Прием пищи и все что с этим связано, на службе вообще и на флоте, в том числе возведено в своеобразный культ. Военных постоянно можно увидеть то с пирожком, то с чайником, то со сковородкой жареной картошки.
Традиционно, на корабле, когда приходила посылка, ее, мог принести почтальон или уведомление отдавалось матросу на руки, и он отправлялся в почтовое отделение самостоятельно.
На обратном пути посылку уже ждал дежурный по кораблю для проверки содержимого на предмет запрещенных на службе предметов, например алкоголя. Естественно, дежурному отсыпалась некоторая часть конфет, так же как и вахтенному на трапе.
Вот так, с уже частично разоренной посылкой, матрос спускается в кубрик, достает из фанерного ящика предметы гигиены и личные вещи, сигареты которые обязательно присылали из дома. Сало и колбасу отдавали бачковым, чтобы они все разделили и поставили на столы во время приема пищи, а конфеты и кондитерские изделия, которые обыкновенно занимали добрую половину ящика, подвергались беспощадному разграблению.
Происходило это примерно так – счастливый обладатель посылки, забирал свои вещи, засовывал горсть конфет в карман и стремительно отбегал в сторону от стола на котором обреченно томилась коробка. Крышка, ощетинившись остриями гвоздей, была прислонена сбоку посылочного ящика.
Толпа матросов, окружившая стол, делала неясное рефлекторное движение и стенки ящика, разбросанные неведомой стремительной силой, разлетались в стороны, с шипеньем, походившим на шипение волны на волноломе. Еще мгновение, и толпа, потеряв интерес к происходящему, расходилась с топорщащимися от конфет и печений карманами. На столе сиротливо валялось пара конфет, которые незаметно исчезали тоже.
Через несколько минут, матросы курили на шкафуте или баке, вода у борта весело перемигивалась конфетными фантиками.
***
Свой первый на военной службе прием пищи, я не успел даже попробовать, как последовала команда – Рота, закончить прием пищи, на выход бегом марш! Старшина, га завтрак откусил кусок хлеба с маслом, хлебнул чайку и скомандовал на выход, а мы, новобранцы в учебном отряде, еще не успели хлеб разобрать. Убегая из столовой, я как и многие мои товарищи "духи", сунул в карман кусок хлеба и на бегу в роту урывками умудрялся его жевать.
В обед мы уже знали что делать! Сразу разложили второе, на первое, полупустой суп, тратить время смысла не было. Второе представляло собой картофельное пюре из полуфабриката, из которого торчал хорошенько почищенный от лишнего мяса куриный остов.
На каждом столе обязательно стоял "вертолет", тройник со специями и алюминиевая плоская тарелка с зелеными консервированными помидорами. Это было очень кстати, поскольку без бодрящего вкуса кислейших помидор, проглотить картофельный концентрат не представлялось возможным. Ложка застревала в нем как в бетоне, зато его было много!
В учебке, вечернего чая не было предусмотрено, так, что хорошо покушать там (набить живот) можно было в нескольких случаях.
Во-первых, на праздники. Несколько раз в год, на основные военные и государственные праздники в столовой давали какао, пряники, красную рыбу и нормальный гуляш и борщ!
Во-вторых, в карауле. Те, кто стоял в карауле тоже неплохо питались. Первое обычно не брали, только второе, хлеб и компот. Всего было много, второго целый двойник, да еще разливающий из офицерского котла подкидывал чумичку (половник) мясных кусочков, хлеба тоже не жалели. Да оно и понятно, автоматы с двумя рожками боевых патронов это не шутка!
В-третьих, после сдачи крови. Сдавали мы не часто, но помногу, грамм по 400! Сразу в медпункте выдавали по две банки сгущенки, две пачки вафель и бледных, но довольных мореманов, вялым строем вели в столовую, где накрывали столы по праздничному распорядку.
В-четвертых, и это один из главных способов утолить голод – вечерний поход в "Бригантину" – кафе на территории части. Там компот, лимонад, пряники, песочные кольца и даже заливные блюда, представляли для нас верх блаженства!
