За излучиной реки показалась приметная береза. Полонея причалила к берегу свою лодку, спрятала ее в заветном месте рядом с еще четырьмя. Огляделась и пошла. Дойдя до могучего дуба с обгоревшей кроной, повернула на север и по едва заметной тропинке пустилась в путь к скиту. Солнышко пробивавшееся свозь кроны деревьев пригревало непокрытую шею и обласкивало кожу нежным теплом. По дороге не смогла отказать себе в удовольствии вдоволь насобирать крепеньких сморчков.
К обеду пришла к воротам скита. Постучалась. Калитку в воротах открыла незнакомая девушка, после того, как пришедшая назвала тайные слова.
- Здрава будь, голубушка. Как тут у вас? - Гостья взяла девушку за теплую ладошку и поцеловала в щеку- Я Полонея. Где матушка Ведогора?
Привратница улыбнулась и назвалась Волицей.
- Так славно все.- Весело сказала Волица, принимая у гости горшочек орехов с мелом. - В трапезной она. - Сказала девушка. И приняла мешочек со сластями. - Благодарствую. -Девушка поклонилась. Полонея направилась в трапезную, была радостно встречена насельницами и Ведагорой.
Передала кухаркам мешок со сморчками и села за стол.
- Здрава будь, доченька. Соскучилась по тебе, солнышко ясное мое. Как ты? Что там у тебя? Давай, сказывай по порядку.- Пестунья расцеловала свою воспитанницу. С чем пришла?
После того, как девушка рассказала все волхвице, та повела ее к себе покои.
- Князю, значится. А ты, гляжу не забыла его. Или снова чувства вспыхнули?
- Ох, матушка. Только тебе и признаться то могу.... Но не за тем же шла.
- Но ты стало быть горда, аки орлица. Та внимательно смотрела девушке в глаза.
- Стало быть так.- Полонея присела на мягкую лавку.
- Ну травку то я тебе дам. Есть у меня. Хотя в прошлом годе и был неурод, да и вентом не предвидится. Но ходаки принесли с берегов Чары. А что потом то? Ты же сама знаешь, коли пойдет что не так и обернешь его... А коли назад не случиться? И руки твои на век в шрамах останутся.
- Да, что шрамы то? А что потом, матушка? А есть ли у меня другие средства при таких делах? Либо встанет и пойдет, либо придется зверя убивать. Иначе же.... Такая жизнь для князя-воина почитай хуже смерти будет. А руки. Нашла у Желистлавы состав один. Вот и испробую.
Ведагора кивнула.
- А ты что? Не тошно тебе там? Выдашь свою товарку замуж, а сама так вековухой и останешься?
- А что? Может тоже замуж пойду. Вот кто присватается за того и пойду.
- Да ты девка ври, да не завирайся.- строго произнесла женщина.- Это кто ж к тебе свататься то сподобится, коли все тебя как огня боятся?
- Может смелый кто и найдется.- Улыбнулась молодая ведунья.
- Ладно. Пошли в схрон. Покажу чего.- Примирительно сказала старшая. Спустились на первый поверх, а дальше в подпол. Под лестницей подпола предстала им каменная кладка. Ведогора зажгла факел и нажала на два камня обеими руками. Те легко поддавшись нажиму открыли перед женщинами малое помещение за каменной дверью оббитой железом локтей девять в длину и в ширь. В помещении стояли закрытые лари да один на другом разные сундуки, обитые железами.
- Гляди, Полонея. - Женщина открыла один из сундуков - возьми это с собой. Пригодится. Как поставишь Твердислава на ноги, привези обратно.
И наставница передала девушке тяжелый узелок.
Поднявшись наверх, женщины пошли в травный склад. Миновав несколько помещений, снова спустились в подпол . С другой его стороны в потайной комнате хранились ядовитые травы и настойки.
Ведогора прошла в помещение первая, зажгла стоявшую там же свечу.
- Вот. Боровец. Гляди осторожнее. Дозу уменьши на треть. Лучше добавь больше разрыв -травы. Хотя... Вот тебе еще …. И она отсыпала в склянку пахнущую можевеловым пеплом пыль.
