КЛЕОПАТРА
Драма по рассказу Т. Готье «Ночь, дарованная Клеопатрой»
Действующие лица:
Клеопатра – царица Египта.
Хармиона – служанка и близкая подруга.
Мериамун – простой египтянин.
Неферти – его невеста и первая красавица.
Мать Мериамуна.
Служанки.
Марк Антоний и др.
Действие первое
Сцена первая
Клеопатра полулежит на тахте, Хармиона сидит возле неё и размахивает над ней опахалом. На сцене идут бои, сначала на кулаках, а после и на мечах. Постепенно дерущиеся уходят за сцену. Шум поединка. С окровавленным мечом на сцену возвращается один из бойцов – Мериамун. Двое снова набрасываются на него. Битва продолжается: то на сцене, то за ней.
КЛЕОПАТРА. Хармиона, кто этот юноша, что бился так отважно? В глазах огонь, нет страха на лице, велик, как бог…
ХАРМИОНА. Велю узнать, моя царица.
КЛЕОПАТРА. Да нет, не надо. А хотя… (Пауза.)
ХАРМИОНА. Что, госпожа моя?
КЛЕОПАТРА. Кажется, я где-то уже видела его… Ах, не его ли ладья вчера была первой?!
ХАРМИОНА. Да, царица. И конь его подстать ему был первым.
КЛЕОПАТРА. Ты посмотри, как бьётся он против троих!
ХАРМИОНА. Вот, ранил одного и меч его в крови…
КЛЕПАТРА. Но этим он их только раздразнил.
ХАРМИОНА. Ой!.. (Вскрикнув, ладонями прикрывает лицо.) Царица, они его убили?!
КЛЕОПАТРА (весело). Не только от удара он ушёл – он выпустил тому кишки!
ХАРМИОНА (открыв лицо). О, кошмар!.. (Снова прячет лицо в ладони.)
Третий из бойцов убегает, Мериамун догоняет его. Уходят за сцену.
КЛЕОПАТРА (радостно). Смотри… смотри!.. Другой лишился головы! Вот, покатилась между ног… От ужаса расширились зрачки… Давно такого зрелища не знала: я б с радостью героя обняла!
ХАРМИОНА. Ах, скажите только…
Бойцы возвращаются на сцену. Мериамун за шкирку приводит раненного и дрожащего в страхе противника. Кинув его на землю и, приставив меч к груди, заставляет сдаться. Тот ползком уползает за сцену. Мериамун с ухмылкой уходит за ним.
КЛЕОПАТРА. Ах, как жаль, без боя сдался он, когда они остались лишь вдвоём!.. Ну, что же он ушёл и не убил!.. (Громко, привстав.) Смерть трусливому шакалу! Смерть! Убить его! (Показывает большим пальцем вниз.) Что-о?! Не обернулся даже он – ушёл! Как смеет он ослушаться меня!? А-ах!
ХАРМИОНА. Велеть его остановить?
Пауза.
КЛЕОПАТРА (остывая и присев на своё место). Поздно… Мой пыл угас. А голову отрубят и другие. Да что теперь…
ХАРМИОНА. Я прослежу…
КЛЕОПАТРА (резко меняясь). К черту! Всех разогнать! (Кричит.) Все прочь! Прочь!
ХАРМИОНА. Что с вами вдруг, моя богиня?
КЛЕОПАТРА. Ой, Хармиона, Хармиона, знала бы ты, как давит меня грусть… Как всё это надоело! Тоска… Тоска! (Вертя головой в стороны.) Никто… никто меня не любит!..
ХАРМИОНА. О, царица, чего… чего вам не хватает?.. Одно слово – и всё предстанет перед вами: и человек, и зверь… Станцуют, спляшут и споют, схватятся насмерть в поединке. Хотите, зрелища любые, что душе угодно вашей…
КЛЕОПАТРА. Да, всё это уже было, Хармиона.
ХАРМИОНА. Хотите, я…
КЛЕОПАТРА (перебивая). Хочу любить… хочу любимой быть!
ХАРМИОНА (с улыбкой). Госпожа, вы только пальцем укажите – любой явится перед вами.
КЛЕОПАТРА (холодно). Устала я им головы сносить.
ХАРМИОНА. Вспомнила! Как о смерти разговор зашёл – я вспомнила!
КЛЕОПАТРА. Ну, что ты вспомнила, скажи, хватит тараторить.
ХАРМИОНА. Жемчужину такую обрела вам, что таит в себе сильнейший в мире яд.
КЛЕОПАТРА. Что же ты молчала?! (Оживляясь.) Когда? Где? (Улыбается.) Ах, ты хоть чем меня развеселишь! Кого бы нам избрать теперь для жертвы, чтобы горошины той силу разузнать?
ХАРМИОНА. И самый сильный тут не устоит: глоток один – и перед тобою труп.
КЛЕОПАТРА (восторженно). И человек – уже не человек! Власть – это божеская сила! Идём, хочу взглянуть я на неё!
ХАРМИОНА. Да, хоть и мала – сильна, как божество.
КЛЕОПАТРА (весело). Она и дарит силу божества. Пьёшь – бальзам, а в ней – смертельный яд! Ха-ха-ха! (Уходят, весело смеясь.)
Сцена вторая
Ночь. Светит луна. Мериамун прячется, наблюдая и любуясь, плескающимися в бассейне Клеопатрой со служанками и Хармионой. Голоса: шум, смех.
МЕРИАМУН (один). О, Боги! Боги! Как она прелестна! Словно солнце, светла даже в ночи. О, моя богиня! О, дочь Солнца! За счастье быть с тобой, я б жизнь свою отдал! О, эти губы, впитавшие жар Солнца! Лицо – сам свет небесный! Грудь и стать богини! Любить её – и умереть! Богиня сердца моего – моя царица… (Обнимая пустоту, уходит.)
Крадучись, следом за ним, появляется Неферти. Прячется и наблюдает за Мериамуном.
НЕФЕРТИ. Он снова здесь!.. Нет, он так себя погубит… Но как… как мне спасти его?! Нет счастья выше для него, чем наблюдать, когда светит луна, как плещется в бассейне Клеопатра, любуясь стройностью её и белизной. Опьянённый красотою тела, он позабыл, кто он, и, кто она. Она – царица, владеющая миром, прекраснее на свете всех богиня. И разве только Марк Антоний поднимет взор свой на неё. Иначе станет этот взгляд последним, и навсегда ему закроют очи. Таков указ: кто глаза богини видел – тому не жить.
Возвращается Мериамун, Неферти уходит.