Еще в части был "чипок", небольшой магазинчик, рядом с корпусами рот. Там в основном продавались тетради, блокноты, авторучки, подворотнички, но, что самое главное – сигареты "РЕЙС" и конфеты без обертки "рондолики". В Оренбурге я потом пытался найти этот саамы Питерский "Рейс", но безуспешно. Очевидно, на Дальний Восток он поставлялся по линии министерства обороны или еще каким-то хитрым военным путем.
Но, все это оказалось полной ерундой, по сравнению с тем временем, когда я, уже после прохождения практики на "МАКах", забыл отдать честь дежурному по части, как раз по пути из роты в "Бригантину"! Дежурный рвал и метал! Больше всего его злил мой внешний вид, я был в берете и непонятный боевой номер. В итоге мне ото всех инстанций влепили месяц нарядов по столовой.
Вот когда наступил праздник живота. Я и мои товарищи, забыли, как это принимать пищу вместе с ротой. После того как рота поест, мы очищали стол, тащили из кранца тарелку масла, хлеба сколько душе угодно, чашку сахара, чашку мяса, несколько тарелок салата с мичманского стола (в учебке еще учились на мичманов, у них был свой рацион, а столовая то одна) и второго целый двойник, пару чайников компота. Это был настоящий пир, который длился целый месяц!
Затем, в скором времени, нас перегнали из Хабаровска во Владик, в знаменитый "Экипаж".
***
Интересно вспоминать про так называемые альтернативные источники пополнения съестных припасов, нестандартных обедов и вообще наполнения матросского организма питательными элементами.
В Хабаровской учебке, часто отправляли матросов на работы на хлебокомбинат. Я несколько раз бывал на таких работах. Отделение в составе человек шести с флажковыми перед строем и сзади строя, своим ходом шагали по городу на место работ. Было интересно смотреть на незнакомый город, раскинувшийся на сопках.
В голове почему-то крутилась музыка вроде "На сопках Маньчжурии". На хлебозаводе я стоял на круге, и целый день приходилось укладывать на поддоны плюшки, булочки, батоны. На обед там давали все, что есть в цеху, на середину цеха выносили флягу с молоком и литровую алюминиевую кружку. Корпулентная тетенька в белом халате собирала нас на обед и приговаривала – Ешьте, сынки, что хотите, а с собой не берите, нельзя…
В душевой из стены торчал широкий бронзовый кран и из него можно было попить квасу.
А вообще, главным источником сезонного провианта в учебке, были естественно призывники. Я к тому времени уже отслужил полгода, курс учебки был завершен, мы пришли с практики на МАКах и просто "тащили" службу – караулы и дневальства. Я стоял как то дневальным по гаражу. Гараж находился на окраине учебного отряда, за помещением столовой возле небольшого пустыря со свалкой.
Призывников пригнали около двух тысяч, и они все теснились в спортзале. Два старшины и несколько моряков ходили по спортзалу с куском брезента и скидывали туда все продуктовые запасы, которые призывники притащили с собой из дома.
Набрав полный брезент, старшины производили небольшую сортировку – качественную колбасу типа сервелат складывали в коробку и уносили в неизвестном направлении, а все остальное отправлялось на свалку.
В один прекрасный вечер, я вылез из кабины ГАЗ – 66, где проводил послеобеденный адмиральский час, к которому привык на МАКах (в учебке такой практики не было) и вышел на улицу поразмяться. Внезапно мое внимание привлекла яркая разноцветная куча, которая явно вырисовывалась в дрожащих под солнцем потоках воздуха исходящего от разогретой земли.
Я подошел поближе и на мгновенье просто ошалел. Консервы, конфеты, сахар в аэрофлотских пакетах, печенье и просто море различной еды живописно валялось на этой свалке. Уже начали подтягиваться голенастые собаки, просовывая морды под забором, они крутили носами и очевидно что-то унюхав, начинали тонко поскуливать и рыть лапами землю.
С этого момента в наших тумбочках не переводилась разная снедь. Брали, тоже не все что попало, а с разбором – герметично упакованное, целое и заводского производства, как то: консервы; конфеты; сахар. Хлебом разживались у водителей. Они ночью приезжали с хлебозавода и давали от щедрой души пару тройку булок горячего душистого хлеба!
