(К читателю.) Третий из небольших рассказов, который, по существу, представляет собой "восстановление" неосуществлённого ранее замысла. На этот раз речь пойдёт о студенте. Но место, где происходит действие, необычное - это не город, и не институт, а краткая "передышка", которую получил герой рассказа летом, в деревне. По существу, это "остатки" ранней, так и не написанной повести "Деревня". Там молодой человек, полный своих городских проблем, получает возможность развеяться, отдохнуть - а заодно взглянуть на свою жизнь как бы "со стороны". Помню, я достаточно увлечённо работал над этой повестью - но потом почувствовал, что всё это всё же в какой-то степени искусственно. Теперь пробую изложить её содержание в виде небольшого рассказа. Оставляю главные, наиболее яркие моменты, и убираю всю "воду". Кажется, для рассказа неплохо. Правда, всё равно не всё до конца понятно - но это можно объяснить молодостью героя и неопределённостью его мировоззрения.
НА ОЗЕРЕ
(рассказ)
Я хочу рассказать один случай, который произошёл со мной этим летом. Я жил тогда на даче. Незадолго перед этим я закончил второй курс института, с трудом сдал летние экзамены - и имел теперь возможность немного отдохнуть. Мы с родными поехали на дачу, где, честно говоря, бывали не часто. Выходные ушли на то, чтобы привести дом в порядок, сделать его хоть немного "жилым". После этого мы собрались уезжать - но я вдруг обнаружил, что вовсе не хочу возвращаться в пыльную, пропахшую гарью Москву. Переутомившись от учёбы, я только-только начал здесь "оттаивать". Поэтому я упросил родителей оставить меня здесь - на неделю или на две, совершенно одного, до их возвращения. Эта идея сначала вызывала удивление - но потом, подумав, они согласились. Как я уже сказал, бывали мы здесь редко, и дом большую часть времени стоял пустой. Всё-таки я мог за ним присматривать - а также доделать кое-что, начатое в эти дни. Для меня же это означало прекрасную возможность развеяться, отдохнуть. Поэтому, получив некоторое количество денег и ценные руководящие указания, я проводил их на станцию - а сам остался единственным и полноправным обитателем неплохого, хотя и достаточно неухоженного дачного дома. Здесь были лишь самые необходимые удобства. Родители, кроме денег, оставили мне в шкафу каких-то продуктов. Короче, здесь были условия для вполне спокойного, хотя и не слишком роскошного существования. А что ещё мне было нужно?..
Первый день после их отъезда я почти не выходил из дома. Я лежал на диване и почти весь день не мог встать. Только теперь я вдруг почувствовал, как я устал за этот год. Передо мной проносились картины моей жизни в Москве, моей учёбы, недавних экзаменов. Всё это по-прежнему ещё подавляло и угнетало меня.
Но на следующий день я проснулся и рано утром вышел во двор. Весь мир заливало яркое утреннее солнце. Передо мной расстилался ковёр яркой зелёной травы. Виднелись несколько деревьев, кусты нашего заросшего и заброшенного участка. Над всем этим раскинулось ясное, ослепительно-голубое, чистое небо.
И я вдруг почувствовал, что здесь можно жить, и что здесь очень даже хорошо, и все мои прежние тревоги и воспоминания ушли куда-то очень далеко. Как будто в моей жизни поставили новые декорации, и на сцене начался новый акт пьесы. Так и я - в этот момент вдруг будто переродился, будто начал жить заново.
С этого момента началось моё "выздоровление". Я начал выходить из дома, гулять по нашему дачному посёлку - а потом уходить всё дальше, в окрестные поля и леса. Поначалу, правда, мне всё виделось как в тумане, или во сне. Но прошло ещё дня два - и душа моя совершенно "оттаяла". Я почувствовал и свежий ветер в поле, и прохладу леса, и запах сена, и красоту полевых цветов, и пение птиц. Я действительно будто заново родился. Я был готов вместить в себя и обнять весь мир. С утра пораньше я уходил за пределы нашего посёлка и проводил почти весь день где-нибудь в лесу или на реке. Питался я беспорядочно, чем получалось - вернее сказать, почти не обращал на это внимания. Короче, в этой здоровой, чистой, благотворной обстановке я действительно пришёл в себя, действительно "ожил".
В следующие выходные мои родные не приехали. Я созвонился с ними по телефону со станции. Оказалось, что их планы изменились, они звали меня тоже приезжать. Но я успокоил их, что со мной всё в порядке, и упросил их, чтобы мне остаться здесь ещё до следующих выходных. Так я оказался ещё на неделю предоставленным самому себе. В эту-то неделю со мной и случилось то происшествие, о котором я хочу рассказать. И, поскольку оно случилось со мной довольно далеко от моей дачи, я должен сначала рассказать, как же я оказался в тех местах.
Гуляя по окрестностям и уходя всё дальше и дальше, я решил ещё расширить область своих исследований. В воскресенье я сел на автобус и поехал в соседний город, находящийся километрах в 30 от наших дач. Здесь я гулял по улицам, заглядывал в магазины, рассматривал местных прохожих, даже зашёл на вечерний сеанс в кино. Когда я после этого собрался домой, то неожиданно обнаружил, что опоздал на последний автобус. Мне ничего не оставалось, как идти по дороге пешком в сторону дач, голосуя попутные машины. Сначала было ещё светло, но потом понемногу стало темнеть. В деревнях, мимо которых я проходил, зажигались огни. Я исправно шёл по дороге, и, заслышав сзади шум приближающейся машины, старательно поднимал руку. Но машин на дороге было мало, и никто не останавливался. Становилось немного прохладно. Я старался не думать о том, что со мной будет, и как я сегодня проведу ночь. Мне оставалось только всё идти и идти вперёд, и, увидев на придорожных кустах отблеск приближающихся фар, в последней надежде поднимать руку.
