стрелы с неиспорченным, одинаковым оперением, разворачивая мишени. - Ну что… постреляем?