В волостном центре Крупец Путивльского уезда Курской губернии в начале ХХ века было немало достопримечательностей, связанных с именем покорителя Кавказа князя Барятинского. Рядом с большим прудом располагалось здание управы. На противоположном берегу стояли корпуса сахарного завода, который был взят позже в аренду потомками черниговских казаков предпринимателями-сахарозаводчиками Терещенко. Работали заводы кирпичный и мукомольный, крупорушки. В 1862 году князь дал указание построить «образцовую» каменную школу для местной детворы. А еще ранее был воздвигнут монументальный тоже каменный Покровский собор, вмещавший более трех тысяч прихожан. Была и часовня в память Царя-Освободителя Александра II, воздвигнутая в восточной части ограды Покровского храма.
Но знаменит был Крупец, прежде всего своими жителями-порубежниками, веками стоявшими на охране нарождавшейся России. Мужское население служило в казачьих и драгунских конных полках. Нередко они перекрывали разбойные рейды степняков вглубь страны. Но и самим довелось участвовать в походе Ивана Болотникова на Москву. А потом стояли против ворогов на полях Полтавы и Бородино.
Духовную мощь подпитывали крупецчане в знаменитом Глинском Рождества Пресвятой Богородицы монастыре, где хранилась, найденная в XVI веке благочестивым Фомой Милоновым, Чудотворная икона.
Самые видные ростом, физически крепкие, отважные и сильные духом мужчины служили в царской гвардии, сражались с турками и японцами.
В 1976 году упокоился на старинном погосте, родившийся ещё в 1880 году участник Великой войны с Германией, полный Георгиевский кавалер Шилин Григорий Семёнович, сохранивший для потомков свои боевые награды.
Германцы дважды приходили в наши края. Мой земляк командир партизанского отряда имени В.Чапаева Николай Стефанович Исаев, продуманными рейдами наносил урон оккупантам.
В центре Крупца был установлен памятник казненной в 1942 г. фашистами отважной разведчице Александре Зайцевой.
Когда я учился в школе – то моей учительницей была родная сестра известного лауреата Сталинской премии, киноактера, а затем и режиссера Анатолия Владимировича Чемодурова. Ему довелось вместе с Сергеем Бондарчуком снимать киноэпопею «Война и мир».
У нас в школе был заместитель директора Николай Григорьевич Чемодуров, который отличался высоким ростом и крепким телосложением. Даже в начале 70-х минувшего века он любил носить брюки-галифе с хромовыми сапогами. Жил он неподалеку от нашего дома. Тогда я и предполагать не мог, что его родственник был последним, оставшимся чудом живым слугой Императора Николая II.
Впервые об этом я узнал из книги О.В. Черновой «Верные. О тех, кто не предал Царственных мучеников».
Терентий Иванович Чемодуров ( иногда пишут ЧЕМАДУРОВ, годы жизни 1849 – 1919) был личным камердинером Государя в течении 10 лет.
Родом он был из нашего села Крупец Крупецкой волости Путивльского уезда Курской губернии.
«Как большинство состоящих впоследствии при Высочайшем Дворе слуг, Т.И. Чемадуров, вероятнее всего, сначала проходил воинскую службу в одном из Лейб-Гвардейских полков, где был замечен и приглашен в услужение к Великому Князю Алексею Александровичу – четвертому сыну ИМПЕРАТОРА Александра II и последнему Генерал-Адмиралу ИМПЕРАТОРСКОГО Русского Флота.
Определен на службу ко Двору Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича Официантом 6 января 1891 года. 1 января 1895 года он был назначен на должность Рейткнехта.
Свои обязанности Т.И. Чемадуров выполнял образцово, за что по представлению Великого Князя был представлен к Серебряной медали «За усердие», которой был удостоен по Высочайшему повелению в 1897 году. 1 мая 1898 года Т.И. Чемадуров был назначен на должность «Исполняющего обязанности Камердинера». С новыми обязанностями он, видимо, также справлялся весьма неплохо, за что в 1901 году был представлен уже к Золотой медали «За усердие», а 20 мая 1906 года возведен в звание Личного Почетного Гражданина.
На протяжении более чем 17 лет Т.И. Чемадуров состоял при особе Великого Князя и лишь после его смерти был уволен от службы с 1 ноября 1908 года. Но преданный слуга не был забыт.
Ровно через месяц Терентий Чемадуров с соизволения Государя Приказом по Гофмаршальской Части Министерства ИМПЕРАТОРСКОГО Двора и Уделов за № 55 от 1 декабря 1908 года был назначен Камердинером комнат ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА сверх штата, а на аналогичную штатную должность был зачислен лишь 23 ноября 1910 года.
