Мир полон тех, кто боится Жизни. Боится рисковать, боится поступать так, как велит ему сердце. Боится чужого мнения, боится своих границ. Границ, которые он воздвигает сам и в которые верит всем сердцем. Мы боимся показать себя, боимся быть теми, кем являемся. За всю свою Жизнь я встретил сотни таких людей. У каждого из них глаза переливались огненными вспышками страха. И лишь один человек, которого я знал, был не такой.
О нем и будет эта история.
Впервые я столкнулся с ним в дверях университетской столовой. Рональд Магнуссон даже не взглянул на меня — просто пронёсся по коридору, что-то шепча себе под нос. Помню, меня поразил его вид — красный свитер грубой вязки с торчащей из него шерстью и короткие штаны цвета индиго. Я смотрел, как он стремительно удаляется по направлению к выходу в огромных ботинках и желтом берете на самом затылке, и задавался вопросом: "Как же ему не холодно разгуливать по городу безо всякого намёка на пальто?"
Вьюга за окном все усиливалась, но Рональду, казалось, было совсем не до неё: тяжелыми шагами он преодолевал площадь, ведущую от университета к одной из главных улиц города.
— Кто это? — указал я на незнакомца моему старому другу Конраду.
Конрад прильнул к заледеневшему стеклу и стал всматриваться в тонкую фигурку.
— А ты не знаешь? — удивлённо воскликнул он через миг. — Это же Магнуссон, тот самый Магнуссон!
— Какой ещё Магнуссон?
— Ну как же, неужели не помнишь? Джонатан с третьего курса рассказывал о нем на прошлой неделе. Будто он разгромил лавку старины Тода и украл какие-то важные детали.
— Детали? — переспросил я.
— Ну да! Говорят, он хочет построить генератор, или машину Времени, или что-то в этом духе.
В ответ я лишь прерывисто рассмеялся. Я не поверил в слова о машине Времени, но, так или иначе, образ таинственного Рональда Магнуссона не выходил из моей головы на протяжении всей следующей недели.
— Прости, не заметил тебя! — услышал я громкий голос над головой. Широкая шершавая рука потянулась ко мне, чтобы помочь подняться.
— Спасибо.
— Ты в порядке, друг? — на лице Рональда читалось искреннее беспокойство.
— Порядок.
— Меня зовут Рон, — он снова протянул мне руку. — А ты кем будешь?
— Пожалуй, я буду Эдвардом, — улыбнулся я и ответил на рукопожатие.
— Эй, Магнуссон, ты идёшь? — послышалось откуда-то с улицы. Рональд обернулся на крик и радостно помахал кому-то рукой.
— Был рад знакомству, Эд! — кинул он мне и исчез, точно его никогда тут и не было. А я так и остался стоять на том же месте, ещё не догадываясь, что эта встреча вскоре изменит всю мою Жизнь...
Рональд, казалось, жил в каком-то другом измерении. Он появлялся из ниоткуда и так же незаметно пропадал из виду. Он почти никогда не сидел на месте: не успевал я заметить, что он читает книгу, как он тут же срывался с места и начинал делать что-то ещё. Рон излучал энергию — такой силы, какой я ни разу ещё не встречал. Мне нравилось находиться рядом с ним, потому что я не мог предугадать, чего он может выкинуть в следующую минуту.
Однажды мы сидели в гараже его деда: Магнуссон увлечённо работал над каким-то новым проектом. Я расположился на стуле близ него и пытался понять, что же он делает. Рональд прервал молчание, начинавшее белыми каплями стекать с потолка.
— Мой дед однажды сказал, что по-настоящему подчинить себе Жизнь может лишь тот, кто владеет каждой секундой. Быть занятым в каждый миг времени и тратить его только на то, что действительно важно — вот способ стать владельцем собственной Жизни. Мне нравятся его слова, я нахожу их правдивыми. А ты что думаешь, Эд?
— Тебе не кажется, что постоянно находиться в движении — это уж слишком? — спросил я и покосился на него.