Неожиданно, когда стало уже совсем темно и я уже совсем отчаялся, очередная проезжавшая мимо машина затормозила около меня и остановилась. Из окошка высунулся какой-то молодой человек и приветливо со мной заговорил. Я, как мог, объяснил ему свою ситуацию. Он в ответ улыбнулся и скорей распахнул противоположную дверцу. Я, недолго думая, забрался в машину. Мы поехали вперёд по тёмной дороге. Крутя баранку, он продолжал расспрашивать меня. Я охотно отвечал. Его лицо и характер сразу вызвали во мне доверие. Видно было, что это добрый, открытый человек - а если бы и не так, то всё равно он был моим спасителем, так что мне не приходилось выбирать.
Неожиданно он сказал:
- Слушай, уже поздно, а до твоей дачи далеко. Поедем лучше ко мне - я здесь недалеко живу. Переночуешь у меня - а завтра утром к себе поедешь.
Мне оставалось не то чтобы согласиться, а, скорее, подчиниться. Не мог же я требовать, чтобы он вёз меня за 20 километров домой! В конце концов, он сам решился мне помочь, и поэтому сам мог выбирать, каким именно образом это сделать. Я же, очевидно, был лишён полной свободы, поскольку попал в трудную ситуацию и должен был где-то ночевать. Поэтому я, пусть и не сразу и с некоторым сомнением, согласился. Скорее всего, я воспринял его неожиданное приглашение как некоторое необычное ночное приключение.
Мы свернули с асфальтовой дороги и поехали по просёлочной. Скоро в темноте стали угадываться дома деревни. Ещё немного - и машина выехала на какую-то освещённую площадку и остановилась.
Я вылез из машины и огляделся. Это была, очевидно, окраина деревни, здесь стояло ещё несколько машин, освещённых единственным фонарём. Дальше в темноте виднелись невысокие дома. Но самым интересным здесь была какая-то высокая каменная стена, которая примыкала к площадке с другой стороны, и уходила куда-то далеко в темноту в обе стороны. Верха стены тоже не было видно, она, очевидно, была очень основательная и древняя.
Из темноты на освещённую площадку выбежала собака, молча посмотрела на нас и скрылась обратно в темноту. Мой новый знакомый потянулся и улыбнулся.
- Ну вот, здесь я живу. Располагайся, милости просим, будь как дома.
Я с удивлением оглядывался вокруг.
- Какое странное место! И что это за стена?.. Такой стены я никогда в жизни не видел, и откуда такая может быть в деревне?..
Он весело подмигнул мне.
- Пойдём, сейчас всё сам поймёшь.
Он подошёл к стене, поднялся на несколько каменных ступенек и отпер небольшую дверь. Я с удивлением последовал за ним. Щелкнул выключатель, и мы оказались в довольно странном помещении. Это была небольшая комната, вроде каморки, вся в беспорядке и заваленная какими-то вещами. На стене висели какие-то пальто и куртки, на полу стояла старая обувь, стол и стулья были завалены какими-то бумагами и рисунками. Посередине комнаты стояло что-то вроде мольберта, на котором тоже была приколот какой-то рисунок или чертёж. У стола стоял холодильник, над столом висел старый шкаф для посуды. В противоположной стене виднелось небольшое заклеенное бумагой окно. Под ним стояла единственная кровать.
Я с удивлением осматривался.
- Какая странная обстановка!.. Здесь и ночевать-то негде!..
- Мы в старинном монастыре, я здесь работаю реставратором, - весело объяснил он, - Это моя мастерская. А что у меня здесь мало места, так ты не переживай - отлично переночуем!.. Ты к стене, я с краю - будем спать, как убитые!.. А завтра утром отдохнёшь здесь, погуляешь - и поедешь к себе.
Я снова скорее не согласился, а подчинился. Теперь, когда я уже воспользовался его гостеприимством и находился в его комнате, у меня просто не было другого выхода.
Должен сказать, что этот человек, которого я и видел-то после этого ещё всего один раз, действительно помогал мне совершенно бескорыстно. Это был характер, или тип, который я до того совершенно не встречал в моей московской городской жизнью. Он действительно был молодым архитектором, который жил при этом старом заброшенном монастыре, и действительно то ли снимал его план, то ли что-то в нём реставрировал. Подробнее я этого так и не смог узнать. По-видимому, это был романтик, о чём свидетельствовали и его образ жизни, и эта странная привычка ездить по ночам по окрестным дорогам и подбирать заблудившихся людей. От моего "спасения" не было ему ровно никакой выгоды - только одни неудобства - однако же он не задумался подобрать меня, и теперь продолжал заботиться обо мне. Повторяю, что это был тип человека, совершенно незнакомый мне по моей прежней городской жизни, я с такими людьми никогда прежде не встречался. И теперь я стараюсь в какой-то степени его описать, хотя он почти никакой роли не сыграл в моей дальнейшей жизни, и моё знакомство с ним ограничивается лишь теми летними днями. Я делаю это для того, чтобы получше запечатлеть то памятное ночное приключение - и вообще весь мой довольно романтический тогдашний образ жизни.
Володя (так звали моего нового знакомого - об этом узнал я ещё в машине) тем временем уже готовил вечернюю трапезу. Из холодильника появились банка консервов и плавленый сырок. На столе уже кипел электрический чайник. В шкафчике на стене оказалась буханка хлеба. Мы сели к столу и принялись ужинать. Его не покидало весёлое оживление, он всё время намазывал мне на хлеб новую порцию плавленого сырка. Мы, конечно же, о чём-то говорили - но содержания этого разговора я не помню. От усталости я уже "клевал носом", и всё уже плыло у меня перед глазами. Помню только, что трапеза была самая скромная - видно было, что он здесь не роскошествовал, а питался только, чтобы поддержать свои силы. Он не выражал никакого неудовольствия по поводу того, что подобрал меня, и что ему сегодня придётся ночевать в таких стеснённых условиях. Мне тоже казалось, что нет ничего лучше, чем оказаться от дома в 30 километрах, опоздать на последний автобус, полтора часа идти по дороге, голосуя случайные машины, быть подобранным незнакомым человеком, и оказаться, наконец, у него в маленькой комнатке, заваленной странными вещами.