***
С приемом пищи и различными культовыми блюдами на Жигулях существовали целые ритуалы и традиции.
У офицеров был вестовой по прозвищу "Шамин", матрос срочной службы. Как он спроворился занять такую должность, одному Нептуну известно. Жил он на втором этаже, на офицерской палубе в своей богадельне – малюсеньком помещении, где стояла плита, и он там готовил обязательные горячие булочки для кают-компании.
Однажды, дело было в заводе, в раннее воскресное утро, мы были разбужены ужасающим запахом горелых костей. Все выскочили в коридор. В чем дело?! Что случилось?! Из горловины трапа расположенного в районе ПЭЖа, валили клубы зловонного дыма! Мы ринулись на верх, хватая по пути огнетушители, которые еще не использовали под томатную брагу.
Шамин пылал и плакал в жарком чаду кухмистерской, как писал классик. На плите стоял бак, в котором дотлевали горелые яйца – наш воскресный завтрак.
Основной камбуз не работал, вот и поручили чай и яйца сварить Шамину, а он проспал! Мы, прежде чем выбросить испорченный провиант за борт, перебрали то, что осталось и пару десятков яиц печеных оказались вполне пригодными к употреблению. Кстати, печеные яйца, если их по уму сделать, очень вкусные!
Как не прискорбно, но нарушения дисциплины на нашей "коробке", были делом обыденным. Как следствие, мы не вылезали из оргпериодов и постоянно над нами висела угроза расформирования. Но за исключением нескольких человек, так никого не расформировали, а наоборот прислали к нам различных отщепенцев и нарушителей, что конечно не способствовало укреплению дисциплины.
Не знаю, можно ли бражку назвать продуктом питания, но она имела место быть. Ставили на томатной пасте и сахаре, без дрожжей. Пасту добывали в баталерке, а сахар покупали в увольнении. Все это дело разливали по огнетушителям, а огнетушители прятали сначала в моторном, потом в котельном отделении, непосредственно в топке котла.
Очень удобно! Утром на проворачивании, я запускал котел на пару минут, таким образом, огнетушители подогревались, и бражка отлично зрела. Потом факел гасил и еще минут 10 гонял просто вентиляцию. После этой бражки, проносило немилосердно, с тех пор на томат смотреть не могу. Со временем мы модифицировали производство собственного алкоголя и соорудили из 30–ти литрового огнетушителя самогонный аппарат. Процесс происходил в компрессорной шхере. Ну, со временем нас все-таки попалили, это уже отдельная история.
Это относительно БЧ-5, носовые кубрики в этом деле не участвовали. Там были собственные источники пополнения спиртных запасов.
На Новый Год будущие дембеля лепили пельмени. Это одна из самых добрых корабельных традиций.
Вообще Новый Год, приносил с собой обилие пищевых припасов и различных вкусных вещей.
В первую очередь, это конечно посылки из дома. Конец декабря был самым изобильным временем года на урожай посылок. Практически каждый матрос получал посылку из дома. А там набор известный – колбаса иногда сало, конфеты, печенье, сигареты и личные вещи (носки, платочки, лезвия и тд).
Потом, обязательно приходили переводы денежные из дома. И, конечно, собирали с получки рубля по три. Таким образом, собиралась изрядное количество денег и провианта. 31 числа, группа командированных товарищей отправлялась в магазины за покупками. Покупали также колбасу, мандарины, лимонад, майонез еще что-то и несколько блоков болгарских сигарет. Болгарские сигареты тогда считались достаточно презентабельными. Мы покупали в основном родопи или опал.
Все, что было прислано и куплено хранилось в специально выделенном рундуке и ждало своего часа.
Часов в 5 вечера начиналась праздничная суета. Кубрик как могли украшали, сдвигали столы. На бачковых рундуках у переборки с водолазным шлемом кипела работа по приготовлению салатов и нарезки колбасы.
Праздник встречали хорошо!
***
Большинство традиций было связано с так называемыми 100 дней до приказа.
Всего сто дней, чтоб я от счастья закричал,
Верните корабли с морей, на свой причал!
Пускай весь Тихий океан, штормить готов.
Не оставляйте дембелей до холодов!
Пусть будут счастливы, кто остается здесь!