В течение многих лет Т.И. Чемадуров сопровождал Государя во всех его поездках, служа Ему верой и правдой, в награду за что 6 апреля 1914 года был возведен в звание Потомственного Почетного Гражданина.
С началом Первой мировой войны Т.И. Чемадуров также сопровождает Государя во всех его поездках а «За особые труды по обслуживанию поездок Е.И.В. в Действующую Армию, в 1915 году был пожалован Золотой шейной медалью «За усердие», а в 1916 – орденом Св. Станислава 3-й степени.
После Февральской Смуты Терентий Чемадуров в числе прочих, не пожелавших оставить своего Государя слуг, оставался в Александровском Дворце, после чего 1 августа 1917 года последовал за Царской Семьей в Тобольск.
За свою долгую и беспорочную службу Т.И. Чемадуров был награжден:
Серебряной медалью «За усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте (2 января 1897);
Золотой медалью «За усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте (20 мая 1901);
Светло-бронзовой медалью «В память 300-летия Российского Императорского Дома Романовых» (21 февраля 1913);
Золотой медалью «За усердие» для ношения на шее на Станиславской ленте (6 мая 1915);
Орденом Св. Станислав 3 степени (6.12. 1916).
Прусским Крестом всеобщего почетного знака (15 марта 1914);
Гессенским серебряным крестом (15 марта 1914);
Уволен со службы за Упразднением Гофмаршальской Части на основании Приказа Народного Комиссара Имуществ В.А. Карелина от 15 января 1918 года с назначением выплаты единовременного пособия в сумме 650 рублей.
17 (30) апреля 1918 года Т.И. Чемадуров вместе с Царской семьей прибыл в Екатеринбург, где среди прочих пленников был помещен под арест в ДОН.
До 23 (10) мая 1918 года он проживал вместе с Царской Семьёй на положении арестованного. Но так как за означенное время его общее физическое состояние сильно ухудшалось (причиной чему послужила полученная в дороге и перенесенная на ногах простуда) Государь еще накануне приезда Августейших Детей пообещал сильно расхворавшемуся к тому времени Т.И. Чемадурову, что отпустит его к жене в Тобольск, а вместо него возьмет А.Е. Труппа.
В означенный день, старый царский слуга был приглашен в комендантскую комнату, где ему приказали раздеться, чуть ли не догола, после чего самым тщательным образом осмотрели его одежду и личные вещи из-за опасения «налаживания связи с контрреволюционным подпольем».
В своём дневнике Николай Александрович 24 июня (11 июня ст.стиля) записал: "Чемодуров ушёл, так как плохо себя чувствовал. Его совершенно раздели и обыскали, прежде чем он ушёл из дома."
Однако после того как эта весьма неприятная процедура была завершена, Т.И. Чемадуров, вместо обещанной свободы был посажен в экипаж, но доставлен не на вокзал, а в местную тюрьму.
Находясь там, он был помещен в одну камеру с бывшим камердинером А.А. Волковым, который находился в так называемом «политическом» отделении бывшей тюрьмы, где, кстати говоря, ожидали свой участи и взятые большевиками заложники. (Об этих людях будет сказано немногим ниже.). Но пребывание в Екатеринбургском Исправительном доме (Тюрьме № 1 – Екатеринбургском Тюремном Замке) еще сильнее подорвали здоровье этого пожилого человека, который вскоре был переведён в тюремную больницу. Но, как ни странно, именно это спасло ему жизнь. Покидая город, красные властители намечали новые жертвы, которые должны были быть расстреляны, как наиболее опасные «контрреволюционные элементы». И, видимо, в этой суете о Т.И. Чемадурове просто забыли…».
А вот каким предстаёт образ Т.И. Чемадуров в книге Генерал-Лейтенант М.К. Дитерихса «Убийство Царской Семьи и других Членов Дома Романовых на Урале»:
«Из ворот Екатеринбургской городской тюрьмы, после того как ворвались туда наши добровольцы и освободили заключенных, одним из последних, широко крестясь и блаженно улыбаясь, вышел высокий, сухой, болезненный на вид и сгорбленный старик. Это был Терентий Иванович Чемадуров, камердинер бывшего Государя Императора.
Не такой старый годами, 69 лет, он сильно состарился за последние месяцы от болезни и тюрьмы, где был совершенно забыт большевиками. Выйдя 24 мая больным из дома Ипатьева, куда он попал, сопровождая Государя, Государыню и Великую Княжну Марию Николаевну, привезенных в Екатеринбург 28 апреля, он вместо госпиталя или отправления на родину, как обещали комиссары, был заключен в тюрьму. И тут его все забыли. Совсем забыли. Он знал, что за время его сидения в тюрьме большевики вывели куда-то содержавшихся там же Нагорного и Седнева, а потом Татищева и Долгорукова и, наконец, Гендрикову, Шнейдер, Волкова и сидевшую с ними Княгиню Елену Петровну Сербскую, супругу Князя Иоанна Константиновича.
