А у Миклухо у Маклая табакерка золотая,
доски белые под ноги легли.
И патлы черные Миклухины
соленые ветра теребят.
Они несут с собою легкое цветочное
дыхание зеленой папуасьей земли,
Той, что оставила Маклаю
только день и только ночь до себя.
Над черною волною взойдет Луна, Бронзовое ухо серьга оттянет
Небо надкуси и испей до дна
Чашу посвящения в островитяне.
Олег Медведев
Истоки
Признаться, в юности я совершеннейшим образом не был расположен к наукам. Без отличия окончив школу, где привить означенную любовь и не пытались вовсе, я испытал чувство эйфории от обретенной свободы. Однако славная Родина моя незамедлительно напомнила мне о неких долгах, что всякий юноша, по её мнению, пред нею имел. Дабы отсрочить выяснение сего вопроса, я поступил в дальнейшее учение, но поскольку к тому не было расположено моё сердце, стены университетских лекториев видели меня нечасто. С большим к тому предпочтением любил кружить по уличкам и каналам. В дни ненастные прятался под крышами различных галерей и музеев, благо принадлежность моя к студенческому братству, широко открывала эту возможность. И вот случилось, что в один из дней, напитанных привычной мелкой моросью, провидение привело меня к дверям здания Русского Географического Общества, где я поспешил укрыться от влаги и пронизывающего холода. Отчего-то меня поразила эта широкая лестница, украшенная портретами бородачей, ведущая наверх прямо от парадного хода, представилось, как ступали здесь Арсеньев, Черский, Врангель, Рерих и Санников, как вносили свои экспедиционные трофеи Тян-Шанский, Юнкер или Маклай… Пронесшиеся образы зацепили воображение и вновь всколыхнули обширный пласт интереса к свершениям моих соотечественников, к путешествиям и открытиям, хоть и вернули лёгкую тоску к белым пятнам на географических картах, на пору мою уже закрашенным.
«…Часу во втором корвет «Витязь» настолько приблизился к берегу, что можно было видеть характерные черты страны. На вершинах гор лежали густые массы облаков, не позволявшие различать верхние их очертания; под белым слоем облаков по крутым скатам гор чернел густой лес, который своим темным цветом очень разнился от береговой полосы светло-зеленого цвета. Береговая полоса возвышалась террасами или уступами (высоты приблизительно до 1000 фут). В иных местах береговая полоса становилась шире, горы отступали более в глубь страны, и узкие террасы, приближаясь к морю, превращались в обширные поляны, окаймленные темною зеленью…»
Николай Миклухо-Маклай "Путешествия на берег Маклая"
Новое увлечение не могло не привести меня к миклухиным дневникам. И грёзы мои, на ту пору более питаемые фантазиями беллетристов, получили великою подпитку от сих документальных строк. Я отправлялся в мечтах на широты, осенённые Южным Крестом, видел дымы над кратерами окутанных облаками вулканов, объяснялся с туземцами языком жестов и на пирогах их бороздил прозрачные тёплые воды. И с той поры до мига исполненного желания минуло без малого пятнадцать лет.
Только в 2008м году, покинув наконец королевство Камбоджа, по южной окраине Сиама добрался до Малаккского полуострова, по вдоль пересёк оный и на некоторое время остановился в султанате Джохор. Покончив с формальностями, вошёл в один из последних полисов (городов государств) сегодняшнего мира, хоть и являющийся островом, но считающийся самой южной оконечностью Евразии – Сингапур. Далее паромом, название коего не удержала моя память, пересёк пролив и высадился на Суматре.
Суматра
https://vk.com/album131481420_155966997
Большинство островов Малайского архипелага (к коим относятся почти все острова Индонезии – предмета нашего разговора) имеют вулканическое происхождение. Но каково же было моё удивление…
Хотя всё по порядку. Я прибыл в городок Берастаги, где основным путеводным ориентиром является памятник капусте. Решил немного задержаться здесь, дабы подняться на вулканы Сибаяк и Синабунг, а также подтянуть бахасу, к изучению основ которой приступил ещё в Малайзии. Сами восхождения не составили труда, особенно на Сибаяк, куда проложена дорога, от окончания которой до самого кратера остаётся подняться по тропе лишь пару десятков метров. Это был первый в моей жизни «живой» вулкан. Вдоль тропы тёк небольшой ручей с кислой на вкус водой. Ближе к кратеру стал слышен отчётливый серный запах. И вот… Моей первой ассоциацией была легендарная Земля Санникова: повсюду стояла дымка, чахлая жёсткая колючая травка пробивалась сквозь камни, из треугольных отверстий, заросших бородами зелёной серы, из небольших трещин в серой стене, меж многих камней вырывались струи горячего пара. Да, возможно, это не было чем-то грандиозным, в сравнении с тем, что пришло позднее, но этот опыт был первым, оставшись потому памятным.