Наконец, мы насытились, и он начал готовить ночлег. Он стал наваливать пальто, куртки и ещё какие-то вещи поверх кровати, которая оказалась сложена из каких-то ящиков и коробок. Разумеется, спать на такой постели нужно было, не раздеваясь. Наконец, всё было готово. Володя велел мне забраться к стене, потом выключил свет и сам устроился на оставшемся месте. Накрыться он предложил мне каким-то грубым войлочным одеялом.
- Слушай, ты завтра не торопись, можешь рано не вставать, - напоследок сказал он, - Потом погуляй здесь, у нас тут озеро отличное есть. Если меня утром уже не будет - ты просто обогни монастырь, потом выходи к озеру - здесь на берегу меня и найдёшь. Отдохнём, позагораем - и после к себе поедешь.
С этими словами он повернулся на другой бок и затих. А я ещё некоторое время лежал на спине, не в силах успокоиться. Всё происходящее казалось мне, конечно, очень интересным, увлекательным - и в то же время каким-то нереальным. Я лежал в темноте, глядя на свет фонаря, который стоял во дворе монастыря на улице и светил мне прямо в окно. Впрочем, я не жалел, что здесь оказался, и что этот вечер и эта ночь сложились для меня так странно. Наконец, через некоторое время я сам не заметил, как заснул.
Когда я проснулся, Володи в комнате уже не было. Тусклый свет дня проникал в маленькое пыльное окно. Я поднялся и прошёлся по комнате. Всё происшедшее вчера казалось мне каким-то нереальным. Я находился далеко от дома, в новом незнакомом месте, в комнате какого-то почти незнакомого человека. В то же время это была самая несомненная реальность - и причём яркая, интересная и увлекательная.
Я подошёл к столу, отрезал себе кусок хлеба и выпил стакан воды. Наверное, мой новый знакомый на меня за это не обиделся бы. Потом толкнул дверь и вышел на улицу. Здесь вовсю сияло солнце. Передо мной была та самая площадка, на которую мы приехали ночью. Фонарь и собака были на месте, но Володиной машины не было. Я повернулся и пошёл вдоль монастырской стены. Минут через десять я оказался совсем в новом месте. Дома деревни остались в стороне, а передо мной расстилался роскошный новый вид. Виднелась равнина, песчаные холмы, среди них росли невысокие кусты и деревья. Я и не предполагал, что сравнительно недалеко от Москвы можно найти такие просторы! Но самым замечательным здесь было озеро, которое действительно лежало в низине, метрах в пятистах от меня. Похоже, это был какой-то карьер, или котлован. Все берега его были сплошь сложены из песка. Отсюда я уже видел, что оно довольно большое, т.е. что до противоположного его берега было довольно далеко.
Я по песчаной дороге направился к озеру. Скоро я был уже около него, и остановился над ним как бы на песчаном холме. Здесь уже были отдыхающие, стояло несколько машин. Неожиданно я заметил знакомую машину, неподалёку от неё стоял Володя. Он весело улыбнулся мне.
- Я так и знал, что ты придёшь! Не правда ли, роскошное место? Я каждое утро, когда только получается, встаю пораньше - и сюда! Давай, раздевайся - отдохнём здесь, позагораем - и поедешь к себе.
Я последовал его совету.
- Какое необычное озеро! - в свою очередь, заметил я, - Здесь какой-нибудь карьер, или выработки? Никогда не предполагал, что в Подмосковье может быть что-нибудь подобное!..
- Ну да, - охотно ответил он, - Здесь песок добывали, а потом это пространство заполнилось водой. Это известное место - сюда на выходные вся округа съезжается.
Мы действительно спустились к воде и искупались, а потом некоторое время лежали на песке. Потом вдруг некоторая мысль пришла мне, и я заторопился уходить.
- Да куда тебе спешить!.. - пробовал задержать меня он, - Позагораем ещё, а потом зайдём ко мне, позавтракаем как следует! Что тебя гонит - ты ведь тоже живёшь один, тоже сам себе хозяин!..
- Извини, но я наметил на сегодня одно дело, - сказал я, имея в виду всё ту же мысль, - Мне нужно сегодня обязательно быть дома - а сюда я, может быть, ещё как-нибудь в другой раз приеду.
Мы с ним встали и пошли одеваться к машине. Он решил не бросать меня, а довезти до дороги, по которой ходил тот самый автобус, на который я вчера опоздал. Прощаясь со мной, он сказал:
- Здорово, что мы с тобой познакомились! Почаще буду ездить по этой дороге по ночам и подбирать одиноких людей! Ну, ты не забывай, что мне обещал - разделывайся там со своими делами, и при первой возможности - снова сюда! Где я живу, теперь знаешь - а то приходи днём сразу на карьер!
Я обещал ему, что так и поступлю. Дорогу от остановки до монастыря и до озера я запомнил. Скоро подошёл мой автобус, и через полчаса я снова был на своей даче.
Вернувшись к себе, я сразу начал осуществлять свой план. В этот день я не пошёл гулять "в поля", как я это делал прежде. Вместо этого всё внимание я сосредоточил на нашем дачном посёлке. Я пошёл и познакомился с одним из соседей, которого я видел уже не раз через забор. Это оказался немолодой уже человек, который проводил здесь, на даче всё лето. По его приглашению я выпил на его веранде с ним чай. Он дал мне много полезных советов, как вести хозяйство и как развести огород.
После этого я вернулся к себе и действительно занялся домом, до чего у меня прежде просто не доходили руки. Я действительно вставил стекло в разбитое окно и починил в комнате дверцу шкафа. Прежде такого подвига с моей стороны невозможно было и ожидать! Но это было только начало. Я был полон решимости до конца осуществить свой план.
