ДОНСКИЕ ДОРОГИ
Нам очень понравилась прошлогодняя поездка в тёплые края, и мы решили прокатиться в сентябре 2016 года по маршруту: Москва – Тамбов – Урюпинск – Волгоград – Вёшенская – Москва.
Проехали 2300 км.
Однако в этом году осень оказалась прохладной: везде, куда мы ни приезжали, нам говорили, качая головами: «Только три дня назад была жара, тридцать градусов!» А нам доставались 15-18 градусов – очень разочаровательно, по сравнению с прошлым годом.
Начали поездку мы с Тамбова – где живут наши теперь уже знакомые «душечки»: Татьяна, Ира и Марина. Но по дороге туда мы решили ещё заехать в Скопин (ударение на последний слог, от слова «скопа» - хищная птица) Рязанской области.
Вообще-то историки из Скопина и сами толком не остановились на какой-то одной версии происхождения названия их города. Но в краеведческом музее нам понравилось! Эдуард Вячеславович провёл очень интересную экскурсию в здании бывшего купеческого кирпичного дома. Посмотрели на макет скопинской шахты, в которой раньше добывался бурый уголь; на пудовые замки – город купеческий, купцы должны были как-то оберегать своё добро; наряды крестьянок Рязанской губернии; на билет для проезда по железной дороге в вагоне третьего класса – почему-то бесплатный. Мы удивились этому.
Ещё в Скопине посмотрели музей гончарства, послушали про работу современных гончарных мастерских и купили керамическую вазочку для цветов на дачу. На мастер-класс не стали задерживаться: некогда было.
В Тамбове встречались со знакомыми, гуляли по городу в понедельник – день выходной в музеях. Однако библиотека на «Динамо», носящая имя Клавдии Валентиновны Плехановой, оказалась открыта, и Татьяна познакомила нас с сотрудниками и с музеем. Сестра известного деятеля основала библиотеку и долгие годы была заведующей. Я посидела на старинном кресле-качалке, посмотрела на старую печатную машинку «Ремингтон», на дореволюционные журналы и книги. А Васильич в это время рассказывал об Архангельске, о Соломбале, поражая библиотекарей энтузиазмом и любовью к родному городу.
Пройдясь по набережной, пошли в гостиницу обедать и показывать Татьяне наше видео с предыдущих поездок. После обеда встретились в сквере у Спасо-Преображенского собора с Ирой и Мариной. Мы подарили им книгу повестей Лидии Чарской, и девочки уже собираются воспользоваться кое-чем оттуда для своих фанфиков. Немного погуляли в парке вчетвером, и разошлись. Да, речь зашла о Николае Рубцове, и я даже им чуть-чуть попела: «В этой деревне огни не погашены», «В горнице моей светло». А началось всё с «детских стихов»: «Воробей», «Коза». Дома девочки почитали ещё о Рубцове, о его судьбе и творчестве.
Во вторник, 13 сентября, мы отправились в сторону Волгограда. Первая остановка – Знаменка, райцентр недалеко от поместья Кариан, где на следующий день после Бородинского сражения, 27 августа 1812 года, родилась жена Пушкина, Наталья Николаевна Гончарова.
В Знаменке, в бывшем имении Загряжских-Строгановых, родственников жены поэта, краеведческий музей. А раньше в особняке была школа. Теперь в одном здании и администрация, и загс, и пенсионный фонд… В общем, всё там. И музей тоже. Но дверь оказалась заперта.
Васильич спросил у пожилой женщины из очереди в какой-то кабинет, она ответила: «Музейные дни – пятница и суббота. В эти дни проходят свадьбы, и молодых встречают на крыльце Наталья Николаевна с приблудником». Я-то сразу поняла, что речь идёт о ряженом мужчине в костюме Пушкина и, небось, с бакенбардами, и как собеседница моего мужа относится к этому балагану. А Васильич даже и не понял, пока я ему не объяснила. Само слово «приблудник» нам очень понравилось, и мы хохотали ещё долго, вспоминая реплику женщины.
К вечеру добрались до Урюпинска. Город взял себе бренд «столицы русской провинции». Все провозглашают себя чьими-то столицами. «Петербург – культурная столица», «Архангельск – столица Севера», «Воронеж – столица Черноземья»…
Гостиница «Наташа» дорогая, не соответствует своей цене, и Наташам скидки не дают. Одеяло надо выпрашивать, полотенца тоже (сказали, что номер на одного, а мне какое дело: я на двоих заказывала, так что должны были поселить в соответствии с запросом). В шкафу полочек нет. На вешалке для курток крючки обломаны. «Я, что ли, буду крючки приворачивать?» – спросила администратор. Ну, не я же!