- Все остальное у тебя есть. Когда шерсть скинет, не забудь прежде чем жечь, насыпать нее одолень- травы и щепоть богородичной.
- Хорошо, Матушка. Они вышли на солнце. - Я там узелок с прекрасами принесла, да монетами. Коль будет кто, пришли за бочонком селедки и мяса соленого.
- И пришлю, голубушка- Как свободна будешь, нарисуй ка мне такие же картинки, как ханше продавала. Думаю и нам такими обзавестись не грех.
- Добро, матушка. Только вот князя как выпровожу, то и заняться можно. Ты мне в помощь пришли Доброоку. Дюже способная она. Я ее и научу за одно, чтоб всегда под рукой была.
- Да уж, всегда. Учишь, учишь вас тут. А потом вы упархиваете как лебедушки в мир и поминай как звали. Доброоку забирают в Коростынь, через два лета. Посадник их сам заезжал невесту выбрать сыну. Вот и приглянулась та будущему свекру. Как тот уехал, то и хлопец пожаловал опосля. Говорит, что лучшей жены и найти нельзя.
- А что Доброока? -спросила Полонея.
- А что Доброока. - согласилась. Понравился он ей Вотаг этот. Да и чего б не понравиться и красавец и богатырь. По всему видно было, что и учен, и учтив. Она уж у нас тоже не смотри, что сирота, но роду то славного, от приданого укладки лопаются. Тетка то ее кожон год гостинцы шлет. Вон от нее привезли в прошлом месяце бочонки с медом, да шкурки собольи, отрезов шелков разных тоже цельный короб.
Полонея осталась в ските с ночевой. Всю ночь просидела в книгохранильнице, изучая записи старых волхвов — оборотней. Сверялась со своими заметками и вносила новые. Чуть вздремнув с рассветом примкнула к девушкам, когда те упражнялись в стрельбе из лука.
До сумерек, Полонея вернулась в свой дом. У ворот огляделась. Все ладно. Встретили ее нетерпеливые люди князя. И Твердята был тут же.
- А тебе чего? - Сурово спросила она хлопца.
- Как это чего? Невеста моя тут.- Смутился Твердята.
- Невеста говоришь. И больше ничего не промолвив направилась в избу.
- Что? Нашлась травка то твоя- Спросил князь с надеждой глядя на девушку.
- Да нашлась. С чего бы ей не найтись. - . Она посмотрела на пустую склянку с зельем, что оставляла. Луна молодая нынче. Поутру и почнем. Теперь все от тебя зависит, князь. Коли сдюжишь, то через две луны сильней тебя лишь великаны будут. Коли не сможешь вытерпеть, то прости, братец.
- Я готов!
- Ты подожди, родимый так говорить. Пойми, я ведь с тобой тут не в ладки играть собираюсь. Коли не сможешь из зверя обратно перекинуться, то мне придется убить тебя, не обессудь. Такое по миру пустить не имею права.
- Делай, все что можешь. - спокойно сказал мужчина.- Выбор то не велик. А так... Да меня собственная жена придушит.
- Ну вот и ладушки. Вот и ладушки.- Задумчиво произнесла ворожея. Нынче ничего не есть и не пить. По утру тоже, чтоб ни капли и ни маковой росинки, во рту не было.
- С чего начнешь то?
- А с бани и начну. Мы вон в бане рождаемся, и помираем в ней же родимой. В ней и выздоровление твое начнется.
Полонея ничего больше не сообщив, направилась к сараю, где хранила травы. Положила в плетеный кузовок то, что набрала, поставила в предбаннике, взяв с собой пару пучков в дом.
- Пахом. Тащите в баню воду. Много воды. Возьми все посудины у Чеславыф, что сыщутся. Пусть твои люди топят ее с полночи. И как я встану по утру, пусть сразу все уходят со двора.
- А чего уходить то? Волшбу какую будешь делать?
