* * * * *
Воскресенье
Проспал я, судя по всему, не очень долго, а проснулся от болезненных спазмов в животе. В брюхе булькало, свистело и шипело примерно как в радиоэфире на коротких волнах. Некоторое время я надеялся пропердеться или что само всё как-нибудь успокоится, но вскоре сообразил, что это может обернуться полными штанами неожиданности и, когда боль слегка успокоилась, быстро пошел к табзалету.
Спустившись вниз, я обнаружил, что входная дверь не заперта, а на крыльце, накинув на плечи куртку, курит Пузырёв.
- Ты чего не спишь? – спросил я Лёлика.
- Комарьё зажрало, - ответил он – И Танька сегодня сопит так, что дух вон! Храпунцель, блин!
- А у меня чего-то того… пересральтика разыгралась, - сказал я.
-Жрать меньше надо! – заметил Пузырёв.
- Да не так уж много я и съел, - ответил я и быстро пошел к табзалету.
Сидеть в темноте в табзалете было еще страшнее, чем днём, поэтому я там долго не задержался. Когда я шел обратно, Лёлика на крыльце уже не было. На востоке, за
черными профилями крыш и деревьев, алела полоска рассвета. На траву упала густая роса. « Опять дождя не будет» - подумал я. По лужайке перед домом, брезгливо задирая лапы, промелькнула соседская кошка. Нерешительно свистнула какая-то птица, но потом видимо решила, что ещё не время и умолкла. Когда я открыл дверь, с тихим мурком на встречу мне выскочила Мася и, юркнув в заросли люпинов, скрылась на заброшенном участке. В глубине дома послышалась возня и говор.
- Чёртовы комары – полушепотом ругался в темноте Лёлик – Не надо было проветривать комнату!
-А как спать в такой духоте? – полусонно отвечала Танька.
- Теперь спать не дадут, жужжалки пищальные!
- Так! – вдруг встрепенулась Татаурова – Давай перекидывай подушки и перекладывайся сам на ту сторону! Быстро!
Послышалась скоротечная возня, и всё затихло. Потом в полной тишине раздался громкий шепот Пузырёва.
-А зачем мы это сделали?
- Ну, комары думают, что мы там, а на самом деле мы уже здесь! – объяснила Танька.
Взяв бутылку с собой, я пошёл наверх.
Проворочавшись с полчаса, я наконец-таки нашел положение, в котором боль в животе почти не ощущалась, и провалился в сон, в котором я посреди какого-то симфонического оркестра судорожно ищу туалет. Проснувшись, я посмотрел на часы. Было около пяти утра. Я понял, что спал чуть больше часа, а сон вещий и туалет для меня сейчас самое необходимое место на свете. Канонада и бурлёж в животе достигли такого размаха, что до какальника я добрался с тремя остановками, едва не оконфузившись. Я уже, уповая на безлюдие в ранний час, хотел устроиться под яблоней, но тут появились Валерий Михайлович со своим приятелем и начали собираться на рыбалку. Оказавшись в вожделенном месте, я в три секунды отравил всю атмосферу в какальнике и почти с восторгом подумал какое же всё-таки полезное заведение туалет, и вовсе даже оно не страшное, а потом меня начало выворачивать самым немилосердным образом и я забыл обо всём думать напрочь. Сколько это продолжалось сказать трудно, помню, в один из моментов попроще, я вспомнил Леликов рассказ про крокодила, живущего под туалетом, и искренне пожалел бедное животное. Несколько раз мне казалось будто наконец, эта пытка каканьем закончилась, но тут же мой могучий организм доказывал, что запасы дерьма ещё далеко не исчерпаны и всё начиналось по-новой. В какой-то момент я почувствовал себя извергающимся вверх ногами вулканом, а потом под дверью табзалета объявился Пузырёв, и оказалось ему тоже срочно нужно. Однако тут же кишечный спазм, спровоцировавший очередную зловонную Ниагару, сделал меня невосприимчивым к его настойчивым просьбам.
- Б****, Коперник, выходи, я сейчас в штаны наложу! – бушевал Лёлик перед дверью какальника.
- Если я выйду, то сам обделаюсь, а вдвоём мы тут не поместимся! – ответил я ему в перерыве между кишечными конвульсиями.
- Ё**** твою через коромысло! – выругался Пузырёв и быстро удалился.
Минут через пять я услышал торопливые шаги по тропинке и понял, что сейчас, наверное, в дверь будет ломиться Татаурова. Итак, на лицо массовое пищевое отравление, и, скорее всего это был арбуз.
- Там есть кто? – спросила Татьяна, не доходя до туалета пары шагов.
В ответ мой организм произвёл звук настолько неприличный, что не осталось никаких сомнений
- Понятно, - сказала Татаурова и поспешно ушла.
Я же тем временем переживая очередную волну спазмов чувствовал себя тюбиком пасты из которого безжалостно выдавливают остатки содержимого.
«Подумать только, откуда в человеке столько дерьма!» - вспомнилась мне фраза Фаины Раневской.
- Пузырёв, ты что, совсем охренел? – вдруг услышал я Танькин крик, - Ты зачем в теплице насрал?
- Табзалет занят,- ответил Лёлик.
- И что? Потерпеть не мог? – продолжила возмущаться Татаурова.
- Удобрение – сдавлено ответил Пузырёв, - И потом, можно подумать, ты сама сюда за огурцами с утра пораньше пришла!
- Б****! – выругалась Татьяна.
Тем временем мой организм видимо окончательно исчерпал возможности к дефекации и, стравив излишки газов, успокоился. Я перевёл дух, натянул штаны и вышел из туалета на улицу.
- Свободный какальник! – крикнул я, и, поскольку никто не отозвался, решил, что, видимо, уже никому не нужно.
Я нарвал травы, собираясь закидать результат сорокаминутного сидения на горшке.
Аккурат в этот момент из-за куста сирени мелкими шажками вышла Татаурова. Она шла, закусив губу, боясь расплескать и рискуя не успеть. Понимая сложность ситуации, я открыл дверь толчка и посторонился.
- Тань, там невкусно пахнет – честно предупредил я.
- Ничего, я сейчас добавлю! - ответила Татаурова, вырывая у меня из рук дверь туалета.
