Савейна. Тайны Красного каньона

«Савейна. Тайны Красного каньона»
Книга первая
Фантастический роман

Автор: Оливер Сорбас  (Олег Гончаров)
             Васай   Сорбас (Василий Гончаров)

1.
День на Фароне медленно угасал. Огромное рыжее светило Нирис, как всегда, величественно спускалось по небосклону за далекий горизонт, заставляя мелкую живность забиваться как можно глубже в прогретые за день щели. Быстро схлопывались чешуйчатые цветы на ветвях деревьев-падальщиков, плотно прижималась к земле фиолетовая трава онисма[1], покрываясь, словно панцирем, защитной клейкой паутиной. Фаронские ночи не прощают случайных ошибок. Всё живое, не успевшее к восходу двух лун подготовиться к суровой ночи в разреженной атмосфере этой странной, не слишком пригодной для жизни планеты, вряд ли доживёт до утра...

Каньон. Удивительно прямой, с ровными, уходящими на шесть километров вглубь планеты отвесными стенами из красного камня. Если посмотреть на Фарону из космоса, каньон выглядит как гигантский надрез, сделанный гиперножом в куске масла красного цвета. Проходящий строго по экватору надрез, протяжённостью в тысячу километров, упирался в далёкие горизонты и было ощущение того, что из этого надреза вот-вот хлынет алая кровь раненой Фароны. С наступлением ночи каньон становился похожим на безбрежную реку, доверху наполненную чёрной, как смоль, водой. И в этой воде, по мере сгущения темноты, то здесь, то там, начинают вспыхивать слабые огоньки. Это фарониты[2] зажигают тепловые шары в своих жилищах, вырубленных в стенах каньона.

Последние минуты дня и Нирис, скользнув рыжим ободом по далёким вершинам, исчезает за горизонтом. Под громкий треск камней, лопающихся от резкого перепада температур, над небосклоном медленно встают две луны: молочно-белый Сэйтиб и розовая, полуразрушенная Алана. Ночь вступает в свои права...

Заканчивается сорок шестой день тридцатого месяца семь тысяч триста двадцатого года от времени большого переселения на Фарону цивилизации Тирауса.

2.
Осторожно ступая по острым камням, Савейна неслышно спускалась по тайной тропе к пещере Красной Кошки, время от времени останавливаясь, вжимая своё стройное, натренированное тело в шероховатую стену каньона и чутко прислушиваясь. Было бы глупо стать чьим-то ужином, потеряв бдительность в объятиях звенящей от холода Фаронской ночи. Но всё было спокойно. По крайней мере, так ей казалось. Кромешная тьма ничуть не мешала спуску, поскольку у всех фаронитов в шестилетнем возрасте глаза становятся чувствительными к инфракрасному излучению. Стены каньона ещё не остыли окончательно и девушка прекрасно видела перед собой тропу. От холода, который стремительно усиливался, у Савейны начали покрываться изморозью хитиновые чешуйки на открытых участках предплечий и висках. Нужно было спешить. Ускорив шаг, девушка преодолела ещё несколько десятков метров, осторожно перешла по шаткому подвесному мосту и, дрожа всем телом от холода, вбежала в узкое горло пещеры.

– Ты когда-нибудь замёрзнешь, так и не успев прожить жизнь, подаренную тебе богами, – в глубине пещеры вспыхнул розовый с голубыми прожилками плазмоид, вырвав из темноты сгорбленную фигуру старухи, сидящей на куче одеял из мякоти ниточного мха. – И тебя с удовольствием сожрут тархи[3]. Ты пришла очень поздно, поэтому ночевать будешь здесь. Закрой вход. Плоды молочного дерева в нише за твоей спиной.

Савейна, не говоря ни слова, послушно подошла к стене, достала из ниши большой, размером с её голову, матово-серый шар и положила его на неровный пол у самого входа в пещеру. Возвратившись к нише, девушка взяла небольшой серебристый куб и быстро поставила его на пол в метре от шара. Присев и развернувшись на корточках, поддела пальцами большое треугольное огниво из белого металла, хранящееся в специальном углублении в полу пещеры, и сильно ударила по кубу острым концом. Огниво обдало Савейну снопом искр, куб вспыхнул жарким матово-белым огнем, выхватив из полутьмы стройную фигуру девушки, большую пещеру за её спиной и старуху на груде одеял.

Жар, исходящий от горящего куба, пробудил в плоде молочного дерева невидимые процессы, и он начал быстро увеличиваться в размерах. Не прошло и минуты, как серый шар, раздувшись до невероятных размеров, наглухо закупорил вход, быстро кристаллизуясь под влиянием холода с внешней стороны пещеры. Бросив взгляд на почти сгоревший куб, старуха тяжело поднялась со своих одеял, подошла к большому блестящему шару, стоящему на металлической треноге в дальнем углу пещеры, и поднесла к его поверхности плазмоид. Между шаром и плазмоидом проскочило несколько небольших разрядов и плазмоид, скользнув по лезвию держателя, медленно просочился вглубь шара. Через мгновение пещера до краёв наполнилась ярким голубым светом и Савейна ощутила, как от шара волнами стало расходиться тепло.

– Так и будешь стоять? – старуха вернулась к одеялам и, удобно устроившись, подобрала под себя ноги. – Где вечернее подношение?

– О, извини, Касэлла! – Савейна быстро собрала в узел свои тёмно -рыжие волосы, достала из сумки завёрнутое в листья бранги мясо и подала его хозяйке пещеры. – Надеюсь, оно хорошо прожарилось.

– Сейчас проверим. Красивые девушки всегда плохо готовят, – Касэлла взяла у Савейны свёрток, развернула листья, тщательно обнюхала каждый кусок мяса и, подняв руки, начала беззвучно молиться.

Это было надолго. Савейна осторожно присела рядом на одно из одеял и посмотрела на раздутый плод молочного дерева, который до утра должен был защищать пещеру от ночного холода. Каждые двадцать шесть месяцев созревшие плоды молочного дерева из ярко - белых превращаются в матово-серые и это означало, что плоды готовы к полёту. Несмотря на суровый запрет, почти все дети по обе стороны каньона так или иначе летали на переспевших плодах. Нужно было лишь дождаться момента, когда раздувшиеся от жары плоды готовы будут оторваться от упругих ветвей и взлететь в бледно-розовое небо Фароны.

Готовясь к этому событию, новички, втайне от взрослых, плели необычайно крепкие сети из фиолетовой травы. Сети набрасывались на выбранные ими шары, а к концам сетей привязывали тяжёлые камни, чтобы шар раньше времени не взмыл в небо. Полёт был очень важным поступком в жизни каждого молодого фаронита и никто не хотел выглядеть в глазах своих сверстников трусом.

Считалось, что тот, кто не летал на шаре, был хуже тархов – ужасных на вид крылатых существ, стаи которых время от времени появлялись у стен каньона в надежде убить зазевавшегося фаронита. Но, несмотря на опасность, каждый год всё новые и новые смельчаки взлетали на шарах в небо без уверенности в том, что не станут обедом для тарха или, что ветер не отнесёт шар слишком далеко и его оболочка не лопнет от жары над пропастью...

– Неплохо, – оторвала Савейну от мыслей старуха. – Ещё немного и ты сможешь рассчитывать на то, что твой мужчина не швырнёт тебя на дно каньона во время трапезы.

– Этого никогда не будет.

– Не будет чего?

– Не будет никакого мужчины.

– Ты глупа, Савейна! Это непременно произойдёт. И даже раньше, чем ты думаешь! Твои родители и родители жениха заключили соглашение ещё до твоего рождения. Так принято в вашей касте. Поэтому, если у тебя выросли волосы внизу живота, а они у тебя, без сомнения, уже появились, ты выйдешь замуж.

– Это неправильно, – Савейна подняла голову и сжала кулаки. – Это моя жизнь. И мне решать, хочу я соединиться с кем-то или нет.

– Ты меня не слышишь, – Касэлла завернула остатки мяса в листья и положила свёрток под одеяло. – Ты ничего не решаешь. А все своенравные невесты заканчивали всегда одинаково. Их скармливали Силту[4], а остатки подбирали вечно голодные тархи.

– Если уж так случится, я убью этого монстра прежде, чем он прикоснётся ко мне!

– Убьёшь Силта? – Касэлла положила на колени большое вогнутое зеркало и беззвучно рассмеялась. – Ему уже триста лет! В своё время Силт без труда убил осуждённую на смерть царицу Кавэнну! А Кавэнна была великим воином! Это она со своим войском прогнала с этих земель лестингов[5]! Она тоже говорила, что убьёт Силта, а его клыками вырежет сердце у Верховного Правителя каньона. Кто-то из добросердечных воинов даже бросил Кавэнне копьё, когда её швырнули в яму к зверю. И что? Силт в мгновение ока содрал с её головы волосы, вместе с кожей, и сломал позвоночник. И, кстати, чем тебе не нравится этот щенок Неслис? Он же сын второго советника Верховного Правителя. Скажи спасибо, что твой будущий мужчина не сын сита[6], простого ловца паньеры[7], прозябающего там, внизу, на дне каньона. Говори, зачем пришла. Сегодня ведь не твоя очередь кормить Великую Провидицу...

– Ты и впрямь Провидица... – Савейна сняла накидку, искусно сшитую из белой кожи рогатой змеи, и оголила руки. – Ты можешь мне помочь разобраться с моим телом, Касэлла? У меня начали отслаиваться хитиновые чешуйки на руках.

– Как давно ты это обнаружила? – Касэлла прищурила слезящиеся глаза и наклонилась к Савейне.

– Вчера перед сном.



Беззвучно шевеля губами, старуха внимательно осмотрела её правую руку от плеча до кисти. Потом ещё раз и ещё.

– Да, так и есть. Ты не ошиблась. И теперь я понимаю, почему боги всегда были так благосклонны к тебе. У тебя уже не хватает двух парных завитков на плече и локте, – старуха прикрыла глаза рукой. – Через четыре месяца у тебя полностью очистятся виски и плечи. На тыльных сторонах кистей чешуйки отмирают в последнюю очередь. Не думаю, что ты столько проживёшь... Если кто-то узнает об отсутствии парных завитков, тебя и твою мать ждёт немедленная смерть, даже без решения Совета старейшин.

– Почему?! В чём наша вина?!

– Твоя мать зачала от мужчины из народа лестингов. Ты не дочь своего отца.

– Разве это возможно? Нас всегда учили, что лестинги наши злейшие враги! Даже эти мерзкие тархи не так опасны, как лестинги.

– Всё так, вам говорили именно это. Но ты не совсем фаронит. И это проблема.

3.
Ближе к полуночи к дому знахарки Ларсмы подъехал всадник. В непроглядной тьме всадник соскочил со своего аланхара[8] – сильного, стройного животного с покрытыми хитиновой чешуей мускулистыми ногами и плотным густым мехом на округлых боках, достал из сумки, притороченной к седлу, металлический активатор[9] и открыл задвижку. Сопло покрылось паутиной из коротких разрядов и вскоре разряды на конце устройства сформировались в плазмоид размером с кулак. Всадник осмотрелся и пошёл ко входу в жилище.
 
В свете плазмоида было видно, что всадник одет в плотный костюм из меха с длинным и густым ворсом, надежно защищающим его от холода. Голова всадника была покрыта колпаком из кусочков полированного розового стекла, тщательно подогнанных один к другому спайками из жёлтого металла. Подойдя к круглой каменной двери, всадник нажал ладонью на выступ в стене и каменная глыба двери медленно подалась внутрь дома.
 
Всадник быстро вернулся к аланхару, взял его под уздцы и вместе с ним зашёл в тесный коридор, ведущий вглубь дома. Мгновение спустя дверь неслышно сдвинулась с места, закрывая вход, и через минуту у жилища снова воцарилась тишина, изредка нарушаемая хрустом веток и костей зазевавшихся диких животных.

4.
– И что же мне делать? – Савейна подтянула под подбородок колени и зябко повела плечами.

– Не знаю, – Касэлла запустила руку под одеяло и достала похожий на удлиненный бутон цветка металлический колпак. Надев колпак на голову, Касэлла поправила на коленях вогнутое зеркало и посмотрела на Савейну. – Но... Если ты не исчезнешь, то непременно погибнешь.

– Что это? – Савейна указала пальцем на колпак.




– Резонатор, – Касэлла подняла голову к своду пещеры. – Видишь вон то отверстие?

– Да, вижу.

– Скоро над пещерой взойдет Сэйтиб, а немного позже и Алана. Зеркало соберёт в пучок свет Аланы и передаст в этот колпак.

– И что произойдёт?

– Я смогу задать вопросы богам.

– Ты шутишь?

– А как ты думаешь, почему Великая Провидица – я, а не ты?

– Ты хочешь сказать, что боги живут на Алане? Но это же смешно! Алана и Сэйтиб – всего-навсего спутники Фароны!

– Алана и Сэйтиб не только спутники Фароны, девочка моя. Ноиды[10] возвращаются на Сэйтиб в материнские соты, когда умирают тела, захваченные ими для прохождения жизненного цикла. Каждый возвращается в свою энергоячейку. У ноидов нет тел. И никогда не было. Ноиды – плазмоидная цивилизация. Тела есть у лестингов и фаронитов. Восемь тысяч лет тому назад рукотворная Алана потерпела катастрофу в окрестностях Фароны, столкнувшись с осколком блуждающей скалы, и лестинги были вынуждены искать убежище здесь.

– Но если у ноидов нет тел, то тогда чьими телами они пользуются? Лестингов или фаронитов?

– Телами фаронитов. В своё время ноиды и лестинги уже имели опыт сосуществования на Тираусе. Тогда ноиды пользовались телами лестингов. Однако мощная энергетика ноидов, выжигая духовную основу лестингов, всего за несколько тысячелетий привела к почти полной деградации и духовному вырождению цивилизации Тирауса. Полчища озверевших лестингов с изменённым сознанием сделали жизнь на Тираусе невыносимой. И тогда Верховные боги решили оставить умирающую планету. С трудом собрав на Алане меньше миллиона неинфицированных ноидами аборигенов, боги направили Алану сюда, в верхнюю точку созвездия Колтриноды. Конечной целью великого переселения лестингов была наша соседка Родона, которая находится по ту сторону Нириса. На Родоне нет хищников, змей, ядовитых насекомых и опасных для жизни цветов. Там настоящий рай! Но судьба распорядилась иначе и вот уже восемь тысяч годовых циклов лестинги пытаются выжить в этом аду. Я бы хотела провести следующую жизнь там, на цветущей Родоне. Если, конечно, боги мне это позволят...

– Да, но что мешает ноидам сейчас пользоваться телами лестингов, а не убивать их при любом удобном случае?

– Вибрации, Савейна. Странствуя по Вселенной в поисках нового дома, лестинги смогли перенастроить свой код жизни на главную частоту вибраций со значением 432 корра. Эта частота – шестой звук вселенной, отвечающий за возвращение к духовному началу. Энергетика ноидов не может входить в резонанс с такими малыми частотами, поэтому захват тел лестингов стал для них невозможен.

– Так это всего лишь месть? Не слишком гуманно со стороны ноидов, – Савейна распустила волосы и посмотрела на свои руки. – Хорошо. С ноидами и лестингами разобрались. Но, в таком случае, кто я?

– Лестифар[11], – Великая Провидица оголила своё плечо, затем убрала волосы с висков. – Как, впрочем, и я. Видишь, у меня нет чешуек на теле.

– Глазам не верю! – Савейна дотронулась до молочно-белого плеча Каселлы и подсела ближе. – Но ведь ты же Великая Провидица фаронитов! Ты не боишься, что кто-то узнает о твоей тайне?

– Я прожила долгую жизнь и давно перестала бояться смерти, а от тебя я точно не жду подвоха. Остальные, кто приносит мне подношения и выслушивают указания богов, по закону не должны даже заглядывать в пещеру. Кроме редких исключений. Одним из них являешься ты.

– Почему?

– Потому, что боги Аланы весьма благосклонны к тебе. Не знаю, что там они задумали, но тебе открыт доступ к знаниям.

– Ты шутишь? Знания запрещены.

– Тем не менее это так.

– Почему же я ничего не помню?


– Видимо, ещё не пришло твоё время. Придёт и ты вспомнишь, как это произошло однажды с Нартридом. Нартрид, как и мы с тобой, родился лестифаром. И когда на восемнадцатом годовом цикле его тело начало очищаться от чешуек, он почти четыре года прятался в дальнем углу этой пещеры, получая знания во сне. Он тоже ничего не помнил об этих снах, пока боги Аланы не открыли его разум, – Касэлла прикрыла платком оголённое плечо и подняла крючковатый палец вверх. – Однажды ночью он просто исчез из своего закутка. Словно растворился в воздухе. Позже я нашла среди его тряпок небольшой металлический ящик и десяток полированных металлических пластин, за которыми он внезапно вернулся через долгих двадцать годовых циклов. Я даже поначалу не узнала его – он сильно хромал на одну ногу, был худ и молчалив. Но своего металлического ящика он в пещере не нашёл. Ящик странным образом исчез... Возможно, его украл Моркан.

– Ты о старейшине фаронитов?

– Да, именно об этом мошеннике я и говорю. И не смотри так на меня. Разумеется, теперь он почтенный старец, у него куча наложниц, которые согревают его дряхлое тельце по ночам. А много лет назад он был молод, красив и довольно настойчив, – Касэлла покраснела и весело рассмеялась. – Его настойчивость привела к тому, что Моркан стал тайно приходить ко мне в пещеру и оставаться здесь на ночь. Но всё закончилось большим разочарованием... Оказывается, этот мошенник подсыпал мне в питьё сильное снотворное и после любовных игр я просто проваливалась в безмятежный сон. А мой избранник надевал резонатор, клал на колени зеркало и общался с богами Аланы. Да, он не предал меня, хотя знал, что я лестифар. Но он нарушил условия нашего общения и был за это навсегда изгнан из пещеры... И из моего сердца.

– Ты говоришь непонятные для меня вещи, Касэлла, – Савейна повела плечами и набросила накидку. – Меня никто и никогда ничему не учил. Кроме чтения, которому меня обучила ты. И, если уж начистоту, то я не верю в существование богов.

– Ладно. Тогда откуда мне известно, что ты вот уже три годовых цикла берёшь уроки боевого мастерства у старого Олона в дальних коридорах Розового грота? Ведь об этом не знает никто, кроме вас двоих. Иначе и ты, и старик уже давно были бы сосланы на дно каньона к ситам, выращивать злаки для фаронитов. Впрочем, твоё неверие ничего не меняет, дитя моё. На Фароне длинные ночи. Ты ведь не станешь утверждать, что помнишь все свои сны?

– Ты права, не помню. Но нам всегда говорили, что знания и технологии были запрещены для того, чтобы не нарушить хрупкое равновесие в природных циклах этой почти непригодной для жизни планеты. Зачем давать мне запрещённые знания?

– Этого я не знаю. Если верить богам, технологии, которыми обладала когда-то цивилизация лестингов, могли бы убить остатки атмосферы Фароны всего лишь за двести годовых циклов. Возможно, это правда, однако этого могло и не случиться, если бы лестинги поступали ответственно и разумно. Ведь так? Но, с другой стороны, у тебя есть жабры? У меня тоже их нет. И случись что-либо с Фароной, мы не смогли бы жить на дне каньона в Великом озере, питаясь водорослями и сырой паньерой. Впрочем, я не думаю, что доступ к знаниям дан тебе для разрушения этого мира. Скорее, наоборот. А теперь помолчи. Я должна выслушать богов.

Савейна посмотрела вверх. Прямо над ними, в проломе свода пещеры, заслоняя собой яркие далёкие звёзды, появилась розовая Алана.

5.
Всадник, держа покорного аланхара за уздечку, быстро завёл его в стойло, насыпал в большое корыто зёрен молочного дерева и только после этого отворил тяжёлую металлическую дверь, ведущую в так называемый большой зал. Впрочем, назвать залом огромную яму со сводом из толстых брёвен и стенами, укрепленными рогожами из травы, можно было лишь, имея очень большое воображение. С потолка свисала столетняя паутина, глиняный пол был усеян костями жертвенных животных, на стенах висели пучки высушенных трав, невыделанные шкуры животных и хитиновые скелеты огромных ядовитых бабочек бораби[12], крылья которых используют в запрещённых ритуалах и для приготовления лекарств.

– Ты не очень-то и спешил, Патстиан! – из дальнего угла захламленного зала вышла Ларсма – пожилая, бедно одетая женщина с нечёсаными седыми волосами и худым морщинистым лицом. – Я уж подумала, что ты нашёл себе другое место для утех. Поближе к Чёрной башне... – на лице знахарки появилась насмешливая улыбка и в её молодых глазах, с которыми неумолимое время так ничего и не смогло сделать, замелькали искорки радости...

Разворошив сучковатой палкой головешки в костре в центре зала, Ларсма подошла к гостю и улыбнулась ещё шире, показав свои на удивление белые и здоровые зубы. Патстиан, не выдержав взгляда, опустил глаза, молча достал из сумки кожаный мешочек и положил его на протянутую ладонь Ларсмы.

– Я приехал, как только мог, – Патстиан снял с головы стеклянный колпак и провёл рукой по седеющим волосам. – Я бы чего-то поел.

– Почему ты всегда стараешься поесть у бедной женщины посреди ночи? Тебя плохо кормят в Чёрной башне? – Ларсма хитро посмотрела на гостя. – Ты не боишься, что однажды моя голова перестанет контролировать руки и я поставлю на стол угощение, которое готовят только для заклятых врагов?

Патстиан покачал головой и подошёл к очагу.

– Я тебя давно знаю, Ларсма. Очень давно. Я знал тебя ещё тогда, когда ты была молода и очень красива. Тогда ты тоже старалась меня напугать. Не знаю, подсыпала ты мне все эти годы что-либо в пищу или нет, но, так или иначе, я до сих пор жив...

– Только любовное зелье, Патстиан. Только любовное. Потому что ты всегда был неплохим любовником. Если бы всё было иначе, некоторые из твоих костей непременно можно было бы найти среди тех, что служат мне ковром в этом зале. А сейчас иди за мной, – Ларсма кокетливо поманила гостя пальцем и пошла в тёмный угол. – Если уж ты так голоден...

Подойдя к стене, Ларсма приподняла рогожу и открыла небольшую деревянную дверь, скрепленную металлическими полосами. Быстро миновав длинный коридор, освещённый плазмоидами, неподвижно парящими в нишах вдоль стен, Ларсма и её гость поднялись по ступенькам, прошли по ещё одному коридору и через минуту вошли в восьмиугольную комнату с большим белым шаром под потолком.

В комнате было тепло, уютно и чисто. Справа от двери на небольшом возвышении стояла большая кровать с резной спинкой из дерева баро[13], усланная мягкими шкурами рыжих корабо[14] – большого пушного зверя, питающегося змеями. Слева стоял стол, заставленный блюдами с мясом и зеленью.

– Совсем неплохо для бедной женщины. Впрочем, как и всегда, – Патстиан положил свой стеклянный колпак на кровать и принялся расстегивать ночной костюм.

– За такие подношения, мой друг, не могу же я кормить тебя объедками. И погружаться в молодость на глиняном полу не совсем к лицу такому кавалеру, как ты, – Ларсма подбросила на ладони кожаный мешочек. – Ты приносишь мне голубые кристаллы, а я дарю тебе сказку...

– Кстати, всегда хотел тебя спросить... – Патстиан снял, наконец, защитный костюм, бросил его на скамью и, прищурив выцветшие голубые глаза, посмотрел на Ларсму. – Зачем тебе эти кристаллы? Я бы мог платить тебе драгоценными камнями.

– Это не совсем кристаллы.

– Что ты имеешь в виду?


– Это кристаллическая форма энергии. Видишь, – Ларсма высыпала на ладонь несколько кристаллов из мешочка. – Они все одинаковые. Это те самые запрещённые технологии. Не случайно же такие кристаллы есть только в одном месте, в Чёрной башне.

– Всё равно непонятно, зачем они тебе. И откуда ты знала, что кристаллы находятся в моей башне?

– Скажем так. Когда-то мы с Касэллой были близкими подругами. Задолго до встречи с тобой. Кристаллы, брошенные в особый любовный отвар, помогают нам с тобой какое-то время быть молодыми. Они побуждают спящие участки сознания смотреть на мир глазами другой реальности... Ты удовлетворен ответом? – Ларсма весело посмотрела на гостя и спрятала мешочек с голубыми кристаллами в карман широкой юбки. – У тебя ещё целых шесть лет, красавчик. Кто знает, сколько тебе придётся лежать в своей энергетической ячейке на Сэйтибе после окончания жизненного цикла? Сто, двести лет или вечность... Бери от жизни все, пока ты жив, – знахарка сделала паузу и ещё раз посмотрела на задумавшегося гостя. – Я скоро вернусь, а ты пока выпей напиток.

Ларсма зашла за ширму у изголовья кровати, незаметно нажала ногой на камень в полу и быстро исчезла в небольшом проходе, открывшемся в стене.
 
 Патстиан неторопливо снял с себя легкую кожаную куртку и бросил её на кровать, втянул ноздрями воздух и повернул голову к столу. Запах жареного мяса и каратского острого соуса сводил c ума. Патстиан пододвинул к столу большой кожаный мешок, набитый шерстью тархов, сел на него, взял со стола высушенный плод севейи[15] с напитком и залпом выпил. Налил ещё, сделал несколько больших глотков и жадно набросился на мясо...

А уже через минуту в голове у него зашумело, откуда-то сверху полилась тихая, приятная музыка, смешиваясь с шумом далекого водопада. Стены комнаты медленно растворились и Патстиан увидел себя: молодого, красивого юношу, сидящего в мягкой зелёной траве у весёлого ручья... Внезапно, словно из воздуха, рядом с ним возникла стройная, очень красивая женщина в полупрозрачных одеждах. Сев на траву, женщина нежно погладила юношу по густым каштановым волосам, наклонилась к его лицу и они слились с ним в страстном поцелуе...

На плечо Патстиана, заворожено наблюдавшего за молодыми людьми, легла чья-то мягкая ладонь. Патстиан вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Та же женщина, только что целовавшаяся с юношей у ручья, стояла за спиной Патстиана.

– Как ты это делаешь, Ларсма?

– Это знание тебе ничего не даст. Я могу возвратить на некоторое время твою чувственность, но не могу сделать тебя молодым на самом деле. К сожалению, я не могу сделать молодой и себя. Не подашь мне напиток? Мне необходимо видеть то же, что видишь ты. Надеюсь, там, – она показала пальцем на стену, – мы уже начали? – Ларсма сделала несколько больших глотков напитка и закрыла глаза.

Патстиан перевёл взгляд на двух молодых людей, неистово предающихся любви у ручья, и в его глазах вспыхнул безрассудный огонь страсти и бесконечного желания... Подхватив Ларсму на руки, Патстиан быстро понёс её на кровать.

– Ты даже не подождёшь, пока я поем? – Ларсма звонко засмеялась и обняла Патстиана за шею. – Утром я встану пораньше, чтобы ты не испугался, как это было в прошлый раз. Поверь, не слишком приятно видеть, как от тебя отворачивается мужчина, всю ночь занимавшийся с тобой любовью...

6.
В пещере Красной Кошки стояла звонкая тишина. Савейне даже показалось, что на некоторое время Великая Провидица перестала дышать. Но нет, Касэлла вдруг беззвучно и быстро зашевелила губами, будто повторяя за кем-то текст. Прошло ещё совсем немного времени и Провидица резко раскрыла глаза. Савейна посмотрела вверх, на свод пещеры. Алана исчезла.

– У меня плохие новости для тебя, Савейна, – Касэлла сняла с головы резонатор, накрыла его одеялом и отложила в сторону зеркало.

– Плохие? Но откуда мне знать, говоришь ли ты правду? Возможно, это лишь плод твоего воображения. Я же не слышала, о чём ты беседовала с богами, – Савейна осторожно взяла зеркало и посмотрелась в него. – Я в этом зеркале такая смешная!

– Тебе придётся мне поверить, дитя, – Касэлла сделала большую паузу, собираясь с мыслями. – Рунии всё равно помочь уже ничем нельзя, а у тебя есть шанс спастись.

– О чём ты говоришь?! – Савейна соскочила с груды одеял. – Почему моей матери нельзя помочь?! Что с ней?

– Твоя старшая сестра донесла на тебя. Оказывается, она видела изменения на твоих руках и раньше. Но молчала.

– Почему?

– Она не была готова заменить на супружеском ложе твою мать.

– О, боги! Но ведь закон запрещает кровосмешение!

– Тебе не говорили. Саулма – приёмная дочь твоих родителей. Если бы Руния дожила до утра, её бы непременно казнили. Если поймают тебя, ты составишь ей компанию...

– Что значит, если бы дожила?

– Твоя мать мертва. Её убила Саулма, спасая от верной смерти Гусвена.

– Тебе об этом сказали боги?

– Да.

– Тогда это очень жестокие боги!

– Боги почти не вмешиваются в наши судьбы. Боги лишь иногда дают нам необходимые подсказки. Всё остальное не их проблемы, – Великая Провидица встала с кучи одеял и подошла к Савейне. – Твоя сестра будет наказана. Её жизненный цикл будет сокращен.

– Её убьют?

– Боги никого не могут убить... Но Саулма не познает радости любви с Гусвеном. Напрасные старания. А вот убить... Думаю, это придётся сделать тебе, если ты уцелеешь. А тебе необходимо уцелеть.

– И что мне делать?

– Только одно, – Великая Провидица посмотрела девушке в глаза и взяла её за руку. – Я уже говорила. Бежать. До утра у нас есть время, чтобы сплести сетку для плода молочного дерева. Боги сказали, что имея такое храброе сердце, ты, возможно, и не погибнешь, спускаясь в каньон. Если, конечно, пойдёшь на этот шаг с ясной головой, – Касэлла сжала Савейне ладонь и улыбнулась. – А ещё боги откроют твой разум. Видимо, у них большие планы на твой счёт. Что скажешь?

– Я должна спуститься в каньон? Но как? Ведь шар летит только вверх! Не зря же мы в детстве привязывали к сетке камни.

– Всё просто. Когда ты взлетишь над каньоном, тебе нужно будет сделать в коже плода небольшой прокол и плод под твоим весом начнет снижаться. Вот, держи, – Касэлла приподняла одно из одеял и вытащила из-под него свой посох. Быстро отсоединив от посоха наконечник из белого металла, старуха положила его на ладонь Савейны и снова подняла указательный палец вверх. – Так сказали боги. Острым концом пробьёшь шар. И старайся не потерять наконечник. В этом куске ленурриума[16] спрятана сила тысячи Силтов!

– Ладно, постараюсь не потерять, хотя, как по мне, всё это выглядит не очень убедительно и я не верю в чудеса, – Савейна слегка подбросила наконечник на ладони и, вздохнув, положила его в свою сумку, висящую у неё на боку.

– Тем не менее сделай это для меня.

– Ладно, допустим, мне повезёт, и я уцелею, меня не сожрут тархи и я спущусь в каньон. Но я всё равно погибну в своей одежде от холода, как только Нирис зайдет за горизонт и в каньоне наступит ночь.

– До утра ещё есть время. Мы сошьем тебе одежду из этих одеял. Если ты не разобьёшься, а я почему-то думаю, что ты не разобьёшься, то непременно выживешь и не замёрзнешь.

Савейна безвольно опустила руки и посмотрела на Великую Провидицу глазами полными слёз.

– Я не могу. Я должна убить эту дрянь. И ты, – Савейна опустила руку в сумку и достала наконечник. – Ты же сказала, что у меня есть сила тысячи Силтов! Как это работает?

– Не знаю. Я всегда полагала, что это всего лишь наконечник моего посоха. Ты не должна думать сейчас о том, как наказать сестру за убийство матери. Ты должна помочь себе. Наверное, это для богов важнее.

– Важнее? Моя жизнь для них важнее? Зачем я им?

– Спросишь у них сама, – Великая Провидица кивнула головой в сторону зеркала и резонатора. – Боги сказали, что зеркало и резонатор ты должна взять с собой вниз. Наверное, теперь я смогу просто выпить зелье смерти и навсегда уснуть, чтобы никогда больше не видеть этой опостылевшей планеты, жизнь на которой отличается лишь своим концом. Он или плохой, или очень плохой...

– Мне кажется, тебе ещё рано думать о смерти. Ты же не намного старше матери моего отца. И разве так уж плохо быть Великой Провидицей?

– У каждого своя роль, девочка, и я устала от своей. Надеюсь, боги готовили тебя не зря. Да, и вот ещё что. Ноиды не зря охотятся на лестингов. Это не месть, как подумала ты. Перенастроив свой код жизни на главную частоту вибраций со значением 432 корра, лестинги, сами того не ожидая, открыли для своего потомства новые, поистине безграничные возможности... Потомство, полученное от спаривания лестинга и инфицированного ноидом фаронита, перенастраивает энергетику ноидов, вселяющихся в тела лестифаров в момент их рождения. В результате этого ноид остаётся без своей энергетической оболочки и со временем погибает. А гибриды, то есть, такие как мы с тобой, получают мощную продуктивную энергетику. И, что самое важное, около семисот годовых жизненных циклов...

– То есть, ты хочешь сказать...

– Да. Я почти ровесница матери твоего отца и у меня впереди ещё пятьсот годовых циклов. Но я смертельно устала. Я хочу уйти. Возможно, когда у тебя получится всё то, что задумали боги, я вернусь к тебе маленькой девочкой, но уже в другом мире...

7.
С первыми лучами Нириса вооруженная группа фаронитов подошла к тайной тропе, ведущей к пещере Красной Кошки. Бороды и брови воинов были густо покрыты утренним инеё м. Остывший за ночь воздух обжигал лёгкие и это заметно мешало быстрой ходьбе. Поверх обычной одежды на фаронитах были надеты защитные попоны из шерсти кайялов – безрогих белых быков, выращиваемых на дне каньона низшей кастой фаронитов – ситами. Головы некоторых воинов защищали запотевшие изнутри колпаки из розового стекла.

Впереди группы, прихрамывая на правую ногу, шёл Гусвен – отец Савейны, сорокалетний фаронит с могучим торсом и седеющей копной волос на непокрытой голове.

– Сюда, – Гусвен показал рукой на едва заметный проход между двумя огромными каменными глыбами, непонятно как сохраняющих равновесие на краю небольшого выступа. Осторожно ступая по узкой тропе, воины по одному протиснулись сквозь щель и начали спуск к пещере.

У Гусвена болела грудь. Он не смог справиться со слабой женщиной. Руния сопротивлялась жёстко и до конца. Если бы не Саулма, лежать бы сейчас Гусвену на жертвенном камне с распоротой грудью в ожидании тархов. Эти твари всегда каким-то непостижимым образом узнают о новой жертве и практически мгновенно слетаются на запах свежей крови. Теперь на жертвенном камне лежит Руния и её красивое тело рвут на куски голодные тархи. Саулма успела убить Рунию за мгновение до того, как заточенный рог хардара[17] во второй раз был занесён над распростертым на полу Гусвеном. Рыча от ненависти, Саулма с остервенением схватила женщину, вскормившую её своим молоком, за волосы и в мгновение ока перерезала ей горло, спасая Гусвену жизнь. Но даже если никто кроме дочери не видел его позора, Саулма тоже должна будет умереть. Жизнь сурова...

Как только правда о ночном событии просочится сквозь стены его жилища, а произойдёт это хотя бы потому, что Саулма патологически болтлива, Гусвен будет немедленно сослан на дно каньона в общину ситов, присматривать за скотом и выращивать злаки. Такая ссылка всегда хуже смерти. Ситы люто ненавидят тех, кто по происхождению находится выше их. Ненавидят тех, для кого они вынуждены выращивать на дне каньона пищу, шить одежду и присматривать за их стариками, когда те превращаются в немощных полоумных животных. Но больше всего на свете ситы ненавидят неудачников из высших каст, сосланных вниз. И здесь уже никакие законы не работают...

Тем временем группа воинов во главе с Гусвеном, обойдя скальный выступ, вышла к мостику. Светило ещё не взошло слишком высоко, покрытая инеё м оболочка плода молочного дерева ещё не успела размякнуть и плотно закрывала вход в пещеру.

– Вот и хорошо... – Гусвен жестом приказал своим спутникам остановиться. – Она здесь. Казнь состоится, как того и требует закон.

Держась за перила, сплетенные из крепких лиан антоггии[18], он осторожно перешёл по мосту через бездонный разлом, приблизился ко входу в пещеру и посмотрел наверх. Ждать осталось недолго, пятно света неумолимо опускалось в каньон по красным стенам.

– Они пришли, – Касэлла, заметив тень на оболочке, перекрывавшей вход, на удивление быстро вскочила на ноги и посмотрела на Савейну. – Нам нужно идти.

– Идти? – Савейна тоже посмотрела в сторону входа. – Ты шутишь!

– Успокойся, дитя. Если бы это был единственный выход из пещеры, ты бы покинула её значительно раньше.

– Ты говоришь об отверстии в своде?

– Конечно же нет, – Касэлла подняла с пола зеркало с резонатором и пошла вглубь пещеры. – Бери плод с сетью и иди за мной. Скорее! Нирис поднимается над каньоном.

Савейна послушно достала из ниши в стене плод молочного дерева, подхватила левой рукой сплетённую за ночь сеть и поспешила за Великой Провидицей. В глубине пещеры, куда не доходил свет от шара, Савейна увидела узкий тёмный лаз с низким потолком. Великая Провидица положила зеркало на камни, быстро достала из сумки активатор и открыла задвижку. Сопло тут же покрылось паутиной разрядов и уже через несколько секунд на конце активатора сформировался небольшой яркий плазмоид.

 – Придётся постараться, Савейна. В этом костюме ты стала заметно толще, – подхватив зеркало, Провидица нагнулась и, освещая дорогу плазмоидом, уверенно пошла вперёд по тесному и низкому коридору.

Савейна, едва протиснувшись в коридор, молча пошла за Провидицей, подгоняемая ударами взволнованного сердца. Шагов через двадцать коридор стал ещё уже. Ещё через десять шагов коридор резко пошёл вниз и разделился на три рукава. Касэлла уверенно нырнула в самый узкий и практически на коленях поползла вперёд. Савейна, оставляя на неровных стенах коридора клочки шерсти от своей одежды, обречённо поползла следом. На коленях они преодолели ещё какое-то расстояние и, в конце концов, Савейна уловила ноздрями свежий воздух.

Ещё немного усилий и обе беглянки выползли из тесного горла коридора на небольшую открытую площадку, ярко освещённую огромным светилом, наполовину поднявшимся над далеким горизонтом. По обе стороны площадки в лучах Нириса играли красные скалы, отполированные временем и постоянной дневной жарой. Впереди – бездонная пропасть каньона, до краёв наполненная утренним туманом.

– Пришли, – Касэлла посмотрела на Савейну и улыбнулась беззубым ртом. – Если твой отец и его люди пойдут за нами, они обречены. В двух других коридорах переворачивается пол, а под ним наклонные желоба из отполированного камня. Попав в желоб, ты просто летишь вниз, на дно каньона. А по коридору, по которому ползли мы, взрослый мужчина едва ли сможет пролезть – слишком тесно.

– А что это за площадка? Для чего она? Она же была кем-то сделана. Вот видны следы от инструментов.

– Ты права. Часть скалы была срезана во времена, когда технологии ещё не были запрещены. Но это было очень давно. Потом случилось то, что случилось. Время для нашей цивилизации остановилось. Наверное, запрет технологий на тот момент всё же не был единственно правильным решением. Да, мы уцелели, но сами себя отбросили на десятки тысяч лет назад. Мы не процветаем и, к сожалению, не живём так, как следовало бы жить высокоразвитой цивилизации лестингов, – Касэлла вытерла тыльной стороной ладони слезящиеся глаза и посмотрела вниз. – Когда я решусь уйти, я приду сюда, выпью зелье смерти и буду ждать. Зелье принесёт успокоение, тело быстро умрёт и достанется падальщикам. Тем не менее где-то очень глубоко в душе я всё же люблю этот жутковатый, катастрофически неприспособленный для жизни мир. Этот каньон, тысячи раз услужливо подставлявший свои острые камни под очередное тело зазевавшегося фаронита, эти красные стены, разреженную атмосферу, проклятых тархов и нудных тупых фаронитов, приходящих в этот мир лишь для того, чтобы есть, пить и плодить себе подобных... А ещё для того, чтобы дать приют в своём теле очередному невидимому захватчику – ноиду.

– Это была молитва?

– Ты угадала. Я прощаюсь с тобой.

– А что находится за пределами каньона? Я совсем ничего не знаю. То есть, почти ничего... Ты говорила о Голубых горах, в подземельях которых когда-то нашли приют лестинги.

– О да! – Великая Провидица подняла руки к небу. – Голубые горы, долина Майрут с её жестокой царицей Алиастрой. А ещё множество пустынных земель, бесчисленное количество странных существ и... – Касэлла посмотрела на вход в коридор и прислушалась. – Они таки пошли за нами.

– Ты не закончила, – Савейна положила плод молочного дерева на площадку и накрыла его сеткой. – Множество странных существ и...




– Думаю, ты всё это увидишь сама. Не зря же боги так долго готовили тебя к этому прыжку в каньон.

Где-то в глубине скалы послышался грохот, словно перекатывались большие камни, и через мгновение воздух разорвали отчаянные вопли летящих вниз воинов Гусвена.

– Если увидишь внизу отца или то, что от него останется, скажи все, что ты о нём думаешь. Это безопасно, так как до дна каньона ещё никто живым не долетал. А теперь держи шар, сок внутри пришёл в движение, а я привяжу к твоему поясу зеркало и резонатор.

Под горячими лучами Нириса плод молочного дерева начал быстро увеличиваться в размерах и уже через минуту плавно оторвался от площадки. Савейна просунула руки в специальные петли на концах сетки и с видимым усилием отклонила тело в противоположную от каньона сторону.

– Давай быстрее, Касэлла, ещё немного и я уже не смогу удержать его!

– Держись, я заканчиваю! – Великая Провидица затянула узлы на привязанных к Савейне зеркале и резонаторе, бросила ей в сумку отключенный активатор и два кубика «спящего огня». – Вот теперь всё, ты готова.

– Нет, не всё! – прозвучал за их спинами голос разъярённого Гусвена. – Куда-то собралась, мерзкая тварь?

Савейна и Великая Провидица от неожиданности на миг замерли и, словно по команде, оглянулись. На площадку, сдирая на плечах одежду вместе с кожей, выполз отец Савейны.

– Я тебя не приглашала, фаронит! – Касэлла развернулась к Гусвену всем телом, быстро наклонилась и подняла с площадки большой камень. – Ты решил вмешаться в планы богов? Это их территория!

– Молчи, старуха, и я тебя не трону, – Гусвен тяжело встал на ноги и, глядя на камень в немощной руке Провидицы, покачал большой головой. – Хочешь меня остановить? Лучше отойди.

– Ты не боишься гнева богов, мерзкий разбойник? – Касэлла, на миг повернувшись к Савейне и крикнув: – «Прыгай!» – как кошка бросилась на Гусвена.

Савейна оттолкнулась от площадки, её ноги повисли над пропастью, а шар немного просел под её весом. Но уже через мгновение он начал подниматься вверх, медленно отдаляясь от края площадки. Гусвен, брызгая слюной, бросился к Савейне, но Касэлла, изловчившись, вонзила свои острые ногти в его живот и тем самым ещё на какое-то мгновение отвлекла мужчину от его жертвы.

Скрипнув зубами от боли, Гусвен могучей рукой оторвал от себя старуху, что есть силы швырнул её в пропасть и в прыжке попытался схватить Савейну за пятку. Это была его последняя ошибка. Несколько секунд, стараясь сохранить равновесие и удержаться на краешке площадки, Гусвен отчаянно махал своими мощными руками, но Савейна точным ударом ноги в его перекошенное от ужаса и бессильной ярости лицо, поставила точку на его жизни. Выкрикивая проклятия в адрес Савейны и визжа от страха, Гусвен камнем полетел вниз и через несколько мгновений исчез в густом тумане, медленно


поднимающемся со дна каньона.

– Туда тебе и дорога, мерзавец! Это тебе за мать и за Касэллу!



Когда вопли отца смолкли, Савейна, посмотрела вверх и ужаснулась. Плод молочного дерева, разогревшись под лучами Нириса, увеличился до угрожающих размеров и готов был лопнуть в любой момент.

– О, великие боги! – забыв о наставлениях Великой Провидицы, Савейна начала лихорадочно искать в многочисленных карманах хоть что-то острое и, не найдя ничего, вдруг вспомнила о наконечнике. Быстро запустив руку в сумку, она достала наконечник и осторожно проколола оболочку шара. В лицо ударил кисловатый запах перезрелого плода и шар начал медленно снижаться.

