Толковый словарь Д.Н. Ушакова: Графоман - страдающий графоманией (мед.). Бездарный, но плодовитый писатель (ирон.).
Толковый словарь С. Ю. Ожегова: * Графомания - психическое заболевание, выражающееся в пристрастии к писательству, у лица, лишенного литературных способностей.
Из любимого словаря иностранных слов папы Муми-тролля: Графомания (от греческого «графо» – писать, и греческого «мания» – безумие, исступление) – болезненное влечение и пристрастие к усиленному и бесплодному написанию; тяга к многословному, пустому и бесполезному сочинительству. Графоманы почти всегда стремятся опубликовать свою писанину. Так, не имея литературных способностей, одни пытаются (иногда успешно) издать свои художественные произведения, а графоманы, не имеющие научных знаний, стремятся опубликовать свои псевдонаучные трактаты.
Графоманские тенденции нередки у сутяжных психопатов и шизофреников.
Тут все больше уклон именно в медицинскую сторону. Только Ушаков дает бездарного писателя как второе значение – уже производное от первого, ироническое. Но нас не интересуют реально больные люди. Их надо лечить, а обсуждать там нечего. Нас-то как правило интересуют именно «бездарные, но плодовитые писатели (ирон.)» – а именно: где грань? Любой ли бездарный писатель – графоман?
Некоторые делают упор на количестве написанного. Мол, много пишет – графоман. Но легко подобрать контрпримеры: много – даже очень много – написал Лев Толстой, например. Нравится он нам или нет, но он, безусловно, все же писатель. Классик.
Много писал Дюма-отец. Опять же: нравится он нам или нет, можно считать его легкомысленным, неглубоким, он «искажал историю» и т.д., но то, что он писатель – несомненно.
Таким образом, критерий количества написанного отпадает. Слаб.
Второй очевидный критерий – качество.
Все же от диалектики никуда не денешься, переход количества в качество и т.д.
Так вот, о качестве.
Есть куча паршивых бездарных писак – абсолютно не графоманов. Это дельцы, приспособившиеся и чутко уловившие сиюминутные запросы общества. Поэтому их бездарная писанина имеет официальный или коммерческий успех.
Ежели на дворе советская власть – он кропает книжки о сусально-плакатных пионерах, героях, или о пионерах-героях, о передовиках производства, западных шпионах и т.д.
Если власть переменилась и нужно другое – он ваяет романы про борьбу мафий, жизнь гламурных красоток, жизнь олигархов в гламурными красотками ... Требуется диссидентская литература – пожалуйста, готов роман о притеснениях инакомыслящих национальных и сексуальных меньшинств в годы советской власти.
Качество этой, не к обеду будь сказано, литературы не просто ниже плинтуса - оно уже где-то приближается к «привет шахтерам». Но все же это не графомания, а ловкачество. Такие люди как раз здоровее нас всех. И никакой страсти к этому занятию у них нет, им нравится результат: деньги, звания, слава.
Вот где однозначно была решена проблема графомании, так это в СССР. Если ты член Союза писателей – значит, инженер человеческих душ.
Если нет – имя тебе графоман, и можешь писать для собственного удовольствия, публиковаться в стенгазетах… если, конечно, не будешь отклоняться от генеральной линии партии.
А не то и подправить можно.
Ажаев, Семен Бабаевский, Иван Шевцов, Кочетов, известные своей вопиющей бездарностью – это писатели-соцреалисты, перед которыми редакторы литературных журналов делали «ку» два раза и платили им фантастические гонорары.
А Булгаков, Зощенко, Ахматова, Пастернак, Мандельштам, Платонов, Даниэль, Синявский – модернисты-графоманы, подозрительные субъекты. А Бродский так и вовсе тунеядец, чуть ли не уголовник.
Во все времена были гениальные писатели, которых общество оценило уже после их смерти. А при жизни домочадцы считали их именно что графоманами. Жены кидали в них недорогую посуду (или просто кидали), а лавочники не отпускали в долг. Таким образом, признание литературными организациями, величина гонорара – тоже никакая не гарантия, что перед нами не графоман.
Равно как и отсутствие признания и гонораров – не признак графомании.
Есть еще одна категория людей – пишущие для своего удовольствия. Они не претендуют на признание, не огорчаются от непризнания, и не считают себя гениями. Так, кропают себе в охотку. Иногда из них получаются Агаты Кристи, чаще не получаются, но это тоже не графоманы...
Иногда встречается мнение, что графоман – это тот, кто не может не писать. Но это уж вовсе ни в какие ворота не лезет – этак мы всех хороших и гениальных писателей в графоманы запишем...
Что же остается? Как нам реорганизовать Рабкрин... то есть отличить графомана? Кажется, уже все критерии перебрали – и везде расплывчатость. Неопределенность. И никакого правила Лопиталя, чтобы ее раскрыть путем взятия производных.
Впрочем, имеется один критерий на примере множества литературных сайтов.
Чем талантливее писатель – тем внимательнее и спокойнее относится к критике. Талантливый писатель может не согласиться с критикой и сказать, что он хотел написать именно так. Может согласиться и исправить. Но в любом случае он критику выслушает, обдумает и поблагодарит за внимание. Может и огорчиться, но огорчение будет направлено на себя: не сумел, не донес, недовыразил мысль, не отточил слог. Потому что настоящие писатели ужасно скромны, самоедливы и требовательны к себе.
А вот бездарные – наоборот.
Они всюду растыкивают свои тексты, выкладывают их на всех возможных сайтах, посылают в редакции, зачитывают знакомым...
При этом любую критику они воспринимают как нападки, придирки, и видят в ней вражеские происки. Обвиняют оппонента в зависти или непонимании его величия. Быстро переходят на личности, и либо начинают агрессивно браниться, либо сворачиваются, забирают все творчество и уходят, гневно хлопнув дверью. Они никогда не правят свои тексты, не переделывают и не отшлифовывают. Для правки и шлифовки нужно же понимать, что твой текст несовершенен. А у графоманов этот момент начисто отсутствует.
Почему?
Да потому, что ему безумно нравится все, что он написал, до единого слова. Отсюда и поиск врагов, завистников и интриганов – ну не понимают они, что написали плохо. Им-то кажется, что хорошо. А эти люди ворчат, критикуют и указывают на погрешности, следовательно, все они – враги.
ЗЫ Не примеряйте мою писанину к себе. Просто я не могу не писать. По этой причине надергал цитат и чужих мыслей, накропал в охотку, отправил текст в редакции, зачитал родным и знакомым, разместил на Прозе…
Но я не графоман.
По крайней мере, я так думаю.