Я выбросил пучёк травы, который держал в руках и на всякий случай отошёл от туалета подальше. Жизнь, похоже, начинала приобретать какую-то перспективу и за пределами табзалета. Зайдя в дом, я нашёл в сумке лоперамид и на всякий случай решил съесть две капсулы. В этот момент на крыльце раздались шаги, затем в коридоре звякнули ключи, а потом в дверном проёме показался Пузырёв. Вид у него был чрезвычайно помятый.
- Привет Коперник, - хмуро поздоровался он, заметив меня,- Чего это ты там ешь? Лоперамид? Дай мне тоже!
Я дал ему капсулу и стакан с водой. Лёлик не глядя выпил лекарство и грустно-грустно сказал:
- Ах ты моя жопа…
- Тебя тоже несёт? – спросил я его.
- Несёт? – хмыкнул Пузырёв, - Да я там всю теплицу засрал!
- Сколько времени? – спросил я у него.
- Мунут двадцать, не меньше, - рассеянно ответил Лёлик, - А! Четверть седьмого, если ты об этом.
- Вот никогда бы не подумал, что в отпуск проснусь в такую срань, - оговорился я.
- Срань? – переспросил Лёлик, - Не в бровь, а в глаз получилось… Было летнее сраннее утро…Чёртов арбуз!
- Ладно, всё уже, - ответил я.
- Не всё, мне ещё безобразия в теплице убирать, - ответил Лёлик, допил из стакана воду и вышел из дома.
Я некоторое время задумчиво смотрел в окно, а потом взял бутылку с водой, запил капсулу, и пошел наверх досыпать то, что недоспал ночью, однако снов мне никаких не приснилось.
* * * * *
Я проснулся около полудня от нестерпимой жары и бурлежа в животе. Я настолько испугался рецедива утренних приключений, что бросился срочно искать ещё один лоперамид, но вовремя сообразил, что просто очень хочется кушать. Я спустился вниз, умылся, и поплёлся на кухню. На кухне пил чай Пузырёв. Гигантский сырный бутерброд не оставлял никаких сомнений, что он тоже очень голоден.
- Привет, Коперник, - поздоровался со мной Лёлик, не прекращая жевать, - Есть хочешь?
- Зверски, - ответил я.
- Ну ещё бы, после такой чистки, - хмыкнул Пузырёв, - Я пожалуй надолго арбузов наелся.
- Думаешь, всё-таки арбуз? А Сасика почему не несло? – спросил я, заваривая себе чай, - Он ведь тоже его ел!
- Сасик поел арбуз и оставил на столе, а Танька убрала его только перед тем как ехать купаться, - сказал Лёлик.
- Тогда понятно, почему яхта дала корни, - заключил я, и принялся сооружать себе бутерброд с сыром и ветчиной.
Позавтракав, Пузырёв уселся курить на скамейку около теплицы, а я бесцельно пошлявшись по участку, направился в дом, тоже, в общем-то, без цели.
На крыльце, с сигареткой в руках и газетой на коленях сидела Татаурова и гадала большой пятничный кроссворд.
- О! Коперник, - оживилась она, увидев меня, - А как пишется Гашек или Гашик?
- Это смотря что ты имеешь ввиду, - ответил я.
- Я имею ввиду писателя, - ответила Танька и затянулась сигареткой.
- Тогда Гашек, - уверенно сказал я.
- Точно?
- Точно.
- Может всё-таки Гашик? Тут четвёртая «и»
- Нет, гашик это совсем другое, - сказал я, - А как там вопрос звучит?
- Чешский писатель, автор романа о Швейке, - прочитала Татьяна.
- Тогда точно Гашек, - сказал я, - А откуда там буква «и»?
- Механическое средство сигнализации для подвижного состава, - прочитала Татаурова.
- Семафор, - тут же сказал я.
- Я так и написала!
- Не думал, что девушки такие слова знают, - удивился я.
- Ну что же я совсем глупая? – обиделась Татьяна.
Я неопределённо хмыкнул и поднял бровь. Татаурова посмотрела на меня и созналась:
- Ну ладно, ладно, это Пузырёв мне подсказал.
- А откуда взялась буква «и»? – вдруг сообразил я и заглянул через Танькино плечо на кроссворд. Там 19 по вертикали было написано «симафор»
- Семафор пишется через «е», - укоризненно сказал я.
- Ага, - кивнула Татаурова, переправила «и» на «е», и вписала по горизонтали Гашек.
- Теперь здесь, - сказала она и снова затянулась сигареткой, - Большой веер. Тут кто-то написал «махалло», но мне кажется это неправильно.
- А первая буква есть? – поинтересовался я.
- «М» - тут же ответила Татьяна.
- Нет, что вот тут по вертикали? – спросил я, тыкая пальцем в газету.
- Сельскохозяйственное издание – прочитала Татаурова, - ты знаешь?
- Сельхозиздат, - брякнул я.
Танька начала считать буквы.
- Не влезает, - с сожалением сказала она.
- Ладно, а тут что? – спросил я, ткнув в следующее слова по вертикали.
- Город на Украине, один из крупнейших железнодорожных узлов. Вторая «е», предпоследняя «в», всего 10 букв, - отрапортовала Танька.
- Маловато как-то, - сказал я, - А ещё чего нибудь?
- Ну, есть ещё 34 по горизонтали трубочка для колебаса, - прочитала Татаурова, - А так я знаю у кого спросить. Пузырёв! Ты где? – крикнула Танька.
- Чего ты орёшь как оглашенная? – неожиданно быстро и близко отозвался Лёлик.
- Иди сюда! – опять крикнула Татаурова.
- Уже здесь, - сказал Пузырёв, выходя из-за угла дома.
- Как называется трубочка для калебаса?
- Я почём знаю? – пожал плечами Лёлик.
- Как почём знаешь? – удивилась Татьяна, - Кто сюда из Голландии калебасы возил? Их же за что-то там держат, когда играют. Вот как эта трубочка называется?
- Калебасина, - уверенно сказал Пузырёв, - и вобще, я из Голландии возил маракасы.
- Какая разница – калебасы-маракасы? – отмахнулась Татаурова, - трубку для маракаса ты всё одно не знаешь.