– А ведь Касэлла знала, что умрёт, – Савейна вытянула руку и прикрыла ладонью отверстие. – И наверняка знала, от чьей руки...
 
Опустив голову, девушка посмотрела вниз. Ступни её ног медленно погружались в плотные волны тумана. Страха не было, было стойкое ощущение предрешённости всего, что с нею должно было произойти через мгновение, час, день. Было стойкое ощущение того, что вся её жизнь уже давно кем-то просчитана, спланирована и маховик истории её жизни запущен. Но это никак не входило в её планы...

8.
Выждав, пока туман поднимется до кроны столетней бранги, Сайдар – хорошо сложенный красивый юноша с едва заметным шрамом через всю щеку – заправив длинные вьющиеся русые волосы под воротник куртки, поднялся с мягкой, поросшей мхом, кочки. Ловким движением руки он подхватил с земли металлическую рогатину с переделанным активатором по центру развилки и, осмотревшись, осторожно пошёл в сторону зарослей кустарника ронго, плотно поросшего вдоль Северной стены каньона.

Лучи Нириса ещё не пробили белое одеяло утреннего тумана и всё вокруг, даже его одежда и лицо, было покрыто мелкими каплями росы. Поминутно бросая взгляд под ноги, Сайдар осторожно приближался к логову рогатой змеи, обнаруженному им накануне в зарослях на берегу неширокого ручья.

Сайдар был змееловом в четвёртом поколении. Ему не повезло родиться фаронитом из высшей касты и жить наверху. Его отец был змееловом и его дед был змееловом. Змееловом был и его прадед. И Сайдар стал змееловом, поскольку он родился ситом и на протяжении своего жизненного цикла должен делать только то, что делали все мужчины из его рода. Этого требовал шестой закон о кастовом делении общества. Либо ты пасешь всю жизнь скот, выращиваешь злаки, ловишь в Великом озере паньеру, либо ухаживаешь за немощными стариками – фаронитами, которых спускают доживать свои циклы на дно каньона. И лишь ситам-садрам[19] было позволено заниматься охотой, приручать полудиких скакунов – аланхаров или заниматься ловлей рогатых змей, из шкур которых шили роскошные одежды для фаронитов, находящихся на самом верху общественной лестницы.

Сайдар сделал ещё несколько осторожных шагов в сторону зарослей и вдруг затылком почувствовал опасность. Мгновенно сгруппировавшись, Сайдар, словно подброшенный невидимой пружиной, развернулся в воздухе и точным ударом почти по рукоять вогнал рогатину с включенным активатором в пасть огромной змеи, приготовившейся к смертельному броску. Явно не ожидая такой развязки, десятиметровый монстр на несколько мгновений замер, не реагируя на мощные разряды активатора внутри своего тела, и посмотрел на Сайдара красными глазами. От этого взгляда у юноши пробежал холодок по спине и лицо покрылось испариной...

В следующее мгновение рогатая змея забилась в судорогах, едва не проткнув обидчика ядовитыми наростами на конце мощного хвоста. Раз за разом собираясь в кольца, змея пыталась выдавить из своей пасти рогатину, била рукоятью рогатины о ствол бранги и под конец, теряя силы, прижав рукоять хвостом к земле, вполне осознанно попыталась освободиться от устройства, срыгивая при этом хлопья кровавой пены. Но все её усилия были напрасны. Рогатина сидела слишком глубоко, а разряды активатора были смертельными. Прошло ещё несколько мгновений и перепачканное в грязи огромное тело рогатой змеи расслабленно вытянулось во всю длину, из пасти пошёл пар, а конвульсии прекратились. Дело было сделано...

Сайдару повезло. Всё ещё не веря, что остался жив, юноша вытер дрожащей ладонью забрызганный грязью лоб и присел на корточки, прижавшись спиной к стволу дерева. Точно в такой же ситуации в прошлом году оказался его отец. Тогда он проиграл змее. Он, как и Сайдар сегодня, на миг забыл золотое правило охоты на рогатую змею: охотясь на турикану[20], помни, что турикана тоже охотится на тебя. Этот монстр обладал интеллектом, превышающим интеллект аланхаров, имел хорошее зрение, двадцать четыре острых, как лезвие ножа, ядовитых зуба и непомерный аппетит. Его было трудно выследить и ещё труднеё победить, потому что турикана – тоже охотник.

Сайдар отвлекся от своих мыслей и посмотрел вверх: туман почти рассеялся под горячими лучами Нириса, а в небе появились первые птицы. Сняв с пояса верёвку, Сайдар для верности пнул ногой змею и, не видя подвоха, набросил петлю на её хвост. Крепко привязав верёвку к стволу бранги, юноша проделал то же и с головой змеи, предварительно вынув рогатину и отключив раскалившийся активатор. Теперь, когда добыча была действительно мертва, можно было приступать к свежеванию. Стянув пасть змеи петлей, чтобы случайно не пораниться о ядовитые зубы, и, сделав ножом круговой надрез вокруг её шеи, Сайдар достал из сумки специальный скребок, отвернул край надреза и принялся быстро отделять кожу от толстой жировой прослойки. Работы было много и нужно было успеть до полудня, пока прямые лучи Нириса не достигнут дна каньона, а вездесущие тархи не учуют запах змеиного жира.

9.
Гусвену не повезло, он умер не сразу. Упав на крону огромной бранги[21], он, ломая своим телом ветки, пролетел ещё сотню метров вниз, пока не напоролся спиной на мощный сук, предательски торчащий из ствола практически вертикально вверх. И пока не появились тархи, Гусвен имел возможность вдоволь насмотреться на своё разорванное, окровавленное тело, ощущая при этом дикую, ни с чем несравнимую боль.

Вожак тархов, прилетевший первым, спокойно уселся на сук, не спеша, обломил мешающие ему ветки, и, не обращая никакого внимания на вопли Гусвена, начал отрывать острыми зубами куски плоти от его лица. Последнее , о чём подумал Гусвен, прежде чем тарх прокусил его крепкий череп, чтобы полакомиться мозгом, было то, что он так и не успел разделить ложе со своей старшей дочерью Саулмой...

10.
Скатав кожу туриканы в рулон, Сайдар подогнал к месту разделки змеи испуганного аланхара, запряжённого в повозку на полозьях из каменного дерева. То и дело поглядывая вверх, юноша погрузил кожу на повозку, снова подошёл к освежеванной змее и, достав нож, несколькими ловкими движениями отсёк змее хвост. Наколов хвост на рогатину, быстро пошёл вдоль тела змеи, втыкая отравленные наросты хвоста в белое мясо. Дойдя до головы, юноша достал из сумки инструмёнт, похожий на большую ложку с очень острыми краями, и осторожно вырезал змее глаза, стараясь не повредить их оболочку.




Это был не просто трофей. Добытые на охоте глаза несколько недель вымораживались по ночам, затем сушились особым способом в листьях бранги и перетирались в жерновах, а полученный жёлтый порошок разбавлялся соком лагонии[22]. Снадобье служило мощным противоядием в случае ранения ядовитыми шипами туриканы. Положив вырезанные глаза в кожаный мешочек, привязанный к поясу, Сайдар ещё раз бросил взгляд на небо, подбежал к аланхару и, взяв его под узду, быстро зашёл с ним в заросли. В небе появилась стая свирепых тархов.

11.
Внезапно поднявшийся ветер, разгоняя остатки утреннего тумана, понемногу начал сносить Савейну к центру каньона. Шар опустился уже настолько низко, что можно было различить на глади Великого озера множество плотов с ловцами паньеры, одетыми в одинаковые оранжевые одежды. По обе стороны озера на обработанных клочках земли суетились ситы. Чуть поодаль стояли ряды невысоких деревянных строений для содержания рабочих аланхаров, используемых для вспашки участков. И уж совсем в стороне – бесконечные гроздья земляных куполов в тени огромных бранг. Это были жилища ситов.

– О, боги, что же я делаю! – Савейна прикрыла ладонью отверстие в оболочке шара и поджала отекшие ноги. – Неужели это то место, в котором я должна буду провести свою жизнь? Где каждый куст норовит ужалить тебя ядовитым шипом, а каждый второй цветок готов брызнуть тебе в глаза ослепляющим клейким соком? Где под ногами больше змей, чем сухих веток, и даже бабочки могут сделать тебя калекой, невзначай задев красивым разноцветным крылом открытый участок тела...

Глядя на отдаляющуюся вертикальную стену каньона, Савейна внезапно услышала злобные гортанные крики и шум крыльев: её атаковали неизвестно откуда взявшиеся тархи. Молодой самец стремительно пролетел под шаром, стараясь ухватить Савейну за ногу. Второй попробовал подлететь к Савейне со спины, но девушка услышала шум его крыльев и каким-то чудом уклонилась от его крючковатых когтей. Однако посмотрев вверх, девушка поняла, что удача её покидает – сверху на большой скорости к ней приближался огромный тарх.

– Это конец, – Савейна ещё раз посмотрела вниз, потом вверх. Налитые кровью глаза тарха были всего в нескольких десятках метров от неё .

Похолодев от ужаса, девушка нащупала в сумке наконечник посоха Великой Провидицы и, сжав его в кулаке, направила острие в сторону тарха, который был уже совсем рядом. В следующий миг одна из деталей на наконечнике слегка подалась под крепко сжатыми пальцами, и из острия ударил тонкий синий луч, мгновенно разрезавший тарха пополам. Не поняв, что произошло, Савейна инстинктивно поджала под себя ноги ещё сильнее , стараясь избежать столкновения с верхней частью туловища тарха, и посмотрела на свою руку. Луч всё ещё бил из острия наконечника. Савейна немного ослабила пальцы и луч рассыпался на тысячи маленьких молний...

– О, боги! – девушка ещё раз нажала пальцем в том же месте и навёла луч на двух тархов, на лету рвущих своего убитого сородича.

Одним движением луча Савейна отрезала молодому тарху крыло и он, взревев от боли, полетел вниз, безуспешно пытаясь удержаться в воздухе. Второй, увлекшись трапезой, тоже последовал вслед за товарищем, лишившись головы. Это была победа! Неожиданная, но такая своевременная! От радости, что осталась жива, Савейна вскинула вверх руки, забыв разжать пальцы и погасить луч. И тут же полетела вниз, вслед за убитыми ею тархами: луч разрезал её шар пополам...

Потом был удар о мясистые листья бранги и страшный треск оболочки шара, вспарываемой сломанными Савейной ветвями. Проваливаясь всё глубже в крону дерева, Савейна несколько раз цеплялась своей одеждой и сетью за попадающиеся на пути ветки, хваталась руками за листья, всячески пытаясь замедлить падение, и это спасло ей жизнь. Падение действительно замедлилось, но незначительно. Через миг последовал сильный удар о земляной холм над жильём знахарки Ларсмы. И он был такой силы, что сознание покинуло Савейну...

12.
– Ты думаешь, она жива? – Патстиан осторожно положил Савейну на груду грязных циновок из листьев речного лука, постеленных Ларсмой возле очага, и посмотрел на старуху.

– Не знаю. Но то, что она упала с большой высоты, совершенно очевидно.

– Тархи научили фаронитов летать? – Патстиан негромко засмеялся и пошевелил железным прутом тлеющие головешки в очаге. – Я что-то об этом не слышал.

– Будет жаль, если она не выживет, уж очень красива. Смотри, какие роскошные рыжие волосы. Это же такая редкость. Тебе нравятся рыжие фаронитки, Патстиан? Или твои фантазии уже не столь проворны и просыпаются только в комнате наверху?

– Не льсти себе, Ларсма. Я ещё не так стар, как бы тебе хотелось. Но девушка действительно красива. Кстати о комнате наверху. Разве тебе не нравится возвращаться в молодое тело? Сегодня ночью ты была на удивление хороша.

– Мне нравится возвращаться в молодое тело. Но всё же, какой смысл в зелье, если наутро ты снова становишься тем, кем ты есть на самом деле. И ночь любви – это всего лишь хорошее снадобье и игра твоего воображения... Жизнь подходит к своему концу, хочешь ты этого или нет, – Ларсма наклонилась к Савейне и прислушалась. – Твоя, кстати, тоже.

– Ты шутишь. Я ещё уверенно держусь в седле и выдерживаю ночной холод.

– Умереть можно по-разному, Патстиан. Мы живем внизу. Над нами шесть километров отвесных скал.

– Что ты хочешь сказать?

– Береги голову. На тебя может что-то упасть и сломать тебе шею или же ты можешь упасть в яму-ловушку и погибнуть страшной смертью на колу, – Ларсма пошла к стене, взяла с полки активатор и открыла задвижку. Сформировавшийся плазмоид она поднесла к шару, который покоился на металлической треноге, и через миг зал наполнился ярким голубым светом.

– Так она жива? – Патстиан отошёл в сторону, чтобы свет падал на Савейну.

– Ещё жива. А теперь убирайся, мне нужно её раздеть.

– Удачная мысль! – Патстиан хищно улыбнулся и посмотрел на Савейну. – Давно я не видел красивого молодого тела.

– Ты не услышал. Я сказала: убирайся! её нужно тщательно осмотреть. Наверняка девушке здорово досталось и есть переломы. И ещё, – Ларсма резко повернула голову и посмотрела на Патстиана взглядом, от которого у того пробежал по спине холодок. – Мне не нравится, когда под беспомощностью подразумевают доступность...

13.
– Тихо, тихо... – Сайдар едва удержал своего аланхара за уздечку и с силой потянул его вглубь зарослей.

К освежеванной турикане слетались голодные тархи. Стараясь не шуметь, то и дело посматривая под ноги, Сайдар завёл взволнованного присутствием тархов аланхара ещё глубже в заросли, подойдя совсем близко к уходящей ввысь вертикальной стене каньона.

Наметанный глаз Сайдара, несмотря на плотную листву, вдруг уловил несоответствие в цвете красной стены каньона и большого углубления с ровными краями. Юноша привязал животное к толстой ветке куста и хотел идти к стене, но, почувствовав опасность, включил активатор на конце рогатины. Охотничий опыт не подвёл его и на этот раз.

В метре от него медленно подняла голову полутораметровая сикуриана[23] – плюющаяся змея-хамелеон. Если бы не слабое зрение, эта тварь по количеству смертей намного опередила бы даже рогатую турикану. Впрочем, сикуриане грех было бы жаловаться на природу. Часто спариваясь, эти пресмыкающиеся продолжали свой род, закладывая яйца в трупы своих жертв, которых в итоге поедали тархи. В этом и заключался подарок природы для этой твари: попав в желудок к тарху, яйца сикурианы мгновенно выбрасывали огромную дозу яда, парализующего, но не убивающего тарха. В результате через пятнадцать дневных циклов из полусъеденного тарха выползало на свет потомство метровой длины, готовое убивать и размножаться.

Замерев на месте, Сайдар осторожно отвёл в сторону рогатину и сильно ударил ею о ствол куста справа от себя. Змея мгновенно развернула голову на звук, но совершить смертельный плевок не успела. Молниеносным движением рогатины Сайдар прижал голову змеи к земле, а активатор завершил поединок. Отбросив мертвую змею в сторону, юноша вытер рогатину листьями, раздвинул колючие ветки кустарника и вплотную подошёл к стене каньона.


– Как странно. Я же проходил мимо этого места сотни раз... – подумал Сайдар, обнаружив перед собой довольно большую нишу, примерно четыре на шесть метров, с абсолютно ровными отполированными боковыми гранями.

В эту нишу был встроен массивный монолитный прямоугольник из неизвестного тёмно-рыжего металла с вертикальными рядами непонятных знаков по всей поверхности. Знаки, разделенные пятью вертикальными полосами, вверху и внизу заканчивались изображениями незнакомых насекомых, вырезанными в теле прямоугольника.

С правой стороны металлической плиты Сайдар заметил неглубокую квадратную нишу с шестью небольшими значками по центру. Значки отличались от тех, что были на прямоугольнике не только размером, но и материалом, из которого они были сделаны. Значки в квадратной нише были выточены из крепчайшего и очень редкого камня, голубого ретдонита[24], и чем-то подсвечены изнутри.

– Похоже на очень большую дверь, – Сайдар осторожно провёл ладонью по плите и почувствовал едва заметную вибрацию. Металл был достаточно теплым, хотя сюда не проникали прямые лучи Нириса. Почувствовав лёгкое покалывание в центре ладони, Сайдар убрал руку и повернул голову к напуганному аланхару, громко втягивающему ноздрями воздух. Скорее всего тархи уже закончили трапезу и можно было возвращаться, чтоб снять шкуры с их отравленных собратьев, пока другая стая тархов не обнаружит добычу.

Мягко ступая по сухим веткам, юноша быстро пошёл в сторону аланхара. И вдруг, почувствовав на себе чей-то взгляд, оглянулся и замер на месте... Часть металлической плиты ушла в стену, а в образовавшемся проёме он увидел очень высокого воина с мощным торсом. Не зная как реагировать на появление воина, удивлённый Сайдар поднял вверх зажатую в руке рогатину и тут же был повержен на землю мощной волной воздуха, нашпигованного электричеством...

14.
– Лежи тихо! – Ларсма положила ладонь на лоб пришедшей в себя Савейны. – Ты в безопасности.

– Кто ты? – Савейна сделала попытку подняться на локте, но, вскрикнув от боли, упала на циновки.

– Я же сказала: лежи тихо! У тебя три перелома. Два из них – тяжёлые. Ты же не хочешь, чтобы твоё красивое, стройное тело перестало быть таковым, если кости срастутся неправильно? Я Ларсма. Все зовут меня почему-то колдуньей, хотя я не колдую. Я готовлю зелье и лечу ситов. Ты упала на мой дом, – старуха тяжело поднялась с циновок, подошла к костру и сняла с огня закопченый котелок. – Тебе нужно лежать, если хочешь выздороветь, точнеё выжить. И пить всё, что я тебе даю. Как зовут тебя?

– Савейна. Как долго я у тебя?



– Два дня, – Ларсма налила из котёлка в чашку отвар, подошла к Савейне и, подняв её голову, приложила чашку к её губам. – Пей. Не скажу, что вкусно, но это не даст тебе умереть от внутреннего кровотечения. Ты упала с довольно большой высоты и, если бы не дерево, твоё тело сейчас уже доедали бы бешеные тархи.

– Два дня? Я должна была бы ощущать голод, – Савейна осторожно согнула в локте руку и положила её себе на живот, прикрытый старым одеялом.

– Я кормила тебя через стебель водных шишек.

Савейна с отвращением притронулась губами к грязной чашке и сделала несколько больших глотков. Варево молочного цвета было отвратительным на вкус и имело тошнотворный запах протухшего мяса.

– Вот и хорошо, – Ларсма вылила остатки напитка себе в рот и скривилась. – Действительно ужасный вкус, но выбирать не приходится. Отвар из печени красной змеи исцелит твои кости за две недели. Не хочешь рассказать, как ты оказалась на крыше моего дома?

– Я спускалась на плоде молочного дерева.

– Это я поняла, но зачем нужно было так рисковать? Ведь спуститься на дно каньона можно в одной из сотен корзин, в которых доставляют наверх пищу и воду. А ещё я поняла, – Ларсма дотронулась пальцем до остатков чешуйчатого узора на плече Савейны, – что ты не фаронит. То есть, не совсем фаронит.

– Зачем же тогда ты меня лечишь? По закону ты должна сообщить обо мне надзирателям.

– В моём доме законы устанавливаю я. Это, во-первых. И, во-вторых, не каждый же день в моём доме появляется молодая девушка-лестифар с зеркалом и резонатором Великой Провидицы на поясе и наконечником от её посоха в руке!

– Тогда у тебя должно быть ещё больше причин, чтобы избавиться от меня, – Савейна попробовала пошевелить пальцами на руках и ногах. – Кстати, откуда тебе известно, что это зеркало Великой Провидицы?

– В молодости я жила наверху, поскольку принадлежу к касте марумов[25]. Мы с Касэллой были подругами. С помощью её зеркала боги Аланы учили меня лечить фаронитов, неинфицированных ноидами. Инфицированные фарониты, за редким исключением, не нуждаются в лечении. Их тела поддерживает энергия плазмоидов, сидящих в них до завершения жизненного цикла.

– Наверное, причины, из-за которых ты оказалась на дне каньона, были очень серьёзными?

– Зависть, – Ларсма поставила чашку на пол и поправила на груди Савейны повязку. – К двадцати годам я достигла таких успехов в лечении, что фарониты первых каст – халиды[26], марумы, секрейцы[27] и анисийцы[28] – перестали обращаться к целителям. А дальше всё просто – целители, которые остались без подношений, донесли на меня Альвеусу-старшему, который тогда был вторым советником Правителя. Меня обвинили в шарлатанстве и навечно сослали вниз.

– Альвеусу-старшему? По родовому соглашению я должна была выйти замуж за его младшего сына.

– Тогда ты хорошо сделала, что убежала. Альвеус имеет плохую привычку насиловать своих невесток. Впрочем, не только невесток...

– Почему же его не скормят тархам?

– Альвеус – брат жены Верховного Правителя Красного каньона...

– Но это же несправедливо!

– Жизнь так устроена. Она соткана из несправедливости. Мне ещё повезло, дитя мое. Меня могли публично казнить, сбросив со скалы Смерти в каньон, или скормить Силту, – Ларсма поднялась с циновок, подхватила чашку и пошла к костру. – Скорее всего ты тоже не по своей воле оказалась здесь? Можешь сказать только то, что хочешь.

– Я заметила изменения в чешуйчатых узорах и пришла к Касэлле за помощью. Она с детства разрешала мне заходить в пещеру Красной Кошки. Иногда учила меня приёмам управления своим телом и мыслями, а также приёмам управления мыслями других живых существ. И не только фаронитов. Между тем моя сестра донесла отцу на меня, рассказав ему о проблеме с чешуйками. Как оказалось, она всё знала, но ждала подходящего момента. Отец с сестрой убили мою мать и он пришёл за мной в пещеру Красной Кошки.

– И ты решила, что плод молочного дерева может спасти тебе жизнь?

– Это решала не я, это решали боги. А ещё я уверена в том, что спасая меня, Касэлла уже наверняка знала, что примет смерть от руки Гусвена.

– Вот это уже интересно. Я начинаю понимать, почему ты оказалась именно здесь. Мне очень жаль Касэллу. Она была прекрасной подругой. Надеюсь, она умерла быстро? – Ларсма прислушалась, подошла к обитой железом массивной двери и закрыла её на тяжёлый металлический засов.

– Нет. Гусвен швырнул Касэллу вниз, когда она попыталась задержать его, чтобы я могла улететь. А то, что я оказалась у тебя, на самом деле случайность. Наверху поднялся ветер и поэтому шар далеко отнесло от стены каньона. А потом на меня напали тархи.

– Я не верю в случайности. Их не бывает. С момента нашего рождения всё подчинено единым правилам высшего сознания. Наверное, в нашем мире начинают происходить какие-то понятные только богам вещи, если уж ты появилась в моём доме с зеркалом и резонатором Великой Провидицы. У Касэллы было ещё как минимум четыреста годовых циклов, ведь она лестифар, как и ты. Нужна была свежая, молодая кровь. Поэтому она ушла, а её место заняла ты.

– Я не понимаю.

– На самом деле здесь всё просто. Наверное, скоро возникнет или уже возникла какая-то очень большая проблема и для её решения боги избрали тебя, – Ларсма отвела взгляд от котла, в котором варилась пища, и посмотрела на Савейну. – И думаю, это правильно, что боги направили тебя ко мне. Если ты должна выжить, то, наверное, не в кишащей ядовитыми тварями траве. Плохо, что тебя видел Патстиан. Я хоть и прожила достаточно долгую жизнь, всё же хочу умереть в своей кровати, а не на жертвенном камне от руки палача.

– Патстиан? Кто это?

– Когда ты упала с небес на крышу моего дома, я была не одна. Это покажется тебе смешным, но Патстиан мой любовник. Уже почти сорок лет он время от времени приезжает ко мне, чтобы насладиться пьянящими видениями молодости, – Ларсма достала из закутка несколько веток бранги и бросила их в огонь. – Многие годы он живет в Чёрной башне. Это довольно далеко отсюда и, возможно, это спасёт тебе жизнь. Если Патстиан заметил, что у тебя на висках осталось только пять чешуек, он непременно вернётся. К сожалению, за поимку лестифара хорошо платят. Возможно, поймав тебя, Патстиан вымолит прощение и ему позволят вернуться наверх, к своему клану.

– Но... Если твой любовник заметил, что со мной что-то не так, то почему он сразу не забрал меня с собой? – Савейна, морщась от боли, согнула ногу в колене и вопросительно посмотрела на старуху.

– Наверное, потому, что рядом с тобой лежали священные для фаронитов символы власти Великой Провидицы. Полагая, что ты и так никуда не денешься со своими травмами, Патстиан мог решить посоветоваться с Верховным надзирателем каньона.

– Я когда-то слышала от Касэллы что-то о Чёрной башне, – Савейна пошевелила рукой и попробовала подтянуть к шее одеяло. – Она говорила, что башню построили боги, как только на Фароне появились лестинги.

– Возможно. Во всяком случае, к Чёрной башне не подпускают простых смертных. По слухам, в затопленных подземельях замка боги хранят нечто, способное расколоть небо... Хотя, насколько мне известно, ныряльщики Патстиана ничего там не обнаружили, – Ларсма достала из-за теплового шара вогнутое зеркало, сумку, резонатор и положила всё это возле Савейны. – Вот твои вещи, а наконечник посоха у тебя под головой. Одежду я тоже постирала, так как она была вся в крови.

– Спасибо, – Савейна повернула голову к Ларсме и вскрикнула от боли. – У меня что-то с шеей!

– При падении ты выбила два шейных позвонка. Мне пришлось поставить их на место, – Ларсма налила из почёрневшего от сажи кувшина ещё немного дурно пахнущей жидкости, которую уже давала Савейне, и поднесла чашку к её губам. – Выпей. У меня не хватит сил перетащить тебя в безопасное место, поэтому тебе придётся мне помочь.

– Ты всё же думаешь, что твой любовник вернётся за мной?

– Понимаешь, дитя, любой фаронит, оказавшись по разным причинам на дне каньона, надеется на возвращение утраченного статуса. Патстиан – не исключение. Очень давно, когда он был молодым и очень красивым, он учил жену Правителя Красного каньона искусству гадания по звёздам. А так как звёзды появляются на небе только ночью, произошло досадное событие. Они зачали ребёнка... Мальчика.
Во избежание огласки Верховный Правитель признал это дитя своим, а Патстиану благородно предложил два варианта его судьбы. Провести ночь без одежды прикованным к жертвенному камню, что означало медленную и неотвратимую смерть от холода, или отправиться в почетную ссылку на дно каньона в качестве бессменного смотрителя Чёрной башни. Теперь Патстиан учит искусству гадания диких ситов и мечтает о возвращении, – старуха достала из кармана небольшой стеклянный пузырёк с густой темной жидкостью внутри, откупорила его и приложила пузырёк к губам Савейны. – Тебе нужно выпить ещё и это. Под аланхарами дрожит земля, когда они несутся во всю прыть, и я их уже слышу, – Ларсма наклонила пузырёк и жидкость медленно потекла в рот девушки. – Некоторое время ты не будешь чувствовать боль и мы сможем дойти до тайных ступеней. Здесь, на дне каньона, закон почти не работает. Прежде, чем убить тебя, эти звери, без сомнения, будут наслаждаться твоим беспомощным молодым телом столько, сколько захотят. Я видела глаза Патстиана, он точно сделает это...

15.
Вырывая копытами клочья травы, к жилищу Ларсмы мчались пять всадников на огромных аланхарах. Впереди, едва держась от усталости в седле, ехал Патстиан со стеклянным колпаком на голове. Одетые в защитные костюмы из меха тархов всадники мчались по едва заметной дороге навстречу ночи.

Нирис только что исчез за горизонтом и каньон стремительно начал наполняться тьмой и холодом. Вода, нагретая за день в небольших реках, берущих своё начало в Великом озере, взорвалась густым туманом, который за считанные минуты покрыл собой всё вокруг на многие сотни километров. Ночь брала свое...

Миновав сгнивший ствол бранги, лежащий посреди дороги, аланхары замедлили ход и почти вслепую, тяжело ступая могучими ногами по фиолетовой траве, достигли, наконец, вымощенной плоским камнем площадки перед входом в жилище Ларсмы.

Патстиан с трудом спустился со своего аланхара, шёпотом приказал всадникам спешиться, достал из привязанной к седлу сумки металлический активатор и открыл задвижку. Через пару мгновений в свете плазмоида всадники смогли рассмотреть фасад дома, облицованного таким же камнем, что и площадка перед ним. Бесшумно подойдя к круглой каменной двери с массивным металлическим кольцом в центре, Патстиан нажал на выступ в стене и каменная дверь медленно спряталась в нишу в стене дома.

16.
– Ещё немного, Савейна, ещё немного! Ещё две ступеньки, а дальше будет легче, поскольку мы будем спускаться вниз, – Ларсма, поддерживая девушку за талию, толкнула дверь в комнату, в которой они с Патстианом занимались любовью, и втянула Савейну внутрь. – Болит?

– Начинает, – Савейна крепче зажала в руке петлю, на которой висело зеркало и резонатор. – Левая нога.

– У тебя трещина в берцовой кости, но тебе нужно терпеть. Пока они проникнут в зал, мы уже будем в безопасности.

Зайдя с Савейной за деревянную ширму, Ларсма нажала ногой на одну из плит пола и, тяжело дыша, быстро потянула девушку в образовавшийся в стене тёмный проём. Пройдя в полной темноте несколько шагов, Ларсма остановилась и, нащупав в стене нишу, привычным движением активировала плазмоид.

– Теперь почти всё, – Ларсма крепко ухватила Савейну за талию и подвела её к шершавой стене, покрытой каплями воды. Поддерживая девушку, Ларсма нажатием рычага возвратила тайную дверь на место. – Осталось преодолеть двадцать ступенек вниз до плота. Патстиан не знает, что у меня здесь своя подземная река. Когда-то очень давно в двух километрах отсюда, вниз по течению, я обнаружила целый подземный город, вырубленный в скалах. И даю голову на отсечение, что создали его не фарониты и даже не лестинги.

Где-то далеко послышались приглушенные удары по железу.

– Для кого-то этот вечер может стать последним... Если они высадят дверь, их ждёт большой сюрприз – яма с заострёнными кольями, – Ларсма обхватила Савейну за тонкую талию и осторожно подвела к ступенькам. – Теперь внимательно. Всего двадцать ступеней. Ты сможешь, я знаю.

– Мне бы твою уверенность, – Савейна, опираясь на худощавое плечо старухи, медленно спускалась по ступенькам вниз, стараясь не перекладывать вес тела на больную ногу.

Света плазмоида было достаточно для того, чтобы хорошо рассмотреть пространство, в котором они оказалась. Похоже, что только площадка и ступени были рукотворными. Всё остальное сделала природа. Стены и потолок были неровные, поросшие мхом, кое-где с потолка свисали небольшие сталактиты. В самом низу ступеней Савейна увидела небольшой плот, привязанный верёвкой к металлическому кольцу, закреплённому на каменной стене. Плот и привязанное к нему большое весло ритмически покачивались на тёмной, похожей на смолу, воде.

– Если Патстиану суждено сегодня сдохнуть на колу, мне придётся искать другого любовника... – Ларсма приглушённо рассмеялась и посмотрела на Савейну. – Мне нравится, как ты держишься. Лекарство, что ты пила из пузырька, не снимает боль. Это просто сок речного лука. Но он хорошо возбуждает перед совокуплением.

– Я должна была с кем-то совокупляться? – Савейна преодолела последнюю ступеньку и опёрлась рукой о каменную стену. – Ты же говорила, что достигла больших успехов в лечении. Или ты мне солгала?

– Нет, не солгала. Просто в эту пору много растений, нужных для приготовления лекарств, ещё не набрали силы и собирать их – напрасная трата времени. Кроме того, сбор целебного зелья в этих местах – всегда опасное приключение, даже для молодого. Каждая ветка, которая лежит на земле в этом чёртовом каньоне, может оказаться змеёй, а каждый камень – панцирем шиповика[29], способного поразить своими иглами любое живое существо в радиусе трёх метров. Вот почему высшие касты предпочитают жить наверху, в поселениях, где нет всей этой дряни, кроме пауков, – Ларсма осторожно ступила одной ногой на плот и протянула Савейне руку. – Держись!

Оступившись и едва не упав в чёрную воду, девушка всё же ухватилась за руку старухи и, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от боли, в два приёма перебралась с площадки на плот. Здесь силы покинули её и Савейна буквально рухнула спиной на холодное дерево плота...

17.
Под могучими ударами боевых молотов крепкая дверь всё же подалась вперёд. Верхняя дверная петля оторвалась от каменной стены и упала под ноги. Один из воинов, стоящий ближе всех к двери, заложил свой молот за широкий кожаный пояс и налёг на дверь плечом. Дверь под его нажимом подались ещё больше и через миг, соскочив со второй петли, упала внутрь зала, подняв облако пыли с захламленного пола. Патстиан, отстранив воина рукой, зашёл в зал и, стоя на двери, осмотрелся.

– Их здесь нет. А, значит, я был прав. Девчонка не фаронит. Но старая ведьма решила поиграть со мной. Ну что ж, пусть будет так. Идите все сюда, – позвал он своих людей. – Только ни к чему не притрагивайтесь руками. У ведьмы есть одна очень плохая привычка. Она, по обыкновению, убивает непрошенных гостей...

Подчиняясь приказу, воины по одному начали заходить в зал. В этот момент пол под выбитой дверью резко ушёл в стену, разделившись на две половины. От неожиданности Патстиан наклонился вперёд и, не удержав равновесие на выбитой двери, вместе с двумя воинами, могучим Зироном и его братом Солиамом, полетел вниз.

На дне глубокой ямы под полом их ждал смертельный сюрприз: десяток заостренных деревянных кольев. Падая, Патстиан успел на мгновение ухватиться за край плиты, порезав кончики пальцев об обломки костей, валяющихся на полу. Нащупав ногами толстый корень, проросший в яму, Патстиан сжал его сапогами, осторожно соскользнул по корню вниз и ухватился за него окровавленными руками. И это спасло ему жизнь. Братьям повезло намного меньше. Насаженные на колья, оба истекали кровью на дне ямы, а Солиам даже не имел возможности кричать от боли, так как кол торчал из его разорванного рта...

– Так и будете стоять и ждать, пока я тоже не окажусь на колу? – Патстиан свирепо посмотрел на оцепенелых от ужаса уцелевших воинов и протянул одному из них руку. – Помоги, Венгус! Я уже не так силён, чтобы висеть на этом корне вечность!

Опомнившись, люди Патстиана быстро вытянули его из ямы. И, как оказалось, вовремя: пол, который минуту назад коварно разверзся под ногами непрошеных гостей, начал быстро сдвигаться, становясь на место. В последний момент Венгус выхватил из-за пояса тяжёлый молот и заблокировал им обе половинки пола, которые почти сомкнулись.

– Солиаму мы уже не можем ничем помочь, а у Зирона есть шанс выжить, – Патстиан осмотрелся и показал рукой на дверь, которая вела в покои Ларсмы. – Венгус, снимите с Альбесаром дверь. Она довольно крепкая, мы раздвинем ею пол и вытянем братьев. И быстрее, пока Зирон ещё жив!

Мужчины бросились выполнять приказ взбешённого Патстиана и уже через минуту снятую дверь просунули в щель в полу. Сопя от натуги, трое мужчин налегли своими телами на обитую железом дверь и через несколько мгновений под полом что-то с хрустом сломалось и половинки пола снова разъехались в стороны.

В яме, содрогаясь от спазмов, волнами прокатывающихся по его большому телу, умирал Зирон. Мертвый Солиам смотрел на мир выпученными потухшими глазами, забрызганными кровавыми хлопьями, а кол, торчащий у него изо рта, поблескивал быстро загустевшей кровью.

– Кто-то должен за это ответить! – Патстиан заскрипел зубами и сжал кулаки. – Чего стоите, болваны? Ищите верёвку и поднимайте Зирона, пока он действительно не умер на этом колу!

18.
– Очень жаль, Ларсма, что у тебя нет лекарства. Боль становится невыносимой, – посмотрев на старуху полными слёз глазами, Савейна осторожно вытянула из-под себя зеркало Великой Провидицы и сдвинула в сторону ремень от сумки, который сжимал ей грудь. – Даже не знаю, смогу ли я ещё раз подняться.



Ларсма отвязала плот, ногой оттолкнула плот от площадки, которой заканчивались ступеньки, и взялась за весло.

– Тебе нужно сделать это, если жизнь имеет для тебя какой-либо смысл... Там, куда мы сейчас поплывем, есть зал с огромным, в рост взрослого мужчины, красным кристаллом в оправе из редкого на Фароне релонита[30]. Кристалл подвешен к потолку в метре от пола и под воздействием каких-то сил медленно вращается вокруг оси: то вправо, то влево. Он умеет лечить тело и успокаивает душу. Если ты одолела путь от зала до этого плота, ты должна найти в себе силы дойти и до красного кристалла. А сейчас извини, мне нужно поработать веслом. Здесь быстрое течение и я не хочу, чтобы плот било об стены канала. Надеюсь, что Патстиан уже подыхает на колу. И почему я не убила его раньше? Он же мог просто не вернуться из мира любовных грёз...
 
Некоторое время они плыли молча под тихие, равномерные всплески весла об воду и спокойное потрескивание плазмоида, закреплённого в передней части плота на специальной металлической подставке. Время от времени с высокого свода туннеля срывались большие капли воды и больно били Савейну по неприкрытым частям тела.

– Прикройся зеркалом, – Ларсма пригнулась, уклоняясь от сталактита, который неожиданно возник из темноты, опасно свисая со свода тоннеля. – На тебе и так живого места нет. Уже недалеко, – Ларсма выпрямилась и убрала с лица прядь седых волос. – Как думаешь, сможешь подняться?

– Не знаю, – Савейна подтянула к себе зеркало и, преодолевая боль, прикрыла им перевязанную грудь. – Ещё пару дней назад мне казалось, что разбитые колени – это наихудшее, что может со мной произойти.

– Судя по тому, как ты начала, испытание с шаром было не самым серьёзным из тех, которые ждут тебя в будущем...

– Благодарю, ты меня очень утешила, но я вообще не уверена, что Касэлла сказала мне правду. Я о воле богов. Что я могу? Меня не учили ремеслу войны, потому что я не мужчина, я от природы не такая умная, как бы мне самой этого хотелось. Я не достигла успехов в вычислениях и в других науках, поскольку науки запрещены. Вот и думай: зачем богам понадобилась обычная девушка, каких по обе стороны каньона не сосчитать? Я не смогла даже правильно воспользоваться подарком Великой Провидицы.

– Если ты говоришь о плоде молочного дерева, то я не припомню, чтобы кто-то ещё до тебя пытался спуститься в каньон таким вот образом. Не считая, конечно, тех молодых фаронитов, шары которых разорвало над каньоном. Но это уже совсем другая история. Их отбеленные Нирисом кости можно увидеть почти на каждом дереве, которое растёт вдоль стен обрыва.

– Я имею в виду наконечник посоха Великой Провидицы.

– А что с ним было не так?

– Так ты не знаешь его предназначения? – Савейна медленно вытерла ладонью мокрое лицо и посмотрела на старуху.

– Почему же? Знаю. Это символ её власти. Помню, когда я ещё была наверху, в дни Большого Откровения Касэлла всегда обращалась к сидящим у входа в пещеру Правителям, опираясь на этот посох. Разве сейчас что-то изменилось?

– Нет.

– Теперь этот символ у тебя. Возможно, боги избрали новую Великую Провидицу?

Савейна наклонила зеркало и вылила из него воду.

– Я так не думаю. Ты же знаешь, что Великую Провидицу боги выбирают ещё до момента её рождения. Последней Великой Провидицей была Касэлла. Кстати, я не понимаю, почему боги ноидов оставили её в живых, если она была лестифаром?

– Всё просто, – Ларсма вытерла капли воды со лба и улыбнулась. – До семнадцатилетнего возраста в теле лестифара поглощение энергетики плазмоида происходит незаметно. Восемнадцатый годовой цикл самый важный. Сущность ноида, наконец, гибнет, но энергетика его остаётся.

– А как же боги Сэйтиба? Твои боги?

– А что боги? Они далеко и не видят изменений, происходящих с лестифаром. Великая Провидица была провидицей двух цивилизаций.

Савейна ладонью прикрыла глаза от капель, которые падали всё чаще и посмотрела на Ларсму, которая снова погрузилась в свои мысли.

– «Значит, Ларсма не знает о смертельном луче, хотя они с Касэллой и были близкими подругами. Впрочем... Возможно, о луче вообще никто не знает? Ведь луч делает неуязвимым любого, кто им владеет. Вероятно, Касэлла передала ей этот наконечник по настоянию богов? Скорее всего боги знали, что Великая Провидица погибнет и не могли позволить, чтобы это оружие попало в плохие руки, – Савейна вспомнила воздушную битву с тархами и холодок пробежал по её спине. – Нет никаких сомнений, что она могла погибнуть... Но три коротких движения голубым лучом сделали невозможное: – она жива. А ведь этим лучом при желании можно убить целую армию врагов!” – Савейна, вытерла руку об одежду и отложила в сторону зеркало. Превозмогая боль в груди, осторожно перевернула на левый бок своё непослушное тело и, опираясь ладонью неповреждённой руки об мокрые доски, села.

– Как раз вовремя, – Ларсма сделала несколько взмахов веслом, направляя плот влево, в узкий коридор, на стенах которого были отчетливо видны следы инструмёнтов. – Ещё несколько сот метров по этому рукотворному каналу и мы на месте. Соберись, пожалуйста. Я знаю, что боль невыносима, но выбора у нас с тобой нет. А ещё я очень надеюсь, что у Патстиана, если он до сих пор ещё жив, хватит ума не устраивать за нами погоню...

– А если он всё же предпримет такую попытку? – Савейна поправила на ноге повязку, достала из сумки кусочек сушеного мяса и положила его в рот. – Я ужасно проголодалась.

– Это хорошо, что ты проголодалась, Савейна. Отвар из печени красной змеи пошёл тебе в пользу. Всё остальное сделает красный кристалл. Два года назад мне не повезло и меня почти одновременно укусили две змеи, когда я собирала травы возле Чёрного водоема. Когда я добралась до кристалла, то не могла даже шевелить языком. Я просто упала под кристаллом и, простившись с жизнью, потеряла сознание. Наутро следующего дня я пришла в себя на холодном полу пещеры, а не в материнской ячейке на Сэйтибе. Кристалл вернул меня к жизни. Надеюсь, ты позаботишься о том, чтобы боги Аланы дали мне возможность родиться лестифаром? – Ларсма громко рассмеялась и оттолкнулась веслом от стены тоннеля, предотвращая столкновение плота с торчащим из воды обломком скалы. – Мне бы понравилось жить семьсот годовых циклов. Правда, не на этой планете...

– Ты слышала о Родоне?

– Конечно. Я же была подругой Касэллы. Я не горю желанием вновь появиться на Фароне для того, чтобы ежедневно бороться за свою жизнь. Это ведь только неинфицированным ноидами фаронитам всё равно. Мне кажется, что они размножаются лишь для того, чтобы тархи не передохли от голода...

– Ты не сможешь получить следующее воплощение, Ларсма, так как у тебя нет потомства. Касэлла говорила, что женщины, которые не имели детей, не могут рассчитывать на новую жизнь в новом теле. Ты знаешь об этом? – Савейна достала из сумки ещё один кусочек мяса и положила его за щеку.

– Конечно же знаю, – Ларсма уперлась веслом в дно канала и протолкнула плот в узкое каменное горло, соединяющее канал с большим шестиугольным залом с высоким сводом.

Умело работая веслом, старуха развернула плот боком к каменной стене, которая поднималась над водой сразу же за входом в зал. Стена была сложена из больших, хорошо обработанных блоков и полукольцом обхватывала большую площадку, вымощенную прямоугольными полированными плитами из чёрного камня. Ларсма ухватилась рукой за кольцо, вмонтированное в каменный блок, и притянула плот к стене.

– Теперь почти всё, Савейна. Сейчас я привяжу плот и помогу тебе перебраться на плиты.