МЕРИАМУН. О, моя царица, готов расстаться я с безумной головой, и яд испить из рук твоих любой, но лишь бы ночь… хотя бы час один прожить с тобой! Губ твоих упиться поцелуем! Насладиться нежностью грудей! Надышаться ароматом тела! (Пауза.) Твоих объятий миг, мне слаще века жизни. Но, горе мне, я человек простой… и вовсе не богатый. Да, я силён, красив, но, увы, увы, в богатстве вся и красота и сила… (Радостно уставившись и сияя.) О, Богиня, вышла из воды… (Пауза.) О, счастливые глаза, я вам завидую всем сердцем! Ну-ну, дарите мне своё блаженство… (Стонет.) О, нет, нет!.. Ах, злая Хармиона, зачем нарядом ты прикрыла Солнце?! Продлись… продлись мгновение! Постой, не уходи!.. (Пауза.) Ушла… Даже луна спряталась за тучи. (В отчаянии.) Как долго мне томиться так, о боги?! (Оживляясь.) Нет, я должен что-то сделать! (Забегавшись.) Где лук? Где стрелы? (Замерев на месте, бьёт ладонью по лбу.) Ах, да, они остались там на берегу. Ну, что же, так и быть, я побегу за ними.
Появляется Неферти, навстречу ему.
МЕРИАМУН. Неферти? Ты снова шла за мною по пятам? (Нервно.) Говорил же, не беги за мной!
НЕФЕРТИ. Да, да, любовь моя, ты говорил. Но разве в силах я сидеть и ждать, когда так глупо губишь ты себя, следуя безумно за царицей? (Взывая.) Мериамун! Хоть раз ты голос разума послушай: забудь её, прошу тебя, забудь!
МЕРИАМУН. Ха-ха-ха! Забыть мечту?! Забыть свою любовь, ради которой только и живу?! О, Неферти, как же ты глупа!
НЕФЕРТИ. Ни счастья с ней не знать тебе, ни жизни.
МЕРИАМУН. Мне её видеть – это уже счастье! А жить зачем без счастья, без мечты?!
НЕФЕРТИ. Ах, жизнь моя, иллюзия твои мечты, они несут несчастие и смерть. Все знают о жестокости её, как хладнокровно лишает головы. И поцелуй её, что укус змеи, прячут её губы яд смертельный.
МЕРИАМУН (с улыбкой). Что мне яд, когда впиваешь его с милых губ – слаще мёда покажется мне он.
НЕФЕРТИ (с тоской и с болью). А вся беда в том, что она царица…
МЕРИАМУН. Я счастлив тем, что она царица.
НЕФЕРТИ. Ах, если б я была царица…
МЕРИАМУН. Тогда, быть может, я б любил тебя, но, увы, царица – Клеопатра.
НЕФЕРТИ (отчаянно, заламывая руки). Чтобы крокодилы её съели! Хочу спасти, но… роешь сам себе могилу ты.
МЕРИАМУН. Без неё итак мне жизнь могила.
НЕФЕРТИ. А мне, скажи, что делать без тебя?
МЕРИАМУН. Но я не бог! Каждый ищет счастья для себя.
НЕФЕРТИ. Зачем кладёшь ты голову в пасть тигра? Что мне сделать, чтобы тебя спасти?
МЕРИАМУН. Уйди с пути, и не ходи за мной.
НЕФЕРТИ. Но без тебя и мне не будет жизни… (Пауза.) Где же справедливость? В её руках богатство всё и жизнь, а в моих надежда угасает.
МЕРИАМУН. Я и живу одной этой надеждой, что смогу прильнуть к её губам – пусть это будет даже вздох последний…
НЕФЕРТИ. Куда же боги смотрят? И неужели ни один из них не бросит взор свой на бедных и заблудших…
МЕРИАМУН. Я слышу их – они за ней взывают. Прощай, Неферти, мне уже пора. (Уходит.)
НЕФЕРТИ (сделав несколько шагов за ним). Ушёл… О, боги, боги, где вы, помогите!.. Что делать мне?! Осталась я одна… (Пауза. Усмехаясь.) И тишина, ни звука… Видно, все на службе у царицы… Мериамун!.. они погубят нас… Уже и мать твоя вся извелась от слёз, сошла с ума, не сходит с кровли дома. Всё ждёт и ждёт она тебя. (Плачет.) А ведь, совсем недавно, жили мы счастливо. Красивей всех была я для тебя, пока змея, царица Клеопатра, своими чарами тебя не пленила. И чувствами ты охладел ко мне, и позабыл былых объятий жар. Словно зверь ты нравом одичал, оставил мать свою родную. (Стонет.) О, небеса, ответьте, куда ушла любовь, что грела нас? (Рыдая, убегает.)
Сцена третья
Клеопатра лежит в постели. Входит Хармиона.
ХАРМИОНА. Моя царица, вы всё ещё в постели?
КЛЕОПАТРА (приподнявшись, опирается на локоть). Мне не спалось, ужасной ночь была… Металась вся, измучилась, крутилась, как в огне… (Пауза.) Не разберусь, где сон, где явь, запутались все мысли в голове.
ХАРМИОНА. Ах, госпожа, зачем так много думать и изводить себя?
КЛЕОПАТРА. Ну, так, скажи, чем жизнь украсить мне? Хочу я новизны, хочу я новых ощущений, хочу… (Пауза. Хватая её за руку.) Что этот новый день нам даст – что для утехи ты нашла?!
ХАРМИОНА (спохватившись, не зная, что ответить). Я с ночи до утра молилась…
КЛЕОПАТРА (перебивая). Кому молилась ты, каким богам?
Над ними со свистом пролетает стрела и врезается в стену.
ХАРМИОНА. Ой!.. (Падает на Клеопатру, прикрывая её.)
КЛЕОПАТРА (отстранив её, вскакивает). Что… что это было?!
ХАРМИОНА. Н-не знаю, м-моя царица… что-то просвистело… (Увидев стрелу над ложем Клеопатры.) Стрела…
КЛЕОПАТРА. Что?
ХАРМИОНА. Стрела.
КЛЕОПАТРА. Стрела?! Что за стрела?! Откуда?!
ХАРМИОНА. В стене, над вашей головой. (Показывает.)
КЛЕОПАТРА (оборачиваясь). Что?! Кто посмел?! Меня убить хотели?.. Покушение?..
ХАРМИОНА (успокаиваясь, уже с улыбкой). Не думаю, моя царица… Не тревожьтесь, госпожа, мы всё узнаем – кто виноват и, чья это стрела. Всю округу обыскать, я повелю тотчас.
КЛЕОПАТРА. Узнай!.. Найди его!..
ХАРМИОНА (вытащив стрелу). Царица, тут свёрнута записка…
КЛЕОПАТРА. Записка?! И что там?..
ХАРМИОНА (разворачивая свиток). Послание какое-то. (Читает.) «О, дочь Солнца, я без ума от вас! За поцелуй один готов я умереть, я вас люблю…» Это вам.
КЛЕОПАТРА (принимая свиток). Что? И чья она?
ХАРМИОНА. Там только это, госпожа.
КЛЕОПАТРА (читает). «Я вас люблю… вы свет моих очей!» (Вскочив на ноги.) Кто же отважный такой нашёлся вдруг? Кто он – юнец или старик? (Подбегает к окну.)
ХАРМИОНА. Нет, у юнца не хватит сил, равно, как у старика, чтобы стрела так взвилась и молнией над нами просвистела, словно метеор небесный. (Тоже подходит к окну.) Силён, однако же, нахал.
КЛЕОПАТРА (весело, восхищаясь). Как будто в душу глянул! Ну, герой!
