Всё равно не поверите

Дарья Увек-Овечкина
Если  человек врет,  то  выглядит гораздо  убедительнее человека, говорящего правду. Когда врут, всегда веришь. А я правду расскажу, и вы мне не поверите.
Это было во времена  обвальной денежной  инфляции на углу Тверской улицы и Манежной площади прямо у спуска в метро на станцию "Проспект Маркса", теперь именуемую "Охотным рядом". 
Молодая мамаша ждала троллейбус и разглядывала витрину новомодного бутика в цоколе углового дома, прикидывая, как могла бы сшить что-то похожее. Цены зашкаливали. В сумочке находилось достаточное количество реанимированных троллейбусных билетов, чтобы доехать до дома.
Технологию изготовления "новых билетов" из продырканных компостером старых преподавали на бухгалтерских курсах подпольно и шепотом. Никакой другой пользы курсы, благополучно законченные выпускницей математического факультета, терпящей бедствие программистке не принесли. Продаю за бесплатно. Билетики намочить и разгладить на зеркале в ванной комнате до полного прилегания оттопыренных дырок к родным берегам. При высыхании билетики ничем не отличаются от новых и падают в раковину.
Троллейбус никак не подходил и не ловился на сигаретку,  программистка-портниха в самодельном красном  платьице смотрела в витрину. В неё же смотрели по-летнему теплые сентябрьские московские сумерки.
- Нравится? - откуда-то снизу обратился детский голос.
Он стоял босиком на асфальте в грязных голых пятках, чумазый, и улыбался во все свои крепкие ярко-белые детские зубы, сверкая белками карих глаз.
Удивительно, но по виду шестилетний, цыганенок ухитрялся смотреть на длинную  тётеньку  на высоких каблуках сверху вниз и даже как-то по-отечески:
- Хочешь?
Она  кивнула. Ей  действительно нравились наряды на манекенах в витрине.
- Денег нет?
- Нет, - улыбнулась самостоятельному малышу.
- Стой тут, сейчас принесу! - задрав нос и заложив руки за спину, гордой мужской походкой самостоятельного мужчины-кормильца босоногий цыганенок пошагал за угол дома.
Троллейбус подъехал и забрал  пассажирку, совершенно счастливую от мысли, что у  неё теперь есть настоящий мужчина, готовый кормить и опекать.
Не верите? И не верьте. Правде не верит никто.