44 глава. Вновь - библиотека

Элла Лякишева
               
   На фото Яша, Галя Маслова, Саша Каретников

                Есть книги, которые читаются,
                есть книги, которые изучаются терпеливыми людьми,
                а есть книги, которые хранятся в сердце…

                Л.Леонов, русский писатель

   Открывая  знакомую дверь, Лина с трудом провернула ключ. Вот они, друзья, миленькие, родненькие, смирно стоят на полках...

     Прошла вглубь, улыбаясь книгам, дотрагиваясь до корешков и обложек, здороваясь с теми, до которых смогла дотянуться рукой. Сколько раз они помогали ей, давая пищу сердцу и уму.
 
   Солнечный Пушкин, сумрачный Лермонтов, насмешливый Николай Васильевич… Страдающий Бальзак и гениальный Шекспир. Самодовольный Козьма Прутков и  неунывающий Ходжа Насреддин. Сколько раз над его притчами хохотал Яша, любимый читатель!

   Вот объёмистый сборник - «Восточная мудрость» в потрёпанной обложке.

 Здесь застревал Михаил, выискивая то, что подходило под настроение, а потом зачитывал, поглядывая изучающе, с намёком:
- «Встретив ребёнка, будь с ним повежливее – неизвестно, кем он вырастет, кем станет».  Индийская мудрость. – И взгляд в сторону Лины Сергеевны..
- Хорошо сказано, - соглашалась, не поднимая головы от проверяемых тетрадок,  -  но это ведь ещё и неизвестно, кем он станет, да и каким - тоже неизвестно.

   И насмешливый взгляд в его сторону. Он цитировал  в ответ:
- «Те, кому нужно, поймут».  Будда.
- А кому не нужно? – спрашивала Лина Сергеевна, не сдержав улыбки.
- Тоже поймут. Когда-нибудь, - философски отвечал  Медведь, выразительно глядя в глаза, и щеголял новым афоризмом: - «Главная заповедь жизни – любовь!»  Это тоже Будда.

    Как хорошо, что вошедшие читатели прерывают  опасную тему.

     Нина Ивановна, привычно поджав густо накрашенные губы, придирчиво строго оглядывает ученика и не менее строго - молодую учительницу.

     Звонок на урок очень кстати. Книга остаётся на полке.

     Лина листает страницы.  Некоторые афоризмы  действительно заставляют ох, как задуматься. Китайский:
- «Когда в горах нет тигра, и мартышка – зверь» - жестокая, но… тоже правда. Невольный  намёк заставил сжаться  сердце.

   Она бережно кладёт «Восточную мудрость» на полку.  Вздыхает, вспоминая взгляд Михаила. И взгляд Нины Ивановны... Да, всё и все против них... но,  похоже, напрасно?

  Вспоминает негромкий голос, читающий Онегинское письмо… Он выучил, он знал, когда прочесть. Да нет, не знал, конечно, – сердце подсказало. Но как читал! Словно сам пережил всё это. А может и, правда, пережил?  Так повзрослел за лето!

  Но он, по-прежнему, ученик. Лина Сергеевна снова вздыхает, потому что невидимая магнитная стрелка сердца указывала другой путь, и, как бы ни подавляла она свои чувства, ничто не помогало. ..   
               
   Кстати,  завхоз получил  новые книги. Интересно, что  прислали? Куда он их положил?

   Лина оглядывает комнатку. Боже! На самую верхнюю полку. Шутник!! Придется брать стремянку.

   Взбирается по шатким ступенькам, держась за полки, тянется вверх… Так и есть! Лестничка от резкого движения скользит вбок и...

   Но нет, вместо холодного пола девушка оказывается в крепких объятьях. И  замирает в руках спасителя, так крепко прижавшего её, что вздохнуть трудно.   Горячая щека обжигает.

  Лина, Лина, ну кто же это мог быть? Наверное, сама судьба постоянно сталкивала их, если верить в судьбу. Девушка переводит дыхание. Шепчет едва слышно: «Отпусти…»

   Чуть-чуть Медведь разжимает кольцо, и Лина  сползает вниз. Тонкие руки  обхватывают  крепкую шею. Два сердца гулко стучат совсем рядом, отдаваясь в ушах глухими «точка-тире, точка-тире».

  Но не этот слышимый  стук оглушает её. Она бы и  ещё крепче прижалась к  горячему, сильному, крепкому, словно камень гранит, телу! Ещё дрожит от пережитого страха  и  медлит. Невидимые токи кружат голову.

   Когда-то (в прошлой жизни) она целовалась с Толиком, но у него были холодные руки и не было этой силы и этой бережной ласки.  Лина  поднимает  глаза. Видит в  Мишкином взгляде такую безбрежную нежность, что хочется просто опустить ресницы...
 
  НО... она отталкивает непрошеного гостя:
- Отпусти, Медведь! – Выскользнув из рук, опирается спиной о стеллаж.
- Но я ведь…  спас вас!
- А может, я не упала бы... Почему не на уроке?