– Хорошо, но сначала я попробую сделать это сама. Видишь, здесь есть за что ухватиться, – Савейна взяла зеркало и положила его на край каменного блока. Потом резонатор и сумку. Отодвинув локтём подальше от края свои вещи, Савейна ухватилась здоровой рукой за металлический стрежень, торчащий из камня, поджала под себя здоровую левую ногу и попробовала встать на колено. Острая боль пронзила её грудь. Вскрикнув, девушка села на плот и посмотрела на Ларсму полными слёз глазами. – Нет, ничего не выйдет. Наверное, тебе всё же придётся мне помочь.



– Конечно. Тем не менее ты молодец, что попробовала. Полагаться на кого-то в этом мире нельзя. Даже на богов, – Ларсма привязала верёвку к кольцу, осторожно перешла по мокрому и скользкому дереву к Савейне и, собрав все свои силы, помогла девушке перебраться на каменные блоки. – Каждый раз, приплывая сюда, испытываю удивление. Сколько нужно было затратить сил, чтобы выбрать такое количество камня. И для чего? – Ларсма привязала ремнем резонатор и зеркало себе на пояс, перекинула через плечо сумку Савейны и подставила девушке плечо, помогая той подняться на ноги. – В этой пещере нельзя жить, здесь очень влажно и довольно холодно. Сюда не проникает свет. И знаешь, что самое главное?

– Нет, – промолвила сквозь зубы Савейна. – Впрочем, я не очень уверена в том, что мне сейчас это интересно. Очень болит нога и грудь.

– Главное, – продолжала старуха, словно не услышав слов Савейны, – это то, что снаружи нет даже намёка на огромное количество камня, который в своё время должны были бы отсюда вынести. Снаружи его просто нет.

– Камень – не лёд. Он не может испариться. Возможно, камень, добытый в этом зале, смешался с тем, который сбрасывают вниз фарониты, вырубая жилища в стенах каньона?

– Наверху камень красный, а это чёрный комерегит[31], – Ларсма наклонилась и взяла с плота активатор с потрескивающим плазмоидом. – Обопрись на моё плечо сильнее . Время идти. На противоположной стене этого зала есть потайная дверь, которая ведёт в следующий зал, который намного просторней, чем этот. Там уже не сыро, стены из обычного красного камня и полно огромных каменных кубов с резными надписями на неизвестном языке, – Ларсма обняла Савейну за талию и они медленно пошли в сторону дальней стены, которая едва угадывалась в голубоватом свете плазмоида. – А ещё здесь очень непривычное эхо. Если стать спиной вон к тому углу, – показала старуха рукой, – и что-то громко сказать в противоположном направлении, эхо не угаснет, как это обычно бывает, а наоборот, будет умножаться. Сами по себе уберутся высокие частоты, пока первоначальное эхо не превратится в один очень низкий мощный звук, от которого может остановиться сердце. По крайней мере, такое ощущение у меня было однажды. Я едва успела добежать до тайной двери и выскользнуть из этой ловушки...

Подойдя к стене, Ларсма и Савейна остановились. Подсвечивая себе плазмоидом, старуха нашла на чёрной полированной поверхности едва заметный выступ и нажала на него. Через мгновение большая четырехугольная глыба начала медленно сдвигаться в сторону и в глаза им ударил яркий, нежно-голубой свет. Савейна от неожиданности прикрыла ладонью глаза и, опираясь на плечо Ларсмы, осторожно вошла в зал.

– Откуда здесь свет?

– Не знаю, – Ларсма также прикрыла глаза ладонью, предварительно выключив активатор и повесив его себе на пояс. – Он здесь всегда и от него идёт тепло. Причём это не то тепло, которое исходит от тепловых шаров, которым пользуемся мы. Ты сейчас должна почувствовать это. По всему телу побегут мягкие волны энергии. Легкое покалывание в ушах, а на кончиках пальцев возникнет слабое свечение. Возможно, всё дело в кубах, которые ты видишь. Их ровно сто шесть. В зале с красным кристаллом не так уютно, как здесь. Я же тебе говорила, что пришла в себя от холода. Наверное, в том зале есть выход на поверхность. Хотя за все эти годы, что я прихожу сюда, я так его и не нашла, – Ларсма протянула руку и нажала на такой же, как и в первом зале, едва заметный выступ в стене. Каменная глыба медленно вернулась на своё место.

И сразу же Савейну покинуло тревожное ощущение опасности, которое не оставляло её с момента спуска к подземной реке. Когда глаза привыкли к яркому свету, Савейна опустила ладонь и осмотрелась. И первое, что бросалось в глаза, это кубы из полированного чёрного камня с массивными крышками из полупрозрачного розового материала, похожего на редкий драгоценный камень лурин[32]. Ровные ряды кубов занимали практически всё пространство огромного зала. На отполированных до зеркального блеска гранях кубов действительно были искусно вырезаны всевозможные растения, надписи на неизвестном языке и непонятные рисунки.

– «Какая замечательная работа, – подумала Савейна, проводя пальцами по выгравированному рисунку. – Почему-то мне кажется, что отказ от технологий был очень большой ошибкой».

– Пошли, – Ларсма оторвала Савейну от её мыслей, крепко хватаясь за широкий ремень на её талии.

– Ещё далеко? – Савейна закашлялась, прикрыв рот ладонью. – У меня кружится голова.

– Нужно пройти через этот зал, потом по ступенькам вверх, на второй ярус. А там уже недалеко и зал с красным кристаллом. Тебе нужно постараться, иначе, зачем мы ушли из моего дома? Умереть можно было и там, – Ларсма посмотрела на бледное лицо Савейны и покачала седой головой. – Ты же хочешь узнать, зачем боги устроили тебе такое испытание?

Савейна молча кивнула головой и сделала попытку улыбнуться.

– Тогда у тебя нет другого выхода, – Ларсма на несколько секунд замолчала, глядя себе под ноги. – Кстати, ты не угадала. У меня будет новое воплощение, поскольку у меня есть сын. Тридцать лет назад, я тайно родила мальчика.

– От твоего любовника?

– Нет. Патстиан был хорош в постели, но то зелье, которое позволяет погружаться в прошлое и познавать молодость, на какое-то время убивает в мужчине его семя... Любовь, как она есть, без самообмана и пьянящих снадобий, его не интересовала. По крайней мере, со мной...
Я нашла Залвира в лесу случайно, собирая травы. Хотя, я уже говорила, что не верю в случайности. Он лежал с разбитой грудью недалеко от стены каньона и едва дышал. Очевидным было то, что он не мог упасть сверху. В этом случае, я бы нашла мешок с костями, а не живого мужчину. Но правдой было и то, что он таки должен был откуда-то упасть, так как сломанными оказались добрая половина его костей. Возможно, ему помог в этом его аланхар. В молодости я сама часто ездила на аланхаре и потому хорошо знаю, как это бывает, если на всем скаку упасть с этой груды мышц на землю. Целых полгода я лечила Залвира, пряча его в комнате под спальней.

– Почему ты его прятала? Что-то было не так? – Савейна вытерла пот со лба и непроизвольно поправила повязку на груди.

– Именно. Что-то было не так. Залвир не был фаронитом. Отец моего сына – лестифар.

– Вот как? Это интересно...

– Сейчас будет ещё интереснее. Наверное, тебе известно, что рисунки хитиновых чешуек на предплечьях повторяются только у близких родственников?

– Разумеется, – Савейна остановилась, согнула в колене больную ногу и перенёсла вес тела на здоровую. – Это маленькое открытие и привело меня в пещеру Красной Кошки к Великой Провидице.

– У Залвира и у моего сына точно такой рисунок чешуек на теле, что и у Касэллы. Понимаешь, о чём я? Залвир – брат Касэллы.

Савейна опустила ногу. – Я могу идти дальше.

– Очень хорошо. Дверь уже близко. У них один отец.

– Ты уверена? Это уже совсем мало похоже на правду...

– Уверена? Да, они словно два крыла нектарной бабочки! Через год после рождения Альниса Залвир просто исчез. Вот, – Ларсма подхватила двумя пальцами прозрачный кристалл в оправе из белого металла, который висел у неё на шее, и подняла кристалл к глазам. – Это все, что от него осталось. Кулон я нашла на нашем ложе после внезапного исчезновения Залвира. Самое первое, что пришло тогда мне в голову, это то, что он вышел из дома и его сожрали тархи. Залвир так и не выздоровел полностью. Даже спустя год он немного прихрамывал, травма лёгкого не позволяла ему бегать. Он задыхался даже от не слишком быстрой ходьбы. Не знаю, выжил ли он. И, как мне кажется, уже никогда не узнаю. Прошло слишком много времени. Впрочем, к тебе это не имеет никакого отношения. Тебя важно дойти до красного кристалла. Сделай это.

19.
Зирона, как и его брата Солиама, подняли из ямы уже мертвыми. Залитые кровавой пеной посиневшие толстые губы Зирона так и застыли в немом вопле от невыносимой боли.

– Перенёсите их на циновки, – приказал Патстиан своим спутникам и медленно подошёл к костру. Огня уже не было и только тлеющие головешки указывали на то, что прошло уже не меньше часа, как в костре перестали поддерживать жизнь.

– «Мерзкая тварь, – подумал Патстиан и брезгливо скривив тонкие губы, посмотрел на Венгуса и Альбесара, укладывающих тела Солиама и Зирона на грязные циновки. – И с этой ведьмой мне приходилось делить ложе целых сорок лет! О, боги! Сорок годовых циклов! Это же половина жизни. И на что я её потратил? На ожидание посланника мифических богов Аланы? Алана разрушена восемь тысячелетий назад. Она мертва. И спасшиеся лестинги также должны быть уничтожены. Все до одного... Скорее всего эта рыжая бестия не посланник, которого почему-то так страшится Большой Отиррис. По крайней мере, так ему сказал в своё время старейшина Моркан. А просто дерзкая девчонка, спасающаяся от справедливого суда и её появление в доме Ларсмы просто нелепая случайность. Зеркало и резонатор? Она могла их украсть, чтобы выдать себя за новое воплощение Великой Провидицы. Ситы – народ тёмный и очень доверчивый».

Патстиан тяжело вздохнул, одёрнул на себе меховую куртку и, поморщившись от боли, посмотрел на окровавленные ладони с содранной кожей на кончиках пальцев.

– «А если она действительно новая Великая Провидица, а недостающие чешуйки отслоились при падении на брангу? – Патстиан бросил взгляд на разрушенный пол, выбитую входную дверь и трупы братьев на циновках. – Тысяча проклятий!!! Тогда как я объясню всё это?! Зашли на огонёк? С боевыми молотами? Но, с другой стороны, если девчонка действительно новая Великая Провидица, то почему она оказалась в каньоне? Бежала? Бежала от чего? Наверху что-то пошло не так? Лестинги собрали войско? Или есть что-то такое, чего я не знаю? – Патстиан мельком посмотрел на Венгуса и Альбесара. – А, может, всё же рискнуть и воплотить первоначальный план? Четыре разбойника ночью ворвались в жилище колдуньи, убили старуху и, после ночи издевательств, убили новую Великую Провидицу. Но справедливость восторжествовала, разбойники мертвы и ты, Патстиан, несёшь спасенные символы власти Великой Провидицы Правителю каньона и возвращаешь себе свой статус. А посланника пусть ждёт кто-то другой. Хоть десять жизней! Наверху полно неудачников».

– Поторопитесь, – бросил он Венгусу и Альбесару и пошёл в сторону коридора, ведущего в спальню Ларсмы. – Наверху, кроме спальни, есть тайная комната. Нужно её найти. Старуху можете убить сразу. Девчонка ваша. И повторяю ещё раз: не трогайте ничего, если не хотите лежать на циновках рядом с Зироном и Солиамом. В этом доме полно ловушек!

В верхних комнатах, к удивлёнию непрошеных гостей, никого не было. В тайной комнате, под спальней, которую нашли довольно быстро, также.

– Где-то здесь должна быть ещё комната или тайный коридор, о котором я не знаю! Они не могли испариться! – в бешенстве кричал Патстиан, брызгая слюной и методично обстукивая рукоятью большого плазменного ножа стены. – Мне нужна эта девчонка! Слышите?! Кто её найдет первым, получит право первого часа блаженства... Ищите, прощупайте здесь каждый камень в стенах и в полу. Устроим веселье на всю ночь!

Неожиданно для всех, всё закончилось. Альбесар, оступившись, случайно нажал ногой на одну из мозаичных плит мраморного пола комнаты и часть стены с легким скрежетом отошла в сторону. Из темноты повеяло сыростью, откуда-то снизу, из непроглядной тьмы, послышались негромкие всплески воды.

Патстиан достал из сумки активатор, быстро открыл задвижку и через минуту подошёл к проёму. Подсвечивая себе плазмоидом, осторожно заглянул в проём и, не колеблясь, начал спускаться по ступеням к воде. – Здесь течёт река! – крикнул он снизу воинам. – И, думаю, у ведьмы здесь был плот. В стене есть кольцо!

– В большом зале можно снять балки перекрытия, – Венгус тоже быстро спустился по ступеням и, став на колено, погрузил ладонь в воду. – Течение не сильное.

– И что? – Патстиан посмотрел на Венгуса.

– Они вполне могли плыть и против течения.




– Тогда нам необходимо разделиться. Но сначала мы должны вернуться в дом, разобрать потолок в зале и сделать два плота. Вы с Альбесаром поплывете вверх по течению, а я – вниз. Уверен, что кому-то из нас обязательно повезёт...

20.
По ступенькам, рассчитанным, наверное, на гигантов, поднимались тяжело и из последних сил. Савейна несколько раз теряла от боли сознание и, если бы не Ларсма, всякий раз успевавшая подхватить её обмякшее беззащитное тело, девушка никогда бы не смогла добраться до спасительного красного кристалла. Как только каменная глыба, служившая дверью, отошла в сторону, Савейна, опираясь на плечо Ларсмы и осторожно ступая на больную ногу, медленно вошла в зал. И тут же замерла от увиденного.

В центре большого круглого зала исполинских размеров, в метре от каменного пола из полированных красных плит, в воздухе действительно висел огромный полупрозрачный кристалл цвета свежей крови. Из множества отполированных граней струился сверхъестественной чистоты свет, от которого чёрные полированные стены зала выглядели не так мрачно, да и сам зал не пугал своими размерами.

Энергия, излучаемая красным кристаллом, мягко коснулась израненного тела девушки, тёплой волной, словно невидимым одеялом, обернула его, и от этого почти неуловимого прикосновения Савейне сразу стало легче. Девушка инстинктивно сделала несколько неуверенных шагов к кристаллу и, вскрикнув от острой боли в груди, упала на пол... Ларсма тут же бросилась к девушке, встала на колени и перевернула её на спину. Из рассеченной брови Савейны скатилось на пол несколько капель крови.

– Что же ты так, девочка!? – старуха достала из сумки, висевшей на поясе, какое-то зелье, быстро растёрла его между пальцами и присыпала зельем рану. – Этого нам ещё не хватало! Осталось всего пять шагов! – Ларсма поднялась с колен, подхватила Савейну подмышки и из последних сил потащила её под кристалл. – Сейчас всё будет хорошо, дитя мое. Всё будет хорошо. Я тоже лягу рядом. Раз я уже здесь. Сегодня я впервые почувствовала, насколько я стара. И это печально. Жизнь прошла... Надеюсь, ты своею распорядишься гораздо лучше...

21.
Около полудня, к пещере Красной Кошки подошли две молодые девушки - фаронитки с завёрнутой в листья бранги едой для Великой Провидицы. Перейдя по подвесному мосту к пещере, девушки с удивлением обнаружили, что вчерашнеё подношение осталось нетронутыми. Постояв в нерешительности некоторое время, одна из девушек, памятуя о том, что закон запрещает простым смертным заходить в пещеру, негромко позвала Провидицу. Не дождавшись ответа, девушка позвала Провидицу ещё несколько раз, но уже громче. Не дождавшись ответа и на этот раз, взволнованные фаронитки положили подношения у входа, быстро перешли по мосту и исчезли за выступом скалы.

22.
Выслушав второго советника Кардара, Правитель Зиртрикс надолго задумался, глядя сквозь стекло круглого окна на противоположную стену каньона, едва различимую в сизой дымке.

– Это плохая новость. Возьми воинов и тщательно обыщи пещеру. Вполне допускаю, что Великая Провидица покинула нас, учитывая её весьма почтенный возраст. Как бы там ни было, приготовьте ткани для пеленания тела и ароматические травы. И сразу же пришли гонца, как только осмотрите пещеру.

Когда советник вышел, Зиртрикс, не спеша, подошёл к столу, устало сел в украшенное богатой резьбой кресло и расстегнул верхнюю заколку на сорочке. Откинувшись на оббитую шкурой кайяла спинку кресла, нажал на металлическую педаль под столом и посмотрел на свисающие с потолка перья. Через минуту перья на потолке пришли в движение. На противоположной стене медленно повернулся вокруг своей оси небольшой каменный блок и помещение стало быстро наполняться свежим воздухом.

Сделанная много веков назад система вентиляции до сих пор довольно хорошо защищала от дневной жары, исправно подавая воздух из нижних этажей в верхние залы, принадлежащие Правителю. Устроившись поудобней, Зиртрикс прикрыл близорукие глаза и снова предался своим мыслям.

Он знал о гибели Каселлы и Гусвена. Один из уцелевших воинов Гусвена был его тайным осведомителем. В ту же ночь, Зиртрикс послал в пещеру Красной Кошки своего старшего сына Козаруса и двух преданных воинов, но символы власти Великой Провидицы найдены не были. Всё, что удалось найти в пещере, так это десять отполированных пластин из неизвестного металла, ворох одеял, старую одежду и посох Великой Провидицы без наконечника. Символы власти исчезли. Впрочем, дочь Гусвена, за которой тот пришёл в пещеру, также исчезла.

Снаружи послышались гортанные крики. Правитель медленно открыл глаза и снова посмотрел в окно, идеально круглое, вырезанное в стене ещё во времена, когда были разрешены технологии. Сквозь мозаичное стекло, распаянное жёлтым металлом, он увидел двух сцепившихся в смертельной схватке тархов, рвущих друг друга на куски.

– «Как мы на них похожи... – подумал Зиртрикс и снова закрыл глаза. – Нет, не то чтобы он совсем не доверял второму советнику. Однако его частые ночные встречи с младшим сыном Антилом наводят на очень невесёлые мысли. Да, он, Зиртрикс, стар. Но не настолько, чтобы добровольно уступать это кресло непоследовательному, вспыльчивому и самовлюблённому Антилу. На смертном одре жена Правителя всё же успела рассказать Антилу о том, что его старший брат Козарус зачат в грехе. И Зиртрикс не смог ей помешать. Теперь у него, Зиртрикса, большая проблема. Приемный сын, сын мерзавца Патстиана, оказался роднее и преданнее родного сына».

– Отец? Мне сказали, что ты звал меня, – в зал вошёл высокий сорокалетний мужчина атлетического телосложения с тонкими чертами лица.

– Да, звал. Подойди, Козарус, – Правитель открыл тяжёлые веки и выровнял спину, держась за подлокотники кресла. – Садись рядом. Я буду говорить тихо. Твой брат, по всей видимости, не хочет ждать моего естественного ухода и усиленно ищет союзников.

Козарус подошёл к отцу, подтянул к его креслу тяжёлый стул и осторожно сел, словно боясь, что стул не выдержит его веса. – Я весь внимание, отец.

– Очень печально осознавать, что тебя окружают не только друзья. Не пойму, к чему эта спешка. Если Антил и займет моё место, то это мало изменит его жизнь. Он не станет лучше есть или одеваться. Он не сможет менять женщин так часто, как бы ему этого хотелось, поскольку у нас есть законы и есть Совет старейшин. Если бы твоя мать не проговорилась перед смертью, у нас бы не было такой проблемы...

– Я не в обиде, отец. Наследник он.

– Я знаю, что ты не в обиде. Я воспитал тебя правильно. Поэтому тебе предстоит спуститься в каньон и попытаться найти символы власти Великой Провидицы. Если ты вернешь их, я смогу уговорить Совет старейшин пересмотреть закон наследования и с удовольствием уйду на покой. Возьми воинов покрепче и завтра – в путь. Для всех – ты отправлен вниз за новым табуном аланхаров, что, кстати, правда, – Зиртрикс поднял на сына глаза. – И ещё. Я понимаю, что тебе бы хотелось повидаться с Патстианом, твоим отцом. Это естественно. Я не могу тебе запретить сделать это. Но я бы посоветовал тебе отказаться от этой мысли, если она у тебя появится, поскольку Патстиан, уж прости за прямоту, имеет весьма отдалённое представление о чести.

– Я ценю твоё доверие, отец. Но ты же знаешь, что я далеко не глуп.

– О да, разумеется, не глуп! Я просто полагаю, что так будет лучше для нас всех и, в первую очередь, для тебя. Кстати, вернув символы власти Великой Провидицы и став Правителем, ты сможешь просто помиловать его. Если, конечно, захочешь...

23.
...Перескакивая с кочки на кочку, Савейна бежала по огромному болоту. Несколько раз её нога соскальзывала с очередной спасительной кочки и Савейна со всего размаху окуналась с головой в вязкую, отвратительно пахнущую грязь. Выбравшись на кочку, Савейна наскоро вытирала лицо, стряхивала с себя тёмные водоросли и бежала дальше, чтобы через какое-то время снова сорваться и упасть в болото...

Сознание возвращалось медленно. И если бы не холод, процесс возврата к жизни мог бы затянуться надолго. В конце концов, Савейна открыла глаза и, дрожа всем телом, несколько секунд просто лежала под медленно вращающимся красным кристаллом, не в силах ни вспомнить что-то, ни понять: кто она, как она оказалась в этом месте, почему она лежит под нависшим над ней громадным красным кристаллом и почему здесь так холодно?

– Да, да. Почему так холодно? – Савейна повернула голову и, увидев лежащую рядом Ларсму, испуганно вскрикнула и вскочила на ноги. – Ты кто?

– Хвала богам! Я слышу голос, – Ларсма резко открыла глаза и поёжилась от холода. – Нужно выбираться отсюда. В зал с кубами. Я уже совсем замёрзла. Иначе мы просто превратимся в две мороженые туши не очень съедобного мяса и ты так и не вспомнишь, кто я, – с трудом сев, старуха оценивающе посмотрела на Савейну, стоящую в метре от неё и удовлетворённо щёлкнула языком. – Хотела бы я всё же знать, как работает этот кристалл и кто его подвесил внутри этой скалы на дне каньона?

– Каньона?! Да, каньона! Как я могла забыть! Ты же Ларсма! – Савейна радостно хлопнула в ладоши и принялась быстро ощупывать свои бывшие раны. – У меня ничего не болит! Я здорова!!!

– И это главное, – Ларсма с трудом поднялась с пола и прикоснулась лбом к кристаллу. – Нужно поблагодарить его. Мне всегда казалось, что он живой. Каждый раз, когда я благодарю кристалл за лечение, он откликается волнами удивительного тепла. Подойди, Савейна. И ты сама почувствуешь это...

– Ты хотела бы знать, почему кристалл лечит? Думаю, что смогу тебе об этом рассказать. Мне кажется, что я это знаю. Правда, не понимаю, откуда это знание. Просто знаю, – Савейна подошла к кристаллу и тоже прикоснулась лбом к отполированной шестиугольной грани. – Он действительно живой. Ты права. Они живут внутри Фароны.

– Кто они? – Ларсма приложила к граням ладони и посмотрела на Савейну.

– Цивилизация селуритов[33]. Кристаллическая форма жизни.

– Это он тебе сказал?

– Да. Я мысленно спросила и получила мысленный ответ.

– Если ты можешь понимать язык камней, тогда спроси вот у этого камня, который мне оставил Залвир. Жив ли его хозяин? – Ларсма сняла с шеи прозрачный кристалл в оправе из белого металла и подала его Савейне.

Как только кристалл лег на ладонь Савейны, он тут же стал меняться в цвете, словно бы в гранёный сосуд кто-то начал наливать бурлящую голубую жидкость... От неожиданности Савейна чуть не уронила камень на пол. Некоторое время обе заворожено смотрели на странные изменения, происходящие в кристалле, пока Савейна, повинуясь внутреннему голосу, не приложила кристалл ко лбу.

24.
Сайдар открыл глаза и увидел склонившегося над ним аланхара, тревожно стригущего ушами. Морщась от боли в плече, Сайдар поднялся на ноги, нашёл глазами слегка изогнутую рогатину и попытался пошевелить пальцами онемевшей левой руки. Бросив взгляд на стену каньона, где стоял воин, он увидел насыпь из камней разной величины, которая обычно образуется под стеной при сбрасывании выработанной скальной породы с этажей Верхнего поселения.

– «Что это было? – размышляя, юноша поднял неповреждённой рукой рогатину и проверил активатор. Прибор работал. – И как долго я лежал без сознания? Минуту, две? Десять? Откуда взялись эти камни, завалившие металлическую дверь? Не могли же они просто взять и возникнуть из ничего!»

Сайдар выжег несколько меток на стволе молодой бранги, выключил активатор, вставил рогатину в чехол и повёл аланхара к убитой им турикане.

– «Как он это сделал? С такого расстояния?! Не было видно ни разряда, ни летящего плазмоида. Впрочем, разве может плазмоид существовать вне активатора? Чудеса. Да и тот воин не похож на фаронита. Он же просто огромен. Попытавшись сесть на аланхара, он непременно сломает животному спину!»

Подойдя к останкам рогатой змеи, Сайдар ещё раз попробовал пошевелить пальцами и, поняв, что освежевать двух отравившихся тархов у него не получится, быстро повёл аланхара в сторону поселения.

25.
Второй дневной переход выдался самым тяжёлым. Группа из четырех всадников практически без остановок под палящим Нирисом преодолела долину Майрут и, наконец, начала спуск во владения великой царицы Алиастры. Антил, младший сын Зиртрикса – Правителя Красного каньона – в сопровождении трёх верных ему воинов, впервые в жизни предпринял столь опасную попытку преодолеть долину Майрут, похожую скорее на огромное кладбище животных и фаронитов, которым не повезло.

Осторожно спускаясь по крутому откосу на дно бывшего моря, высохшего несколько тысячелетий назад, Антил, так или иначе, всё время возвращался к последнему разговору с отцом. Впрочем, это уже был не разговор. Это был настоящий разрыв, после которого примирение стало почти невозможным.

Он бросил вызов отцу и вызов был принят. И теперь он, Антил, едет за помощью к Алиастре. Великая царица давно искала повод поквитаться с Зиртриксом за смерть своей матери Кавэнны. Преодолев опасный спуск, длиною в три километра, четверо всадников, расчехлив оружие и придерживая своих аланхаров, осторожно пересекли границу Царства Трёх Столбов, начинающуюся у кромки чёрного песка.

Когда-то здесь плескалось море и кипела жизнь. Пока Чёрный Странник – огромная скала оплавленного базальта – не вспорол Фарону по экватору. Теперь же море представляло собой чёрную пустыню, усеянную выбеленными Нирисом костями, по краям которой в огромных гротах нашла пристанище каста норменгов[34] – жестоких фаронитов, живущих войнами, грабежами и охотой на лестингов. Вырождающихся от многовекового кровосмешения и неизлечимых болезней плоти...

Проехав несколько километров на север, путники во главе с Антилом достигли первого провала – бездонной ямы, в которую норменги обычно сбрасывали пленных. Провал был настолько глубок, что звук от брошенного вниз камня никогда не долетал до верха. Объехав провал справа, путники вскоре приблизились к мысу из красного камня, широким языком сползающего с бывшего берега.

За мысом прямо из чёрного песка поднимались три огромные, похожие на пальцы, выветренные скалы с тремя храмами наверху. А немного правее открывался вид на огромный грот с десятками тысяч жилых ячеек в стенах. Именно этот грот, являющийся главным поселением царства Трёх Столбов и резиденцией царицы, был конечной целью для Антила и его спутников.

Выехав из-за мыса, путники сгруппировались, выстроившись клином, поскольку со стороны грота к ним сразу же устремился отряд всадников на огромных чёрных аланхарах. Чуть помедлив, Антил отъехал на несколько метров вперёд, переложил плазменный нож в левую руку, а правую – поднял вверх, показывая ладонь с растопыренными пальцами. Это означало, что он хочет говорить и он не опасен.

Подняв тучу чёрного песка, норменги стремительно приблизились к чужакам и, окружив их, направили на них оружие. Такая встреча не предвещала ничего хорошего. Подождав, пока осядет пыль, Антил внимательно осмотрелся, пытаясь определить старшего и, повернувшись лицом к суровому воину со знаками отличия на одежде, твердым голосом сказал: «Я Антил, сын Правителя Красного каньона. Я приехал к великой царице Алиастре. Полагаю, ты старший?»

Норменг, к которому обратился Антил, тронул аланхара и, выдвинувшись на несколько метров вперёд, раздраженно бросил: «Ты или очень храбр, фаронит, в чём я сомневаюсь, или очень глуп, что больше похоже на правду. Тебе не нужно было приезжать. Царица никого не ждёт».

– Ты решаешь за царицу, воин? – Антил посмотрел на норменга тяжёлым взглядом, потом опустил руку и достал из-за пояса боевой молот. – Проводи нас к царице и я обещаю, что не скажу ей о твоей дерзкой выходке. Или нам придётся пройти к царице без сопровождения. Ты же не хочешь увидеть дно этой ямы? – Антил кивнул головой на провал и похлопал своего аланхара по гриве.

Животное, словно понимая важность момента, грозно наклонило голову и пошло прямо на норменга, взбешённого ответом Антила. И тот, не выдержав напора гостя, уже через мгновение знаком приказал своим воинам расступиться и освободить чужакам путь...

– Ладно, – хмуро прошипел он, глядя в сторону провала. – У нас ещё будет время поговорить позже, когда царица прикажет содрать с тебя и с твоих спутников кожу... У меня прохудились все боевые барабаны...

– Как скажешь, воин, – Антил поравнялся с конем норменга и снова посмотрел ему в глаза. – Но я бы на твоём месте не искал во мне врага. Я очень плохой враг... Мои люди могли бы убить вас меньше чем за минуту, пошевели я мизинцем... Но я пришёл говорить, а не убивать. И не с тобой, а с твоей царицей. Запомни это, воин.

26.
Приложив ко лбу камень Залвира, Савейна опустила веки и сразу же перед её глазами быстро замелькали картины незнакомого мира. Бескрайние луга с высокой зелёной травой, густые леса, далёкие горы с белыми вершинами, широкие, полноводные реки, уютные поселения со странными прямоугольными жилищами из камня, маленькая смеющаяся девочка, бегущая к ней с распростёртыми для объятий руками, и спокойное лицо мужчины на пороге большого дома с цветными стёклами в больших окнах...

Внезапно картинка застыла на глазах мужчины и чей-то голос тихо сказал: – «Меня зовут Залвир. Рад, что камень уже у тебя. Ты всё это увидишь воочию, если будешь крепка духом. Ты должна сделать то, к чему тебя готовили боги. Этот мир ждёт тебя». Видение растаяло...

Савейна открыла глаза и несколько мгновений смотрела на камень, который медленно становился прозрачным. – Я его видела... – Савейна перевела взгляд на Ларсму и подала ей камень. – О, боги! Я видела его!!!

– Кого ты видела?

– Мне показалось, что я видела твоего Залвира. Он говорил со мной... Я видела другой мир с зелёной травой, густыми лесами и широкими реками. А ещё я видела маленькую девочку, бегущую ко мне. И мне показалось, что я знаю, кто это.

– Кто же?

– Моя будущая дочь.

Ларсма взяла у Савейны камень, но, подумав, быстро вложила камень в ладонь девушки.

– Держи. Теперь он твой. Видимо, он работает только в твоих руках. Видишь, он снова стал прозрачным. Думаю, что теперь у тебя есть связь с Залвиром, а мне достаточно знать, что он жив. И всё же странно... Как можно видеть то, чего ещё нет? Я о девочке, – старуха посмотрела на свои посиневшие ногти и взяла Савейну под локоть. – Нам нужно возвращаться, если ты не хочешь, чтобы я замёрзла здесь окончательно.

– Да, конечно, но Патстиан уже доплыл до первого зала и обратно этим путем мы не сможем вернуться, пока он там. Твой любовник очень зол. Ловушка под полом убила двоих его людей. И в его планы не входит оставлять нас в живых...

– Откуда ты это знаешь?

Савейна пожала плечами, подхватила с пола зеркало и резонатор прикрепила их к поясу.

– Просто знаю. Наверно, что-то во мне поменялось, пока я лежала под красным кристаллом. Или камень Залвира подсказал. Я действительно не знаю, откуда я знаю. Патстиану нужны символы власти Великой Провидицы. Поэтому он готов нас убить. Из этого зала, как ты и предполагала, действительно есть другой выход, – Савейна подняла голову вверх. – Поэтому здесь так холодно. Но мы, к сожалению, не умеем летать.

– И что же нам делать?

– Во втором зале должен быть ещё один выход. Каменные саркофаги занесены в зал извне, поскольку сделаны из другого материала.

– Ты сказала саркофаги?

– Да, именно саркофаги. Не спрашивай, откуда мне это известно, но в кубах с крышками из розового лурина находятся оставшиеся в живых представители цивилизации норлунов[35] с Родоны.

27.
Патстиан действительно был очень зол. В темноте он напоролся лбом на висящий с потолка тоннеля сталактит и сильно повредил бровь. Спрыгнув с плота, наспех сооруженного из трёх брёвен, Патстиан отшвырнул в сторону длинную ветку бранги, служившую ему веслом и осмотрелся.

– Что это за место? – подсвечивая себе плазмоидом, мужчина прошёл несколько метров по выложенному чёрными плитами полу. – Стены явно обработаны инструмёнтами, – Патстиан поднял активатор вверх. – А, значит, это не пещера. Свод ровный, шестиугольный. Стены тоже идеально ровные. Настолько идеально ровные, что остаётся только гадать, кто проделал эту титаническую работу. И, главное, для чего? Ведь зал пуст. В стенах нет никаких ниш. И это точно не фарониты... Возможно, это первые поселенцы, лестинги, прилетевшие на Фарону с разрушенной Аланы? – передвинув ползунок на максимум, Патстиан увеличил яркость свечения плазмоида, переложил активатор в левую руку и медленно пошёл вдоль стены, внимательно осматривая каждый её метр. – Беглянок здесь нет, но есть их плот. Даже если бы с ними что-то случилось, такой широкий плот не мог бы попасть в этот канал самостоятельно без помощи гребца. Свались беглянки в воду, плот просто поплыл бы дальше по главному тоннелю реки. Здесь наверняка есть потайная дверь. И я её найду. Во что бы то ни стало...

Патстиан прошёл ещё несколько метров вдоль полированной стены, но, дойдя до угла, споткнулся о край выступающей из пола плиты и чуть не упал, выронив активатор. От удара о плиты, плазмоид взорвался, рассыпавшись на тысячи жёлто-голубых искр. По залу пронёслось эхо.

Отражаясь от стен, эхо не утихло, как это должно было бы произойти в обычных условиях, а наоборот многократно усилилось, раздваиваясь и дробясь на более короткие звуки. Изменённое эхо быстро меняло тональность и уже через несколько мгновений превратилось в один очень низкий звук, от которого у Патстиана зашевелились волосы на голове, заложило уши и бешено затрепетало сердце.

Не понимая, что происходит и, проклиная всё на свете, Патстиан быстро наклонился и на ощупь попытался найти активатор. Низкий звук тем временем стал прерывистым. Тяжелым молотом стучал по сердцу, сбивая его с ритма, заставляя сердце то замирать, то с бешеной скоростью догонять пропущенные удары.

Чувствуя, что сейчас умрёт, Патстиан в кромешной тьме бросился к спасительной воде. Пробежав десяток метров наугад, мужчина, потеряв под ногами опору, со всего разбегу рухнул на один из плотов. Дикая боль пронзила предплечье и кисть правой руки. Перевернувшись на спину, он ухватился левой рукой за край плота, набрал полную грудь воздуха, стянул себя в воду и камнем пошёл не дно. Низкий звук стал намного тише.

Коснувшись ногами дна, Патстиан быстро расстегнул тяжёлый пояс, увешанный оружием, с трудом освободился от сапог с коваными носами и металлического нагрудника. Вынырнув на поверхность, он быстро набрал побольше воздуха в грудь и на ощупь поплыл под водой по тоннелю, ведущему к подземной реке.

28.
Козарус с четырьмя спутниками на аланхарах, увешанных снаряжением и теплыми вещами, по узким переходам и тоннелям к средине дня спустился на первый уровень Северного поселения. Далее спуск на дно каньона предстояло продолжить в огромных корзинах с жестким дном из ниточного мха, предназначенных для перемещёния грузов.

Спешившись, Козарус и его люди осторожно завели аланхаров в приготовленные корзины, накрытые сверху крепкими деревянными щитами с продольными прорезями, и приготовились к опасному спуску. Прорези были необходимы для обзора и служили в качестве своеобразных бойниц, сквозь которые фарониты, находящиеся в корзине, могли эффективно отражать атаки тархов плазменными копьями.

Спуск был разделен на пять этапов. По одному километру на этап. В конце каждого необходимо было менять корзину, которая опускала груз ещё на один километр вниз. И так до самого дна каньона. Иногда канаты не выдерживали нагрузки и тогда корзина вместе с содержимым летела вниз или, если повезёт, зависала над пропастью. В этом случае оставалось лишь молиться, чтобы судьба оказалась к тебе благосклонна и тебя спасли...

Когда корзина, дрогнув, плавно пошла вниз, Козарус взял аланхара под уздцы и, успокаивая, погладил испуганное животное по морде. После разговора с отцом он, с детства привыкший к порядку и подчинению, наконец-то дал волю своему воображению и даже позволил себе представить, как это на самом деле быть Правителем Красного каньона. Но не только Северной его колонии, а всего каньона. Великая Провидица давно говорила о том, что боги хотели бы видеть фаронитов, живущих в каньоне, единой общностью, в которой нет кастового расслоения.

Сейчас у поселения Южной Стены есть свой Правитель Лэйстиф. Молодой и жестокий. Поступивший со своим отцом ровно так, как, видимо, мечтает поступить его, Козаруса, сводный брат Антил. Лэйстиф, не желая ждать своего законного часа, просто заколол отца во время ссоры, а тело сбросил в каньон. По крайней мере, так говорят. Что можно ждать от Антила, одним только богам известно...

Три дневных цикла назад, наспех собравшись и не получив благословения отца, он отбыл в направлении долины Майрут. И этот его демарш не мог не насторожить. Вполне возможно, что, идя на поводу чрезмерных амбиций и юношеского нетерпения, Антил всё же решил выбрать скользкий путь предательства.

Вероятно, решившись на столь опасное путешествие, он рассчитывает заручиться поддержкой царицы Алиастры – худшей из женщин, когда-либо родившейся в этом мире. Превзошедшей в жестокости даже свою мать, некогда брошенную в яму к Силту по решению старейшин.


Безжалостная и мстительная, опасная, как змея и, вместе с тем удивительно красивая царица Алиастра не имела себе равных ни в сражениях, ни в любви. Каждый, даже самый искусный воин, непременно погибал, встретившись с нею в открытом бою. И каждый мужчина, рискнувший разделить с нею ложе, никогда не доживал до утра... Если красавчик Антил по лёгкомыслию или по иной причине всё же утратит бдительность и залезет к Алиастре в постель, это, конечно, решит все проблемы. Утро Антил встретит на дне провала, в компании тех, кто наслаждался любовью с царицей до него...
 
Отвернув морду аланхара в сторону, Козарус посмотрел в прорезь щита. Вокруг всё было спокойно. Корзина плавно спускалась по канатам вниз и уже можно было различить внизу, на Великом озере, большие плоты ловцов паньеры. – «Но если этого не случится и брат не потеряет голову от чар Алиастры, для Северного поселения Красного каньона могут наступить плохие времена»... – завершил мысль Козарус.

Услышав характерный шум крыльев и гортанные крики, Козарус быстро натянул на глаза аланхара специальную плотную повязку, подхватил стоящее в углу корзины плазменное копьё и передвинул задвижку на максимум. Сверху на корзины пикировала небольшая стая тархов.

Это был уже второй спуск Козаруса в каньон. Предыдущий закончился убийством могучего самца. Увлекшись соседней корзиной, тархи не обращали внимания на него, пока сверху не упал, оглушённый копьём , огромный тарх. Уцепившись лапами за канат в паре метров от крышки корзины, тарх несколько мгновений приходил в себя, хлопая крыльями по корзине, и смотрел налившимися кровью глазами на Козаруса. Прошло ещё мгновение и самец, выпустив канат, рыча, оседлал корзину и попытался просунуть лапу в узкую прорезь деревянного щита. И тогда, впервые в своей жизни, Козарус вогнал копьё тарху в грудь. Запахло жжёной шерстью, на крышку корзины хлынула кровь и зверь с копьём в груди камнем полетел вниз...

Этой группе тархов тоже не повезло. Приблизившись почти вплотную, тархи разделились на две группы и напали на корзины справа и слева. Но уже через мгновение, сражённые мощными разрядами, оглушённые полетели вниз. А ещё через минуту специальный фиксирующий узел плавно зашёл в гнездо на ведомом колесе подъёмника и корзины остановились.

– «Первый километр, – Козарус снял повязку с глаз взволнованного аланхара, открыл засов на дверце и вышел на помост. В корзину, которую он только что освободил, ситы сразу начали заносить связки овощей, выгружая их из корзины, пришедшей снизу. – Интересно, что будет есть Антил, если всех этих ситов убьют головорезы царицы Алиастры? Или у тебя другой план, брат?»

29.
– По-моему, ты ошиблась. В этом зале больше нет дверей, кроме тех двух, о которых мы знаем, – Ларсма устало прислонилась к стене и посмотрела на озабоченную Савейну. – Интуиция тебя подвела.

– Тогда как ты объяснишь наличие здесь этих саркофагов? Они из чёрного лоридора[36]. Да и плиты из лурина, которыми накрыты саркофаги, тоже нужно же было как-то сюда доставить. Но выхода действительно нет. По крайней мере, мы его не нашли, хотя он должен быть довольно внушительных размеров. Кстати, розовый лурин – материнская основа для зарождения и роста кристаллов. Мне кажется, что плиты, накрывающие саркофаги, не зря сделаны именно из этого камня.

– Почему ты так подумала?

– Если в саркофагах лежат тела, а я уверена, что они там лежат, и их необходимо сохранить, красные кристаллы селуритов[37] как нельзя лучше подходят для этих целей. Они просто растут внутри саркофагов и поддерживают жизнь в телах. Постой! – Савейна подняла голову, сделала несколько шагов в сторону и показала на два саркофага, плотно сдвинутых друг к другу. – Вон те, в последнем ряду, у противоположной стены. Как я раньше не догадалась! Вот он, основной вход! Прямо перед нами.

Девушка быстро подбежала к сдвоенным саркофагам, достала из-за пояса плазменный нож, уверенно просунула его широкое лезвие в промежуток между полированными гранями саркофагов и налегла на рукоять. К удивлёнию Савейны и подошедшей Ларсмы, каменные гиганты плавно сдвинулись со своих мест и ноги сразу ощутили холодный воздух ночной Фароны. Не сговариваясь, Ларсма и Савейна налегли на грани саркофагов и раздвинули их в разные стороны на ширину прохода.

– Это удивительно! – Ларсма посмотрела на Савейну и рассмеялась. – Пол в моём жилище устроен таким же образом. Надеюсь, там нет кольев? – старуха подошла к краю открывшегося в полу проёма и посмотрела вниз. – Как хорошо, что здесь так много света!

Став на колени, Савейна тоже опустила голову и внимательно осмотрела открывшееся под полом пространство. Плиты, на которых стояли саркофаги, в свою очередь лежали на мощных металлических конструкциях, покоящихся на блестящих металлических шарах, закреплённых в нишах по всему периметру проёма. Стены уходящего вглубь проёма были выложены плитами из чёрного лоридора. Справа в углу начиналась каменная лестница, ступени которой терялись в темноте.

– Ты думаешь, нам придётся спуститься вниз? Здесь, наверное, очень глубоко.

– Мы можем это сделать, но Патстиан уже не опасен. Пока мы с тобой искали этот выход, он разбудил в первом зале эхо, о котором ты говорила, и теперь со сломанной рукой плывёт вниз по течению реки, – Савейна поднялась с колен и зашла за угол куба. – Однако мне бы не хотелось грести против течения до твоего жилища. Сейчас ночь. Мы успеем до утра хорошо отдохнуть. Сейчас, когда мы знаем, как это работает, мы можем вернуть саркофаги на место. Иначе скоро здесь будет так же холодно, как и в зале с кристаллом.