Расположена гостиница на тихой улочке, покрытой толстым слоем мягкой пыли. Недалеко городской парк, через который можно попасть на центральную парадную площадь с памятником Ленину.
Памятников в Урюпинске много. Видели мы памятник козе с козлёночком, а также памятник мастерицам, вяжущим платки. Поразил памятник Сталину. Когда развенчали культ, памятник выбросили и нашли только в 2000 г. Отдали в краеведческий музей, и теперь он стоит в одном из залов.
В музее познакомились с культурой тех мест в III-I тыс. до н.э. Не с крещения Руси наша история начиналась. Под Урюпинском найдены курганные захоронения. В экспозиции представлены ямная культура, катакомбная культура и более поздняя срубовая культура захоронений. Это было одновременно с «фатьяновской культурой», характерной для подмосковных территорий. Наши предки захоранивали вместе с умершим предметы утвари, веря, что они пригодятся ему в загробной жизни.
Узнали, что в Урюпинске чтут рассказ М.Шолохова «Судьба человека», так что здесь мы получили первый привет из Вёшенской – дальней точки нашего маршрута.
Показывают деревянный домик бывшей чайной, где Андрей Соколов встретил своего Ванюшку – беспризорного мальчишку с глазами яркими, как звёздочки. Стоит скульптурная композиция, запечатлевшая этот момент: мужчина, мальчик и куры, – но не обаятельная. Рожи у фигур, прямо скажем, идиотские.
Музей козы закрыт на профилактику, козьи платки продают с утра на рынке, но мы нашли-таки магазинчик, где пуховые изделия можно приобретать в любое время дня, и купили на память белый палантин.
В Урюпинске, как и в Тамбове, есть танцующий фонтан. Сидишь, смотришь, как меняются струйки воды по высоте, направлению и интенсивности, сталкиваются в центре и разбрызгиваются, – и это успокаивает.
В поисках реки Хопёр нашли только озеро, заросшее камышами. Рыбак там ловил рыбу длиной с ладошку, пытаясь поймать на наживку что-нибудь покрупнее.
Мы думали, что осенью в Урюпинске будет много местных фруктов и овощей, но нет. Только в одном месте, у автовокзала, мы видели помидоры по 18 рублей и огурцы по 15 за килограмм, но не хотелось таскаться с ними, и мы их проворонили.
Продаются футболки, кружки, бейсболки, магниты с запатентованной надписью: «Брошу всё и уеду в Урюпинск!» Я, однако, не понимаю, в чём её смак. Бейсболка оказалась Васильичу мала, а магнитики купить для сослуживцев он не догадался, потом жалел.
Расскажу о Волгограде.
С 1967 до 1991 года наш район назывался Волгоградским, так что, можно сказать, город-побратим. Была я раньше в Волгограде проездом два раза.
В этот раз ехали из Урюпинска по степи. Видели «балки» – пологие овраги. У нас ведь не такие, обычно с обрывистыми краями. Постепенно чернозём сменился песками. Для укрепления почвы густо сажают сосны, очень красивые пушистые молодые деревья.
В Волгограде устроились в гостиницу и поехали в панораму «Сталинградская битва» на маршрутке 10а, которая идёт прямо до места. Очень востребованная маршрутка, всегда в ней народу набито под завязку. После мы уже сориентировались в городе и стали ездить с пересадками, зато более свободно.
В пути нас застал дождь – прямо ливень! И, мокрые, мы вышли к Волге. Очень красивый вид, широкая река, расстилается низкий, пустой противоположный берег, по реке теплоходик едет – просто загляденье! Но дали тёмные, серые, дождливые.
Рядом с музеем – и мельница в руинах, самое сохранившееся здание в 1943 году, его не стали восстанавливать, законсервировали, как памятник в назидание потомкам. И знаменитый «дом Павлова», в котором шли бои. Он отстроен как жилой, но кусок прежней разрушенной кирпичной стены оставлен на память.
Однако потомки считают, что войну якобы выиграли американцы. Может, в некотором роде они и правы: американцы живут припеваючи, а мы?.. Всем помогали, всех освободили, советские люди фашизм победили огромной нечеловеческой ценой, - и что теперь имеем мы, как говорится?
