”…А человек гостит
у вас,
Прощается и в ночь
уходит.
А если он уходит
днем,
Он все равно от вас
уходит.
Давай сейчас его
вернем,
Пока он площадь
переходит…”
(Геннадий Шпаликов)
Кобзон курского
розлива – так иногда
говорили про Чеба-
нова. Формулировка
неточная. Все, кто
знал Геннадия как во-
калиста, возразят:
первое – да, бес-
спорно (Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, Ярослав Евдокимов…),
но исполнительское мастерство этого артиста “розлива”,
уровня отнюдь не провинциального.
Необычайно красивый, большой, свободный голос непо-
вторимой окраски, богатейшего, сочного тембра, бархатный,
глубокий, теплый баритон. Все эти эпитеты не мои – квинтэс-
сенция того, что говорили о нем товарищи-артисты, а оценка
коллег, согласитесь, стоит многого. И еще в этом голосе была
душа, очень чуткая, добрая, нежная душа Чебанова. Недаром
так трогали песни в его исполнении, заставляя людей и сме-
яться, и грустить, недаром слушали его “Последний поход”
стоя, и слезы текли из глаз суровых мужчин…
Многие свидетели рассказывают, как на больших, “датных”
концертах удивлялись этому голосу “звезды” – Толкунова, Ле-
щенко, Винокур, Розенбаум… А некоторые спрашивали: “Этот
певец из Курска?Что он здесь делает?!”.
Сколько таких суперартистов в провинциальных филармо-
ниях и театрах! Ирина Стародубцева (еще одна звезда явно не
местного масштаба!) сказала о Чебанове: “Так, наверное, Гос-
подь распоряжается: кто-то и в Рио-де-Хомутовке должен не-
сти людям настоящее искусство”.
Я задала этот вопрос жене Чебанова,Людмиле.Так что же,Ген-
надий был недостаточно честолюбив,почему не стремился в Моск-
ву,ведь его так ценили мэтры?Она ответила ожидаемое:семья и ее
благополучие для него были дороже творческих амбиций, а чтобы
пробиватся там,нужно было о семье надолго забыть.
Бывший директор филармонии Ольга Макарова рассказы-
вала, как принимали Чебанова на концерте в “Олимпийском”.
Существовала в былые годы такая форма регулярной всесо-
юзной аттестации артистов – большие публичные концерты.
Он был едва ли ни первым в стране (наряду с Чистяковым) в
своем жанре музыкальной пародии. Как он пародировал Зыки-
ну, Воронец, Кобзона, Кикабидзе! Теперь немало артистов ра-
ботают в этом жанре, но, утверждает Макарова, куда имдоЧе-
банова с его богатейшим голосом! В абсолютном большинст-
ве пародисты делают лишь интонационный акцент, играют од-
ной-двумя красками, а у Чебанова с его вокальными данными
получалось так, что и сами пародируемые порой диву дава-
лись!
А до чего хорош был его ранний персонаж – шофер в кепоч-
ке “а-ля Лужков”! Вернее, Макарова утверждает, это у Лужкова
кепочка “а-ля Чебанов”(не иначе как был на том концерте), по-
скольку головной убор персонажа Геннадия появился намного
раньше, чем у московского мэра. А знаменитый его номер с то
и дело переключающимся на разные программы радио – тут
концерт, там новости, там футбольный матч… Мгновенное пе-
ревоплощение – и полная иллюзия присутствия знамениты
артистов, комментаторов, дикторов на сцене, где работал все-
го один артист.
А как замечательно он пародировал вождей – Брежнева,
Горбачева, Ельцина… Кстати, это очень помогало ему на гаст-
ролях по области, когда Чебанов в качестве бригадира своей
концертной бригады “заделывал” выступления артистов. За-
шел в правление, райком, на предприятие, в Дом культуры, за-
говорил (а уж если по телефону – представляете себе реакцию
начальника!)голосом лидера страны – и все, дело сделано!
УмениеЧебановаорганизовывать,устраивать,улаживать–
еще один из его бесспорных талантов. И здесь не обходилось
без чебановских любимых шуток-прибауток, розыгрышей.
