Эта папка досталась мне в наследство от моего предшественника — предыдущего штурмана эскадрильи. Добротная, кумачового цвета с вытесненным большим золотым гербом Советского Союза. Сейчас такую красоту и днём с огнём не сыщешь. Перебирая содержимое своего сейфа, я случайно обнаружил её под кипой других документов. Для чего папка предназначалась раньше — неведомо. Я же решил использовать её для карты главного пассажира при полётах по литеру.
Как сейчас — не скажу, а раньше литер полёту присваивался при перевозке особо важных персон — от главкомов видов Вооруженных сил и выше. На каждый такой полёт готовилась карта главного пассажира, на которую фломастером для наглядности наносился маршрут полёта. Я считал, что такая карта, вложенная в красную папку, смотрелась на столе перед начальником намного эстетичнее, солиднее как-то.
Одна беда — не один раз приходилось отнимать красивую папку у шустрых порученцев высоких пассажиров. Увидев золотой герб на алом фоне, они всё норовили унести её по прилёту с собой, как и самолётные плечики для одежды, сделанные из ценных пород дерева. За сохранностью вешалок следил борттехник по авиационному оборудованию. Я попросил его присматривать и за папкой, поскольку пока я выберусь из своей кабины в самом носу, её бы уже и след простыл.
Если же полёт был не литерный, я носил в этой папке полётный лист, чтобы не помялся и, чего там скрывать, чтобы произвести на окружающих нужное впечатление. Эффект был потрясающий! Особенно, когда при входе в помещение я негромким вкрадчивым голосом произносил:
— Здравствуйте, товарищи коммунисты! Чем занимаетесь? Сидите, сидите — можете не вставать.
У военных диспетчеров глаз намётанный, а шестое чувство неимоверно развито. Увидев меня с красной папкой с золотым гербом в руках, не скажу, что они вскакивали по стойке смирно, но были близки к этому. А честь мне на всякий случай первыми отдавали даже равные по званию.
Помню, как-то мы возили по Украине комиссию по безопасности полётов. По прилёту в Староконстатинов членов комиссии и экипаж повезли на автобусе в лётную столовую на обед. Я попросил высадить меня у КП для подачи заявки на дальнейший перелёт, поэтому немного задержался. При входе в столовую заведующая, признав во мне члена комиссии, пыталась проводить меня в «греческий» зал для начальства. На мой ответ, что я из экипажа, она как-то разачаровано, словно я пытался её обмануть, воскликнула:
— Ну, надо же! А ещё с такой папкой! Тогда проходите в общий зал.
Папку я не уберёг. Её всё-таки спёрли — борттехник недоглядел. А жаль, волшебная была папка…