ХАРМИОНА (указывая рукой). А вот и он!
КЛЕОПАТРА. Да где же… где?!
ХАРМИОНА. В реку бросился… уплыл, одни круги за ним остались.
КЛЕОПАТРА. Как жаль, взглянуть хотела на него.
ХАРМИОНА. Чтобы наказать или…
КЛЕОПАТРА. Пока не знаю, как сердце мне подскажет. (Улыбается, на лице радость.)
ХАРМИОНА. Кого полюбишь, того всегда ты губишь.
КЛЕОПАТРА. Что делать, когда они сами лезут в петлю? Не всем дано меня любить…
ХАРМИОНА. Зато вы можете позволить себе всё.
КЛЕОПАТРА. Что все они так тянутся ко мне? Не потому ли, что близка к богам?
ХАРМИОНА. Наверное, царица, потому, а ещё...
КЛЕОПАТРА. Что ещё?
ХАРМИОНА. Весёлый блеск чудесных глаз твоих.
КЛЕОПАТРА (смеётся). Это веселье – их последний вздох! Глаза царицы – это её сердце, и никому нельзя его узреть.
ХАРМИОНА. Так вот, (с улыбкой, в зал) поймите вы, мужчины, глаза царицы – глаза вашей смерти. Что заслужили – то и получили! Нельзя ровнять себя с богами.
КЛЕОПАТРА (обнимая её). Ой, Хармиона, верная подруга, идём, люди заждались своей царицы. (Уходят.)
ХАРМИОНА (голос за сценой). Эй, расступись, царица вышла в свет! На колени!
Затемнение.
Клеопатра и Хармиона возвращаются в приподнятом настроении.
КЛЕОПАТРА. О, подруга, как ты прекрасна в гневе!
ХАРМИОНА. Разве?.. И всё?!
КЛЕОПАТРА (смеётся). Ещё, когда рыдаешь в три ручья. Всех радуют чужие слёзы… Страдает кто-то, а народ ликует.
ХАРМИОНА. Нет, царица, не слезам чужим радуются люди, а тому, что это не их слёзы, что только зрители они, не жертвы.
КЛЕОПАТРА. Ах, душечка, всё бренно в этом мире. (Пауза. Вздыхает.) Одна любовь способна всё затмить. О, Хатор, всевластная богиня, дай испить мне чашу новой страсти!
ХАРМИОНА. Госпожа, вы всё ещё любить способны, или страсть и есть для вас любовь?
КЛЕОПАТРА. Любовь есть искра, что пробуждает страсть.
ХАРМИОНА. А тут ещё, как посмотреть, царица…
КЛЕОПАТРА. Бывает, рада я новым ощущениям и, даже без ума от них, но, через день всё это мне противно, и радость уступает раздраженью. Не знаю, чем тоску свою убить. Что мне делать, посоветуй.
ХАРМИОНА. Молитесь богу своему и не сердитесь… (Улыбается.)
КЛЕОПАТРА. Я хочу найти его… Помоги мне, Хармиона.
ХАРМИОНА. Вы бы лучше отвлеклись, царица, судьбе доверив все свои вопросы.
КЛЕОПАТРА. Отвлечься… Ну, тогда бегом к потокам Нила, чтобы теплом своим нас волны обласкали. (Уходят.)
Сцена четвёртая
Мериамун и Неферти. Лунная ночь.
МЕРИАМУН (один). Любимая, устал я ждать, когда ж судьба моя определится… До тебя, как до звезды, не дотянуться, как богиня недоступна ты. Но не любить тебя не в силах я, даже во сне живу тобой одной.
Появляется Неферти.
НЕФЕРТИ. Сражён любовью ты, а где же совесть? От горя мать не видит ничего, слёзы льёт и, день ото дня теряет разум.
МЕРИАМУН. Во мне любовь всё заглушила…
НЕФЕРТИ. Чтобы чувства испытать и душу, порою мысли толкают нас к греху. Зачем… зачем ты бегаешь за ней?!
МЕРИАМУН. Такая радость – быть рядом с ней, одним и тем же воздухом дышать. И благовоний аромат вдыхая, целовать её ног следы – блаженство. От желаний закипает кровь… в огонь бросает моё тело страсть. О, Клеопатра!..
НЕФЕРТИ. Каждому своё, живи, как все, в надежде, нагрянет и твой час. Никто не знает, где удача ждёт и, где ловушка нам откроет яму. Ты ищешь смерть себе, а нам – печаль и горе.
МЕРИАМУН. Что делать, значит, в смерти моя жизнь, печаль и горе – брат с сестрой. (Улыбается.) Ими переполнен мир, и большинство на свете с ними дружат.
НЕФЕРТИ. Ах, рвёшься ты к погибели упрямо! Королеву полюбил бедняк… Ты смугл, как иль со дна, она бела, как сам тростник.
МЕРИАМУН. Что нет меня красивее на свете, ещё недавно ты шептала мне.
НЕФЕРТИ. Красота калечит нас, а нищета – наш горб.
МЕРИАМУН. Что за тон?! Со мною ты заводишь спор?!
НЕФЕРТИ. Раз крылья бог тебе не дал, не приближайся к Солнцу, как Икар. Обожжёшь ты своё сердце…
МЕРИАМУН (усмехнувшись). Оно итак горит огнём.
НЕФЕРТИ. Ещё не поздно потушить его.
МЕРИАМУН. В этом огне вся жизнь моя.
НЕФЕРТИ. Но не в ней, она…
МЕРИАМУН (перебивая). Она – огонь моей души.
НЕФЕРТИ. Прошу, ты голос разума послушай!
МЕРИАМУН. Один лишь голос слышать рад отныне – голос любви, голос страсти к ней…
НЕФЕРТИ. Но этот голос – голос смерти, милый…
МЕРИАМУН. Ни смерти нет мне без неё, ни жизни. В одной ней – всё! Одна царица будоражит кровь, и грудь моя её одною дышит. Царица сердца моего она, что даже Солнце меркнет без неё, темница жизнь мне без её очей. Она – и Солнце, и вода, и воздух.
НЕФЕРТИ. Царица – наша общая печаль. Клеопатра – горе для Египта. Он – позор и страдания наши.
МЕРИАМУН. Всей жизни мне страдания эти слаще.
НЕФЕРТИ. Всё потому, что ты в плену мечты.
МЕРИАМУН. Мечта и есть всей жизни моей смысл.
НЕФЕРТИ. Глупец! (Плачет, прикрыв ладонями лицо.)
МЕРИАМУН (в сторону). О, бедняжка, как она страдает! Но как… я чем могу помочь?!
НЕФЕРТИ (открыв лицо). Спустись на землю, Мериамун, вернись к родным!..
МЕРИАМУН. Ах, Неферти, как змея очередную жертву, красота её меня влечёт! Знаю, эта страсть погубит и меня, но я люблю её всего сильнее. Прости, это сильней меня… Она стала смыслом моей жизни, в её объятиях я смерти буду рад…
НЕФЕРТИ. А в моих найдёшь ты радость жизни!
МЕРИАМУН. Ненасытно сердце нас влечёт, к высшему блаженству на земле.
