Лера еле-еле тащила свои ноги по ночному городу. Она уже не проклинала свою судьбу. Что толку? Всё равно ничего не меняется. Жизнь словно застыла на месте. И уже давно. Говорят, что человеческая жизнь похожа на матросскую тельняшку. То тёмная полоса, то светлая. Не бывает всегда плохо или всегда хорошо. А у Леры бывает. И почему-то, всегда плохо. Её детство прошло в постоянной бойне между вечно пьяными отцом и матерью. Её юность прошла в общежитии хлебного завода. Там мало было хорошего. Она закончила ПТУ на пекаря. Получила место в общежитии и работала в одном из городских хлебозаводов. Светлая полоса в её жизни, всё-таки, была. Вернее сказать – промелькнула. Но так быстро, что она даже не успела её распробовать. Я уже не говорю – насладиться ей. Лера познакомилась с парнем из воинской части своего города и даже успела выйти за него замуж. Но всё это так быстро пролетело! Ведь он почти всё время находился на службе. За его рвение служить Родине, им дали квартиру в одной из новостроек на окраине. Вот только в этой квартире они вместе пожить так и не успели. Мужа забрали и даже не сказали куда? Правда, сказали, откуда гроб с его останками привезли. Предварительно заставив расписаться в какой-то бумажке о неразглашении.
Вот и живёт Лера уже второй десяток лет в этой пустой и опостылевшей ей квартире. Иногда в её жизни появлялись какие-то мужчины. Но она даже имён их не считала нужным запоминать. Не потому что их было много. А потому что все они были словно «изготовлены под копирку». И Лера дала им всем одно имя – Быдло. Одинокими, дождливыми ночами – её душа плакала вместе с дождём. А в зимнюю стужу – замерзала, как вся природа за окном. Ей очень хотелось быть кому-то нужной. Видеть, ощущать в глазах напротив, любовь. И дарить свою, совершенно нерастраченную, нежность и заботу. Отчаявшись найти достойного, по её меркам, мужчину – она решила взять из детского дома ребёнка. Ведь там так много ребятишек, детство которых похоже на её собственное детство. Она хоть одну маленькую душу согреет своим теплом и заботой. Увидит счастье и любовь в глазах малютки. Душа Леры таяла в умилении. Но, ей и тут не повезло. Ей отказали. Сказали, что удочерять (усыновлять) детей, может только полноценная семья.
Так и живёт Лера в своей практически пустой квартире с такой же пустой душой. У неё нет желания строить из своего дома уютное гнездо. Зачем? Для кого? Сама она к этому не привыкла. Живёт словно заводная кукла. Работа – дом. Дом – работа. Она бы и на работу не ходила. Много ли ей одной нужно? То, что она смогла отложить за все эти одинокие годы – хватила бы не на один год. Она ходила на работу, по привычке. Просто так нужно. Так все делают. Её не пугало то, что дневная смена заканчивалась в полночь и городской транспорт уже не ходил. Её не пугало то, что она живёт на окраине города и бредёт совершенно одна по безлюдным переулкам. Кому она нужна в свои-то годы и далеко не красавица? Именно так думала сама Лера о себе. Она совсем не испугалась, когда проходила под железнодорожным мостом и ей на встречу, вышел какой-то мужик. Она скорее удивилась тому, что смогла вызвать у него интерес. Хотя, в её голове успела промелькнуть мысль, что этого мужика, скорее всего, интересует содержимое её кошелька, а не она сама.
- Ты чего, дурёха, ночью одна ходишь? – Хриплым голосом спросил встречный. – Мужика, что ли, нет? Встретить некому?
- А где его взять в наше время, нормального? – Безразличным голосом ответила Лера и полезла в свою сумку за кошельком. Лера всегда не могла понять людей, которые отказывались отдавать требуемое. А такие случаи всё чаще происходили в их городе. Всё равно ведь отберут. Ещё и покалечат. Правда, этот мужик не требовал у неё кошелёк. Но, зачем же ещё он мог возникнуть у неё на пути? Лучше уж сразу достать, пока не ударил.
- Это всё что есть. – Пожала Лера плечами, протягивая незнакомцу свой кошелёк.
- Точно – дура. – Сделал свой вывод мужик и полез во внутренний карман своей телогрейки. Перед носом Леры показался его кулак сжатыми банкнотами. – Свои имеются. Я ещё не докатился до того, что бы по дамским сумочкам шастать. Да и что в твоей сумке может быть ценного?
Лера недоумённо крутила свой кошелёк в руках. Она даже не решалась положить его назад, в сумку. Если ему не нужны деньги, тогда что? Не поговорить же он остановился среди ночи, под безлюдным мостом?