– И то верно. У нас ещё куча времени и я бы тоже немного поспала. И не беда, что на полу, – Ларсма, вслед за Савейной, зашла за противоположный от проёма угол саркофага и налегла на него плечом. – День сегодня выдался сложный.

Опёршись спиной в каменный куб, Савейна без труда сдвинула его с места и, услышав шум в противоположном конце зала, приложила палец к губам и осторожно выглянула из-за угла. На крайнем саркофаге справа начала медленно подниматься розовая плита с большими красными кристаллами на внутренней стороне. Ещё через мгновение, словно следуя её примеру, начали подниматься плиты и на других саркофагах.

– Что там происходит? – Ларсма на цыпочках подошла к Савейне и тоже выглянула из-за угла каменного куба. – О, боги!!! Почему они открываются? И, главное, как? Почему плиты не падают?

– Двери в твоём доме тоже ведь не падают, – Савейна резко выпрямилась и посмотрела вверх. Над саркофагом, из-за которого они с Ларсмой наблюдали, тоже начала подниматься плита.

– Я столько раз бывала в этом зале, но никогда не видела здесь ничего подобного! – Ларсма подняла голову и с нескрываемым интересом начала осматривать открывшуюся рядом плиту. – А ведь ты была права, Савейна. Кристаллы действительно проросли из крышки вглубь саркофага. Не хочешь посмотреть, что там внутри?

Савейна посмотрела на плиту и покачала головой. – Хочу, но я ещё не готова. Наверное, сначала я должна поговорить с богами. У меня много вопросов...

Внезапно, откуда-то сверху, ударил плотный поток свежего и влажного воздуха, мгновенно наполнив огромный зал утренней прохладой.

– Ты что-нибудь понимаешь? – старуха протёрла слезящиеся глаза и тоже посмотрела вверх. – И обрати внимание, саркофаги открылись не все.

– Да, я вижу. Вероятно, для поддержания жизни в телах, время от времени необходимо проветривать саркофаги. Поэтому открыты только те, в которых лежат норлуны. Кстати, тебе не кажется, что воздух, который поступает сверху, совсем не такой, к которому мы привыкли? Он более плотный и стало легче дышать.

– У меня даже голова немного закружилась, как от хорошего нектара... – Ларсма опустила голову и тут же толкнула Савейну локтем. – Смотри, саркофаги над входом раздвигаются. Что-то мне не по себе...

– Бежим, – Савейна схватила старуху за руку и потащила за собой к противоположной стене. Забежав за один из саркофагов и прижавшись к нему спинами, женщины замерли в тревожном ожидании.

Тем временем напор воздуха заметно ослаб и спустя минуту вовсе стал незаметен. Шум, которым сопровождалась подача воздуха, пошёл на убыль и вскоре в воцарившейся тишине стали отчетливо слышны приближающиеся шаги на лестнице и чье-то громкое дыхание.



– У нас гости, – шепнула Савейна на ухо Ларсме. – Но я не вижу, кто это. Если Патстиана я при желании могу видеть мысленно, то тут я теряюсь в догадках. Это точно не фаронит и не лестинг.

– Сейчас узнаем, – прошептала в ответ старуха и, осторожно обойдя Савейну, выглянула из-за каменного куба.

То, что она увидела, заставило старуху вскрикнуть от удивлёния: в проходе между кубами стоял воин-великан с оружием, похожим на копьё, в могучей руке. Увидев Ларсму,


воин мгновенно направил на неё копьё и старуха, отброшенная невидимой силой к стене, без чувств свалилась на пол.

Понимая, что следующей будет она, Савейна не раздумывая, достала из сумки наконечник посоха Великой Провидицы, подбросила сумку вверх и, выглянув из-за угла, тут же сразила отвлекшегося воина лучом. Вскрикнув от боли, великан схватился за бок и, опираясь на своё копьё, медленно осел на пол. Сквозь пальцы, зажимающие рану, проступила сиреневая жидкость. Но прежде чем упасть, воин поднял голову, молниеносным движением направил копьё на Савейну и разрядом сбил её с ног.

– Ну вот... Как всё просто... – валясь на плиты, подумала Савейна, и сознание её померкло...

30.
– Признаюсь, не ожидала, что сын фаронита, казнившего мою мать, царицу Кавэнну, в здравом уме посмеет явиться сюда! – царица Алиастра медленно обошла вокруг стоящего на одном колене Антила и подошла к круглому окну. – Ты не подумал о том, что я могу быть сегодня в плохом расположении духа? Или мне захочется вдруг, ради забавы, содрать шкуру с сына моего врага? Мои люди делают это очень умело... Наверное, я бы могла обменять твою голову на что-то полезное, но, подозреваю, что твоя голова уже ничего не стоит, раз ты здесь. Или я не права? Впрочем, можешь встать, Антил. Я не привыкла убивать красивых мужчин сразу. Даже если они мои враги...

Антил поднялся с колена, развернул свиток из красной ткани и протянул Алиастре пару тончайших белых перчаток из кожи туриканы с перстнями изумительной красоты на каждом пальце.

– Благодарю тебя, моя царица. Прими от меня это скромное подношение.

– Твоя царица? Ты, верно, перегрелся в пути, воин! – Алиастра весело рассмеялась, осторожно и с видимым удовольствием взяла перчатки и тут же надела их, вместе с перстнями. – Должна признать, это удачная попытка порадовать меня, – царица поднесла руки к окну и несколько минут любовалась игрой света в искусно огранённых камнях. – Не скажешь, как так получилось, что все перстни подошли идеально?

Антил поднял, наконец, голову и улыбнулся кончиками губ. – Я долго готовился, моя царица, и однажды во сне боги сказали мне, как и что нужно сделать.

– Ты хочешь, чтобы я тебе поверила?

– Доверие – хорошее подспорье для серьёзного разговора, Алиастра, – Антил подошёл к царице, осторожно взял её руку и коснулся перчатки губами. – Я бы съел чего-нибудь.

– Надеюсь, не меня? – Алиастра хлопнула в ладони, шепнула что-то подбежавшему к ней воину и тут же кивком головы велела ему удалиться. – У нас есть немного времени, красавчик.

Алиастра подошла к помосту в конце зала, уселась на подушки и рукой поманила Антила. – Рассчитываю на то, что твоё предложение заинтересует меня. Я и мои люди застоялись без дела...

31.
Как только корзина остановилась на первом уровне, Козарус вывел аланхара наружу, по деревянным сходням свел его вниз и, вскочив в седло, подал знак своим попутчикам следовать за ним. Проехав несколько километров по накатанной пыльной дороге вдоль Великого озера, перед поселком ловцов паньеры, свернули налево и уже по едва заметной тропе устремились к Северной стене каньона. Время от времени посматривая на удлиняющиеся тени и слегка подстёгивая аланхара, Козарус в который раз мысленно возвращался к разговору с отцом.

Конечно, придёт время и сменить дряхлеющего Правителя каньона так или иначе кому-то придётся. Если бы Антил не вырос у него на глазах, он бы мог предположить, что брат будет достойным Правителем Красного каньона. Антил молод, красив, великолепно сложен. Он хороший воин, бесстрашен в бою и не питает ненависти к поверженным врагам.

Но, в то же время, он чрезвычайно заносчив и нетерпим к окружающим. Антил любит роскошь и женщин, а устраиваемые им оргии, вызывают не только осуждение и отвращение, но и неприятие его как будущего Правителя. И это делает Антила ещё более нетерпимым к мнению фаронитов, не входящих в близкий круг его друзей.

Не доезжая четверть километра до участка стены под пещерой Красной Кошки, один из воинов вдруг пришпорил аланхара и, поравнявшись с Козарусом, показал рукой в сторону реки, мимо которой в этот момент они проезжали. Посреди реки на большом валуне, возвышающимся над водой не более чем на несколько десятков сантиметров, лежало мужское тело. Козарус остановил разгорячённого аланхара и, подняв вверх руку, подал знак остальным.

– Посмотрите, что с ним. Если жив, несите на берег, – приказал он воинам и, словно повинуясь внутреннему голосу, поднял вверх голову. В ста метрах прямо перед ним, внутри кроны огромной бранги, зацепившись одеждой за сломанную ветку, висело полусъеденное женское тело. Козарус хлопнул аланхара по мохнатой шее и, подъехав ближе, резко потянул за узду. Он сразу узнал покойницу по широкому браслету из красных камней на правой руке. Вне всяких сомнений, это была Великая Провидица Касэлла.

– Какая ужасная смерть! – Козарус оглянулся и жестом подозвал одного из воинов и указал на тело. – Сними ее, Грэлин. Только аккуратно. Не сорвись. Как видишь, нам не пришлось долго искать Великую Провидицу. В некотором смысле нам даже повезло.

Соскочив с аланхара, воин отвязал от седла небольшую бухту крепкой верёвки и направился к дереву. Делая плазменным ножом зарубки в виде ступеней на стволе, он быстро взобрался на брангу до первых ветвей и исчез в густой листве. Уже через несколько минут Грэлин появился на самом верху на нужной ветке, обвязал останки Каселлы верёвкой и начал осторожно спускать их на землю.

Патстиан был жив. Когда его сняли с камня и перенесли на берег, он даже попытался что-то сказать, но сознание снова покинуло его. Сказалось многочасовое пребывание в холодной воде и почти целый день под палящим Нирисом на раскалённом камне. Первым делом Козарус распорядился снять с пострадавшего остатки его одежды и надеть на него ночной теплый костюм из шерсти тархов. Натянув между двух аланхаров специальную сеть, предназначенную для транспортировки раненых, люди Козаруса осторожно уложили Патстиана в сетку и надели на его голову стеклянный шлем.

– По крайней мере, он не замёрзнет ночью, пока мы довезем его до знахарки, – сказал Козарус, наблюдая за тем, как воины заматывают в плотную ткань останки Великой Провидицы. – Тело заложите камнями, пока ещё светло, а поутру всё здесь необходимо тщательно осмотреть. Включая дно реки. Зеркало и резонатор Великой Провидицы не могли упасть далеко от её тела.

32.
К дому Ларсмы подъехали около полуночи, распугав светом плазмоидов вышедших на ночную охоту мелких хищников. Дверь в жилище Ларсмы была открыта. Козарус, чуя неладное, приказал двоим воинам, вооружённым плазменными ножами и молотами, пройти во внутрь и проверить, нет ли в доме грабителей.

Впрочем, грабители в каньоне была такая же редкость, как, например, сытый тарх. Мало кто решался на это преступление, поскольку за кражу в каньоне полагалась немедленная смерть. Однако воинам, обнаружившим внутри дома сорванную с петель дверь, яму-западню у входа и два распухших трупа, пришла в голову именно эта версия. Старуху пытались ограбить, но попали в западню.

– Интересно, что здесь всё же произошло? – Козарус осторожно прошёл по сорванной двери через яму, осмотрелся и сразу же приказал вынести из жилища разлагающиеся трупы. – Судя по ранам на телах этих несчастных, они погибли в страшных мучениях, на кольях в яме-ловушке. Но их оттуда достали. Значит, незваных гостей было как минимум четверо. Нужно обыскать всё жилище. Если это были действительно разбойники, то, возможно, Ларсма тоже погибла.

Два воина внесли в зал лежащего в сетке Патстиана и, морщась от трупного запаха, положили его на те же циновки у очага, с которых только что убрали погибших братьев.

– Там есть проход, – Козарус пошёл вглубь зала и подал знак Грэлину. – Дверь снята. Проверьте, что там. Только осторожно. Вы видели яму у входа.

– Если вы ищете ведьму, то её здесь нет, – раздался тихий голос с циновок и все повернули головы к очнувшемуся Патстиану. – Когда я со своими людьми вошёл с этот зал, я увидел то же, что и вы. Меня зовут Патстиан. Я смотритель Чёрной башни.

– Как ты сказал? – Козарус развернулся на каблуках, быстро подошёл к очагу, взял активатор и поднял его повыше. – Ты сказал: Патстиан?

– Да, – старик убрал со лба прядь седых волос и с безразличием посмотрел на Козаруса. – Почему тебя это так удивило?

33.
– Очнись, Савейна. Мне нужна твоя помощь. Он может умереть, – Савейна с трудом открыла тяжёлые веки и увидела прямо над собой озабоченное лицо Ларсмы. – Ну, вот. Наконец, – Ларсма тяжело поднялась с колен. – Не знаю, как это получилось, но, кажется, он истекает кровью. Правда, она у него почему-то сиреневого цвета...

– Кто он? – Савейна, держась за свою шею, села и опёрлась спиной о саркофаг. – Кто может умереть? Я ничего не помню.

– Тот юноша, с копьём. У него в боку рана с обожжёнными краями и идёт кровь. Сиреневая. Я присыпала рану соцветиями трав, но пока всё плохо.

Савейна, наконец, полностью пришла в себя и незаметно для Ларсмы положила наконечник посоха Касэллы в сумку. – Что с ним?

– Я уже сказала. У него прожжена дыра в боку и ему нужна помощь красного кристалла. Иначе он не жилец...

Савейна, держась за стену саркофага, встала на ноги и осторожно подошла к распростертому на полу телу гиганта.

– Странный цвет крови. Сиреневый. У всех живых существ на Фароне кровь красная. Он явно не фаронит, – Ларсма подошла к телу юноши и коснулась ладонью его лба. – И у него жар.

– Мне кажется, он не норлун, – Савейна кивнула головой на саркофаг. – Но он один из них. И, кажется, он не закрыл вход. В зале холодно, – Савейна наклонилась и подняла увесистое копьё с конусной спиралью на конце. – Этот парень поразил нас своим копьём на таком большом расстоянии. К счастью, не убил. Не захотел или эта штука не убивает?

– А зачем убивать, если можно просто обездвижить противника? – Ларсма распрямилась и посмотрела на Савейну. – Мы не донесем этого красавца до зала с кристаллом. Он слишком огромен, хотя и отлично сложен. Смотри, он очнулся! – старуха схватила Савейну за руку и увлекла в сторону.

Раненый юноша действительно зашевелил пальцами правой руки, потом резко открыл глаза и некоторое время, пока к нему не вернулась боль, просто лежал, пытаясь, видимо, вспомнить, что произошло. Вспомнив, коснулся рукой раны и вскрикнул от боли. Заметив стоящих в нескольких метрах от него женщин, попытался сесть, превозмогая боль, но смог только приподнять голову и опереть её о саркофаг.

– Теперь он точно умрёт, – Ларсма показала на пятно сиреневой жидкости, вытекающее из-под юноши. – Мне его жаль.

– Мне тоже, – Савейна прислонила копьё к саркофагу и решительно подошла к юноше. Встав на колено, она быстро сняла с шеи камень Залвира и, когда камень наполнился голубым свечением, приложила камень ко лбу великана.

– Думаешь, это поможет? – Ларсма подошла ближе и поежилась от холода.

– Не знаю. Я делаю только то, что должна. Как мне кажется, – Савейна наклонилась к юноше, прикоснулась своим лбом к камню и закрыла глаза.

34.
… – Привет! – Савейна оглянулась на голос и увидела улыбающегося юношу, раза в полтора выше неё ростом. Юноша стоял по колено в густой траве, которая Савейне была почти по пояс, и протягивал ей изумительной красоты цветок. – Это тебе.

– Надеюсь, он не ядовит? – Савейна осторожно взяла цветок и осмотрела его со всех сторон.

– На Родоне нет ядовитых растений. Меня зовут Теол. Спасибо, что помогаешь мне. И извини, что так получилось, я применил к вам волновое копьё. Я должен охранять свой народ от опасности. Я так запрограммирован. И я не умею читать мысли...

– Как странно. Ты сказал: запрограммирован. Я не понимаю значения этого слова применительно к тебе. А ещё, мне кажется, что я уже видела похожий пейзаж. И мне здесь очень хорошо. Здесь так легко дышится! – Савейна понюхала цветок и вдруг увидела приближающегося к ним Залвира. – Залвир?

– Здравствуй, Савейна. Прости, что снова проник в твои мыли, но ты должна помочь этому парню. У вас мало времени. Приложи камень к его ране и проведи его к красному кристаллу. Он не совсем норлун. У норлунов тоже красная кровь, но об этом в другой раз. И ещё. Береги наконечник посоха от чужих глаз. И не трать понапрасну его энергию. Прощай. Поторопитесь. Да, вот ещё что. Передай мой поклон Ларсме. Я был счастлив с нею. И я должен ей жизнь.

...Видение растаяло. Савейна подняла голову и, увидев рядом с собой Ларсму, убрала камень со лба Теола и приложила его к ране.

– Полагаю, ты опять видела Залвира? Что он сказал?

– Сказал, что если мы не поторопимся, парень умрёт. Его зовут Теол. Он уже знает, что делать и он не опасен. Помоги нам. Видишь, Теол пытается встать. Кстати, если тебе это интересно. Твой мужчина сказал, что был счастлив с тобой...

Придерживая камень на ране, Савейна повела Теола к двери, ведущей в зал с красным кристаллом, время от времени поглядывая на довольную Ларсму. – Странно. Теол не совсем норлун и у него сиреневая кровь. Тогда кто же он?

35.
– У тебя хороший повар, – Антил вытер губы полотенцем, взял в руку бокал с нектаром и облокотился на подушку. – Давно я не ел такого вкусного мяса. Ситы в последнее время ленятся выращивать бесхвостых океаке[38] и нам приходится перебиваться мясом кайялов. За твоё здоровье, моя королева! – Антил поднёс бокал к губам и сделал несколько медленных глотков.

– Ты безрассудно храбр, сын моего врага... Ты мог съесть отравленную еду и отведать отравленного нектара, но ты всё равно сделал это. Признаюсь, мне это нравится, – Алиастра подала прислуге знак, чтобы убрали посуду и подняла бокал. – Не хочешь продолжить свои подвиги на подушках в моей спальне? – Алиастра слегка отвернула полу богато расшитого халата. – Я слышала, что ты весьма неплох в постели...

– Слышала? – Антил удивлённо вскинул брови и бросил взгляд на обнаженное бедро Алиастры. – Я давно не видел твоих людей в каньоне...

– Я тоже не видела у себя твоих людей, но полагаю, что они есть. Иначе, как бы ты смог изготовить мне подарки без мерок? Ты же не станешь настаивать на божественной версии? – Алиастра сделала глоток из бокала и томно посмотрела на гостя. – Говорят, ты редко ограничиваешься тремя-четырьмя прелестницами за ночь...

– О, моя королева! Думаю, все эти разговоры от зависти. Мои познания в плотских удовольствиях не так значимы, как твои. Да и избранницы мои, если и приходят в мою спальню, то без опаски. А утро встречают не на дне каньона...

– Я велю казнить Эрлмину.

– Зачем? Она верна тебе и не распускает язык. Я же не скормил тархам твоего шпиона Вильрикса. Я даже готов сделать его своей правой рукой, если мы сможем с тобой договориться.

– Я думала, что ты предложишь мне каньон. Со слов Вильрикса, твои разногласия с отцом зашли слишком далеко. Не ровен час, и Правитель Северной стены последует за Правителем Южной стены на дно каньона после ссоры с сыном. Но ты хочешь идти на лестингов. Почему?

– У тебя красивая грудь, моя королева, – Антил придвинулся к Алиастре вплотную и поставил бокал на подголовник. – Как, впрочем, и всё остальное... Да, я могу пройти с тобой в твою спальню и завоевать твоё тело. Но я не смогу завоевать твоё сердце и подчинить себе твои мысли... То же самое и с каньоном. Да, я могу с твоей помощью взять силой власть, но я до конца жизненного цикла буду проклинаем своим народом...

– Ты хочешь любви? Зачем любовь, если есть сила? Или ты не воин? – Алиастра также поставила свой бокал и запустила руку под рубашку Антила. – Ты прекрасно сложен, сын моего врага... Было бы жаль бросать такое тело в провал. Скажи мне что-то такое, чтобы я могла поутру гарантировать тебе сладкое пробуждение...

– Красное подземелье, прекраснейшая из прекрасных, – Антил осторожно обнял Алиастру за плечи и положил на подушки. – Если ты поможешь мне уничтожить лестингов, я позволю тебе забрать из Красного подземелья оружие цивилизации лестингов. Оружие, способное крушить горы и уничтожать целые армии... И вместе мы будем править этим миром.

– Оружие цивилизации лестингов действительно существует? Я полагала, что это всего лишь легенда. Моя мать была одержима желанием завладеть им. За что и поплатилась головой... Ты предлагаешь мне тоже попробовать? Но зачем тогда мне нужен будешь ты, если у меня появится такое оружие? – Алиастра громко рассмеялась и плотно прижалась горячим телом к Антилу. – Это хорошее предложение, сын моего врага... Отложим твой полёт в провал до лучших времен. Теперь же, я жду от тебя других подвигов...

36.
Наутро у Сайдара ныло плечо. Так и не поняв, как он оказался на земле после появления Теола, Сайдар, втайне от матери, на всякий случай, обработал плечо мазью, приготовленной из сушеных панцирей жуков окегоров[39], и принялся за работу.

Растянув на специальном верстаке кожу туриканы, Сайдар большим скребком тщательно убрал с внутренней стороны весь жир. Затем намазал кожу дрожжевым тестом из зимних злаков и снова скатал кожу в рулон. Пройдет два недельных цикла, кожу промоют и хорошо вымнут. И только после этого выделанную кожу можно будет выгодно обменять на продукты питания для его семьи.

Закончив с кожей, Сайдар надел охотничий костюм и, оседлав аланхара, двинулся в сторону последнего места охоты. Как ни как, у освежеванной туриканы он оставил двух тархов, отравившихся ядом змеи. Возможно, от них ещё что-то осталось, поскольку хищниками съедалось только мясо. Проехав три километра, Сайдар заскочил на минуту к молочнице и, обменяв кусок свежей вырезки океаке на два литра молока хардара и две лепёшки, принялся трапезничать.

Не было ничего вкуснее молока со свежей лепёшкой из темной муки. Сколько он себя помнил, он почти каждое утро появлялся в доме у этой старой молочницы и всегда получал своё молоко и лепёшку, даже если ему взамен нечего было ей предложить.

– Ладно, потом, потом, – всегда приговаривала молочница, видя, что руки у парня пусты. – Потом отдашь.

И однажды он отдал свои старые долги, но не куском вырезки или куском кожи туриканы. Подъехав, как обычно, к дому молочницы, он спрыгнул с аланхара и, сделав шаг, заметил, что почва в загоне с хардарами вдруг начала медленно проседать. Встретившись глазами с молочницей, он всё понял и метнулся к аланхару.

Ему хватило нескольких секунд для того, чтобы привязать один конец верёвки к седлу, а с намотанным на руку вторым концом шнура, броситься в образовавшийся карстовый провал и на лету схватить старуху за одежду. Когда испуганный аланхар вытащил их наружу, огромный пласт земли, вместе с ночной пристройкой для скота, оторвался и рухнул вниз, убив блеющих в провале бедных животных...

Выпив молоко и напоив аланхара, Сайдар поблагодарил старуху и двинулся дальше, к Северной стене каньона. Конечно, было бы хорошо подобрать шкуры и крылья тархов. Мех пойдёт на изготовление ночной одежды и на одеяла, а из перепонок крыльев получается очень крепкая обувь, которую не может прокусить ни одна змея.

С отравленными тархами Сайдару не повезло. Ночные хищники, видимо, были настолько голодны, что порвали даже мех в клочья. Юноша хотел было спешиться, чтобы собрать уцелевшие крылья, но желание разобраться со стеной и металлической дверью, взяло верх. Как могло получиться, что этот участок стены оказался заваленным, если несколько минут назад там не было камней?

Объехав место ночного пиршества тархов, Сайдар направил аланхара к зарослям ронго, за которым начиналась вертикальная стена каньона. Ориентируясь по оставленным зарубкам, юноша подошёл к стене настолько близко, насколько позволяла огромная куча камней, сброшенных из окон поселения. Честно говоря, ощущение было не из приятных. Поскольку в любой момент сверху на него могла обрушиться очередная порция скальной породы, скопившейся в новых верхних галереях.

Но интерес был настолько велик, что Сайдар, забыв о смертельной опасности, спешился и подошёл к камням. Решив всё же разобраться, Сайдар занес ногу, пытаясь встать на валун, перенёс вес тела на ногу, и внезапно провалился сквозь «камни» на чистую площадку перед приоткрытой металлической дверью... Не понимая, что произошло, юноша вскочил на ноги и оглянулся. Позади себя он увидел груду камней.

– Получается, что я прошёл сквозь «камни»?! Но так не бывает!!! – Сайдар протянул руку и, как ему показалось, коснулся камня. Однако на самом деле рука, не встретив никакого сопротивления, провалилась в «камень». Выдернув руку, словно обжёгшись, Сайдар повторил опыт ещё раз, потом ещё и лишь затем попробовал проделать этот фокус со своей головой. Подойдя вплотную к непонятным камням, юноша осторожно углубил голову в то, что казалось ему камнями, и тут же увидел своего аланхара, обеспокоенного исчезновением хозяина. При виде части головы Сайдара, бедное животное испугалось и отбежало на несколько метров в сторону.

– Тише, тише, Нелофф! Это же я! – юноша вышел из «камней» и подошёл к аланхару. – Я и сам, приятель, не в себе от всего этого... И там приоткрыта дверь. Я должен посмотреть, что за нею.

Привязав животное к стволу ронго, Сайдар взял в руку рогатину, включил активатор и снова, но уже гораздо смелее, просочился сквозь «камни».

– Ничего не понимаю. Если бы это был рисунок, то был бы холст. Здесь рисунок есть, а холста нет. Я прохожу сквозь него и ничего не происходит, – юноша ещё раз окунул ладонь в «камень» и прислушался к себе. Сейчас он ощутил едва уловимую вибрацию. Вибрация была постоянной, даже если он двигал ладонь взад и вперёд. – Видимо, это тоже энергия, но энергия какого-то особого рода, происхождения которой я не понимаю. Но с этим позже. Намного интересней узнать, что за этой дверью, которая почему-то открыта и нет того великана, – крепко сжав в руке рогатину с включенным плазмоидом на конце, Сайдар решительно выдохнул из груди воздух и осторожно вошёл во внутрь.

37.
Козарус мог ожидать всего чего угодно, но только не этого. Не встречи с родным отцом, да ещё и при таких необычных обстоятельства. Получается, что он и его люди спасли от верной смерти его же отца!? И что теперь он, Козарус, должен с этим делать? Секунды бежали, а человек, лежащий на циновках, ждал от него ответа.

– Не то, чтобы меня удивило, – Козарус поднёс активатор к очагу и несколькими движениями поджог плазмоидом потухшие поленья. – Просто не ожидал, что смотритель Чёрной башни смог оказаться в таком положении. Камень на реке – не самое лучшее место для ночлега. Как ты себя чувствуешь?

– Неважно. Всю ночь я провёл в воде, плывя по подземной реке. Я даже не помню, как оказался на камне, – Патстиан с трудом поднял голову и попытался подняться на локте. – Помогите мне сесть. У меня, кажется, сломана рука.

Козарус кивнул стоящему рядом воину и тот бросился помогать Патстиану.

– Не в моих правилах задавать вопросы таким почтенным людям, как ты, – Козарус, вполне овладев собой, присел рядом с Патстианом на циновку и протянул ему походный сосуд с нектаром. – Но было бы неплохо услышать от тебя продолжение истории с исчезновением знахарки Ларсмы, поскольку ты здесь для того, чтобы получить от неё необходимую помощь.

– Я уже сказал, что не застал старуху. Видимо, у неё до меня были гости.

– Ты о тех трупах, что лежали здесь?

– Конечно. И о тех, кто снял этих несчастных с кольев, – Патстиан отпил несколько глотков и возвратил сосуд Козарусу. – Не обнаружив Ларсмы здесь, я прошёл в помещения, которые находятся за тем коридором, но и там не застал никого.

– Ты сказал, что всю ночь плыл по подземной реке...

– Да. В верхних помещениях в одной из комнат есть дверь, ведущая к подземной реке. Я спустился к реке, поскользнулся и, ударившись головой о камни, очнулся уже в воде, в кромешной темноте.

– То есть, можно предположить, что Ларсма смогла сбежать, – Козарус встал на ноги, вложил сосуд в кожаный мешочек и повесил его на пояс.

– С чего ты это взял? – Патстиан, расстегнул несколько заколок на костюме. – Мне жарко.

– Свод этого зала разобран. Я полагаю, что грабители решили построить из брёвен плот. Вопрос в другом: зачем было гнаться за старой бедной знахаркой?

– А ты умён и наблюдателен, юноша. Я могу узнать твоё имя? – Патстиан зловеще улыбнулся и посмотрел на разгорающийся очаг. – Очень наблюдателен...

– Я надеялся, что до знакомства дело не дойдет, – Козарус повернулся к Патстиану лицом. – Моё имя Козарус. Я старший сын Правителя Красного каньона. И, к сожалению, по крови – твой. Этого достаточно?

Какое-то время гробовую тишину, воцарившуюся в зале, нарушало только потрескивание дров в очаге и участившееся хриплое дыхание ошёломленного Патстиана. Ничего не понимающие воины, переминаясь с ноги на ногу, переглядывались между собой и бросали робкие взгляды то на Патстиана, то на своего командира.

– Очень неожиданно, – наконец, прохрипел Патстиан и откашлялся в кулак.

– Понимаю, – Козарус отошёл к очагу и начал переворачивать головешки закопчённой палкой. – Если ты не против, на этом мы остановимся. Моим людям нужно выспаться. Да и тебе не помешает выспаться после такого приключения. Если ты в состоянии есть, тебя накормят и перенесут в верхние комнаты.

– Разве ты не хочешь обнять своего отца? – Патстиан влажными глазами посмотрел на сына и неуклюже пригладил всклоченные волосы.

– Я это сделал, собираясь спуститься в каньон. Обнял своего отца. Надеюсь, это понятно?

38.
Теол открыл глаза и увидел над собой огромный красный кристалл. Рядом стояли, прижавшись друг к другу, две женщины. Было видно, что им очень холодно. Всё ещё не понимая, что происходит, Теол встал на ноги и быстро осмотрелся. Копья не было. Не зная, что предпринять, он сделал несколько шагов вглубь зала и снова посмотрел на кристалл.

Внезапно Савейна сняла с шеи камень в тяжёлой оправе и уверенно пошла к нему. Теол принял устрашающую позу, но девушка решительно взяла его за руку, приложила камень к центру его ладони и накрыла камень своей ладонью.

– Ты готов слушать? Ты понимаешь меня? Ты помнишь, что произошло? – Савейна подняла голову и встретилась с Теолом взглядом.

– Да, я готов слушать. Странно, но я сейчас действительно понимаю тебя, – промолвил юноша и в его памяти возникла картина на Родоне. – Я тебя знаю. Я подарил тебе цветок на Родоне. Когда был дома. Но почему я оказался здесь? Что это за место? Зачем этот огромный красный кристалл подвесили в воздухе?

– Красный кристалл вылечил тебя. Ты был ранен. В зале с саркофагами... Помнишь?

– Разве я был ранен?

– Да, у тебя затянувшаяся рана на правом боку. Посмотри.

– Рана? – Теол опустил глаза и потрогал рукой прожжённую одежду. Странно. Действительно со мной что-то произошло. Моя куртка была цела.

Савейна посмотрела на Ларсму и покачала головой.

– Он ничего не помнит. Ни то, как едва не убил нас и ни то, как кто-то свалил его. Послушай, Теол, – Савейна вновь посмотрела на обескураженного юношу. – Там, на Родоне, ты говорил, что запрограммирован на охрану саркофагов. Что означает: запрограммирован?

Теол наморщил большой лоб и какое-то время пытался, видимо, извлечь из памяти нужную информацию. В конце концов, он беспомощно пожал плечами и виновато улыбнулся.

– Прости, но у меня нет ответа на твой вопрос. Не могу вспомнить. Я просто знаю, что должен делать это. Охранять саркофаги с моим народом. До лучших дней... То, что случилось с ковчегом норлунов, двести годовых циклов тому назад, едва не погубило наблюдателей и лишило их возможности вернуться домой, на Родону.

– А что случилось с ковчегом?

– В атмосферу Фароны ворвался обломок раскаленной скалы и повредил ковчег. К тому же норлуны не могли полноценно дышать этим воздухом без специальных костюмов. И чтобы как-то сохранить жизни уцелевшим в катастрофе, были построены саркофаги.

– Тогда почему ты можешь дышать? Разве ты не норлун?

– Я не знаю. У меня нет такой информации, – Теол осторожно убрал свою ладонь и на несколько секунд прикрыл веки, сжав виски указательными пальцами.

Савейна отошла немного назад и посмотрела на камень, который стремительно обесцвечивался.

– С тобой всё хорошо?

– Да. И твой камень больше не нужен. Теперь я знаю твой язык. А где мой халспер[40]? моё оружие.

– Твоё оружие в зале с саркофагами, – Ларсма подошла к красному кристаллу и положила на него ладони. – Я очень замёрзла. Теперь мы ведь можем уйти отсюда?

«Потом нужно будет придумать какое-то объяснение, как у этого парня появилась дырка в боку, – Савейна посмотрела на довольную Ларсму, которую Теол нес по ступеням на руках. – Но что ей сказать? Ларсма умна и многоопытна. Конечно, можно сослаться на богов, но тогда почему боги не уберегли меня от падения с высоты?»
 
Спустившись по ступеням до перехода в зал с саркофагами, Савейна заметила справа на идеально ровной поверхности стены едва заметный выступ размером с её ладонь. Подойдя поближе, девушка поднесла активатор к неровности и увидела, что та имеет строго прямоугольную форму с прорезями по контуру.

– По-моему, здесь тоже есть дверь.

– Ты хочешь посмотреть что там? – Теол опустил Ларсму на пол и она, подойдя к стене, потрогала выступ.

– Странно, прямоугольник слегка теплый. А стена холодная. Интересно, конечно, но я бы сейчас не делала этого. Ты знаешь, что находится за этой дверью? – старуха посмотрела на Теола.

– Нет, не знаю. Я здесь раньше никогда не был. Мне нужен мой халспер. Куда идти дальше? – Теол в нерешительности оглянулся и с тревогой посмотрел на Савейну. – У меня плохое предчувствие.

– Почему? – Савейна с видимой неохотой отошла от стены.

– Мне кажется, что не закрыт вход в подземелье. Нарушится температурный режим. Это плохо. Очень плохо для норлунов...

– Пойдём, – Ларсма посмотрела на Теола. – Спасибо, что нёс меня по ступеням. Они слишком высоки для меня.

– Вероятно, у норлунов были какие-то особые инструмёнты для такой сложной работы? – бросив взгляд на Теола, Савейна привычным уже движением поправила на поясе зеркало, съезжающее вперёд при ходьбе. – Наверху, в поселении, камень пористый и относительно мягкий. Здесь же сплошь комерегит. Твердый, как металл.

– Норлуны великая цивилизация! – Теол провёл ладонью по стене тоннеля. – Они умели размягчать любой камень и его можно было резать даже простым ножом... Они могли лишать вырезанные камни их веса, а огромные блоки сжимать до размеров твоей головы...

– Поэтому снаружи и нет отвалов из комерегита! Вот в чём секрет... – Ларсма остановилась перед стеной, нажала на выступ и вошла в открывшийся проём. – Здесь, как всегда, светло, но немного холодно. Вход действительно не заперт. Тебе, Теол, следует пройти по рядам саркофагов и поискать свой халспер. Когда мы уводили тебя в зал с кристаллом, твоё копьё было на месте.

Проводив Теола взглядом, Ларсма подошла к Савейне и посмотрела ей в глаза. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Ты о чем?

– Я об этом парне. Мне хотелось бы всё же знать, откуда у него рана. Он ведь поразил своим копьём и тебя, и меня. Отсюда вывод. Вернее два. Первый. На момент прихода Теола в этом зале, кроме нас с тобой, был кто-то ещё. И этот кто-то был на нашей с тобой стороне. В этом случае ты знаешь ровно столько, сколько знаю я. Вывод второй. Ты знаешь, откуда у Теола ранение, но не говоришь. Мне больше нравится второй вариант.

– Я действительно знаю, откуда у парня дырка в боку. И я не могу тебе сказать правду. Прости. Это не моя тайна. Полагаю, что вскоре ты увидишь всё сама. Когда придёт время, – Савейна сложила ладони лодочкой и прикрыла веки. – Патстиан выжил. Его вытащили из реки люди старшего сына Правителя каньона. Да. Именно так. А ещё они нашли тело Каселлы. Я всё это вижу. Тело Великой Провидицы заложили камнями, а твоего любовника отвезли в твой дом, чтобы ты его осмотрела. У него сломана рука.

– Старший сын Правителя – кровный сын Патстиана, о котором я тебе говорила. Что нужно ему в каньоне?

– Ему тоже нужны символы власти Великой Провидицы, – Савейна открыла глаза. – Правитель отправил Козаруса на поиски зеркала и резонатора для того, чтобы в дальнейшем заручиться поддержкой старейшин, которая необходима ему для передачи власти Козарусу.

– Как интересно всё складывается. Зиртрикс решил передать власть незаконнорожденному сыну. Неужели он с Антилом настолько не ладит, что готов пойти на нарушение закона и традиций? Очень интересно...

– Куда уж интересней, – Савейна нажала на выступ в стене и, глядя, как закрывается проём, добавила. – Не хотела тебя огорчать, но твой любовник столько лет навещал тебя не только для утех. И не столько.

– Что ты хочешь сказать?

– Патстиан был сослан в Чёрную башню не только потому, что злоупотребил доверием Зиртрикса. Старейшине Моркану стали известны планы богов Аланы по возрождению знаний цивилизации Тирауса, запрещённых ноидами. Об этом знала только Касэлла. Моркан путем обмана вошёл в доверие к Касэлле и случайно тоже был посвящен в эти планы. Я узнала об этом только сейчас. И вся эта история с молодой женой Зиртрикса, лишь наложилась на более серьёзную задачу.

– Какую?

– Все эти годы Патстиан ждал посланника Богов Аланы. Чтобы убить его. Он знал, что посланник должен появиться в твоём доме.

– То есть, убить тебя. Почему же сразу не убил?

– Патстиан ждал могучего воина, а не рыжую девчонку. И это сыграло с ним злую шутку. Боги Аланы перехитрили всех. Но ты была права. Он хочет вернуться наверх. Патстиану в тягость его тайная роль. Но необходим повод, чтобы его простили. И этот повод – символы власти Великой Провидицы, которые он предъявит Правителю каньона. Но, чтобы реализовать задуманное, Патстиан должен как минимум убить меня или сына, если Козарусу удастся справиться со мной.

– Надеюсь, тебе повезёт больше, – Ларсма горько улыбнулась. – Ты меня действительно огорчила, Савейна. Хотя, с другой стороны, это уже не так и важно. Я сорок лет получала от Патстиана плату голубыми кристаллами, которые он приносил из Чёрной башни. Кристаллами жизни, как я их называю. Когда мне всё надоест в этом мире, я погружу своё тело в эти камни и усну, вернувшись в молодость... Я не хочу просто умереть, как это происходит со всеми, когда заканчивается их жизненный цикл...

Внезапно за дальними саркофагами послышался шум. Ларсма первой подняла голову и воскликнула: «Кажется, у нас гость, Савейна!!!»

39.
– Ты очень неплох, воин! Но с меня довольно! – Алиастра судорожно сжала ноги на бедрах Антила и, вздрагивая от нахлынувших волн непередаваемого блаженства, без сил упала ему на грудь. – Очень неплох. На дне провала ты наверняка не будешь так хорош, как в моей постели... – Алиастра нашла губы Антила, жадно впилась в них долгим поцелуем.

Антил запустил пальцы руки в жесткие чёрные волосы царицы, сжал их в кулак и посмотрел ей в глаза. – Впервые встречаю женщину, отдающуюся с такой страстью и с таким искренним желанием... Ты обделена вниманием мужчин, моя царица?

– Ты будешь удивлён, красавчик, но это так, – Алиастра отстранилась от Антила и легла на спину, всё ещё вздрагивая всем телом от сладостного послевкусия. – Всем моим мужчинам всегда казалось, что они боги любви. Но им только так казалось... Поэтому утро для них заканчивалось одинаково: полётом в провал. Любовные игры – особая наука... Она многослойна, как одежда. Если ты не понимаешь этого и сразу пытаешься снять с себя нижнеё бельё, не сняв верхних одежд, ты, в лучшем случае, бельё порвешь. Так и с любовными играми... Всему свой черёд. Ты это понимаешь, воин. Поэтому, возможно, я даже позавтракаю сегодня вместе с тобой...

– Благодарю, тебя, Алиастра. Прекраснейшая из женщин, – Антил облокотился и нежно поцеловал её в обнажённый живот. – Спасибо, что сохранила мне жизнь и разделила со мной это ложе. Искренне надеюсь на то, что мы поладим не только на подушках...

– Надеешься? – Алиастра томно потянулась и, не спеша, села. – Зная мой нрав, сложно на что-то надеяться... Сейчас я добрая. Я просто женщина. Я провела прекрасную ночь с сильным мужчиной. Но через минуту я уже воин, царица Алиастра. Привыкшая сносить головы за малейшие прегрешения. А иногда даже просто ради забавы. Ты всё ещё надеешься, сын моего врага? – Алиастра пристально посмотрела Антилу в глаза и улыбнулась. – Не вижу страха в твоих глазах. И меня это пугает...

– Тебя пугает отсутствие страха в моих глазах? – Антил рассмеялся и опустил голову царице на колени. – Ты шутишь...

– Нет, не шучу. Меня это действительно пугает. Я женщина. И у меня есть сердце.

– У всех есть сердце, моя царица.

– Не отшучивайся, Антил. Ты понял, о чём я. И мне бы этого не хотелось.
Привязанность и любовь, это разные вещи.

– То есть, ты полагаешь, что царица Алиастра не должна любить?

– Нет! Тогда это уже буду не я. Ты же пришёл не за этим? Любовь размягчает сердце и подвергает коррозии характер. Я не могу себе этого позволить, – Алиастра провела рукой по мохнатой груди Антила и серьёзным тоном произнесла: – Я соберу совет к полудню. Мы должны всё просчитать. Лестинги в минуты опасности проявляют чудеса отваги. Нельзя просто придти в Голубые горы и поставить их на колени. Это самоубийство.

– Я согласен, – Антил поцеловал Алиастре руку и сел, упёршись спиной о подголовник кровати. – Враг достойный. Но лестинги больше, чем враги. Они научились уничтожать плазменные структуры ноидов.

– Не понимаю, – царица вновь откинулась на подушки. – Что такое плазменные структуры и кто такие ноиды?

– Это тема для большого разговора, Алиастра. Поэтому мне необходимо твоё доверие. Поскольку то, что я хочу и должен тебе рассказать, находится за гранью обычных знаний...

– То есть, ты хочешь сказать, что для тебя, сына Правителя каньона, знания не были запрещены...

– Всё несколько сложнее, дорогая Алиастра. Думаю всем, по обе стороны каньона, хоть раз в жизни да приходилось слышать легенду о Красном подземелье лестингов. О несметных сокровищах, хранящихся там тысячи лет. Ведь так? Я тоже с детства много раз слышал эту легенду. И воспринимал, как сказку. Пока однажды случайно не обнаружил в одной из клеток дальних казематов старика по имени Ларс. Иногда он лечит приступы у отца. В тот день у Ларса был жар. Он бредил. Но бред его был странен и необычен. Ларс бредил описанием Красного подземелья. Когда же я, присев рядом, попросил старика рассказать подробнее, Ларс вдруг очнулся, вскочил и забился в угол клетки. Вот тогда я и понял, что старику всё же определённо что-то известно. Кстати, как я позже узнал, его держал взаперти ещё мой прадед...

– Фарониты не живут так долго, красавчик.

– Я не сказал, что Ларс фаронит, моя царица. Ларс – лестифар.

40.
Пока Грэлин с товарищем накладывали на сломанную руку Патстиана шину из найденных в углу дощечек, Козарус с двумя воинами обследовал верхние помещения и принёс немного еды из запасов Ларсмы.

– Не очень-то хорошо в отсутствие Ларсмы хозяйничать в её доме, но нам необходимо подкрепиться. Алистин, – обратился Козарус к одному из воинов. – Задай аланхарам семян и принеси нашу провизию. Завтра, если боги будут к нам благосклонны, и нам удастся найти то, за чем мы спустились в каньон, мы будем ужинать уже наверху...

– Наверное, там, наверху, многое изменилось за те сорок лет, что я здесь, – Патстиан с помощью воинов сел, упёршись спиной о стену.

– Что может измениться в пустыне или в поселении? – Козарус подбросил несколько поленьев в очаг и посмотрел на Патстиана. – Хотел спросить у тебя. Почему в стойле не оказалось твоего аланхара? Неужели ты пришёл ночью к знахарке пешком?

