(Кое-что о классификации источников)
Дискуссии на исторические темы, довольно часто последнее время возникающие на моей странице, ставят многих из нас перед вопросом: что же есть истина в истории и возможно ли отличить её от лжи?
Вопрос далеко не праздный, особенно с учётом тех обстоятельств, что в России она всегда была, мягко говоря, сильно приукрашенной, а последнее время всё больше приобретает откровенно пропагандистский окрас. На высшем государственном уровне периодически звучат заявления о «недопустимости переписывания истории», причём речь идёт не о истории как таковой, а именно о том суррогате, который выдавался за неё на протяжении последних 80 лет (напомню, что так называемая «октябрьская революция» отменила историю России в принципе, она была изъята из всех учебных программ любого уровня, и решение восстановить её как предмет в школах и ВУЗах было принято лишь в 1935 году – именно тогда и начала создаваться версия, преподносимая как истинная всё последующее время).
При этом лживость «маркситско-ленинской» и выросшей из неё нынешней "великодержавной" псевдоистории отлично различима невооружённым глазом. Для того, чтобы обнаружить её, вполне достаточно просто внимательно почитать учебники, не говоря уж о популярной пропагандистской макулатуре. Сразу же на поверхность вылезет масса нестыковок, явных провалов в логике и открытых противоречий.
Несколько лет политики «перестройки» и пост-социализма породили огромное количество блестящих исторических исследований. Правда, параллельно стремительно нарастал и вал откровенной ахинеи, выдаваемой за «сенсационные научные открытия», превратившийся сегодня в зловонный поток, практически смывший с книжных прилавков и телеэфира серьёзные издания и программы. И нашим соотечественникам, никогда специально не занимавшимся изучением истории, зачастую весьма непросто разобраться, где истина, а где продолжение пропагандистской лжи.
Как же отличить исследования, заслуживающие доверия, от продуктов жизнедеятельности больных на всю голову или щедро оплаченных «историков»?
Для начала разберёмся в допустимом уровне доверия различным группам источников. Здесь я не сообщу ничего принципиально нового, а лишь обобщу уже не раз высказанные серьёзными историками практические наблюдения, в справедливости которых я неоднократно убеждался на собственном опыте (о нём скажу немного ниже).
1. Одним из основных источников исторических знаний принято считать мемуарную литературу. Однако безоговорочно доверять ей совсем не стоит. Дело в том, что мемуары, как правило, писались достаточно высокопоставленными военными и/или политическими деятелями, спустя многие годы после событий, да зачастую ещё и совсем в другой политической реальности. Что-то забывалось, что-то подвергалось корректировке в связи с политической конъюнктурой, на авторов могли воздействовать публикации других авторов, описывавших те же события. Да и – что греха таить! – очень часто мемуаристы писали свои сочинения с целью обелить себя и переложить на кого-либо другого вину за собственные промахи, а то и преступления, нередко вступая в полемику друг с другом. Так что мемуары следует рассматривать лишь как вспомогательный документальный материал.
2. Официальные документы – донесения, реляции, сводки, доклады и пр. – также не совсем однозначны. Они также написаны обычно участниками событий (либо под их диктовку), хотя и, в отличие от мемуаров, непосредственно после свершившегося события, и также нередко имеют целью представление себя в наиболее выгодном свете, а все неудачи списать на подчинённых либо других начальников. В сводках потерь русской армии, например, кроме всего прочего, цифры нередко занижались по причине того, что на каждого солдата приходилась определённая сумма казённых денег. Командиры частей попросту скрывали истинные масштабы потерь, чтобы образовавшуюся в результате получения этих выплат разницу положить себе в карман. В этой группе источников фальсификации создавались также за счёт манипуляций со временем – стоило приписать себе лишний час боя в обороне (или сократить срок обороны противника), и картина могла измениться весьма существенно. И от этих приписок могли зависеть награды и денежные поощрения. Поэтому такой способ искажений истинной картины в отчётности был весьма распространён.