НЕФЕРТИ. До радости рукой подать, а ты…
МЕРИАМУН. Наслажденьем сладким манит страсть, когда любовь переполняет нас.
НЕФЕРТИ. От счастья ты к несчастию бежишь…
МЕРИАМУН. Нет выше счастья, чем глаза любимой. Они бездонной прелестью своей, возносят нас в небесные лазури.
НЕФЕРТИ. Опомнись, друг! Как нам ни сладко ввысь стремиться сердцем, втройне больнее падать с высоты, терзая сердце низостью мирской.
МЕРИАМУН. Да что всё это, если хоть раз будет дано узреть все прелести небесной красоты.
НЕФЕРТИ. Обманчивы твои мечты.
МЕРИАМУН. Это зависть говорит, не ты.
НЕФЕРТИ. Зависть?! Ну, что ты, мой родной, любовь и верность – вот мои черты!
МЕРИАМУН. Скорее ревность…
НЕФЕРТИ. Ревность, милый, это – сестра любви. (Пауза.) Не ты ли клялся мне в любви и в губы целовал? Как быстро ты всё это позабыл: был счастлив ты, в глазах сияла радость.
МЕРИАМУН. Прости, теперь я будто в ином мире … Иная радость мне волнует грудь, а жизнь былая, что забытый сон. (В сторону.) Царицы ног следы я счастлив целовать, чем лобызать уста красавицы Египта.
НЕФЕРТИ. А мне слова твои, что сон ушедший…
МЕРИАМУН. Прости, Неферти, мне пора идти. (Уходит.)
НЕФЕРТИ (уныло покидая сцену). О, боги, боги, за что мне столько горя… (Плачь.)
Появляются Клеопатра с Хармионой, они только что вышли из вод Нила и одеваются.
КЛЕОПАТРА. Не чуешь ли ты дух мужчины, Хармиона? (Показывая в сторону кустов.) Будто кто-то нас глазами пожирает… истомных глаз я чую сердцем взгляд.
ХАРМИОНА. Тут никого и быть не может, госпожа.
КЛЕОПАТРА. А может, зверь какой-то? Я не знаю…
ХАРМИОНА. Чего гадать, пойду туда и гляну. (Не дойдя до кустов, бежит обратно, хватаясь за грудь.) Ой, ой!.. О, боги, страх какой нагнал!
КЛЕОПАТРА. В чём дело, Хармиона, кто там?!
ХАРМИОНА. Не знаю… Но там кто-то был и наблюдал за нами.
КЛЕОПАТРА. И где же он?
ХАРМИОНА. Прыгнул в воду и… исчез.
КЛЕОПАТРА (долго смотрит в сторону реки, вздохнув). Но должен был он вынырнуть наверх, коли не рыба, а человек.
ХАРМИОНА. Да, как в воду канул наглый человек...
КЛЕОПАТРА. Ты, правда, видела его? Может…
ХАРМИОНА. Да, конечно, да! Мелькнула тень – он показал мне пятки.
КЛЕОПАТРА. А может, это он?
ХАРМИОНА. Кто, госпожа?
КЛЕОПАТРА. Кто стал для нас загадкой, кто сердце растревожил мне запиской – она стрелой вонзилась в мою грудь.
ХАРМИОНА. Ах, царица, опомнитесь, о чём вы?!
КЛЕОПАТРА. Грудь истосковалась по любви, подруга, и за волной волна в моих глазах…
ХАРМИОНА. Но, как можно полюбить того, кого не видела ни разу?
КЛЕОПАТРА. Смелость всегда превосходила наглость… (Улыбается.) Я, кажется, поверила в любовь.
ХАРМИОНА (в сомнении). Но я не знаю, был ли это он – и был ли кто… Может, показалось…
КЛЕОПАТРА. Знаю сердцем, я не обманулась, грудь моя охвачена огнём… Он был здесь, я это чую!
ХАРМИОНА. Ну, где же он? Видимо, я испугалась тьмы: кусты и лес меня пугают, что тень свою могла я принять за чужую.
КЛЕОПАТРА. Он медленно крадётся к сердцу… (Улыбается.) Теперь меня он верно заполучит, не только тело, и любовь мою.
ХАРМИОНА. Так можно и с ума сойти, царица, поберегли бы вы себя.
КЛЕОПАТРА. Ты б лучше помогла его найти и сердце моё вновь вернуть на место.
ХАРМИОНА. Коли прикажете, найдём из-под земли…
КЛЕОПАТРА. Не до шуток, Хармиона, мне он нужен на земле, здоровым и живым. (Кричит.) Узнайте, кто он! Найдите мне его! Я хочу… хочу его! Пока тоска не разорвала грудь! (Пиная ногами и руками всё, что на пути, уходит.)
ХАРМИОНА. Да, госпожа… (Уходит за ней, поднимая и водворяя на место то, что роняет Клеопатра.)
Затемнение. Клеопатра лежит на тахте, рядом служанка, размахивая над ней опахалом.
КЛЕОПАТРА. Что так долго нету Хармионы? Сижу одна в печали и в тоске…
Появляется Хармиона.
КЛЕОПАТРА. Как ты ко мне жестока, Хармиона! Где так долго пропадала ты? И что, снова никаких вестей о нём?
ХАРМИОНА. О, госпожа, простите… С утра на рынок я ходила, искала, чем бы мне тебя утешить и радость сердцу подарить.
КЛЕОПАТРА. И что, нашла?
ХАРМИОНА. Да, госпожа, девчоночку одну. Как запоёт – замолкнет соловей…
КЛЕОПАТРА. Ты бы героя лучше мне нашла…
ХАРМИОНА. Я золотом арабу заплатила.
Пауза.
КЛЕОПАТРА. И где ж она, эта птичка певчая твоя?
ХАРМИОНА. Я её служанкам поручила, чтобы в порядок привели её. Скоро приведут, царица.
КЛЕОПАТРА. Стройна, красива – как она?..
ХАРМИОНА. Она гречанка – молода, прелестна. Понравится она и вам, да день-другой доставит нам потеху.
КЛЕОПАТРА. Ну, так скорее приведи её, чтобы тоску развеяла мою.
Хармиона хлопает в ладоши. Звучит музыка. Танцуя и напевая песню, на сцену входит молодая и симпатичная девушка, развлекая Клеопатру и Хармиону, возлежащих на тахте.
ХАРМИОНА (радостно улыбаясь, весело). Какая прелесть! Райская краса!
КЛЕОПАТРА (резко вскакивая). Всё! Мне это пенье надоело! Уже который час подряд, виляет задом вправо, влево и змейкой водит животом! Хватит! Изрядно я устала! Прочь! Никого я видеть не хочу! (Хармионе.) Гони всех прочь!
ХАРМИОНА (прогнав всех). Что рассердило вас, царица?..
КЛЕОПАТРА. Ах, всё… всё! (Уходят друг за другом.)
Сцена пятая
На сцене слепая старуха – мать Мериамуна. Входит Неферти.
МАТЬ. Сын мой, Мериамун, это ты?