– Я его оставил снаружи. На лужайке за жилищем сочная трава.

– Ночью трава прячется в коконы.

– Почему ночью? Был вечер. Нирис ещё не зашёл.

– Странно. Когда мы тебя нашли, на тебе были остатки ночной тёплой одежды.

– Послушай, Козарус, – бледное лицо Патстиана от злости побледнело ещё больше. – Почему ты задаешь мне все эти вопросы? Мои отношения с колдуньей, это мои отношения. И я вправе приходить сюда, когда захочу и в чём хочу!

– Разумеется, – Козарус подошёл к висящим на стене полкам с множеством стеклянных пузырьков. – Мне нет дела до твоих отношений с Ларсмой. Но кое-что не сошлось в твоём рассказе. На одежде погибших, лежавших здесь, нашиты знаки отличия воинов Верховного надзирателя каньона. Ты полагаешь, что эти несчастные и были теми грабителями? И ещё. У тебя на кончиках пальцев разодрана кожа.

– И что? Я мог пораниться, когда меня несла подземная река.

– Вполне возможно. Но, – Козарус подошёл к краю ямы у двери и показал на кровавые отпечатки пальцев на грязных плитах. – Я вижу здесь чьи-то отпечатки. Кто-то, сорвавшись в яму, видимо, зацепился сначала за край плиты. А потом за тот корень в яме. Он тоже в крови. И кто-то его из ямы вытащил, поскольку выбраться самому в тяжёлой ночной одежде просто невозможно. А ты уже достаточно стар.

– Что ты хочешь от меня узнать? – Патстиан хищно улыбнулся и непроизвольно сжал в кулак здоровую руку.

– Собственно, я уже говорил. Я хочу знать, что здесь произошло на самом деле. И где Ларсма? Ты ведь понимаешь, что тебя могут обвинить в нападении на знахарку и казнить?

– Хорошо. Я по глазам вижу, что ты без всякого сожаления и сам готов донести на меня. Но всё гораздо проще. Я приехал сюда, поскольку мне показалось, что Ларсма нарушила закон и лечила в своём доме лестифара. Девчонку, упавшую сверху. Я не знаю, кто она. Девчонка, видимо, решила попытать счастья и спуститься в каньон на плоде молочного дерева. Ей не очень повезло, но, когда мы нашли её на крыше лачуги, она была ещё жива.

– Почему же ты не помог ей умереть, как того требует закон? Если был уверен в том, что девушка лестифар.

– Я боялся ошибиться. Чешуйки с висков могли отслоиться во время падения на брангу. Она была очень плоха, когда мы её обнаружили, и я подумал, что девушка и так никуда не денется с такими травмами. И решил, что заеду к Ларсме через несколько дней.

– Тебя здесь не ждали, судя по трупам...

– Это говорит о том, что я не ошибся. Ларсма не пожелала открывать и мне пришлось вламываться в дом. Когда мы оказались в помещении, ни колдуньи, ни девчонки здесь уже не было.

– Всё равно не понимаю, зачем нужно было вводить меня в заблуждение своей первой историей, если ты всё делал по закону? Намеревался уничтожить лестифара? Мне кажется, Патстиан, – Козарус посмотрел испытывающим взглядом на отца. – Тебя ждёт встреча с Верховным инквизитором...

– Ты хочешь предать родного отца?! – по-змеиному зашипел Патстиан и пренебрежительно сплюнул в сторону Козаруса. – Горе сыновьям, предавших отцов...

– Мы можем избежать такого поворота. Ты говоришь правду и я постараюсь помочь тебе, если ты нарушил закон. Даю слово, – Козарус подал знак рукой и воины покинули зал. – Слушаю тебя, Патстиан.

– Девчонка упала сверху, имея при себе символы власти Великой Провидицы. Зеркало и резонатор. Сначала я подумал, что она их просто украла, чтобы выдать себя за новое воплощение Великой Провидицы. Потом была мысль, что, возможно, это так и есть на самом деле и я просто не знаю деталей. И лишь потом я подумал, что, уничтожив девчонку и Ларсму, я смогу возвратиться наверх, к тебе, мой сын.

– Значит, дочь Гусвена выжила, – Козарус поставил на полку пузырёк с какой-то темной жидкостью, которую держал в руке и, не спеша, подошёл к очагу. – Это говорит о том, что у Касэллы тоже был свой план. Что же, спасибо. Не знаю, насколько ты облегчил мне задачу, но теперь я знаю, что рядом с телом Великой Провидицы зеркала и резонатора нет. Я нашёл останки Касэллы недалеко от камня, на котором лежал ты, и собирался завтра начать поиски её символов власти. Ты же знаешь, где Ларсма и девчонка?

– Не совсем, сын мой.

– Я тебе не сын!!! Не смей больше называть меня своим сыном! Иначе ты просто не доживешь до утра! Моя мать, по твоей милости, провела в домашнем заточении всю жизнь! И ты хочешь, чтобы я признал тебя своим отцом?! Посмотри на себя, ты просто омерзителен!!!

– А ты не смей повышать на меня голос, гнусный отцеотступник! Я всю жизнь проклинал тот день, когда твоя мать, в порыве неудержимой похоти, отдалась мне! Ты слышишь?! Проклинал!!! И тебя я проклинаю!!! Твоя мать просто дешевая потаскушка!

– Замолчи, ничтожный червь!!! – Козарус бросился на Патстиана, схватил его за шею и что есть силы начал душить. Через несколько мгновений, видя, что у Патстиана закатились глаза и начались судороги, он, преодолев приступ гнева, разжал пальцы на шее отца и бросил обмякшее тело на циновки...

41.
– Остановись, не убивай его! – Савейна подбежала к Теолу, который приставил к груди Сайдара свой халспер. – Ты всегда успеешь сделать это! Как ты здесь оказался?! – Савейна с интересом посмотрела на побледневшего Сайдара, словно вспоминая что-то. – Мне знакомо твоё лицо. Как твоё имя?

– Сайдар. Я змеелов. Охочусь на турикан у стен каньона. Они стараются устраивать здесь свои гнезда, поскольку у стен ночью всегда теплее.

– Он говорит неправду! – Теол раздул ноздри и посмотрел на Савейну решительным взглядом. – Один раз я его уже предупредил разрядом халспера.

– Но что я сделал? – Сайдар поднял голову и посмотрел на великана. – Я заметил металлическую дверь в скале. Только и всего. И решил посмотреть, что находится за нею.

– Сегодня ты не мог увидеть дверь. Я включил защиту. Ты мог видеть только нагромождение камней. Зачем ты прошёл сквозь экран?

– Стоп! – Савейна отвела оружие от груди Сайдара и встала между ним и Теолом. – Стоп! Если вы думаете, что я что-то понимаю, то вы ошибаетесь...

– Савейна, я знаю этого парня, – Ларсма, наконец, доковыляла до последнего ряда саркофагов и от усталости буквально повисла на руке у Теола. – Это найдёныш матушки Монарии. Он действительно змеелов.

– Что значит: найдёныш? – Сайдар посмотрел на Ларсму и взъерошил свои непокорные кудри. – Меня никто не находил. И я не терялся.

– Я вспомнила, откуда я тебя знаю! – Савейна радостно хлопнула в ладоши и улыбнулась. – Лет десять назад мы с моим отцом спустились в каньон за грузом шкур туриканы и мехом тархов. У тебя уже тогда был этот шрам и твой отец тогда сказал, что это отметина от когтя тарха.

– Отца больше нет, – Сайдар вздохнул и опустил глаза. – В прошлом году его убила рогатая змея. Вероятно, он не был достаточно быстр, – помолчав несколько секунд, он добавил: – А я тебя не помню.

– Ты потому и найдёныш, – Ларсма, наконец, отдышалась и подошла к юноше, – что тебя в детстве похитила самка тарха. Но не сожрала, как это они обычно делают, а отнесла в гнездо к своим детенышам. Через две луны тебя нашли в гнезде этих монстров охотники. В дерьме, в шерсти, но живым и невредимым.

– Почему же я ничего не знаю об этом?

– Ты был слишком мал. А твои родители мудры. Неужели ты бы хотел стать посмешищем каньона? Посмотрите! Это тот самый отвратительный сит, которого даже голодная самка тарха не стала есть! Он жалок!!!

– Ему нельзя здесь находиться! – Теол мягко оттеснил Савейну от Сайдара и снова поднял халспер до уровня его груди. – Никто не может здесь находиться. Никто, кроме меня!

– Хорошо, Теол, успокойся. Опусти оружие. Мы уходим. Нам действительно пора.

Подтолкнув Сайдара вперёд, Савейна взяла Ларсму под руку и вместе с ней пошла вдоль ряда саркофагов к лестнице. Возле одного из них, она вдруг остановилась и, повернувшись к идущему сзади Теолу, спросила: «Кто такая Алланта?»

– Царица цивилизации норлунов. Почему ты спросила? Откуда тебе известно это имя?

– Не могу объяснить. Я просто знаю. Она лежит в этом саркофаге?

– Да.

– Дай мне минуту. Мне кажется, меня зовут, – Савейна сняла с шеи кулон с камнем и прижала его к своему лбу.

42.
...На Родоне шёл дождь. Косой, тёплый дождь. Сквозь дыры в низких бело-серых облаках время от времени прорывались к земле ярко-оранжевые столбы света непривычно нежаркого светила и тогда струи дождя превращались в сказочные нити из сверкающих драгоценных камней...

– Что происходит? – Савейна заворожено смотрела на эту красоту, непроизвольно подставив ладони под капли дождя. – Почему с неба льется вода? Разве так бывает?

– Это всего лишь дождь, – услышала она женский голос. – Подставь лицо под струи дождя. Попробуй, тебе понравится!

Савейна запрокинула голову и закрыла глаза. – Это невероятно!

– Спасибо, что не отказала мне.

Савейна открыла глаза и увидела прямо перед собой хорошо сложенную женщину в обтягивающей фигуру белой блестящей одежде, с которой, словно с металла, скатывались капли дождя. Длинные чёрные волосы резко оттеняли её правильное, но немного бледное лицо. Большие голубые глаза, чувственные губы. – Меня зовут Алланта.

– Прости, но я немного растерялась... – Савейна вытерла лицо рукавом куртки и посмотрела на женщину. Ей вдруг показалось, что она знала её всегда. – Ты так похожа на мою маму!

– Спасибо, я старалась угадать.

– Что значит угадать? Я не понимаю.

– Об этом позже, дорогая. Тебе здесь нравится?

– О, да! Здесь безумно красиво! Я не думала, что с неба может идти вода... Это так здорово!

– Согласна. Это, пожалуй, лучшее место во Вселенной. Мне приходилось бывать на многих планетах созвездия Колтриноды, но Родона лучше всех.

– Ты хотела мне что-то сказать, Алланта? – Савейна убрала со лба мокрые волосы и протянула женщине руку. – Рука такая же теплая, как у мамы.

– Думаю, она рада, что ты помнишь. Я хотела попросить тебя сохранить тайну этого зала. Не потому, что в саркофагах находимся мы. И можно подумать, что мы беспомощны. Мы не беспомощны, поскольку повредить саркофаги и устройства по поддержанию жизни в них практически невозможно. Кроме того, мы уже достаточно близко подошли к моменту, за которым последует наше пробуждение в новом для нас качестве. Да и тебе самой, видимо, придётся время от времени возвращаться сюда, чтобы получить ответы на многие важные вопросы, которые будет ставить перед тобой жизнь.

– Не беспокойся. Никто ничего не узнает. Если для сохранения тайны нужно будет обрушить свод канала, ведущего к подземной реке, мы сделаем это. Кроме того, за последние дни так много всего произошло. И много такого, чего я не понимаю. Я хотела бы разобраться в этом как можно быстрее.

– Я с удовольствием помогу, но полагаю, для этого необходимо, чтобы прошло время, дитя моё. Дерево не может вырасти за одну ночь. Ведь события, которые с тобой произошли, не случайны. Случайностей просто не бывает. Знания, которыми ты обладаешь, не проявятся сразу и в полном объеме. Наверное, они проявятся в нужное время. И ты многое поймешь. А теперь иди. Сейчас откроются саркофаги и Теол покажет тебе мой. Возможно, что-то тебя напугает, но я хочу, чтобы ты увидела. Это важно. Мы немного не такие, как вы. Но это данность. Кстати о Теоле. Он не норлун. Теол – вершина наших технологий. Технологий родонитов[41]. Я понимаю, что тебе сложно это представить. Но ты всё же постарайся. У вас, в вашем мире, есть активаторы, создающие плазмоиды. Привычное дело. Ведь так? Включил и вокруг тебя светло. Поднёс плазмоид к энергошару и у тебя в комнате и тепло, и светло. Это технологии, подаренные вам былыми поколениями лестингов. Мало кого интересует вопрос, как всё же это работает. Активаторы и энергошары для вас просто данность. Вот так и у родонитов. Помощники, такие как Теол, тоже данность. Они просто есть и всё.

– Я поняла, – Савейна открыла глаза и посмотрела вверх. Крышки саркофагов действительно начали плавно подниматься, а сверху ударил плотный поток свежего и влажного воздуха. Повесив на шею кулон, она посмотрела сначала на Ларсму, потом на Сайдара и ощупала свои сухие волосы.

– Не знаю, как это выглядит со стороны, но я была на Родоне. И мои волосы были мокры от воды, падающей с неба.

Ларсма тоже подняла голову вверх, с интересом наблюдая, как открываются саркофаги. – Ты застыла на несколько мгновений и тут началось это, – она показала рукой на ближайший саркофаг. – Было бы интересно посмотреть, что там внутри.

– Мне тоже, – Савейна посмотрела на Теола. – Ты ведь знаешь, что делать?

– Да, конечно, – Теол переложил халспер в левую руку, встал на колено и помог Савейне взобраться на его плечо. – Но держись крепче. Алланта не сказала тебе всей правды. И не пугайся. Норлуны совсем не такие, как вы...

43.
В ста километрах на северо-запад от Красного каньона, в самом сердце Голубых гор, в гроте Вечного дня, заседал Совет старейшин. Перекрикивая друг друга, седобородые старцы окружили наместника Линлофа, требуя отчета о последнем тайном походе в каньон его шпионов Исарена и Тильвида.

– Ты не можешь держать нас в неведении, в то время как сын гонителя лестингов прибыл на тайные переговоры к царице Алиастре! – Верховный старец Колиар, волоча правую ногу, протиснулся к Линлофу и ткнул его в грудь своей клюкой. – Не можешь! Совет старейшин в любой момент пересмотрит своё решение о твоём наместничестве, если на то будет согласие большинства.

– В чём конкретно ты меня обвиняешь, Колиар?

– Я не обвиняю. Пока не обвиняю. Но у меня тоже есть свои глаза и уши в каньоне. Так вот эти глаза видели Исарена и Тильвида на Жёлтой дороге. Ведь где-то там, согласно преданиям, находится Красное подземелье. Разве мы можем так рисковать?

– Я не знаю, где находится Красное подземелье и существует ли оно вообще. Не думаю, что мы чем-то рискуем. Исарен и Тильвид свои среди ситов. Я действительно просил шпионов незаметно обследовать стены каньона вблизи Жёлтой дороги, чтобы проверить свою догадку. Но она не подтвердилась. К сожалению. Тайных отметин, описание которых нам известны, там нет.

– А ещё есть воля богов Аланы! – в круг пробился ещё один старец с чёрной повязкой на седой голове и поднял руку вверх, призвав старейшин к тишине, – «Ждите, – сказали они. – Настанет время и придёт молодой лестифар и принесёт он вам семя знаний из Красного подземелья и обретёте вы силу богов и разум Вселенной»...

– Я помню все легенды наших богов, Арнус, – Линлоф распрямил спину и посмотрел верх, где далеко, под самым сводом огромного грота, парил большой шар, излучающий тепло и свет. – Но повторяю. Может статься так, что это всего лишь легенда.

– Если мы не вымрем, то нас уничтожат орды царицы Алиастры, – Колиар устало посмотрел на Арнуса и невесело усмехнулся. – Я догадываюсь, с чем пожаловал к царице Алиастре этот никчемный фаронит. Ему нужна власть. Какой путь выберёт Антил, склонив на свою сторону это воплощение жестокости? Не знаете? Я вам скажу. Они придут сюда. Убивать лестингов! И нам нужно готовиться к войне, а не сидеть, сложа руки, в ожидании мифического лестифара! А посылать шпионов в каньон, напрасная трата времени и сил. Конечно, нам бы очень пригодилось оружие наших предков уже сейчас, если бы оно существовало на самом деле...

– Мы можем попытаться выкрасть старика Ларса, – в круг, который образовали старейшины, протиснулся шпион Тильвид, неприметный лестинг в простой одежде. – Прошу прощения у почтенных старейшин за то, что вмешиваюсь без позволения в беседу столь высокого собрания, – Тильвид преклонил колено и опустил голову.

– Поднимись, Тильвид, и говори, – Линлоф сложил руки на груди, с интересом глядя на шпиона.

– Я бы мог пробраться через нижние горизонты в дальние казематы поселения и вывести Ларса наружу.

– И что нам это даст? – Колиар прошёл к огромному длинному столу, стоящему посреди грота, и тяжело опустился на скамью. – Садитесь все. И ты, Линлоф, тоже, – старик посмотрел на наместника строгим взглядом и повторил, положив локти на стол. – Что нам это даст, Тильвид?

– Возможно, находясь здесь, среди своих, Ларс всё же захочет поведать нам, где нужно искать Красное подземелье. Если у него действительно есть такие знания, то рано или поздно об этом узнает кто-либо из окружения Правителя. Тогда правду о местонахождении Красного подземелья из Ларса вынут вместе с его внутренностями... Наша плоть слаба...

– Ты веришь в эту чушь? В то, что этот выживший из ума старик, просидевший в заточении столько лет, может что-то помнить? И что он должен помнить на самом деле? Ларс – лекарь. Он всегда им был. Не знаю, кто много лет распускает эти слухи. Но такие слухи вредны. Они порождают в нас веру в чудо, которого не произойдёт никогда, – Колиар обвёл взглядом старейшин и рассмеялся. – Я всегда считал тебя, Тильвид, здравомыслящим лестингом.

– При всем моём уважении к тебе, Колиар, позволю себе заметить, что не сказал ничего смешного. Возраст Ларса не повод говорить о том, что он ничего не помнит. Ларс – лестифар. Двести годовых циклов, это только треть их жизни, – Тильвид подошёл к столу и обвёл присутствующих хитрым взглядом. – Даже если Ларс действительно ничего не знает о Красном подземелье, есть ещё одно обстоятельство, которое будет нам на руку, если он окажется здесь. Ларс единственный, кто умеет останавливать припадки. Наследственную болезнь всех мужчин из рода Зиртрикса. Таким образом, мы ослабим верхушку правителей Северной стены каньона. А, значит, и Антил будет лишён помощи, если болезнь внезапно настигнет его...

Снаружи послышался какой-то шум, испуганные крики стражи. Через минуту, распахнув настежь тяжёлую дверь, в грот вошёл бородатый мужчина в ночной одежде из шерсти тархов. Слегка прихрамывая, мужчина подошёл к столу и снял с головы капюшон, скрывающий верхнюю часть его лица. В гроте воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь каплями, падающими с высокого потолка.

– Думаю, вы не ждали меня...

44.
– Дайте ему воды! – позвал Козарус воинов и с презрением посмотрел на Патстиана, судорожно хватающего ртом воздух. – Если хочешь ещё немного пожить, следи за своими словами, поскольку ты не можешь рассчитывать на моё снисхождение.

– Я уже это понял, отступник, – Патстиан взял протянутую ему воином чашку с водой и сделал несколько глотков, морщась от боли. – Ты повредил мне гортань.

– Я бы с удовольствием свернул тебе шею, Патстиан, но не сделаю этого. В отличие от тебя, я не привык убивать беззащитных и старых.

– Да что ты вообще можешь знать обо мне, самоуверенный гордец?! – Патстиан допил воду и в сердцах отбросил в сторону чашку. – Это я могу убить и тебя, и всех твоих людей потому, что я послан сюда по воле богов Сэйтиба, а ты... ты просто ничтожество, по ошибке родившееся от моего семени! Ты – никто! Фаронит, родившийся в грехе!!!

– Замолчи! Не испытывай свою судьбу! Колья в яме остры. Я могу исправить ошибку и отобрать у тебя шанс, который дала тебе судьба!

– Конечно, можешь! Я почти недвижим. Надеюсь, боги когда-нибудь всё же сведут нас на узкой тропе и тогда мы посмотрим, у кого из нас больше прав на жизнь...

– Это пустой разговор. Я молод и крепок. Ты стар и жалок. Но ты можешь попробовать. Когда залижешь свои раны, приходи и я с удовольствием сброшу твой труп в каньон, на радость тархам...

– По рукам. Кстати, может, ты и посланника богов Аланы скормишь тархам? Когда он явится в этот дом? Поверь, мне надоела эта роль. Я умываю руки. Но прежде я сообщу старейшинам о своём решении и предложу им твою кандидатуру. Тебе будет полезно провести вторую половину своей пресной жизни на дне каньона. Тем более что тебе не светит стать Правителем.

– У тебя жар, Патстиан! О каком посланнике богов идёт речь? Алана мертва. Ты смешон.

– Возможно, смешон. Но, когда вернёшься наверх, не забудь навестить старейшину Моркана. Ты действительно молод и крепок, а я стар и жалок. Мне пора на покой. Это будет прекрасная месть тебе за предательство отца.

В боковом коридоре, ведущим в верхние покои, послышались шаги и глухие голоса.

– Я так понимаю, это твои люди? – Козарус достал из-за пояса плазменный нож.

– Думаю да, поскольку больше некому. Если только Ларсма с девчонкой не решили вернуться назад.

В зал вошли полуживые от усталости Венгус и Альбесар. Увидев воинов, они схватились за оружие, но были остановлены взмахом руки Патстиана.

– Всё хорошо! Это люди Правителя каньона. Вы решили вернуться? – Патстиан с трудом подтянул непослушное тело к стене и прислонился к ней спиной. – У меня, как видите, дела тоже не очень хороши.

– Мы не настигли беглянок. Вверх по течению река не выходит наружу, – Венгус заложил молот за пояс и подошёл к Патстиану. – В десяти километрах отсюда подземная река начинается под водопадом в самом сердце Северной стены.

– Вверх подняться невозможно. Там не менее десяти метров отвесной скалы. Тогда мы решили вернуться, – Альбесар тоже спрятал оружие, подошёл к очагу и протянул к огню посиневшие от холода пальцы.

Патстиан посмотрел на Козаруса и криво улыбнулся. – Очевидно, Ларсме было известно о водопаде. Значит, они бежали вниз по течению реки. Другого не дано. И наверняка скрываются где-то в ближайшем от реки поселении ситов. Найдёшь их плот, найдёшь и беглянок. Надеюсь, это понятно? И спасибо за помощь, Козарус. Но в Чёрной башне меня починят не хуже, чем, если бы это сделала Ларсма. Найдёшь ее, передай, что она мне должна свою жизнь. А теперь я хочу спать, – Патстиан демонстративно лёг и здоровой рукой натянул на себя циновку. Я устал.

45.
Нирис вошёл в каньон, как всегда, быстро, толкая впереди себя волны уже хорошо прогретого воздуха. Козарус вывел своих людей из жилища Ларсмы, с трудом взгромоздился на своего норовистого аланхара и дал команду трогать.

«Вроде бы всё сходится в рассказе Патстиана. Действительно, если этот участок подземной реки берёт начало от водопада, то беглянок нужно искать в каньоне. Но, с другой стороны, почему Патстиан сразу же потерял интерес к символам власти Великой Провидицы, как только его люди появились в зале? Понял, что проиграл? Вполне возможно. И что это за бред он нёс о посланнике богов Аланы?

До сих пор было принято считать все разговоры о богах на полуразрушенной Алане просто выдумкой лестингов. Конечно, он навестит старейшину Моркана. Но всё это потом. Сейчас ему необходимо найти символы власти Великой Провидицы и подняться наверх победителем. И плевать на этого мерзавца Антила. Если он ещё жив. Если мёртв, никто не станет рвать на себе волосы от горя, кроме десятка его содержанок...
Всё остальное можно устроить всего за несколько лун. Послать воинов к Южной стене и перекрыть подачу в Верхние поселения продовольствия и воды. Через неделю Лэйстиф приползёт к нему на коленях или будет растерзан голодными фаронитами наверху, в Южном поселении».

Выбравшись, наконец, на дорогу, ведущую к Великому озеру, Козарус со своими воинами пустили аланхаров вскачь и уже через час въехали в первый посёлок ловцов паньеры, раскинувшийся вдоль реки, из которой накануне выловили Патстиана. Найдя хижину старейшины, Козарус приказал воинам спешиться, а сам, нагнувшись у входа, вошёл в жилище, похожее скорее на большую землянку с полом, устланным листьями бранги.

– Есть кто в доме? – Козарус подождал, пока глаза привыкнут к полутьме, и осмотрелся вокруг.

В захламленном углу он разглядел старика, сидящего на обрубке бревна с активатором в руке. Несколько мгновений и образовавшийся на конце активатора плазмоид осветил помещение, вытащив из полутьмы убогую грязную постель и полуразрушенный очаг из грубо обработанных камней.

– Прости, я без приглашения, – Козарус попытался выпрямиться в полный рост, но низкий свод не позволил ему этого сделать. Не желая всё же стоять, поневоле согнувшись в поклоне, Козарус присел напротив старика на небольшую кучу хвороста. – Я сын Правителя каньона – Козарус. Могу я задать тебе несколько вопросов?

– Наверное, что-то важное произошло наверху, если сын самого Правителя каньона пожаловал к старому Йякосу, – старик протянул руку и поставил активатор на плоский камень, лежащий на полу у его ног. – Спрашивай, раз уж пришёл.

– Я ищу Ларсму. У отца в последнее время совсем плохо со здоровьем, а целители в Верхнем поселении только разводят руками.

– Почему ты ищешь её здесь, а не в её доме?

– Дом Ларсмы пуст. Вчера, недалеко от твоего селения, я нашёл в реке раненого Патстиана, хранителя Чёрной башни и повёз его к знахарке. Но её там не оказалось. Я подумал, что, возможно, Ларсма была этой ночью в посёлке.

– Ларсмы здесь нет. И не могло быть. У неё нет аланхара. А от её дома до этого посёлка больше двадцати километров. Не слишком ли много для старых ног?

– Ты прав. Я почему-то не подумал.

– Да, ты не подумал, – старик выключил активатор и лачуга снова погрузилась в полутьму. – Тебя и твоих людей видели вчера у реки. Вы заложили камнями останки женщины, упавшей сверху. И действительно выловили из реки этого мерзавца. Но лучше бы он подох на этом камне.

– Что так? – Козарус поднял голову и посмотрел на старика. – Почему ты желаешь ему смерти?

– Много лет назад, когда Патстиан только появился в каньоне, его люди, под видом лестингов, часто делали набеги на посёлки и силой увозили молодых женщин.

– Ты готов свидетельствовать перед старейшинами против Патстиана? Это ведь очень серьёзное обвинение.

– Готов. Его люди отрубили мне ногу, – старик постучал по полу плохо сделанным деревянным протезом, похожим на заострённый кол. – Когда забирали мою сестру Ноиру.

Снаружи послышалось громкое хлопанье крыльев, гортанные крики тархов и пронзительный женский вопль. Козарус вскочил, ударившись головой о деревянную балку свода, быстро выхватил из-за пояса плазменный нож и выбежал из лачуги, на бегу отодвигая задвижку.

46.
Теол, придерживая Савейну на своём плече, подошёл вплотную к саркофагу и снизу посмотрел на девушку, – Ты готова?

– Готова, – Савейна, на всякий случай, запустила пальцы в кудри великана, взялась рукой за край саркофага и решительно заглянула во внутрь.

– О, боги!!! – Савейна на миг отпрянула от саркофага, но, пересилив себя, заглянула во внутрь во второй раз. Внизу, в облаке полупрозрачного сиреневого тумана, прикрывшись розовыми крыльями, лежала очень высокая женщина, отдаленно напоминающая самку тарха. По крайней мере, Савейне так поначалу показалось.

Оправившись от шока и присмотревшись, девушка заметила, что на открытых участках кожи лежащей в саркофаге женщины шерсть отсутствовала полностью. Пальцы на руках были несколько длиннее, нежели у фаронитов, и имели тёмно-красные ногти. Бледное лицо выглядело странно и немного пугающе. Высокий лоб, широкие скулы, слегка выдающиеся вперёд полные губы и вьющиеся каштановые волосы. Всё это говорило о том, что перед нею лежит не дикий зверь, готовый в любую секунду свернуть ей шею, а разумное существо. Одетое к тому же в обтягивающую жёлтую одежду, стянутую по бокам металлическими полосками, сложенными из отдельных зубчиков. Взволнованная Савейна посмотрела на Теола. – Это и есть Алланта?

Великан утвердительно кивнул и девушка снова склонилась над саркофагом.

– Как хорошо, что Алланта на Родоне приняла облик, похожий на облик моей мамы. Теперь я вижу, что это был очень разумный шаг. Видимо, она понимала, что её настоящая внешность может немного напугать меня...

По мере того, как в саркофаге менялся воздух, подаваемый сверху, сиреневый туман окончательно рассеялся и предметы на дне саркофага обрели свои очертания полностью. По обе стороны от тела Алланты, стояли несколько длинных ящиков из белого металла с множеством круглых отполированных бляшек на верхних крышках. Внутри бляшек равномерно мигали крохотные разноцветные огоньки. В головах и в ногах тоже стояли металлические ящики поменьше со стеклянными накладками на крышках, в которых тоже пробегали справа налево ряды разноцветных огоньков. Ящики издавали ровное негромкое гудение, как если бы это было гнездо нектарных бабочек в стволе высохшей бранги.

– Пора, – Теол сделал шаг от саркофага, поскольку подача воздуха сверху прекратилась и крышка начала опускаться. – Думаю, для первого раза достаточно, – он встал на колено и помог Савейне спуститься на пол.

– Спасибо тебе, – девушка вытерла об одежду вспотевшие ладони и посмотрела на Ларсму и Сайдара, покорно ожидающих её в нескольких метрах от саркофага Алланты. – Было очень интересно. И в то же время немного страшно...

– Я понимаю. Но здесь всё предельно просто. Многие тысячи лет норлуны отправляли своих преступников в специальных ковчегах на Фарону. В ковчегах был запас еды на один годовой цикл, одежда, инструмёнты и оружие. До катастрофы жизнь на Фароне была ещё более опасной, чем сейчас. Ядовитые твари в огромных количествах не только ползали по земле и по деревьям, но ещё и летали. Привезенные на Фарону норлуны вынуждены были жить и размножаться в почти невыносимых условиях. Спустя тысячелетия колония норлунов выродилась и одичала, а изменившийся климат включил в их телах защитные механизмы и у потомков норлунов появилась на теле шерсть, клыки и когти. Они окончательно деградировали и превратились в жестоких хищников. Такова печальная история происхождения тархов. Если коротко.

– Действительно печальная история, – Савейна ещё раз подняла голову и посмотрела на опускающуюся крышку саркофага. – В следующий раз, если мне разрешат, я хотела бы посмотреть, что в тех саркофагах, в которых нет тел норлунов. Я думаю, там лежат знания. А пока спасибо, великан, – Савейна бросила на Теола благодарный взгляд и пошла к ожидающим их Ларсме и Сайдару.

Спустившись на несколько десятков ступеней вниз, Теол, идущий впереди Савейны, Ларсмы и Сайдара, переложил включенный активатор в левую руку и нажал ладонью на неприметный выступ в стене. Саркофаги над их головами плавно сдвинулись со своих мест и через минуту вход в зал закрылся.

– Было бы неплохо и здесь повесить шар, поскольку ступени без перил, – Ларсма, держась одной рукой за куртку Савейны, запустила свой активатор и сдвинула задвижку на максимум. – Мои старые кости, в случае падения вниз, уже не починит никакой кристалл...

– Всё будет хорошо, – Теол продолжил путь, подняв активатор высоко над головой. – Здесь всего сто двадцать ступеней. По тридцать на каждую стену колодца. Потом пятьсот метров по коридору и мы – у входа. Просто держитесь поближе к стене. Странно, почему не сработал поворотный круг в коридоре. Юноша не должен был пройти.

– Что ты имеешь в виду? – Савейна завела руку за спину и крепко перехватила кисть Ларсмы.

– Когда в коридор попадает незваный гость, в ста метрах от входа часть стены, вместе с полом, должна развернуться, перекрывая путь в основной коридор и открывая ложный коридор, находящийся справа. Попав в ложный коридор, чужак непременно попадёт в ловушку под полом, который опрокидывается. Этого не произошло. И это плохо.

– Почему же плохо? – Сайдар, идущий позади всех, с опаской посмотрел вниз и плотнее прижался плечом к полированной стене. – Я жив. И меня это вполне устраивает.

– Наверное, ты не понимаешь, что зашёл на чужую территорию? – Ларсма подняла руку с активатором и осветила парню лицо. – И этот шаг мог стоить тебе жизни.

– Когда я подходил к двери в первый раз, она была закрыта. Была бы она закрыта и на этот раз, я бы тоже не вошёл.

– Ты говоришь странные вещи, юноша, – Теол остановился на плите между лестничными пролётами и поднял на Сайдара глаза. – Если дверь открыта, это совсем не означает, что тебя за этой дверью ждут. Ты сознательно вторгся на чужую территорию и я мог тебя убить. Это моя обязанность. Надеюсь, что в следующий раз, когда тебе захочется испытать судьбу, между мной и тобой не будет стоять Савейна.

– Следующего раза не будет, – Савейна легонько подтолкнула великана вперёд. – Но в том, что случилось, есть и твоя вина. Ты забыл закрыть вход.

– Я не забыл. Я никогда ничего не забываю! – Теол развернулся и быстро пошёл по ступенькам вниз. – Стареют не только живые существа и деревья. Стареют даже самые совершенные устройства...

Пройдя почти весь тоннель молча, Савейна вдруг встрепенулась и подняла руку вверх. – Сайдар, ты сделал ошибку, привязав своего аланхара к бранге. На бедное животное напали тархи.

– О, боги! Мой Нелофф!!! – Сайдар выхватил из кожаного чехла рогатину, включил активатор и со всех ног побежал к выходу.

– Стой! Ты погибнешь! – Ларсма от неожиданности выронила активатор и плазмоид рассыпался на тысячи искр. – Каков глупец!

– Их шестеро! – Савейна достала из-за пояса плазменный нож и посмотрела на Теола. – Мы должны помочь ему. Ты со мной?

Добежав до двери первым, Теол включил халспер, проскользнул в щель приоткрытой двери, уверенно подошёл к «камням», вошёл в них и исчез... Изумленная Савейна замерла в полушаге от металлической двери, но уже через мгновение выскочила наружу, отчаянно ринулась вперёд на «камни» и, пройдя сквозь них, оглянулась. «Камни» были уже позади.

– Вот даже как! – успела подумать она, валясь на землю от мощного толчка в спину.

Заметив боковым зрением приближающуюся к ней когтистую лапу тарха, Савейна изо всей силы резанула по лапе плазменным ножом. Тарх, взревев от боли, поджал под себя раненую ногу, развернулся в воздухе и снова бросился на девушку, лежащую на земле. Мгновение и всё было бы кончено, но мощный заряд, выпущенный Теолом из халспера, не позволил тарху завершить расправу над Савейной. Оглушённый, он смог лишь вспороть острым когтем здоровой ноги плечо девушки, сорвав при этом кулон с её шеи.

Не чувствуя боли, Савейна мгновенно вскочила на ноги и в прыжке попыталась схватить зацепившийся за коготь зверя кулон. Но тщетно. Раненный тарх сделал несколько мощных взмахов крыльями и исчез в кроне огромной бранги. Сцепив от злости зубы, Савейна опустила глаза и увидела ужасную картину.

Три огромных тарха остервенело рвали зубами ещё живого аланхара, так неосмотрительно привязанного к бранге, а два других пытались совладать с разъярённым Теолом, почему-то не обращая никакого внимания на Сайдара. Мгновения хватило для принятия решения. Выхватив из сумки наконечник посоха Великой Провидицы, Савейна пятью смертоносными движениями луча свалила тархов на землю и так же быстро спрятала наконечник в сумку. Тархи умерли так быстро, что даже не поняли этого.

– Но как же так? Как я не подумал!? – держась за голову, Сайдар, с трудом поднялся на ноги, и полными глазами слёз посмотрел на умирающего друга. – Кто-нибудь, пожалуйста, прекратите мучения Нелоффа! Я не могу на это смотреть...

Теол, не спеша, выбрался из-под разрезанного надвое тарха, подошёл к аланхару и приставил к голове животного халспер. Последовал разряд, аланхар дернул большой головой, тело забилось в судорогах и уже через мгновение, негромко выдохнув, он затих...

– Твоё оружие намного лучше моего, Савейна. Но я всё равно провожу вас, – Теол бросил взгляд на разрезанного тарха. – Впрочем, это хорошо, что я не видел, как умерли тархи. Поэтому и вопросов больше не будет, – он поднял голову вверх. – Нам нужно уходить. Сейчас прилетят на пир их собратья, – сорвав пучок травы и вытерев лицо от крови, Теол посмотрел на побледневшую Савейну. – Тебе тоже досталось. На плече порез. И ты, кажется, потеряла свой камень.

– Кулон зацепился за коготь тарха, напавшего на меня. И это очень плохо, – Савейна дотронулась до раны на плече, охнула от боли и пошла к стене. – Мы, кажется, оставили в подземелье Ларсму. Нужно её забрать.

– Да, конечно, – Теол снял с пояса активатор и подтолкнул Сайдара к «камням». – Пошли, змеелов. В следующий раз, оставляя друга одного, не забывай, в каком мире ты живёшь...

Пройдя в тоннель первым, Теол включил активатор, поднял его над головой и осмотрелся вокруг. В тридцати метрах от него, на каменном полу лежал активатор Ларсмы. Самой старухи в тоннеле не было. Она исчезла...

47.
Царица Алиастра в сопровождении Антила и двух вооружённых воинов подъехали к Трём Столбам к полудню. Ошалевшие от жары аланхары рысью домчали седоков до спасительного грота и тут же потянулись мордами к корытам с водой, вырубленным в скале.

– Не совсем удачное мы выбрали время для путешествия, дорогая, – Антил соскочил со своего аланхара и привязал его к штырю с широким кольцом на конце. – Тебе помочь?

Алиастра грациозно спустилась с коня, подошла к Антилу и, притянув его голову к себе, зловеще прошептала: «Никогда больше при моих воинах не смей оказывать мне знаки внимания. Для них я – воин! А уж потом – царица! Это понятно?»

– Вполне, – смутившись, Антил поправил на себе одежду и взъерошил на голове волосы, стряхивая с них пыль. – Вполне разумно.

Привязав аланхара, Алиастра приказала воинам оставаться внизу и кивком головы пригласила Антила следовать за нею. Зайдя в корзину, она подождала, пока Антил закроет дверцу и опустит верхнюю деревянную крышку для защиты от тархов. И только после этого обняла его за шею и, дрожа от возбуждения, прильнула горячими губами к его уху.

– Пока нас поднимут наверх, я для тебя женщина, а не воин... Будем считать это небольшой компенсацией за твои слова, которые могли пошатнуть веру норменгов в то, что их королева сама жестокость в женском обличье. Благо, мои воины достаточно тупы и не поняли подобных тонкостей...

Три Храма странной конической формы, в честь трёх богов расы ноидов: Большого Отирриса, Бернгора и Рондмаса строились на тех столбах четыреста годовых циклов руками фаронитов из низших каст и лестингами, время от времени попадавшими в плен к норменгам. Отделанные чёрным лоридором, храмы напоминали три четырехгранных наконечника боевых копий, упирающихся в небо, с окнами-бойницами на каждом из десяти уровней. Венчали все три храма большие шары из розового лурина. Нижние части шаров всегда находились в огромных стеклянных емкостях с забеленной водой, поэтому внутри храмов днём было достаточно светло и без включенных тепловых шаров.

Выйдя из корзины, царица Алиастра и Антил быстро поднялись по крутым ступеням боковой лестницы, прошли по неширокому коридору и вскоре оказались в нижнем зале храма Бога Рондмаса.

– Куда мы идем? – Антил поднял голову, пытаясь на ходу рассмотреть искусно вырезанные из камня сцены сражений царей норменгов.

– Ты рассчитываешь на доверие с моей стороны. Признаюсь, я тоже. Мы идём к Отлафу. Этот старец посмотрит, что же на самом деле спрятано в твоей голове. Ты же не против?

– Полагаю, что выбора у меня нет.

– Ты прав. Выбора нет. Но и у меня нет выбора. Ты – сын моего врага... Я не могу рисковать будущим моего народа и жизнями воинов, не будучи уверенной в том, что против меня и моих подданных не готовится что-то такое, о чём я потом пожалею. Но предупреждаю тебя, Антил, Отлафа нельзя обмануть, хоть он стар и слеп.

– Я мог выбросить тебя из корзины, пока мы поднимались сюда. Когда ты не владела собой. Ведь так? Но я не сделал этого. Не знаешь почему? И ещё. Ты же не думаешь, что я боюсь умереть?

– О, да! Я действительно перестаю владеть собой, когда ты входишь в меня! – царица громко рассмеялась и посмотрела на спутника. – И ты действительно мог выбросить меня из корзины. Но Отлаф всё равно посмотрит, что за мысли роятся в твоей голове. Ведь на карту поставлена не только моя жизнь. Прости заранее, если мне придётся тебя убить. Ты прекрасен ночью, но днем ты – сын моего врага...

Пройдя через огромный зал храма, царица и Антил пошли по широкому металлическому мосту с крытым верхом во второй храм. Храм главного бога Сэйтиба – Большого Отирриса.

– Сколько бесполезной работы было проделано! – Антил посмотрел вверх и, поймав глазом отражённый от шара луч света, прикрыл глаза ладонью. – А сколько фаронитов и лестингов нашли здесь свою смерть... – он подошёл к металлическим перилам и посмотрел вниз. – Поднять немыслимое количество камня наверх и, главное, ради чего?

– Да, ты прав. Мне тоже нравится не всё, чем занимались мои предки. С одной стороны – грандиозно. С другой – бесполезно. Хотя, тогда в этом всё же был какой-то смысл. В те далёкие времена норменги не убивали пленных и, видимо, их нужно было чем-то занять. Пленные лестинги обустраивали наши гроты, пасли наш скот и аланхаров, заботились о наших стариках и строили эти три храма. Кстати, мы пришли, – Алиастра остановилась и внимательно посмотрела на Антила. – Ты ещё можешь отказаться, сын моего врага. Я дам тебе оружие и ты умрёшь в честном бою.

– Пошли, – Антил выдержал взгляд царицы и поклонился. – Я не пришёл к тебе с желанием навредить тебе и умереть. Надеюсь, ночью ты попросишь у меня прощения, враг моего отца...

48.
– А теперь закрой глаза и помолчи, – совершенно седой, немощный старец зажал своими крючковатыми пальцами указательный и безымянный пальцы на правой руке Антила и начал ритмично качать головой, вводя себя в транс. К своему удивлёнию, Антил тоже стал повторять движения старика, даже не видя его.

Через минуту Отлаф открыл беззубый рот и из его горла вырвался звук, погожий на шум бурлящего потока воды. Звук усиливался, покачивания Отлафа из стороны в сторону становились всё резче и резче. В какой-то момент, монотонный звук прекратился, Отлаф выпустил пальцы Антила из своих рук и с усилием выдохнул. Антил, утратив опору, качнулся вперёд, открыл глаза и осмотрелся, не совсем понимая, кто перед ним и что он здесь делает.

– Что скажешь, Отлаф? – Алиастра тронула старца за плечо и посмотрела на Антила.

– У него чёрные пятна здесь и здесь, – старик приложил руку к сердцу и к виску. – Он быстр в решениях, как аланхар, беспощаден, как тарх, и коварен, как турикана. У него нет принципов, он готов предать своего отца и уничтожить даже того, кто спасёт ему жизнь. Тебе надлежит остерегаться этого ноида в шкуре фаронита. Он уже близок к перерождению и вряд ли получит новое воплощение. Впрочем, как и ты, моя царица. Если только у тебя не появится ребёнок. Но твой гость не враг. По крайней мере, сейчас. Я вижу между вами тонкую чёрную нить. Но когда она исчезнет, вы убьёте друг друга...