- Разница большая, - возразил Лёлик, - Маракас это мызыкальный инструмент, а калебас это такая штуковина из тыквы, чтобы матэ пить.
- Матэ-борматэ…- буркнула Татаурова.
- А тогда трубочка называется бомбилья! – вдруг вспомнил я.
Танька с Лёликом недоверчиво посмотрели на меня.
- Коперник, что ты несёшь? – после секундной паузы сказал Лёлик, - Бомбилья это бомбардировочная эскадрилья!
- Ага, - кивнул я, - а лебёдка жена лебедя! Слово смешное, вот и запомнил.
- Калебас ты не знаешь, а бомбилью знаешь…– проворчал Пузырёв, - слово ему смешное…Калебас-барабас…
- Подходит! – обрадовано сказала Танька, - Тогда в узле появился ещё мягкий знак.
- Какой узел? – не понял Пузырёв.
- Железнодорожный, на Украине, - пожала плечами Татьяна.
- Не на Украине, а в Украине, - поправил Лёлик супругу.
- А кто не скачет – тот москаль, - съязвила в ответ Татаурова и разразилась длинной тирадой, суть которой вкратце сводилась к тому, что всю жизнь было «на Украине», а если кому-то надо самоутвердиться, то пусть это делают не за счёт русского языка, который они к тому же они толком не знают и за язык не считают.
- О как! – выдал Пузырёв, несколько ошарашенный красноречием супруги.
- Короче, Пузырёв, ты знаешь сельскохозяйственное издание? – спросила Танька мужа.
- Сельхозиздат! – тут же сказал Лёлик.
- Нет, это мы уже пробовали, - поморщилась Татаурова, - не влезает.
- Тогда «Урожай», - предложил другой вариант Пузырёв.
- О! А это подходит! – обрадовалась Татьяна, - Значит махалло начинается на «о».
- Какое такое махалло? – не понял Лёлик.
- Большой веер, - пояснила супруга, - тут кто-то написал махалло, но мы решили что это неправильно.
- Опахало! – догадался я.
- Что? – хором спросили Лёлик и Танька.
- Большой веер это опахало, - пояснил я.
- Ага! – обрадовалась Татаурова и принялась переправлять буквы в клетках, - В узле появилась еще четвёртая буква «а».
Тут в глубине дома зазвонил телефон. Татьяна всрепенулась, как боевой конь при звуке трубы и кинула газету с кроссвордом на крыльцо.
- Я сейчас, - сказала она и убежала в дом.
Пузырёв тотчас завладел газетой и принялся изучать полуразгаданный кроссворд.
- Боже мой, что тут понаписано! – ужаснулся Лёлик.
- А что такое? – озаботился я.
- Ну вот, смотри, - сказал он и передал мне газету.
Разгадано было не так уж и много и по большей части вразброс. Выделялись два слова – 13 по вертикали – лента с клеевым покрытием и 46 по горизонтали – личинка бабочки. В первом случае было написано «скочь», причём мягкий знак приходился на первую букву слова за номером 38 по горизонтали – известный российский исследователь севера, академик, а во втором случае написали «гусиница», и хотя в контексте кроссворда это не имело никакого значения, но вышло забавно.
- Это, наверное, жена гуся, - заметил я по этому поводу.
- Наверное, - согласился со мной Пузырёв.
Он отнял у меня газету, исправил ошибки и принялся читать вопросы далее.
Минут за пятнадцать мы разгадали весь кроссворд, окромя итальянского художника 16 века, верхней, обычно квадратной части античной колонны и железнодорожного узла.
- Ну вот и всё, - удовлетворённо заметил Лёлик, откладывая газету, - теперь можно пива попить…Дебальцево! – вдруг сказал он.
- Чего Дебальцево? – не понял я.
- Железнодорожный узел на Украине! – сказал Пузырёв,- Мы там однажды чуть от поезда не отстали, пока пиво на вокзале пили! Кстати заметь, если из названия Дебальцево убрать первую букву получится чёрт знает что!
- А если к названию города Нальчик в начало приставить букву «А» тоже весело будет, - тут же придумал я.
- А популяция это сводный хор поп поющих ноту «ля»…- завершил Лёлик.
Я недоумённо посмотрел на него и на всякий случай предложил пойти попить пива. Пузырёв сразу же согласился, мы сходили на кухню за пивом, а потом зачем-то вернулись к дому. На крыльце дома сидел Сасик и вертел в руках газету с разгаданным кроссвордом. Мальчик был явно чем-то расстроен.
- А вы чего весь кроссворд уже разгадали? – спросил он у нас.
- А что такое? – спросил его отец.
- Да я начал его гадать, а потом Миша пришёл…- рассеянно сказал Сасик.
- А! Так это ты написал махалло, скочь и гусиница? – догадался я.
- Ну я,- вяло ответил Сасик и замолчал.
- По крайней мере, старался, и даже кое-что отгадал, - похвалил сына Пузырёв.
Сасик посмотрел на отца, бросил газету на ступеньку, потупил взгляд, и, какбы невзначай, спросил:
- Папа, а ты алкоголик или просто любишь выпить?
От неожиданности Лёлик аж поперхнулся пивом.
- К чему вдруг такой вопрос? – спросил он Сасика, прокашлявшись.
- Выбор незавидный,- заметил я.
- Мы с Мишей играли, и он сказал, что ты алкоголик, - ответил Сасик.
- Ох, что бы он понимал в алкоголиках! – раздражённо сказал Пузырёв.
- Ну, я ему в глаз и дал…- виновато сказал Сасик.
- Это правильно, неча на старших ярлыки вешать, - решительно поддержал сына Лёлик.
- А он маме побежал жаловаться, – завершил рассказ мальчик.
- Ой, да и пожалуйста! Пусть хоть самому президенту жалуется!
- Пап, ну вон его мама сюда идёт, сейчас ругаться будет, - кивнул на дорогу Сасик, - Можно я пойду, а ты ей скажи, что я заболел или просто гуляю незнаю где.
Пока мы с Лёликом оглядывались на дорогу, по которой к нам действительно шла средних лет маленькая женщина в каком-то невообразимом платье с яркими растительными мотивами, Сасик тихой сапой смылся, как его и не было.
- Ну, зараза, сейчас ты у меня получишь! – в сердцах сказал Пузырёв и потащил меня к калитке.
