- Дамы и господа, позвольте наше очередное, ежестолетнее собрание считать открытым!
И подождав, когда почтенное собрание закончит аплодировать Фея-крёстная, благосклонно кивнув, продолжила:
- Сегодня у нас очень печальная повестка дня. За последнее столетие наше Сказочное королевство понесло большие потери. Часть сказок перестали рассказывать, и им пришлось исчезнуть, ещё одну часть постигла участь быть переписанными до неузнаваемости, а некоторые сказочные герои вообще стали персонажами совершенно других жанров и им пришлось эмигрировать, в большинстве своём за океан… Я уж не говорю о вопиющих случаях, один из которых произошёл с нашей любимой Шарлоттой! Сначала у неё отобрали имя, а потом и девственность! Вот про герра Вольфа ничего не скажу – пристроился, востребован…
Публика зашепталась, послышались скабрезные шуточки. Шарлотта опять покраснела под цвет головного убора, а Вольф встал, раскланялся, подмигнул сидевшим невдалеке Флоре и Фауне, и ущипнул новоиспечённую жену за бочок.
Председательствующая постучала ложечкой по ближайшему графину.
- Попрошу тишины! Ну как читатели, право… У нас серьёзное мероприятие, между прочим! Надо решить, как мы будем противостоять искажению нашей истории. Надо выработать свод правил, которому мы впредь будем следовать. Решить, на какие предложения соглашаться можно, а какие отметать решительно и бесповоротно. Иначе нам грозит полное забвение, деградация и вымирание!
Фея обвела террасу внимательным взглядом, явно ища кого-то конкретного.
- О, крестница, тебя-то я и ищу!
Зезолла подошла поближе к столу и сделала книксен. Фея-крёстная улыбнулась ей, кивнула благосклонно и повернулась опять к внимательно слушающим её гостям.
- Если кто-то не помнит, представлю – Зезолла, одна из моих первых крестниц. Вот яркий пример трансформации имён и историй, которые приключились с моей милой девочкой. Ну, её первое, ещё египетское, имя – Фодорис, но ни она, ни я не любим об этом времени вспоминать. Специальность у неё там была не та, о которой принято рассказывать детям… Но в средние века моя девочка появляется уже под своим сегодняшним именем, вполне звучным и приятным – Зезолла, что является сокращением от имени Лукрезуцция. Так нет же, последующим сказочникам потребовалось её постоянно переименовывать! Мы ещё были не против Синдереллы, Ашенпуттель, Сенерентолы… Но потом моя маленькая чистюля вдруг становится замарашкой и грязнулей, и получает имя то Пепелушка, то вообще Золушка! Да и в статусе теряет, почему-то становится служанкой – это с её то родословной! А эти хрустальные туфельки? Идиоты, попробовали бы они танцевать в хрустальных салатницах на ногах! Но мы и это терпели, пока не получили последний сигнал от одного читателя, доктора, а значит человека серьёзного и без чувства юмора…
Тут в руке Феи-крестной появился конверт, из которого она достала лист бумаги, точнее - фирменный бланк, с печатями и несколькими подписями. Фея водрузила на носик пенсне:
- Итак, зачитываю. «Жила-была мачеха с дочками и была у нее работница Золушка. Уехала мачеха с дочками на бал, а Золушку не взяла. Тут прилетела Фея и говорит Золушке: вот тебе карета золотая, вот тебе кони вороные, вот тебе платье белое. Поезжай на бал, но не задерживайся - ровно в полночь платье превратится в смирительную рубашку, карета в палату, а кони - в докторов-психиатров. Поехала Золушка на бал, да задержалась. Только прыгнула в карету - тут часы и пробили. Открывает она глаза - а кругом психиатрическая палата да санитары в халатах, глянула на себя в зеркало - вместо платья рубашка смирительная, а сама уже не Золушка, а мужик какой-то волосатый – Сергей Александрович Подсаднический. С его слов и была записана эта правдивая история…»
Фея сняла пенсне и обвела притихших гостей взглядом полным скорби. Потом подняла зачитанную бумагу над головой:
- Понимаете, что творится? Нам уже из дурдома пишут! А это документ, между прочим, и ему приходится верить - печати, подписи ответственных лиц! Мы становимся атрибутами бреда… С этим надо как-то бороться. Я бы хотела выслушать ваши предложения.
С этими словами она села в подлетевшее кресло и обвела присутствующих тяжёлым вопрошающим взглядом. Под её взглядом персонажи заёрзали и вытолкнули вперёд взлохмаченного прозрачного старичка в саване.
- Сэр Симон де Кентервилль? Ну-ну, интересно… Ваша-то сказка вполне успешна, да и автор пользуется до сих пор заслуженной популярностью. Правда, не всегда за сказки…
Прозрачный, и постоянно вихляющийся в воздухе сэр Кентервилль откашлялся, и произнёс:
- Леди Фея, во первых я прошу меня как можно быстрее отпустить, а то на этой террасе меня постоянно сквозняк сносит куда-то, боюсь совсем развеяться и выпасть в осадок. Потом ведь собирать долго будете… А во вторых, у меня есть некоторый опыт общения с людьми, которые не верят в чудеса – одни мои Отисы из Кентукки чего стоят! Ну не верят они в сказки, им теперь другое подавай… Но и среди них ещё остаются истинные ценители прекрасного, в моём случае девочка Виржиния – вот на таких людей нам и надо ориентироваться. Именно они верят в чудеса и чудеса сбываются!
- Интересная мысль, здравая. И это мы учтём, сэр. А теперь можете исчезать – у Вас пока проблем нет. А мы обсудим накопившиеся фальсификации и подумаем, как их нивелировать.
Сэр Кентервилль с поклоном испарился, а Зезолла решила пройтись по дому Феи, в котором давно не бывала. Начать свой обход она решила с кухни, куда современные сказочники её давно сослали. Отворив знакомую дверь она увидела новую кухарку, в белоснежном чепчике и фартуке с ручной вышивкой, которая колдовала над всевозможными кастрюльками и горшочками, из которых исходили просто волшебные ароматы. На скрип двери кухарка обернулась и Зезолла застыла в недоумении…
(Продолжение следует...)