Проезжает автобус мимо деревенских бабушек на скамейках.
Чебанов выходит: “Доброго здоровьичка, мамаши! Будьте лас-
ка, скажите, как доехать до улицы Деникина?”. И тут же, не
давая опомниться: “А вы знаете, что сегодня вечером в ва-
шем селе отключают электричество? Только в клубе свет бу-
дет гореть с 8-ми до 11-ти. Приходите, будем вас очень
ждать!”. Напоследок, “не отходя от кассы”, покажет пару паро-
дий, споет песенное попурри… И все – мамаши вместе с
районными начальниками, как говорится, со всеми потро-
хами, – его.
Ах, как принимали Чебанова простые зрители, стонали от вос-
торга, смеялись до слез, бесконечно вызывали на “бис”, а он пря-
мо купался в этом обожании и на каждом концерте, в любом,
самом затрапезном клубе выдавал на-гора,отдавалвсе,что имел.
Артисты рассказывают, что во многих ДК и клубах до сих пор
висят афиши с портретом молодого Чебанова. Сколько в стране
за это время произошло, сколько властей сменилось, а он по-
прежнему – народный любимец! “Советская власть до этого се-
ла еще не добралась”, – скромно отшучивался по этому поводу
Чебанов.
Благодаря организаторским талантам Геннадия, его брига-
де всегдабыл не только обеспечен аншлаг в любой точке обла-
сти,но и максимально благоприятные бытовыеусловия.Конеч-
но, по возможностям населенного пункта. Приходилось и в не-
отапливаемых клубах выступать,и в гостиничных номерах,рас-
считанных на 15-20 человек,ночевать,и ледяной водой из умы-
вальника умываться, и “удобства во дворе”от снега лопатой от-
капывать. Про “партизанские тропы” и “военные дороги”, где
автобус застревал и дальше его тащил буксир-трактор, гово-
рить не приходится. Чтобы добраться до какой-нибудь Богом
забытой деревушки, в ход шло все – и открытые грузовики, и
подводы, и деревенские сани, и (в идеальном случае) личные
председательские машины. Порой по 3 концерта в день, боль-
ше 50-ти концертов в квартал – таковы были тогдашние нормы.
Но артисты в те 70-80-е были молоды, задорны, куражисты, и
еще у них был замечательный бригадир. “Гена, прекрати, мы
не доедем до этого клуба, уже нечем смеяться, животы
болят!”, – умоляли коллеги Чебанова, который всю дорогу
сыпал анекдотами, шутками, хохмами. Море искрометного
юмора, импровизации, но даже, когда это были шутки из его
“джентльменского набора”, слышанные не раз, все равно
“было дико смешно”.
Талант юмориста у Чебанова был просто грандиозный.
Много раз наблюдала, и не только на концертах, а на больших
корпоративах, юбилеях, как буквально сползали со стульев,
преисполненные собственным величием, усталые дядечки и,
не щадя косметики, заливисто хохотали солидные дамы. Ведь
повышая квалификацию, учился он у самого Райкина.
Но и в серьезном, драматическом образе он был не менее
органичен. Помню концерт (кажется, это был один из юбилеев
Курской битвы), на котором Надежда Пикуль и Ирина Старо-
дубцева (роскошный, непревзойденный дуэт!) пели песни во-
енных лет, а припевы исполняли другие артисты. И вот на сло-
вах “Пусть нам подпоет седой боевой капитан…” выходил Ген-
надий в капитанской фуражке и пел: “Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море…”. Ему, жгучему брюнету, очень шла се-
дина.