На следующий день я попробовал сходить в соседнюю деревню, и даже заговорил там кое с кем на улице. Я будто всё присматривался и старался понять: как здесь люди живут?.. Сходил я и на соседнюю станцию, чтобы посмотреть, что там есть интересного и чем там вообще люди занимаются. Короче, все мои усилия я прикладывал в совершенно определённом направлении. В каком?
Теперь вижу, что все мои стремления были совершенно несбыточными. Дело в том, что, устав от городской жизни и измученный двухлетней учёбой, я теперь вдруг возымел безумную надежду как-то "закрепиться" здесь. Нагулявшись в лесах и надышавшись свежим воздухом, я вдруг подумал - а что если как-то устроить так, чтобы мне вообще не возвращаться в город? Так и жить в каком-нибудь таком глухом месте, бродить по лесам, глядеть в чистое небо, слушать шорох ветра и шелест трав, и, может быть, таким образом полностью изменить свою жизнь?.. Так или примерно так думал я тогда.
Ну, разумеется, что-то для этого нужно уметь... Нужно разбираться немного в хозяйстве, уметь возделывать огород... Познакомиться с дачниками, с местными жителями, узнать, чем они здесь вообще живут... Устроиться где-нибудь на работу... Короче, всё это казалось мне совершенно реальным. В конце концов, главное, основа всего у меня здесь есть - собственный дом! Некоторые говорят, что нужен ещё огород - ну что ж, будет! Главное не сидеть сложа руки, начать! В город и в институт мне лучше вообще не возвращаться. Ведь живут же люди и в небольших населённых пунктах, и вообще без институтов - а чем я хуже?.. Ведь учёба мне нужна для того, чтобы как-то устроиться в жизни - а здесь я и так устроюсь!..
Короче, так я мечтал, и эти мечты казались мне совершеннейшей реальностью. Мне казалось, что можно как-то всё так устроить, и начать здесь совершенно новую жизнь. О, как же наивен я был тогда! Как не замечал, что всё это совершенно нереально! Как не сознавал, что сам я не обладаю необходимыми качествами, и что не выдержу этой жизни!..
Но в этих же надеждах я скоро предпринял и ещё одно дело - я, наконец, решил вскопать собственный огород! Однажды ближе к вечеру я вышел из дома и направился в самый дальний конец моего участка. Здесь, среди кустов и деревьев, я выбрал небольшой и неухоженный участок земли. Принеся из дома лопату, я начал старательно его вскапывать. Это оказалось непростым занятием. Земля здесь была жёсткая, полная корней ближайших кустов и травы. Мне приходилось подолгу трясти и перебирать свежевскопанные куски, освобождая их от этих корней. К вечеру к тому же стало холодать, меня начали покусывать комары. Так провозился я почти до темноты. Наконец, дело было сделано - среди кустов и деревьев около забора виднелся прямоугольник свежевскопанной земли. Я скорее сходил домой, и старательно посеял на моём "огороде" те семена, которые заботливо предоставил мне мой сосед. Уж не знаю, какие надежды связывал я с этим, казалось бы, самым обычным действием!.. В нём виделся мне какой-то перелом в моей прежней жизни, начало в ней какого-то совершенно нового периода!.. Я налил полную лейку воды, и старательно полил своё "детище" - а после этого, наконец, лёг спать. Наутро я скорей побежал на мой огород - смотреть, не взошли ли на нём "семена моей новой жизни" - но, разумеется, ничего ещё не было. Тем не менее, я исправно продолжал его поливать - и при этом каждый день смотрел, не взошли ли ростки. Ну можно ли представить себе большую мечтательность!.. Тем не менее, я очень верил во всё это тогда, и был полон самых радужных надежд.
Вот в таких настроениях провёл я эти несколько дней. Всё это казалось мне не мечтами, а самой что ни на есть настоящей реальностью. Как я уже сказал, я даже перестал на какое-то время "уходить в поля". Вместо этого я заходил к моему соседу, мы подолгу с ним вместе пили чай и играли в шахматы. Таким образом привыкал я к "атмосфере" здешней жизни. При этом я, конечно же, не прикладывал к этому чрезмерных усилий. Мне казалось, что всё это как-то само произойдёт - просто благодаря тому, что я стремлюсь к этому, и что я нахожусь здесь. В конце концов, главное у меня уже было - свой дом, участок, а теперь вот уже - и свой огород! Поэтому я продолжал вести самую спокойную жизнь - дышал свежим воздухом, смотрел на небо, и каждый вечер ходил на свой огород - смотреть, не появились ли ростки. Теперь мне, конечно, немного странно вспоминать всё это.
На следующие выходные мои родители снова не приехали. Я снова позвонил им и рассказал им о моих успехах. Они обещали приехать через неделю, закончив в городе свои дела. Я снова оказался предоставленным самому себе. Была суббота, и мне не хотелось провести весь этот день в дачном посёлке. Мне казалось, что есть более интересные места, где можно провести выходной день. В этих мыслях вспомнил я о моём новом знакомом, и о далёком монастыре, и об озере, на котором мы отдыхали несколько дней назад. Мне подумалось - не съездить ли мне ещё раз туда. Всё-таки - новое место, и интересный человек - а кроме того, я мог кое-что узнать у него и в связи с моими новыми планами.
Сев на автобус, я через полчаса сошёл на нужной остановке. От дороги до монастыря было километра два, которые я быстро прошёл пешком. Подёргав знакомую дверь в каменной стене, я убедился, что она заперта. Машины моего знакомого тоже на площадке перед монастырём не было.
Однако, оставалось ещё озеро. Я вспомнил, что он сказал, что иногда днём можно застать его там. Таким образом, надежда на встречу ещё оставалась. Однако, даже если бы мне не удалось сегодня нигде его застать, я мог бы просто отдохнуть на озере, искупаться и позагорать, и после спокойно вернуться к себе - мне этого было бы вполне достаточно.