- Я-то тебе зачем? – не понял я.
- Для пущей важности, - ответил Лёлик, - стой рядом с грозным видом, пей пиво, и главное не смейся.
У калитки мы оказались практически одновременно с Мишиной мамой. Я, как сказал Пузырёв, встал справа, чуть позади него и со скучающим видом принялся пить пиво.
- Я бы хотела серьёзно поговорить с вами…- начала разборку женщина, но Лёлик бесцеремонно прервал её.
- Не надо извинений мадам, - тоном не терпящим возражений сказал Пузырёв, - Клеветание на старших, причём явно будучи не в курсе дела и вообще не понимая сути процесса, есть тяжкий грех гордыни и безусловное нарушение заповеди «Не суди». В столь юном возрасте загордиться до такой степени, что присвоить себе право решать, что кто-то алкоголик, да ещё и высказать это, нарушая заповедь «Не болтай» и подменяя собой суд Божий.
Мама Миши, явно сбитая с толку столь гневной речью, попыталась, было, повернуть разговор в правильное, как ей казалось русло.
- Но в глаз зачем?…- промямлила она, но не тут-то было. Лёлик, не давая женщине опомниться, уверенно продолжил:
- В данном случае Сасик не просто благородно заступился за оклеветанного на ровном месте отца, но воплотил собой гнев Божий, и рука его, поставившая фингал гордецу, так же как и в случае Диего Марадоны, являет собой руку Божию[*13], его справедливость и милосердие одновременно.
- В чём же милосердие? – растерянно спросила женщина.
- В глаз Михаил получил от Сасика, а мог ведь и от меня, - тут же ответил Пузырёв, - у меня рука куда как тяжелее, а клеветникам я спуска не даю, сколько бы им лет ни было. Кроме того, не поябедничай Михаил вам, фингал мог бы быть украшением, признаком доблести, а так теперь все знают, что получил он его за поделом, гордыню и неумные высказывания. Так что, пожалуйста, никаких извинений, всё произошло в точечности с Божьим промыслом, и я надеюсь, что данный урок Михаил усвоит во всей его конкретности.
Мишина мама, повергнутая бурным напором Лёликовой тирады в недоумение и ступор, хлопала глазами и глуповато, по–рыбьи, открывала и закрывала рот, ничего не произнося.
«Сейчас бы следовало уйти, пока она не опомнилась» - подумал я.
- Пузырёв! Где моя зарядка от телефона?! – вдруг, как нельзя, кстати, завопила из дома Татаурова.
Лёлик мигом сообразил что это отличный шанс завершить неприятный разговор с соседкой не оставив ей никакой возможности когда либо вернуться к нему.
- Господи, Боже мой! Где зарядка, где зарядка…- запричитал Пузырёв, - Без меня ну ничего сделать не могут! Сейчас иду!
Он в два глотка допил пиво, бросил пустую банку на дорожку и поспешно удалился в дом.
Женщина перестала открывать и закрывать рот и удивлённо посмотрела на лежавшую на дорожке банку, а потом на меня. Я спокойно пил пиво, никого не трогал и вид, судя по всему, у меня был адекватный.
- Нет, ну это нормально, как вы считаете? – спросила у меня Мишина мама, выходя из ступора, не то про Лёликову речь, не то про брошенную на дорожке банку.
Вопрос был, конечно, чисто риторический и обращен ко мне, в надежде найти хоть какую-то опору для пошатнувшегося здравого смысла. Я допил пиво, тоже бросил пустую банку на тропинку и, подражая суровому голосу диктора Гостелерадио ответил:
- Я считаю так: один…два…три…четыре… пять…
Женщина вздрогнула, округлила глаза, поспешно крестясь, попятилась от меня как от прокаженного, а потом повернулась и быстро пошла прочь, что-то бормоча себе под нос.
Я подобрал с тропинки обе банка и пошел в дом. На крыльце, ухмыляясь и давясь смехом стояли Татьяна и Лёлик.
- А что ты ей сказал? – спросил меня Пузырёв.
- Она спросила, как я считаю, ну я и сосчитал до пяти, - пояснил я.
- Как она деранула! – с восхищением заметил Лёлик.
- Ещё бы! – кивнула Татаурова - такой…эээ…как это называется, когда ты знаешь, что все вороны чёрные и вдруг видишь белую?
- Когнитивный диссонанс, - ответил я.
- Ага, - кивнул Пузырёв, - Точно, когнитивный диссонанс…Впрочем так ей и надо, а то вечно придёт и мораль читает как истина в последней инстанции.
- Чего ты причипился к бедной женщине! – укоризненно сказала Татаурова, - У неё никого кроме Бога и сына нет!
- А святой дух? – вставил я.
- Вот в следующий раз иди и сама с ней разговаривай, - обиделся Лёлик, - пусть она тебе мозг выносит всякой околорелигиозной хренью. Ну, уверовала в Бога, хорошо ей стало, теперь же она хочет, чтобы всем хорошо было, но почему-то именно тем способом который ей нравится, а это в принципе невозможно, хотя бы потому что я мужчина, а она женщина!
- А где наши кошки? – вдруг спросила Татаурова, - Кто-нибудь их сегодня видел? Лилку я полчаса назад сметаной кормила, а Маська?
- Маську я с утра видел, она в Лес ушла, - ответил Лёлик.
- Как в лес? – испугался я.
Оказалось, Сасик, когда был совсем маленьким, лесом называл соседний заброшенный участок.
- Причём он говорил не лес, а Лес, и думал, что там водятся волки, - закончил свой рассказ Пузырёв.
- Ага, - сказал я и посмотрел на Лес.
- Слушай, чего б перекусить, а? – сказал Лёлик супруге.
- Ну, сейчас сообразим чего-то нибудь,- пожала плечами Татаурова, - Коперник, ты есть хочешь?
Я, поразмыслив, отказался, сказав, что, пожалуй, пойду, отдохну, а то утренние приключения, кроссворд и давешняя Мишина мама истощили меня духовно, физически и интеллектуально.
- Ну и хрен с тобой,- ответил Пузырёв, и поволок Таньку на кухню.
Я подождал, пока они зашли на кухню, и пошел в дом. Поднявшись наверх, я взял книгу и спустился обратно, намереваясь устроиться на диване в комнате, но там уже устроился Сасик. Он ел чипсы и смотрел фильм про Индиану Джонса.