Мы оставляем вам, покой страны!
Пусть ваши души не коснется спесь,
А так же пережитки старины...
Пусть будут счастливы, все из моих годов!
Те, кто в обиде, не держите зла.
Служили мы, на лучшем из флотов!
Не для обиды нас судьба свела.
Всего сто дней!
И всех нас примет профсоюз.
Всего сто дней!
И я гражданским становлюсь.
Всего сто дней!
И маршал нас освободит.
Всего сто дней!
Пусть флот простит...
На зеркале в этот день начинался обратный отсчет, нарисованный зубной пастой, а дембелям было положено подавать на обед так называемые "шкварки" – кусочки мяса с томатным соусом, на вечерний чай жареный картофель и сладкие гренки, поджаренные на сливочном масле с сахаром.
Вот такая гастрономическая благодать ожидала всякого, кто сможет дослужить до этих заветных 100 дней.
100 дней, затрагивало интересы еще одной категории военнослужащих – борзых карасей, то есть тех, кто отслужил один год. Через сто дней они становились полторашниками и получали добро откинуться, если не было косяков. Моряков остальных сроков службы, так глобально приказ не затрагивал, ну конечно, с учетом очередного периода службы, это касалось всех.
С картошкой было беда. Если масло, хлеб и сахар, можно было раздобыть на корабле, то картошка нужна была всем. Картофан жарили постоянно все и дембеля и не дембеля, во всех кубриках. Поэтому, картошка считалась одной из величайших ценностей, после сигарет.
Запасы культовой картошки пополнялись моряками в корабельных шхерах следующим образом. В первую очередь, при разгрузке продуктовой машины, которая приходила совсем не часто, несколько сеток обязательно скидывалось в люки машинных отделений на верхней палубе, затем тщательно пряталось и использовалось по назначению.
Длительное время, таким кармическим хранилищем служила поломанная стиральная машина или это был еще какой-то агрегат, связанный с прачечной.
Во-вторых, могли поклянчить дефицитный продукт на соседних кораблях. У "погранцов" например, с провиантом проблем не было. А у нас, хоть и относились к тылу флота, с продовольствием было туго.
Когда были деньги, просто покупали картошку. Так или иначе, а все 100 дней ритуал должен быть соблюден. Да, именно будущие полторашники и должны были обеспечивать жареной картошкой будущих дембелей.
***
Что еще можно сказать о том как происходит прием пищи на флоте. Корабль, это территория, оторванная от внешнего мира и все, что сделает один матрос, отражается на всем экипаже.
Это же касается и продуктов питания. Продуктов на корабле есть столько сколько есть не больше и не меньше. Все эти морозильники, баталерки и кладовые, закрытые на хлипкие замки, всегда могут быть навещены матросами решившими устроить себе небольшой праздник живота.
Все привыкли так жить, то, что поступает на целый месяц, съедается за 10 дней, а потом начинается гречневая каша на обед, значит гречневый суп на ужин. Все это знали, и никто не думал возмущаться. Даже были интересные контрасты. Так в аварийной шахте в четвертом кубрике хранились ящики с борщевым концентратом и мешки с гречкой, но есть их никто не хотел. Даже выкидывали их за борт в надежде, что нам пришлют другой провизии, но приходила снова гречка.
Хотя на гражданке в то время гречка была в большом дефиците! В этом погребе было темно, и там жили здоровенные желтые ушастые крысы, которые при виде человека вставали на задние лапы, пристально смотрели желтым глазам и нехотя удалялись в темные корабельные закоулки, трюма или еще неизвестно куда.
Зачастую ночью можно было видеть, как крысы перевернувшись кверху брюхом, быстро-быстро перебирали лапами, по швартовым канатам сбегали на стенку, а утром прибегали обратно!
Как интересно они узнавали "свой пароход"?!
Иногда с бригады подкидывали то бочку с соленой селедкой, то с солеными огурцами, как говорили в дополнение к недополученному рациону. Был у нас и заспиртованный хлеб в полиэтиленовых пакетах, и сушеный лук в пятилитровых жестяных банках.
Где еще с таким удовольствием увидишь и попробуешь все эти великолепные вещи?!