- Спасибо. – Поблагодарила Лера странного мужика за то, что он не отобрал у неё, её же кошелёк. – Ну, тогда я пошла. Всего доброго, Вам.
Лера шла и чувствовала, что мужик идёт позади неё. Ей это не нравилось. Он словно дышал ей в затылок. Она решительно остановилась, набрала в лёгкие воздух и обернулась. Её натура требовала объяснений. Она хотела так его и спросить «что Вам нужно и почему Вы за мной идёте»? Но она не успела задать свой вопрос. Он её опередил.
- А ты не боишься, что тебя изнасилуют здесь?
- Меня?! – Удивилась Лера.
- Тебя-тебя. Кого же ещё? Других не наблюдается.
Лера даже растерялась на мгновение. Вот если бы он сказал – ограбят, убью. В это ещё можно было поверить. Хотя, чего у неё отбирать? И за что убивать? А вот, то, что кто-то захочет её изнасиловать, ей даже в голову не пришло. Вон, совсем рядом, девчонки на трассе стоят. Зачем же её, дряхлую вешалку, насиловать?
- Да кому я нужна такая? – Честно выдавила из себя Лера.
- Какая такая? – Усмехнулся мужик. – А что в тебе не так?
- Да всё не так. – Пожала Лера плечами такому нелепому вопросу.
- Всё – это что? – Не унимался мужик. – Конкретно.
- Да хотя бы это. – Растерялась Лера и показала рукой на свои стоптанные тапки. У неё, конечно, имелись туфли. Вот только на работу она ходила в старых тапочках. Ноги сильно уставали. Перед кем ей наряжаться?
- Нормальная, аккуратная ножка 37 размера. – Бросил мужик взгляд на её тапки.
- Ты чего хамишь? – Возмутилась Лера и даже замахнулась на незнакомца своей сумкой. Мужик, непонятно почему, стал хохотать. А у Леры на глазах показались слёзы. Она вдруг осознала, что ей ни один мужчина, никогда не говорил слово «ножка». И что она у неё действительно аккуратная. Вот только грязная и потная, от работы. Но, какое этот тип имеет право, намекать ей об этом? Сейчас Лера кривила душой сама перед собой. Дело совсем не в грязи. И даже не в тапках. А именно в том, как он произнёс слово «ножка». Словно по сердцу полоснул ножом. Словно одним махом, разбередил все её раны одиночества.
- Ты чего ржёшь, малохольный? Чего пристал? Что тебе нужно? – Закричала Лера еле сдерживая слёзы.
- Ты мне нужна. Вот такая чёкнутая, как ты, в грязных тапках, ночью под мостом, мне и нужна.
- Зачем?
- Что бы вымыть твои маленькие ножки. Каждый пальчик. Каждый кусочек на твоём теле. Что бы целовать тебя всю, пока твои бледные щёки не загорятся румянцем. А потом взять на руки, отнести к зеркалу и сказать «смотри какая красавица». Такую красоту беречь да лелеять. А она ночами по подворотням одна ходит.
Лера не верила собственным ушам. Это не может быт правдой. Это какой-то розыгрыш. Только кого и зачем?
- Пустишь, всего на одну ночь? Но я клянусь, что ты никогда о ней не пожалеешь.
Утром Лера чувствовала себя «не в своей тарелке». И не только потому, что эта ночь для неё стала, словно взрывом и награждением за все года одиночества. Но ещё и потому, что сейчас, на её кухне, суетится мужчина в приготовлении завтрака. И весь его вид говорит о том, что он очень счастлив. Словно он всю жизнь мечтал проводить ночи именно с Лерой и именно ей готовить утром завтрак. Лера опустила глаза. Увидела свою ножку. Её лицо вспыхнуло. Он действительно вымыл её, как ребёнка. Не смотря на все её отговорки. И поцеловал каждый пальчик на её ноге. Такой нежности и заботы к своей персоне она никогда не ощущала. Мужчина обернулся, улыбнулся и спросил
- Как хоть тебя зовут, принцесса? – В его голосе не чувствовалось насмешки. Лишь тёплые, словно бархатные, нотки с хрипотцой.
- Лера. – Ответила она и почувствовала острое, просто не преодолимое желание, обнять этого странного человека. Обнять и никогда, и никуда не отпускать.
- Жила была девочка Лерочка. Странная девочка Лерочка. Милая, добрая, нежная – говорил мужчина на распев, нарезая ножом хлеб. Сердце Леры сжала безжалостная, сухая рука одиночества её судьбы. В мозгах словно пульсировала «Он сейчас уйдёт. Навсегда. Как появился – так и исчезнет. Не хочу. Не хочу. Не хочу. Ну, не надо, Господи, не надо. Разве я так много прошу?»
