К моменту моего поступления в Архангельскую мореходку, мне тогда стукнуло пятнадцать с половиной лет, по стране уже с великим триумфом прокатился фильм про Шурика, студента-очкарика в коротковатых штанишках, как тогда их называли в «техасах». Незабываемый образ советского студента – будущее страны. В отличие от всего, что выпускал тогдашний легпром, штанишки-техасы уже обладали некоторой претензией на подражание дикому западу. Там были накладные карманы и швы, простроченные поверх красной ниткой, правда застежка была по-прежнему на пуговицах, самых обычных, пластмассовых. Помнится даже, на бирке было написано «Брюки мужские рабочие «Техасы».Но черт, как говорится, кроется в деталях. Одной из особенностей тех штанов было то, что после пары стирок или же пары дождей они становились короткими, что не поддавалось уже никакой коррекции. Попытки наставить низ кусками похожей ткани, пусть даже простроченными такими же красными нитками, как правило, положительного эффекта не давал. Другой особенностью их было то, что после стирок они превращались из черных в мышинно-серые и напоминали грязь, что встречалась повсюду и была нашей не самой привлекательной визитной карточкой того времени. Сейчас я вот думаю, что как жаль, что в то время у нас не появился джинсовый Королев, и мы не опередили запад и не запустили самую популярную джинсовую рекламу советского строя на все орбиты, или джинсового Курчатова, - мы не украли технологию у американцев и не стали в этом деле наравне, или же джинсовый Сахаров, и мы не показали миру нашу джинсовую «кузькину мать». Может, уцелела бы великая страна. К сожалению, тот опыт подражания западу нельзя признать особо успешным.
В общем, к моему появлению в Архангельске всего этого не случилось, да и приехал то я не в упомянутых выше рабочих брюках-техасах, а в простых брюках, пошитых в нашем КБО (кто еще помнит, это вовсе не конструкторское бюро, а всего лишь комбинат бытового обслуживания населения). Успешно сдав экзамены я поступил на судоводительское отделение и прошел все тяготы начала жизни в закрытом учебном заведении военного типа с построениями, маршировками, нарядами и карантином на первые два месяца. Вскоре все это было уже позади и я с такими же стрижеными налысо товарищами по кубрику отправился в первое увольнение. Еще во время абитуры я заметил, что в портовом городе Архангельске у населения техасы отличались от наших, из российской глубинки. Сейчас же мои подозрения подтвердились и я задался целью приобрести такие же. Они были красивого голубого цвета, не садились после стирок или дождя, это явный плюс, даже линяли они как-то по-особенному, белели на коленках и бедрах спереди, что делало их еще более привлекательными. Я поделился своими соображениями со своими стриженными товарищами и мы решили расспросить у местных ребят из нашей же группы в каком магазине их можно купить. Ответ местных ребят нас и разочаровал и обескуражил. С долей сострадания к нашему невежеству, нам популярно объяснили, что это вовсе не детище нашего легпрома в местной редакции, а благородные «Джинсы», и возят их моряки из-за границы и стоят они по 200 р за штуку и приобрести их можно «с рук», что окончательно меня запутало, что это такое я тогда совсем не в состоянии был понять, даже проблема с 200 р, которых, понятно, у меня не могло быть в обозримом будущем, отошла на второй план. Однако, путь к заветной цели мне подсказали и я с куда большим усердием стал постигать морские науки, чтобы на третьем курсе попасть на полугодичную практику за границу, все там разузнать поподробнее, а может даже и приобрести заветные джинсы.
Первая зарплата курсанта-практиканта меня обнадежила, на франки, из расчета полставки матроса без класса в 22 с половиной инвалютные копейки за день, помноженные на курс, я приобрел не менее важные в жизни фломастеры и симпатичные мужские туфли на распродаже в французском порту Нант. Эти туфли даже вызвали зависть у бывалых матросов: «вот студент дает, такие туфли отхватил за 10 франков, мы по 36 и то хуже». Начало было вполне обнадеживающим. Однако уже в следующем порту в Дордрехте в Голландии вся правда нашего пребывания вскрылась и оказалось, что зарплату нам выдали там, в первом порту вперед и до конца рейса, и больше ни гульдена нам не полагалось. В общем, первый поход за границу не принес ожидаемого результата и я продолжил учебу, чтобы на следующий год, на штурманской практике достигнуть цели; жизнь без джинсов мне представлялась тусклой и лишенной цвета, как те брюки-техасы после нескольких стирок.
И вот он, «господин случай» мне представился через год в порту Бремен, на штурманской практике. Целый костюм, правда, не джинсовый, а из вельвета,что только вступил в свое модное шествие. Куртка с накладными карманами и пояском, расклешенными вельветовыми же джинсами, все это на пуговицах, настоящих, джинсовых и с зиппером и классными «лейбочками» на кармане куртки и на джинсах. Все это в дополнение к прошлогодним туфлям, делали меня неотразимым. Состоялось! Даже бывалые матросы признавали это и стали мои лейбочки отрывать. Я, стиснув зубы, чуть не плача, молча переносил надругательство. Что поделать, они были правы, в стране началась компания по борьбе с «поклонством западу» и подобные лейбочки заставляли состригать уже завистливые пограничники по прибытии на родину. К счастью лейбочки не поддались, остались весело и радостно украшать мои карманы, а к приходу в родной Архангельск я замочил и куртку и штаны в тазике с прочими не столь завидными моими пожитками и избежал постыдной кастрации.
Со временем я узнал, что джинсовая ткань по качеству определялась по весу, ткалась в двойную нить, на зиппере должно быть написано USA, первым в штатах джинсы начал шить предприниматель Джон по фамилии Lee. В моей жизни было много разных джинсов и Lee и Levi’s, Levi Strauss, Montana, и конечно, Wrangler. Последние мне нравились больше всего, Levi’s были жестковатыми и быстро протирались до дыр в месте самой гордости любого мужчины. А джинсовую куртку я ношу и поныне и джинсы, уже не особо заглядывая на фирму, все равно это делают если не в Китае, то подмосковных гаражах. Надо признать, все лучше и лучше делают.