Снег в нашем городке - большая редкость: не более двух раз за зиму. Но сегодня он, словно магическое кристальное послание небес моему новорожденному малышу.
Невесомые танцующие звёздочки позванивают хрупким дуэтом с дрожащими струнами лучей - такими яркими, словно солнечная чаша повернулась к нам и, улыбаясь, высыпала своё богатство, приветствуя чудо рождения нового человека.
Волнующие золотистые струи проникают в мою душу, волшебной нежностью растекаясь по мне вместе с ощущением непередаваемого восторга. Мой сын родился!
Да нет же - это родилась я! Я - новая. Это моё второе рождение: появление ребёнка я воспринимаю нашим совместным приходом в мир. И так же вместе, сливаясь сердцем и душой, мы будем жить. Нет ничего чувственее любви матери к своему новорожденному сокровищу.
Я с волнением жду первого кормления - этого таинства соприкосновения с тем чудесным, что ещё недавно было во мне, а теперь будет всегда рядом. Мой малыш сольётся не только со мной - со всем миром! Я ему открою первые тайны мироздания, а он мне - ощущения своего восприятия его...
Моя соседка по палате, русоволосая девушка-казашка лет двадцати, не посмотрела на меня, когда я поздоровалась и ничего не ответила. Когда я увидела её глаза, то замерла от неожиданности: они похожи на глаза моей старшей дочери. Такие светлые (голубые или серо-зелёные) сейчас у степных красавиц редкость. Хотя пишут, что в древности именно так и выглядели девушки сакских племён: рыжеволосые и светлоглазые.
Я назвала своё имя. Она опять ничего не ответила. Что случилось? Сердце моё больно замерло. Она потеряла ребёнка?
Девушка отказалась от еды, не пила воду.
Я смотрела на её горестную фигуру и не знала, как её утешить.
Через некоторое время открывается дверь и заносят двоих малышей. Ребёнок девушки жив!
Сердце моё рванулось к моему сыну. Здравствуй, малыш! Это наше с тобой знакомство. Какой волшебный аромат - так пахнут ангелы. Я прижимаю его к себе, осторожно целую маленький носик, шёлковые щёчки, отодвигаю пелёнку, целую плечики. И возношусь в бесконечность...
И тут слышу:
- Милая, ну хотя бы возьми её на руки.
Девушка ничего не ответила.
Через минуту:
- Посмотри, какая она красивая! Как похожа на тебя...
В ответ - тишина.
Малышка на руках медсестры тихонько и жалобно заплакала.
- Она голодная. Дай ей немного молока, - мягко просила её женщина.
Я в недоумении смотрела на то, как девушка даже не повернулась к своему ребёнку.
Что-то ещё говорила женщина - в ответ горестное молчание.
Девочку унесли.
И в ту же минуту я услышала стон. Красавица рыдала так, словно теряла жизнь или стояла на краю пропасти и понимала, что упадёт, но ей не за что зацепиться, не от кого ждать помощи. А жить хочется, любить хочется. Любить своё невесомое счастье.
Я присела к ней, обняла, и мы плакали вместе. Я ни о чём её не спрашивала и ничего не говорила. Она успокоилась нескоро. Заснула.
А я смотрела в большое ночное окно и думала о девочке, которая не прикоснулась к тёплой груди, не вкусила материнского нектара.
На следующий день ей опять принесли ребёнка. Мать не повернулась. Малышка отчаянно кричала.
Мой сынок уже спал возле моей груди. Я осторожно положила его на кровать, прошептала: "Ты меня поймёшь, малыш". И попросила разрешения покормить девочку. Медсестра протянула мне это отвергнутое чудо. Малышка с жадностью приложилась к моей груди, потом открыла глазки. Боже! Это были глаза моей дочери! Как такое может быть?
Моя бедная девочка! Теперь во время каждого кормления я говорила ей: "Моя девочка..."
Её мать не смотрела на ребёнка, но я замечала, что она молча плакала, когда малышка была у меня на руках.
Я уже знала, что хочу сделать. Заведующая отделением приняла меня. Мы говорили о девочке. Она сообщила, что родители молодой матери заставляют её отказаться от ребёнка. Девушка не замужем, отец малышки не может на ней жениться, а родители хотят избежать позора.
Я сказала, что хочу удочерить ребёнка. Врач мягко заметила:
- Вера, у вас своих теперь двое.
- Я не могу её оставить, - заплакала я.
- Нужно согласие вашего мужа.
Муж не захотел. ("А вдруг плохие гены? Нам нужны только наши дети")
Мне отказали.
Нас с девушкой выписали в один день. За дверью больницы меня ждало ощущение того, что мир распался на две части: тёмную и светлую. Слева от меня - сумрачный день под покровом мрачных небес. Чёткая линия проведена, деля небосвод пополам. На одной - широкой кистью серой акварелью прописаны плотные облака, на другой - чистое прозрачное небо с золотой патиной.
Моя молчаливая соседка уходила к машине под тёмным небом. Там её ждала пожилая женщина. Они молча сели. Я только увидела, как девушка закрыла лицо руками.
Я не могла двинуться с места - слепящее солнце надо мной вызывало слёзы. Мой малыш зажмурился от первых его прикосновений.
Я плакала, он - за мной...
***
Много лет я вспоминаю эту прелестную малышку, вижу её изумительные глаза - печальные в понимании несправедливости её участи. Сердце моё сжимается от вины. И я шепчу:
- Прости меня, девочка...