Бригадиром Чебанов был искусным, изобретательным. При
помощи своего суперобаяния добывал для артистов на мест-
ных предприятиях и в магазинах потребкооперации дефициты
– кофе, сгущенку… Заходит, например, в магазинчик, заранее
вживаясь в роль и потирая руки: “Так, девочки, все документы
и накладные в порядке?”. А когда “девочки” понимали, что тре-
вога ложная и перед ними просто веселый артист, отказать та-
кому обаяшке в дефиците уже не могли. В вовсе уж глухих ме-
стах, где с продовольствием было совсем плохо, умудрялся
договориться с населением о натурпродукте. Артисты часто
вспоминают эпизод с сельским мальчишкой: “А что, мальчик, –
с интонацией Остапа Бендера вопрошал у парня Чебанов, –
картошка и лучок у вас на огороде растут? Можешь нам прине-
сти?”. Через минуту запыхавшийся пацан предстал перед бри-
гадой с единственной картофелиной и зеленым пером в руках.
С финансовыми же отчетами и государственными деньгами
Чебанов был крайне щепетилен. Ольга Макарова с восхищени-
ем говорит о его безусловной честности: “Деньги живые, а кон-
цертные ставки артистов смешны, но только объехали район –
вот он, Чебанов, в филармонии, с аккуратно заполненными от-
четами и деньгами. У него по жизни был синдром отличника, с
юности был приучен к порядку – и институт он закончил с крас-
ным дипломом, и почерк имел очень красивый”.
Для Галины Татьянц, Зинаиды Антоновой, Галины Азиатце-
вой, трех Викторов – Боброва, Бурцева, Хмелевского – время,
связанное с Чебановым, – это воспоминания о большой, луч-
шей странице их жизни. А для Татьянц – еще и память о люби-
мом муже Борисе Татьянце, блестящем аккордеонисте, с кото-
рым Чебанов был оченьдружен.
…Он родился в Донецкой области, в 47-м. Второй по стар-
шинству в многодетной семье. С разницей в полтора-два года в
семье бухгалтера Павла Чебанова и его жены Веры рождались
мальчики, аж 7 человек, и лишь предпоследней – дочка, Люба.
Мать – певунья, отец играл на баяне и учил музыке мальчишек.
Лучше всех получалось у старших–Сергея и Гены.Артист от при-
роды, Геннадий сделал музыку своей профессией. Отслужив 3
года в морфлоте, окончил музыкальное отделение Ворошилов-
градского пединститута, в 1974-м приехал в Курскую филармо-
нию. Петь, вести концерты ему приходилось еще во время служ-
быв армии. Профессиональным артистом стал в Курске.Приеха-
ли вдвоем с однокурсником Володей Пикущаком, выступали с
парным конферансом.Той же осенью произошло еще одно судь-
боносное событие…
Не было человека, который, рассказывая о Чебанове и вос-
хищаясь его талантом, не сказал о том, что “второго такого се-
мьянина не видел никогда”, что “его Людок – главная, единст-
венная для него женщина на Земле”, “Люда – самая счастли-
вая жена на свете”, “вот кто действительно был замужем”…
“Когда Людмила болела, Чебанов весь почернел (“белый, как
стенка, ходил”, “серый, как земля”)… “Сыном гордился, внука
обожал”, “дочь Олечка – свет в окне”… “Если бы он не был
большим артистом, ему все равноможно было бы дать ордена
– “За заслуги перед семьей” и “За любовь и верность”…
В филармонии легенды ходят о том, как Чебанов ночью, по-
сле концертов, останавливал поезда и попутки, изображая то
врача, везущего редкое лекарство тяжелобольному в реани-
мацию (для пущей важности показывался какой-нибудь пузы-
рек), то спешащего на помощь к захворавшей теще…И все для
того, чтобы увидеть свою Людочку, покачать на руках грудную
Олечку или дать Людку поспать, потому что Ромка маленький
был большим крикуном. Сама Люда подтверждает: “Да, было
именно так. Я – ему: у тебя же завтра два концерта, а он отма-
хивается –в автобусе посплю”…
А начиналась эта лавстори в Рио-де-Фатеже (это все арти-
стические термины: “Куда на гастроли?” – “За границу. В Рио-
де-Мармыжи…”).