- Диск? – спросил я Сасика.
- Не, по канале, - ответил мальчик, не отрываясь ни от чипсов, ни от экрана.
Стрельба, погони и мордобой захватили меня и я уселся в кресло около дивана. Сасик протянул мне пакет с чипсами и на полчаса, что остались до конца фильма, я выпал из нашей реальности.
«А вот если Индиану Джонса причесать, одеть поприличнее и убрать эту дурацкую шляпу, то получится Джеймс Бонд» - подумалось мне, когда началась бравурная музыка с титрами.
В телевизоре, меж тем образовались «Уральские пельмени» и принялись по-своему шутить. Смотреть и слушать это, было выше моих сил, и я поднялся наверх, но в комнате было настолько жарко, что вскоре я решил пойти с книжкой на скамейку перед крыльцом, там сейчас как раз должна была быть тень. Спустившись вниз, я наткнулся на Лёлика. Он стоял на дорожке ведущей от кухни к дому, щелкал семечки, выплёвывая шелуху прямо на клумбу, и задумчиво смотрел на огромного шмеля деловито копошашегося в цветке лилейника.
- Семечек хочешь? – спросил меня Пузырёв.
- Давай, – согласился я.
- Там на кухне целая сковорода, правда, мелкие.
Я пошел на кухню, взял со сковороды горсть семечек и тут же высыпал их обратно. Семечки были горячие и обжигали руку. Тогда я насыпал их в стакан и взял ещё один для шелухи.
- Коперник! – заорал снаружи Лёлик.
Я вышел на улицу. Лёлик стоял на том же месте и всё так же созерцал шмелей.
- Чего? – спросил я, подойдя к нему.
- А? – отозвался Пузырёв, выныривая из раздумий.
- Чего орал? – опять спросил я.
- Семечки кончились! – ответил Лёлик, протягивая пустую руку.
Я отсыпал ему семечек из стакана.
- Горячие, - сказал я Лёлику.
Он никак не отреагировал на моё предупреждение и невпопад сказал:
- А вот представь, Коперник, если бы шмели были размером с Маську!
Я представил и ужаснулся.
- Кошмар! – сказал я.
- Нет, это не кошмар, - ответил Пузырёв, - Вот Танька в бигудях с клубничной маской на лице и огурцами на щеках – вот это кошмар! Пойдём на скамеечку присядем.
Он повернулся и пошел к дому. Я поплёлся за ним.
- А вот как будут бигуди в единственном числе? – спросил я у Лёлика – Бигудя?
- Чего будет? – не понял Пузырёв.
- Ну, вот бигуди это много, а одна эта хреновинка как называется? Бигудь?
- Не знаю, - ответил Лёлик, явно озадаченный моим вопросом, - Может бигудина, или бигудёвина?
- Или бигудица? – предложил я.
- Понятия не имею, у Таньки спроси, она ими пользуется.
Только мы с Лёликом уселись на скамейке под берёзой, как тут же на крыльце дома появилась Татаурова.
- О! Хорошо устроились! – сказала она, увидев нас.
- А ты куда? – спросил жену Пузырёв.
- На кухню, кошек кормить, потом огород поливать надо, - ответила Танька – О! Семечки! Дайте попробовать!
Я сыпанул Таньке из стакана полную горсть. Некоторое время мы молча щелкали семечки.
- Тань, а как будут бигуди в единственном числе? – вдруг спросил Пузырёв у супруги.
- А у них есть единственное число? – ответила вопросом на вопрос Татаурова – У бигудей как и у ножниц, нет единственного числа.
- Вот те раз! – удивился Лёлик – Одна эта штуковинка есть, а единственного числа нет! Непорядок…
- А у ножниц то же самое – парировала Танька.
- Ничего не то же самое, - сказал я – Ножницы только вместе работают, по отдельности они бесполезны для резания, а одна бигудёвина вполне функциональна.
- Вот-вот! – тотчас согласился со мной Лёлик, - Так что единственное число должно быть. Коперник предложил назвать это «бигудь», а мне больше нравится «бигудёвина».
- Можно ещё бигудина или бигудица, - добавил я.
- Бигудица как-то неприлично звучит, - сказал Пузырёв.
- Тьфу, дураки какие! – выругалсь Татаурова и отряхнула руки.
- Чего дураки сразу? – обиделся Лёлик, - Серьёзный вопрос!
- Так, не путайте меня! – категорично заявила Татаурова – Вот куда я сейчас шла?
- На кухню, - ответил жене Лёлик.
- Ага… А зачем? - несколько рассеянно спросила Танька,
- Кошек кормить! – хором сказали мы с Пузырёвым.
- Точно! – обрадовалась Татаурова – Я пойду, а вы тут как-нибудь без меня разберитесь с этим серьёзным вопросом.
Танька ушла на кухню, мы с Лёликом дощёлкали семечки, и он пошёл в дом, а я устроился, было на скамейке с книгой, но тут объявился Сасик с Настей и её братом Максом. Дети тотчас устроили догонялки с криками и визгами, так что о том, чтобы почитать спокойно речи уже не шло. Время было около семи, и я подумал, что надо посмотреть, что там творится в мире, как раз сейчас новости начнутся. В доме было чуть прохладней, чем на улице, в комнате за ноутбуком сидел Пузырёв и шарился за какой-то надобностью по просторам интернета.
- Я включу телик, новости посмотреть? – спросил я его, укладываясь на диван.
- Включай, включай, - ответил мне Лёлик - А что там за команду тебе рекламировал этот…как его…
- Валерий Михайлович, - подсказал я.
- Да, Валерий Михайлович
- Слушай, не помню как точно, но в ней три года играл на басу Лемми из Motorhead.
- Уже интересно – заметил Лёлик – сейчас погуглим.
Он принялся стучать по клавишам.
- Ага…Hawkwind — британская рок-группа, образовавшаяся в 1969 году в Лондоне, Англия, исполняющая психоделический рок с элементами прога, хеви-метал и экспериментальной электроники и упоминающаяся наряду с Pink Floyd в числе родоначальников жанра спейс-рок. – прочитал Пузырёв.