В 1988 г., когда я каталась по Волге до Астрахани и обратно, в панораму «Сталинградская битва» пускали только ветеранов. А нам показывали четыре диорамы. Надо ведь потомкам рассказывать, что пережили их предки! «Какою ценой завоёвано счастье, пожалуйста, помните!»
В этот раз мы с мужем зашли в музей, показали документы – нас обоих пропустили бесплатно, в том числе и на экскурсию в саму панораму. В музее восемь залов, посвящённых Сталинградской битве. Документы, вещи, фотографии, видеофрагменты, звуковое сопровождение для лучшего восприятия атмосферы. Наглядный рассказ с планом прибрежных кварталов о том, какие страшные бомбардировки прошли в городе.
И наши, и немцы считали, что гражданского населения с 20-х чисел августа 1942 года в Сталинграде не было, хотя многие ещё оставались из-за позднего объявления эвакуации и низкой пропускной способности переправ. Прекрасный экскурсовод, к которому мы потихоньку присоединились, рассказывал, что лодочники переправляли жителей на другой берег за золото. Как у матери взяли всё золото, а потом сказали, что мало, и отпихивали детей баграми от лодки. Мать заплакала и осталась на берегу, а лодка отчалила, и тут судёнышко прямым попаданием разбил фашистский снаряд. Как говорится, возмездие не замедлило. Но мать посмотрела и сказала, обняв детей: «Пойдёмте домой – не всё ли равно, на какой стороне Волги умирать!» Экскурсовод с ужасом констатировал, что дети рано приучались принимать неизбежность смерти.
Продовольствием город не снабжался. Вспоминали блокадные Ленинград и 125 г так называемого хлеба. «Но в Ленинграде хотя бы что-то выдавали!» – говорили экскурсанты.
В Волгограде было много частного сектора, в отличие от «северной столицы». Но сплошные бомбардировки в течение целой недели уничтожили более 40 тыс. населения и вызвали пожары деревянных домов, а водопровод был перебит, естественно.
Бомбоубежищ в городе не было вообще, кроме одного, для обкома и областного НКВД.
Мало кто ожидал, что фронт дойдёт до Сталинграда. Многие даже эвакуировались сюда в более ранние месяцы, в том числе вывезенные из блокадного Ленинграда по «Дороге жизни». Это считался глубокий тыл. Но военные действия развивались стремительно. «Ни шагу назад!» – прозвучал приказ Сталина № 227. «За Волгой для нас земли нет!» – провозгласили и сами воины.
Гуля Королёва (Марионелла Владимировна), комсомолка, санинструктор, подняла взвод в атаку вместо убитого командира, была смертельно ранена, но свою «четвёртую высоту» взяла. Это было в Сталинграде. Книгу Е.Ильиной сейчас дети и не слыхали, а раньше была в обязательном списке.
Рассказали нам о размерах панорамы, показывали, где вещественный план заканчивается и начинается полотно высотой 120 м, вогнутое в сторону зрителей.
Ещё один экскурсовод рассказал о том, что было после битвы. Надо было предотвратить эпидемии. Огромное количество трупов – и наших, и немецких. Даже, мол, дети связывали проволокой трупы фрицев между собой, как в хороводе, и танцевали вокруг них. Куда девать?
Приказ был – использовать все подходящие углубления в земле: воронки от бомб и снарядов, овраги, в городе – подвалы. Засыпали останки битым кирпичом, арматурой, закатывали танками. В последующие годы во многих местах вскрывались эти захоронения, считали, сколько человек захоронено. Но от трупов к тому времени мало что осталось. Как считать? Велено было считать ведро крупных костей за одного человека.
Говорят, «город стоит на костях» в буквальном смысле. Только три таких города у нас – Петербург, Воронеж и Волгоград.
Возле здания панорамы военная техника: артиллерия, тяжёлые танки, паровоз с вагонами, цистерной для нефти. Легендарную «Катюшу» – реактивную артиллерийскую установку, – оказывается, в Волгограде называли «дурой» за то, что её огонь покрывал всю площадь без разбора, где наши, где враги, убивал всех.
В здании музея хорошее кафе, недорогое, мы там каждый день в Волгограде и обедали на мягких белых диванах.