НЕФЕРТИ. Нет, мама, это всего лишь я, ваша несчастная Неферти.
МАТЬ. Здравствуй, дочка. Подойди ко мне, хотя бы ты со мною посиди, тоску и боль со мною раздели. Хотела бы я на тебя взглянуть, да вот беда, глаза мне слёзы иссушили. Теперь я слуху рада и теплу, но и тепла с годами меньше стало. Мне одиноко, я страдаю, дочка…
НЕФЕРТИ (вздохнув). Боюсь, умножу я тоску и боль. Мериамун вас ослепил и сам ослеп от чар царицы. А я, что холодная статуя для него…
МАТЬ (горько). А в детстве он умом блистал, никому ни в чём не уступал. (Плачет.) Бледнеет горе моих чувств, когда твои я слышу вздохи. Бедняжка… славная Неферти, иди в объятия мои.
НЕФЕРТИ (в слезах бросаясь в её объятия). Мама… Не знаю я теперь, как жить… Мне легче было б умереть.
МАТЬ. Нет-нет, Неферти, не говори ты так, прошу, кому нужна я без тебя… Всё образуется ещё, и боль пройдёт…
НЕФЕРТИ. Да разве только воды Нила смогли бы унести её – такая боль живому не под силу. Мериамун влюблён безумно, и не в меня, увы, в царицу. Он не отступит от неё – отдаст ей голову свою. Я для него теперь никто. (В сторону.) К сожалению, и вы.
МАТЬ. А ты стой крепче за него, не отступай.
НЕФЕРТИ. Сказала я, что брошусь в Нил, он даже глазом не моргнул.
МАТЬ. Да, бывает с ним порой такое, ты говоришь одно, а он – своё.
НЕФЕРТИ. Я жить хочу, я жаждую любви, уста горят, в огне трепещет сердце и кипятком по жилам кровь бежит. (Смеётся.) А он в объятья смерти рвётся – и в сердце, и в уме царица.
МАТЬ (плачет). А я гордилась, радовалась вами… (Пауза.) Чтобы крокодилы её съели! Темницей ей, чтоб царство обернулось! Чтобы… чтобы… (Рыдает.)
НЕФЕРТИ (в слезах). Я как во сне… Я в страхе пробуждаюсь ото сна – я задыхаюсь в водах Нила, и тело рвут на части крокодилы!
МАТЬ. Чтоб царица провалилась в Нил! Чтоб она досталась крокодилам!
НЕФЕРТИ. Скажи мне, мама, почему не справедлив так мир? Почему жизнь так жестока к нам? Почему царица Клеопатра, а не я? Не она, а я Египту ближе – её корни далеки отсюда…
МАТЬ. Долог век мой, но правды я не знала.
НЕФЕРТИ. Всё потому, что правды нет на свете… (Пауза.) Я знаю, что мне делать… Я брошусь в Нил – и я царица! (Дико смеётся.)
МАТЬ. Дочка… дочка, что это с тобой?
НЕФЕРТИ (продолжая смеяться, тоскливо поёт). Нил широк и глубок, его поток могучий, покой подарит царский… Ха-ха-ха-ха-ха!
МАТЬ. Дочка, нет, не пугай меня!..
НЕФЕРТИ (тихо). И моим ты станешь вновь, любимый мой, мой царь небесный, дорогой Мериамун. (Радостно.) Я иду в твои объятия! (Смеясь убегает.)
МАТЬ. Стой, дочка, стой, не оставляй меня… (Пауза. Слепо, спотыкаясь, идёт за ней.) Ушла… Тихо как, шум один в ушах, будто поток Нила надо мной… О, боги, зачем меня оставили одну, как собачку без угла?! (Задержав шаг на дальнем углу.) Кто я теперь? Где мои дети? Я только ими и жила, верните их… (Пауза.) О, больно как!.. (Хватается за грудь и падает за сцену.)
Возвращается Неферти.
НЕФЕРТИ (одна). Думаете, что всё в ваших руках и вы цари над нами? Нет, господа, свобода выбора за нами и смерть у нас не в силах вы отнять. Ха-ха-ха! Тут мы цари! (Упав на колени.) О, боги, ко мне вы милость проявили, наградив меня любовью… (Улыбается.) Она мне душу осветила. (Мрачно.) Но кое-кто, себя богом возомнив, хочет лишить радости меня, и любовь от сердца отделить. Но не учли они мою свободу. О, боги, обращаюсь к вам, пусть ласково обнимет меня смерть и жизнь освободит от заточенья! О, Нил могучий, своими водами укрой меня, и спрячь поглубже моё тело, а душу небесам отдай, оковы этой жизни разорвав. (Снова улыбнувшись.) Я верю, там мы снова будем вместе. Я его душу унесу с собой, освободив от оков царицы. Мой Мериамун, иду к тебе. Нас боги обручат на небесах, и в царстве их мы обретём покой, которого не знали на земле. (Бежит. У края сцены – в дальнем углу, - останавливается.) О, Мать Изида, исцели мне душу, и дай вдохнуть ей радость в новой жизни! (Пауза.) Прощай, любимый! Нет – до скорой встречи… (Бросается за сцену.)
Действие второе
Сцена первая
Покои Клеопатры. Хармиона переодевает её, готовит ко сну.
КЛЕОПАТРА. Ты узнала что-нибудь о нём?
ХАРМИОНА. Да, госпожа, тот юноша – Мериамун, возлюбленный Неферти.
КЛЕОПАТРА. И что же он, отвёрг её объятия? Её – жемчужины Египта?! (Радостно, смеясь.) Выходит, в Египте нет красивее меня, и я – прекрасней всех…
ХАРМИОНА. Твой лик подобен Солнцу, госпожа, и лишь богиня в красоте сравнится.
КЛЕОПАТРА (гордо). Кто он такой, что смел ко мне так близко подступиться, и тем нарушить мой покой? Хотя, не скрою, он для меня герой. Но, если все о том узнают…
ХАРМИОНА. Если ты его к себе приблизишь, плачевной участи ему не избежать.
КЛЕОПАТРА. Там видно будет. Не лучше ли приобрести, а после рассуждать? Чем забегать судьбе вперёд, расскажи о нём, что знаешь.
ХАРМИОНА. Слухи странные о нём, моя царица. Говорят, что его мать, была красавицей Египта, и сделалась любовницей богов. И Мериамуна родила от них.
КЛЕОПАТРА. Ах, вот оно что. Значит, не простой он гражданин Египта…
ХАРМИОНА. Не знаю я, насколько это правда, но, что он Неферти предпочёл тебя, что с уст его не сходит твоё имя, что сходит он с ума – все говорят. И ты всему причиной тут, и он сошёл с ума из-за тебя.
КЛЕОПАТРА. Сошёл с ума?
ХАРМИОНА. Так говорят.
КЛЕОПАТРА. А ты что, попугай, за всеми повторять? Слова и явь расходятся всегда.
ХАРМИОНА. А станет умный голову сломя, бросив всё из дому убегать?
КЛЕОПАТРА. Он убежал из дому?
ХАРМИОНА. Старуху мать одну оставил. Она от горя поглупела и ослепла от потока слёз. Одна Неферти беду делила с ней, но… (Пауза.)