- Надо будет их послушать как-нибудь на досуге,- заметил я.
- Ну да, ну да…- рассеяно сказал Лёлик и продолжил читать - Существенную роль в формировании стиля коллектива сыграли писатель Майкл Муркок, с которым группа активно сотрудничала в 1970—1980-х годах, и Роберт Калверт, её фронтмен в 1972—1978 годах… Ты знаешь таких? – спросил он меня.
- Нет – ответил я – Читай дальше.
- Гитарист, вокалист и автор песен Дейв Брок единственный бессменный участник группы, всего за время существования коллектива через него прошло более 50 музыкантов.
- Представь, какой юбилейный концерт можно закатить! – сказал я.
- Да уж…- согласился Лёлик - К концу 1968 года, уже знакомый с ранним творчеством Джими Хендрикса, Pink Floyd и Kingdom Come Артура Брауна, Брок принял решение из акустики перейти в «электричество». Бо;льшую часть времени он проводил дома с гитарой и «травой»; его первое знакомство с ЛСД состоялось дома у знакомого гитариста Мика Слэттери. Однажды гитарист принёс Дэйву альбом репродукций Уильяма Тёрнера, тот поразился эффекту, который производит живопись в сочетании с наркотическим эффектом, и с этого момента решил, как он вспоминал позже, что должен «создать звуковой эквивалент эсид-трипа: в этом состояла основная идея Hawkwind».
- Знаешь, в те годы только ленивый не пытался это сделать – заметил я – да только мало у кого получилось.
- Угу…- дежурно ответил Пузырёв.
Откуда-то появилась Лилка, не особо церемонясь, залезла на меня и принялась топтаться по груди. Я почесал ей за ухом, она запела песню и устроилась под мышкой.
Телевизор, лилкина песня и монотонный бубнёж Лёлика убаюкивали, и, в какой-то момент я задремал, поэтому дальше история группы воспринималась фрагментарно.
…Коллектив взял себе новое название — Hawkwind Zoo, которое сократилось затем до Hawkwind. В основу было положено прозвище Тёрнера: оно имело отношение к двум его привычкам: оглушительно прокашливаться (hawking) и испускать газы (wind). Назвавшись таким образом, музыканты словно бы давали понять, что с этих пор «испускать» из себя намерены что угодно, ни в чём себя не ограничивая…По крайней мере откровенно …После концерта в Амстердаме ушёл Хью: не рассчитав дозировку, он, по словам Тейлора, «узрел Иисуса», после чего «…взял ещё немного ЛСД и обратно не вернулся»… Эк его угораздило-то…Мы играли концерт в Эксетере. Она пришла и спросила, нельзя ли ей станцевать, мы сказали — можно, и тогда она вдруг догола разделась! На следующий вечер она явилась на наш концерт в Редруте, снова поднялась на сцену и станцевала! В общем, мы решили её оставить»…голая девка – это беспроигрышно, ничего не скажешь … Возможно, самым важным приобретением стал Роберт Калверт: многосторонний литератор и артист, страдавший тяжёлой формой маниакальной депрессии…Да, воистину ценный кадр… Как признавался позже Дейв Брок, «никто из нас не умел толком играть ни на одном инструменте. Иной раз играешь на концерте и чувствуешь, что полная ерунда выходит, а публика почему-то в восторге…Это сильно деморализует»…О характере звучания пластинки можно судить хотя бы по признанию Брока: «Я всегда принимал ЛСД перед микшированием альбома, и мы обычно подсыпа;ли его звукоинженерам. Люди в этом смысле очень нас опасались»…какие всё-таки креативные ребята…«Наша цель — создавать не просто музыку, но музыкальную среду, которая затрагивала бы и использовала все человеческие эмоции. Мы хотим, чтобы люди ловили кайф не от кислоты, а от концерта. Мы и сами репетируем под стробом», — рассказывал Тёрнер в интервью Melody Maker… Похвально, б**! ... Мы с Дик-Миком не спали четверо суток, держались на капсулах декседрина, так что мозги у нас были уже набекрень…Коперник! Коперник, блин, хватит спать!
- Я не сплю…я только лежал с закрытыми глазами…
- Ну да, я слышал, как ты не спал…что такое декседрин?
- Хрен его знает, амфетамин какой-нибудь, в 60-70-е их много в ходу было…
- Ладно… Но нужно было ехать на концерт в Roundhouse… так что мы приняли по паре мандракса, чтобы успокоиться… Сделалось скучновато, мы приняли каждый по паре «блэк-бомберов»… А блэк-бомберы это что?
- Насколько я помню это слэнговое название фенамина, - сказал я – То есть они жрали стимуляторы и седативные попеременно. На такой коктейль очень легко подсесть
- Обычное дело, - согласился Пузырёв – Одни мои знакомые панки ели сиднокарб пополам с феназепамом… Но нужно было ехать на концерт в Roundhouse… так что мы приняли по паре мандракса, чтобы успокоиться. Сделалось скучновато, мы приняли каждый по паре «блэк-бомберов»… Приезжаем в Roundhouse: кто-то приносит кучу бомберов, мы принимаем по десятку каждый: это уже много. Кто-то приходит с мандраксом: мы на взводе, глотаем по три, — нужно же успокоиться. Приносят кокаин, в больших таких пакетах, мы думаем — возьмём понемногу. Все это время в гримёрке — сплошное курево. Мы уже в полной отключке. А тут несут «кислоту» и мескалин — мы и это всё тоже глотаем. Но пора выходить на сцену. Мы с Дик-Миком — закоченелые, как две доски. «Не могу пошевелиться, Дик-Мик, а ты?» — «Я тоже. Классно, правда?» — «Что делать, мы же не сможем играть?» — «Придумаем что-нибудь», — говорит он...Да, несомненно талантливые ребята…Как говорил в последствии Лемми, к тому моменту группа раскололась на два лагеря – амфетаминовый и психоделический, которые друг друга недолюбливали, и по сути его уволили из-за того что он употреблял не те наркотики…Запись в трудовой книжке – уволен по статье, за систематическое нарушение наркотического режима коллектива…Коперник! Ты опять спишь? Поехали, искупнёмся что ли?
- Ты же выпимши, тебе за руль нельзя! – ответил я Пузырёву.