Из транспорта Васильич заинтересовался больше всего скоростным трамваем. Город вытянут по берегу Волги на сорок километров, но при СССР метро строить не разрешили, сказали: населения мало. Поэтому ходит скоростной трамвай, в центре станции под землёй, неглубокого заложения. И старые, и новые модели. По два или по одному вагону.
На скоростном трамвае мы и поехали на Мамаев курган.
Это заметная высота на берегу Волги. Грандиозный комплекс, посвящённый войне, память о грандиозном подвиге солдат, артиллеристов, танкистов, санинструкторов и др. Голос Левитана, красные гвоздики в руках у посетителей.
Сталинградская битва продолжалась около 200 дней и ночей, 140 дней – сражение за Мамаев курган. Зал Памяти с Вечным Огнём на месте одного из двух водонапорных баков, во время военных действий превращённых в хорошо укреплённые железобетонные дзоты. Звучат «Грёзы» Шумана, как в Минуту молчания по телевизору. Сменяется почётный караул.
Васильич отметил, что при коммунистах шаг чеканили одновременно, а сейчас синхронности нет. А на меня произвело впечатление, когда разводящий, поставив часовых, потом к ним подошёл, вытирал пот платком с их лбов, поправлял ремень и гимнастёрку, ворочал их как кукол, а сами они не имеют права двигаться. На Мамаевом кургане мы тоже напали на интересного экскурсовода, Юрия Александровича. Пожилой мужчина, с палочкой, офицер в отставке, руководитель группы по подготовке экскурсоводов, рассказывал тринадцатилетним школьникам о войне. Водил их по Мамаеву кургану, подробно, образно, как будто показывая мысленные фотографии, рассказывал о подвигах всех Героев Советского Союза, чьи имена написаны на плитах в склоне кургана.
Снайперы Василий Зайцев и Максим Пассар, сержант Михаил Хвастанцев, маршалы Василий Чуйков и Михаил Шумилов (у нас в Кузьминках есть улицы Чуйкова и Шумилова, наверное по ассоциации с Волгоградским проспектом, рядом с которым находятся), Евдокия Дмитриева – командир медико-санитарного звена противовоздушной обороны, разведчица, комсомолка. Танкисты Малозёмов и Хазов, лётчик Ефремов, морской пехотинец Михаил Паникаха.
Васильич был поражён подвигами мальчиков. Четырнадцатилетний Иван Фёдоров (Герасимов) стрелял из «сорокапятки», когда погиб весь расчёт. Ему перебило одну руку, и он другой стал швырять гранаты по фашистам. Когда оторвало кисть другой руки, он бросился с гранатой под танк. Имя Ивана Фёдорова выбито на знамени в Зале воинской славы мемориала на Мамаевом кургане.
Сзади комплекса – музей И.В.Сталина. В гражданскую войну он руководил обороной Царицына. Но толком в музее ничего не рассказывают. Муж Васильич сфотографировался с восковой фигурой «отца народов». В музее истории Царицына начала ХХ в. на следующий день мы видели мандат, выданный И.В.Сталину В.И.Лениным.
Стало чуть теплее – прокатились по Волге на теплоходе «Москва», в салоне, попили кофе с мороженым. Потом прошли мимо памятника лётчику Виктору Хользунову, одному из первых Героев Советского Союза.
Я пять лет ходила в институт от метро «Фрунзенская» по переулку Хользунова. В книге, купленной в Вёшенской, я прочла, что, оказывается, в этом переулке, бывшем Большом Трубецком, в теперешнем здании Главной военной прокуратуры, находилась классическая мужская гимназия П.Г.Шелапутина, в которой одно время учился Михаил Шолохов, когда отец привёз его в Москву. «Странные бывают сближения», как говорил Пушкин.
А пока что вышли на Аллею Павших Борцов с Вечным огнём и обелиском из красного гранита в память зверски замученных красноармейцев, защищавших Царицын в 1919 г. На набережной полюбовались также круглой, характерной волжской беседкой и красивыми декоративными воротами – визитной карточкой Сталинграда – Волгограда. При взгляде на беседку вспоминается А.Н.Островский: «Вот, братец ты мой, пятьдесят лет я каждый день гляжу за Волгу и всё наглядеться не могу».
17 сентября бродили под дождём, но так и не нашли музея железнодорожников, зато посетили краеведческий музей, занимающий старинные здания бывшей земской управы и Волжско-Камского коммерческого банка.