Синабунг является задачей много более сложной. В добавок, оказалось, что сон его был весьма неглубок и чуток – после четырёхсот лет вулкан пробудился. Случилось это в году 2010м. После чего он извергался ещё четыре раза.
Берастаги подарил мне ещё один незабываемый опыт. Именно здесь я впервые вкусил и навеки покорился божественному плоду, чьё название не очень благозвучно на русском – дуриану. Если правильно выбрать плод… О, если правильно выбрать плод, его сорт, степень зрелости, то под бритвенной остроты коническими шипами, усыпавшими толстую шкуру, вас ждёт нежнейшая сливочная плоть, подобная вкусом сладчайшему ореховому крему, порою приправленному кислинкой земляничного оттенка.
Моё путешествие продолжалось. В планах было перебраться на озеро Тоба самым удобным маршрутом, а после, уже по воде до водопада Сиписо Писо, что является одним из самых высоких на архипелаге и, питаемый подземной рекой, срывается со внешней стены вулканической кальдеры. Однако, признаюсь сразу – до водопада я так и не добрался. Я был сражён великолепием и красотой озера. Хотелось на время прекратить всяческое перемещение. В полноте отдавшись покойному созерцанию огромного зеркала. Озеро величиной девяносто на тридцать километров. Достигает глубины до пятисот метров и окружено четырёхсотметровой стеной кальдеры. Урез воды находится на девятистах метрах над уровнем океана, что на этой широте создаёт уникальный микроклимат: круглый год колебание температуры равно среднестатистическому летнему в средней русской полосе. На островке Самосире, стоящем в озере, мелкая привычная травка устилает землю, растут привычные ели и сосенки, но вкупе с этим кофе, какао, дурианы, папайя, бананы, авокадо, мандарины и многое-многое ещё касаемое и фруктов, и специй.
У местности сей есть ещё одна милейшая особенность – батаки. Батаки - это местная народность. Весьма музыкальны. Ныне предпочитают гитарный аккомпанемент. Песни очень сходны с цыганскими напевами. Живут в очень характерных домах, собираемых из бруса, отстоящих от земли на высоких сваях, и имеющих высоко задранные коньки крыш. Не так давно практиковали каннибализм, однако полтораста лет назад произошло причисление группы Тоба к протестантской церкви, и от ритуального поедания преступников отказались. Оттого что представители этой христианской секты не пользовались излюбленным инструментом миссионерского действа своих старших собратьев, а именно сожжением на костре не согласных с их толкованием всеобщей любви и блага, христианизация прошла довольно формально. Церкви, имеющиеся на острове, весьма часто украшают рогатые буйволовые черепа, а гробницы всегда скульптурные изображения женских грудей, гекконов и лодок - для благополучной переправы и на удачу. Хотя прислонённый к гробнице деревянный крест тоже часто имеется.
Так вот об удивлении, упомянутом ранее: практически вся Суматра, а это отнюдь не крошечный островок, образована одним единственным вулканом – Тоба. Его поистине циклопические масштабы я постиг много позже, разглядывая топографическую карту и осознав, что виденные мною до того Сибаяк и Синабунг – это крошечные трещинки на пологих плечах гиганта, поняв, что это огромное озеро, не что иное - как кратер вулкана, заполненный водой. Последнее извержение его случилось более семидесяти тысяч лет назад, что привело к похолоданию на всей планете и, по предположению, к сокращению численности человечества.
Черт! Да я вообще против получения этих идиотских документов. Подпись "Профессор Преображенский".
Михаил Булгаков
Собачье сердце.
Безмерно согласен с достопочтенным профессором, ибо сколь часто ограничения в сроках, закреплённые в разного вида документах, визах и разрешениях, не дают насладиться пребыванием где-либо до состояния совершеннейшей наполненности и удовлетворённости. Так вышло и со мною – ничтожно малое количество времени, отпущенное мне для легального пребывания в стране, заставляло двигаться далее.
Как я выяснил в последующие визиты мои в Индонезию, вдоль Суматры проходит несколько дорог. Есть очень тихая и красивая вдоль южной оконечности её. В тот же, первый мой визит, взяв курс на юго-восток, я двинулся по пути, пролегающем по холмам в самом центре острова. Часто выходя на возвышенности оказывался выше всякой растительности, и тогда-то оживали воочию фантазии моего отрочества: справа и слева оказывались гряды гор, склоны коих были покрыты девственными лесами и не несли на себе ни малейших следов человеческого присутствия. Низкие облака отграничивали конусы небольших (как я тогда понял) вулканов, что виделись в ясные дни довольно часто. И некоторые из них курились светлыми дымами и паром. Так не спеша я пересёк экватор и добрался до Зондского пролива. Небольшой паром позволил мне преодолеть эту преграду и высадиться на северной оконечности о. Явы.