10 лет пробыл он камердинером у бывшего Государя Императора, а перед этим в той же должности 19 лет при Великом Князе Алексее Александровиче. Вся домашняя жизнь Царя и Его Семьи протекла на его глазах; видел Их и напарадных приемах и в семейном быту; видел Их в величии царствования на троне и в величии страдания – в доме Ипатьева и все существо его прониклось своим Хозяином: «прекрасным семьянином, громадным, неутомимым работником, глубоко религиозным христианином и горячо любившим своего простого, русского человека».
И теперь, выйдя из тюрьмы, шаги его, естественно, направились туда, где он оставил Их в последний раз – на Вознесенский проспект, к дому Ипатьева. Пришел. Вошел с другими, тоже стремившимися туда; увидел разгром, хаос, пустоту разрушения; увидел кровь, пули и еще кровь, и… задумался.
«А сколько привезли вы сюда с собой вещей Государя?» – спросили его.
«Одну дюжину ночных, одну дюжину денных, одну дюжину тельных шелковых рубашек; три дюжины носков, 200 носовых платков, одну дюжину простынь, две дюжины наволочек, три мохнатых простыни, двенадцать полотенец ярославского холста, четыре рубахи защитных, три кителя, пальто офицерское, пальто солдатского сукна, короткую шубу из романовских овчин, пять пар шаровар, серую накидку, шесть фуражек, шапку зимнюю, семь пар сапог шевровых и хромовых».
Куда же это все делось теперь?» Молчал старик и думал... «Ничего не знаю, – сказал, наконец, – ничего не знаю, что постигло моего Государя и Его Семью»...
Оставшись в Екатеринбурге, Т.И. Чемадуров остановился на квартире бывшего Управляющего Екатеринбургским Отделением Волжско-Камского Банка В.П. Аничкова, которому его рекомендовал бывший слушатель Военной Академии Ротмистр Сотников и который в своей книге «Екатеринбург-Владивосток (1917 – 1922)», вот как описывает свое знакомство с этим человеком:
«Ещё на похоронах жертв большевицкого террора мне указали на высокого человека, одетого в пиджак цвета хаки. Был он в очках, с большой русой бородой. Это оказался камердинер Государя.
Дня через два после праздника ко мне заехал ротмистр Сотников и попросил от имени группы гвардейских офицеров собрать пять тысяч рублей на расходы по поискам Царской семьи, поскольку он уверен, что не только его семья, но и сам Государь живы и находятся в Перми. К сожалению, такой суммы я дать не мог, а вручил всего полторы тысячи рублей, предложив за остальными обратиться к кому-либо из более состоятельных граждан Екатеринбурга.
Вторая просьба Сотникова заключалась в том, чтобы я приютил у себя Чемодурова, потому что он совершенно без средств и его слишком одолевают газетные репортёры, от которых его надо тщательно оберегать в интересах объективного ведения следствия.
Я охотно согласился на эту просьбу и поместил Чемодурова как раз в ту комнату, в которой весной жил великий князь Сергей Михайлович.
Таким образом, я был вновь волею судьбы приближен к дому Романовых, но на этот раз я имел дело не с живыми членами династии, а лишь с тенями венценосных мертвецов.
Дней через пять я уехал со всей семьёй в Самару. Поэтому очень мало виделся с Чемодуровым, обычно целый день пропадавшим у следователя. Вечерами старик очень осторожно (в первые дни он не верил в уничтожение всей семьи), а затем всё смелее и смелее делился со мной воспоминаниями о жизни Царской Семьи как до революции, так и во время ссылки Государя.
За месяц до расстрела Царской семьи Терентий Иванович стал прихварывать и по настоянию самого Государя стал просить комиссара (коменданта. – Ю.Ж.) временно выпустить его на волю для лечения. Комиссар согласился, но вместо того, чтобы выпустить на волю, заключил в тюремную больницу, откуда впоследствии его перевели в камеру, где помещался граф Илья Леонидович Татищев.
Спасение своё от расстрела Терентий Иванович объяснял чудом. По его словам, был прислан список лиц, подлежащих расстрелу. Список был большой и на одной странице не уместился, отчего фамилия его оказалась написанной на обратной стороне листа. Будто бы по небрежности комиссаров, не перевернувших страницу, когда выкликали заключенных, его не вызвали. Вскоре пришли чехи, и он оказался спасённым».
Источник
Такова неизвестная ранее страница истории и судьба моего земляка Терентия Ивановича Чемодурова, которая долгое время была скрыта завесой тайны. Но все тайное становится явным и служит уроком для последующих поколений.