А на следующий день выехали из Волгограда в Вёшенскую. Проезжали по степи, переезжали через Дон. Учёные-гидрографы относят его к древнейшим рекам Европейской России – ему сотни тысяч лет. Правый коренной берег — высокий, местами достигает отметок 230 м, а левый — отлогий и низменный. Завораживающее зрелище – меловые «останцы», изрезанные морщинами.
В степи радуют глаз посадки, чёрный от солнца подсолнечник, изумрудный бархат всходов озимых культур. Коровы, овцы, лошади пасутся, в станицах бегают гуси, утки, куры.
На высоком кургане видели памятник донским казакам – казак на коне, напоминает Григория Мелехова.
В станицу Каргинскую (около 300 км) приехали к часу дня и сразу пошли в музей. В Каргинской три экспозиции: типичный казачий курень, школа и класс, где учился Миша Шолохов, и мельница купца Каргина с вальцовым механизмом.
В Михайловском у Пушкина мы рассмотрели устройство водяной мельницы, в Тарханах у Лермонтова – ветряной, а здесь – вальцовой. Двигатель на мазуте.
Экскурсовод предложила общий билет на всю экспозицию Шолоховского заповедника, но мне сказала, что можно посетить экскурсию бесплатно, поэтому я не стала брать общий, а Васильич взял, и ему в каждом следующем музее расписывались на абонементе. А мне пришлось брать в других музеях билеты, потому что больше никто бесплатно не пускал.
Она рассказывала очень образно, с использованием диалектных казачьих слов: курень – дом, баз – двор, поветка – плетёная крыша над летним обеденным столом, на которой сушили фрукты и ягоды, взвар – компот и др.
В школе показала материалы из истории развития народного образования на Дону. Фотографии, аттестаты, похвальные листы разных лет и эпох, деревянные парты совместные со скамейками, чернильницы-непроливайки, пёрышки.
В Вёшенской нам дали в гостинице номер с видом на реку Дон. Смотришь и думаешь: и вправду «тихий Дон». Васильич спрашивает: почему «тихий»? «Постоянный эпитет», – отвечаю. Как «красная девица», «добрый молодец», так и «тихий Дон». Равнинная река, уклона почти нет: одна десятая промилле. Течение не заметно, вода гладкая как стекло. Не очень широк Дон в Вёшенской. Шолохов называет эти места «Верхним Доном», но исток далеко на север оттуда – в районе Новомосковска Тульской области.
В гостинице можно пообедать. Еда в прямом смысле домашняя. Народу в гостинице мало, готовится понемногу, без разносолов. Однако цены не «комплексного обеда», 550-700 р на двоих за немудрящий супчик, котлету с гарниром, куском огурца-помидора и компот.
Гостиница на самом берегу, рядом памятник Григорию и Аксинье. Аксинья с вёдрами, Гришка на коне, пристаёт к ней. Мы сразу пошли знакомиться с ними. Нам в музее сказали, что Шолохову больше всего нравилась исполнительница Аксиньи из немого довоенного фильма – Эмма Цесарская. Но я помню, что и Аксинью – Элину Быстрицкую сам Шолохов одобрил.
По Дону катают на катере, но холодно. И здесь сказали, что три дня как похолодало, прямо не верится, что только что была жара. Рынок с утра, а вечером успели только купить у бабки помидоров за копейки и одну штуку сладкого перца. Тоже нет садово-огородного изобилия. Вообще ничего нет.
В Вёшенской, как известно, Михаил Шолохов жил большую часть своей жизни. Родился на хуторе Кружилинский, где мы побывали позже. Мать его; Анастасия Черникова, сирота в услужении, была неудачно выдана замуж, а потом влюбилась в Александра Шолохова, и сын у них родился вне брака, как на Дону говорили - «нахалёнок». Отсюда и название рассказа писателя, и сам рассказ автобиографичен. Родители смогли венчаться гораздо позже, после смерти её первого мужа.
Потом переехали в Каргинскую, где будущий писатель начал учиться. Затем оказался в Москве. Бывал не только в детстве, но и в юности, и жену молодую Марию Петровну привёз (она с Хопра) тоже в Москву поначалу, но не вписались в столичную жизнь. И потом уже, став знаменитым писателем, лауреатом многочисленных премий, в том числе Нобелевской, дважды Героем Социалистического Труда, Шолохов остался жить на родине, в Вёшенской.
