О любви к Отечеству сказано и написано немало. Я сама не раз испытывала острое ностальгическое чувство, когда уезжала за границу. Но настоящую память о тоске по Родине освежила мне дочка Маша, рассказав о рабочей командировке в Сибирь.
Я, как человек, мягко говоря, взрослый, и много поездивший на своём веку, очень переживала, как она за одну неделю объедет и облетит Красноярск, Новокузнецк, Кемерово и Новосибирск. А ведь там ещё и работать надо. Как долетит в такую даль от Москвы и обратно, где возьмёт силы, чтобы после самолёта, одним днём добраться в родную Вологду на поезде?
Переживала не зря. Всё-таки Вологда по сравнению с этими гигантами, город сравнительно небольшой, уютный и спокойный. Кроме того, мы, вологжане, как истинные северяне, народ несуетливый, склонный к порядку и размеренному образу жизни. Дочка предчувствовала, что ей туго придётся далеко от дома и, неожиданно для меня, взяла в дорогу книжку - поморские сказки писателя, Бориса Шергина, которую она любит с детства. Неожиданно потому, что нынешняя молодёжь в руки берёт только смартфоны и планшеты, читает только в Интернете, а уж сказки не читает и подавно!
Красноярск встретил Машу дружелюбно и поразил красотой гор и Енисея, ухоженностью и почти столичным лоском. Дела пошли сразу хорошо.
В Новокузнецке тоже было много впечатлений, но совсем других. Для Маши, страстной огородницы и приверженной деревенской жизни, девушки, Новокузнецк, в прямом смысле слова, стоящий на каменном угле, в котором даже овощи на огородах растут на угле, где угольная пыль постоянно висит в воздухе, стал олицетворением какого-то инфернального места, в котором вологодскому человеку жизни нет.
Примерно такие же впечатления у неё сложились и от Кемерова, разве, что кемеровскую обстановку скрашивали многочисленные плакаты и растяжки с портретами и призывами губернатора, Амана Тулеева, к гражданам. Заботливые и отеческие интонации этих призывов создавали впечатление, что она попала обратно в СССР. Кстати, ей это даже понравилось.
Новосибирск подавил её своей величиной, многоликостью и многоголосьем, он казался огромной перевалочной базой, стоящей на перекрестье всех путей и дорог, где, в напряжённом ритме постоянного движения, люди и контакты между ними намного жёстче, чем дома.
- Там, мама, даже спросить, как пройти, не сразу решишься. На тебя посмотрят, как будто, ты у них денег просишь! – по возвращении ёмко заметила моя, далеко не робкая, дочь.
Маша выполнила все задания своего руководства, и последние часы в Сибири думала об одном – скорее домой, в родную Вологду!
Дома, на пороге она выронила из рук дорожную сумку, мы обнялись, и дочка сказала:
- Знаешь, на границе Ярославской и Вологодской областей нет разделительных знаков, там растут такие же как у нас кривые ёлки и чахлые берёзы, такие же грязные лужи стоят на размытых дождём дорогах, но наши всё равно лучше! Я сразу поняла, узнала, почувствовала, когда поезд пересёк эту невидимую границу! Каждая клеточка во мне пела и кричала: «Ура! Я дома!» Я была готова лечь в любую грязную лужу и целовать мокрую глину, обнимать ёлки, берёзы и пешком бежать в Вологду и дальше, в папину деревню! А ещё, когда мне было совсем плохо, я читала сказки Шергина, и они переносили меня домой, к тебе и к папе. Я потом их ещё раз перечитаю, особенно моё любимое «Волшебное кольцо».
5 августа, 2013 года