Лера поднялась со стула. Подошла к мужчине и уткнулась носом ему в спину. Мужчина развернулся. Потёрся щекой о её волосы и произнёс
- А где мои сладкие губки? А ну отдай!
Лера не могла поднять лицо. Её голова была опущена, а по щекам катились слёзы. Слёзы счастья и отчаяния. Слёзы страха потери и надежды. Мужчина скорее почувствовал, чем увидел, её плачь.
- А почему моя принцесса плачет? – Он попытался заглянуть ей в глаза. Стал ловить её лицо в свои ладони. Она упиралась. А потом опустилась перед ним на колени. Обхватила руками его ноги, подняла лицо и прошептала
- Не уходи. Пожалуйста. Пожалуйста. Не уходи.
Мужчина расцепил руки Леры. Поднял с колен. Обнял с такой нежностью, на которую только был способен и которую сам от себя не ожидал.
- Но ведь ты меня совсем не знаешь. – Его голос задрожал.
- Знаю. – Всхлипнула Лера.
- Что знаешь?
- Что я тебя всю жизнь ждала.
- Видимо не под тем мостом. – Попытался пошутить мужчина. За шуткой он хотел скрыть собственное волнение. Ещё вчера, он бы не смог поверить, что его жизнь может иметь такие обороты. А главное – последствия. Ведь только вчера утром он развёлся с женой. А в обед узнал, что он ещё и полностью разорён. Оказалось, что всё нажитое принадлежит его жене. И оспаривать это бесполезно. А ближе к вечеру он узнал, как говорит его уже бывшая жена, всю правду о себе. А правда заключалась в том, что он лох. Что ему только и осталось, как взять старую телогрейку в гараже и идти под мост искать счастья с бомжами. Что он не достоин такой продвинутой красавицы, как она. Может ему повезёт, и он встретит под мостом, какую ни будь повариху. Мало ли их там ходит после смены в ресторане? Вот она его и пригреет . Мужчина так и сделал. Он действительно пошёл под мост, в старой телогрейке. Пошёл не потому что ему совсем уж не было куда идти. А что бы отомстить и своей бывшей жене и себе самому за свою доверчивость. Он шёл и повторял «так тебе дураку и надо. Ведь говорили же друзья, что стерва его жена, каких свет не видывал». И скорее мстя самому себе, он заговорил с этой Лерой. Но чем больше он познавал её, тем больше удивлялся. Он никогда не встречал таких женщин. Он даже представить себе не мог, что такие бывают. Он всегда считал, что женщина должна быть загадкой. Его жена была именно загадкой. А когда он эту загадку разгадал… мурашки пошли по коже от отвращения. Лера казалась взрослым ребёнком. Таким же открытым, задиристым и в тоже время, беззащитным. И он, совершенно неожиданно для себя, полюбил эту открытость. Он не притворялся, даря ей ласки. Он действительно хотел это делать. Ему нравилась её реакция. Ему всё в ней нравилось. Даже её старые тапки. И она ни чуть не была хуже его бывшей жены. Просто его жена умела грамотно пользоваться косметикой и всеми остальными женскими штучками . Но он-то видел её и без «бойцовской раскраски».
Через пору часов, Лера не просто вышла из своего подъезда. Она прямо таки выпорхнула на крыльях любви.
- Лерка, привет! - Закричала ей с балкона соседка. – Ты что себе нового хахаля завела? Давно пора!
- Это у тебя хахаль. – Помахала Лерка соседке рукой.
- А у тебя кто? – Засмеялась ей соседка.
- А у меня счастье. Настоящее. – Заявила ей Лерка. И понеслась дальше на крыльях этого своего долгожданного счастья.
А её мужчина смотрел на неё из окна. Его губы улыбались и он совершенно не чувствовал себя покинутым, обманутым, как это чувствовал ещё вчера. Более того; если бы сейчас его бывшая жена, по каким-то причинам, позвала его назад – он бы отказался. Потому что никогда не видел, не ощущал в глазах жены столько теплоты, благодарности и нежности. Его жена даже под дулом автомата не стала бы перед ним на колени. Мужчина не тешил своё самолюбие этим её поступком. Он просто был ошеломлён силой её желания, надежды и страха потери. А ведь она о нём совершенно ничего не знает. И, кажется, даже не хочет знать. Разве такое бывает? Он всё не мог понять, чем он заслужил такое счастье? Ведь он чувствовал себя счастливым как никогда.