Жан-Поль высунулся из-за куста и удовлетворительно хмыкнул:
- Это здесь!
- Точно? – спросил я.
- Клянусь её Величеством, это тот особняк, а в нём проклятый Звентибальд и наши деньги!
Я посмотрел на высокий, в целых три этажа шикарный особняк. Узкие его окна не позволяли видеть, что там внутри. Я верил Жан-Полю, но для достоверности шепнул своему ординарцу:
- Этьен! Позови сюда миледи Анну-Марию, но только тихо!
Послушный Этьен молча кивнул треуголкой и скрылся в листве. Пока я размышлял о тактике наступления, послышались лёгкие шаги. Как я и думал, это была она.
- Миледи, у меня к вам интимный вопрос. Вас в этом месте держал взаперти гнусный Звентибальд?
- Да, - с достоинством проговорила Анна-Мария, - это то самое место. Или вы не верите мне, Луи?
- Я вам верю, можете не сомневаться, просто хотел ещё раз убедиться. Прошу простить меня, миледи, если я чем-нибудь оскорбил ваши чувства.
- Нет, - сказала Анна-Мария, - мои чувства тут не причем, я жажду мести! Мести, Луи! Вы поможете?
- Помогу ли? Да я всем сердцем хочу проучить этих злодеев Этельстанов, - с жаром произнёс я, - мною движет лишь ваша безопасность, миледи.
Видя её благосклонность, я внутренне передохнул и велел Этьену отвести миледи в безопасное место. Да я бы вообще не взял бы женщину в наше опасное предприятие. Но ведь только она видела то, за что мы будем драться. Поэтому, она мне нужна, по крайней мере, в этой кампании.
- Ну что, Филипп, - спросил я ещё одного члена нашей шайки, который до этого времени благоразумно молчал, - готовы твои фузеи? (фузея – старинное гладкоствольное ружьё).
- Готовы-то, готовы, но очень далеко, - он указал на особняк, - целых триста метров! Фузея стреляет и дальше, но убойная сила метров сто, да что мне объяснять, все и так знают.
- Значит надо подойти ближе.
- Как ближе? – Филипп был явно взволнован,- вокруг стриженая лужайка, мы будем на виду. И тогда пали по нам, чем хочешь? А вдруг у них мортира? Или пищаль?
Я крепко задумался. Пока Звентибальд пировал в особняке и не особо думал о безопасности, нужно что-то предпринять. Во имя Королевы, черт меня возьми! И вдруг меня осенило. Я ещё раз прокрутил в голове свою мысль, потом понял, что она мне понравилась, и негромко спросил:
- Этьен? А много старых аркебуз у нас осталось после того штурма?
- Достаточно, мой господин.
- Попробуй связать их по три штуки вместе, - сказал я. (Тут следует объяснить, что речь идёт о аркебузах как о ружьях, а не как о арбалетах. Не путайте аркебузу и аркебуз, прим. автора).
- Я свяжу, но это чертовски тяжело! Как стрелять-то?
- Ты пока вяжи, а я думать буду.
Тут мне в голову пришла гениальная мысль.
- Этьен?
- Да, господин.
- В той деревеньке, которая осталась позади нас, я видел около одной лачуги несколько больших деревянных рогатин. Сбегай и принеси их все.
- Слушаюсь!
Этьен убежал, а я продолжил развивать в голове свою гениальную мысль. Если воткнуть рогатину покрепче в землю, то на неё можно опереть связанные аркебузы и будет уже не так тяжело.
«Это же колоссальный прогресс»! – думал я, - «Прорыв в ведении боевых действий»!
Вскоре мне сказали, что привезли подводу с аркебузами. А затем появился Этьен с пятью большими рогатинами.
- Итак! – провозгласил я перед нашим импровизированным собранием, - справа от нас, на лужайке, стоит стог сена. Он вполовину ближе к особняку, чем мы, так? Нужно подобраться к стогу незаметно, воткнуть в землю рогатину и водрузить связку из трёх аркебуз. Только зарядить их нужно заранее. А потом пальнуть в сторону особняка.
- Всё равно не достанет, - возразил Филипп, - ну может чуть-чуть.
- А нам это и надо! Как только они поймут, откуда выстрелы, то все начнут стрелять в ту сторону. А мы, тем временем бегом побежим к особняку. А уж там сориентируемся. Вышибем двери и ворвёмся внутрь.
- Другого плана всё равно нет, - проворчал Жан-Поль, - а мне надоело без дела торчать. Кто пойдет к стогу?
- Я могу, - вызвался Этьен, - я аркебузы уже зарядил. Две связки по три штуки. Сделаю один тройной залп, а затем сразу второй. Разрешите выполнять?