- Пахом! Я буду кости ему ломать! Ты думаешь он молчать будет? Орать как дите он будет.- Она сердито смотрела на мужчину.- И негоже, чтобы его ор люди его слышали. Итак вон почитай, что их милостью побирается. Честь вам и хвала, что не предали, а носитесь в ним столько.
- Все исполню. - Пахом с готовностью смотрел на ворожею.- Может остаться в пособники? Я ведь за князя-брата жизнь отдам. - Он стукнул себя кулаком по груди.
- Нет ступай и ты. Сама справлюсь, чай не маленькая. И на что ему твоя жизнь, коли сам он не перекинется обратно в человека. - Она сузила глаза и разлила по склянкам зелья, что стояли на столе.
- Все пойду спать. Не галдите тут!
В доме все утихло как по приказу. На радость и ночь выдалась не жаркая и зажженные травы споро отгоняли мошку и комарье, но как ни ворочалась ворожея с боку на бок, но сон все не шел.
Встала надела верхнюю рубаху, уселась за рисование. Не собиралась писать Твердислава, но само собой шел его образ. С дочечки не нее глядели его глаза. Его волевое лицо …. и горючие слезы потекли по девичьим щекам.
- Ешкин кот - руганулась девушка- чем больше он рядом, тем мне все тяжелее его зреть и знать, что придется спровадить к другой.
Как забрезжило утро, вышла из избы и велела нести в жарко топленую баню князя.
Расстилая на полоках зверобой, полынь да можевел, Полонея стала читать закличку:
"Бью челом дедам да богам.
Вы боги родные, трисветлые
Силы вещие заветные,
Помогите, здраву сотворите."
Молча показав рукой как уложить больного, строго взглянула на Пахома. Тот смекнул, что пора уводить всех со двора, громко велел всем убраться и тащиться к реке.
Во дворе осталась лишь Чеслава, что выпроводив Твердяту, который заночевал на чердаке сидела на крыльце бани на случай, коли что принести нужно будет.
Но и Чеславе было велено уйти, как и прочим.
- Сходи ка лучше в село, принеси мне огарков руды от кузнеца.- Ласково проговорила ей Полонея.
Речь заговора все лилась и лилась, а ворожея выплескивала на князя чаны с горячими , травными отварами, да хлестала его вениками. Как распарила, сделала несколько надрезов и просунув сквозь надрезанную плоть тонкие пальцы стала ломать неправильно сросшиеся кости, временами давая ему рукой вымазанной его кровью плошку с настоем.
Поначалу он крепился, выпивая ровно столько, сколько давала девушка, но вконец озверев от боли крикнул
- Дай все!
- Нельзя! Сердце остановится. Не смогу обратно занять.
Он в ответ лишь зарычал.
Вконец потеряв счет времени, она продолжила заниматься своим делом с князем, что лежал выйдя из сознания, продолжая наговаривать, чтобы душа не отлетела и осталась, не покидая тело.
Крохотными стежками она зашила раны, в которых несколькими минутами назад были ее руки, поливая на раны свежий сок ромашки.
Сколько времени длился заговор Полонея уж не ведала. Влила князю заранее приготовленное зелье. И стала ждать.
Вначале он не подавал ни признаков жизни ни признаков смерти, а потом черты его стали заостряться и началось обращение его в косматого зверя. Толи волка, толи медведя, то ли росомаху. Черная с проседью шерсть отдавала могильным смрадом, гниющего мяса.
Чудовище встрепенулось и дернулось, открыв налитые кровью глаза. Резким рывком рвануло с полока и ринулось на Полонею. Та выбежав из бани направилась в заросли орешника, что рос за баней неприметно охраняя большой плоский камень. Отведя ветви и встав на камне, она дождалась пока туша в шесть локтей ростом ринется за ней, резким движением накинула аркан ему на шею и напрягшись всем весом потянула его на камень.
Оборотень рвался и метался из стороны в сторону, мотыляя девушку как листок по ветру, но звучный ее голос не переставал читать заговор. Невероятными усилиями ей удалось подтянуть тушу и разложить на камне плашмя. Она влила ему в пасть вонючий настой.
Постепенно чудовище замерло, но продолжало дергаться под незримыми путами.