Ява
http://gounyand.narod.ru/indoneziya_java.html
На ту пору я уже знал, что на этом острове самая большая численность и плотность населения, оттого в планах моих было не задерживаться здесь надолго. Неподалёку от парома обнаружилась станция железной дороги, каковой я не преминул воспользоваться. Несколько часов, проведенных на жёсткой деревянной скамье в вагоне поезда, позволили мне оказаться в Джакарте. Город мне не понравился, и я укрепился в своём стремлении скорее покинуть этот человеческий муравейник, даже не заезжая в Боробудур или Прамбанан. Дорога устремилась на восток. Однако, уже оказавшись в городе Сурабайя, я увидел фотографические карточки вулканов Бромо и Семеру и возжелал во что бы то ни стало побывать там и увидеть всё своими глазами. Я добрался до городка Проболингго и оттуда свернул к Национальному Парку. К сумеркам вошёл в деревушку Чеморо, что стоит на самом краю кальдеры ещё одного древнего вулкана-гиганта Тенггера. Дабы яснее обрисовать ситуацию того путешествия, упомяну, что и в помине не было в арсенале моём навигаторов и средств связи с мировой сетью. Большую часть знаний о месте и маршруте движения, о ключевых пунктах я почерпывал в изустных разговорах с местными жителями, чей уровень знания английского был порою ниже моей бахасы. Иногда удавалось снять план или карту на фотографическую камеру, дабы после освежить оные в памяти, глядя в крошечный экран.
Да… Вулкан Тенггера получил своё название по имени племени, обитающего в округе. По сравнению со своим собратом Тобой, Тенггер не очень велик – радиус кратера немногим более десяти километров, однако внутри древней кальдеры смогли разместиться пять молодых вулканов, четыре из которых действующие. Вокруг старика окружают ещё семь вершин, что порождает поистине восхитительное зрелище.
Пользуясь уважением, что часто возникает у местных жителей к тем, кто пытается говорить на их родном языке, я выторговал себе крошечную комнатку по приемлемой цене. Чеморо - место весьма популярное и потому достаточно дорогое, где проще найти апартаменты с камином, нежели ночлег для скромного бродяги. Доберись я сюда засветло, я бы нашёл себе местечко, но к несчастью вечерело, и начинал накрапывать дождь…
Вызнав, что лучше прочего взглянуть на Семеру и Бромо с горы Пананджакан, и предпочтительней на восходе, я выспросил дорогу и вознамерился всенепременно там оказаться ко времени рассвета. За несколько часов до утренней зори покинул ночлег и начал подъём. Вскоре я вышел на старую заросшую тропу, подсказанную мне с вечера одной милой старушкой. Ступени, временами осыпавшиеся, вились по склону и вскоре вывели меня к небольшому навесу, что запомнился, как хорошее место для ночлега, случись впредь такая необходимость. До рассвета оставалось совсем немного, но далее шли только козьи тропы. Предвкушая прелесть тишины и одиночества на вершине предрассветной горы, двинулся далее. И вот вскоре я уже вскарабкался но плоскую площадку, обнесённою оградой, и засиженною большим количеством народа, прибывшего сюда на автомобилях по окружной дороге. Времени не было на разочарования. Начинался рассвет, оставив только сроку для любования. http://gounyand.narod.ru/dscn2208.jpg Едва взошло солнце, я начал спуск. Добравшись до облюбованной площадки заварил чаю и в превеликом удовольствии испил оный, купаясь в сладостной тишине. http://gounyand.narod.ru/dscn2238.jpg Наскоро спустившись, собрал остатки нехитрого моего скарба и продолжил движение на восток.
Бали
Только через семь лет я открыл для себя этот остров должным образом, проведя там без малого полгода. Обнаружил весьма интересный религиозный эклектизм, соединивший буддизм, шиваизм и древние анимические культы в одно. (Местные жители нарисовали для меня такую доступную модель означенного смешения: шиваизм – это котёл, это внешняя форма, культы предков – это пламя, а буддизм – это лечебный эликсир, что содержится в котле и готовится посредством пламени. Ибо только так может быть приготовлено снадобье, целебное для этого народа.) Нашёл тихие места, удалённые от всяческой суеты туристических мест, открыл для себя удивительную гармонию гамелана. Но всё это было много позже. В то путешествие моё, я полагал Бали неким вариантом горячо нелюбимого мною индийского штата Гоа, потому, пробыв на острове не более трёх часов, оный пересёк и отправился далее на Ломбок.
