Автор рубрики #СОБЭ_матчасть: Олеся Сидоренко; редактура: Леба Вафельникова.
Дорогие СОБЭне, давайте поговорим об основных особенностях дихотомии логика-этика у двух главных теоретиков, на чьи работы мы так или иначе опираемся, а именно на понимание дихотомии у К. Г. Юнга и А. Аугустинавичюте.
;Отличия логики от этики. ;
К. Г. Юнг
; Процесс узнавания можно представить себе, по существу, как установление сходства и различия с помощью памяти. Если я, к примеру, вижу огонь, световой стимул несет мне сообщение: «огонь». Так как в моей памяти всегда наготове бесчисленное множество мнемических образов огня, они вступают во взаимодействие с только что воспринятым мною образом огня, и в результате процесса сличения (то есть установления сходства и различия) его с ними наступает узнавание. Иначе говоря, я окончательно определяю специфичность этого индивидуального образа в моем сознании. В обыденной речи этот процесс называют мышлением.
Процесс оценивания осуществляется иначе. Огонь, который я вижу, вызывает эмоциональные реакции приятного или неприятного свойства, тем самым побуждая образы памяти приносить с собой сопутствующие им эмоциональные феномены, известные как чувственный тон. Таким образом, объект перцепции кажется нам приятным, желанным и красивым или, наоборот, неприятным, вызывающим отвращение, безобразным и т. д. В обыденной речи этот процесс называют чувством (feeling).
[К. Г. Юнг, Структура души]
А. Аугустинавичюте
; "К сожалению, названия К. Г. Юнга нам тоже не совсем подходят. Поэтому то, что он условно называл мышлением, мы условно назовем логикой, то, что он называл эмоциями, — этикой. <...> Например, когда К. Г. Юнг противопоставляет мыслительные типы эмоциональным, создается впечатление, что первые «мыслят», а вторые «живут эмоциями». На самом деле же они все мыслят, только мыслят о другом: первые об объективном, вторые о субъективном в окружающем их мире.”
“Логические типы ИМ отличаются от этических своим отношением к объективному миру и к другим людям.
Сила этических проявляется в отношении к людям, сила логических в отношении к объективному миру. Этические не уверены, что они могут сделать что-то объективно ценное, логические не знают, что они собой представляют в глазах других людей, какие права на них имеют.”
[А. Аугустинавичюте, Дуальная природа человека. очерк о соционике]
Здесь в описании А. Аугустинавичюте скорее правильнее было бы сказать к объектному миру, т. е. миру, не связанному с отношением между людьми. И, по сути, это просто выделение неживых объектов, в рамках которых не нужно находить пути взаимосогласия, компромисса и прочее, т. е. интересы которых нет необходимости учитывать. И выделение живых объектов, интересы которых в той или иной степени учитывать важно.
Это определение не является полным, потому что не затрагивает внутреннее отношение к тому или иному, сам “процесс оценивания”, который предполагался у Юнга.
Далее она пишет:
; “Этические отличаются тонкостью чувств и эмоций, хотя они и не чувствительнее логических, ровным счетом как логические не интеллектуальнее этических. Существенная разница между ними в том, что этические видят и понимают не столько свои, но и чужие чувства и эмоции. За сравнительно неконкретными поступками, случайными словами, мимикой, этический видит сложный мир чувств другого человека. И это лучше, чем их видит сам логический, для которого собственные чувства — мало понимаемая загадка и нужно, чтобы нашелся кто-то, кто ее разгадает. Этические типы все поступки и чувства других людей как будто измеряют своими собственными.”
Для примера хочу привести отрывок из экстравертного и интровертного чувства по Юнгу:
; “Оценки, выдвигаемые актом чувства, соответствуют или непосредственно объективным ценностям, или по крайней мере некоторым традиционным и общераспространенным мерилам ценности. Именно такого рода чувствованию следует приписать то обстоятельство, что так много людей ходят в театр, или на концерт, или в церковь, и даже с правильно размеренными позитивными чувствами. Ему же мы обязаны и модами и, что гораздо ценнее, позитивной и распространенной поддержкой социальных, филантропических и прочих культурных начинаний. В этих делах экстравертное чувство оказывается творческим фактором. Без такого чувствования немыслимо, например, прекрасное и гармоническое общение.”
; “Интровертное чувство старается не приноровиться к объективному, а поставить себя над ним, для чего оно бессознательно пытается осуществить лежащие в нем образы. Поэтому оно постоянно ищет не встречающегося в действительности образа, который оно до известной степени видело раньше. Оно как бы без внимания скользит над объектами, которые никогда не соответствуют его цели. Оно стремится к внутренней интенсивности, для которой объекты, самое большее, дают некоторый толчок. Глубину этого чувства можно лишь предугадывать, но ясно постигнуть ее нельзя. Оно делает людей молчаливыми и труднодоступными, ибо оно, подобно мимозе, свертывается от грубости объекта, чтобы восчувствовать сокровенные глубины субъекта. Для обороны оно выдвигает отрицательные суждения чувства или поразительное равнодушие.”
[К. Г. Юнг, Психологические типы]
Сравнивая, опять же, понимание экстраверсии и интроверсии у Аугистанавичюте и Юнга, мы видим, что у Аугустинавичюте этика соединяет в себе как собственные чувства и понимания чувств других, так и какой-либо уровень взаимодействия между людьми. При этом экстра/интроверсия отличается лишь яркой выраженностью в проявлении этих умений:
“Это носитель тихого внутреннего, для посторонних незаметного моря чувств.”