Людмила Михайлова – стройная блондинка с роскошным
голосом, исполнительница эстрадных и народных песен – бы-
ла единственной незамужней девушкой в бригаде. На те гаст-
роли новый артист Чебанов опоздал – провожал брата в ар-
мию. Люда еще никогда его не видела, но была наслышана: па-
рень симпатичный, только уж очень скромный, просто застен-
чивый, сейчас таких и не бывает.А Людмила тут и заявила: “Бу-
дет мой. Поспорим?”. И артистки поспорили. Вскоре начался
роман, а в мае 75-го (хотя Люда сознается: крепость была взя-
та не сразу) подали заявление в загс.
Свадьба была веселой! Весь поселок КЗТЗ наблюдал, как
она пела и плясала три дня. Песни поют, стихи читают. Колонки
на балконе, пляски во дворе – бесконечный концерт профес-
сионалов для всех желающих…
У них был открытый, хлебосольный дом. Чебановы со мно-
гими в городе дружили семьями. Никогда никому не отказали в
помощи – словом, делом, рублем. Живущим на Украине родст-
венникам тоже всегда старались помочь. К маме Геннадий вы-
бирался 2-3 раза в год. Статус друзей для Геннадия и Людми-
лы никогдазначения не имел:Дегтяревы, Сухочевы, Золоторе-
вы, Цивадицы или друзья-артисты – дружба – это святое.
Первую свою квартиру он заработал дальними гастролями
– по 6 раз в год летал работать на Алтай, бывал и на Севере.
Люда отработала свой певческий стаж – 20 лет, и Геннадий
посадил ее дома: “кто-то должен оставаться на берегу”. Хотя,
конечно, брал с собой – и в поездки, и на мероприятия – “по-
петь для украшения вечера”. Тридцать лет и три года (я же го-
ворю – Сказка!) прожиты душа в душу. Когда “бойцы вспомина-
ли минувшие дни” (еще бы, столько приключений, путешест-
вий, выступлений – от самых престижных залов страны до
красных уголков тюремных зон!), дети шутили: “Как будто вы
еще при Ленине жили!”…
По национальности Чебанов – молдаванин, ранние годы
провел на Украине, поэтому молдавские и украинские песни,
репризы присутствовали в его репертуаре всегда. В обычной
жизни он тоже часто употреблял стилизованные украинизмы.
Его знаменитые обращения к собеседнику – “мамо”, “папо”,
причем невзирая на возраст и регалии: “Что вы, папо, не журы-
тэсь!”, или на каком-нибудь банкете: “Мамо! Не хвылюйтэсь! Я
уже лечу к вам с микрофоном!” (Люда ему: “Что ты все носишь-
ся, как мальчик? Ходи уже солидно!”. А он: “Ты не понимаешь:
темпо-ритм! Пауза – это ужасно!”).
Три года Чебанов работал в областном комитете культуры
заместителем председателя. Каким он был чиновником? Про-
бивным. Использовал для дела все свои связи и личное обая-
ние, старался побольше сделать для работников культуры,для
товарищей по филармонии. Но по сцене скучал. К этим годам
относятся и его поездки в составе курской делегации с шеф-
ской помощью к морякам подлодки “Курск”. В Видяево ехали
чиновники из администрации, директора крупных предприя-
тий, везли все, что может порадовать моряков и их семьи. Че-
банов в этих поездках был незаменим, именно он поднимал
боевой дух моряков и самой курской делегации.
По утрам тогдашний замгубернатора Олег Сазонов стучал в
его гостиничный номер: “Ну что, Геннадий, бери баян. Буди на-
род”. В коридоре Чебанов играл гимн России, а из своих номе-
ров выползали сонные, в трусах, курские ВИПы во главе с гу-
бернатором и строились на зарядку под Генин баян. Бывший
моряк, Чебанов облазил все уголки подлодки, все отсеки и ка-
юты, поэтому, когда в августе 2000-го (а они последний раз бы-
ли в Видяево буквально только что, в мае) случилась эта
страшная трагедия, горе воспринималось как личное, ведь он
успел подружиться с каждым из моряков “Курска”. Геннадий не
отходил от телевизора. И когда Дмитрий Сухочев (тоже один из
участников той делегации) принес ему стихи, написанные на
едином дыхании: “Мы ушли на три дня…”, он тут же, к утру, на-
писал на них мелодию. Шел третий день трагедии, еще остава-
лась надежда. Виктор Буряков вспоминает, как в кабинете тог-
дашнего председателя комитета по культуре Ломако они слу-
шали эту песню – запись и “вживую”, три раза подряд. Песня и
впрямь потрясала! И стихи, и мелодия, и Генино исполнение.