   Пожимает плечами, улыбается дерзко:
- Вышел...  Чтобы вас увидеть! Хоть спасибо скажите.

 Инстинктивное ощущение опасности заставляет быть строгой:
- Спасибо, конечно. Ну, а теперь возвращайся в класс.
- Не пойду.
- Вот ещё, что придумал! Николай Теймуразович…

   Михаил не дал договорить.
- Что вы всё время пугаете им! Я же не маленький.
- Тем более, что не маленький. Должен  знать, что есть правила…

   Лина запнулась, ища нужные слова. И снова звонок выручает её. Миша, стиснув зубы, отворачивается, уходит.

  Слава Богу, можно сесть на стул, отдышаться.      
               
    Новые книги помог снять Яша, даже без лестницы. Он пришёл поделиться впечатлениями от новой притчи: 
- «Бу Адам и его отец встретили на улице похоронную процессию. «Куда несут покойника? – спрашивает мальчик. – «Сын мой, в то место, где нет ни еды, ни питья, ни одежды – короче говоря, ничего нет» - «Смотри, отец, - сказал мальчик, - как бы его не принесли к нам домой!» - Дочитав, Яша  хохочет:
- Какой наблюдательный, умный мальчик этот Бу Адам!
                ***
   У Любы Захаровой другие интересы. Она прибегает почти каждую перемену:
- Вот почему, Лин Сергевна, почему сейчас нет таких рыцарей, как когда-то? Помните Айвенго? Он любил леди Ровену и ради неё был готов на смерть. И она ждала  его, верила. Ведь это очень важно - верить вопреки всему, да?

- Конечно, - отвечает, улыбаясь, Лина.
- А почему наши парни такие грубые? Могут оскорбить девчонку, даже ударить… Не все, конечно, но...
- А может, девчонки в этом виноваты сами?   
- Ну, может, и виноваты... иногда. Но ведь парни должны защищать их, быть рыцарями.

- Люба, то была другая эпоха, другое воспитание. И между прочим, рыцарство – удел богатых.  Крестьянки  не могли и мечтать о рыцарях – работали и работали  на полях и дома тоже. Как тебе такая картина?

   Люба задумывается:
- Печальная картина. А как красиво рыцари объяснялись в любви!
- О, это была целая наука! Специальное обучение этикету. Стыдно было вести себя невежливо.
- Римма Иосифовна тоже говорит об этом. Учит мальчишек шапки снимать в клубе на танцах, девочкам пальто подавать, пропускать первыми в дверях. Так девчонки ещё и хихикают.
- Не всё сразу прививается. Но постепенно, я верю, культура всё-таки победит.
- Я тоже в это верю, иначе  жить было бы тяжельше.

- Тяжелее, - поправляет Лина Сергеевна.
 - Да, тяжелее. А всё дело во взрослых. Мужики как соберутся, так без матерных слов речи не скажут. Парни стоят тут же рядом. А некоторые ещё  бахвалятся, что перещеголять могут. Девчонки тоже матерятся, только не буду говорить кто.
- Это ужасно!

- Придумал бы кто-нибудь такое  волшебное лекарство, чтобы отучить от вредных привычек. Неужели не могут придумать?
- Вряд ли. Тут главное – воспитание. И влияние окружающих. Должны же они понять, в конце концов, как красива жизнь без этой грязи.
- Хотелось бы. Может, сбудется?
- Обязательно сбудется!    
- Хоть одним бы глазком заглянуть в это будущее! Я хотела бы...

   Пришёл Саша Косых, этакий гриб-боровичок с голубыми глазами и льняным хохолком над высоким лбом. Он  прочитал «Флаги на башнях» Макаренко. Спрашивает:

- А что такое... энтузиазм?
  Лина Сергеевна вначале  растерялась: как бы поточнее ответить?  Говорит:
- Такой порыв душевный, когда всё получается  лучше, чем раньше.
- Это как у нас на покосе, чтобы до дождя сено убрать, все дружно, сильно работают.
- Ну да.  А Рыжиков тебе понравился?
- Этот гад ползучий?! – восклицает с возмущением. - Есть же такие!.. Их убивать надо.
- Так уж сразу – убивать. А перевоспитывать?
- Не-а,- задумывается Саша, - таких  не перевоспитаешь. Он вор и вообще… подлый!
- Увы, - вздыхает учительница. - Ну а наших лентяев можно перевоспитать?
- Лёньку да Валерку? – Саша оживляется. – Конечно, можно. Мы их теперь по утрам будим, чтобы не опаздывали.
- А Валерка вчера снова опоздал.
- Думаете, почему? Как только мы ушли, он опять спать завалился! Весь первый урок храпел, ко второму едва успел. Я стал ругать его: «Прогульщик ты, Валерка!»  Так он ещё и обиделся.  «Я, - говорит, - не  прогульщик, я  проспальщик!» Из-за него пять баллов в соревновании потеряли.
                ***
   Вечером Лина Сергеевна открыла  новый  роман Александра Чаковского «Год жизни». Автор - главный  редактор её  любимой «Литературки» - так ласково она называла «Литературную газету».  Захолустная деревня, а газеты приходят  без задержки  – достижение!
 