Я спросила, почему в Вёшенской, – мне ответили, что здесь жили предки Шолохова, и родители жены переехали сюда, вот и решили поселиться в этой станице. Будучи депутатом Верховного Совета СССР, он старался улучшить жизнь земляков. Шоссе до ближайшей железнодорожной станции в Миллерове, 140 км, построили при содействии Шолохова. Раньше, впрочем, летали на самолётах, так что писатель вовремя подсуетился с автодорогой. Школы в Каргинской и Вёшенской станицах были построены при его участии, в том числе и денежном.
В станице три экспозиции Шолоховского музея-заповедника.
В «старом доме» Шолоховы жили с 1928 по 1935 год с родителями, потом Михаил Александрович построил дом для своей семьи, в которой было уже трое детей. Но «новый дом» был разрушен фашистским снарядом, тогда погибла и мать писателя.
«Старый дом» представляет собой типичный курень под камышовой крышей, с «верхами» и «низами». Курень строился из «самана» – кирпичей, сделанных собственноручно из смеси глины и соломы и высушенных на солнце. Строение обмазывается глиной и белится мелом. Очень просто и чистенько. Или основа делалась из дерева, потом стены штукатурились по опалубке. Пол глиняный, прямо на земле.
«Верхи» – это верхняя чистая половина, «бельэтаж» с печкой в чёрном металлическом кожухе. Она называлась «голландка», но это неправильное название, а второе я забыла (в Интернете написано «утемарка», но оно мне ничто не напоминает, как-то иначе сказала экскурсовод). Потом-то я ходила уже с тетрадкой и записывала по горячим следам.
«Низы» – полуподвальный этаж с подсобными помещениями, с русской печкой (с лежанкой) и глиняным полом. Здесь зимой готовили и обедали тут же. Летом из-за жары готовили на улице, где тоже была сложена маленькая плита. Кстати, топили не дровами (дерева мало в степи), а хворостом, торфом, углём или кизяками – высушенный навоз. Мы видели на одном из хуторов сложенные на хоздворе кизяки. У Шолоховых в «низах» жила Аннушка – повариха Анна Антоновна Долгова, ставшая членом семьи, как бабушка детям писателя. Её, оставшуюся без крыши над головой в результате раскулачивания, писатель приютил.
Муж Саша считает, что Шолохов выдвинулся благодаря Сталину. Сталин помог напечатать «Тихий Дон», помогал продвигать в печать «Поднятую целину»: «Раскулачивать не побоялись, а писать об этом побоимся?!» - якобы спросил вождь, когда Шолохов пожаловался, что ему не дают печатать самые острые главы «Поднятой целины».
А вот Н.С.Хрущёв сказал: «Рано ещё печатать всю правду о войне!» - когда Шолохов сетовал, что не дают печатать эпопею о военных судьбах народа «Они сражались за Родину». И писатель сжёг рукопись, как Гоголь.
При Л.И.Брежневе Шолохову дали Ленинскую премию – 75 тысяч рублей. Такие деньги были тогда – можно было бы выстроить дворец «посередине Красной площади», как Саша говорит. Шолохов часть денег дал на школы в Вёшенской и Каргинской.
Ему выделили средства для строительства дачи под Москвой, но он попросил, чтобы дом разрешили построить в Вёшенской. С 1949 года до самой смерти он с семьёй жил в новом доме, 400 кв.м., с небольшим садиком. Там растут сирени сорта «Шолохов» с пурпурными цветками. Перед боковыми окнами дома – четыре ажурные высокие сосны, «как дети» (вспоминается Болдино и четыре сосны в честь детей Пушкина – вот такая перекличка). В садике – «Саду памяти» – и могилы М.А. Шолохова и его супруги.
Нас провели и по дому. Обстановка семидесятых годов ХХ века, типовая мебель, без изысков. Всё, как у нас. Много книг в шкафах. Библиотека всемирной литературы, Шекспир, Лев Толстой. Обратила внимание – в одной из комнат рядом на полках собрания сочинений: Драйзер, Джек Лондон, Бальзак (кто знает соционику, поймёт мою шутку).
У Шолохова в разных комнатах много письменных столов: для приёма посетителей, для разбора почты, для работы над рукописями и проч. Мария Петровна не работала: муж просил её переписывать, а позже перепечатывать его рукописи, работать на него. Днём он писал, а по ночам она переписывала.