Ломбок и Гили
http://gounyand.narod.ru/Indoneziya_gilli.html
Я шёл по дороге. Шёл по прекрасной дороге, проложенной у самой кромки океана. Я шёл по дороге и любовался прозрачными водами тёплого в этих широтах Тихого океана. Ко времени сего путешествия мною пройдено было множество разных дорог: и стелющихся по безлесным холмам у монгольских границ, и размытых дождями и заросших бамбуком и колючими лианами во многих тропических странах, и покрытых блестящим снежным настом, окружённых тёмными суровыми елями на далёкой северной Родине. Но это… Здесь на берег были вытащены традиционные рыбацкие лодки, оснащённые противовесом, чуть далее современные катамараны; тут я прошёл ферму жемчуга... Снова что-то новое и безмерно прекрасное влилось и раскрасило мою жизнь.
Времени было в обрез, потому в этой части мира я решил посетить лишь архипелаг Гили, включивший в себя три крошечных островка, ибо наслышан был о них, как о местах уникальных. Добравшись до деревеньки, откуда можно было переправиться на Гили Траванган, я воспользовался услугами доброго лодочника и осуществил намеренное. Архипелаг Гили составляют три островка: Гили Мено, Гили Аир и Гили Траванган. Траванган - самый благоустроенный и самый людный. Это обусловлено тем, что он единственный, возле которого с одной стороны можно зайти в воду по песчаному пляжу. Остальные окружены коралловым рифом со всех сторон. К тому же только на Травангане есть небольшая возвышенность, весьма оживляющая пейзаж. Каждый островок едва ли более пары километров в диаметре. Оттого есть возможность легко испытать это странное ощущение, когда идёшь вдоль берега моря и через пару часов приходишь к исходной точке, обойдя островок по кругу.
Время, время… Вернулся на Ломбок и поспешил далее, решив не подниматься на островообразующей вулкан Ринджани ,удовлетворившись лишь созерцанием его трёхзубцовой короны с берега оставленного Гили.
http://gounyand.narod.ru/gil_rassvet_rerih.JPG
Сумбава, Комодо, Флорес
http://gounyand.narod.ru/indoneziya_sumbawa.html
На фоне громады острова появилась россыпь треугольных парусов. Ломбок провожал меня невиданным зрелищем: от берега во след нашем парому отошла целая флотилия маленьких рыбацких лодок. Остров Сумбава я прошёл стремительно. К сожалению, не ведая, что на восточной его оконечности можно безвозмездно взглянуть на известных комодинских драконов. (Это огромные вараны, чья длина достигает четырёх метров. На острове Комодо устроен целый заповедник по разведению этих рептилий, откуда они и берут своё наименование. Вход в заповедник платный.)
http://gounyand.narod.ru/indoneziya.html
Наконец достиг острова Флорес. Сохранилось несколько строк из дневниковых записей того периода:
Посетив три цветных озера вулкана Келимуту, вернулся в Энде. Взял на завтра билет на пароход в Купанг и пошёл в порт. Всё время дождь, то едва накрапывал питерской моросью, то моментом превращался в муссонный ливень, вынуждая меня искать укрытия под навесами лавок.
Остров Флорес. Не помню, слышал ли я раньше это название.
Остров Флорес – маленькие племена, короли горных кланов, небальзамированные мумии. Это цветные озёра в кратерах вулканов, многометровые водопады. Заоблачные вершины, крутые склоны узких ущелий, горные реки, девственные пляжи и дикие джунгли, прорезанные хорошим асфальтом неширокой дороги.
Я влюбился в это место. В эти галечные пляжи и в эту свежесть напитанных влагой лесов. Но визовые сроки жёстко подходили к завершению. Мне оставались считаные дни, чтобы покинуть страну, и вовсе не оставалось времени вдоволь попить кофе, подслащенный видами на океанский простор, открытый с вулканических высот.
Финал
Я прибыл на остров Тимор, плоский и совершенно не примечательный после всего увиденного мною. Там я, покинув Индонезию, перешёл в государство Восточный Тимор, откуда пытался перебраться в Австралию.
На том и закончилось моё первое знакомство с архипелагом и с Индонезией. Многое осталось неузнанным и невиданным. Остались невстреченными калимантанские орангутаны и гвинейские папуасы. Многое… Оставляя неудовлетворённым до конца интерес и, потому, не ослабевшей страсть к новым сюда путешествиям.
Статья для журнала "Репутация в жизни"