Дима Позументщиков с детства мечтал научиться ремонтировать компьютеры и различную бытовую технику, поэтому и поступил на радиофизический факультет университета, решив, что если после его окончания он будет даже самостоятельно разрабатывать вышеуказанные устройства, то ремонтировать их тогда он сможет и подавно.
Но увы! Студентам радиофиза в основном преподавали теоретические основы различных околорадиоэлектронных наук, поэтому даже к окончанию четвёртого курса ремонт всего, что включается в розетку, остался для Димы несбыточной мечтой. Вот и сейчас, в преддверии зачётной недели, он в форсированном режиме писал очередную курсовую работу по расчёту полупроводниковой сверхрешётки, прекрасно понимая, что даже устроившись инженером в специализированный НИИ, он вряд ли когда-либо столкнётся с подобной экзотикой.
А формулы в этом расчёте были мухобойные, графики – сюрреалистическими, и кроме этой работы, висел над Димой дамокловым мечом курсовой проект по технологии микросхем, где кроме расчётов, нужно было ещё выпустить полный комплект конструкторской документации. А потом – зачётная неделя, а за ней – летняя сессия…
Вот поэтому и перебрался Дима на ближайшие пару месяцев из общежития в тихую съёмную комнату, чтобы, не спеша, разобраться со своими «хвостами» и в спокойной обстановке подготовиться к экзаменам. И такая ситуация возникала у него перед каждой сессией: в начале семестра он давал себе слово делать все курсовые добросовестно и не спеша, благо, времени на это давался не один месяц; но потом начинались походы то с друзьями «на пиво», то в соседнее общежитие к девочкам-филфаковкам, то на с большим трудом найденную подработку… А ещё в общежитии даже перед зачётной неделей единственным местом, где можно было в относительной тишине написать курсовой, была «читалка», поэтому Дима и уходил оттуда на время сдачи курсовых-зачётов-экзаменов.
Комнату в предсессионный период было не так-то легко найти: заочники из других городов на свою сессию уже приехали, а ещё многие хозяева предпочитали сдавать жильё студентам на всё время обучения, а не на пару месяцев. И для того, чтобы найти подходящее жильё, приходилось , Диме собирать адреса таких комнат у комендантов всех колледжей и ВУЗов, расположенных хотя бы в получасе езды до радиофиза.
На этот раз ему не очень повезло: комнату он снял довольно далеко от университета, да ещё и хозяйка оказалась прижимистой: мало того, что цену за жильё заломила раза в полтора выше, чем другие, так ещё и за аренду пианино, стоящее в комнате, хотела «содрать» с Димы толику денег. И только после того, как парень решил отказаться от квартиры, объяснив, что не собирается играть на пианино, хозяйка пошла ему на уступку, заперев инструмент на ключ, чтобы студент никак не смог на нём играть, не заплатив ей. Вот так и оказался Дима на квартире у Лии Павловны, в комнате с пианино, огромным столом, кроватью и висящим возле неё зелёным в мелких жёлтых узорах ковром ручной работы.
***
…Было около пяти часов вечера, когда Дима понял, что неправильно нарисовал график распределения основных носителей заряда.
«Как же я так смог протупить, - подумал он, глядя покрасневшими от постоянной работы за ноутбуком глазами на график с отрицательным значением длины образца, что само по себе – нонсенс. – Хорошо, что я сейчас это заметил, а не на защите. Значит, так: сейчас покемарю до вечера, затем на свежую голову перепишу эту главу, а после спать не лягу, пока курсовую полностью не сделаю…»
Дима, не раздеваясь, улёгся на кровать поверх покрывала и закрыл глаза, пытаясь заснуть. Только сон к нему не шёл: перед глазами вился змейкой тот злосчастный график, а мысли цеплялись за каждую формулу в учебниках, по которым студент делал свои расчёты.
Поворочавшись с бока на бок, пытаясь поудобнее улечься, но всё равно не заснув, Дима открыл глаза и уставился немигающим взглядом сначала в потолок, а затем в висевший на стене возле кровати ковёр. И показалось вдруг парню, что ковёр как будто помещён за стекло, и за этим стеклом где-то в глубине располагалась стена, обитая пушистым зелёно-жёлтым мехом, а в стене – две арки.
«Прямо объёмная картинка какая-то», - подумал Дима и довольно сильно ударил кулаком по ковру, чтобы развеять видение.
***
Да только кулак парня почему-то легко прошёл внутрь ковра, а вслед за ним по инерции покатился туда и сам Дима, от неожиданности закрывший глаза. И когда он открыл их, то обнаружил, что находится в довольно просторной комнате, задрапированной пушистым зелёным материалом с жёлтыми узорами – таким же, из которого был сделан ковёр в его съёмной комнате. В центре этой комнаты стояли две колонны, а по бокам – по две ведущие куда-то арки.