КЛЕОПАТРА. Ну, что остановилась вдруг ты, продолжай. Он к ним вернулся?
ХАРМИОНА. Нет, царица, он слёзы сам льёт по тебе. С тоски Неферти тронулась умом и бросилась со смехом в воды Нила, с именем любимого в устах.
КЛЕОПАТРА. А мать?
ХАРМИОНА. И того раньше покой она нашла. Измученное сердце отступило, и с душой навеки разлучилось.
КЛЕОПАТРА. А где он сам? Что стало с ним?
ХАРМИОНА. Увы, о том не скажет нам никто, боюсь…
КЛЕОПАТРА (резко, перебивая). Нет! Как ты жестока!.. Замолчи!
ХАРМИОНА (бросаясь к ней). О, простите!.. (Преклонив колени.) Прости меня, моя царица…
КЛЕОПАТРА (поостыв). Да, ладно, я уже простила.
ХАРМИОНА (поднимается). Пойду к себе я, госпожа…
КЛЕОПАТРА. Нет, Хармиона, погоди. Мне не уснуть. (Весело.) Идём смотреть на звёзды, может, они помогут мне… (Уходят.)
Затемнение. Там же. Клеопатра спит. Входит Хармиона.
ХАРМИОНА (смотрит на царицу). Однако, крепко ты заснула, госпожа. (Вздыхает.) Скоро подадут обед – она всё спит. Будит её мне или нет? Вот вопрос. Как угадать, что тут она одобрит? (Пауза.) Ну, нет, пусть спит, пока мне нечего сказать ей. Пойду, займусь делами. (Уходит.)
Из-за штор выходит Мериамун, он в шортах. Подходит к ложе Клеопатры и любуется спящей царицей.
МЕРИАМУН. О, царица, вот наконец-то мы с тобой одни. Как долго ждал я этого мгновенья, чтобы красой твоею насладиться. (Пауза.) Ах, как устоять мне перед соблазном этим, и губ твоих губами не коснуться? (Целует.) Как рядом мне с тобою не прилечь, сплетясь телами и дрожа от страсти? О, богиня… о, моя любовь!.. (Ложится рядом и нежно проводит рукой по её лицу и волосам.) Жизнь моя, какое это счастье!..
ХАРМИОНА (голос за сценой). Царица! Госпожа!..
Мериамун, вскочив, прячется за штору. Входит Хармиона и подходит к Клеопатре. Временами та стонет во сне.
ХАРМИОНА. Я думала, что ты проснулась, а ты всё спишь… Что снится тебе, госпожа?
Клеопатра снова стонет и, хватает Хармиону за руку.
КЛЕОПАТРА (открывая глаза). А, это ты… (Вздохнув.) Как снова ты некстати. (Пауза.) Он обнимал меня и целовал в уста. Как в наяву был сладким поцелуй, но криками меня ты разбудила…
ХАРМИОНА (радостно). Обрадовать хотела вас, царица.
КЛЕОПАТРА. Ну, говори же, чем? Ты что-нибудь узнала? Что за новость?
ХАРМИОНА (весело). Завтра к утру здесь будет Марк Антоний!
КЛЕОПАТРА. Ах, вот ты о чём. А я подумала, что новости о нём…
ХАРМИОНА (не понимая). О ком, царица?
КЛЕОПАТРА. О ком ещё – конечно же о нём, кто огнём своим мне сердце обжигал, кто с утра во сне меня ласкал и ненасытно в губы целовал.
ХАРМИОНА. Ах, царица, Марк Антоний!
КЛЕОПАТРА. Да, да, слышала уже!..
ХАРМИОНА. И ты не рада?..
КЛЕОПАТРА (с печальной улыбкой). Конечно же, я рада…
За шторами стонет Мериамун.
ХАРМИОНА. Что?
КЛЕОПАТРА. Что?
ХАРМИОНА. Это ты вздохнула так тоскливо, госпожа?
КЛЕОПАТРА. А я подумала, что простонала ты… Тут кто-то есть?
ХАРМИОНА. Не может быть, тут стража у дверей. И мышь пройти тут не могла, не то, что человек.
КЛЕОПАТРА. Но так стонет только человек. Или мне мерещится уже?
ХАРМИОНА. Я стражу позову и обыщу весь дом.
КЛЕОПАТРА (удерживая её). Нет, Хармиона, не спеши. Давай мы сами посмотрим все углы, (улыбается) а вдруг найдём, что потеряли.
ХАРМИОНА. Ты что-то уронила, госпожа?
КЛЕОПАТРА. Да, сердце потеряла я своё, а вместе с ним покой. И никто помочь не хочет мне.
Пауза.
ХАРМИОНА. Царица, к утру здесь будет Марк Антоний!
КЛЕОПАТРА (раздражаясь). Ты что, ворона, с утра одно и то же! Я не глухая, слышала уже! Ты лучше бы прошла по всем углам – за шторами, да за шкафами.
ХАРМИОНА. Да, моя царица, я сейчас. (Начинает искать.)
Из-за штор выходит Мериамун.
МЕРИАМУН (отдав царице поклон). Я не хочу вас утомлять, устал я участь ожидать. Услышав новость, что едет Марк Антоний, невольно сжалась моя грудь, и от боли застонало сердце.
КЛЕОПАТРА (с улыбкой смотрит на него). Вот ты какой, герой Мериамун!..
ХАРМИОНА. Позвать ли стражу мне, что скажете, царица?
КЛЕОПАТРА (смеётся, любуясь Мериамуном). А он не плох, скажи-ка, Хармиона? (Пальцем манит его к себе.) Он даже чересчур хорош! (Нежно, подушечками пальцев гладит его мускулатуру, грудь, руки, лицо.) Он лучше, чем себе я представляла, мне будет жаль его терять… (Громко и радостно смеётся.)
ХАРМИОНА (не находя себе места от страха и волнения). Царица!..
КЛЕОПАТРА. Смотри, герой какой, невидимкою проник в мои покои. (Резко меняясь в лице, строго.) Как ты посмел нарушить мой покой?! (Снова улыбнувшись.) Ты должен трепетать от страха!
МЕРИАМУН (опускаясь к её ногам). У ваших ног я, ваш слуга, богиня… Виноват, что позволил я ногам, перешагнуть ваши покои, мной сердце управляло тут. И чувства взяли верх над разумом моим. Да, не должен был я следовать за вами, но сильнее разума любовь.
КЛЕОПАТРА (играя улыбкой). Ну-ну… (Весело.) Это ты записку мне прислал, до смерти напугав стрелой?
МЕРИАМУН. Простите, если этим напугал вас, я другого выхода не знал, чтобы о любви вам знак подать. В записку сердце я вложил своё, без вас теперь мне жизни нет…
КЛЕОПАТРА (продолжая улыбаться). И на лодке, конечно же, был ты, ты наблюдал из-за кустов за нами, и, как в бассейне голышом плескались … (Смеётся.)