Единственная слабость Шолохова – охота и рыбалка. Здесь он был не чужд роскоши. Несколько прекрасных современных европейских ружей, четыре автомобиля в гараже, в том числе и повышенной проходимости. Однако рыбу удить мог и простым удилищем из палки. И жена обожала охоту, рыбалку и совместные походы. Для перевозки палатки, плитки, печки, походных стульев и столов имелся автоприцеп. В охотничьей комнате мы видели трофей Шолоховых – огромную голову лося с рогами. Нам сказали: в лесхозе сделали чучело и подарили писателю.
Жалко мне, конечно, животных, загубленных ради забавы. Хотя, знаете, «одно дело знать, другое – увидеть». И чувствовать будешь по-другому. Это я к тому, что на обратном пути в Москву увидели мы, как перевозили овец на живодёрню, в прицепе, навалом в два или три яруса, одни на других. И ярко запомнилось животное, притиснутое в профиль к решётке прицепа, белая овца на чёрном фоне остальных. Нет, баранину я всё равно буду есть и шубу носить, но всё же впечатление запомнилось.
Вторая экспозиция в Вёшенской – литературная. Здесь поговорили о «Поднятой целине». Первая часть романа, посвящённого строительству колхозов на Верхнем Дону, вышла в 1932 г.
Первоначально писатель хотел назвать роман «С потом и кровью», но ему не разрешили. Райкомовские знакомые посоветовали: «Поднятая целина». Имелось в виду новое мышление. Психология крестьянина складывалась веками как собственническая, а коммунисты должны были его переориентировать на коллективизм и солидарность с пролетариатом. Мало что получилось без репрессий, а как дашь послабление – всё назад возвращается. Дед Щукарь под видом придурковатости высказывал им правду: «У нас ведь все партейные при должностях!» и др.
Фотографии на стенде показывают типажи романа: председатель-«двадцатипятитысячник», старый лукавый дед, девушка-комсомолка, партийные и советские работники в полушубках или шинелях, с медалями и в ушанках. Шолохов говорил, что своих героев находит на улицах, рядом с собой. Ну, вот как нашёл прототип Андрея Соколова около разлившегося Дона. В его романах велико значение типизации, обобщения.
На хуторе Кружилинском, где писатель родился, посетители с удовольствием наблюдают за животными. На нас сразу набросился маленький чёрненький щенок. А мамаша его грустно сидела на цепи. Кругом гоготали гуси, утки, вперевалку ходили индюк с индюшками. Беспрерывно орал петух и бегали кудахчущие куры. В загородке стояли красивые кони, блестящие шерстью. В другой – крепкие бурёнки и красивые волы, тёмные, со светло-жёлтыми кудрявыми чёлками и внушительными белыми рогами. Два маленьких бычка не могли решить, жевать сено или погодить. Один решился, и второй за компанию потянулся.
Здесь от экскурсовода мы услышали новые диалектные слова и увидели предметы, ими обозначавшиеся. «Сарай-ссыпка» - амбар, зернохранилище. «Ледник вылаживался льдом» - вместо холодильника. Дежнина – глиняная миска для заквашивания теста. Рубель – ребристая деревяшка для отглаживания белья. Цибарка – цилиндрическое ведёрко воду носить. Глечик – глиняный горшок, кринка. Рогач – ухват. Чапля – сковородник. Гусарики – женские высокие ботинки, похожие на те, что носили институтки в Тамбове. На колесе во дворе «выжаривалась» (сушилась) вымытая посуда. Просак – приспособление для сучения ниток из конопли с шерстью. Арба – сено возить. На хоздворе – курятник, утятник, гусятник, полные крикливых постояльцев.
Везде хорошо нас встречали, везде доброжелательные прохожие, но мне больше всего понравилось в Вёшенской. Наверное, потому, что поэтическое место.
В последний день мы с утра потопали на рынок, надеясь восстановить фотографии, пропавшие с флешки в результате сбоя. Вот и подумаешь, что плёнка была надёжнее, хотя тоже могла засвечиваться. Нам сказали, что не смогут ничего сделать, а в городе с нас возьмут тысяч 15 рублей!
Я заметила, что у меня на правом ботинке подмётка спереди отстала, так что заодно заглянули в «Срочный ремонт обуви». Там я наблюдала за интересным человеческим типом.