Здесь следует отметить, что официальные документы западных армий значительно ближе к истине, чем российские. Причина в первую очередь в том, что верховное командование Франции, Пруссии, Польши и ряда других стран были гораздо ближе к событиям, чем русские государи, для которых в конечном итоге вся эта документация составлялась, и которые, даже лично находясь при действующей армии, допускали к себе с докладами лишь весьма ограниченный круг лиц, и, соответственно, получали представление о ситуации с их подачи, чем эти лица весьма активно пользовались в собственных интересах.
3. Значительно большего доверия заслуживают источники, не предназначавшиеся для открытых публикаций – дневники и письма. Они, как правило, писались по горячим следам событий, часто вечером того же дня, и авторы в них были наиболее откровенны. Надо сказать, что этой группе довольно долго уделялось явно недостаточное внимание. Однако в конце ХХ века этот недочёт начал довольно быстро восполняться введением в научный оборот весьма интересных документов, значительно менявших устоявшиеся взгляды на те или иные события.
4. Исследования других авторов – именно эта источниковая база используется подавляющим большинством тех, кто, не имея возможности проводить много времени в архивах, изучает историю по работам авторов, которые такую возможность имеют. Однако и здесь имеются свои тонкости – в первую очередь серьёзные научные работы легко отличить от пропагандистских поделок по указанию ссылок на документы, которыми пользовался автор. Если список литературы и документов начинается с сочинений Ленина или материалов N-го съезда КПСС – эту книгу чаще всего можно смело сдавать в макулатуру (хотя и не без редких исключений). Если же в списке обозначены реальные документы из архивов с указанием их кодовых номеров – перед вами работа, несомненно заслуживающая доверия. На фальсификацию в этих случаях ни один достойный историк никогда не пойдёт, поскольку она будет легко разоблачена его коллегами по цеху со всеми вытекающими последствиями.
Но тут следует сделать ещё одну важную оговорку – сколь бы серьёзным ни было исследование, ни в коем случае нельзя ограничиваться им одним. Дело в том, что нередко историки либо имеют собственную концепцию трактовки событий и лишь подбирают в архивах документы в её доказательство, отбрасывая всё, что ей противоречит, либо строят своё исследование на основе только что обнаруженного документа (или группы документов), так же исключая из внимания существующие предыдущие версии.
Таким образом возьму на себя смелость утверждать: чтобы разобраться в истинной картине тех или иных событий, необходимо сопоставить между собой описывающих его десять, двадцать, а иногда и тридцать-сорок различных источников из разных перечисленных выше групп. Именно такой метод позволил мне изучить историю Наполеоновской эпохи. Начав интересоваться ей ещё в ранней юности, я, по причине крайней ограниченности достоверной информации, достаточно долго не мог составить для себя её внятного, логически связанного облика. Лишь публикации множества работ замечательных историков О.Соколова, В.Земцова, В.Шиканова и ряда других, а также введение в оборот ранее засекреченных документов позволили мне наконец увидеть эту грандиозную панораму целиком.
О других исторических периодах я, конечно, информирован несколько меньше, однако, смею заверить своих немногочисленных читателей, что в своих утверждениях опираюсь исключительно на достоверные факты, а если при их недостатке прибегаю к некоторым домыслам, то всегда это особо оговариваю. Проверить мои выводы несложно – достаточно лишь прочитать тот же объём литературы, которым пользовался я. Либо остаётся верить мне на слово.
История – королева всех наук. Ни одну из них, как и ни одну сферу человеческой деятельности вообще, представить без неё невозможно. Она ничему нас не учит, но жестоко карает за незнание своих уроков.
Однако вместе с тем эта невообразимая и грозная красавица абсолютно безучастна к нашему существованию. Ей даже совершенно безразлично, что мы о ней думаем. Она навсегда останется недосягаемой для всевозможных наших фальсификаций и измышлений, но откроет правду только тем, кто очень захочет её узнать и выразит ей своё глубочайшее почтение. В силу несопоставимости наших значимостей мы не можем напрямую взглянуть ей в глаза (может, и к лучшему – эффект такого взгляда был бы, вероятнее всего, сродни переглядке с Медузой Горгоной). Мы можем увидеть её лишь через призму наших мировоззрений. И лишь от нашего выбора грани этой призмы реально зависит, что мы увидим – Красавицу или Чудовище.