1. Представление.
Мир человека, его непосредственный мир, данный в ощущениях и модифицированный в представлениях, это - мир заботы. Забота - вот причина, творец и содержание этого мира. Мир человека заканчивается там и тогда, где и когда заканчивается забота. Всё, что не имеет личностной ценности, не существует для данной личности, для меня, объективно существуя (вероятно) для других личностей, и в такой опосредованной форме способно восприниматься и включаться в мой мир на условиях пониженного статуса и редуцированной активности.
Объект познания, который "высвечивается" сознанием и становится видимым, эксплицируется до потенциальной возможности такой экспликации (условно-логической - для объекта и действительной - для самого сознания), также принадлежит сознанию, он имманентен сознанию. Все объекты познания имманентны сознанию, они образуют содержательную сторону сознания, как все действующие лица пьесы составляют содержание этой пьесы. Никакой диалог невозможен с таким предметом, который не является объектом сознания, при этом следует отдавать себе отчёт в изначальной условности таких понятий, как "диалог" и "объект": диалог и есть объект, а объект - диалог, и они не существуют (для сознания) в любом ином модусе. То, что носит название "диалог", интерпретируется как рефлексия на те представления о потенциальном объекте, которые уже наличествуют в сознании и предшествуют на (условной) временной шкале познания непосредственным ощущениям, тем, которые и ассоциируются с объектом. Условна не только временная шкала, само познание тоже носит условный характер. В сущности, не происходит никакого "познания" в строгом смысле слова, а происходит "высвечивание" сознанием своего собственного понятийного аппарата, применительно к проблемной ситуации гносеологического характера.
Здесь нет ничего принципиально нового, такого, чтобы было бы неизвестно человеку с древнейших времён, ещё до наступления феноменологии, антисциентизма, редукционизма и прочих "измов" и "логий". Упанишады говорят примерно то же самое о процессе познания, разве что мудрецы, в силу специфики дискурса, излагали свои мысли более кратко и афористично, чем Гуссерль, Хайдеггер и компания новых Dasein'еров.
Горизонт понимания есть также и горизонт "высвеченного" сознания, или горизонт осознанных проблем. Однако, личность человека, в силу своего одновременного (но не равноимённого) присутствия на двух принципиально различных планах - плане времени и пространства (сколь угодно бесконечных) и плане вечности - превосходит (трансцендирует) этот и другие горизонты, простираясь в своём бытии туда, где никакая рефлексия невозможна и потому сознание не "высвечивается" никогда.
2. Интертрепация.
Я тебе, Петя-Вася, скажу, и ты меня не перебивай. Всё, что говорят - наплевать и забыть! Наплевать и забыть. Хайдеггеры всякие и Гусь... как? Неважно, - и забыть. Вот он, Гусь этот, говорит: Ви филь шайн, зо филь зайн! Это в переводе с идиш будет "что видишь, то и есть". А я не согласный! Как же интер... ин... интертрепация?! Видишь фигу - а это есть скуйство! Скуйство, говорю. Сходи на выставку Шнура, там оно заставлено. Интертрепация, я тебе скажу, это... бытийность бытия! А ви филь шайн - бытие. Почуй разницу. Опять же троичность. Как без того. Один видит, другой видится, третий видит того и другого, и вся полнота видения в нём заключена, о! Субъект, объект и... и кто? Хорошо, забыл. Пусть будет проекция этих двух на пустое место. Я тебе, Петя-Вася, скажу, и это правда, что вилософия есть любовь. А любовь - вилософия. И это правда самая чистая, что вилософы только рассуждают о том, как устроен мир, а надо полюбить и уже успокоиться. Гусь мир не спасёт. Он не хрустальный.
3. Молитва.
Каждый человек уникален, каждый - неповторим. Что это означает? Это означает и то, что человек смертен, конечен. Он больше не повторится, его не будет - вдумаемся в трагическую природу уникальности! Неповторимое - прерывно, конечно, смертно. Бессмертное - повторяется бесконечное число раз, но повторяемое - безлико и безличностно. Имеющий лик, имеет жизнь и свой срок. Вот, Логос и Бессмертный Бог, Иисус Христос воплотился (мифологические и теологические подробности для нас в данном случае не имеют значения), взял человеческий лик - и умер. Умер так же, как умирает всякая плоть во времени.
Такова цена уникальности. Знание смерти сопровождает человека от самого раннего детства, от первых мыслей о жизни. Кто я? Зачем я? Что будет потом? Будущая смерть как неотъемлемая часть моего миропроекта: разве без этого я ТАК дышал бы, ТАК видел, ТАК чувствовал всю красоту мира, если бы вместе с красотой, вечно меняющейся и в изменениях вечной, не было знания ужаса и радости конца...
"Святый Боже, святый Крепкий, святый Безсмертный - помилуй нас!"
4. Упанишады.