Скоро я был уже около озера. Мои уши сразу поразил говор и шум. В этот субботний день весь берег был полон народом. Люди стояли, сидели и лежали всюду на песке и на одеялах. По дороге, по которой я пришёл, продолжал прибывать народ. Я стоял на том же возвышении, на котором я в первый раз встретил Володю, и оглядывался. Скоро я действительно заметил неподалёку его машину. Походив ещё немного по берегу, я нашёл и его самого. В этот раз он был не один, а со своими знакомыми девушками. Видимо, он по совместительству исполнял здесь не только роль архитектора, но и некоего "пляжного льва".
Увидев меня, он удивился и обрадовался.
- А, приехал всё-таки! - сказал он, весело смеясь, - Понравились здешние места!.. Ну, располагайся, раздевайся! А мы уже здесь спозаранку!..
Я подошёл и сел рядом с ними. Место и погода были прекрасные, но загорать мне не хотелось - поэтому я не стал раздеваться, а устроился неподалёку на песке. Вокруг расстилался прекрасный вид - равнина, песчаные холмы, какие-то кустики. Лёгкий ветер шевелил сухую траву у моих ног. Вовсю светило солнце, на него иногда набегали лёгкие облачка. Мы находились наверху, как бы на холме - а внизу под нами блестело озеро и шумела отдыхающая толпа народу.
Я поговорил немного с Володей, узнал у него некоторые обстоятельства его работы - впрочем, подробно поговорить мне не удалось, т.к. он, в основном, был занят с отдыхающими девушками. Потом мне пришла мысль пройтись, осмотреть озеро - поскольку я до сих пор бывал только на этом его берегу, где пляж, и совершенно не представлял, что находится на других его берегах. Тут-то это и произошло. Я веду именно к этому случаю свой рассказ - хотя всё это произошло совершенно неожиданно и случайно. Это происшествие было не со мной и почти никак меня не касалось - но так получилось, что оно оказалось самым ярким впечатлением всего моего пребывания на даче.
Итак, я уже собирался идти и предупредил об этом Володю - как вдруг наше внимание привлёк какой-то шум на берегу. Мы, ещё ничего не зная и не предполагая, как будто заранее что-то почувствовали, и стали пристально вглядываться туда. На берегу явно что-то происходило. Отдыхающие около самой воды пришли в какое-то волнение. Однако, я пока ещё не мог ничего сообразить. Но вот мой взгляд сфокусировался на небольшой группе парней, которые недалеко от берега выходили из воды. Двое из них бежали по мелководью к берегу, и тащили под руки третьего. Руки и голова его безвольно болтались. Лицо, насколько я мог разглядеть, было какого-то иссиня-бледного цвета.
Я ещё ничего не успел сообразить, а внутри у меня уже всё замерло и похолодело. С удвоенным вниманием я стал вглядываться туда. А внизу тем временем уже весь пляж пришёл в движение. Стали раздаваться крики:
- Утонул! Утонул!
- Несите скорее сюда!
- Кто умеет спасать утопающих?!..
Утонувшего вынесли на берег и положили на песок. Вокруг сразу же собралась порядочная толпа. За спинами людей нам не было видно, что там происходило, но были слышны крики:
- Скорей, скорей, надо делать искусственное дыхание!
- А кто умеет?
- Я слышал, надо так: пять раз на сердце - один в рот!
- Ну, делай же, делай скорее!..
- Давай-ка вместе - вдвоём надёжнее!
Некоторое время толпа заворожённо молчала, наблюдая за тем, как товарищи утонувшего делали искусственное дыхание. Потом вдруг раздался панический крик:
- Эх, мы дураки-дураки! Надо же было сначала воду вылить!
- Какую воду?!..
- Ну, ту, которую в лёгких!.. У него же полные лёгкие воды!..
- Эх, незадача!.. А мы-то тут стараемся!.. Ну да ничего, ещё не поздно - давайте-ка вместе его перевернём!..
Тут, видно, из толпы нашлись и ещё помощники, чтобы перевернуть утонувшего. Некоторое время снова стояло напряжённое молчание. Потом вдруг раздался облегчённый вздох:
- Уфф!.. Вода пошла!..
- Всю выливайте, всю выливайте!.. - кипятился какой-то парень, - Ну, теперь снова кладите, давайте опять!..
Снова повисла тишина.
- Да за скорой-то послали? - снова раздался голос, видимо, из толпы.
- Ну да, послали уже!.. - ответил другой голос, - Сразу человек поехал в деревню!
- Как же, жди их!.. - вмешался третий, - Здесь скорая только в соседнем городе! Наверное, через час приедут!..
Обстановка накалялась. Насколько я понял, искусственное дыхание делали товарищи потерпевшего - иначе кто кроме них принялся бы за такую работу! Это их панические голоса раздавались над озером. Слышались и другие отдельные голоса из толпы. Раздавался резонёрский голос какого-то мужчины, который постоянно всех успокаивал и давал всем советы. Иногда слышались выкрики какой-то женщины. Вновь вдруг раздался взволнованный голос молодого парня - видимо, одного из трудившихся друзей.
- Ой, а голову-то мы ему не запрокинули!.. Может, в лёгкие ничего не попадает!.. Нужно скорей под шею что-нибудь подложить!
- Ну да, конечно, всё бесполезно! - откликнулся кто-то из стоящих рядом, - Столько времени трудились зря!
- Понятное дело, пьяные ребята, в воду полезут... - добавил кто-то третий, - Что тут хорошего можно ожидать!..
Но товарищи потерпевшего, видимо, не хотели мириться с такой мыслью.
Снова раздался тот же панический голос:
- Ванька, Сергей, ну же, давайте!.. Уже "скорая" скоро приедет!..
Совершив, видимо, необходимые действия, друзья продолжали трудиться над телом. Толпа, хотя и несколько поредевшая, по-прежнему стояла вокруг.