И Полонея запела. Запела унывно и тоскливо, раскачиваясь из стороны в сторону справа налево. Тело зверя лежало по- прежнему распростертым, все время пытаясь выбраться из невидимых пут.
Потом из его глаз выкатилась огромная слеза и он заснул.
Солнце клонилось за лес, а Полонея все тянула и тянула тоскливую песню.
За полночь, развела огонь в подготовленном рядом с камнем костре, взяла бубен и стала нещадно в него бить, то совсем близко к туше зверя, прямо перед глазницами, то поднимая его над своей головой.
Постепенно косматая шерсть стала сваливаться огромными клоками, она собрала ее в большую железную миску, плеснула живицы, черной маслянистой жидкости, добрую щепоть одолень -травы и подожгла.
Когда запели первые петухи, ворожея стала обтирать возвращавшее человеческие очертания тело, зачерпывая ладонями обжигающее варево и смазывая им каждую пядь тела, не останавливаясь ни на миг.
Обожженные руки покрылись волдырями, но продолжавшая свою песнь Полонея не чувствовала ни боли и треска лопающихся пузырей на свое плоти. Не видела она и крови на своих руках, что обильно смешивалась с черной жидкостью и впитывалась тело князя.
Черная жидкость впиталась без остатка вместе с кровью ее рук. Когда стало подниматься солнце, Полонея достала бутыль с мертвой водой, набранной из под выворотня в грозую ночь при полной луне и щедро полила ею князя. Собрав беленым льняным полотном росу и пропитав ею все полотно, бережно обернула мужчину словно младенца в пелены.
Сверху накрыла шкурами. Оттянув веко левого глаза, и убедившись в чем-то, кивнула и она села на землю, прислонившись к камню, на котором лежал ее подопечный и заснула.
Сознание выхватило из пространства звук голоса Чеславы. Полонея открыла глаза и тут накатила боль. Нещадная и жгучая. Ее руки оказались совершенно без кожи. Лишь местами было видно ошметки среди сочащихся сукровицей трещин.
Закусив нижнюю губу она вытянула ладони к Чеславе, которая омыла их соленым раствором, потом чистой водой и смазала заранее приготовленной мазью.
- Ромашки нарви, девонька - произнесла ведунья пересохшими потрескавшимися губами, уголках которых засохла кровь.
Вскоре подошел Пахом. Взглянув на своего князя, мирно спавшего, словно младенец на камне, вперился взглядом в руки Полоней.
Жалость промелькнула в его глазах, сменившись восхищением.
- Что делать?- Обратился он к сидевшей бессильно на земле Полонее, которой Чеслава заматывала ладошки полосками выбеленного тонкого льна.
- Воды принеси- прошептала девушка. Тот рванул к навесу летней кухни и вернулся с огромным жбаном из которого выплескивалась студеная водица.
- Нужно соорудить навес.- Сказала Полонея после того как влила в себя все содержимое жбана.- На случай дождя. Пусть спит здесь. Этот камень даст ему силы.
- И долго ему здесь спать?
- Дён девять, коль верить книгам.
- Каким книгам?- спросил мужчина.
- Волховским. Каким еще?
- Так ты, никогда такого не делала еще?- Он обомлев смотрел на девушку.
- Да, что я сумасшедшая что ли! Руки себе до костей всякий раз прожигать. - Каждое слово давалось ей с трудом.
- А что здесь было? - поинтересовался княжий побратим.
- А тебе то, Пахом на что? Князь твой живой?- она сдвинула брови.
- Живой.- согласился он.
- Боги дадут встанет.- Сказала она с тяжелым вздохом.
- А коли....
- А коли, не коли .- Ведунья стала раздражаться- Иди, Пахом подобру поздорову. Твердислава с места не колыхать! Навес соорудите. А как солнце сядет. То уходите.
Я в избу спать. До вечерней зорьки сиди тут. Потом я ворочусь.
Дав Чеславе распоряжения, Полонея ушла к себе и постаралась заснуть. Но боль в руках не давала отдыха потерявшему силы телу.