Мастер – молодой ДЦПшник – сказал, что приклеивание будет стоить тридцать рублей. Тридцать. Какова пропасть между ценами: пятнадцать тысяч за восстановление информации – и тридцать за восстановление ботинка.
Сапожник вначале очистил подошву ботинка, подсушил на тепловентиляторе. Потом стал приклеивать по миллиметру, прижимая руками и подсушивая на вентиляторе и электроплитке. А я тут сидела рядом с ним, на колченогой табуретке.
К нему заходили люди, приветствовали, так что я узнала, что зовут его Женя и что он недавно приехал из санатория. Очень доброжелательно к нему все торговцы и посетители относились, старались чем-то помочь, что-то принести. Васильич дал мне 50 рублей, Женя дал сдачи двадцать.
Я не стала ничего говорить, забрала сдачу, да и всё. Но очень понравился этот человек, который и зарабатывает себе лишнюю копейку, и не рвачествует, и находится среди людей, не в четырёх стенах.
Пол-литра малины «второго урожая» купили – за 160 рублей. Отнюдь не копейки, да и не особо вкусная эта малина оказалась, кислая.
Вместо испорченной флешки купила я новую и удивилась: в Москве такие уже не продают, говорят, что камера у меня старая и аксессуаров к ней уже не выпускают. «Старая» - 2010 года!
В оставшийся день посетили в Вёшенской «Народный дом». Здесь проходят различные выставки. Удивительна интерактивная выставка «Гимн России», где показана вся история гимнов нашей страны, начиная от марша Преображенского полка и кончая тремя гимнами С.Михалкова и А.Александрова. Заводят аудиозапись, видео, можно посмотреть на стендах инструменты, портреты, ноты и стихи, увидеть редкие экспонаты. Например, коронационное платье Бориса Годунова, – оказывается, это театральный костюм Федора Шаляпина. Обращают на себя внимание музыкальные инструменты эпохи Петра I, роговой оркестр времен императрицы Екатерины II, камерный духовой состав, выбранный Павлом I для исполнения Гимна: две валторны, два кларнета и фагот, а также автографы композиторов и поэтов, принимавших участие в конкурсе на создание Гимна Советского Союза в 1943 г. Мне понравилось, что на первый план выставки выходит музыкальная составляющая.
Затем приглашают в другую часть зала, и ты оказываешься перед микрофоном и камерой. Предлагают поучаствовать в проекте «Поём гимн все вместе». Включается музыка, на экране перед тобой слова современного гимна: «Россия – священная наша держава» и т.д. Я им там написала в книге отзывов, что идея хорошая, если бы у нас в стране была культура пения повыше. А то с больным горлом, без распевания – и уже ты в эфире. Не будет ли это кощунством над Гимном – символом страны? Васильич пытался петь «Союз нерушимый», а я его пихала локтем в бок, чтоб не мешал.
И вторая выставка в Народном доме посвящена рассказу «Судьба человека». Можно посмотреть целиком одноимённый фильм, а можно кратко послушать отрывки рассказа в художественном чтении молодого Сергея Бондарчука и посмотреть наиболее душещипательные фрагменты фильма. Я, кстати, подумала, что за десять лет до «Войны и мира» Бондарчук играл человека, у которого дети взрослые уже, двадцать лет в браке был до войны, а потом вдруг вздумал двадцатилетнего Пьера играть!
22 сентября мы отправились в обратный путь. Ну и гнал Саша! 900 км проехали за 13 часов. Никогда ещё такое большое расстояние за один день не покрывали. Однако после выезда на трассу на границе областей Ростовской и Воронежской дорога очень хорошая. Много участков платной магистрали, за каждый надо отдельно платить. Это раздражает, честно говоря. И то, что надо мелочью трясти, а не сразу отдал, да и всё. И то, что разворовали средства, а потом ещё с людей берут деньги. Есть альтернативные проезды – по населённым пунктам, но есть и безальтернативные участки. Монополия: хочу – и беру. «Звери алчные, пиявицы ненасытные!» - вспоминается.
В половине седьмого вечера солнце село, а нам оставалось проехать ещё больше 200 км. Остановились на заправке. Я посмотрела: лицо у Саши усталое. Я предложила попить чаю с тульским пряником в кафе. После сладкого чаю он повеселел, и мы, прицепляясь в темноте к разным быстро идущим «паровозам» – фурам, – доехали до дому без приключений и даже без пробок.
В целом, поездка понравилась, хотя и всё время немного подмерзали.