Столько в его голосе было горечи, боли и гордого мужества:
“…Видно, там, на Земле, мы живые уже не нужны…”. Послед-
ние слова тогда заменили на “не слышны”…
Этот клип часто потом показывали по телевидению. Генна-
дий пел “Последний поход” и в Видяево, и в Курске в годовщи-
ну гибели лодки, и в день открытия памятника подводникам…
Однажды на таком вот концерте в Видяево и Розенбаум пел
свою песню на ту же тему. За кулисами растроганно пожал ру-
ку Чебанову: “Твоя “Лодка” лучше!”.
ВсемьеЧебановых до сих пор хранятся видяевские сувени-
ры – миниатюра корабельного руля и голубое моряцкое белье.
Всегда веселый, легкий, он был ранимей, чем хотел казать-
ся. Однажды в номере питерской гостиницы, в командировке
признался Бурякову, как его задевает то, что дали ему звание
“Заслуженного работника культуры”, а не “Заслуженного арти-
ста”: “А я ведь артист! Я – не библиотекарь, не администратор
и не музейщик – артист!”.
После чиновничьей службы он сделал неудачную попытку
вернуться в филармонию и…ушел в свободное плавание. Дела
шли замечательно. Его звали работать в соседние области, он
вел городские и районные праздники, на любой корпоратив,
юбилей предприятия организации за честь считали пригласить
в качестве ведущего Чебанова.Это престижно, этопридастме-
роприятию вес. А главное – гарантированы веселье и замеча-
тельное настроение.Симпатичный чернобровый артист с неиз-
менной бабочкой поет так, что заслушаешься, любойзал “заве-
дет”, всегда точен, тактичен, знает, как представить каждого
гостя, чтобы он чувствовал себя самым значительным и желан-
ным, умело импровизирует, к месту шутит. Словом, тамада, ве-
дущий вечера – непревзойденный, с харизмой от Бога.
Еще он писал песни, исполнял их, записывал в домашней
студии. Квартиру на Дзержинского поменяли на лучшую, на
проспекте Победы, машину купили, свою аппаратуру, чтоб ни у
кого не одалживаться.
Песни писал в содружестве с хорошими курскими поэтами
– Василием Золоторевым, Дмитрием Сухочевым, Львом
Мнушкиным, Раисой Черкашиной… У председателя областно-
го суда Василия Золоторева уже выпущен целый диск с песня-
ми на свои стихи, к почти половине из них написал музыку и ис-
полнил их Геннадий Чебанов: “Фронтовик”, “Тройка”, “Курск
легендарный”… Есть такой диск и у Дмитрия Сухочев (тоже один из
участников той делегации) принес ему стихи, написанные на
едином дыхании: “Мы ушли на три дня…”, он тут же, к утру, на-
писал на них мелодию. Шел третий день трагедии, еще остава-
лась надежда. Виктор Буряков вспоминает, как в кабинете тог-
дашнего председателя комитета по культуре Ломако они слу-
шали эту песню – запись и “вживую”, три раза подряд. Песня и
впрямь потрясала! И стихи, и мелодия, и Генино исполнение.
Столько в его голосе было горечи, боли и гордого мужества:
“…Видно, там, на Земле, мы живые уже не нужны…”. Послед-
ние слова тогда заменили на “не слышны”…
Этот клип часто потом показывали по телевидению. Генна-
дий пел “Последний поход” и в Видяево, и в Курске в годовщи-
ну гибели лодки, и в день открытия памятника подводникам…
Однажды на таком вот концерте в Видяево и Розенбаум пел
свою песню на ту же тему. За кулисами растроганно пожал ру-
ку Чебанову: “Твоя “Лодка” лучше!”.
ВсемьеЧебановых до сих пор хранятся видяевские сувени-
ры – миниатюра корабельного руля и голубое моряцкое белье.