МЕРИАМУН. Случайно, в поисках ягнёнка, месяц назад я забрёл сюда, и увидел, как богиня Солнца, плескалась в водах Нила... И я с тех пор, повсюду следовал за вами.
КЛЕОПАТРА (продолжая любоваться им, и восхищаясь). А как… как ты сюда пробрался?! Под окнами и у дверей охрана!
МЕРИАМУН. Любовь не знает никаких преград.
КЛЕОПАТРА. Чудес на свете не бывает. (Строго.) Скажи, как ты прошёл в мои покои?
МЕРИАМУН (улыбнувшись). Мне указала путь вода. По её стокам да колодцам я и проплыл в ваши покои, бесподобная царица.
ХАРМИОНА. И как давно ты здесь?
МЕРИАМУН (смотрит на неё, потом на Клеопатру). Сегодня – третьи сутки.
ХАРМИОНА (осмелев). Ага, вот что за мышь мы тут вскормили!
КЛЕОПАТРА. Какой нахал! (Треплет по щеке.) Так значит, утром был не сон, и обнимал меня тут ты, и страстно в губы целовал…
МЕРИАМУН (твёрдо). За поцелуй я жизнь готов отдать, слаще губ твоих не знал я ничего.
Пауза.
КЛЕОПАТРА. Хармиона, вели накрыть нам стол перед бассейном и всем строго накажи, до утра меня не беспокоить. (Обходить Мериамуна со всех сторон. Довольно улыбается. Строго посмотрев на Хармиону.) Я ясно выразилась?!
ХАРМИОНА. Да…
КЛЕОПАТРА. Что, как статуя ты стоишь, оставь нас тут одних.
ХАРМИОНА (в сомнении). Ну, госпожа…
КЛЕОПАТРА (перебивая). Ой, Хармиона, Хармиона, ужели ты глаза его не видишь, за мой мизинец он жизнь готов отдать.
ХАРМИОНА. Вы верите, что он… вы верите ему?..
КЛЕОПАТРА (смеётся). Уж не одно я изучила сердце! Я насквозь вижу грудь мужчины, и, что творится у него в душе.
ХАРМИОНА. Но… К утру прибудет Марк Антоний!
КЛЕОПАТРА. Ах, триумфатор Марк Антоний… Ну, что же, встретим мы его. В бою он бог, а здесь богиня я, и без труда я вырву здесь победу. (Смеётся.) Мне служат стены и мои друзья. Не отнимай зря времени, подруга, друг другу дай уста нам усластить.
ХАРМИОНА. Так, я пошла…
КЛЕОПАТРА. Давно пора! (Хармиона уходит, Клеопатра кричит ей вслед.) Запри все двери на замок и на груди держи ключи! (Повернувшись к Мериамуну.) Вот, наконец, и мы с тобой одни.
МЕРИАМУН. О, царица, как резко ты меняешься, однако. Лишь миг назад была ты злей пантеры, и вот я вижу радость на лице. Ты подарила мне улыбку, а я готов был встретить смерть.
КЛЕОПАТРА. Такова моя натура, могу сегодня полюбить, а завтра смертью наказать. (Улыбается.) Велик твой дух, раз ты рискнул добиться своей страсти.
МЕРИАМУН. Одной лишь страсти мало мне, царица, любовь огнём в груди горит. (Хочет обнять и заполучить поцелуй.)
КЛЕОПАТРА (нежно сопротивляясь, отклоняется от его губ). Как ты смеешь, простой смертный, приблизить губы к моему лицу, касаться тела моего?
МЕРИАМУН. Простите, госпожа, меня, но мы же с вами люди, нам жизнь дала одна и та же сила, создав из плоти нас и духа. Возвысили вас боги, а вы – меня.
КЛЕОПАТРА. Тело – прах, владеют духом боги.
МЕРИАМУН. Своё тело я вручаю вам, а духом пусть распорядятся боги.
КЛЕОПАТРА. Ах! (Улыбается.) Ты так в себе уверен?
МЕРИАМУН. Как я увидел вас, во мне проснулся царь.
КЛЕОПАТРА. А не боишься умереть, герой? Ты должен знать, какой ценой я плачу за любовь…
МЕРИАМУН (гордо). Мне ли, кто не боится водопадов Нила, вниз головой бросался с них не раз, бояться смерти? (Весело, смеясь.) Я столько раз смеялся ей в лицо.
КЛЕОПАТРА. Когда без страха бросился ты в Нил, я убедилась в том, что ты мужчина не из робких. (С улыбкой.) А выплыл бы навстречу крокодил?
МЕРИАМУН. В схватке с ними не раз я побеждал, и тигру пасть не раз я рвал, и с львом не раз сражался. (Смеётся.) Я кулаком гиену убивал.
КЛЕОПАТРА (смеясь с ним в унисон). Вспомнила твою стрелу, что в спальню ты пустил мою, словно Амур ты сердце мне пронзил.
МЕРИАМУН. Я пьян был от любви своей… Я был в отчаянии, прости.
КЛЕОПАТРА. Ох, и натерпелась Хармиона страху, а во мне ты взбудоражил кровь.
МЕРИАМУН. Меня ты красотою ослепила, и кроме лика твоего, не вижу я на свете ничего.
КЛЕОПАТРА. Так, может, я и вправду, любовь с тобою разделю… Приглянулся мне ты, египтянин.
МЕРИАМУН. Перед такой красой, клянусь, не смогут боги устоять, не то, что человек простой.
КЛЕОПАТРА (протягивая ему руку). Идём, я эту ночь дарю тебе, герой.
Уходят.
Сцена вторая
Клеопатра и Мериамун в постели. Клеопатра встаёт и подходит к окну.
КЛЕОПАТРА. Уже рассвет, как быстро ночь прошла! (Пауза.) Заря проснулась под лучами солнца, мерцая, звёзды гаснут чередой, и Венера облик потеряла, от яркости небесного светила.
МЕРИАМУН (подходит сзади и обнимает). Нет на земле чудеснее светила, чем ты, любовь моя. Твоя краса затмила солнца луч, и гаснет ночь от сердца прочь. (Поворачивает её к себе.) О чём грустишь, моя царица? Жалеешь, что ночь мне уступила, что отдалась в объятия мои?
КЛЕОПАТРА. Нет, нет! Ты был прекрасен, и ночь была чудесна, что и не знаю, как теперь мне быть: казнить не в силах, миловать не смею.
МЕРИАМУН. Ах, царица, что значит смерть, после твоей любви? Я трижды смерть готов принять, ради одной твоей улыбки! Всю ночь в объятиях твоих! Я и мечтать о том не смел, из-за кустов тобой любуясь.
КЛЕОПАТРА (страстно обняв его). О, Мериамун, я вновь и вновь хочу тебя! (Смеётся.) Так и быть, живи пока, герой… Все чувства прочь – да здравствует любовь!
МЕРИАМУН. Жизнь без любви – не жизнь, иди в мои объятия. (Берёт её на руки.)
КЛЕОПАТРА. Я твоя… Забудем обо всём!
МЕРИАМУН. Ты даришь сердцу моему рассвет…
КЛЕОПАТРА (обнимая его за шею). Я чувств таких давно не испытала, я не могу насытиться тобой…
Затемнение. Клеопатра спит, Мериамун стоит рядом и любуется её.