Так продолжалось минута за минутой. Я продолжал наблюдать за всем этим с порядочного расстояния. Сначала, когда всё только началось, я обратил всё своё внимание туда, и некоторое время стоял, не в силах оторвать взгляда от происходящего. Мне казалось, будто вдруг изменилось всё вокруг - будто большая туча нашла на солнце, или само солнце померкло. Вся моя жизнь будто сосредоточилась в этой группе людей на берегу.
Но шло время - а ничего не происходило. Снизу с берега всё так же продолжали раздаваться отрывочные крики. Толпа всё так же стояла над телом - теперь уже заметно поредевшая, и люди продолжали расходиться. Теперь мне уже видно было утонувшее тело и двух молодых парней, продолжавших трудиться над ним - но никаких отрадных изменений в этой картине не происходило. Мне где-то приходилось читать, что уже через пять минут, а тем более через десять любые усилия по оживлению утонувшего уже оказываются бесполезны. Прошло уже, наверное, минут пятнадцать после того, как пострадавшего вытащили на берег. Меня всего охватило какое-то гнетущее чувство безнадёжности. Володя, сначала очень живо откликнувшийся на происшествие, уже давно отошёл к своим подругам и мирно с ними беседовал. Множество отдыхающих продолжали преспокойно загорать на своих одеялах, как будто ничего не происходило. Те люди, которые первоначально живо откликнулись на происшедшее и собрались вокруг тела, теперь явно теряли интерес к происходящему и возвращались к своим одеялам. Более того, я заметил, что и моё внимание начинает рассеиваться. Первоначально, как я уже сказал, я был полностью поглощён тем, что происходило на берегу, буквально не мог оторвать от этого взгляда. Но шло время - и я уже как бы забывал обо всём, и спокойно начинал рассматривать озеро, далёкие берега, равнину, песчаные холмы с чахлыми кустиками, небо и плывущие по нему облака. У меня возникало странное чувство, что всё происходящее на берегу меня уже не касалось. Так я стоял некоторое время, удивляясь собственному бесчувствию - но потом с удвоенной силой принимался вглядываться в то, что происходило на берегу.
Особенное моё внимание привлекало то множество отдыхающих, которые всё это время преспокойно продолжали лежать и загорать на своих одеялах, как будто ничего не произошло. Их поведение казалось мне верхом бесчувствия! "Здесь речь идёт о человеческой жизни, - возмущённо думал я, - а они всё продолжают подставлять свои спины солнцу и, как свиньи, ворочаться с боку на бок!.. Какое удивительное равнодушие!.. Можно ли таких вообще назвать людьми?!.." А с другой стороны, - тут же отвечал себе я, - что бы они должны были сделать?.. Тоже собраться вокруг тела и давать глупые советы? Но кому какая от этого будет польза?.. Так, может быть, они как раз правы - если тебя это не касается и ты не можешь помочь - то лучше и не вмешиваться, и не переживать?.. То, что, может быть, лучше не вмешиваться - с этим я ещё был в какой-то степени согласен, но то, чтобы не переживать - этого моя душа совершенно не принимала!..
Обращали на себя моё внимание и те люди, которые сначала собрались и стояли вокруг тела, а потом разошлись. Мне теперь почему-то казалось, что причиной повышенного внимания к утонувшему было вовсе не сочувствие и желание помочь, а простое любопытство. Пришли тоже здесь искупаться и позагорать - и вот собрались на зрелище!.. Только выкрикивали напрасно, и своими бесполезными советами отвлекали тех, кто действительно старался помогать... Так почему-то думал я - хотя, конечно, не мог проникнуть во внутренние мотивы и побуждения каждого из этих людей.
А Володя?.. Вроде бы, сначала так неравнодушно отнёсся к этому несчастию - а вот теперь сидит и преспокойно беседует с этими странными девицами!.. Неужели он тоже бесчувственный?.. Нет, он добрый - не случайно же несколько дней назад он меня "спас"!.. Так, может быть, это совершенно нормальная манера поведения, и я напрасно переживаю?.. И те люди, которые разошлись от тела, и те, которые спокойно загорают на своих одеялах, тоже ведут себя совершенно нормально?.. Может быть, это все ведут здесь себя совершенно разумно - один только я чего-то не понимаю?..
Итак, я вынужден был обратить внимание на себя. Хорошо, возможно, все эти люди, с моей точки зрения, в чём-то не правы. Но я-то сам что такого хорошего делаю?.. Вот я стою тут, не нахожу себе места и мучаюсь. Но ведь при этом стою же себе спокойно на холме и наблюдаю всё происходящее с расстояния пятидесяти метров! Что мне мешает побежать туда и принять в этом участие? Да, но какая в этом польза?.. Разве там и без меня недостаточно помощников?.. Да, но почему же я тогда мучаюсь, мечусь - и, что самое главное, не перестаю оценивать и судить других?..
Такими, или примерно такими были мои мысли, когда я стоял в отдалении на холме и наблюдал за происходящим на берегу. Там же по-прежнему ничего не происходило. Двое отчаявшихся парней продолжали трудиться над телом, ожидая появления "скорой". Почти все "сочувствующие" уже разошлись. Друзья утонувшего, хотя, видимо, уже и догадывались об истине, всё никак не могли с ней смириться, и всё пытались оживить своего товарища. У меня уже давно было стойкое ощущение, что они стараются и трудятся над трупом.
Но я должен вести к окончанию этой истории. Ещё в начале, как я уже сказал, когда тело только вытащили на берег, кто-то в толпе поинтересовался про "скорую" - и оказалось, что какой-то человек уже поехал с этой целью в соседнюю деревню. Однако, по словам других отдыхающих, "скорая" здесь была только в соседнем городе, поэтому на её "скорый" приезд надежды было мало. Скорее всего, находящиеся около тела не слишком-то её и ждали. Однако, сама возможность её приезда всё-таки вселяла в них какую-то надежду - и, может быть, поэтому они так долго продолжали усилия по оживлению своего товарища.