Всегда веселый, легкий, он был ранимей, чем хотел казать-
ся. Однажды в номере питерской гостиницы, в командировке
признался Бурякову, как его задевает то, что дали ему звание
“Заслуженного работника культуры”, а не “Заслуженного арти-
ста”: “А я ведь артист! Я – не библиотекарь, не администратор
и не музейщик – артист!”.
После чиновничьей службы он сделал неудачную попытку
вернуться в филармониюи…ушел в свободное плавание. Дела
шли замечательно. Его звали работать в соседние области, он
вел городские и районные праздники, на любой корпоратив,
юбилей предприятия организации за честь считали пригласить
в качестве ведущего Чебанова.Это престижно, это придаст ме-
роприятию вес. А главное – гарантированы веселье и замеча-
тельное настроение.Симпатичный чернобровый артист с неиз-
менной бабочкой поет так, что заслушаешься, любой зал “заве-
дет”, всегда точен, тактичен, знает, как представить каждого
гостя, чтобы он чувствовал себя самым значительными желан-
ным, умело импровизирует, к месту шутит. Словом, тамада, ве-
дущий вечера – непревзойденный, с харизмой от Бога.
Еще он писал песни, исполнял их, записывал в домашней
студии. Квартиру на Дзержинского поменяли на лучшую, на
проспекте Победы, машину купили, свою аппаратуру, чтоб ни у
кого не одалживаться.
Песни писал в содружестве с хорошими курскими поэтами
– Василием Золоторевым, Дмитрием Сухочевым, Львом
Мнушкиным, Раисой Черкашиной… У председателя областно-
го суда Василия Золоторева уже выпущен целый диск с песня-
ми на свои стихи, к почти половине из них написал музыку и ис-
полнил их Геннадий Чебанов: “Фронтовик”, “Тройка”, “Курск
легендарный”… Есть такой диск и у Дмитрия Сухочева, в нем
тоже много чебановских песен – “Ветеранские сны”, “Курская
дуга”,“Осень”…
Здорово у Чебанова получались гимны. Например, гимн
ГИБДД, занявший 2-е место на всероссийском конкурсе, на-
писан в соавторстве с Владимиром Савеловым, курские еди-
нороссы поют свой гимн, написанный Чебановым совместно с
Михаилом Петуховым.
Кстати(и это еще один прием из арсеналаЧебанова),налю-
бом мероприятии, где присутствовали его соавторы, он эти
песни обязательно исполнял.
Быть свободным художникомдля творческого человека – сча-
стье, особенно, если это удается совместить с материальным
благополучием. У Чебанова получалось.
Дети выросли замечательные. У обоих гуманитарное обра-
зование: у старшего Романа – филфак КГУ, у Оли – факультет
управления и связей с общественностью МЭБиКа. Родителей
уважают, ценят, любят. Сын называет отца “батя”, дочь – “папу-
лечка”. Как в том кино: “Что еще нужно человеку, чтобы встре-
тить старость?..”. Только вот старости как раз и не случилось…
Последние полгода Чебанова одолевала несвойственная
ему хандра. Правда, знали об этом только домашние.С утра до
вечера лежит на диване и смотрит новости по всем каналам.
Мучила невостребованность, пожалуй, впервые в его жизни
случился такой долгий простой (пресловутый кризис, что ли,
сказался?), и тут, как это всегда бывает, вдруг пошли звонки…
Он приехал из Воронежа, где вел очень солидный юбилей, в 11
утра, поел, подремал часа четыре в своей комнате. В три за ним
подъехала машина. Его ждали на семейном торжестве друга за
городом. Как всегда на прощанье поцеловал жену, выходя из
подъезда, как всегда посмотрел на балкон, откуда она как всегда
махалаему рукой.“Давай сейчас его вернем,пока он площадь пе-
реходит!..”. Теперь Людмила вспоминает те минуты,как кадры за-
медленной съемки в каком-то страшном фильме.
