Накануне Дня Победы память возвращает нам наших близких, чьи судьбы навсегда переплелись с войной. Они приходят, и мысленно мы говорим с ними, говоря от сердца то, что не успели сказать при их жизни. Что-то недопонимали, или стеснялись своих чувств, или просто были маленькими.
Вот и я вспомнила своего дедушку - я была его любимой внучкой. Внученькой...
Всё меньше тех, кто помнит ветеранов;
Их кителя (ну до чего ж к лицу!)
Их седину, и ордена, и раны,
И гордую осанку на плацу.
Седая Хортица, и Днепр, и птичий клёкот,
И только смех мой нарушает тишину.
... я внучкой в бантиках была, а дед мой, Стёпа,
Так не любил рассказов про войну.
Но иногда он уходил куда-то.
Лицо - какое может быть в бою...
Там плакал дед. И старые солдаты
Вновь проживали молодость свою.
Носов Степан Павлович, 1914 - 1988. Уроженец Фатежского района Курской области.
Партийный. Инженер Днепровского Алюминиевого Завода (ДАЗа). Был призван из г.Запорожье. Воевал в артиллерийских войсках, во время блокады Ленинграда защищал подступы к городу. Был дважды тяжело ранен, последний раз - в Праге, весной 45-го. Победу встретил в военном госпитале.
Его военная форма ни разу не вынималась из шкафа, там же, на красной подушечке, хранились и все боевые награды (включая два Ордена Красной Звезды и Орден Отечественной войны 2 степени). Сколько было медалей - не знаю, но на подушке пустых мест не оставалось. Какую-то часть выклянчили у бабушки мои дядьки "на память", и в ящике стола ещё какие-то лежали, наверное, юбилейные.
Никогда дедушка не надевал их. Единственное, что помню - орденские планки на парадном гражданском пиджаке.
Он не ходил в парк "Дубовая Роща" на встречи ветеранов, на моей памяти пошел только раз и вернулся просто убитый.
Дед ни разу не согласился выступить у меня в школе с рассказом о войне, хотя я его так упрашивала, ну так... как только могла. В очередной раз таких приставаний он мне сказал:
"Внученька, я не хочу об этом даже вспоминать. Поверь, там не было ничего интересного. Кино - это интересно, а ТАМ были только страх, смерть, кровь и ежедневный каторжный труд. В окопах, по пояс в воде всю ленинградскую весну-осень, в мороз - зимой. Одежду сушить было негде, месяцами, не снимая, в мокрой, вонючей, грязной... Практически без сна, часто - без еды. И постоянно копали жидкую грязь - оплывающие окопы, засасываемые грязью пушки...
Так что неинтересным был бы мой рассказ... Может быть, у других было интереснее - пусть они и расскажут. Извини, моя хорошая, не пойду..."
Деда, деда Стёпа. Я - ПОМНЮ.
Когда-нибудь мы снова с тобой встретимся. И снова будем ловить бабочек на огромной пёстрой клумбе и есть из жестянки разноцветные монпансье.
Ты спросишь: "Покурить хочешь?" "Хочу!!!" - отвечу я, мы выберем себе каждый по липкому леденцу и, хохоча, "закурим"...
А бабочек будем отпускать)))
____________________________________
...Это маленькое эссе я написала несколько лет назад, и сейчас публикую именно его не потому, что мне нечего больше написать, нет...
Просто дедушка этого бы не одобрил, факт. Сказал бы, что и этого довольно и зачем об одном и том же рассусоливать.
В нашей семье не только он воевал, есть еще 2 деда и три бабушки.
В семидесятый Победный год мы все вместе впервые прошли в строю "Бессмертного полка". Портрет прадеда нёс мой младший сын. Думаю, это правильно, несмотря на всю дедушкину скромность.