— Дело не только в движении. Но также в пользе, которую мы несём окружающим. Только представь: сколько всего можно было бы сделать, если бы люди всегда концентрировались на важном!
— И что же важно, Рон?
На секунду он даже остановился.
— То, что помогает людям.
— А если людям не нужна помощь, что тогда?
Он посмотрел на меня так, словно я только что выбрался из болота и был весь в тине.
— Нам всем нужна помощь. Каждому человеку на планете в разные периоды времени. Если бы я только мог помочь сразу всем, Эд, я действительно гордился бы собой!
Я смотрел на него, пытаясь разгадать тайный план, который Рон давно вынашивал в голове.
— Уж не собираешься ли ты стать героем, и спасти весь мир? — в шутку спросил я.
— Миру не нужны герои. Ему нужны обычные люди, в чьих сердцах горит нетушимый огонь.
— Это тоже сказал тебе дедушка?
— Нет, это я понял сам.
— Скорей, скорей! — шептал мне Рон, когда мы молнией неслись по улице, прячась от старого Тода.
— Зачем тебе все это? — указал я на детали, которые только что помог ему украсть.
— Никому не расскажешь? — он вонзил в меня свои призрачно-серые глаза.
— Никому, — кивнул я.
— Я делаю машину, которая поможет каждому человеку на планете.
— И что это за машина?
— Та, что сможет останавливать время и создавать в нем промежутки, в которых можно будет находиться хоть до скончания веков.
— Зачем? — не уловил я.
— Чтобы у людей была возможность побыть с теми, кого уже нет рядом.
Я кивнул, хотя ещё не до конца понимал, куда он клонит.
— Я уже почти у цели, Эд. Осталось совсем немного, и человечество вздохнёт с облегчением, — в глазах Рона яркими бликами переливалось северное сияние.
«Надо же, — подумал я, — в Мире ещё существуют те, кому не безразличен каждый живущий человек в отдельности».
— В библиотеке есть древние архивы, которые нужно достать. Ты поможешь мне? — в голосе Магнуссона играла надежда.
— Хорошо, — согласился я. — Но обещай, что нам больше не придётся никуда вламываться.
— Этого не гарантирую, — улыбнулся он и потянул меня за руку. — Пойдем, человечество уже заждалось.
Стук дождя заставил меня проснуться. Я нехотя открыл глаза: рядом со мной, обложившись книгами, прямо на холодных досках пола сидел Рон. Я смотрел, как он с невероятным рвением перелистывает ветхие страницы в надежде обнаружить то, что так давно искал. Никогда прежде я не видел такого стремления добиться желаемого результата.
— Ещё немного,— говорил он мне. — И мы сделаем Жизнь лучше!
В ответ я кивал головой, наблюдая, как он заканчивает разработку машины. Оставалось всего несколько дней до запуска. За те дни произошло много событий — больше, чем за всю мою Жизнь.
Я отчётливо помню тот субботний вечер, когда мы сидели у окна его гостиной и смотрели, как по ту сторону стен дождь настойчиво омывает Мир.
— Знаешь, Эд, — сказал мне Рон, — когда-нибудь наше изобретение станет легендой. И это будет означать, что мы справились. Мы помогли.
— Ты так уверен в успехе? — спросил его я. — Мы ведь ещё даже не знаем, сработает она или нет.
— Я знаю, в этот раз может не получиться. И я буду работать до тех пор, пока она не оживёт. Что было бы с человечеством, друг, если бы каждый сдавался после первой сотни промахов?
Его глаза излучали Жизнь, и я не переставал ему удивляться. Казалось, Рональду все по плечу, и весь Мир — на его стороне.
********
Я сидел в коридоре и не мог унять дрожь, распространявшуюся по всему телу. Ждать, когда же произнесут мое имя, было невыносимо. В конце концов, медсестра, быстрой ланью выбежавшая из палаты, подозвала меня.
— Он только очнулся, — шепнула она мне. — Не утомляйте его.
Я рассеянно кивнул и ворвался в палату. Рон лежал неподвижно, словно упавшая на землю статуя. Я осторожно подошёл к нему.