- Точно, - согласился Лёлик
Под окнами с топотом и криками пронёсся табун детей, и почти тотчас окуда-то от калитки раздались радостные крики на три голоса «ёжик! ёжик!».
- Тогда пойдём ежа спасать! – сказал Пузырёв, закрыл ноутбук и быстро вышел. Я некоторое время продолжал валяться на диване, но потом осторожно переложил Лилку на подушку и тоже пошел на улицу.
Шумная компания из троих детей, Лёлика и Таньки собралась недалеко от калитки у кустов черноплодки. Ёжика нашла Маська на границе заброшенного участка, но теперь она сидела поодаль и нервно махала хвостом. Шум и суета ей явно не нравились. Я подошел к кошке и погладил её. Маська встала, обтёрла мне ноги и, нырнув под калитку, пошла вдоль канавы к Дунайскому. Дети галдели, им хотелось взять ежа на руки, но тот, свернувшись в клубок, стойко держал круговую оборону. Наконец, Лёлик изловчившись перекатил колючий ежовый шар себе на ладонь и встал. Ёжик сжался ещё крепче, но через некоторое время немного расслабился и из колючек появился чёрный кожаный нос.
- Какой хорошенький! – умилилась Татаурова и побежала на кухню за сгущенкой, чтобы угостить ёжика.
В этот момент Настю и Макса позвали домой ужинать, и они убежали, пообещав вернутся, как только покушают. Сасик крутился около отца, пытаясь получше разглядеть маськину находку. Ёжик был небольшой, черные острые иглы с белёсыми концами густо топорщились во все стороны, казалось, зверёк весь целиком состоит из них.
- Как интересно они размножаются? – вдруг поинтересовался Лёлик – они же насквозь колючие!
- Бронежилет одевают, - ответил я.
Вернулась Танька с угощением для ёжика.
- Чур я кормлю! – сию минуту сказал Сасик и заполучив банку принялся есть сгущёнку сам.
- Дай подержу, - сказала Татаурова и забрала ёжика у мужа. Ёж спрятал нос и опять сжался в тугой клубок.
- Саша, отдай сюда банку, - сказал Пузырёв сыну.
- Папа, я кормлю! – возмутился Сасик.
- Вот и корми, а то ты сам сгущёнку лопаешь - ответил ему Лёлик
Сасик зачерпнул полложки сгущёнки и остановился в недоумении уставившись на практически идеальный колючий шар без каких- либо признаков рта.
- А как его кормить? – спросил он родителей.
- Положи ложку вот сюда, - сказала Татьяна сыну, - здесь мокро, похоже, здесь нос.
Сасик положил ложку с угощением, куда сказала мать, но ровным счётом ничего не произошло.
- Или не нос – сказал я, примерно минуту спустя.
- Тогда, Саша, ложку надо класть с другой стороны, - поддакнул мне Пузырёв.
- Так, вы на что намекаете? – испугалась Татаурова, - Он что…
- Ну, мог, наверное, со страху…- согласился Лёлик.
- Дураки! – обиделась Танька.
Тут ёжик снова высунул нос и активно занюхал им в сторону сгущёнки. Затем появился чёрный блистучий глаз, ёж развернулся и с чавканьем принялся уплетать нежданное лакомство, снискав с нашей стороны громогласное сюсюканье. Вскоре ложка была вылизана дочиста, и Сасик сунул ежу под нос ещё одну. После третьей ложки зверёк совсем разомлел и высунул из-под колючек когтистые узловатые лапы. Танька подхватила ежа под передние лапы, тот даже не стал сворачиваться в клубок. Его пузико было покрыто пушистой желтоватой шерсткой, мокрый нос беспрестанно двигался, при этом ёжик сопел как маленький паровоз.
- Это мальчик, - сказала Татьяна, и тут же, засомневавшись, добавила - или это хвостик?
В этот момент Сасик звонко чихнул. Ёжик судорожно дёрнулся, фыркнул и вцепился Таньке зубами в ладонь между большим и указательным пальцами.
- А-А-А! – завопила Татаурова больше от страха, чем от боли, ещё больше напугав бедного ежа. Зубов он не разжал, но рефлекторно попробовал свернуться в спасительный клубок. Теперь Таньке стало больно, и она стряхнула ежа с руки. Колючий ежиный ком упал в траву и затих.
- У-у-у, скотина, укусил! – продолжала вопить Татьяна.
- Надо йодом залить, или перекисью – сказал я.
- Зачем? – испугалась Татаурова.
- Вдруг ёж бешенный, - ответил я.
- Да ладно…- недоверчиво сказала Танька, - он, наверное, просто перепугался.
- Ну да, - согласился Лёлик – он подумал, что ёжики, фаршированные сгущенкой, наверняка очень вкусные и его сейчас начнут есть.
- Бешеные ежи тоже пугаются, – возразил я – так что лучше всё-таки обработать рану йодом.
- Ладно, пойдём, - сказала Танька, - только покурим, а то я всё никак успокоиться не могу.
Танька с Лёликом уселись на скамейку и принялись дымить, Сасик достал телефон и начал азартно рубится в какую-то игрушку, а я подумал, что самое время пописать и пошел к туалету. Около кухни мне навстречу попалась соседская Китти. Взглянув на меня изподлобья недобрым взлядом кошка поспешно пересекла лужайку и скрылась в Лесу. Подойдя к табзалету, я в очередной раз подивился его ветхозаветности и понял, что внутрь мне заходить совсем не хочется, поэтому я зашел за него и пристроился справлять нужду под рябину. Когда я вернулся к народу, вовсю шло обсуждение, какое бы кино посмотреть. Лёлик требовал боевик, Сасик мультфильм, а Татаурова комедию. Увидев меня, они все втроём наперебой начали спрашивать, что бы я хотел посмотреть. Я ответил в том плане, что лучшее кино это сон, и я сейчас пойду спать, а выбирать нужно по принципу «Своей игры».
- Это как? – не понял Пузырёв.
- Выбираете 10 фильмов и по очереди убираете то, что смотреть не хотите – пояснил я.
- Гениально! – восхитилась Танька.
Они дружно побежали выбирать вечернее кино согласно рекомендованной процедуре, а я поднялся наверх и, почитав с полчаса книжку, уснул, и приснился мне сон из студенческой молодости про Пупа, Пусю и сосну.
