2
Бла-бла-бла да бла-бла-бла... ... ...
Надоели такие герои с разговорами об одном и том же. Пропускаем часть базара.
***
Покумекали.
Желвак:
– Ну, смотри, Стёпка! А то, похоже, срыгнуть собрался. Не выйдет теперь так. Не прострекотит. Мы за тебя, брат, столько отсидели, пока ты тут в пузе жир тиражировал. Такого понавидывали – тебе и во сне не придёт.
– И ещё отсидите, – буркнул Кожан и засмеялся, – партия наша скажет, комиссар ткнёт пальцем, дак все сядем, и звери и ловцы. На выбор. За ними не задержится. Не поняли ещё красного смысла? Кому-то социализм, а большинству – нары. Короче так: бабки делим пополам. Половина чеке, – иначе не выйдет – другая законным и корешам. По честному поделим. Всё поняли?
– Честно-то честно, а хазу кому на? – осмелился Степан.
– Кому-кому! В коммуну ещё отдай! А как всегда, нах! А чего почём зря интересуешься? Поймите, дурни. Чека расширяется, людей с Сибири набирают. Едут уже. Так что надо успевать и брать максимум. По Марксу и по Ленину жить, понял: не жалеть мешков, тащить всё, но сначала самое дорогое: стартовать с сортиру опосля посеру и всё по херу! Понято? Или нет? ...А постепенно из них наберём пацанов, свежачка, обучим как надо жить. Думаете им Чека платить будут? Думаете, они там задерживаются? Там, бля, у молодых батарея почище нашего. А что, он деревенский, несмышлёныш, чистый дурак и бошку на стрельбу высовывает. У них, зелёных, уши впереди мозгов. Как, бля, у суслика. В Чеке, бля, чуть провинился и, хер-рак! к стенке. Своих к стенке! Вот такая совесть у Чека. У них там очередь: попользовать зелёного и в утиль! Чтобы знатоков не плодить. Воровать и бомбить лучше среди идиотов и руками идиотов. Чтобы самим чистенькими... Так что из этих пацанов мы умных себе возьмём. Пусть освоятся, а следом...
– Э-э, Кожан. С зеленью и твой хитрый кабур нам понятен. Согласуем. Ты у нас вождь. Так веди прямо как вождь и не сомневайся. А мы вожакам верим. Пока верим, отметь, ****ь, покедова на мякине не прокололись.
– Пока не прокалывались, – грубо отвечал Кожан.
– Хорошо, тогда так: без тебя нам скучнее.
– Не сглазить бы!
– Ну, всё, козяку, мэкэлаву ! – запел Насос словно цыган. И крутнулся вокруг себя.
– В гости будешь звать, так себе забирай, – встрял Алтын, а мы тоже подкрасимся чеками и у тебя угол сымем. – Шутит так, или серьёзно, у Алтына порой такой толщины юмора не поднять.
– Комнат там много, – поддакнул Степан.
– Хорош вариант? – продолжал Алтын, почти не удостоив Степкиного уточнения оценкой. – Слышали твой план. Отличная хата... на слух, правда... и чёрный ход есть. А у нас явка толковая давно в отсутствии обретается. Это те не Мамка-Одесска! Надоело, верь, Кожан, по говняным дырам, да в подвалах шкоркать, да в кабаках родное спускать. Своё надо иметь, честно нажитое имущество. Со сральником, ванной, ****ь, с девками... чё их грязных щелбать: сначала подмыть, шампани налить... и, бульк... туда. И там пежить и пежить, вертеть и долбить... шумовкой... сопелку их. Чё мы, хуже буржуинов? И пить своё, и шампани хотца иной раз, а не втридорога и не кабацкую разболтуху. Мануфактурка-то работает ещё наша? Ха-ха-ха! Ну, и как предложеньице? – и Алтын лихо сбил кепчонку на затылок.
– А то и продать можем твою новую хатенку... раза на три. Давай? – предложил Жало, сам удивляясь своей неожиданной, такой дерзкой и денежной выдумке – как банк без мокрухи взять.
– То надо думать, у меня начальство есть, – мотивировал Кожан, – комиссары один на другом. И наверх надо подать. Прыщей, да клопов политических, знаете сколько над ими? А сколько жён, а марух сколько! Марух у них пруд с тележкой. Вот, то-то и оно. А вы тут... башку молите об стенку. У них фраера есть покрепше наших. О! Политика, ептыть! Как их обойти? Делиться всё равно надо станет.
Воцарилась временная тишина.
– Я от вас теперь никуда, – заранее готовит отступного Степан, стрельнув в тишину просительным колером. – Куда вы, туда и я. Знаю, что на крючке я. Ну, нормалёк, понимаю. – И совсем осмелевши: «Если что, так сразу кляузу в Чека на меня, так?»
