Глава 2
ПЕРЕПОЛОХ В УСАДЬБЕ МОРТОГ
Эрнтаун, Центр Эрнера
Беатрис, как всегда, проснулась раньше всех. Хотя, точнее сказать, не проснулась, а вышла и спальни, ведь сон ее в последние несколько дней не посещал. А как тут спать, когда творится такой переполох? Дочь хозяйки бесследно исчезла. И, толи она сама сбежала из-под опеки матушки, толи ее кто-то похитил. Ответ на этот вопрос пытались найти вот уже четыре дня полицейские и дворовые, да вот только все тщетно.
«Сама она убежала, — была уверена Беатрис, — Элиза всегда тяготилась жизнью в высшем кругу, а в последнюю пору так и вовсе впала в глубочайшую хондру!»
Беатрис — единственный человек во всей усадьбе Мортог, с которым Элизабет говорила о своих переживаниях и с которым могла показать свое истинное лицо, не подбирая слов. И Элизабет на кануне говорила Беатрис, что влюбилась в варвара…
— Беат, — позвала Элизабет как-то неуверенно, — пойди сюда.
Беатрис Ральфон, складывавшая кровать госпожи, тут же бросила занятие и подбежала к Элизе. Та стояла на балконе, любуясь красотами сада, обильно освещенного солнцем.
По щекам Беатрис тут же ударил прохладный ветер.
— Что, госпожа?
Элизабет повернулась к собеседнице.
— Беат, я всецело доверяю тебе. Я крайне честна и откровенная с тобой с раннего детства.
Беатрис кивнула, не понимая, к чему клонит госпожа.
— Я бы хотела поведать тебе великую тайну, что ношу в себе достаточно недавно, но тайна эта столь велика, что у меня нет сил молчать.
— Я внимательно слушаю, госпожа.
Элизабет вдохнула воздуха, наполненного свежестью и запахом цветущих кустарников, собираясь с духом.
— Я влюблена, — наконец, на выдохе сказала мисс Мортог.
— Ах, как славно, — искренне обрадовалась Беатрис, — могу ли я узнать, кто тот счастливчик?
Молодая госпожа повернулась и устремила свой взор на голубое небо.
— Мы несчастны. Оба обречены.
— Да что вы такое говорите?! — отмахнулась Беатрис.
— Говорю правду, — тихо возразила Элизабет, — я полюбила воина из народа варваров.
Беатрис рассказала об этой беседе матери Элизабет, а по совместительству и хозяйке усадьбы Мортог.
— Беатрис, не сочтите за грубость, но это вздор! — воскликнула Фиона Мортог. — но это уж слишком! Как моя дочь могла полюбить варвара?!
Миссис Ральфон ничего не отвечала.
— Ладно, даже если предположить, что это правда. Хорошо. Вы хотите сказать, что моя дочь, Элизабет Мортог, сбежала к какому-то дикарю?! И что она будет делать там? Элиза привыкла к богатой жизни! Как она будет жить в лесу, питаться убитыми сырыми животными и спать на земле?! Неужто она станет грабить города и разорять целые угодья?! Нет! Не верю! Вздор все это! Наверняка, варвар, которого она полюбила, выкрал ее и держит у себя.
Фиона в голос зарыдала. Боль в сердце была столь острой, что невозможно было глубоко вздохнуть.
Беатрис не знала, как реагировать. Она никогда не видела, чтобы ее хозяйка, стойкая женщина, кажущаяся бессердечной и бездушной, проливала слезы.
«А ведь точно, — пронеслось в голове Беатрис, — молодая госпожа никогда не убьет. Как же она там?»
— Ладно уж, — произнесла Фиона Мортог, — полиция позаботится о поисках. Сейчас надо бы подумать про всеобщую реакцию. Вчера я была на званом ужине у семейства Саргр, и там все надо мной, почти не скрывая, посмеивались.
Беатрис сочувствующе кивнула. Ей стало жаль хозяйку, ведь на кону не только жизнь ее дочери, но и репутация всей семьи Мортог.
— Все будет хорошо, — только и смогла вымолвить Беатрис.
— Будет, — недоверчиво повторила Фиона, — когда-нибудь, у кого-нибудь наверняка все будет хорошо.
Светлая круглая гостиная была покрыта яркими лучами солнца, исходившими из многочисленных высоких широких окон, по бокам занавешенным тонкими красными шторами. Беатрис стояла напротив Фионы, восседавшей в золотистом кресле. На Фионе было надето черное длинное платье. По виду ей было лет 50, волосы ее были почти под стать одеянию. Беатрис же одета в легкое длинное платье синего цвета, на котором был завязан белоснежный фартук.