- Разрешаю! Приступай немедленно, а мы пойдём в атаку сразу после первого залпа.
Этьен ушёл, а мы затаились в кустах с другой стороны. Филипп молчал и сосредоточенно одевал штык-нож на свою фузею. Жан-Поль был само нетерпение.
И вдруг, пение птиц и стрекотание цикад было нарушено оглушительным тройным выстрелом. В особняке разразились проклятиями и стали хаотично стрелять в сторону стога. Было заметно, что стреляли из окон второго и третьего этажей.
«Значит, внизу никого нет», - подумалось мне, - «это, хорошо».
Не сговариваясь, мы втроём кинулись к зданию. Мой обман удался: нас никто не заметил и вот мы уже у дверей. Конечно, мы могли поджечь особняк и преспокойно ждать, пока Звентибальд не сдастся. Но мы не могли рисковать нашей добычей. Поэтому мы принялись ломать дверь, надеясь, что за звуками канонады нас не услышат. Вскоре дверь поддалась и вот мы уже в здании. Филипп пошел налево по коридору, я вправо, а Жан-Поль стал подниматься по главной лестнице. Сначала было более-менее тихо, но вот раздался первый выстрел и чей-то вопль. Я направил фузею впереди себя намереваясь всадить пулю первому встречному.
Впереди что-то скрипнуло, и на полу показалась чья-то тень. Инстинктивно выстрелив в ту сторону, я увидел падающий и дергающийся силуэт. Подойдя ближе, я узнал, одного из троюродных братьев Этельстанов. Выхватив из его холодеющих рук фузею, чтобы не тратить времени на зарядку, я побежал вверх по боковой лестнице. На втором этаже валялись три трупа. Я рванул на третий. В большой зал мы ворвались одновременно с трёх сторон. Посреди комнаты стоял растерянный и отрезвевший Звентибальд.
- Повесим его? – спросил Филипп.
- Не, лучше четвертуем, - предложил Жан-Поль.
- Пощадим и убьем его здесь.
Не успел Звентибальд что-то сказать, как был сражён тремя выстрелами одновременно. Дело было закончено. Жан-Поль вытащил из кармана камзола аккуратно свернутое знамя королевы и высунувшись из окна стал им махать.
С улицы послышались восторженные крики. В коридорах послышались шаги, и в зал вбежала Анна-Мария. В одной руке у неё был кружевной платок, который она время от времени прижимала к носу.
- Миледи, можете нас поздравить, - сказал я, - но где то, ради чего мы здесь?
- Сейчас, Луи, сейчас, - она огляделась по сторонам и вскрикнула, - вот он!
На маленьком столике стоял небольшой ларец, скорее шкатулка, красного дерева. Края шкатулки были обиты медью. Замка не было, лишь накинутая петля.
- Откройте же Луи! – попросила Анна-Мария.
Я открыл шкатулку и остолбенел. На зеленом сукне, которым был обит ларец изнутри, лежал небольшой белый бант, завязанный из атласной ленты.
- О боже! Он на месте, - с облегчением произнесла Анна-Мария и взяла ларец, - мы можем отправляться к её величеству.
***
Часа через четыре я с наслаждением помылся в душе и одевал свой мундир. В раздевалку вошла Анна-Мария и бросила на скамейку дамское платье и кучу каких-то тряпок. Я залюбовался девушкой: длинные волосы она забрала в пучок, была одета в форменный китель и юбку.
- Что грустим, Луи? - спросила она, - задание выполнили, радоваться надо.
- Да не пойму, зачем устраивать такой спектакль, с древним оружием и нелепой одеждой? Ради атласного банта в шкатулке?
- Ничего ты не понял. У нас миссия состоит в том, чтобы спасти ход истории. Из-за этого банта у них бы началась столетняя война и могла рухнуть вся цивилизация.
- Как всё странно, – вздохнул я, поправляя пояс с бластером, - война из-за такой мелочи!
- В истории случались войны из-за больших мелочей….
Мы пошли сдавать древние ружья и одежду на склад. Потом отправились доложить начальству.
- Вы справились, - похвалил нас командующий, - блестяще провели операцию! Даю всем четверым увольнительную надвое суток. Затем новое задание. И пока вы не нажрались до потери пульса, прочтите вот это.
- Что это?
- Это строки из летописи, записанные через три дня после вашей скромной победы.
«Четверо отважных солдат её величества Изабеллы IV и одна её приближённая фрейлина собственными силами, проявив отвагу и мужество, разбили шайку Звентибальда и его троюродных братьев Этельстанов. Враги были убиты, а Бант Королевы был возвращён её величеству», - прочитал вслух Филипп, - да, вот тебе и бант.
- В истории случались войны из-за более глупых вещей! Все свободны.