– Спасибо, Отлаф. Надеюсь, что мне повезёт больше, – Алиастра подошла к пришедшему в себя Антилу и запустила руку под его рубашку. – Как оказалось, ты не намного лучше меня. Но ты не враг. Поскольку мы возвращаемся к корзине, я снова хочу быть женщиной, а не воином. И я готова извиниться перед тобой прямо сейчас, не дожидаясь ночи. Что скажешь, красавчик?

– Скажу лишь то, что я твой гость. И это твоя территория. Но на этот раз ты поедешь в корзине вниз как воин. Пусть это будет небольшой компенсацией за оскорбление, нанесенное мне. Что скажешь, дорогая царица?

– Ты посмел мне отказать!? Мне, Алиастре?! Царице норменгов?! За это полагается смерть, сын моего врага!!!

– Так убей меня! Но вот что я тебе скажу, царица. Научись достойно держать удар, не пользуясь своей властью. Пока я рядом, я готов любить тебя так, как только могу. Но я не готов покорно сносить унижения от женщины, которая всю ночь шепчет мне на ухо слова любви... Я ведь тоже воин! И, как сказала ты, не намного ужаснее тебя, – Антил достал из-за пояса плазменный нож и протянул его взбешенной Алиастре. – Решение за тобой!

49.
Выбежав из лачуги Йякоса, Козарус увидел страшную картину. Метрах в десяти от него три тарха пожирали одного из его воинов, ребёнка и женщину. Помочь им уже было невозможно. Внезапно из-за кроны бранги прямо на него спланировала самка тарха с куском окровавленной плоти в зубах. Уклонившись от мощного удара когтистой лапы, Козарус подхватил с земли длинную палку и запустил ее, словно копьё, в пролетевшего над ним зверя. Удар пришёлся самке между лопаток. Взревев от боли, она перевернулась в воздухе, отшвырнула добычу и, брызгая кровавой слюной, бросилась на Козаруса.

Понимая, что уклониться во второй раз не удастся, Козарус размахнулся и со всей силы метнул включенный плазменный нож в тарха. Но, то ли рука у него дрогнула, то ли времени на подготовку броска не хватило, но нож, опалив шерсть на плече у зверя и пробив крыло, воткнулся в ствол бранги у зверя за спиной.

– А вот это совсем плохо, – успел подумать Козарус, валясь на землю от сильнейшего удара в лицо. Время для него остановилось...

50.
– Несите его сюда. На циновки у очага. Альнис, приготовь воду, а я пока удалю остатки глаза, – старик Йякос поковылял на своей деревяшке вглубь лачуги и через минуту вернулся с острым ножом в руке и большим куском розовой сердцевины лианы антоггии.

Распушив сердцевину, старик достал с полки закрытый деревянной пробкой стеклянный сосуд с прозрачной жидкостью, опустил туда лезвие ножа и смочил жидкостью волокна. С трудом присев возле Козаруса, лежащего на циновках, осторожно отрезал остатки правого глаза и обработал рану увлажненными волокнами.

– Осталось зашить щеку и два пореза на голове. Там на полке, в коробке, есть иглы и паучьи нити. И побыстрее, давай! Парень скоро придёт в себя. Посмотрим, чему тебя Ларсма научила.

Альнис, высокий, атлетически сложенный юноша с мужественным красивым лицом, стянул на затылке в узел длинные каштановые волосы и достал с полки металлические иглы. Ловко вдел блестящую паучью нить в крохотное кольцо, приклёпанное к тупому концу иглы, и принялся уверенно сшивать края раны на щеке Козаруса.

– Это сын Правителя каньона. Вчера они выловили из реки того ублюдка, который постоянно приезжал к твоей матери. Почему ты не убил его сам? – Йякос вытер нож о волокна и уселся на своё место. – Многие ситы вздохнули бы с облегчением...

– Мать не велела его трогать, – Альнис закончил со щекой, поднёс к ране активатор и прижег шов. – Патстиан приносит ей голубые кристаллы. А ещё я никогда не показывался ему на глаза. Иначе всё закончилось бы очень плохо. И, в первую очередь, для матери, – Альнис мелкими стежками быстро зашил рану на лбу и перешёл к последней, находящейся у самых волос. – Патстиан чертовски умён. Он сразу же заметил бы, что я лестифар.

– Ну, тогда это было бы последнее, что бы он заметил в своей позорной жизни. Давай заканчивай. Он приходит в себя.

Козарус действительно возвращался к жизни. Сначала ему показалось, что он лежит на дне глубокого колодца, поскольку голоса были едва слышны и долетали откуда-то сверху, а его собственное дыхание почти заглушало их. Потом постепенно пришла боль. Острая боль во всем теле. Голоса стали ближе и четче, а боль сильнее. Чем быстрее возвращалось к нему сознание, тем невыносимее становилась боль. И в какой-то момент он просто резко открыл уцелевший глаз и закричал.

– Всё, всё, тихо, тихо... – Альнис выключил активатор и отложил его в сторону. – Воин не должен так кричать.

– Что произошло? – Козарус с трудом повернул голову к Йякосу и застонал от боли.

– Тебе повезло, сын Правителя, – старик включил свой активатор и посмотрел на Козаруса. – Самка тарха лишила тебя только глаза. И если бы не Альнис, тебя бы сейчас доедали в кустах за поселком... Он выпотрошил самку прямо перед моей хижиной твоим же ножом.

Козарус осторожно повернул голову вправо, посмотрел на спасителя и поднял руку, чтобы притронуться к лицу.

– А вот трогать рану нет никакой необходимости! – Альнис остановил руку Козаруса и присел рядом на циновку. – Сейчас я тебя перевяжу и твои люди доставят тебя к корзинам. К заходу Нириса вы вполне успеете подняться до нижнего яруса.

– На твоём месте, Козарус, я бы избавился от тех трёх воинов, бросивших тебя в беде, – Йякос подтянул под себя деревяшку и забросил за щеку кусок сушеной паньеры. – Они не воины. Альнис убил троих тархов и ранил четвертого. Вот где воин! Вы там, наверху, совсем забыли, что такое настоящая опасность и как должен вести себя мужчина. Я думал, что ситы кормят и одевают своих защитников, а, оказывается, всё далеко не так. Скоро в обязанность ситов будет входить ещё и защита высших каст от тархов и норменгов. Тогда зачем вы нам? Что скажешь, сын Правителя?

– Я слышу в твоих словах бунтарские ноты, – Козарус с помощью Альниса сел и потрогал замотанную полосами из мягкой ткани речного волоса голову. – Мне это не нравится. А ещё мне не нравится, что меня перевязывает враг. Ты поедешь со мной, юноша. Я не казню без суда старейшин.
 
– Не думаю, что соглашусь с тобой, сын Правителя, – Альнис обрезал остатки ткани с повязки и поднялся на ноги. – А ещё, если ты забыл, я спас тебе жизнь. Или для вас, тех, кто наверху, такие вещи уже не в счёт?

– Ты лестифар, юноша. А, значит, ты мой враг. Спасибо, что спас мне жизнь, но закон есть закон.

– Честно говоря, мне плевать на ваши законы. Как и многим живущим на дне каньона ситам, – Альнис наполнил чашку водой и подал её Козарусу. – Пей, вода не отравлена. Говорят, ты вчера выловил из реки своего отца. Как прошла встреча? – Альнис посмотрел на смеющегося Йякоса и пошёл к выходу. – Видишь, мы тут знаем о вас всё. Желаю тебе поправиться и забыть об этом досадном приключении. Но, если будет на то воля Богов, я в честном бою заберу у тебя то, что я тебе подарил. Да, и не зови своих воинов. Ты же не хочешь возвращаться к корзинам в одиночестве.

– Это неслыханно! – Козарус в отчаянии посмотрел вслед вышедшему из хижины Альнису и стукнул себя кулаком по колену. Внезапно пол под хижиной вздрогнул и начал медленно оседать вниз, а со свода посыпалась земля. – Что это?!

– Тебе не повезло второй раз за один день. У тебя земля уходит из-под ног! – Йякос попытался встать, но потерял равновесие и скатился к Козарусу под ноги. – Вот уж не думал, что это может случиться и со мной...

51.
– Её нет! – Теол подбежал к активатору, поднял его и посмотрел на Савейну. – Возможно, она вернулась?

– Без активатора? Зачем, если в тридцати метрах дверь? – Савейна привычным жестом поправила на поясе зеркало и осмотрелась. – А где ловушка, о которой ты говорил?

– Ловушка дальше. На полпути от входа. Здесь ничего нет.

– Ты уверен? Не могла же Ларсма раствориться в воздухе. Нужно и здесь осмотреть стены. Ты ведь не знал о той двери, которую я обнаружила возле ступеней? Не знал. А она есть. И странно, я не вижу никаких образов, – Савейна прикрыла глаза и сложила ладони вместе. – Совсем не вижу. Если я знала, что происходило с Патстианом, то, наверно, должна была бы знать и то, что произошло с Ларсмой.

– Может, потому ты не видишь Ларсму, что у тебя нет твоего камня? – Теол поднял плазмоид ещё выше и начал осматривать свод коридора над местом, где лежал активатор Ларсмы. – Самке тарха он уж точно не пригодится.

– Что ты пытаешься там увидеть? – открыв глаза, Савейна посмотрела вверх.

– Когда я встал на ту плиту, что у тебя под ногами, она немного подалась вниз под моим весом. Понимаешь, о чём я? – Теол присмотрелся к камням свода и удовлетворённо воскликнул. – Есть! Я был прав!

– Что есть? – Сайдар поднял активатор Ларсмы вверх и теперь уже все отчётливо увидели тонкие прорези на своде тоннеля. – Ты думаешь, Ларсма там? За этими плитами?

– Я поняла. Сейчас попробуем разобраться. Активатор Ларсмы лежал здесь. У края плиты. Так? – Савейна сделала полшага вправо и рукой начала надавливать на стену. Влево, вправо, выше, ниже.

Наконец, её ладонь слегка утонула в «камне», где-то внизу заработал невидимый механизм и плита, на которой стояла Савейна, довольно быстро пошла вверх. Одновременно с этим плита в своде коридора ушла вправо и в лицо Савейне ударил прохладный воздух подземелья.

Успев ухватиться за кромку поднимающейся плиты, Сайдар быстро подтянулся на руках и в последний момент закатился под ноги Савейне, едва не лишившись своих: поднимающаяся с пола плита один в один вошла в отверстие в своде тоннеля и резко остановилась.

– Могли бы и поторопиться. Здесь не слишком тепло.

Вскочив на ноги, Сайдар поднял активатор вверх и повернулся на голос. В двух шагах от них, сложив руки на груди, на большом камне сидела Ларсма.

– Хвала богам! Ты жива и невредима! – Савейна бросилась к старухе и обняла её за плечи. – В темноте время бежит медленнеё. Тебе просто показалось, что мы долго. Впрочем, если бы не Теол...

– Разве ты не видела меня?

– Когда мы выбежали, самка тарха случайно сорвала кулон и улетела зализывать раны. Очень жаль, но я больше не вижу образов.

Как только Сайдар, вслед за Савейной, сошёл с поднявшей их плиты, она тут же начала движение вниз, а плита свода на удивление быстро встала на место, не давая им никакого шанса вернуться в нижний тоннель этим же путем.

– Неплохая ловушка. Вверх без проблем, а обратно – никак. Если только не попробовать сломать механизм. Но к нему тоже не подступиться, – Сайдар несколько раз попрыгал на плите свода и подошёл к женщинам. – Обратно нам не спуститься. Даже если Теол проделает то же, что и мы.

– Я заметила, что здесь такой же воздух, как и в тоннеле с подземной рекой. Значит, где-то должен быть выход наружу, – Ларсма с помощью Савейны поднялась с пола и отряхнула юбки. – Что с твоим аланхаром, найденыш?

– У меня есть имя. Если тебе не трудно, – Сайдар поднял активатор и передвинул ползунок на максимальную яркость плазмоида. – Он погиб. Но мне понравилось, что Савейна сделала с тархами. Она порезала их на куски. Жаль, что я не видел как.

– Ты слишком болтлив, змеелов. Как думаешь, нам стоит смотреть под ноги? – Савейна достала из сумки активатор и открыла задвижку.

– Змеи не питаются камнями. Здесь им нечего есть.

– Действительно, очень жаль, что ты потеряла камень. Но, с другой стороны, у тебя есть зеркало Великой Провидицы. Что же касается тархов, то я даже догадываюсь, чем ты их порезала. Может, попробуешь проделать это с плитой потолка? – Ларсма посмотрела на Савейну, но, поняв, что ответа не будет, повернулась к Сайдару. – Верни мне мой активатор, найдёныш. И зажги свой. Нам нужно побольше света, чтобы хорошенько осмотреться. Не думаю, что мы застряли здесь случайно.

В стене снова послышался характерный шум работающего механизма, плита в полу плавно ушла вправо и в проёме показался Теол с халспером на изготовку.

– Напрасно ты сделал это, – Савейна быстро подошла к проёму. – Вернуться обратно этим же путем у нас не получится. Это ловушка.

– Я так и подумал, – Теол сошёл с плиты, дождался, пока проём закроется и осмотрелся. – Вот только зачем она? Задача поворотной ловушки в тоннеле внизу – убить незваного гостя. Я о тебе, змеелов. Однако нас просто подняли наверх без возможности вернуться в коридор. Зачем? И ещё. Длина коридора полкилометра. Какова была вероятность того, что этот подъёмник будет случайно обнаружен Ларсмой? Совершенно ничтожная. Тем не менее он всё же был обнаружен.

– Верно мыслишь, великан, – Савейна выставила свечение плазмоида на максимум. – Не будем пробиваться вниз. Давайте всё же для начала осмотримся.

С первого взгляда стало понятно, что это небольшое помещение, в котором они оказались, было сделано впопыхах. Усеянный кусками вырезанной скальной породы пол, неровные стены и свод, а невысокий выход имел форму плохо сработанной арки с неровной окружностью. Но сразу за аркой всё было с точностью до наоборот. Огромный зал с теряющимся в темноте сводом, ровные полированные стены и гладкий пол из огромных плит с шершавой поверхностью. Две ближние стены зала были глухими, а из двух других стен брали начало тоннели исполинских размеров, в которых одновременно могли бы свободно поместиться до двадцати аланхаров в ряд.

– Такое впечатление, что этот вход, через который мы попали сюда, и зал с тоннелями делали разные руки. Камни так и остались неубранными в комнате, – Ларсма пристально посмотрела на Савейну. – Что скажешь?

– Видимо, да. Правда, не совсем понятно, как был сделан этот подъёмник, если сам тоннель, из которого мы сюда поднялись, построен норлунами. И его охраняет Теол. И, вообще, слишком много загадок за эти несколько дней...

– Ты не права. Вот эти тоннели, зал с ловушкой и нижний тоннель строили не мы. Я знаю это наверняка. Нижний тоннель был заброшен, когда его нашли норлуны. Нам осталось лишь расширить ход вверх и сделать саркофаги, – Теол подошёл к стене и провёл по ней ладонью. – До того как ковчег норлунов был поврежден осколком Чёрного Странника, на Фароне процветали лестинги.

– Разве можно процветать в этом аду? – Сайдар осторожно потрогал носком сапога плиту перед собой и пошёл вперёд. – Все эти ужасные твари жили здесь всегда, – дойдя до средины зала, Сайдар вдруг остановился, прислушался, всматриваясь в темноту тоннеля, слева от себя, и затем быстро пошёл назад. – Там, в тоннеле, всадники. Думаю, нам нужно вернуться в арку и потушить активаторы.

– Ты уверен? – Савейна взяла Ларсму под руку и прислушалась.

– Он прав, – Теол уменьшил яркость плазмоида. – Я тоже их слышу, но из-за эха сложно определить, сколько их. Но это явно не один всадник. Убрав свечение плазмоидов до минимума, Савейна, Ларсма, Сайдар и Теол быстро прошли в арку и замерли в ожидании.

Всадники действительно приближались. И приближались довольно быстро. Не прошло и нескольких минут, как цокот копыт могучих аланхаров заполнил всё пространство зала, удваивая и утраивая гулким эхом удары копыт о каменные плиты. Наконец, на полированных стенах тоннеля заметались блики света и через несколько мгновений из тоннеля выехали два всадника, быстро пересекли зал и, не останавливаясь, скрылись во втором тоннеле.

– Интересно, куда ведут эти тоннели? – Савейна открыла задвижку на своём активаторе. – Когда тоннель справа осветили всадники, было заметно, что пол имеет едва заметный уклон вверх. А в том, что слева, пол имеет уклон вниз. Получается, что выход из этого подземелья в каньон слева.

– Видимо, да. Вот только какой длины первый тоннель, если вспомнить, что над нами шесть километров сплошной скалы, – Ларсма сделала шаг к выходу, но вдруг повернула голову и почему-то прошептала: – Они возвращаются.

Действительно, в левом тоннеле послышались тяжёлые шаги аланхаров. Ларсма бесшумно заскочила в арку и потянула к стене Савейну, пытающуюся приглушить активатор. Сайдар и Теол тут же последовали примеру женщин. И вовремя. В зал, освещая путь плазмоидами, въехали два всадника.

– Возможно, мне показалось. Но лучше всё же проверить, – сказал один из всадников и ловко спрыгнул с аланхара. – Придержи, – он подал поводья напарнику. – Я посмотрю, что там.

Достав из-за пояса плазменный нож, всадник, подсвечивая себе активатором, решительно пошёл к арке.

52.
– Не может быть! – наместник Линлоф вскочил с кресла и, упёршись кулаками в стол, несколько мгновений заворожено смотрел на вошедшего. Слева и справа от него, один за другим начали подниматься со своих мест ошёломлённые старейшины. – Нартрид?! – Только и смог выдавить он из себя.

– Да, ты не ошибся, Линлоф. Я Нартрид. Хранитель расы. И ты сидишь в моём кресле! – Нартрид подошёл к столу и спокойно присел на свободный край скамьи. Не успевшие подняться старцы, в ужасе отодвинулись от него и начали беззвучно шептать молитвы. – Но я не в претензии. Садитесь все. Я вернулся. Поскольку пришло время собирать силы.

– Но я же вот этими руками омывал твоё тело!!! – Верховный старец Колиар вышел из-за стола и ткнул в Нартрида костлявым пальцем. – Ты не можешь быть им! Ты самозванец! Нартрид умер двадцать лет назад! Охрана!!! Где охрана!? Я сам лично опускал его тело в саркофаг!

– Тогда ты должен послать воинов, чтобы они открыли мой саркофаг. Не думаю, что внутри есть хоть что-то. Хотя нет, когда я покидал саркофаг, я забыл там свой молот.

– Погоди, Колиар, – Арнус подошёл к старцу и положил руку на его плечо. – Я вижу, что на левой руке у него нет мизинца. А ещё этот шрам на лбу. След от когтя тарха, напавшего на тебя.

– Всё равно, я не верю! Нартрид умер на моих глазах. С каких это пор укус бораби перестал быть смертельным?!

– Теперь послушайте все. Я бы действительно ушёл из этого мира, если бы это была бабочка бораби. Но я загодя и очень тщательно готовил свой уход. Волею богов Аланы... – Нартрид поднялся и сбросил плащ на скамью. – Волею богов Аланы мне надлежало покинуть вас, чтобы стать отцом Савейны, на плечи которой в скором времени ляжет груз возрождения нашей расы в новом качестве... В гроте для сна, рядом с моей постелью, действительно обнаружили бабочку. Но не бораби, а силму[42]. Они очень похожи, но силма не убивает жертву своим ядом, а всего лишь усыпляет. Поэтому никто не заметил моего слабого дыхания. И меня действительно положили в родовой саркофаг. Однако он сделан таким образом, что через открывающееся изнутри дно, я благополучно проник в подготовленный подземный ход, ведущий к главному тоннелю, и покинул пределы Голубых гор, – повернувшись к двери, Нартрид громко крикнул: – ”Олвин, можешь войти!” и посмотрел на удивлённого Колиара. – Да, ты не ослышался, старейшина. Олвин тоже жив. И вполне здоров. Учитывая его возраст...

В приоткрытую дверь неслышно вошёл седовласый лестинг огромного роста в ночной одежде, визуально делающей его ещё крупнее. Подойдя к столу, Олвин приложил к левому плечу огромный кулак и замер в почтительном поклоне.

– Довольно, Олвин, – Нартрид обвёл старейшин внимательным взглядом и дружески похлопал Олвина по плечу. – Это присутствующие здесь почтенные мужи должны будут поклониться тебе, когда узнают о твоих подвигах во имя великой цивилизации Тирауса.

– Я не верю своим глазам! – прихрамывая, Арнус подошёл к Олвину и горячо обнял его. – Здравствуй, дорогой брат. Вот уж этого я никак не ожидал... Я думал, ты давно перешёл в лучший мир в казематах Красного каньона! А ты, оказывается, жив...

– Мне повезло, брат, – Олвин осторожно заключил старца в объятия и посмотрел на Нартрида. – Я и сам не ожидал, что мне удастся избежать зубов Силта. Но, как видишь, всё обошлось. Я жив. И готов служить своему народу с ещё большим рвением.

– О каком возрождения нашей расы ты говоришь, Нартрид? – наместник Линлоф тяжело опустился в кресло. – Извини, но моя спина не позволяет мне долго стоять. О каком возрождении, да ещё и в новом качестве? Сын Правителя каньона находится в гостях у царицы Алиастры. Думаю, нас скорее ждёт война с этими чудовищами, нежели возрождение! И что за глупость ты сказал о своей избранности? Кто может это подтвердить? Боги? Нет никаких богов. Алана мертва и ты это прекрасно знаешь. Поэтому лестинги здесь, на Фароне. Если бы Алану не постигла катастрофа, мы бы не жили в этом аду. Я предпринял было попытку найти оружие, якобы оставленное для нас первыми вынужденными поселенцами. Но его, разумеется, нет. Полагаю, что вскоре царица Алиастра доверху наполнит нашими телами один из провалов у Трёх Столбов, если мы в мечтах своих не спустимся на землю и не начнём готовиться к войне.

– Ты хочешь сказать, что Великая Провидица лгала нам все эти годы? Придумывая для нас свои истории общения с богами? – Нартрид подхватил плащ со скамьи и подошёл к наместнику. – Тебе не нужно создавать между нами стену, Линлоф. Я не собирался оспаривать твоё назначение на это место. Тебя избрали старейшины в связи с моей мнимой кончиной. Но бремя наместничества не передается по наследству. И не нам с тобой менять эти законы. Хранитель расы вернулся и тебе придётся сложить полномочия.

– Тогда, быть может, продолжим наш разговор, раз волею судьбы Нартрид и Олвин опять с нами? – Верховный старец Колиар уселся на скамью и жестом пригласил присутствующих последовать его примеру. – В момент твоего появления, Нартрид, речь шла о том, чтобы Ларс, пребывающий в заточении у Зиртрикса, наконец, обрел свободу. Тильвид предложил похитить Ларса.

– Идея хороша уже сама по себе. Лестинги не должны находиться в неволе. Тем более сейчас, когда планам богов настало время свершиться. В связи с этим, хотел бы попросить достопочтенного наместника Линлофа не вносить более смуту в наши умы и сердца, отрицая публично существование богов Аланы. К великому сожалению, Касэлла уже не сможет избавить Линлофа и некоторых из вас от неверия. Она умерла. Однако надеюсь, что символы её власти не попали в руки Правителя каньона.

– Ты меня не убедил, Нартрид, – Линлоф, быстро посмотрел на старейшин, явно ожидая от них поддержки. – Честно говоря, я даже не уверен, что наши предки вообще прибыли с Аланы. У нас нет крыльев. Мы не тархи. Мы не умеем летать. Если Алана ковчег, а не просто луна Фароны, то, как боги доставили на Фарону миллион лестингов? И где ковчеги, на которых они должны были прилететь?

53.
Ближе к полуночи Патстиан, Венгус и Альбесар добрались, наконец, до Чёрной башни. Поминутно пришпоривая взмыленного аланхара, Патстиан из последних сил старался удержаться в седле, скрипя зубами от боли в руке. Долгий путь совершенно вымотал его, а сломанная рука, казалось, горела внутренним огнем. Влетев на полном скаку во двор Чёрной башни, Патстиан потянул за поводья у самых ступеней и, дождавшись помощи Венгуса, тяжело спустился на землю.

– Позови лекаря! – крикнул он подбежавшему слуге. – У меня сломана рука. И приготовь деревянную купель, – опираясь на плечо Альбесара, Патстиан с трудом поднялся по ступеням, прошёл через крытую галерею в правое крыло замка и вошёл в свои покои. – На сегодня все, Альбесар. Ты свободен. Предупреди Венгуса, чтобы не распускал язык, если хочет сохранить голову. Да и тебе не мешает это запомнить. Ты понял? Тогда иди.

Когда за Альбесаром закрылась тяжёлая, кованная металлом дверь, Патстиан выпустил чувства наружу и зарычал диким зверем, мертвой хваткой зажав зубами тяжёлый полог балдахина. И этот звериный рык вместил в себя не столько пронзительную боль, разрывающую его израненное стареющее тело, сколько адскую боль, терзающую его душу. Понимание того, что сын не признал его отцом и никогда не признает, сводило его с ума. Он не просто возненавидел Козаруса! Он страстно желал его смерти. И это было чудовищно...

Лекарь, которого подняли с постели, без слов влил в чашку разбавленный сиропом несколько капель яда бабочки силмы и заставил Патстиана выпить. Минут через десять боль ушла, Патстиана раздели и уложили в постель, а лекарь принялся складывать его предплечье.

Разведя в большой каменной чашке с подогретой водой помет жёлтых мышей до состояния однородной густой клейкой массы, лекарь завёл под руку Патстиана узкую доску полуметровой длины, на ощупь сложил концы сломанной кости и зафиксировал это место приготовленной смесью. И только после этого начал наматывать вокруг перелома клейкую ночную паутину фиолетовой травы онисмы, осторожно вдавливая её в наложенную на руку Патстиана клейкую массу.

– Всё будет хорошо, Патстиан, – лекарь обрезал концы сетки острым ножом и принялся тщательно мыть руки. – Через две луны ты будешь снова в седле. На отёкшие пальцы не обращай внимания. Это не обморожение.

– Спасибо, Морей. Можешь идти. Дальше я сам. Как долго будет действовать снадобье?

– Несколько часов. Потом боль вернётся. Я оставлю Фолмине пузырёк и она позаботится, чтобы ты смог выспаться.

54.
– На этот раз тебе всё же не повезло? – Фолмина пододвинула под голову Патстиана ещё одну подушку, набитую мягчайшим пухом рыжих корабо и поднесла к его пересохшим губам чашку с отваром. – Выпей. Я заварила лепестки антоггии. Это вернёт тебя к жизни.

– Почему ты так сказала? Что на этот раз мне не повезло?

– Ты вернулся практически седым, – Фолмина подошла к очагу и взяла с каменной полки полированное металлическое зеркало. – Вот, посмотри. Тебе здорово досталось, – Фолмина поднесла зеркало к лицу Патстиана и невесело улыбнулась. – Надеюсь, ты убил её? Или дрогнула рука?

– Не помню, чтобы я разрешал прислуге говорить со мной о моих делах, – Патстиан отбросил от себя зеркало и посмотрел на женщину. – Я виделся со своим сыном. Но он посмел поднять на меня руку! Он душил меня! Этот червь, этот ничтожный плод греха, посмел поднять на меня руку!!!

– Да, я вижу следы на твоей шее. Но я подумала, что это следы от пальцев ведьмы. Что нужно твоему сыну в каньоне? Он решил постичь тяготы жизни ситов?

– Теперь это уже неважно. Я отхожу от дел. Я устал гоняться за призраком. Я устал тратить свою жизнь на вещи, от которых меня тошнит.

– Надеюсь, тебя ещё не тошнит от моего тела? Мне кажется, я бы могла согреть тебя... – не дожидаясь ответа, Фолмина развязала пояс, сбросила на пол халат и легла рядом с Патстианом, прикрыв своё стройное обнаженное тело одеялом из мягких шкур рыжих корабо. – Стоило ли так расстраиваться из-за фаронита, которого ты не вскормил. У нас подрастает сын. И он любит тебя.

55.
– Нам нужно выбираться! Помоги мне! – после третьей попытки подняться, Йякос ухватился за рукав Козаруса и, наконец, подогнул свою деревяшку под себя. – Как ты думаешь, почему под нами просела земля? Там внизу – провал. Ты ещё не понял?

Вскочив на ноги, Козарус успел сделать всего лишь шаг к выходу, земля под его ногами разверзлась и он со стариком повис над чёрной пропастью, зацепившись плащом за каменный выступ. Йякос, держась старческой хваткой за его рукав, потихоньку начал разжимать пальцы, не в силах удержать себя одной рукой. Почувствовав это, Козарус, перехватил его слабеющую руку своей свободной рукой и тем самым не дал Йякосу полётеть в провал следом за своей лачугой.

– Здесь довольно глубоко, правда? – прозвучал над ними голос Альниса. И в следующий момент его сильные руки потянули Козаруса вверх. – Постарайся не упустить Йякоса. Как ни как, он отец моей жены, а ты мне – никто. Ты просто сын сожителя моей матери. Если бы ты висел на старике, я бы с удовольствием помог тебе достичь дна провала...

– Ты всё ещё хочешь забрать меня наверх? – Альнис перенёс Йякоса подальше от провала и подошёл к Козарусу, разминающему побелевшую от напряжения ладонь со сломанными ногтями.

– Зачем ты спрашиваешь? – Козарус поднял голову и посмотрел уцелевшим глазом на юношу. – Моё теперешнее состояние не позволяет мне выполнить требования закона.

– Хорошо, – Альнис улыбнулся и присел рядом. – Я понимаю, что ты воин и для тебя честь и обязанность превыше всего. Но почему ты считаешь, что вправе лишить лестинга или лестифара жизни? То есть, меня? В чём я провинился перед тобой, перед другими фаронитами? Ведь я не питаюсь вашей плотью, как это делают тархи. Я ем то же, что и ты, у меня такие же потребности, как и у тебя и у любого другого фаронита. Я не зверь, которого нужно непременно убить. Но вы охотитесь за нами восемь тысяч годовых циклов. И я тебе скажу почему. Всё дело в том, что почти все фарониты не принадлежат себе. Ваши тела захвачены ноидами. И не вы принимаете решения. Ты, Козарус, игрушка в руках энергетического паразита, живущего в тебе. Подумай над этим. А пока, прощай. И не вздумай навредить старому Йякосу. Третьего шанса я тебе не дам.

– Постой. Вытягивая меня из провала, ты сказал, что Патстиан сожитель твоей матери. То есть, ты сын Ларсмы?

– Ты всё правильно понял, Козарус. Я давно хотел убить этого мерзавца и, если бы не мать, его кости давно бы уже белели где-нибудь среди трав. Почему ты спросил?

– Недавно Великая Провидица покинула нас. Я обыскал пещеру Красной Кошки, но не нашёл символов её власти. Как потом оказалось, что они попали в руки Савейны, дочери одного из мужей, которая каким-то непостижимым образом появилась в доме Ларсмы, спустившись в каньон на плоде молочного дерева. Я мало верю в то, что всё произошло именно таким образом. Но суть от этого не меняется. Мне нужно знать, где Ларсма. И где девчонка. Я был в доме Ларсмы, но их там нет. Символы власти Великой Провидицы не должны находиться в случайных руках.

– Символы власти Великой Провидицы не могли просто так попасть в руки какой-то девчонки. Вход в пещеру Красной Кошки запрещён даже для Правителя каньона. Ты же прекрасно знаешь это. Значит, что-то в твоём рассказе не так. Впрочем, меня это не касается, честно говоря. И я не стану помогать тебе. Хотя, конечно, найду свою мать, пока ты не натворил такого, за что мне придётся тебя убить.

56.
– Вечно тебе что-то мерещится, Колигор. Там никого нет.

– Не мерещится. Темнота везде одинакова в закрытом подземелье. А в этой норе на какой-то миг стало чуть светлее. У меня верный глаз, – всадник подошёл к арке, поднял активатор вверх и, всматриваясь в темноту, осторожно ступил под арку. Сделав два шага внутрь помещения, всадник развернулся влево, затем вправо и, коротко охнув, упал на пол, сражённый халспером Теола.

– Эй, что там у тебя? – второй всадник соскочил на плиты и достал из-за пояса нож. – Колигор! Ты меня слышишь?

– Слышу, – Сайдар довольно удачно сымитировал голос первого всадника и включил рогатину. – Помоги мне. Я, кажется, подвернул ногу.

Когда второй всадник тоже очутился на полу, Ларсма внимательно посмотрела на Теола и склонилась над телами. – Надеюсь, ты их не убил?

– Нет, – Теол подтащил обоих всадников под стену, поставил между ними их активаторы и выключил плазменные ножи. – Должны придти в себя примерно через час. А ты, говорун, – повернулся он к Сайдару. – Пойди и придержи аланхаров. Если выйду я, они просто разбегутся. И выключи свою рогатину. Она не пригодится.

Когда Савейна, Ларсма и Теол вышли из арки, аланхары действительно испугались великана, но Сайдару всё же удалось их удержать.

– И что теперь? – Ларсма потрепала аланхара по шее. – Я устала. Похоже на то, Савейна, что мы не спали уже целую вечность...

– Ты права. И поскольку у нас нет ночной одежды, давайте выбираться, пока Нирис не ушёл из каньона. Всадников заберём с собой. Они лестинги, – Савейна подошла к аланхарам и осмотрела снаряжение, подвязанное к крыльям сёдел. – Здесь есть сеть для транспортировки раненых. Натянем её между аланхарами и попытаемся разобраться, куда ведёт тот тоннель, в который они свернули.

57.
Метров восемьсот двигались по тоннелю молча. Лежащим в сетке всадникам завязали глаза и, на всякий случай, связали руки и ноги. Наконец, Теол, идущий впереди, поднял вверх активатор и остановился. Свод тоннеля в этом месте резко снижался и метрах в пятидесяти от них уходил под воду.

– Я так понимаю, тоннель затоплен? – Савейна спрыгнула с аланхара и подошла к кромке воды. В таком случае, куда ехали эти лестинги?

– Действительно, странно, – Сайдар передал Ларсме поводья и поднял над головой активатор. – Возможно, стоит зайти в воду и поднырнуть? Хотя, постойте. Почему свод тоннеля снижается, а пол нет? В трёх метрах от тебя, Савейна, из-под воды видны плиты пола. А если дальше начинаются ступени? Нужно проверить.

Сайдар спрыгнул на плиты, быстро снял обувь, закатал штанины до колен и осторожно зашёл в воду. – Я проверю. Если там ступени, то придётся возвращаться.

Осторожно ступая, Сайдар прошёл несколько метров вперёд, потом ещё немного и вдруг резко остановился, провалившись левой ногой сантиметров на десять вниз.

– Плиты закончились! – крикнул он. Моя нога стоит на металле.

– Возвращайся! – Теол посмотрел на дремлющую на аланхаре старуху. – Думаю, нам стоит привести тех двоих в сознание. А Ларсму положить в сеть. Она совершенно выбилась из сил.

– Я уверена, что они не станут ничего говорить, – Савейна подала вышедшему из воды Сайдару его сапоги и устало сжала виски. – Совершенно очевидно, что эти лестинги проделали такой путь не для того, чтобы посмотреть на воду. Ларсма права. Первый тоннель действительно заходит в тело стены каньона и должен иметь очень большую протяженность. Если, конечно, в тоннеле нет таких же корзин, что и снаружи.

– Ты полагаешь, что проход всё же есть? – Теол поднял активатор и ещё раз осмотрел водную поверхность. – Но здесь же столько воды! Ты уверен, что там металл, змеелов?

– Ты думаешь, я не могу отличить камень от металла? – Сайдар обулся и поднял с пола активатор. – Проверь сам! Тебе там вообще по щиколотки будет.

– Каждый может ошибиться, – Теол осторожно зашёл в воду и, не спеша, двинулся вперёд. Нащупав ногой кромку, за которой якобы начинался металл, Теол сделал ещё шаг, потом ещё один и... вдруг послышался шум падающей на камни воды и ноги под Теолом начали быстро разъезжаться.

– Я поняла! – Савейна радостно хлопнула в ладоши и посмотрела на напрягшегося Сайдара. – В тебе просто нет необходимого веса, змеелов. Они заходили в воду на аланхарах и тогда это срабатывало.

Под Теолом действительно оказались толстые металлические плиты огромных размеров, которые довольно быстро ушли в ниши в стенах. Под плитами оказался тоннель немного меньшего размера, чем тот, в котором они находились, полого уходящий вниз, в темноту. Как только вода сошла, а в тоннель проник теплый воздух снаружи, металлические плиты начали закрываться. Теол и Сайдар метнулись к аланхарам, схватили рукой поводья и, следуя за Савейной, быстро повели взволнованных животных в нижний тоннель. Через минуту металлические плиты сомкнулись, сверху послышался шум воды и лёгкое поскрипывание металла, незаметно проседающего под её весом.

– Неплохо придумано, – Ларсма с интересом подняла голову. – И ни одной капли не протекло. Прошло уже четыре тысячи годовых циклов как знания и технологии запретили, а механизмы всё ещё работают...

Боясь оказаться в воде, Савейна и её спутники с удивлением обнаружили, что нижний тоннель чист. Пока они спускались, вода успела сойти сквозь большие продольные прорези в металлических плитах, которыми был вымощен пол. Пройдя ещё несколько сотен метров по мокрому полу тоннеля, Савейна вышла на неширокий козырек, отделенный от каньона падающей вниз водой. Справа, вдоль вертикальной стены, уходила вниз тропа в несколько метров шириной.

– Я знаю это место! – Сайдар передал поводья Теолу и догнал Савейну. – Этот неприметный водопад, всего в километре от моего посёлка. Здесь мало кто отваживается ходить. Плохое место. Очень много змей.

– Но у нас есть аланхары, – Савейна осторожно подошла к краю козырька и посмотрела вниз. – Высоко. А Теолу змеи не страшны. Я права, великан?

– Права. Но у нас проблема. Лестинги начинают приходить в себя. Что будем делать?

– Снимаем сеть, развязываем одному воину руки, оставляем им аланхара и оружие, а сами уезжаем на втором, – Сайдар вышел из-под водопада на тропу и посмотрел на небо. – У нас ещё есть время добраться до моего дома. Нирис в метре от горизонта. Это хорошая новость. А ещё неподалеку кружит пара тархов. Один поменьше, другой – покрупнее. Видимо, этой паре не хочется отправляться спать с пустыми желудками. Это плохая новость.

– Договорились, змеелов. Переночуем у тебя, но ты должен дать слово, что будешь молчать обо всем, что ты сегодня увидел. Иначе мне придётся сделать с тобой то же, что я сделала сегодня с тархами. Как тебе моё предложение? – Савейна хлопнула Сайдара по плечу и пошла к аланхарам.

– Разве я не был полезен?

– Минимально. И то только потому, что Теолу не позволили тебя убить.

Из глубины тоннеля послышался шум падающей вниз воды.

– Что-то сегодня здесь слишком много глаз и ушей! – Теол в мгновение ока обрезал сеть с двумя лестингами, усадил рядом с Ларсмой Савейну и Сайдара, взял аланхара за поводья и почти бегом двинулся по тропе вниз. – Следи за небом, Савейна! Здесь высоко, а аланхар животное пугливое.

58.
– Спрячь нож, сын моего врага. И никогда больше не искушай свою судьбу подобным образом. Я ведь тоже воин, – Алиастра оттолкнула Антила своим плечом и пошла к выходу из храма. – Но я оценила твою безрассудную храбрость. Мне понравилось. Ещё никто из смертных не говорил со мной в таком тоне. Ты верно рассчитал. Я не смогла бы убить тебя прямо сейчас. Ты умрёшь в другое время...

– Я ничего не рассчитывал, – Антил заткнул нож за пояс и пошёл следом за царицей. – Я сказал то, что подумал. Ты боишься смерти, пока не знаешь, что её нет. А я знаю, что смерти не существует.

– Вот как!? Ты хочешь сказать, что боги Сэйтиба, это не просто красивая легенда?

– Конечно же нет. В молодости мне не давали покоя три вещи. Почему нельзя безнаказанно летать на плоде молочного дерева, почему отец постоянно держит мою мать взаперти и из каких источников Великая Провидица черпает свои знания? Если с полётами на плодах и с проблемой матери я со временем разобрался, то с Великой Провидицей разобраться было намного сложнее, поскольку заходить в пещеру Красной Кошки запрещалось под страхом смерти. Тем не менее однажды это произошло. Я увязался вслед за девушками, которые обычно носили Провидице еду и, спрятавшись за выступ скалы, дождался, пока Касэлла заснёт после сытной трапезы. Мне повезло. Недалеко от входа я заметил металлический ящик и десяток запыленных полированных пластин рядом с ним. Чтобы не разбудить Великую Провидицу, я взял одну пластину, металлический ящик и тихо ушёл.

– И что? В металлическом ящике ты нашёл ответ? – Алиастра зашла в корзину и посмотрела вниз. – У меня тоже есть такой. Я храню в нём свои украшения.

– Не такой, дорогая. И у тебя нет пластины, – Антил зашёл следом за царицей в корзину, закрыл дверцу и опустил деревянную крышку. – Полночи я пытался открыть свою добычу. Но ящик не поддавался. В сердцах я забросил его в угол и лег спать. А ночью, во сне, я всё понял. Вскочив с постели, я поднял ящик и вставил в прорезь в одной из стенок металлическую пластину. И через мгновение ящик заговорил.

– Что?

– Ты не ослышалась. Ящик заговорил. Это был Бог Аланы.

– И что же он сказал? – Алиастра насмешливо посмотрела на Антила, ослабила стягивающие грудь ремешки и придвинулась к нему. – Давай отгадаю. Великий Бог Отиррис приказал тебе не гневаться на Алиастру и пока у тебя есть куча времени попытаться сделать её жизнь хоть немножко лучше. Я ведь угадала, сын моего врага?

– Слово в слово, дорогая! – Антил подхватил царицу на руки и бережно положил на подушки в углу корзины. – Впрочем, по возвращении, ты сможешь послушать его сама. Я привез с собой говорящий ящик.

59.
– Если честно, я ничего не поняла, – Алиастра встала с постели и обнаженная подошла к шару, обогревавшему спальню. – В нашем обиходе нет таких слов. То есть, почти нет, – женщина положила руки на шар и прижалась к нему грудью.

– Ты замечательно сложена, дорогая! – Антил восхищённо посмотрел на царицу, поставил свой ящик на пол и вынул из него пластину. – Бог Аланы, видимо, рассказывает, как устроен ноид. Во всяком случае, я именно так всё и понял. Ноиды используют тела фаронитов и живут вечно. Получая несчётное количество воплощений. И только женская особь не получает новых воплощений, если не произведёт на свет ребёнка. Есть над чем задуматься...

– Глупости. Я не собираюсь обзаводиться наследником. Даже от тебя. Каким бы сладким ты ни был. Я воин. Я могу погибнуть в бою, могу умереть от болезней, могу даже умереть от напора крови в моём теле во время любовных игр. Но я не хочу умереть при родах, как это часто случается с женщинами моего народа… Пора созывать Совет. У меня двадцать тысяч воинов. Если удастся с первых двух-трёх набегов пленить тысячи четыре женщин и детей, этого будет достаточно для живых щитов на первое время. Лестинги глупы. И никогда не жертвуют во имя большой победы, даже малым числом заложников. Это всегда работало. Кстати, ты что-то говорил о старике Ларсе. И о его связи с Красным подземельем. Возможно, есть смысл привезти его сюда? Ведь мы же разобрались с доверием?

60.
Чёрный Странник, в своё время вспоровший по экватору Фарону, от удара развалился на шесть кусков, пять из которых, после столкновения улетели в далёкий космос. А шестой, словно огромная чёрная заноза, навсегда остался торчать в теле планеты на дне каньона. Со временем местность под осколком Чёрного Странника просела и чудовищных размеров монолит оказался в центре большого, озера...

Минули тысячелетия и в окрестностях изувеченной планеты произошла ещё одна катастрофа. Блуждающая скала протаранила подлетевшую к Фароне Алану. И на Фарону, спасаясь от неминуемой гибели, пришла цивилизация Тирауса – лестинги. В каньоне закипела жизнь, в отвесных стенах появились первые поселения. Не устояв под натиском технологий, чёрный кусок скалы со временем обрёл черты замка колоссальных размеров. С десятками залов, сотнями комнат и тысячами метров полированных ступеней. Но всё когда-то заканчивается...

