"Армией командую я, и сержанты"
Г.К.Жуков.
А-а-а-аркестр полковой! Вно-о-овь за душу берёт!
Именно так, «Аркестр», потому что «о» не звучит, «О-о-о!» плохо тянется, то есть, тянется, но, походит на жалобный стон. Поэтому «А-а-аркестр полковой!».
Двести с лишнем молодых глоток пели «Прости, красавица, что жизнь походная, вновь расставания сулит тебе». Две с половиной сотни молодых парней, от 18 до 20 лет, маршировали по утреннему городу.
Учебный батальон, "школа СС", то бишь, сержантского состава выдвигалась в сторону центральной городской площади.
«Прости, красавица, что жизнь походная вновь расставание сулит тебе….»
Но, в строю уже не курсанты, в строю сержанты со свежими, только вчера пришитыми лычками.
Учеба закончена, экзамены сданы, погоны вручены, но, вновь испечённых сержантов придержали, не направили по частям и подразделениям дивизии. Их оставили для парада.
«Не зря начищена труба походная - такая музыка звучит у нас в судьбе…».
Много частей участвует в параде, и наших, и ракетчики, связисты, и стройбатовцы. Но, мы лучшие, мы в этом уверены. Почему? Потому что полгода, шесть месяцев нас гоняли как собак от рассвета до заката. Мы совершали шестикилометровые марш-броски в полной боевой. Мы до седьмого пота ходили в атаку на тридцатиградусной жаре «сопка ваша, сопка наша». Мы «долбили плац», доводя все движения до автоматизма.
Мы глотали хлорпикрин в камере окуривания. Кто не успевал выполнить норматив с противогазом, тот вываливался из этой проклятой избушки весь в слезах и соплях, и выворачивал желудок наизнанку. Общевоинские уставы у нас, что называется, от зубов отскакивали. А в заключение, перед самыми экзаменами мы протопали шестьдесят километров. И не просто протопали, мы их пробежали, проползли, пропахали своими малыми саперными лопатками. И всё это сопровождалось командами: «Газы! Общевойсковой защитный комплект одеть!», «Взвод! Противник справа, к бою!» и т.д и т.п.
« Вновь блещет серебром оркестр полковой. Он, словно вешний гром, над нашей головой….».
«Курсант должен быть тонким и звонким» - говорили нам сержанты. И мы стали тонким и звонкими. Мы отжимались, мы делали подъём переворотом, мы крутили "солнышко" на перекладине. Мы на огненной полосе не горели, и в воде не тонули. А кто не смог, кто не выдержал, тот ушел, через месяц, через три. Уходить можно было добровольно, только рапорт напиши. Рядовые тоже нужны.
Остались те, кто выдержал. Остались лучшие, остались упертые. Двести с лишнем человек. Зачем нам это надо было? Можно было спокойно «тащить службу» в линейной роте. Чистые погоны – чистая совесть. Значит, надо было. Кому-то нужны были сержантские лычки, а кому надо было проверить себя «я выдержу, я дойду до конца».
Но, как бы, то, ни было, теперь мы сержанты. У тех, кто сдал экзамены на «отлично» по три лычки на погонах, у остальных по две. Остальных больше. Ну, это ничего, через полгода и у нас будет три, а ещё через полгода, у тех, кто станем «замком», заместителем командира взвода, будет широкая. А кому уж, очень повезет, уйдёт на дембель старшиной.
Но всё это ещё впереди. И мы ещё не знаем, что быть сержантом в учебке, и быть сержантом в обычной роте, это что называется, две больших разницы. Мы, конечно, предполагаем, но, не вполне представляем, кем нам предстоит командовать. «Дедушками» отслужившими полтора года. Представителями братских народов, у которых полтора года «моя твоя не понимает», а оставшиеся полгода «моя твоя не е…, не волнует». И многое, чему нас учили, например, психология, не пригодится. Придётся учиться снова. Придётся завоёвывать авторитет, потому что авторитет командира не только, и не столько, на уставах держится. Это в кино сержант объявляет выговоры и наряды вне очереди, а в жизни сила воли, и да, кулак.
А как авторитет завоевывать? Да по-разному. Да, да, и кулаками тоже.
Но, пока мы этого не знаем. Пока мы об этом не думаем. Мы бодро шагаем под песню.
И какой мудак выбрал эту песню? Тягучую. Наверное, замполит. Её можно петь взводом, в тридцать-сорок человек. Её, наверное, можно петь ротой, в сотню человек. Но петь батальоном, в двести пятьдесят человек трудно. Двести пятьдесят человек, это шесть взводов, это колонна длинной в двести пятьдесят метров. И надо очень постараться, чтобы песня не пошла в разнобой, чтобы она плавно перекатывалась с головы колонны, от направляющих, к хвосту, к замыкающим. И у нас получается. Нас этому учили, и не хормейстеры, а командиры. Мы тренировались, не одну неделю. Армия, великая сила. Армия, это - не можешь научим, не хочешь, заставим.
А впереди уже слышны звуки оркестра. Впереди площадь. «Батальон! Отставить песню!». Мы занимаем своё место в парадном стою других частей гарнизона. Речь, гимн, «Парад! Равняйсь! Смирно! На одного линейного дистанция….».
Сколько ещё потом было у меня парадов? Много. Но, тот первый я помню до сих пор. Это был парад победителей, лично для нас. Для бывших курсантов школы сержантского состава. Мы выдержали, мы одержали первую победу над собой.