Дима обернулся назад и наткнулся на прочную стену, покрытую таким же пушистым зелёно-жёлтым материалом, как и всё остальное в комнате.
«Предупреждать людей нужно, что за стеной ещё и ниша имеется, - недовольно подумал парень. – Хотя, тогда Лия Павловна меня две комнаты оплатить потребовала бы. А идея прикольная: сделать дверь, открывающуюся наверх, поверх неё ковёр прибить, а за дверью такой себе уютненький пушистый будуарчик сделать. Или это не будуар? Колонны, арки – больше смахивает на помещение для собрания какой-нибудь оккультно-эзотерической секты. Вот между колоннами можно алтарь поставить или кафедру для проповедника. – Он хихикнул про себя. - Но меня сейчас больше интересует, как попасть назад к себе в комнату».
И Дима начал водить руками по стене, надеясь найти скрытую за пушистыми узорами ручку для открытия двери.
- Для этих целей мы использовали добровольцев – выпускников военных училищ… - прервал его изыскания строгий женский голос.
Дима обернулся. В комнате было пусто, а голос раздавался из расположенной справа арки. Парень хотел уже направиться туда, чтобы попросить находящихся там людей помочь ему выбраться отсюда, но здравый смысл взял верх.
«Кто знает, сколько их там, и что они здесь делают, - резонно подумал он. – А вдруг, они и меня в свою секту заманят? Или ещё хуже – в жертву принесут, - нервно пошутил он. – Я лучше за колонной спрячусь, а когда они закончат свою лекцию слушать, то пойду за ними и выйду, наконец, из этой комнаты».
Так Дима и сделал, став за колонной и начав наблюдать за аркой, из которой доносилась речь какой-то женщины, эмоционально и очень даже по-научному вещавшей про какие-то петли времени, опыты над людьми, которых помещали в какие-то камеры…
«Прямо какой-то местный филиал «Ананэрбе», - подумал парень, - а они, насколько я помню из истории, якобы обладали очень мощными техническими знаниями, такими, которым ни в одном универе не учат. Нужно, наверное, после окончания их собрания или что там у них сейчас, подойти к ним и попросить взять меня к себе, тем более, что внешность у меня почти арийская. Может, хоть они объяснят мне, как работает полевой транзистор».
Дима усмехнулся, зная, что льстит себе. На самом деле он был белобрысым долговязым худосочным парнем, хотя, если использовать всё богатство русского языка, то Диму можно было бы назвать высоким стройным блондином.
Между тем, усталость брала своё, и парень начал зевать, затем уселся за колонной, а через некоторое время уютно улёгся возле стены. Последнее, что он услышал перед тем, как погрузиться в сон, были такие родные ему слова, как «светодиоды» и «датчик движения», что ещё более укрепило в студенте надежду на то, что неизвестные люди в соседней комнате являются кладезем неизвестных обычному инженеру технических знаний.
***
…И приснилась ему принципиальная схема не то трансформатора Теслы, не то конвертора Колера, не то генератора Шапеллера, причём Дима прекрасно понимал, как функционируют эти устройства. Он даже начал прикидывать, какую нагрузку можно подключить к их выходам, когда его разбудил резкий женский голос, ругающий кого-то за то, что этот человек привёл постороннего.
«Похоже, они не особо нуждаются в новых членах своей организации, - с грустной иронией подумал парень. – Вон как эта фрау визжит по поводу появления на их собрании кого-то чужого».
Он открыл глаза и увидел в проёме арки невысокую упитанную светловолосую женщину средних лет в цветастом байковом халате и начинающую полнеть высокую кудрявую рыжеволосую девушку в спортивных штанах и просторной футболке навыпуск.
«Вот тебе и филиал «Ананэрбе» с их тайными знаниями, - разочарованно подумал Дима. – Тут, скорее всего, обычная женская консультация со стандартными бабскими склоками. Только вот зачем им петли времени и опыты над добровольцами?»
Дима уселся на пол и начал прислушиваться к разговору, в котором женщина ругала девушку за то, что она привела какого-то парня в камеру, а девушка пыталась оправдаться, объясняя, что первый раз видит этого парня.
«Так, у них ещё и камеры, оказывается, есть, - слегка испугался Дима, вспомнив казематы Абвера. – И туда они, как я понял, всех неизвестных им мужиков сажают. И тётка эта – прямо фрау Германия: толстая, белобрысая и жутко уверенная в себе. Да и девка, похоже, тоже «косит» под истинную арийку: вон, даже волосы в белый цвет решила покрасить, да только ничего у неё не получилось».