Назавтра, в воскресенье, они собиралисьна дачу – папе необ-
ходима разрядка. Заехали с дочкой и зятем на рынок, купили все
для шашлыка, ребята даже успели закинуть все эт она фазенду,в
холодильник… Они обедали, когда позвонил Виктор Бурцев
(он тоже был на том торжестве), попросил у Люды телефон
Романа. “Спроси у Гены”, – посоветовала она. Телефон Ромы
Виктор искал потому, что услышав веселый Людин голос, просто
не смог сообщить ей страшную новость:Гены больше нет.
…Гости уже подъехали, но еще не заходили в столовую. Че-
банов зашел туда, чтобы согласовать что-то со звукооперато-
ром. И вдруг упал… Врачи среди гостей были, они делали все,
что нужно. И “скорая” подъехала быстро, только… Аневризма
сердечной аорты.
Говорят, такую смерть называют ангельской. Бог дает ее сво-
им любимцам.
…Олечка с мужем живут вместе с Людой, Роман часто при-
ходит к маме вместе со своим сыном Димой… У Люды очень
много хлопот. И друзья звонят, не забывают. А она все слушает
его кассеты, пересматривает фотографии.
У Геннадия Чебанова не было хобби. Его хобби, а также де-
лом жизни были всего лишь две вещи – творчество и семья. Он
не был силен в “мужских рукоделиях” (“пусть лучше мастер сде-
лает, а я заплачу”) и был очень доволен тем, что в доме появил-
ся мастеровитый зять. Не любил сидеть за рулем. На даче од-
нажды все так прополол, что Люда его к огородничеству больше
непривлекала,а на рыбалке, куда его изредка заманивалитова-
рищи, не мог усидеть на месте. Виктор Бобров рассказывает,
что когда-тона такой вот рыбалке Чебанов се приставал к нему:
“Ну хватит уже, поедем домой”, а потом исчез куда-то и вернул-
ся с двумя ведрами рыбы– добылу сторожа.Впрочем,он любил
футбол, был активным болельщиком нашего“Авангарда”и даже
исполнял целых два его гимна (на слова Василия Золоторева и
Владимира Воробьева), а к одному сам написал музыку. Еще он
обожал старые кинокомедии, знал наизусть и “Двенадцать сту-
льев”, и “Женитьбу Бальзаминова”, и “Любовь и голуби”. Не пил,
не курил, любил чебуреки и жалел, что Люда так и не научилась
печь мамины кабитэ – молдавское блюдо из слоеного теста и
мяса.
Он был отзывчив, порой сентиментален, никогда не прохо-
дил мимо просящих милостыню и очень переживал за все, что
происходит в стране. Геннадий Чебанов был очень яркой, само-
бытной личностью, штучным человеком.Чебанова любили и це-
нили тысячи курян. На Земле с его уходом стало одной, очень
яркой краской, неповторимым голосом меньше.
Он прожил счастливую, емкую жизнь, сделал счастливой свою
единственную женщину и украсил жизнь многих людей.
…Недавно услышала, как в передаче “Жизнь прекрасна”го-
рячо любимый и уважаемый мной Михаил Швыдкой сказал, что
уже завещал своим домашним хоронить его под песенку из од-
ноименного спектакля “Проснись и пой!”. Уверена, Геннадию
Чебанову понравилась бы такая идея, но его провожали не ху-
же – как всех всенародно любимых артистов – аплодисмента-
ми. Аплодисменты звучали не только по пути из Дома офице-
ров к автобусу (его несли под звуки военного оркестра до са-
мой проходной “Электроаппарата”), но и в самый последний
момент пребывания артиста на Земле, когда гроб опускали в
могилу. Наверное, кто-то первый, а потом и остальные почув-
ствовали, что нужно именно так. И пусть это не очень соответ-
ствовало церковным канонам, но думаю, что Там, Наверху, все
поняли верно: артисты – особые люди, и у Бога наверняка к ним
особое отношение. Ведь нести людям в души свет и ра-
дость, не давать поселиться в них страшному греху – унынию –
самое что ни на есть Божье дело.
(“Городские известия”, 2 июня 2009 г.), книга первая "Курян моих прекрасные черты".