* * * * *
Дождь, начавшийся вскоре после обеда, давал все основание надеяться, что сегодняшний вечерний практикум отложат. Однако же ливень кончился так же быстро, как и начался, и Пуся, наш руководитель практики по фармакогнозии, погнала всех в лес. Мне, Пупу и Ерешке выпала честь тащить землемерный циркуль, метровые сетки и прочую громоздкую ерунду для практического занятия на местности. Мы довольно долго шли по просёлку, обливаясь потом, лезли вверх по косогору и ещё минут десять брели по лесу. Где-то недалеко погромыхивало, а духота и безветрие наводили на мысль о скорой грозе. Наконец-таки мы пришли на место, и Пуся скомандовала, что можно немного отдохнуть и послушать её. Студенты тут же разбрелись по сторонам и принялись кормиться в обильном черничнике.
- Товарищи! Не расходитесь! – пропищала Пуся, - Я сейчас рассказывать буду!
Именно за этот противнопищащий голосок и жеманные манеры её и прозвали Сюся-пуся, а потом Пуп ненароком сократил это прозвище на половину, да так и осталось. Пуся была чуть старше нас, и выглядела как студентка третьего курса, но уже защитила диссертацию и преподавала на кафедре фармакогнозии. Она старалась выглядеть деловой и строгой, но у неё это плохо получалось, и студенты не воспринимали её всерьёз. Как можно воспринимать в серьёз препода с таким голосом и прозвищем, сами подумайте. Однако же, чтобы не дразнить гусей, все на минуту бросили поедание ягод и сделали полшага к Пусе. Та, видимо удовлетворившись этим чисто ритуальным действием, принялась читать нам лекцию о методах определения запасов лекарственного растительного сырья. Через пару минут Пусе внимали только патологическая отличница Мельник и всегда всех слушавшая казашка Тазагуль, остальные же либо опять продолжили поедание черники, либо просто дремали под соснами, вполуха отслеживая интонации Пусиного писка. Вообще же переться в лес, в такую жару, после обеда, было, по крайней мере, не гуманно. Ни ветерка, ни тени в этом сосняке беломошнике, духота как в сауне, пот ручьём и слепни - короче все условия для учёбы. Пусю это всё видимо совсем не волновало, как не волновала её и явно приближавшаяся гроза. Она принялась нам самозабвенно рассказывать про метод модельных экземпляров.
- Метод заключается в том, - вещала Пуся, - что на заросли лекарственного растительного сырья набрасывается метровая сетка и подсчитывается количество штук лекарственного растения попавшего внутрь сетки. Затем срезается один экземпляр и взвешивается на весочках. Чтобы узнать, сколько сырья растет на одном квадратном метре нужно умножить вес этого растения на количество экземпляров внутри сетки. Обычно, чтобы избежать неточностей в пределах одной территории делают несколько замеров, например три, вычисляют среднюю цифру и умножают её на площадь заросли. Такой метод хорош для лекарственного растительного сырья растущего ярко выраженными отдельными экземплярами, например, ландыша. Вот, товарищи, приведите мне, пожалуйста, ещё один пример такого сырья…
Студенты почему-то услышали только последнюю фразу Пусиной тирады и какой именно пример нужно привести никто, похоже, не знал. Все с надеждой посмотрели на Мельник с Тазагуль, но первая всё ещё конспектировала Пусину лекцию и вопрос пока не достиг её мозга, а вторая, судя по растерянной физиономии, мало что поняла. Повисла напряжённая тишина, стало слышно, как жужжат слепни и где-то совсем уж недалеко раскатисто грохочет гром.
- Поактивнее, товарищи! – в каком-то отчаянии пискнула Пуся, - Какие вы знаете лекарственные растения, растущие отдельными ярко выраженными экземплярами?
Вопрос опять повис в воздухе. Похоже, жара и недавний обед совсем отбили желание думать. Студенты потихонечку попрятались за сосны, надеясь, что преподаватель их не заметит. Пуся обернулась и увидела мирно дремавшего около дерева Пупа.
- Пупышев, вы что скажете? – решительно спросила Пуся.
Пуп с трудом разлепил один глаз и, недоумевая, посмотрел на Пусю. Судя по всему, сразу после обеда, пока шел дождь, он и его закадычный друг Ерешка, решив, что вечернего похода в лес не будет, допили таки тот портвейн, что оставался с позавчерашнего дня рождения Зули. Казалось, что Пуп напрочь не в курсе дела и даже не может сообразить, что же Пуся от него хочет, но я недооценил его.
- Сосна, - прошелестел Пуп в усы и закрыл глаз.
- Правильно, сосна! – обрадовалась Пуся, - Ещё раз повторю, что при данном методе определения запасов лекарственного растительного сырья нужно срезать один экземпляр растения, взвесить его, потом умножить на…- Пуся вдруг сообразила, что тут что-то не так, и замолчала.
Студенты, те, что посообразительнее, уже начали посмеиваться, потом начались перешёптывания,
-…количество экземпляров…внутри …метровой сетки…- совсем потерявшись, по инерции пропищала Пуся и замолчала совсем.
Смешки, меж тем, пошли в народ, и через минуту, все тридцать человек, позабыв про семинар, уже вовсю прикалывались над новой хохмой. Занятие было сорвано.
- Нет, товарищи, сосна это всё-таки не очень удачный пример, - покраснев от смущения, сказала Пуся.
И тут громыхнуло уже прямо над нами, с неба упали первые капли дождя, а Ерешка не выдержал и заржал во весь голос.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
*13 - как и в случае Диего Марадоны, являет собой руку Божию - Рука Бога (исп. La Mano
de Dios, англ. The Hand of God) — один из самых знаменитых футбольных голов в
истории, забитый аргентинцем Диего Марадоной на 51-й минуте
четвертьфинального матча чемпионата мира по футболу 1986 года против сборной
Англии. Гол был забит рукой, но рефери защитал его, подумав, что Марадона забил
мяч головой. В результате аргентинцы выиграли матч со счётом 2 -1 и в конце
концов стали Чемпионами мира. На послематчевой конференции автор гола заявил,
что спорный мяч был забит «отчасти головой Марадоны, а отчасти рукой Бога»