И вот вдруг среди отдыхающих на холме, на котором я стоял, возникло некоторое оживление - "Скорая, скорая едет!.." Я обернулся назад, в сторону деревни. Действительно, по дороге, по которой мы все сюда пришли, ехала белая машина. Пока ещё она была далеко, но, несомненно, направлялась именно к нам. Вот она скрылась в низине за песчаным холмом, вот снова показалась на возвышении...
Всё моё внимание, прежде сосредоточенное на группе людей на берегу, сосредоточилось теперь только на ней! Очевидно, долгожданная помощь пришла! Мне теперь хотелось только одного - как-то поторопить её приезд, чтобы она уже сейчас, сию минуту была здесь!
И вот тут - сам не знаю, что со мной произошло! Видно, напряжение, которое всё это время копилось, смогло, наконец, реализовать себя, нашло, наконец, свой исход! Мне так хотелось все эти полчаса хоть в чём-то принять участие, хоть чем-то помочь! Я мучился и разрывался, с одной стороны, от сочувствия к утонувшему и его друзьям - и, с другой, от своей бездеятельности. И вот теперь, наконец, у меня появилась возможность как-то принять во всём этом участие! Завидев приближающуюся машину, я вдруг вскочил - и прямо по песку, через росшие здесь чахлые кустики и сухую траву со всех ног бросился к ней! Я будто хотел встретить их, поторопить, скорей указать дорогу к месту происшествия!.. Я будто надеялся, что мой безумный поступок приблизит их приезд!..
Разумеется, мой порыв пропал зря! Поравнявшись со мной, машина, обдав меня клубом пыли, проехала мимо меня. Я остановился, повернул назад, и теперь уже не торопясь пошёл в сторону пляжа. Когда я вернулся, всё было уже кончено. Санитары суетились около тела и взваливали его на носилки. Группа наблюдателей молча стояла рядом. Один из друзей погибшего, поняв, наконец, страшную реальность, ползал на четвереньках по пляжу, бился головой о песок и кричал:
- Колька-а!.. На кого ж ты нас покину-ул!..
Крик его странно раздавался в тишине.
Санитары, наконец, взвалили тело на носилки и вдвинули его сзади машины. Тот, кто ползал по пляжу и кричал, тоже хотел залезть в машину вместе с ним, но его не пустили. Двери закрылись, машина поехала. Пьяный парень побежал вслед за ней. Он бежал ещё некоторое время - но потом отстал. Машина, подняв клубы пыли, вновь выехала по песчаную равнину, направляясь к деревне - и скоро скрылась за холмом.
Ко мне подошёл Володя и тронул меня за плечо. На лице его играла какая-то жалкая и беспомощная улыбка.
- Вот она, жизнь-то... - сказал он, всё так же улыбаясь и задумчиво качая головой, - Тут думаешь жить, строишь какие-то планы - а тут вдруг... Знаешь, мне что-то не хочется сегодня больше загорать. Может, пойдём ко мне, пообедаем - а потом и поедешь к себе?.. Странно сегодня как-то всё получилось... Весь день насмарку - ну да кто же знал!..
- Да нет, я, пожалуй, сразу поеду... Как-то сегодня ни на что нет настроения...
Он, как и в прошлый раз, решил довезти меня до остановки. Мы высадили девиц в деревне, и скоро выехали на шоссе. Прощаясь со мной, он выглядел всё таким же задумчивым и немного виноватым.
- Ну давай, кто же знал, что всё так получится... Может, ещё встретимся...
Я на прощанье приветливо улыбнулся ему, потом дождался своего автобуса и вернулся домой. В действительности мы с ним больше не встретились.
Вернувшись домой, я весь этот день не знал, чем заняться. Мне не хотелось продолжать ни одно из дел, которые я начал здесь на прошлой неделе. Я не пошёл к моему соседу, с которым я уже так полюбил играть у него на веранде в шахматы, привыкая таким образом к атмосфере здешней жизни. Я не пошёл и на станцию, где я уже начал присматриваться к людям с целью приискать себе работу. Более того, в этот день я не пошёл даже гулять в поля. Мне казалось невозможным просто ходить и наслаждаться природой после того, что сегодня произошло.
И в следующие дни радость моего пребывания здесь явно пошла на убыль. Меня не тянуло больше ни общаться с людьми, ни скитаться по окрестностям. Большую часть времени я проводил на своём участке и в доме. Мне вдруг удивительно ясной стала иллюзорность и фантастичность всех моих планов "обосноваться" здесь. Конечно, всё это была сплошная мечта! Конечно, я не был совершенно приспособлен для жизни в этой местности! И мне не надо было даже и пытаться как-то себя "ломать" и "приспосабливать"!..
Но почему вдруг это стало мне так ясно? Неужели же из-за этого случая, свидетелем которого я неожиданно стал? Но случай - он и есть случай, разве может он на что-то серьёзно в жизни повлиять?.. Дело, наверное, было не в самом случае, а в том, что он "встряхнул" меня и побудил смотреть на вещи более трезво.
Кто, в самом деле, был я? Неопытный москвич, не имеющий никакого определённого занятия, без своего места в жизни, одинокий и пытающийся в чём-то вокруг и в себе разобраться. Весь мой жизненный опыт - это десять классов школы, да два курса института. При этом, обучаясь в институте, я вовсе не уверен, что мне это зачем-то нужно и полезно . Я не имею представления, чем я дальше в жизни буду заниматься. И при этом эти первые два года дались мне с большими потерями. У меня расшатаны и физическое здоровье, и нервная система, и вот, эту последнюю сессию я сдал уже с большим трудом.
