Несколько лет назад наш лицей организовал для учеников поездку в Париж. Поехали в конце ноября, чтобы попасть на запуск рождественской иллюминации и открытие сезона скидок в брендовых магазинах, о которых втайне мечтали все старшеклассницы, да и мы, учителя, в том числе.
Прямо можно отметить, роковое оказалось путешествие. За десять дней каникул мы пережили столько всяких приятных и не очень моментов, что другой человек и за десять лет не испытает. Но были в этой поездке и смешные эпизоды. Расскажу один из них.
Жили мы в хостеле, расположенном в индийском районе Парижа. Казалось, что все хорошо: здание современное, в комнатах по 2-3-4 человека, вай-фай в свободном доступе. Вот только вечером пойти было некуда: за исключением индийских лавочек, источающих ароматы благовоний, поблизости не было ни одного развлечения.
Я же, попадая в новую страну, всегда первым делом ищу кондитерскую, так как обожаю пробовать изделия местной кухни. Обнаружила я такое заведение недалеко от нашего дома и стала ходить туда каждый вечер, захватив с собой несколько девочек, таких же любительниц полакомиться.
Кондитерская была большая, красивая. Полки просто ломились от изобилия сладкого ассортимента. Таких пирожных, как в Париже, я больше не видела нигде. Представляете, ровный квадрат слоеного теста, сантиметров десять на десять, покрытый воздушным кремом, а на нем вертикально пирамидками стоят огромные ягоды малины, или клубники, или ежевики. А еще нежнейшие эклеры, сортов пяти не меньше, совершенно немыслимой расцветки и оформления треугольники тортов, какие-то безе, буше, тарталетки, профитроли и, конечно же, знаменитые макарони. Здесь же подавали замечательный кофе.
Но потрясла нас при первом визите не богатая карамельно-масляная планета, а французская толерантность. Под роскошной дверью магазина лежал толстый полосатый матрас, на котором дневал, а может, и ночевал бомж. Обычный мужичонка, обросший, лохматый, в толстой фуфайке и шапке, похожей на нашу русскую ушанку.
Когда мы заходили в магазин и начинали глазеть на витрины, решая, что сегодня будем пробовать, он протискивался в дверь следом и грелся, потирая замерзшие руки, так как было по-зимнему холодно. Он разговаривал с веселыми продавщицами, и те всегда угощали мужичка какими-то обрезками и остатками. Он вызывал у нас удивление, потому что в родной стране мы не могли бы себе даже представить такую ситуацию, чтобы под дверью крупного магазина жил бомж, и его никто не выгонял.
Стайка весело щебечущих девчонок ему не мешала, и он им не мешал. И вот однажды, в очередной наш визит в кондитерскую, мы купили кофе и пирожные и устроились в уголке, чтобы полакомиться десертом. Вдруг сзади кто-то хлопает меня по плечу. Я испуганно оборачиваюсь. За спиной стоит бомж. Он смотрит на меня, потом на кофе, снова на меня, снова на кофе, а затем на чистейшем русском языке говорит:
– Слушай, подруга, дай еврик на кофе… – и после небольшой паузы, – или два.
Я растерялась и высыпала ему из кошелька все мелкие деньги. Довольный бомжик купил себе кофе и, с наслаждением потягивая ароматный напиток, по-французски весело переговаривался с продавщицами, больше не обращая на нас никакого внимания.