    Читала роман несколько вечеров, не отрываясь.  Конечно, первый собеседник – дневник, ему открывала душу.
               
             16 сентября, 1964
      «Строительство туннеля в Сибири... Романтические порывы Андрея,  первая неуверенность, упорство, первая любовь.  Вообще – правильно написано!  И такие, как Крамов, живы ещё; и такие Светланы тоже есть; и коммунист Трифонов. Автор замечательно пишет: 
   
«Человек идёт по дороге, спотыкаясь, падая, с каждым шагом теряя силы и думая лишь о том, как длинна эта дорога. Он добирается до конца пути измученный, с усталым сердцем и пустыми глазами. Он шёл по дороге, потому что это она вела его, он шёл в никуда.
   Но есть хозяева дорог. Эти люди идут под дождём и солнцем, сквозь лесные завалы, через туннели, которые они прорубают. Эти люди тоже спотыкаются и падают, получают раны, но солнце видит их улыбки и ветер осушает их слёзы. Эти люди знают, зачем и куда идут. И каждый километр пути, и каждый год обогащает их душу,  обостряет зрение ».

   Да, жизнь каждого человека – это дорога. Одни видят в ней только трудности, неудачи... Бредут – и всё! Другие имеют цель, волю, не ноют от трудностей…

  Кто  я? Хочется быть во второй группе! Чтобы солнце видело мою улыбку!  И чтобы ветер осушал слёзы.  Почему только  именно ветер? А где друзья? Одному осилить трудный путь невозможно.  Я ощущаю  здесь каждый урок как бой за детские души…
 
  Счастье, что Римма  рядом. Есть ещё Люба и Соня. Но за дружбу с ними я  получаю постоянные выговоры от старых учителей. Они считают, что нельзя дружить с ученицами. Жуткий абсурд!  Что может быть плохого в нашем общении?!! Нет, я никогда не пойму этой нелепицы.

  Вчера Нина Ивановна  вновь  упрекала меня в «панибратстве» (дурацкое слово!), говорила, что  я разбаловала девочек вниманием, что они не будут меня уважать.
Почему?!! Мы разговариваем о жизни, о книгах, о фильмах, мечтаем, мне с ними интереснее, чем с ней, например. Во много раз интереснее.

   Недавно в клубе посмотрели, а потом - под впечатлением -  обсуждали с девочками новый фильм "Дело было в Пенькове". Было уже 12 ночи, электричество отключили, и мы в темноте деревенской избы вспоминали Матвея (как потрясающе Тихонов играет его!) и с таким воодушевлением мечтали о большом и красивом клубе, о волшебных тракторах, пашущих поле без трактористов...

 "Неужели когда-нибудь будет так?" - спрашивала, сомневаясь, Люба. И я уверенно отвечала: "Конечно, будет!"
 
  Недавно Н.И. в порыве откровенности рассказала мне о своей судьбе. Жизнью своей она ужасно недовольна,  очень ревнует мужа. И есть за что.  Он  -  председатель  колхоза,  недавно получил  орден Трудового Красного Знамени. Любит стихи Симонова. У них дома большая библиотека. Мне насплетничали в учительской, что у него был роман с молодой учительницей,  что преподавала до меня.

    Мне в назидание Н.И. поведала и о своей юности. Работала она в училище при заводе. Трофим был мастером. Сразу после войны пришёл контуженный, отнюдь не самый обходительный и нежный, но и выбор в те годы был невелик. Стали  встречаться. Ох, и трудно было  работать:она молоденькая. а в классах взрослые парни,  но сумела увлечь их чтением, всегда в конце урока оставляя для интересных книг десяток минут. Жили с подружкой в общежитии. Выходное платье одно на двоих. Потом с Трофимом  расписались, получили квартиру. Ох, нелегко с ним! Всю жизнь нелегко... Можно судить по любимой его поговорке: «Полюбите нас грязными, а чистенькими нас всякий полюбит».  Она прощала всё: ведь войну прошёл – ад.  Уговорила учиться дальше, помогала в учёбе, да  разве он помнит об этом? Двоих детей родила, постарела...  Теперь для него жена – лишь домашняя хозяйка,  через день чистую рубашку требует и калорийные завтраки каждое утро. Для неё же  на первом месте -  будущее детей.

    Вот такая у неё судьба. Она всю жизнь работает в школе, но, озабоченная собственными проблемами, не любит ни работу, ни деревенских детей. Ничего не делает для их развития - напротив, осуждает нас с Риммой... И эта женщина присвоила себе право  учить меня жизни только лишь потому, что  старше...

                Продолжение: http://www.proza.ru/2017/07/06/1413