МЕРИАМУН. Цветы на утренней заре бывают так нежны едва ли, как глаза твои, царица. И роз лепестки ничто, перед алыми губами, даже сладкий апельсин вкус теряет перед ними. (Склоняется к её лицу.)
На сцену с криками, разбудив Клеопатру, врывается Хармиона.
ХАРМИОНА. Клеопатра! Госпожа! Царица! Где вы?! Марк Антоний!.. (Пауза. Увидев их вместе останавливается и, разводит руки в сторону.) Марк Антоний скачет к ней, а она всё ещё с ним! (Приводит спальню в порядок.) Ой, царица, ой… пора, пора остепениться! Увидит с ним, что скажет Марк Антоний – он в ревности способен хоть на что! Пойду я, задержу его. (Убегает.)
КЛЕОПАТРА (с улыбкой припав ему на грудь). Ах, сколько нежности ещё в твоей груди! Готово сердце выскочить в ладони! (В сторону.) Как он прекрасен и хорош, о боги! Не лучше ли спасти его, чтобы служить мог и дарить любовь?
МЕРИАМУН. Моя богиня, ты опять в печали… Что на сей раз тревожит и заботит?
КЛЕОПАТРА (откровенно, грустно улыбаясь). Не знаю, как с тобою быть…
МЕРИАМУН. Возле ног твоих дай мне уснуть навеки, и это я сочту за честь. Сознательно я выбрал этот путь, нисколько в том теперь не сожалею.
КЛЕОПАТРА. Ах, как больно мне с тобой расстаться! Я бы не страдала так, даже перстень свой чудесный потеряв, даже все кольца на руке...
МЕРИАМУН. В любви всей жизни смысл, я говорил уже. Чем страдать всю жизнь, тоскуя по любви, лучше узнать её и тотчас умереть.
КЛЕОПАТРА. Огонь страсти ты во мне зажёг, своей любовью.
МЕРИАМУН. А ты страстью согрела мою кровь. Где чаша та, что должен я испить? Дай мне жемчужину такой же силы яда, чтобы быстрее, чем стрела из лука, душа моя из тела улетела.
Пауза.
КЛЕОПАТРА. Нет!.. Я эту чашу поднести боюсь...
МЕРИАМУН. Мы в мир пришли ни с чем – ни с чем мы и уйдём. И царь, как и бедняк. Царём быль Цезарь – стал ничем! Чего я жаждал – я вкусил, чего ж теперь мне ждать от жизни, уйду туда, где есть покой. (Смеётся.) И может, Цезаря там встречу, простого так же, как и я, а может, вспомним и тебя…
КЛЕОПАТРА. Нет, не могу я отпустить тебя!.. (Идёт к окну.)
МЕРИАМУН (подойдя к столу). Солнце на небе разгулялось, и под лучами мир сказочный потух, чудесный сон ушёл в небытие. Пора и мне отправиться за ними… (Берёт со стола чашу с ядом.) В тебе ещё огонь любви пылает, во мне уже угасла искра жизни. Пора покаяться во всём и от грехов очистить душу. (Подносит чашу к губам.)
КЛЕОПАТРА. Нет, постой!..
МЕРИАМУН. О, Клеопатра, ради тебя, готов во мрак любой себя ввергнуть! Любимая, с твоим именем я покидаю мир, чтоб встретиться с тобой в ином, и вечно там тебя любить. (Пьёт и умирает.)
КЛЕОПАТРА. Нет!!! (Бросается к нему.) О, боги, боги!.. (Пауза. Вздохнув.) Нигде нет вечности, глупец. Всегда мы ищем, что получше, хотя, случается, порой, выходит всё наоборот. Но человек он, слеп, как крот. Ой, жаль… как жаль… (Роняет слезу.) Да, нет слов, ты был прекрасен, но, увы, теперь никто ты и ничто… Бесчувственно лежишь ты под ногами и ничто тебя не оживит, а мне – царствовать ещё и жить. (Вытерев слёзы, улыбается.) Не царское дело эти слёзы! Мы тысячами посылаем в бой, чтобы свою обогатить казну, могилы ваши дарят нам богатство. (Вскрикнув, снова в слезах припадает к нему.) О, нет, Мериамун, вернись! Зачем ты скор на руку так, любимый?! Где амулет твой? Может, мандрагор бы спас тебя… О, боги, смертельный яд я обрела, а про лекарство позабыла.
Прибегает Хармиона.
ХАРМИОНА. Царица!.. (С открытым ртом застывает на месте.)
КЛЕОПАТРА. Ах, Хармиона, любовь вредит спокойствию души…
ХАРМИОНА (поднимая её). Царица… Марк Антоний…
КЛЕОПАТРА (вытирая слёзы). Да, да…
Появляется Марк Антоний и, подбежав к Клеопатре, стискивает её в объятия.
АНТОНИЙ. Ах, любимая, как я скучал! Истосковался… (Пауза.) Что вижу я, в слезах моя царица…
ХАРМИОНА. С вечера она ещё вот так… Видимо, соринка в глаз попала…
КЛЕОПАТРА (вздохнув, улыбается). Без тебя я извелась в тоске и слёзы в ожидании роняла. Ах, с этой войной ты нас совсем забыл. Пока себе ты лавры добывал, я одна страдала тут и изнывала.
АНТОНИЙ. Я много думал о тебе… (Заметив труп Мериамуна.) Кажется, я опоздал на пир… Что это?
ХАРМИОНА (в волнении). Да вот…
КЛЕОПАТРА (усмехнувшись). Да такой вот беспорядок… Решили яду отобрать на случай, если б вдруг пришлось расстаться с жизнью, защищая честь свою…
Вздохнув, Хармиона улыбается в сторону.
АНТОНИЙ. Что, и ты смогла бы принять смерть?
КЛЕОПАТРА. Лучше смерть, чем быть неверной… (Смеётся.) Есть пословица такая: «сладок сон, а явь опасна».
АНТОНИЙ. О, богиня, как ты верна мне и чиста! Ты меня очаровала! Я восхищён!..
КЛЕОПАТРА. Хармиона, вели накрыть столы и приготовьте ложе у бассейна. (Хармиона уходит.) Любимый мой, все ждут тебя, чтобы начать пир.
АНТОНИЙ. Не сейчас, я к тебе одной спешил.
КЛЕОПАТРА. Тогда вдвоём устроим пир. Мне говорили, ты сражался смело, и врагов всех побеждал умело. Хочу и я проверить твою силу, жду не дождусь узнать в тебе героя.
АНТОНИЙ (улыбаясь, берёт её на руки). Ну, что ж, идём, я покажу тебе героя. (Споткнувшись об труп и, любуясь его торсом.) Какого воина ты в жертву принесла!
КЛЕОПАТРА. Надеюсь, боги его примут, и почести нам воздадут.
АНТОНИЙ. А меня тебе, царица, мало?
КЛЕОПАТРА. Я посмотрю, как ты меня обнимешь.
Смеясь, перешагивают через труп и уходят.