(Древнеиндийская философия. Начальный период. - Академия наук СССР. Институт философии. Философское наследие. Издательство "Мысль". Москва, 1972)
Поистине если кто-либо мыслит, то он познаёт. Не мысля, не познают. Лишь мысля, познают. Однако должно стремиться познать мысль. - Чхандогья-упанишада
"Моя мысль была в другом месте, я не видел. Моя мысль была в другом месте, я не слышал". Ибо с помощью мысли видят, с помощью мысли слышат. Желание, замысел, сомнение, вера, неверие, стойкость, нестойкость, стыд, мудрость, страх - всё это лишь мысль...
Долженствующее быть познанным есть облик мысли, ибо мысль есть то, что должно быть познано. Мысль, став этим, помогает ему.
Ты не можешь видеть того, кто видит видение; ты не можешь слышать того, кто слышит слышание; ты не можешь мыслить того, кто мыслит мышление; ты не можешь познать того, кто познаёт познавание. - Брихадараньяка-упанишада
Пусть не стараются познать речь, говорящего должно знать. Пусть не стараются познать запах, обоняющего должно знать. Пусть не стараются познать облик, видящего должно знать. Пусть не стараются познать звуки, слышащего должно знать. Пусть не стараются познать вкус, ощущающего вкус должно знать. Пусть не стараются познать действие, действующего должно знать. Пусть не стараются познать радость и печаль, ощущающего радость и печаль должно знать. Пусть не стараются познать блаженство, сладострастие и рождение, испытывающего блаженство, сладострастие и рождение должно знать. Пусть не стараются познать хождение, ходящего должно знать. Пусть не стараются познать мысль, мыслящего должно знать. - Каушитаки-упанишада
Мудрые покидают то, что поистине есть слух слуха, мысль мысли, речь речи, дыхание дыхания, зрение зрения, и, уходя из этого мира, становятся бессмертными.
Того, во что не проникает зрение, не проникает речь, не проникает мысль, мы не ведаем и мы не понимаем, как этому можно учить.
Оно поистине иное, чем познанное, а также выше непознанного.
Не то, что говорится речью, а то, чем говорится речь, - именно это, знай, есть Брахман, а не то, что почитают в этом мире.
Не то, что мыслится мыслью, а то, чем мысль, как говорят, мыслится, - именно это, знай, есть Брахман, а не то, что почитают в этом мире.
Не то, что видят глазом, а то, чем видят глаз, - именно это, знай, есть Брахман, а не то, что почитают в этом мире.
Не то, что слышат ухом, а то, чем слышится ухо, - именно это, знай, есть Брахман, а не то, что почитают в этом мире.
Не то, что дышит дыхание, а то, чем дышится дыхание, - именно это, знай, есть Брахман, а не то, что почитают в этом мире...
Кому непонятно, тому понятно; кому понятно, тот не знает; непознано теми, кто познаёт; это познано теми, кто не познаёт. - Кена-упанишада
Поистине всё это есть Брахман. Этот атман есть Брахман. У этого атмана - четыре пады (здесь: положения, состояния)... Полагают, что четвёртая пада такова: она не познание, направленное на внутреннее; она не познание, направленное вовне; она не познание, направленное на то и на другое; она не сгусток познания; она не познание и не не-познание. Она невидима, неизреченна, неуловима, неразличима, непостижима, неуказуема, она - суть знания о едином атмане, она то, в чём растворяется видимый мир... - Мандукья-упанишада
(Брахман - субстанция отдельных групп однородных предметов, абсолютная субстанция, первооснова всего сущего, абсолютное сознание, тождественное атману; атман - индивидуальная душа, всеобщая душа, абсолютное сознание, первичная реальность, тождественная Брахману.)
5. Возвращаясь к древним риши...
Если теперь попытаться перевести вышесказанное на более близкий нам язык, избегая при этом излишней модернизации понятийных подходов, то может получиться нечто вроде апологии чистого сознания - которое, однако, есть вовсе не искомый атман, а есть анатман, что будет видно из дальнейшего. "Мыслить мысль" с последующим (совершенно логичным) уходом из "этого мира", значит переориентировать сознание с внешних объектов на объекты внутренние, сделать феномены сознания "вещью в себе", an sich, и тем самым добиться чистого блаженства, невозможного в "этом мире". Сознание как бы переходит на самоудовлетворение. Оно не отрицает внешние объекты - оно отталкивается от них. На первый взгляд, это обычный путь познания: от ощущения (внешнее) к представлению (внутреннее). Однако в данном случае представление, лишённое обратной связи с предметом (ведь сознание направлено само на себя, оно "свёрнуто"), возникает лишь как паттерн ощущения, причём паттерн уже знакомый. Таким образом, весь процесс познания сводится к опознаванию паттернов с их последующим воспроизведением, и активность личности в этом мире стремится к нулю (то есть - чистому блаженству). Зашлакованное паттернами сознание работает "вхолостую". Это по сути смерть личности, это - анатман, оборотная сторона самости.
"Больше" значит "равно". Всё, что мы способны познать (понять, увидеть, услышать и т. д.), это и есть - всё. Если мой индивидуальный кувшин не способен вместить всё вино этого мира, то и нет его, этого вина, нет... Он не вместит больше того, что вмещает, но это и значит, что больше равно тому, что есть.
5-6 июля 2017 г.