Я вспоминал и моих товарищей-студентов. Вот, они сидят над книгами, сдают экзамены, переходят с курса на курс - и всё это, может быть, для того, чтобы после оказаться неизвестно где и заниматься какой-нибудь никому не нужной и не интересной работой! Некоторые из них теряют здоровье в общежитии, некоторые во время учёбы попадают в больницы, другие, не справляясь с учёбой, становятся "вечными студентами", год за годом поступая всё на тот же курс!.. Уже к третьему курсу в моих товарищах заметны разочарование и апатия, доучиваться, видно, нам придётся без всякого увлечения, просто "по инерции"!..
И вот вдруг я, оказавшись здесь, возымел мечту "освободиться", "выскочить" из этой ситуации! Забыть всё прежнее, и начать здесь, в новой обстановке, совершенно новую жизнь!.. Разве это возможно?.. Разве не ясно, что я множеством нитей привязан к к тамошней моей, реальной жизни, и что я не могу никак "выскочить" из неё?.. Разве не ясно, что эти две или три недели - всего лишь крохотный островок в моей жизни, и что после этого я вновь должен буду вернуться в мою пропахшую дымом Москву!..
Да, но что же тогда для меня значил этот случай?.. Почему он так отпечатался в моём сознании? Только ли потому, что это было яркое и неожиданное впечатление - или же это имело какое-то отношение к моей жизни, к этим моим мыслям?.. Честное слово, до сих пор не знаю!.. Конечно, в первую очередь - яркое и неожиданное впечатление, но, кроме этого, может быть, и нечто более для меня серьезное... Я имею в виду те метания, когда я стоял на берегу, и хотел чем-то помочь, и в то же время не мог, и в то же время разглядывал и оценивал окружающих. Мне как бы было показано: "Вот, ты хочешь изменить свою жизнь, мечтаешь начать всё заново в новой обстановке, а смотри - дело-то, быть может, не в обстановке, а в тебе самом, в твоей раздвоенности, в отсутствии цельности!.." Не знаю, но, по крайней мере, такие мысли иногда мне приходят.
А, с другой стороны, что я ещё бы мог сделать?.. Неужели же бежать вниз на берег, бегать там, суетиться и только всем мешать?.. Помочь-то я в любом случае был не в состоянии!.. Может быть, это и хорошо, что я стоял в отдалении и сочувствовал в душе - а другие-то, может, и вовсе не сочувствовали! Ну вот, я снова принимаюсь всех оценивать и осуждать!.. Это какая-то неистребимая во мне черта!.. А, с другой стороны, откуда я знаю, что в ней так уж много плохого?.. Разве не для того нам и дан разум, чтобы наблюдать и оценивать окружающих людей? Ну вот, а теперь я начинаю себя оправдывать и стараюсь сделать вид, что в моём поведении в тот день всё было совершенно правильно!..
Может быть, дело здесь просто в неожиданном столкновении человека со смертью. Всё-таки это случается в нашей жизни не так часто, и большинство из нас просто не знает, как себя в таких ситуациях вести. Может быть, в этом случае в ход вступают какие-то неизвестные законы, которые совершенно меняют и наше поведение, и восприятие. Но если так - то кого вообще можно в этой ситуации осуждать?.. К ней не были готовы ни друзья утонувшего, ни стоявшие вокруг наблюдатели, ни я сам. Кто же, в конце концов, знает, как именно надо себя в этих ситуациях вести?.. А если так - то вообще, как я могу судить об этом случае?..
Короче, не знаю, не знаю!.. Для меня всё это до сих пор совершенно непонятно. Я, как ни стараюсь, не могу объяснить, что же значил для меня этот случай, и почему он произвёл на меня такое впечатление. Может быть, в самом деле, просто потому, что он был наиболее яркий и необычный. И никакого особенного значения для меня он не имел. Может быть, эти мои размышления о том, что вот, я, "дитя города", встретился на этот раз с "подлинной жизнью" и при этом показал свою несостоятельность, тоже по-своему искусственны. Не знаю, не знаю!.. До сих пор не могу до конца понять, что же значил для меня этот случай!
Но, как бы то ни было, как я уже сказал, после этого жизнь моя в этой дачной местности явно "пошла под уклон". Я оставил всякие попытки "закрепиться" здесь и начать здесь новую жизнь. Целые дни лежал я в доме на диване и размышлял. Я даже, как уже сказал, оставил свои прогулки по любимым лесам и полям. В сущности, я мог бы в любой момент уехать в город - меня останавливало лишь то, что я должен был дождаться здесь моих родных.
В следующие выходные они, наконец, приехали. Мы доделали кое-какие дела, провели здесь ещё полтора дня - и вечером в воскресенье собрались уезжать. Напоследок я вспомнил про дальний конец участка и про свой огород. Я уже несколько дней не наведывался туда! Перед самым отъездом я всё-таки, повинуясь какой-то странной силе, решил наведаться туда, чтобы бросить на него буквально последний, прощальный взгляд. Разумеется, на нём так ничего и не взошло. Я об этом теперь вовсе и не жалел. Жалел я немного о моём новом знакомом, Володе - всё-таки, это был единственный нормальный человек, с которым я здесь встретился, и мы были с ним уже почти друзья. Но, подумав немного, я успокоился - всё-таки это была лишь случайная встреча, и к тому же слишком дальняя местность, и совсем незнакомое место - так что не стоило слишком об этом переживать.
Мы собрали свои вещи, погрузились на поезд и отправились в Москву. Честное слово, давно было пора мне вернуться из моего добровольного "заключения"!..
Теперь я сижу в моей московской квартире. Уже осень, за окном идёт дождь. Я теперь учусь на третьем курсе, завтра мне снова идти в институт. Вот недавно я вспомнил этот краткий летний эпизод и его записал. Что он значил в моей жизни, какой был во всём этом смысл?.. Знаю одно - все мои мысли и мечты в эти краткие летние дни были ошибкой, иллюзией. Я городской житель, я живу здесь, и жизнь здесь ставит передо мной свои задачи. Здесь их мне и надо решать.
__ __ __