С прибытием на Фарону ноидов, постепенно угасла и жизнь в замке. Лестинги, спасая свои жизни, вынуждены были уйти в подземелья Голубых гор, а Чёрный замок надолго стал прибежищем для тархов и бесчисленного количества змей.

Наутро Патстиану было уже намного лучше и он, после ухода лекаря Морея, даже встал с постели и вышел в крытую галерею на втором ярусе замка. Пока действовал яд силмы, рука не слишком давала о себе знать. А ласки, на которые ночью была так щедра любвеобильная Фолмина, окончательно сняли с его души напряжение, притупили боль разочарования в Козарусе, а заодно и приглушили жажду мести.

Жаркий Нирис уже испарил густой утренний туман, поднимающийся с темной глади озера, но в остывших за ночь каменных стенах галереи замка воздух ещё не успел прогреться до высоких температур. Прекрасное время для прогулки и раздумий. А подумать было над чем...

Сорок лет назад, старейшина фаронитов – Моркан – передал ему волю богов Сэйтиба. Богов ноидов. И не более того. Только волю богов. Но кто их видел, этих богов? И была ли это их воля? Ведь может оказаться, что боги Сэйтиба, такой же миф, как и боги разрушенной Аланы. И что, в конце концов, может сделать один лестинг, если речь идёт о посланнике, кроме как родиться? Поднять свой народ, зарывшийся под землю в Голубых горах, на борьбу с племенами норменгов из долины Майрут? Да, наверное, может.

Но что помешает той же необузданной Алиастре загнать восставших обратно под землю, но теперь уже в буквальном смысле? Тогда в чём смысл ожидания посланника? Что он может привнести в их жизнь? Знания? Технологии? Но чтобы поделиться чем-то, необходимо самому это иметь. А знания и, тем более технологии, повсеместно запрещены. Они утрачены. К тому же, девчонка, как оказалось, всего лишь дочь одного из воинов. Какого-то Гусвена. А, значит, она не лестинг, а обычная воровка, фаронитка, ободравшая чешуйки на висках во время падения с большой высоты.

Опять же, слухи о технологиях, якобы хранящихся в подземельях замка или где-то ещё, так и остались слухами тысячелетней давности. Все помещения, находящиеся ниже уровня озера, затоплены, а искусные ныряльщики, которых он, Патстиан, однажды привлек к поискам, смогли обнаружить лишь несколько пустых коридоров со скелетами животных и пару комнат, забитых многовековой грязью. Скорее высохнет озеро вокруг замка, нежели кто-то серьёзно поверит во всю эту чушь. На которую он, по приказу старейшины Моркана, потратил полжизни!

Услышав шаги, Патстиан прервал ленивый ход своих мыслей и оглянулся. По галерее с чашкой в руке шла Фолмина. Глядя на её формы, Патстиан почему-то вспомнил Ларсму в одно из своих пробуждений и его чуть не вырвало прямо на плиты.

– Тебе плохо, дорогой? – Фолмина ускорила шаг и подхватила Патстиана под здоровый локоть.

– Это от жары.

– Вот выпей. Это вчерашний настой. Если бы не твоя рука, ты бы по-настоящему завёлся, – женщина посмотрела Патстиану в глаза. – Мне пришлось опустить мост. К тебе пожаловал Верховный надзиратель Бровис.

– Что нужно этому сыну змеи?

– Вероятно, ему хотелось бы услышать от тебя историю гибели братьев в хижине колдуньи.

– Откуда тебе это известно? – Патстиан взял из рук Фолмины чашку и залпом выпил.

– Не хотела тебя огорчать, но ночью, когда ты спал, он тоже приезжал и допрашивал Венгуса и Альбесара в нижнем зале.

– Так мне не показалось, что я слышал крики?

– Не показалось. Венгус чуть было не лишился пальцев.

– Ладно. Пригласи Бровиса в комнату за спальней, – Патстиан нехорошо улыбнулся. – Там нет окон и, в случае чего, никто не услышит его визга. Он мне надоел.

61ю
– Славный малый! – Ларсма восхищённо посмотрела на Теола, бегущего впереди аланхара. – Видимо, для него пробежать километр или десять так же легко, как для меня подумать об этом. И на него не действует яд змей. Внизу, под водопадам, их было особенно много.

– Давно я там не охотился! По-моему, справа от тропы было гнездо туриканы, – Сайдар на мгновение выпустил из руки седло и, пытаясь удержать равновесие, ткнулся носом в спину Савейны, непроизвольно обхватив её за талию. Однако в следующее же мгновенье резко одёрнул руку, отпрянул назад и, не удержавшись на крупе аланхара, полетел на землю.

Теол, услышав шум, оглянулся, остановил аланхара, подал поводья смеющейся Савейне и подошёл к Сайдару. – Ты что, упал?

– Я не упал! – смущенный Сайдар резво вскочил на ноги и принялся обтряхивать одежду от красной пыли. – Я не совсем удачно соскочил и зацепился ногой за корень. Кстати, мы почти приехали. Вон там, за поворотом, начинается мой посёлок.

– До поворота ещё полкилометра. Мог бы и доехать, – Савейна спрятала смех в уголки губ и посмотрела на брангу, растущую неподалеку. – Нирис ушёл из каньона. Тени удлиняются. Тебе придётся бежать следом, если мы не хотим замёрзнуть.

– Да ведь так и задумывалось! Не могу же я въехать в посёлок, сидя позади двух женщин! – Сайдар поправил на себе одежду и подошёл к аланхару. – Потом насмешек не оберешься...

– Тогда побежали, – Теол хлопнул аланхара по крупу, перехватил поводья у Савейны и быстрым шагом, переходящим в бег, двинулся в сторону посёлка. – Странные у вас, у фаронитов, всё же правила. Ты мог просто пересесть на холку перед Ларсмой. А так, придётся бежать.

– Самое время размяться, – Сайдар поравнялся с мерно бегущим аланхаром и посмотрел на улыбающуюся Савейну. – Я привык бегать. Мы тут все бегаем. Это у вас там, наверху, ничего кроме камня на голову не упадёт. И убегать не от кого. А здесь ноги часто спасают тебе жизнь...

– Послушай, змеелов, ты можешь держаться за стремя, если хочешь. Так легче бежать, – Савейна наклонила голову и весело посмотрела на раскрасневшегося от бега юношу. – Или в посёлке это тоже неправильно истолкуют?

– Перестань издеваться. Вы рыжие все такие? Ты вреднее моей сестры, – Сайдар на бегу подтянул пояс и подбежал к Теолу. – Второе жилище справа. Вон то, с крышей из красной коры. Не разгоняйся.

Поравнявшись с указанным Сайдаром жилищем, Теол остановился и свернул с аланхаром в сложенную из высохших ветвей бранги загородь у приземистого жилища.

– Хвала богам! Мы целы и я смогу, наконец, отдохнуть, – Ларсма с помощью Теола спустилась с аланхара и, держась за спину, пошла к входу в жилище. – Монария! Встречай гостей!

62.
– Кажется, ты понравилась моей маме.

– Это потому, что я похвалила её еду?



– Нет. Просто ты такая... – Сайдар пропустил Савейну вперёд и закрыл за собой тяжёлую дверь из хорошо подогнанных досок огненного дерева. Если к изделию из этого дерева поднёсти запущенный активатор, дерево начинает ярко светиться, словно бы загораясь изнутри.

– Какая?

– Ну, не знаю. Необычная. По крайней мере, мне так кажется. Да! И ты рыжая! А ситы не бывают рыжими. Здесь у меня комната для раздумий. Раньше это была комната отца. Не могу сказать, что здесь очень тепло, но зато на кровати куча толстых одеял. Ты не замёрзнешь.

– И о чём думает змеелов долгими фаронскими ночами, лёжа на этих одеялах? – Савейна повернулась спиной к кровати и, раскинув руки, плашмя упала на одеяла. – О, боги, как я устала!

– Тогда я пойду. Отдыхай. Если что, я за стеной. Можешь просто постучать ногой. Только не очень сильно, а то с потолка начинает сыпаться земля.

– Ты не ответил, – Савейна перевернулась на живот и подпёрла голову кулаком. – О чём ты думаешь, когда не спится?

– Даже не знаю, – Сайдар присел на краешек постели. – Всегда как-то по-разному. Когда каждый новый день для тебя может стать последним, ничего радостного на ум не приходит, – Сайдар пододвинул активатор ближе к двери и та сразу же вспыхнула изнутри красивым розовым светом. – Иногда думаешь о том, что не всё в этой жизни хочется воспринимать и принимать как что-то необратимое. Как данность.

– Например?

– Ну, хотя бы взять кастовое деление. У меня была возможность научиться читать. Об этом никто не знает, даже мама. И я должен это скрывать. Потому что я сит. Нам не положено уметь читать. И, наверное, мне бы хотелось делать в своей жизни что-то другое, а не рисковать ею ради того, чтобы ты там, наверху, могла носить из туриканы одежду.

– Согласна. Ты прав. Мне жаль, что на мне куртка из туриканы, которую, вполне возможно, добыл ты, рискуя своей жизнью. Это действительно не очень справедливо. Но всё вокруг соткано из несправедливости. Если меня поймают, мне грозит смерть. И только за то, что я лестифар. Это ведь тоже не очень справедливо. Не так ли?

– Ситы не выдают лестингов и лестифаров надзирателям Бровиса. Я знаком с двумя лестингами из Голубых гор. Иногда они останавливаются у нас.

– Наверное, это они учили тебя читать?

– Немного. Раньше Тильвид привозил сверху пластины знаний. И учил меня по ним чтению на древнем языке лестингов. Правда, он очень отличается от языка фаронитов. Я едва освоил чтение по слогам. Но однажды я охотился на турикану, в трёх километрах отсюда, и обнаружил полузатопленный грот в Северной стене. И прямо возле входа вот это.

Сайдар наклонился и вытащил из-под кровати довольно большой металлический ящик из белого металла. Без каких бы то ни было следов коррозии на стенках. Открыв защёлки на крышке ящика, Сайдар поднял тяжёлую крышку. В ящике ровными стопками были сложены пластины из жёлтого металла с вытесненными на них надписями.

– Если тебя учили фаронской грамоте, то ты вряд ли поймешь, – Сайдар подал одну пластину Савейне. – В основном в ящике пластины со знаниями, о которых я не имею ни малейшего представления. Для меня это очень сложно. Впрочем, две пластины описывают принцип действия наших активаторов. С этим я кое-как разобрался. И то не полностью. Я запомнил не более шести сотен слов. Остальные читал, чтобы просто научиться читать. Хотя, как я уже сказал, понял очень мало.

– Как интересно! Я бы тоже хотела почитать. Но я действительно ничего не понимаю. И пластин так много!

– Возможно, их в том гроте ещё больше. Я не стал спускаться глубже, поскольку в тот день не прихватил с собой верёвку и внутри я заметил воду.

Пробежав глазами пластину, Савейна на минуту задумалась, вертя её в руках. – Я не пойду спать. Ты можешь провести меня к очагу? Алана уже взошла над каньоном?

– Наверное, взошла. А в чём дело? Зачем тебе очаг? Ночью мы не поддерживаем в нём огонь, а отверстие для дыма я закрываю на ночь куском стекла.

– Отлично. Если в дымоходе будут видна Алана, у меня должно всё получиться.

– Что получится?

– Ты будешь смеяться, но мне необходимо поговорить с богами, – Савейна сняла с пояса зеркало и резонатор и примерила резонатор на себя.

– Ты сумасшедшая?

– Надеюсь, что нет.

63.
Когда аланхар Альниса скрылся за деревьями, Козарус, наконец, дал волю своим чувствам. Проклиная в душе тот час, когда нога его ступила в корзину, спускающуюся в каньон, он внезапно разразился в небо отборной бранью, которую не подпускал к себе ранее даже в мыслях. Ведь на самом деле произошло невозможное. Дважды за один день его вытащил из лап смерти лестифар! Враг, который хуже и опаснее тарха! И как теперь он, Козарус, должен с этим жить? Что он должен сказать отцу? Когда вернётся. И вернётся, это уже очевидно, без символов власти Великой Провидицы. Но главное – он лишился глаза! И это невосполнимо. Тяжело поднявшись на ноги, Козарус пошёл к аланхару и с помощью уцелевших воинов с трудом взобрался на него.

«С какой стороны ни подойти, а всё это похоже, скорее, на кошмарный сон, нежели на явь. О чём вообще говорил этот самоуверенный парень? О каких ноидах внутри нас? И даже если это правда. Бред, но предположим! Предположим, что это правда. Тогда почему совершенно никчемному лестифару доступны эти знания, а ему, сыну Правителя каньона, нет? И что я ещё не знаю?»

Сжав ногами бока аланхара, Козарус взял поводья в руку и несильно потянул их. Застоявшееся животное резко взяло с места и уже через минуту отряд из троих всадников растаял в облаке красной пыли...

64.
В покои отца Козарус попал только ближе к полуночи. Правитель, неохотно покинул теплую постель, нагретую дородной содержанкой из касты римтов[43]. Однако увидев смертельно уставшего сына с перевязанной грязными окровавленными тряпками головой, вмиг забыл о том, что он не одет, а в зале довольно прохладно.

– О, боги! Что произошло, сын мой?! – Зиртрикс, шаркая ногами, подошёл к Козарусу и попытался обнять.

– Не нужно, отец! – Козарус мягко отстранил его от себя, подошёл к тепловому шару и положил на него ладони. – Я не достоин твоих объятий. Моё путешествие вниз обернулось для меня катастрофой. Я не смог вернуть символы власти Великой Провидицы.

– Что у тебя с лицом?

– Я потерял глаз. И чуть не погиб.

– Прости, не думал, что всё обернётся таким вот образом. Ты подвергся нападению? Кто они?

– Подвергся, но это не ситы. В посёлке ловцов паньеры на ситов и на моих воинов напало несколько тархов. Я неосмотрительно выскочил на крики и мне не повезло. Впрочем, не повезло не только с тархами. Дважды мою жизнь держал в руках юноша-лестифар. Он практически в одиночку справился с напавшими на посёлок зверями.

– Надеюсь, ты пленил его, согласно закона?

– К сожалению, я не смог этого сделать. А мои воины откровенно струсили, сбежав с поля боя в момент, когда мне и Винстилу была необходима их помощь.

– Их имена?

– Бернгорд, Грэлин и Рондмас.



– Они понесут суровое наказание за трусость. Обещаю тебе. Старейшины немедленно примут вердикт, согласно которому их отправят вниз. На работы по уходу за животными. Бессрочно. Дети Бернгорда, Грэлина и Рондмаса получат новые семьи, а их жёнам старейшины назначат повинность в виде обеспечения досуга мужей из высших каст.

– Да будет так, отец. Тем не менее мне необходимо завершить начатое и вернуться в каньон в ближайшее время. Как только раны затянутся и можно будет снять повязки. История с Касэллой обросла неожиданными подробностями. Я узнал, – Козарус отошёл от шара и приблизился к отцу, – я узнал, что Касэлла не имела при себе символов власти в момент гибели. Патстиан проговорился, что видел символы власти у дочери Гусвена. Она ведь исчезла в тот же время, что и Касэлла?

– Да.

– Со слов Патстиана, девчонка предприняла странную и рискованную попытку спуститься в каньон на плоде молочного дерева. Но, видимо, оболочка плода не выдержала и она упала на крышу жилища знахарки Ларсмы, едва не погибнув при этом.

– Так ты всё-таки встречался с ним...

– Я не искал этой встречи. Это произошло помимо моей воли, отец. Ты будешь смеяться, но я и мои люди спасли этому ничтожеству жизнь.

– То есть?

– Когда мы обнаружили Патстиана, он со сломанной рукой лежал на камне посреди реки. Практически напротив бранги, на которой зависли останки Великой Провидицы. В доме Ларсмы, когда я надавил на него, он признался, что предпринял попытку убийства Ларсмы и дочери Гусвена, с целью завладения символами власти Великой Провидицы. Но ему не повезло. Ларсма и Савейна исчезли, а он сам едва не погиб.

– Зачем Патстиану символы власти? У него помутился рассудок на старости лет?

– Нет, отец. Патстиан в здравом уме. Просто он полагал, что возвращение утерянных символов власти будет способствовать и его возвращению наверх.

– Каков негодяй! – Зиртрикс подошёл к креслу и тяжело сел. – Даже если бы он принес символы власти, это никак не повлияло бы на его дальнейшую судьбу. Его место внизу. Так решил Совет старейшин. И это не обсуждается.

– Кстати, о старейшинах, отец. – Козарус подошёл вслед за Зиртриксом к его креслу и присел на подлокотник. – Там внизу, в результате ссоры выяснилось, что сорок годовых циклов назад Патстиан был послан верховным старцем Морканом в каньон для осуществления некоей миссии.

– Что за глупости? – Зиртрикс поднял голову и посмотрел на сына. – Моркан по закону не имеет права принимать решения самостоятельно. Патстиан был сослан вниз по известной нам с тобой причине. Не более того.

– По словам Патстиана, он был послан в каньон, якобы во исполнение воли богов Сэйтиба и должен был убить посланника богов Аланы, как только тот объявится. Что же касается известной нам причины, то это, по его же словам, глубоко частный случай.

– Полнейшая ерунда! Надеюсь, ты не поверил?

– Я не играю в эти игры, отец: верю – не верю. Самый действенный способ победить в себе сомнение, это проверить. Ты согласен? Тогда, если ты не против, пусть пригласят Моркана.

65.
Убрав с очага перекладину с закопченным котёлком, Сайдар бросил на давно остывшие угли пару циновок, а сверху большую шкуру кайяла. Взобравшись на очаг, он с трудом дотянулся до закрывавшего дымоход стекла и протёр его.

– Теперь всё. Алана вот-вот появится в проёме дымохода. Её уже видно. Что дальше?

– Не знаю, – Савейна, скрестив ноги, уселась на мягкой шкуре и положила на колени вогнутое зеркало. – Я впервые это делаю.

– Выглядит всё это довольно странно. В моём доме на потухшем очаге сидит сумасшедшая девчонка с металлической коробкой на голове, в надежде поговорить с богами...

– Не понимаю, почему ты раньше не удивлялся? В зале с саркофагами, например. Или в тоннеле... с поднимающимся полом. Можно подумать, что ты сталкиваешься с подобными штуками каждый день. В данный момент я делаю только то, что делала Касэлла. Не вижу в этом ничего странного, а тем более смешного.

– Прости, но со стороны это действительно выглядит странно. Между прочим, ты не знаешь, почему великан не спит? Он просто лежит на циновке и, не моргая, смотрит на балки над головой. Ведь уже достаточно поздно.

– Я думаю, Теол никогда не спит. Алланта сказала, что он не норлун. И даже не живое существо. Когда из его раны шла кровь, она была не красного цвета, а сиреневого.

– Ты думаешь, что если я сит и ловлю змей, то ничего уже не понимаю? – Сайдар нахмурил брови и начал рассматривать свои ладони. – Так не бывает. Он делает всё то же, что и мы. Странно выглядит лишь его способность не чувствовать усталости и не воспринимать укусов змей.

– Хорошо. Не бывает, так не бывает. Тогда скажи. Ты можешь на минутку представить, что с тархом можно разговаривать? И при этом он не попытается тебя разорвать на куски?

– Конечно, не могу. Зачем ты спрашиваешь? Тарх зверь. И это очевидно.

– Вот! Для тебя это очевидно, а для меня, с недавнего времени, нет. Поскольку я знаю, как на самом деле выглядят норлуны.

– И как же?

– Алланта предупредила меня, что они не такие, как мы. И они действительно не такие. Когда я заглянула в саркофаг, я увидела в нём самку тарха. То есть, не совсем тарха. Алланта не выглядела ужасно и на ней была одежда. Но норлуны – прародители тархов. И это тоже очевидно. Думаю, что если тебя не убьёт турикана, не сожрёт тарх и ты утром не сбежишь навсегда к своим змеям, то когда-нибудь ты наверняка получишь возможность увидеть это. Кстати, когда тархи убивали твоего аланхара, они почему-то не обращали на тебя никакого внимания. Не правда ли, странно? – Савейна подняла голову вверх и поднесла к губам палец. – А теперь помолчи. Алана прямо над твоим жилищем.

66.
– Спасибо, что нашла время.

«Голос» зазвучал в голове Савейны настолько четко, что девушка от неожиданности вздрогнула и пристально посмотрела на Сайдара, подумав, что тот пытается её разыграть, как он проделал это с лестингом в тоннеле. Но парень по-прежнему спокойно сидел на циновке, прислонившись спиной к земляной стене.

– Зеркало нужно держать так, чтобы в его центре всё время была видна Алана. Следи за её отражением и у нас всё получится, – продолжил «Голос» и Савейна, мысленно произнесла в ответ: – «Хорошо».

– Вот и прекрасно. Я сожалею о том, что Касэлла ушла, не использовав до конца все свои годовые циклы, но отчасти это было её решение. Надеюсь, ты поймешь. Готова ли ты слушать и задавать вопросы? Подозреваю, что их у тебя накопилось очень много.

– Да. Думаю, что готова. Вопросов действительно много и первый из них такой: «Касэлла всегда говорила, что разговаривает с белыми богами Аланы. Кто ты? Один из них?»

– Чтобы ответить на этот вопрос, я должен вернуть тебя в прошлое. В те времена, когда Алана потерпела катастрофу в окрестностях Фароны, столкнувшись с осколком блуждающей скалы. Чтобы выжить, лестинги вынуждены были покинуть Алану на десяти ковчегах. Все они успешно достигли Фароны. Никто не пострадал. Алана опустела. Но система не была отключена и продолжает работать.

– Что такое система? Я не понимаю.

– Алана как, впрочем, и Сэйтиб, были созданы с помощью технологий. Ящик, который показывал тебе Сайдар, тоже относится к технологиям. На пластинах – знания твоих предков. Знания лестингов. Сейчас ты, наверное, захочешь спросить, откуда мне известно о ящике Сайдара.

– Да, объясни.

– Подними левую руку и попробуй нащупать у основания черепа твердый шарик. Он в тебе практически с момента твоего рождения.

Савейна завела ладонь под волосы и, пробежав пальцами по шее, почти сразу обнаружила глубоко под кожей твердый предмет шарообразной формы.

 – Что это?

– Скажем так. Это устройство для совместной работы. Поскольку ты являешься конечным результатом отбора, длившегося несколько поколений, система должна иметь возможность контролировать твои действия. И, если в этом возникает необходимость, корректировать их посредством сна.

– Иными словами, я не принадлежу себе. Так? Но это же неправильно!

– Все, что в конечном итоге пойдёт на пользу нашей цивилизации, правильно. Ты должна понять, что твоё появление готовилось очень продолжительное время и на тебя возлагаются определенные надежды по возвращению лестингам былого величия. Механизм, внедренный в тебя, открывает неограниченный доступ к знаниям и технологиям, которыми обладает система. Любые, даже самые сложные вопросы, мы сможем успешно решать вместе. Ты лучшая из лестингов и этим можно гордиться. Впрочем, если по какой-то причине система или сама Алана перестанет существовать, знания, которые в тебя вложены, станут доступны и без посредничества системы.

– Система, система, система... Что такое система?

– Система, это совокупность механизмов, поддерживающих жизнеспособность информационной базы.

– То есть, ты не бог и ты не лестинг. Ты продукт технологий.

– В целом, да. Я храню информацию обо всём, что касается цивилизации Тирауса и информацию об иных мирах, подобных нашему.

– Я держала в руках пластины знаний и не могла ничего понять. Я не знаю этот язык. Но почему, если я полна знаний?

– Тебе известен язык расы Тирауса. Просто есть два вида памяти. Первым видом памяти ты пользуешься в повседневной жизни. Второй вид памяти похож на хранилище. В нём сосредоточены знания, жизненный опыт, родовой опыт и цивилизационный. Энергетическая составляющая твоего тела, вдобавок ко всему, состоит ещё и из памяти, в которой хранятся все события от начала мироздания. Что касается языка лестингов. До этой минуты знания о языке были закрыты, поскольку в них не было необходимости. Для этого нужно было просто поднёсти камень Залвира к центру зеркала и подумать об этом. Нужная ячейка памяти тут же открылась бы.

– У меня нет камня.

– Да, я знаю.

– В таком случае не понятно, почему величие цивилизации лестингов было утрачено. Почему были запрещены знания и закрыт доступ к технологиям? Имея всё это изначально, лестингам не пришлось бы скрываться от преследований? Они, за небольшим исключением, не забыли бы свой язык.

– По прибытию на Фарону цивилизации Тирауса система приняла решение, которое впоследствии оказалось ошибочным.

– Которое стоило жизни очень многим лестингам...

– Повторяю. Система приняла решение, которое впоследствии оказалось ошибочным.

– Хорошо. Но что изменилось сейчас? Что вдруг произошло?

– Не вдруг и не сейчас. Когда, в результате случайных связей фарониток с лестингами, появились первые лестифары, система поняла, что новая раса даже во втором поколении уже не просто не подконтрольна ноидам. Лестифары убивают ноидов в себе, меняя частотные характеристики их плазменной энергии. И мириться с таким положением дел ноиды не согласны. А это значит, что лестингов будут уничтожать и далее, но с ещё большим рвением. И здесь уже не согласна система. Ты должна вернуть лестингам знания и возвратить к жизни наши технологии для того, чтобы наша раса заняла доминирующее положение на Фароне. В этом и состоит твоя задача. Сейчас тебе необходимо до конца активизировать устройство на твоей шее, сильно надавив на него пальцем.

– И что должно случиться?

– Ты почувствуешь щелчок.

– И что дальше?

– Сделай это, поскольку Алана уходит из зоны видимости.

– Я должна знать, зачем?

– Ты должна выполнять, а не задавать вопросы системе.

– Но это моё тело! Или ты говоришь, или мы прекращаем разговор.

– Хорошо. Полная активация устройства поможет системе контролировать принимаемые тобой решения, а не пассивно наблюдать за ними. Как это было до сих пор. Если система сочтет, что твои действия не соответствуют ожидаемым, она сможет напрямую подвергать их коррекции. Так понятно? В дальнейшем не советую вступать с системой в подобные дискуссии, поскольку у системы есть возможность задавать необходимые команды, как я уже сказал, посредством сна.

– Хорошо, я учту твой совет. Увидимся, – Савейна убрала с колен зеркало, решительно сняла с головы резонатор и посмотрела на дремлющего парня. – Я не игрушка! Сайдар, проснись. Я закончила.

67.
Старейшину Моркана растолкали не сразу. Несмотря на почтенный возраст, он никогда не отказывал себе в обильном ужине и кувшине нектара на ночь. Год назад, кроме ужина и нектара, он позволял себе ещё и лёгкие вечерние забавы с молодыми фаронитками. Но всему, как водится, когда-то приходит конец...

Войдя в покои Правителя, Моркан сразу же попросил разрешения сесть и с интересом посмотрел на перевязанную голову Козаруса.

– Внизу так опасно, юноша?

– Козарус потерял глаз, – Зиртрикс вернулся в кресло и жестом приказал прислуге укрыть его ноги шкурой. – У меня к тебе вопрос по поводу Патстиана, Моркан, – Зиртрикс снова посмотрел на прислугу и кивком головы приказал им выйти. – Козарусу стало известно, что Патстиан, сорок годовых циклов назад был послан тобой вниз с определённой целью. Так ли это? До сегодняшнего вечера я полагал, что Совет старейшин сослал Патстиана в каньон по причине злоупотребления моим доверием.

– Даже не знаю, что тебе ответить, – не ожидая такого вопроса, старик заёрзал на скамье и плотно стянул поясом широкие одежды. – Есть вещи, о которых даже тебе не обязательно знать. Прошу простить мне мою дерзость.

– Вот даже как! – Зиртрикс вспыхнул от негодования, но тут же взял себя в руки. – Ты предлагаешь не руководствоваться законами? Хорошо. Но я не думаю, что ты готов умереть этой ночью. На жертвенном камне сейчас далеко не так уютно, как в твоей постели или здесь.

– В молодости, – Моркан слегка побледнел и сцепил пальцы, чтобы не было видно, что они дрожат. – Я захаживал к Великой Провидице. Иногда. Ну, ты понимаешь...

– Продолжай, – Зиртрикс бросил быстрый взгляд на Козаруса. – Очень интересно слушать законодателя, нарушающего законы.

– Я был молод. Да и Касэлла не выглядела тогда так, как она выглядела в последнее время. Словом, я иногда оставался у неё до утра. Однако не всё так банально, как тебе может показаться. У меня был свой интерес и любовные игры с Касэллой служили ширмой для более важных дел, – Моркан поднял глаза и посмотрел сначала на Козаруса, потом на Зиртрикса. – Я подсыпал ей в вино снотворное зелье. После любовных игр Касэлла безмятежно засыпала, а я надевал на голову резонатор и общался с богами.

– Тебе не говорили, старик, что ты чудовище? – Козарус подошёл к скамье и грузно сел.

– Ты не вправе говорить мне такие слова, Козарус! По отцу ты принадлежишь к касте анисийцев. Я имею в виду Патстиана. Твоего настоящего отца. Это четвертая каста. А я принадлежу к первой!

– Сейчас ночь, старик. Мой настоящий, хотя и не родной, отец сидит перед тобой, а до дна каньона шесть километров полёта... Я ранен, я устал и очень зол. И тебе не стоит говорить мне то, что мне может не понравиться...

– Успокойся, сын! – Зиртрикс поправил шкуру на ногах и неодобрительно посмотрел на Козаруса. – Продолжай, Моркан.

– Хорошо. Я продолжу. Первое время я не общался с богами Аланы. Я просто не знал, что нужно делать. Я слушал и мысленно отвечал, если у меня что-то спрашивали. Очень кратко. Видимо, поэтому боги Аланы не смогли уловить подмены и однажды, в один из вечеров, я случайно был посвящен в их планы. Боги лестингов несколько поколений готовили на Фароне воина, способного повести за собой своих соплеменников. А ещё я узнал, что этот воин, пройдя некое испытание, будет впоследствии каким-то образом связан со знахаркой Ларсмой.

– Что было дальше?

– На этом всё закончилось. Касэлла случайно проснулась и я был с позором изгнан не только из пещеры, но и из её сердца. Навсегда.

– Теперь я понимаю, почему ты настаивал, чтобы Патстиана не казнили, а отправили в ссылку на дно каньона, – Зиртрикс поднялся с кресла и подошёл к тепловому шару. – Вполне возможно, что посланник богов Аланы прибыл. Но Патстиан его упустил. И кстати. Это не воин. Это дочь Гусвена. Поэтому все, что ты здесь нам рассказал, похоже на бред выжившего из ума старика. Кроме одного. Девчонка появилась в доме Ларсмы с символами власти Великой Провидицы. А это наводит на определенные мысли...

– А, по-моему, она просто воровка. Всё остальное банальное совпадение, – Козарус поднялся со скамьи, подошёл к Зиртриксу и обнял его. – Мне нужно отдохнуть, отец. Через несколько дней я снова спущусь в каньон и обязательно её найду. Чего бы это мне не стоило.

68.
Наутро у входа в центральный зал собралось до сотни воинов-распорядителей, под началом которых находилось войско царицы Алиастры. Чуть в стороне от воинов покорно ожидала царицу небольшая группа старейшин во главе со слепым старцем Отлафом, прибывшим по этому случаю из Храма Большого Отирриса. Наконец, после продолжительного ожидания, тяжёлая дверь медленно отворилась и два высоких норменга, облачённых в боевые доспехи, жестами пригласили ожидающих в зал. А ещё через минуту из потайной двери за массивным троном вышла сама царица в сопровождении двух девушек-воинов. При виде царицы распорядители опустились на одно колено, а старейшины смиренно склонили головы.

– Рада вас приветствовать! – Алиастра быстро поднялась по ступеням к трону и, не спеша, уселась на мягкие подушки. Надеюсь, жара и долгие переходы не утомили вас? Располагайтесь, прошу вас.  -Прибывшие воины тут же начали рассаживаться за столами, поставленными в два ряда перед троном. А царица, знаком подозвав к себе одну из сопровождавших её девушек, что-то шепнула ей на ухо и та быстро удалилась через потайную дверь.

– Сейчас поднесут холодные напитки и мы сможем начать. А пока я хочу выслушать главного распорядителя Нетлиса. Меня, как и всех здесь присутствующих, интересует состояние наших войск и подвижных отрядов на подступах к Голубым горам.

69.
Антил, подбив подушку, закрыл глаза и попытался уснуть. Последние несколько ночей необузданная в любви царица до утра буквально выпивала из него все его силы. Не то чтобы это было неприятно, но пресыщение Алиастрой уже давало о себе знать.

Задремав, Антил не услышал, как в комнату осторожно вошла девушка-воин, минуту назад отправленная Алиастрой из зала. Подойдя к кровати, девушка беззвучно сбросила с себя одежду и тихо легла подле Антила, положив голову ему на плечо. Не имея сил проснуться, Антил обнял девушку и сквозь сон пробормотал: «Ты так быстро вернулась, любимая».

Не ответив, девушка вонзила ногти в низ своего живота и резким движением руки вверх, разодрала кожу до крови. Подавив стон, девушка прильнула к обнаженному Антилу и через мгновение с душераздирающим криком отпрянула от него. Ещё через мгновение в комнату ворвались четверо воинов и набросились на ошёломленного Антила.

70.
– Хорошо, Нетлис. Можешь сесть, – Алиастра поправила на пальце перстень, подаренный Антилом и, услышав шум за дверью зала, хищно улыбнулась. – Надеюсь всё, что ты сказал, не преувеличение и наши войска действительно готовы к походу на поселения наших врагов в Голубых горах. Не хотелось бы напоминать, но твой предшественник не так давно, перед походом на лурнитов[44], тоже докладывал о нашей несокрушимой мощи. Ты знаешь, как он закончил. Что там происходит? – обратилась Алиастра к воинам, стоящим у входа. – Откройте дверь!

Воины налегли на дверь и в открывшемся проёме появился окровавленный, вырывающийся из рук воинов Антил. Бешено сопротивляющегося, его протащили на верёвках через весь зал и бросили на пол у трона царицы. Следом за Антилом две женщины ввели в зал полуобнаженную девушку-воина, поранившую себя в постели.

– Что произошло? – Алиастра медленно поднялась с трона и с нескрываемым презрением посмотрела на Антила, пытающегося подняться с пола. – Он обидел тебя, Нильма?

– Да, моя царица! Я хотела прибраться в твоей спальне, но этот фаронит набросился на меня и пытался взять меня силой.

– Уведите её! – Алиастра медленно спустилась со ступеней и наступила сапогом на лицо Антила. – Зачем ты это сделал? Мне казалось, что тебе достаточно моего гостеприимства? Поднимите его! И дайте ему что-нибудь прикрыть срам! – убрав ногу с лица Антила, Алиастра поднялась по ступеням и уселась на трон. – Молчишь?

– Хорошая попытка, дорогая, – Антил отшвырнул от себя воинов и поднялся самостоятельно. – Не думал, что ты настолько коварна, хотя и был готов к чему-то подобному...

– Не понимаю, о чём ты, сын моего врага... Ты гость в моём доме. Но в моём доме не принято насиловать молодых девушек. Этот запрет касается и моих гостей. И за попытку сделать это, полагается смерть. Старейшины, надеюсь, вынесут свой вердикт. Кстати, твоего шпиона я приказала казнить ещё утром. Когда ты спал. Эрлмине отрубили пальцы и сбросили в провал. Ты готов умереть?

– Нет, не готов. Тем не менее оправдываться я не стану. Мой шпион, как ты выразилась, ещё вчера рассказала мне о готовящемся сюрпризе. Поэтому я вчера тайно отправил своих воинов в каньон. Не стоит недооценивать своих врагов, враг моего отца... Должен заметить, что у Правителя каньона достаточно сил для того, чтобы превратить твоё царство в кладбище.

– Ты лжешь! Никто не покидал пределов царства! Мне непременно доложили бы об этом.

– Хочу тебя разочаровать, дорогая. Мои воины во второй половине дня тайно поднялись на козырек над гротом и, надеюсь, уже достигли границ долины Майрут на шарах молочного дерева. Всё просто. Не пойму, зачем ты всё это затеяла. Мне казалось, что мы разобрались с доверием друг к другу. А эту игру ты явно проиграла...

– Я никогда не проигрываю, сын моего врага. Даже если всем кажется, что я проиграла. Просто ты мне больше не нужен. Но пока я поймаю беглецов, ты посидишь на цепи под присмотром старого Отлафа в Храме Большого Отирриса. У меня очень богатая фантазия. Я придумала тебе такую смерть, о которой будут вспоминать через многие поколения с содроганием...

71.
Нартрид проснулся от громкого стука в дверь. Поднявшись со скамьи, которая в последнее время всё чаще заменяла ему постель, Нартрид поправил на себе одежду и отворил дверь. В комнату, не здороваясь, быстро вошёл наместник Линлоф, толкая впереди себя связанного фаронита с разбитым лицом.

– Что это означает? – Нартрид внимательно посмотрел на фаронита, пытаясь вспомнить, где он его видел. – Кто это?

– Ты будешь удивлён, но об этом я хотел спросить у тебя, – Линлоф тяжело опустился на скамью и посмотрел на Нартрида. – Этого парня воины задержали на внешней границе северной гряды. Он знает о том, что ты вернулся в Голубые горы и говорит, что шёл к тебе.

– Тогда зачем нужно было его истязать? И связывать? Если он шёл ко мне? Ты кто, юноша? – Нартрид подошёл к фарониту и развязал ему руки. – Я тебя знаю?

– Нет. Не думаю, что ты меня запомнил, – юноша вытер рукавом запёкшуюся кровь на губах и посмотрел из-подо лба на наместника. – Зато я знаю тебя. Ты сидел в клетке смертников вместе с моим отцом. Я сын Ристиса, Энкурит.

– О, да, Ристис. Конечно. Конечно, я помню! – Нартрид усадил юношу на скамью и подал ему смоченный водой платок. – Вытри лицо. Ты, видимо, оказал сопротивление, если к тебе применили силу?

– Нет. Воины просто доставили меня к нему, – юноша кивнул на Линлофа и начал вытирать лицо от крови.

– Этот фаронит не выразил мне своего почтения! – Линлоф поднялся со скамьи и налил себе в бокал воды. – И пытался меня укусить.

– А должен был оказать? Мне не нравится, что ты бьёшь детей. У тебя проблемы?

– Да, у меня проблемы! Фарониты наши враги, а ты только что подал ему свой платок!

– Наши враги не фарониты, Линлоф. Наши враги ноиды, поселяющиеся в их телах! – Нартрид налил воды и подал бокал юноше. – Я знаю отца этого парня. Он уже десять лет сидит в клетке для смертников за то, что в своё время помог лестифару избежать гибели. Тебе это о чём-то говорит?

– Я волен поступать так, как считаю нужным. Пока я ещё наместник, а ты не приступил к своим обязанностям Хранителя расы.

– Это легко исправить, Линлоф.

– Ты мне угрожаешь?

– Нет. Ты слишком мелок для меня. Но раз уж ты затронул эту тему, завтра перед старейшинами ты расскажешь, зачем дважды тайно встречался с людьми Правителя каньона. Мне тоже было бы интересно услышать твою версию, так как правильная версия мне известна. А теперь ты можешь идти. Юноша мой гость и его нужно покормить.

72.
Наутро, с первыми лучами Нириса, Олвин без стука появился в покоях Нартрида.

– Его нигде нет! – Олвин, наклонил голову, чтоб не задеть арочный свод двери и быстро прошёл в комнату Нартрида. На внешних постах он не появлялся.

– Линлоф ушёл по наклонному коридору в каньон. Я специально намекнул на его предательство ещё вечером, чтобы он мог уйти.

– Зачем? Сейчас бы он уже трепыхался на плазменных копьях.

– Линлоф нужен живой. Правитель Зиртрикс должен узнать о разоблачении своего шпиона от самого шпиона. В ближайшем окружении Зиртрикса у меня есть надежный фаронит. Мы ведь должны знать, что предпримут наши враги после такой неудачи. Столько лет потрачены ими впустую. А вообще-то, Олвин, давай говорить немного тише. У меня гость. Даже не понимаю, как этот юноша, почти ребёнок, смог преодолеть сто километров пешком. Как он уцелел в этом аду? Думаю, из него получится отличный воин, хоть он и фаронит, – Нартрид осторожно отодвинул тяжёлый балдахин и показал спящего юношу Олвину. – Это сын Ристиса, Энкурит. Помнишь такого?

– Разумеется, помню. Славный малый. Вот смотри, что я нашёл в комнате наместника, – Олвин подал Нартриду две тонкие, под цвет кожи, мягкие и липкие накладки. – Этот негодяй носил на теле накладки из застывшего сока лимпидии[45]. Под волосами действительно не было заметно наличие у него чешуек на висках. Линлоф не был лестингом. И это ужасно.

– Нам необходимо на время заблокировать механизм сброса воды из сифона в наклонном тоннеле. Это нужно сделать для того, чтобы люди Зиртрикса не смогли войти в тоннель со стороны каньона, пока мы не будем готовы. Мы же с тобой попытаемся проникнуть в Северное поселение, чтобы вытащить старого Ларса. Ему грозит смертельная опасность, – Нартрид набросил на плечи доспехи и надел пояс. – И последнее, на этот час. Необходимо досмотреть всех. Взрослых и подростков. Возможно, не только Линлоф пользовался подобной маскировкой. И начнём, пожалуй, со старейшин.

73.
– Вообще-то я и не спал, – Сайдар сладко потянулся и встал с пола. – Ты прекрасно молчала в этом дурацком колпаке. Как поживают твои боги?

– Как оказалось, боги не поживают.

– То есть?

– Долго объяснять.

– Я не спешу. На Фароне ночи длинные.

– Наши боги, это, как мне сказали, совокупность механизмов, поддерживающих жизнеспособность информационной базы. Они не лестинги.

– Ничего не понял, но я давно подозревал, что на Алане нельзя жить. Там нет воздуха и еды. И она вот-вот развалится на части.

– Да. Примерно так. Боги не живые в известном смысле. Видимо, там, на Алане находятся механизмы, которые умеют общаться с нами. Вот, как Теол. Он ведь не норлун и не фаронит. Он тоже механизм, хотя и очень напоминает нас.

– Да. Если бы я мог так же без устали бегать как Теол, мне был бы не нужен аланхар. А если бы моё тело не боялось укусов змей, я бы стал самым лучшим змееловом в каньоне.

– На самом деле, есть много других занятий, Сайдар, – Савейна соскочила с очага и посмотрела вверх. – Можешь снимать с очага шкуры. И ещё. Мне нужно как-то растолкать Ларсму. Я знаю, что она смертельно устала за эти дни, но необходимо немедленно решить одну проблему. Вот, потрогай здесь, на моей шее. Только осторожно.

Смутившись, Сайдар нерешительно прикоснулся к указанному Савейной месту на её шее и, нащупав устройство, вопросительно посмотрел на девушку.

– Что это?

– Прибор, который в меня заложили при рождении. Он может контролировать мои мысли и управлять мной.

– Ты тоже ненастоящая, как Теол?

– Не говори глупостей, Сайдар. Я настоящая, но эту штуку из моей шеи необходимо достать. Я не позволю кому-то управлять мной! Тем более без моего ведома и согласия! Мне необходима горячая вода. Можешь растопить очаг? А я попробую разбудить Ларсму.

74.
– Разве это не могло потерпеть до завтра? – Ларсма окунула руки в каменную миску с тёплой водой и умыла лицо. – И у меня нет с собой инструмёнтов. Они в моём жилище. Там есть всё необходимое. И ещё. Ты же знаешь, что у меня нет необходимых снадобий. Будет больно.

 – Ничего. Я же как-то дошла до красного кристалла со сломанными костями. Мнимый бог, с которым я попыталась поговорить с помощью зеркала и резонатора, сказал, что может управлять мною и во сне. А мне бы тоже не мешало выспаться. Поэтому необходимо вытащить из меня эту штуку сейчас.

– У меня есть острый нож. Очень острый. Я им отрезаю головы змеям. И есть вот это, – Сайдар достал с полки небольшой пузырёк и подал его Ларсме.

– Что это?

– Яд бабочки силмы. Ты должна знать.

– Отлично.

– И ещё вот это, – Сайдар дотянулся до коробочки из толстой кожи на полке слева и достал из неё несколько тонких полосок белого металла. – Из этих полосок получаются неплохие зажимы при больших порезах.

– Пора брать тебя к себе в ученики, юноша, – Ларсма взяла у Сайдара коробочку с металлическими полосками и посмотрела на Савейну. – Как видишь, этот змеелов иногда может быть действительно полезен, – взяв с полки чашку, Ларсма накапала в неё несколько капель яда силмы и разбавила его водой. – Пей. Как минимум ты не будешь кричать и будешь слышать только хруст разрезаемой плоти. А тебе, – старуха обернулась к Сайдару. – Придётся подержать активатор. Здесь мало света.