— Здравствуй, — прошептал я.
Он повернул ко мне голову, и смутная улыбка озарила его лицо. Мы оба молчали, не зная, что сказать в своё оправдание. Наконец, Рон произнёс:
— Я ждал тебя. Почему ты не приходил?
Я не мог смотреть в его глаза.
— Прости... — лишь отозвался я.
Он протянул мне руку, и я взял ее.
— Это ещё не конец, — улыбнулся он.
Я не мог сдержать слез. Я все ещё видел в нем Рона, полного сил и энергии, а не того, кто лежал сейчас предо мной.
— Что говорят врачи? — с трудом выговорил я.
— Только то, что я хочу услышать. И никто — настоящую правду. А ведь Миру она так нужна! — в его глазах я видел разочарование.
— Но не все потеряно, — сказал я. — Ты поправишься и сделаешь ещё одну машину.
Он прикрыл глаза и несколько минут мы провели в полном молчании.
—И никая земля не удержит меня... — произнёс он наконец.
Я не понял его и переспросил.
— Так говорил мой дедушка, — ответил Рон. — Это строчка из его любимой песни. Он всегда воспринимал ее немного иначе. Говорил, это значит, что никакая сила не сломит его, пока он жив.
— Не удержать, значит? — с улыбкой отозвался я.
— Именно, — и Рон рассмеялся так, словно в Мире не существовало ни грусти, ни скорби...
********
Много времени прошло с тех пор, как я в последний раз видел Рона. Уже давно я покинул городок и перебрался в место более тихое и уединенное. Но иногда, по ночам, я видел его — снова бодрого и излучающего свет. И тогда мне казалось, что я тоже способен изменять этот Мир и творить свою Судьбу.
В один из майских дней я вернулся в родной городок, чтобы побыть наедине с собой.
Я гулял по улицам, и память тонкой кистью рисовала перед моим взором события давно минувших лет. Но вот, чей-то знакомый голос окликнул меня. Я обернулся, и сердце забилось чаще.
— Конрад! — воскликнул я.
Мы обнялись и проговорили до самых сумерек. От старого друга я узнал много подробностей из жизни городка за последнее время.
Когда мы проходили мимо дома Магнуссона, я невольно остановился. Конрад стоял вместе со мной, но я знал, что он не испытывает тех же чувств, что и я.
— Когда ты уехал, многое изменилось, — сказал он, когда мы продолжили прогулку. — Но есть кое-что, что я должен был передать тебе ещё очень давно.
Мы остановились у его дома, и он вынес мне увесистый свёрток. Я ничего не спросил про него. В глубине души я знал, кто был его отправителем.
********
Я осторожно развернул свёрток, подписанный Его рукой. На миг мое сердце судорожно сжалось и перестало подавать какие-либо признаки жизни. В моих руках оказалась толстая папка с листами бумаги. Я открыл ее посередине и увидел чертежи — той самой машины, что так занимала мой ум десятки лет назад.
Я просмотрел их все и в самом конце обнаружил небольшой листок, сложенный пополам. От его содержания на моем лице проступили сверкающие слезы памяти.
«Я знаю, ты никогда особо не верил в мои проекты.
Не понимал моих целей.
Но я прошу поверить мне сейчас.
Перед тобой — главная работа всей моей жизни.
Не позволь ей умереть вместе со мной.
Дай человечеству то, чего оно заслуживает.
Все, что понадобится, ты найдёшь в моем гараже».
Я вышел на улицу и поднял взгляд к звёздам. На миг я снова увидел тонкую фигурку в красном шерстяном свитере — точь в точь как в тот морозный день. Сердце билось часто-часто, а тишина окутывала мягким одеялом из грёз. Спустя какое-то время я все же поднялся по ступеням крыльца. Уже открыл, было, дверь, но на секунду остановился. Обернулся и снова встретился глазами с небом — таким чистым, таким спокойным.
— И никакая земля не удержит меня, — прошептал я.
И в миг, когда миллиарды звёзд ярко вспыхнули в ответ, я исчез за дверью.