Он усмехнулся, вспомнив кареглазую филфаковку Лену, постоянно пытающуюся перекрасить свои иссиня-чёрные волосы в белый цвет. Но какими бы она красками ни пользовалась – волосы её приобретали только какой-нибудь оттенок рыжего, и не более. А у девушки в спортивных штанах глаза были ещё темнее, чем у Лены, значит, и волосы у неё от природы должны быть тёмными.
Тут девушка посмотрела на него, Диму, а затем обратилась к женщине.
- Раиса Павловна, - сказала она. – Он проснулся.
- Так… - повернулась к Диме женщина. – Давай, рассказывай, как ты сюда попал. Хотя нет, ничего не говори, и так всё понятно…
- А мне непонятно, - прервала её Марьяна. – Пусть расскажет кто он, откуда, как оказался на квартире у Лии Павловны, какой сейчас год…
- А я не желаю этого слышать, - закрыла уши руками Раиса Павловна. – И, вообще, это мой ковёр, и единственное, что я хочу – это чтобы вы оба избавили бы меня от вашего присутствия здесь. Так что давай, Марьяна, сосредотачивайся на картинке на задней стене и возвращайся назад, а я потом и этого парня в его время отправлю…
- Извините, что перебиваю вас, но не нужно меня никуда отправлять, - решил встрять в разговор Дима, опасаясь, что над ним начнут ставить опыты для отправки в какое-то «его время». - Вы мне лучше скажите, как мне в комнату, которую я снимаю, вернуться, а то я случайно стукнул по ковру, дверь открылась, я сюда попал, а дверь с этой стороны заподлицо сделана, и я никак не пойму, как её открыть…
- Нету никаких дверей ни с этой, ни с той стороны дверей, - перебила его Марьяна. – Есть резиновая камера, срабатывающая на датчик присутствия и на психоэмоциональное состояние человека. Вот ты, наверняка, увидел трёхмерную картинку, вошёл в это состояние и решил ковёр потрогать, вот и попал сюда. А чтобы выйти отсюда, тебе нужно увидеть трёхмерную картинку на дальней стене, чтобы войти в это же психоэмоциональное состояние, а затем отходить назад, пока опять не попадёшь в свою комнату. И самое интересное – что ты вернёшься туда в ту же секунду, когда и вышел оттуда, хотя здесь для тебя может пройти несколько часов…
- Замолчи! – закричала вдруг Раиса Павловна. – Ты же обещала мне, что никому не расскажешь, а сама первому встречному… Вон отсюда оба!
И она указала вытянутой рукой между колонн.
- А как же вхождение в особое психоэмоциональное состояние? – поинтересовался Дима, у которого начали появляться смутные подозрения о настоящем использовании ковра. – Я же ни на каких картинках сосредоточиться не смогу, пока не пойму, с какой бомбой замедленного действия живу в одной комнате. А вдруг, кто-то из вас вылезет ночью из ковра и… - он ненадолго замолчал, чтобы придумать более-менее правдоподобную причину для своего беспокойства. – ноутбук мой украдёт, а там у меня все курсовые и чертежи. Или во сне на меня наступит, когда Лию Павловну решит навестить…
- Лия ничего не знает о ковре, - категорическим тоном сказала Раиса Павловна. – И если ты ей ничего не скажешь – то и дальше будет пребывать в полной уверенности, что ковёр – это просто ковёр. Тем более, что она обещала мне завесить ковёр простынёй, когда… - Она вдруг замолчала и с надеждой посмотрела на Марьяну, а затем на Диму… - Хотя нет, - устало сказала она, покачав головой. – Куда бы я тогда могла деться…
Сказав это, женщина направилась вглубь комнаты, а через некоторое время вернулась, держа в руках большой целлофановый пакет, из которого торчали вязальные спицы.
- Делайте, что хотите, - обречённо проговорила она. – Можете хоть весь город сюда привести, всё равно у меня есть несколько часов, чтобы побыть одной в мире, который я сделала для себя. Только не мусорите здесь, пожалуйста…
Женщина стала между колоннами, постояла несколько минут, время от времени вытирая бегущие по щекам слёзы, а затем начала отходить назад, и, сделав несколько шагов, внезапно исчезла в стене, как будто зашла за штору из бамбуковой соломки.
«Вот тебе и тайные знания оккульно-технических организаций! – восхитился Дима. – Да я из этой комнаты не уйду до тех пор, пока не обзаведусь хотя бы схемой главного распределительного щита самой «навороченной» летающей тарелки Третьего Рейха».
Предыдущая глава - http://www.proza.ru/2017/07/06/1574 Следующая глава - http://www.proza.ru/2017/07/06/1585