– Херов! Мы своих не сдаём, – сказал Желвак Чёрный. Лицо у него смурнее тучи, под щёками мышцы дрыгают-играются. Отсюда и кликуха. – Лучше мы тебя сами шлёпнем. Зачем нам риски такие, дубина? Бэмс под ребро и тишина. А у вас, чекистов, чё? Закон крепче нашего, что ли? – Посмотрел по сторонам. Стороны молчат, будто водой набрались по уши. – Крепче. Догада такая есть. Так же Кожан? Подтверди военную тайну.
Кожан только хмыкнул. – Вот проныра, такой огромный, есть где спрятать, а всё у тебя на виду! Все тайны, бля. Нахер вот цукиром так откровенно мажешь? Сладко, бля. Не наш это базар. И ты не сука.
Обиделся немного Желвак на чекиста в законе.
– Да ладно. Не обижайсь, забудь... Курнём покедова! – и громко, с пафосом: «Давай – ка, товарищ красногвардеец Желвак, из заначки нам всем по нюхе. Будете по половинке?»
– Чужого чё ж не пощучить. Нюхнем, давай. А после по галичке !
– Я не буду, – попросту отказался Степан.
– А мы продажных мальчиков не приглашаем. Ишь, в друзья как перемещает! Ровно крот: тихохонько так.
Желвак достал кисет, из него железную коробочку.
– Мне с собой этого дела носить не положено, – продолжал Кожан, – проколюсь на кейфе. Я понемногу совсем, перед делом только... А у нас дело выклёвывается. Так?
– Вроде того.
– Значит можно. Давай, давай, не жалей. Забей ка мне по шейку...
– Эх, банки-хвостики! – запел Алтын.
– Это после.
Услышана и «шейка». Вспомнил своё тюремное увлечение Жалов и затрещал тараторкой:
– Законы щас гибкие, как молодуха.
А куда ей шею гнёшь,
так в то место и етёшь.
Можешь в зад как на парад,
можешь в ухо, можешь в нос,
лишь б не насморк, не понос...
Философствует Жало, декламируя недавний собственный стих, процарапанный сплюснутым под конкой и наточенным гвоздиком на стенке камеры.
Амнистия спасла четверых друзей, а это половина кодлы:
– Поэт!
– Маяковский!
– Сенька Есенька!
– Башку петуха за мозги дурака!
– Ну всё, хорош, Жало. Не наёбся ещё на воле? Роли щас распределим, а завтра бежим по делу. Рассаживайтесь, граждане смирные, хватит воздух трепать. Объявляю вопрос номер один: со Степки-На и начнём. Будем верить, или сразу в расходную часть пишем?
– Я вам... – вновь ринулся оправдываться Стёпка...
– Поверим, х-х-хам с ним. Он нам план рассказал. На правду смахивает.
– Хорэ! Не уверен я, но попытать можно. Там нас ждать с обрезами не будут. Так? Так. Миленько. Вопрос два. Оружие... у нас...
– Есть! – хором.
– План хаты.
– Я ж рассказывал, – недовольно заёрзал временно прощённый бывший член банды.
– На сказке твоей черты не провести! Карандаш бери!
– Нарисую, – засуетился Степан.
– Вот и рисуй, пока мы в трёпе.
– Эге. – И зашелестел. – Локоть сдвинь.
– Полегче пихайся, не герой ты, а... четверть моржовая.
– Ха-ха! Тьфу, масленица.
– Ладно, ладно. Его моржа не трожь... рассыпется... ледяной.
– Вопрос временно снимается. Прикид? Ну, повязки, бушлатики... такое всё. Под нас... артистов.
– Хе-хе, артистов! Артистам наперёд денег собирают, а потом работают: у кассы!
– У нас наоборот!
– А, мы по окончанию, точно. Сами берём кассу.
– Аншлаг надо полный собрать.
– Чего-чего?
– Есть всё. Вот чего. Если чего нет, то у Херчека возьмём?
– Не понял???
– У кладовщика нашего, олухи. Потому что херчик у него махонький вместо Херища. Прапор поганый, наполовину чех. Херичек Дуб. Это имя и фамилия. А вы подумали как? Ха, так и знал. Дак, отсиживается в тылу, сволочь. Аж с тринадцатого года. Три пальца на ноге отрубил сам. Будто под косилу попал. Косило он и есть. От армии косило. А не доказать!
– Вот же сука. Тут родину защищать трэба, а этот...
– Теперь вопрос номер... сколько?
– Пятый.
– Вопрос пять: масло, бензин...
– Хватит.
– За рулём...
– Я. Кто же ещё! – выкрикнул Насос – шофёр бессменный. – Своего руля никому не дам.
– А и не просим. Целуйся с ним...
– Время...
– Само собой. Как в Чеке.
– На операцию отводится...
– По месту решим...
----
продолжение http://www.proza.ru/2017/07/03/205