На Верочку со второго этажа маньяк напал. Прямо у дома, в пяти метрах. И не поздно вроде было, девять вечера, люди не спали, свет в окнах горел.
Накинулся сзади и принялся душить жертву. Та кричала, звала на помощь. Напрасно. Никто её не услышал. И не увидел. Разросшиеся кусты и деревья помешали.
Верочка собрала всю свою злость и из последних сил отбилась от негодяя. Убежала домой.
Уж как спала ночь, неизвестно, но и к утру шок не прошел, понятное дело. Вот в этом самом шоке от пережитого Верочка раздобыла пилу, садовые ножницы, ринулась подстригать кусты и прореживать сорные деревья под окнами.
Их вообще не по правилам сажали, ну там кусты меньше чем на расстоянии пять метров от стены сажать нельзя, деревья – десять метров. А тут кусты в метре, деревья в двух метрах от стены, полное безобразие. Да еще десять лет не стригли.
Пострадавшая рьяно занялась благородным делом, откуда только силы взялись у хрупкой женщины, там десятнрым мужикам не справиться. Во всей Москве его специальные службы делают, а окрест кооперативных домов озеленителей как не было, так и нет.
Юрьна, глядя в свои окна первого этажа, обрадовалась очень, наконец-то будет видеть, как её сын Петя на улице гуляет и из школы возвращается.
Кусты шестиметровые вымахали, в квартире от сырости плесень пошла. Очень обрадовалась и вышла на улицу посмотреть, кто это благим делом занимается, может быть, помочь надо, вдруг это субботник, а она не в курсе?
Увидела одну только Верочку с пилой, но поговорить не успела. Вслед за ней из-за угла дома выскочила разъяренная Зоя Ивановна с первого этажа, ровесница Верочки и такая же красотка. С молотком в руках.
Накинулась на трудящуюся. Мат-перемат, из русских слов Юрьна только и поняла, что Зоя Ивановна сейчас Верочке собственноручно её же пилой сиськи отпилит и в тюрьму засадит.
Зойка молотком размахивает, Верочка пилой обороняется. Еще неизвестно, кто хуже, маньяк или соседка.
Юрьна глаза выпучила, не знает, что и делать, оружия в руках нет, с обеими дамами приятельствует. Но позиция Верочки ей как матери малого ребенка ближе, чем Зоино стойкое желание, чтоб в её окна никто не заглядывал, для этого существуют занавески.
Зоя выкипела и ушла. Бесстрашная Верочка продолжила свой гражданский подвиг по наведению красоты и порядка в родном кооперативе.
История имела продолжение, когда грянули морозы, и Верочка заболела воспалением легких. Ей повестка в милицию пришла. А человек с температурой под сорок мало что соображает. Пошла в милицию, без адвоката конечно, бумажку какую-то подписала и стала натуральной уголовницей.
Зоя Ивановна в ту пору переквалифицировалась в юристы, академию заканчивала, и на истории с Верочкой с блеском защитила свой диплом.
Всё правильно сообразила. Заявление написала от имени своей больной якобы астмой четырнадцатилетней дочери, собрала подписи всех больных на голову скандальных старушек, вечно сплетничавших на скамейках у дома. Не подкопаешься! И я не я, и хата не моя.
А у Верочки описали имущество, арестовали автомобиль, выписали штраф в сорок пять тысяч миллионов рублей, чтобы платила по частям всю жизнь, а потом наследники платили. Вот так! Не делай добра, не получишь зла.
А кстати, после Верочкиного озеленительного подвига, где-то через неделю, прибыла на грузовике бригада мужиков с бензопилами. Те выпилили кусты под корень, оставив жалкие тридцать сантиметров от земли. Этакое Мамаево побоище устроили у дома. И что самое странное, в тюрьму никто из них не сел! И даже премию получили из средств кооператива. Чудны дела твои, Господи!