75.
Савейна пришла в себя на кровати в комнате, которую ей предоставил Сайдар, и некоторое время смотрела на балки потолка, пытаясь вспомнить, где она находится. Сказывалась усталость, накопленная за предшествующим этим событиям дни. Потянувшись, Савейна упёрлась ногами в чьё-то тело, быстро села и увидела у себя в ногах спящего на спине Сайдара.

– Эй, змеелов, – Савейна не сильно пнула юношу босой ногой в бок и принялась завязывать на узел свои роскошные волосы. – В этом доме гостей кормят или нужно добывать пищу самой?

Проснувшись от пинка, Сайдар неохотно открыл глаза и искоса посмотрел на Савейну.

– Я хочу есть! – девушка нащупала на шее три металлических зажима и поморщилась от боли. – Даже не помню, как уснула.

– Забавное было зрелище, – Сайдар сел на кровати и стянул ремешки на куртке. – Никогда не видел, чтобы кто-то, когда его режут по живому, сладко спал.

– За последние дни много всего произошло. Я просто устала. Где то, что вы из меня достали?

– У Ларсмы. Похоже на оплавленный шарик жёлтого металла. Принести?

– Нет. Я сама заберу. Главное, что теперь мною нельзя будет управлять по своему усмотрению. Играть на равных всегда интереснее и честнее. Так ведь?

– Согласен. Хотя, в случае с туриканой это никогда не работает. Эта змея настолько умна, что иногда кажется, будто она умеет читать твои мысли. И на равных с нею не получится. Ты для неё всегда жертва.

– Да, но ведь и ты выходишь на охоту не для того, чтобы просто посмотреть ей в глаза. Мы сегодня будем есть?

Когда Сайдар и Савейна вошли в большой зал с очагом посредине, матушка Монария и Ларсма о чём-то оживлённо беседовали, выковыривая из стручков фарагеи[46] розовые плоды. Большой плетеный сосуд у их ног был уже наполовину полон.

– Доброе утро. Как спалось нашей гостье? – матушка Монария выложила из подола фартука остатки стручков в подол Ларсмы и поднялась со скамьи.

– Доброе утро, матушка Монария, – Савейна по обычаю обняла женщину и дважды наклонила голову в почтительном поклоне. – Всё было прекрасно. Я замечательно выспалась. Тем более что ваш сын ни на минуту не покидал меня, охраняя мой сон. Где я могу умыться и привести себя в порядок?

– Мы не слишком богаты, дитя, – матушка Монария слегка покраснела и что-то шепнула Савейне на ухо. – Сайдар сейчас выйдет и я приготовлю тебе воды за ширмой в том углу. Договорились?

– Спасибо, матушка Монария. Я не настолько избалована достатком, как могло показаться. Там, наверху, у нас всё тоже достаточно скромно. А с сестрой мы даже делили одну комнату на двоих.

– Твой сын настоящий мужчина. Он нам здорово помог, – Ларсма подмигнула Сайдару и поставила плетеный сосуд с плодами фарагеи на край очага. – Если бы не его умёния подражать чужому голосу, у нас могли бы быть большие проблемы в тоннеле.

– Когда он не пришёл домой, я уж было подумала, что турикана забрала и его. Так же, как она забрала его отца год назад. Кстати, ваш великан наотрез отказался от предложенной еды. Он ведь не фаронит? Я никогда не видела таких больших фаронитов.

– Пойду, посмотрю, как он там, – Сайдар взял из сосуда несколько плодов фарагеи и забросил их в рот. – Если что, зовите.

– Хороший у вас сын, матушка Монария, – Савейна последовала примеру Сайдара, взяла очищенный плод, едва он вышел. – Будет жаль, если однажды одна из тварей окажется проворней, чем он.

– В этом ужасном месте любой из нас может не прожить и часа, не глядя себе под ноги или в небо, – матушка Монария сняла с очага закопченный котелок с горячей водой и пошла к ширме. – Пошли, дочка. Уж извини за отсутствие необходимых удобств. Ситы всегда были самыми бедными, сколько бы они не работали. Но судьбу не выбирают. И я давно смирилась.

Послышался топот ног, дверь резко отворилась и в зал вбежал побледневший Сайдар. – Вам нужно на это посмотреть!

76.
Наместник Линлоф, сменив на полпути уставшего аланхара, быстро спускался по наклонному тоннелю в каньон. Время от времени останавливаясь и прислушиваясь. После разговора с Нартридом ему не оставалось ничего другого, кроме как тайно вывести из загона двух аланхаров и незаметно проникнуть в 120-километровый тоннель, пробитый в скальном массиве ещё древними лестингами. Добравшись до зала, Линлоф свернул во второй тоннель и уже через пятнадцать минут в свете плазмоида забликовала вода в сифоне, перекрывающем выход в каньон.

До утра оставалось ещё целых шесть часов. Не имея ночной одежды, выезжать из тоннеля было равноценно самоубийству, но и оставаться в этой ловушке было опасно. Кто знает, что произошло в Голубых горах за время его отсутствия. Не исключено, что за ним была послана погоня и, в случае поимки, смерть от холода покажется ему досадной неприятностью. Насаженный на плазменные копья, он будет умирать достаточно долго, пока не лопнет от боли сердце. Вдыхая при этом дым от своей горящей плоти.

Избранный наместником путем подлога, Линлоф почти ничего не сделал в деле ослабления армии лестингов. А, значит, не справился с задачей, поставленной перед ним Правителем каньона. И все годы, проведенные в Голубых горах, были прожиты напрасно. А ещё, вопреки здравому смыслу, он искал мифическое оружие предков лестингов. Которого скорее всего никогда не было.

Технологии? Технологии, вне всякого сомнения, были. И даже то, что осталось, поражало воображение. А без некоторых вещей просто невозможно было бы представить себе нормальное существование поселений. Взять те же активаторы. Они просто есть. Отодвинул задвижку и получил плазмоид. Опустил плазмоид в оболочку теплового шара и через полчаса в жилище тепло. Но как это работает, за счёт чего и как долго будет работать, не знает никто. Это данность. Что же касается мифического оружия, то знания о нём сохранились лишь в головах выживших из ума старейшин в виде преданий...

Поежившись от прохлады, Линлоф ещё раз посмотрел на водную преграду и уже в который раз прислушался. Нужно было принимать решение. Собравшись с духом, Линлоф спустился с аланхара, отвёл его к стене и привязал к торчащему из неё стержню. Вернувшись к воде, достал из чехла плазменный нож и, не раздумывая, сильным ударом вогнал нож по самую рукоять в ухо второму аланхару, позволив тем самым животному умереть мгновенной и относительно лёгкой смертью.

Подождав несколько минут и убедившись, что животное мертво, Линлоф отстегнул ремни седла, быстрыми и точными движениями сделал надрезы у основания шеи и ног, и в конце сделал длинный разрез через всё брюхо. Поскольку животное, лежащее на боку, полностью освежевать не представлялось возможным, Линлофу пришлось довольствоваться половиной кожи аланхара, хотя и этого вполне хватило на то, чтобы вырезать примитивную накидку, вывернув её мехом вовнутрь.

Заплетя несколько косичек на хвосте убитого аланхара и отрезав их, наместник продел косички в прорези, проделанные в верхней части накидки, и стянул края. Получилось что-то похожее на большой и теплый капюшон. Теперь осталось продеть такие же косички в прорези по длине накидки и можно было выезжать из тоннеля на морозный воздух. Даже если не гнать аланхара, то полчаса вполне достаточно для того, чтобы достичь посёлка ловцов паньеры, расположенного на берегу Великого озера.

С трудом взобравшись на испуганного аланхара, Линлоф завёл животное в воду, чтобы под его тяжестью сработал механизм, выпускающий воду из сифона. И потихоньку двинулся вперёд, в открывающиеся створки шлюза. Когда вода сошла, наместник подстегнул дрожащего аланхара и, подсвечивая путь активатором, спустился на нижний уровень. И тут, чувствуя на себе плоть убитого товарища, испуганный аланхар вдруг поднялся на дыбы, сбросил с себя седока и, развернувшись, помчал обратно, едва успев проскочить между закрывающимися створками шлюза.

Падая, Линлоф выронил активатор, который тут же провалился сквозь металлическую решётку для слива воды, обдав его снопом искр. Это была катастрофа. Сквозь шум набираемой в сифон воды, Линлоф услышал протяжное испуганное ржание аланхара и понял, что до посёлка ему придётся почти бежать, чтобы не стать жертвой змей, просыпающихся с первыми лучами Нириса, или же завтраком для голодных вездесущих тархов...

77.
Выскочив вслед за Сайдаром из жилища, Савейна охнула от неожиданности и застыла на полушаге. Прямо перед жилищем Сайдара на земле, в луже сиреневой жидкости, лежало тело Теола, практически разорванное пополам.

– Это сделали тархи! – Сайдар с сожалением посмотрел на Теола и показал на кружащую вдалеке стаю тархов. – Но, видимо, Теол не так вкусен, как мы, и это привело их в бешенство. Впрочем, – Сайдар показал рукой на кусты, из которых торчали крылья тарха. – Одному из них не повезло. Я сниму с тарха шкуру, пока его не заметили голодные собратья, а ты посмотри на Теола, если хочешь. Думаю, он умер быстро.

Взяв себя в руки, Савейна подошла к распростертому на земле телу великана и вдруг увидела, что его грудь едва заметно приподнимается. Теол ещё дышал. Опустившись перед Теолом на колени, Савейна убрала локоны с его лица и посмотрела ему в глаза.

– О, боги! Ты жив! Тебе очень больно? Как же так получилось?

– Моя вина, – Теол с трудом поднял изувеченную руку и вытер рот от сиреневой жидкости. – Я должен был заметить их раньше. Но мне не повезло. Позови Сайдара. У меня мало времени.

– Сайдар! Быстро сюда! Теол жив. Как же ты недосмотрел?– Савейна вскочила с колен и помахала Сайдару рукой. – Потом разберешься с тархом! Живее!!!

– Мне уже не помочь. Но кое-что вы всё же можете для меня сделать, – Теол с трудом подтянул к себе нижнюю часть тела и попытался улыбнуться. – Вот так бывает, если теряешь бдительность на этой планете...

– Я думал, что он мертв! – Сайдар, подбежав к Теолу, опустился на колени, быстро снял с себя куртку и прикрыл ею разорванную грудь великана. – Я могу чем-то помочь? Я позову мужчин. Мы всё сделаем. Всё, что ты скажешь.

– Спасибо, парень, – Теол снова вытер сиреневую пену с губ и посмотрел на Савейну. – Теперь тебе придётся позаботиться о ней. Я, как видишь, превратился в кучу хлама.

– Спасибо, Теол, но я попробую заботиться о себе сама. Что ты хотел сказать Сайдару?

– Хотел попросить об одной услуге. Меня нужно отключить.

– Отключить? То есть, как отключить? – Савейна взяла Теола за руку. – Ты же не активатор. И не плазменный нож.

– Но я и не совсем такой, как вы. Ты ведь знаешь. А теперь нужно немедленно сделать надрез на темени, открыть створки командного блока, они из металла, и просто нажать пальцем на мигающий красный огонек. До щелчка. После этого створки нужно закрыть и в течение дневного цикла поместить моё тело в один из саркофагов. Во втором ряду, справа от саркофага Алланты. Когда дойдёт время до технологий и норлуны поднимутся из саркофагов, вы сможете меня починить. Как вам моя идея? Давай, Сайдар. Сделай это, поскольку во мне заканчивается энергия и я могу не вернуться в будущем. А ты иди, Савейна. Тебе не нужно этого видеть.

78.
– Он просто уснул, – Сайдар вошёл в комнату и присел на краешек кровати. – Как странно. Я неоднократно видел содержимое черепов фаронитов. А у Теола голова из металла, – он поднял голову и посмотрел на Савейну, сидящую в углу кровати с поджатыми под подбородок коленками. – Мы завернули Теола в саван и прикрыли брёвнами. От тархов. Мне очень жаль, что Теол погиб. Он был странный, но хороший, – Сайдар на несколько мгновений замолчал, но потом, вспомнив что-то, расплылся в улыбке, полез в карман и достал прозрачный камень в оправе из белого металла. – Кажется, это твоё. Оправа плотно застряла между когтями убитой Теолом самки тарха. Пришлось выламывать камень из когтей. Надеюсь, я не повредил его.

– О, боги! – Савейна подпрыгнула от счастья на постели и в порыве чувств крепко обняла юношу. – Он снова со мной! Уж теперь-то я никому не позволю отнять его у меня! – разжав объятия, Савейна бросила взгляд на густо покрасневшего Сайдара и, откашлявшись для вида, протянула ему руку. – Спасибо, Сайдар. Спасибо, что заботишься обо мне.

– Ты же сказала Теолу, что сама по себе. И я не думаю, что это забота. Просто увидел камень, застрявший в когтях у самки.

– Не обижайся. Разумеется, мне нужна твоя помощь. Нам необходимо быстро добраться до тоннеля и опустить Теола в саркофаг. Как это сделать, я не знаю. Вдвоем нам не проделать такую работу, а раскрывать тайну зала с саркофагами мы не имеем права.

– Почему же вдвоём? – Савейна и Сайдар оглянулись и увидели в проёме двери Ларсму. – У нас же есть мой сын Альнис. И я уже послала за ним. Жду вас в зале.

– Не знал, что у неё есть сын. Наверное, теперь, когда он будет рядом с тобой, я смогу вернуться к своей работе? – Сайдар, прикрыв дверь за Ларсмой, краем глаза посмотрел на Савейну, расчесывающую свои волосы. – Ты красивая.

– Спасибо, Сайдар. Я до последнего времени тоже не знала, что у Ларсмы есть сын, – Савейна разделила волосы на две равные половины и стянула их у самой головы кожаными тесемками. – Но не вижу взаимосвязи между появлением Альниса и твоей охотой на змей... Ларсма сказала, что у Альниса есть семья здесь в каньоне. Молодая жена, сит. Не думаю, что он резко изменит свою жизнь. Но ты, конечно, можешь вернуться к своей работе. Ты так любишь рисковать жизнью?

– Я должен кормить семью. Матушку и сестру.

– Но для этого совершенно не обязательно охотиться на турикану. Ты мог бы ловить в озере паньеру или присматривать на ферме за молодыми аланхарами. Впрочем, я могу тебе помочь решить проблему с матушкой Монарией и твоей сестрой.

– Каким образом?

– Вот, – Савейна запустила пальцы в глубокий кармашек куртки и достала из него большой перстень из жёлтого металла с большим камнем тёмно-зелёного цвета. – Это перстень моей мамы.

– Нет. Это неправильно. Ты не должна этого делать. Я не возьму. Ты же не хочешь меня обидёть?

– Конечно, нет. Я хочу тебе помочь, – Савейна хлопнула себя по лбу и звонко рассмеялась. – Как же это я раньше не сообразила! У нас же есть халспер Теола! Теперь ты можешь спокойно охотиться на этих жирных океаке и кормить семью. А излишки мяса обменивать на нектар, молоко и лепёшки. А ещё, если так любишь щекотать себе нервы, ты можешь изредка охотиться и на турикану. Это очень серьёзная штуковина. В зале с саркофагами Теол сбил меня с ног с тридцати шагов.

– А ведь действительно! Отличная идея! Надеюсь, мне не придётся халспер возвращать?

– Кому?

– И, правда, кому... Я слышу шаги. Наверное, это Альнис.

79.
Во второй половине дня в покои Зиртрикса постучались и на пороге, перепачканный грязью и засохшей кровью аланхара, появился Линлоф.

– Моё почтение, Правитель, – Линлоф нехотя изобразил подобие поклона и подошёл к креслу Зиртрикса. – Непредвиденные обстоятельства заставили меня вернуться. Я вынужден был бежать из Голубых гор.

– Тебе следовало сначала привести себя в надлежащий вид, Линлоф, прежде чем являться в мои покои. С тебя сыплется грязь.

– Прошу прощения, Зиртрикс, но я чудом остался жив! И проделал долгий путь, – Линлоф сердито посмотрел на Правителя. – Я могу хотя бы присесть?

– Разумеется. Садись. За тобой уберут. Так что слышно в Голубых горах?

– Нартрид вернулся.

– То есть, как вернулся? Он же умер. На скале, с которой он сорвался после побега, нашли обрывки его одежды.

– Как видишь, жив. И привёл с собой Олвина, приговоренного к смерти в яме Силта. Нартрид опасен, – Линлоф посмотрел на свои грязные руки, дотянулся до кувшина и налил себе в бокал воды. – Хотя, на первый взгляд, мне показалось, что он болен. Его рассказ был похож на бредни сумасшедшего. Представь, оказывается, он избран богами Аланы!

– Сумасшедшие не устраивают таких побегов. Если ты говоришь, что он жив. Почему ты здесь? Ты выдал себя?

– Нартрид откуда-то знает о моих встречах с твоими шпионами.

– Почему же он не организовал погоню?

– Не знаю. Думаю, он хотел, чтобы я появился здесь. Поэтому и дал мне уйти.

– Это плохо. Мы лишились глаз и ушей в стане врага. Ты посылал шпиона к Алиастре?

– Да. Царица готовит войска к походу в Голубые горы. А в опочивальне царицы неоднократно был замечен Антил. Это твой план?

Зиртрикс постучал деревянным молоточком по подлокотнику кресла и велел вошедшему слуге позвать Козаруса и старца Моркана.

– Нет, не мой. Но надеюсь, моему сыну хватит ума сосредоточиться на войне с лестингами, а не думать о том, как бы побыстрее и силой отправить отца на попечение ситов, на дно каньона.

Войдя в покои вслед за Козарусом, Моркан долго смотрел на Линлофа, прежде чем удостоить беглеца своим приветствием.

– Плохо выглядишь, Линлоф. Ты специально вывалялся в дерьме, прежде чем вернуться домой? Не понимаю, как тебя не сожрали тархи во время перехода через долину Майрут... У тебя такой аппетитный вид.

– При всём моём уважении, старейшина, очутись вы в моём положении, от вас бы несло дерьмом ещё сильнее, поскольку вы намного старше меня по возрасту. Однако вы не угадали. Я добирался домой не поверху.

– То есть? – Козарус подошёл к столу и, нажав на педаль под столом, запустил вентиляцию.

– Кое-что полезное я всё же сделал. Как бы тут кто не относился к моему неожиданному возвращению, – Линлоф отпил из бокала и загадочно улыбнулся. – Теперь добраться до лестингов стало намного проще. Мы нападем на них изнутри.

– Похоже на то, что ты перегрелся, – Зиртрикс подставил лицо под струю влажного воздуха, шедшего из-за открывшейся задвижки и покачал головой. – Мы сделаем подкоп?

– Ты совершенно напрасно иронизируешь, Зиртрикс. Подкоп сделан лестингами давным давно. В те далёкие времена, когда у них ещё были технологии. Я спускался в каньон по древнему 120–километровому тоннелю. Тоннель имеет наклон всего в три градуса и способен вместить в себя с десяток наших армий. Мои шпионы постоянно пользовались этим путем для проникновения в каньон.

– Почему ты не доложил об этом раньше? – Козарус внимательно посмотрел на Линлофа уцелевшим глазом и сел на скамью.

– А что бы это изменило? У нас есть силы для похода на лестингов? У нас нет таких сил. Но теперь мы можем договориться с Алиастрой и ударить с двух сторон.

– Где это место? – старейшина Моркан, изнывая от жары, подошёл поближе к вентиляционному каналу и присел на камень, выступающий из стены.

– Тоннель выходит за неприметным водопадом в нескольких километрах от Великого озера. Там ужасающее количество змей, поэтому мало кто может позволить себе прогулку по этой местности. Но теперь о главном. Нартрид планирует выкрасть старика Ларса. Они там полагают, что Ларс может что-то помнить о Красном подземелье. Как по мне, так это совершеннейшая глупость. Мои люди ищут мифическое Красное подземелье уже два годовых цикла. Результатов нет. Тем не менее мы не должны позволить этому лестифару совершить задуманное.

В дверь постучали и в покои быстро вошёл Вильрикс, невысокий неприметный фаронит с редкой седой бородой.

– Прошу простить, Правитель. Я Вильрикс. Боюсь, что нам нужно поговорить наедине. У меня для тебя плохие вести. Твой сын в опасности.

80.
– Удивительное сходство! – всплеснув руками, матушка Монария ещё раз посмотрела то на Ларсму, то на могучего Альниса. – Нос, брови, лоб...

– Когда я была моложе, сходство было ещё больше, – Ларсма обняла Альниса и вытерла передником повлажневшие глаза. – Я довольна своим сыном.

Савейна критически посмотрела на Альниса и улыбнулась. – Немного великоват, но он же мужчина. Надеюсь, мы поладим. Как думаешь, Альнис?

– И я рад. Очень неожиданно и очень здорово! Конечно же мы поладим! Я познакомлю тебя со своей женой. Она тебе понравится. А теперь нам нужно помочь Теолу. Есть идеи?

– Нам не поднять Теола втроём по ступеням. Это очевидно, – Сайдар посмотрел на Альниса и передал ему свою рогатину. – Возьми. Там много змей. Я за всеми не услежу. Так вот. Идея такая. Нужно соорудить две прочных треноги, взять с собой длинное бревно, кусок шкуры тарха, которого я сегодня освежевал, и прочные верёвки.

– С треногами, верёвкой и бревном всё понятно. А зачем шкура тарха? – Альнис взял рогатину и сдвинул задвижку. – Надеюсь, исправна?

– Конечно. От этой рогатины зависит моя жизнь на охоте. А шкура нужна для смазки. У тархов очень толстая жировая прослойка. Теола повёзем на двух аланхарах, натянув между ними сеть. И одного из них придётся вывести по ступеням в зал с саркофагами. Ну, а дальше – как получится.

– Неплохо, – Савейна одобрительно посмотрела на юношу. – Предположим, мы с помощью аланхара поднимем Теола в зал. Думаю, что поднимем. А как мы положим его в саркофаг? Крышки открываются примерно минут на десять. Треноги на саркофаге не установить. Что скажешь, Альнис?

– Мне сложно о чем-то говорить. Вы были в зале, а я нет, – Альнис выключил рогатину и вложил её в чехол, поданный ему Сайдаром. – Сайдар всё верно придумал. Один из нас страхует подъем внизу, один сверху, а Савейна будет при аланхаре. Важно, чтобы животное не испугалось.

– Тогда за дело. Сайдар, ты же помнишь, где вход?

– Конечно! Я оставил метку на стволе бранги, – Сайдар о чём-то задумался на мгновение и посмотрел на камень Савейны. – Если Теол закрыл металлическую дверь в тоннель, а он наверняка её закрыл, нам не зайти.

– А ведь действительно!

– Вы можете добраться до зала с саркофагами и по подземной реке из моего жилища, – Ларсма помешала большой деревянной ложкой стряпню в котле, из которого торчал большой кусок мяса океаке. – Хотя, нет, не можете. Аланхары слишком велики и не любят воду.

– Послушай, Савейна, может, пришло время для твоего оружия, которым ты порезала тархов? Хотя, признаюсь, я так и не понял, как оно работает.

– Ты копался в моей сумке?!

– Ты что! Придумала тоже. После того, как Ларсма вынула из тебя ту металлическую штуковину, я перенёс тебя в комнату и положил на кровать. Вот тогда этот предмет и выкатился из сумки. Я только посмотрел. Поправил крышечку с тупого конца, поскольку она немного отошла, и сразу же положил обратно.

Савейна быстро запустила руку в сумку и достала наконечник посоха Великой Провидицы.

– Вот тут, – Сайдар показал пальцем на крышку на тупом конце наконечника. – Крышка не закрывалась, поскольку её нужно было вращать. Я сначала начал вращать не в ту сторону и крышка отошла совсем. Под ней, по кругу, размещены шесть синих шестигранников. И всё. Я приставил крышку и начал вращать в обратную сторону. Как видишь, всё на месте.

– Если ты что-то сломал, я порежу тебя на куски твоим ножом для змей! – Савейна выскочила из зала, но уже через минуту вернулась. – Тебе повезло, змеелов, – Савейна протянула наконечник покрасневшему Сайдару. – Открути ещё раз. Посмотрим, что это за шестигранники. Возможно, это такие же голубые кристаллы, которые Патстиан приносил Ларсме?

Сайдар несколькими осторожными движениями открутил крышку и подал наконечник Ларсме.

– Да, ты права. Это они. Кристаллическая форма энергии, – Ларсма осторожно подхватила ногтями один кристалл и вынула его из гнезда. – От него почти ничего не осталось. Нормальные кристаллы те, что приносил Патстиан, они все, как один, были длиной не меньше двух сантиметров. Видимо, энергия при включении всё же расходуется очень интенсивно. Тебе нужно обязательно иметь при себе эти кристаллы про запас, – Ларсма порылась в больших накладных карманах своей юбки и достала из одного из них кожаный мешочек. – Вот держи. Спрячь поглубже от любопытных глаз. И да поразит меня плазмоид, если я знаю, как все эти кусочки наших судеб сложились в одну мозаику! Удивительно. Я ведь когда-то соврала Патстиану, что о кристаллах мне рассказала Касэлла. Кристаллы мне приснились, когда я была ещё совсем юной девушкой. И это удивительно. А сейчас всем нам нужно поесть. Матушка Монария пошла к молочнице за лепёшками и нектаром.

– Мы так и не решили, что будем делать, если окажется, что дверь в тоннель закрыта? – Сайдар снял с крючка котёл с варевом и поставил его на стол.

– Не знаю. Резать дверь нельзя, – Савейна положила наконечник в сумку, села за стол и достала из миски деревянную ложку. – Для начала попробуем хотя бы доехать с Теолом до этой двери.

81.
Нартрид ещё раз проверил ремни на седле и подозвал к себе сына Ристиса.

– Ты можешь остаться, если хочешь. Думаю, у нас с Олвином вполне достаточно сил для того, чтобы освободить твоего отца и старика Ларса. Тебя наверняка уже ищут и твоё появление в Северном поселении может стоить тебе жизни.

– Я не боюсь умереть, Нартрид.

– Так ведь никто и не сомневается в твоей храбрости. Не всякий воин может перейти в одиночку долину Майрут и остаться в живых. Тем более, пешком. Ты настоящий мужчина, Энкурит. Твой отец вырастил достойного фаронита. Оставайся. Здесь пригодятся твои руки и твои глаза. Я прикажу поставить тебя в караул на дальних подступах. Это хорошая школа для юноши. Что скажешь?

– Это приказ?

– Хорошо. Если ты так дорожишь своей честью, то считай это приказом. Ступай. Я сейчас распоряжусь. И позови, пожалуйста, Олвина. Он слишком долго собирается. Нам предстоит неблизкий путь.

Проводив юношу взглядом, Нартрид вернулся к своему аланхару и проверил содержимое карманов на крыльях седла. Удостоверившись, что всё необходимое на своих местах, он опёрся спиной о седло и задумался.

«Ведь всё же странно, что такие чистые души, как, к примеру, у этого юноши или у его отца не были при рождении захвачены ноидами. Никогда не задумывался над этим. А ведь напрасно... Принято думать, что ноидам безразлично, в какое тело вселяться. Лишь бы это тело не имело врожденных физических и умственных дефектов. В таком теле жить не комфортно. Казалось бы, да. Логично. Но почему юноша не инфицирован? И таких примеров, как Энкурит и его отец, десятки, если не тысячи по всему каньону. Было бы интересно разобраться в этом вопросе по возвращении».

– О чём задумался, друг? – в пещеру, в сопровождении Исарена и Тильвида, зашёл, увешанный оружием, Олвин. – Зря беспокоил юношу. Я уже выходил. Эти мужи высказали пожелание поехать с нами.

– Что я могу сказать, – Нартрид развернулся и пожал молодым воинам руки. – Опытные шпионы всегда в цене. Что удалось разведать на этот раз, Исарен?

– Практически ничего. Мы вынуждены были вернуться. И, если честно, мне уже давно кажется, что все эти разговоры о Красном подземелье не более чем миф.

– Может быть, миф, а, может, и нет. Глядя на некоторые устройства, доставшиеся нам в наследство, нет-нет, да и задумаешься...

– Олвин успел рассказать нам о том, что Линлоф на самом деле оказался врагом. В каньоне знали о каждом нашем шаге. Это ужасно. Я бы сейчас с удовольствием содрал с него шкуру.

– Всему своё время. У тебя всё?

– Ещё вот что. Думаю, это очень важно.

– Говори.

– В каньон мы отправились вчетвером. Мы с Тильвидом немного отстали, поскольку захромал мой аланхар. Проезжая большой зал, Фарсимир и Колигор обратили внимание на пролом под аркой. Что-то было не так. Остановившись, решили посмотреть и были атакованы неизвестными. В бессознательном состоянии довезены в сетке практически до водопада и оставлены там. А напавшие скрылись на одном из аланхаров.

– Не думаю, что это был кто-то из лестингов. Но в то же время, они всё же вышли к водопаду, – Тильвид взял аланхара Нартрида под уздцы.

– Почему же? Пример Линлофа перед глазами. Впрочем, если это были чужаки, то они могли и догадаться. Но после бегства Линлофа, это уже не важно. Сифон вскоре будет заблокирован как с той, так и с этой стороны... У вас полчаса на сборы. Всем взять по сменному аланхару и ещё четыре аланхара для Ларса и Ристиса. Еду на два дневных цикла. То же с водой. Оружие, верёвки и активаторы. А удача, я надеюсь, всегда с нами...

82.
Под вечер, дважды сменив аланхаров, Нартрид и его спутники преодолели весь путь от Голубых гор до каньона по наклонному тоннелю и, придерживая аланхаров, въехали в зал. Услышав далекое ржание, путники достали оружие и Тильвид, подсвечивая себе путь активатором, осторожно направил аланхара в боковой тоннель, ведущий к водяному сифону.

– Если увидишь Линлофа, не убивай его. Бежать ему некуда, – Нартрид спешился и подвёл своего аланхара к стене, слева от наклонного тоннеля. – Уверен, что всех вас ждёт сюрприз. Но давайте подождем Тильвида.

Тильвид вернулся на удивление быстро, ведя за собой на поводу испуганного и ослабевшего аланхара.

– Линлофа там нет. Он убил второго аланхара и освежевал его до половины.

– Видимо, он так спешил, что не взял ночную одежду. И что-то пошло не так, раз второй аланхар остался в тоннеле.

Олвин тоже спешился, насыпал в свой стеклянный колпак семян молочного дерева из кармана седла и поднёс колпак к морде испуганного животного. – Ешь. Успокойся. Всё уже позади. Представляю, что он пережил в полной темноте рядом с убитым товарищем.

– Думаю, аланхар сбросил Линлофа, когда тот облачился в снятую шкуру, и взобрался на него. Будем надеяться, что шпион всё же добрался до Северного поселения живым. А теперь, если ты закончил с кормлением, внимание, – Нартрид нагнулся к полу у самой стены и, найдя неприметный бугорок, нажал на него. В глубине стены тут же заработал механизм, огромная плита сдвинулась с места и медленно ушла внутрь массива.

– Что это? – Тильвид спустился с аланхара и, не выпуская из рук поводья, подошёл к открывшемуся проёму. – Куда ведёт этот тоннель? Или это не тоннель?

– Не тоннель. Это колодец, ведущий в пещеру Красной Кошки, – Нартрид снял с пояса активатор и открыл заслонку.

– О, боги!!! Колодец глубиной в шесть километров?! – Исарен зашёл в проём и поднял вверх плазмоид. – Но зачем мы здесь? Я не вижу корзины.

– А её нет, – Нартрид поставил активатор на максимум. – Есть металлическая платформа, которая движется по винтовым пазам, прорезанным в стенках этого колодца. Много лет назад, когда я вынужден был скрываться в Пещере Красной Кошки у Великой Провидицы, я долгое время отказывался верить, что подобное возможно. Пока однажды, втайне от Провидицы, не спустился вниз в этот зал. Скажу честно, я не знаю, как работает эта платформа и что заставляет её двигаться вверх и вниз. Я только знаю, как привести её в движение. Поскольку кто-то должен остаться внизу с аланхарами, предлагаю остаться тебе, Олвин. Ты самый тяжёлый из нас. Мы же хотим подняться, а не зависнуть где-то на полпути? Что скажешь?

– Мне твой план не очень нравится, но делать нечего, – Олвин тоже зашёл в проём и встал на металлическую площадку. – Ты прав, Нартрид. Я могу навредить. Платформа подо мной просела.

– Тогда так и решим, – Нартрид вышел в зал, снял с пояса верёвку и начал поочередно продевать конец верёвки в уздечки аланхаров. Покончив с этим, Нартрид передал верёвку Олвину, отстегнул от седла бухту побольше и зашёл в проём. – Время дорого. Заходим на платформу. Оружие держать наготове. Я не знаю, кто сейчас хозяйничает в пещере Красной Кошки. Но было бы лучше для всех, если бы мы там никого не встретили.

83.
– Это здесь, – Сайдар потянул за поводья и остановил аланхара. – Заросли кустарника ронго. Теперь направо вдоль ручья и метров сто вглубь. Альнис, запусти рогатину. Здесь небезопасно. Туриканы наверняка нет, поскольку они не селятся в местах, где был убит их сородич, но здесь полно и других, не менее опасных тварей.

– Хорошо, – Альнис достал рогатину из чехла и отодвинул задвижку. – Можем ехать. Мы держим в поле зрения землю, а Савейна – небо.

Поравнявшись с местом, где Сайдаром была убита рогатая змея, аланхары заволновались и ускорили ход.

– Чутье у животных какое... – Сайдар легонько похлопал своего аланхара по шее и, заметив угловым зрением поднимающуюся из-за куста сикуриану, мгновенно активировал халспер и снёс волновым импульсом змее голову, прежде чем та определилась с направлением смертоносного плевка. – Потрясающе! Вы видели?

– Ты о своей реакции? – Савейна дотянулась до Сайдара и похлопала его по спине. – Или о работе халспера? Вот, вижу. Здесь у нас получилась стычка с тархами и я потеряла камень. Трупы съедены, а груда «ненастоящих камней» на месте. Как думаешь, змеелов, аланхары пойдут на «камни» или придётся им завязывать глаза?

Аланхары на «камни» не пошли. После двух неудачных попыток аланхарам действительно пришлось завязать глаза и только после этого все животные были переведены по другую сторону «псевдокамней.»

– Что это было? – Альнис спрыгнул с аланхара и посмотрел назад. – Изнутри это марево тоже не отличить от настоящих камней! А ведь я прошёл сквозь них, как сквозь дым...

– Все вопросы к Теолу, но он сейчас вряд ли ответит, – Сайдар тоже спешился и подошёл к запертой металлической двери. – Как я и предполагал. Закрыто. Что будем делать, Савейна?

– Думать.

– У нас мало времени, – Сайдар подошёл к двери и внимательно посмотрел на неглубокую квадратную нишу с шестью небольшими значками по центру. – Возможно, вот эти знаки как-то нам помогут?

Савейна тщательно осмотрела дверь и подошла к Сайдару.

– Да, интересно. Знаки из ретдонита. Норлуны не поскупились. Очень редкий камень, – Савейна на несколько мгновений задумалась. Шесть знаков. Попробуй надавить на один из них.

Сайдар осторожно протянул руку и попробовал надавить на знак.

– Нет, ничего не происходит, – он прошёлся пальцами по остальным знакам и посмотрел на Савейну. – Ничего. Шесть знаков. Представь, сколько вариантов выбора получится. А время идёт.

– Я знаю! Но мы не можем разрезать эту дверь. Просто потому, что этим мы погубим тех, кто нам доверился. Притом, я даже не знаю, можно ли вообще лучом резать металл. Альнис, других идей нет?

– У меня нет. А по подземной реке мы бы точно не достигли цели.

– Тогда так, – Савейна посмотрела на Сайдара. – Думаю, у нас нет другого выхода. Ты на минуту «включаешь» Теола, я спрашиваю у него, как попасть в тоннель и ты его сразу «выключаешь».

– А если он не «включится?»

– Тогда будем думать ещё.

– Хорошо, – Сайдар достал нож, подошёл к Теолу, лежащему в сетке, натянутой между двух аланхаров, и убрал саван с его головы. Осторожно отвернув в стороны куски кожи на макушке, просунул лезвие ножа в щель между металлическими створками, поддел лезвием одну из них и кончиком лезвия нажал на крохотный стеклянный выступ внутри головы. – Готово. Огонёк загорелся, но он почему-то не красный, а зелёный.

Савейна взобралась на аланхара, дотянулась до Теола и взяла его за руку.

– Теол, ты слышишь меня? Проснись. Мы не можем попасть в тоннель.

– Вот, теперь огонёк красный! – Сайдар протянул руку и дотронулся до виска Теола. – Пульсирует, но очень слабо. Спрашивай ещё.

– Я слышу, – Теол приоткрыл глаза и посмотрел на Савейну. – Моя вина. Чтобы попасть в тоннель, нужно приложить пальцы к знакам в нише. Тремя пальцами левой и тремя пальцами правой руки. Одновременно. Чтобы закрыть дверь, нужно прикоснуться к двум средним знакам. И тоже одновременно. А теперь выключите меня! Немедленно!

От неожиданности Сайдар выронил нож, но мгновенно сориентировался и нажал на огонёк пальцем. Огонёк тут же погас, а Теол, глубоко вдохнув, медленно закрыл глаза.

– Мне все эти дни кажется, что я сплю. Так всё это необычно, – подняв нож и вытерев его, Сайдар осторожно вернул створки на место, быстро прикрыл их кусками кожи и завернул голову Теола в саван.

– Что же, давайте попробуем, – Альнис, подошёл к двери и несколько раз прикоснулся пальцами к светящимся знакам. – Странно, но ничего не происходит.

– Пробуй ещё! – Савейна соскочила с аланхара и подбежала к Альнису. – Он же сказал одновременно! Как ты нажимаешь! И у тебя слишком толстые пальцы. Дай я.

Решительно отстранив юношу, Савейна внутренне собралась и прикоснулась руками к значкам. Но дверь не шёлохнулась. Бросив взгляд на иронично улыбающегося Альниса, Савейна сделала ещё одну попытку, потом ещё одну. Наконец, после четвертой попытки, массивная дверь дрогнула и медленно поползла влево.

– Так у кого из нас пальцы не в порядке? – Альнис, смеясь, вернулся к аланхарам, взял в руки поводья и осторожно завёл аланхаров в тоннель.

– Тем не менее я открыла, – Савейна сняла с пояса активатор и открыла задвижку. – Даже активатор иногда не сразу запускается. А тут такая громадина. Я пойду вперёд. Думаю, одного плазмоида будет достаточно.

– В таком случае я тоже попытаю удачу. Закрою дверь изнутри, раз вы оба уже заняты, – Сайдар сосредоточившись, прикоснулся пальцами к значкам с обратной стороны двери. Как ни странно, на сей раз дверь сразу же отреагировала на прикосновение и начала закрываться. – Вот так! Точность – друг змеелова! У бедного сита получилось с первого раза!

– Надеюсь, хвастовство не самое сильное твоё качество? – Савейна повернулась к Сайдару и подняла вверх активатор. – Хотя, должна сказать, что твоя реакция на змею меня впечатлила. Случись что, за свою спину я спокойна, – Савейна посмотрела на Альниса. – Ты можешь кое-что для меня сделать?

– Что именно?

– Мне нужен живой тарх. Стойте! – Савейна остановилась и прислушалась и посмотрела на Альниса и Сайдара. – Вы слышали? Какой-то странный скрип впереди.

Альнис пожал плечами и развел аланхаров в стороны, чтобы натянуть сеть. – Ничего не слышу. Наверное, тебе показалось. А зачем тебе живой тарх?

– Ларсме удалось достать из моей шеи одну штуку, которая должна была контролировать мои действия, – Савейна ещё раз прислушалась и пошла вперёд. – Хочу её активировать и зашить под кожу тарху. Интересно, как будет реагировать на этот мой обман система. Заметит подмену или нет.

– Не понимаю, о чём ты. Что такое система? Может, поделишься?

– Савейна умеет разговаривать с богами Аланы, – Сайдар поравнялся с Альнисом и кивнул на идущую впереди Савейну. – Я был свидетелем того, как она целый час сидела на потухшем очаге с дурацким колпаком на голове и молчала.

– В следующий раз, дурацкий колпак наденешь ты, – Савейна засмеялась и ускорила шаг.

– Зачем?

– Чтобы система сломалась.

Пройдя с десяток метров, Савейна вдруг остановилась на полушаге и подняла активатор вверх. – Ну, вот. Теперь понятно, что это был за скрип. Мужчины, у нас снова проблема...

84.
– Говори, Вильрикс. Здесь нет лишних ушей. Но я тебя не знаю. Ты из какой касты?

– Я норменг.

– И что делает норменг в Северном поселении? Служба царице Алиастре не прельстила тебя? Или твоё пребывание здесь и есть твоя служба царице?

– Ты очень мудр, Зиртрикс. Не могу отрицать. Я состою на службе у царицы Алиастры. Но я здесь не для того, чтобы вредить тебе или твоему народу. Полагаю, у тебя тоже есть свои глаза и уши в Царстве Трёх Столбов...

– Хорошо. Говори, с чем пришёл.

– Некоторое время назад я встречался с гонцом от царицы. Твой сын пытался надругаться над прислугой Алиастры. И был схвачен на месте совершения преступления. Вне всяких сомнений, ему грозит смерть. Закон есть закон. Однако царица не желает смерти твоему сыну и предлагает обмен.

– Чего хочет Алиастра?

– Царица Алиастра обещает отпустить твоего сына, если ты доставишь в Царство Трёх Столбов лестинга по имени Ларс.

– Но он мой лекарь. Никто не может лечить мою болезнь лучше, чем этот старик. У царицы проблемы со здоровьем?

– Это её условие, Зиртрикс.

– Как интересно, – Козарус подошёл к окну и бросил взгляд на каньон. – Все хотят старого Ларса. Твоя царица, норменг, настолько глупа, что поверила в сказку о Красном подземелье? Нет никакого подземелья. Его не существует. И какое отношение имеет к этому полоумный лекарь, которого не убили только из-за его умёния лечить припадки?

– Не знаю, о каком Красном подземелье ты говоришь, Козарус. Я знаю только то, что мне дозволено знать. Но смею тебя заверить, царица Алиастра совсем не глупа. Ты же не хочешь получить голову своего брата?

– Было бы справедливо, норменг, если бы царица сначала получила твою голову, – Зиртрикс поднялся с кресла и вплотную подошёл к Вильриксу. Если мой сын совершил преступление, он, несомненно, должен за это ответить. Тем более что он уже давно принимает решения самостоятельно. Однако мне кажется, царица решила сыграть со мной в некую игру и по своим правилам. Я хорошо знаю своего сына. Я считаю большой глупостью с его стороны обращение за помощью к твоей царице. Но он бы никогда не сделал ещё большую глупость, в которой его обвиняют... И здесь мы можем поступить следующим образом. Я предлагаю на время забыть о Ларсе и сосредоточиться на войне с лестингами. Вновь открывшиеся обстоятельства позволяют мне думать, что победа будет более лёгкой и на этот раз окончательной. Поэтому я сохраню тебе жизнь. Ты можешь идти. Передай мои слова своей царице. И, разумеется, я рассчитываю на её ответ. А ещё на мудрое и взвешенное решение в отношении моего сына. Ступай.

Когда за норменгом закрылась дверь, Зиртрикс вернулся в кресло и надолго задумался.

– Напрасно ты его отпустил, Зиртрикс, – Моркан с трудом поднялся с камня, подошёл к столу и налил в бокал воды. – Алиастра в любом случае сделает так, как задумала. Даю голову на отсечение, что она сама поведёт войска на лестингов, а после развернётся и пойдёт на нас. Ей не нужны союзники. За десять годовых циклов количество норменгов увеличилось вдвое. Они уже не могут жить грабежами соседей, поскольку все соседи, кроме лестингов и лурнитов, или давно уничтожены, или перекочевали в места столь отдаленные от Царства Трёх Столбов, что до них просто не добраться. И она пойдёт на нас. В каньоне есть вода и еда. То, ради чего она готова будет убивать нас. К тому же, есть ещё и Южная стена каньона. И масса фаронитов, живущих по ту сторону, в южной части Фароны.

– Всё что ты сказал, Моркан, интересно. Очень. Но советую тебе поберечь голову. Не всё так однозначно плохо. Если Алиастра решится на поход, в чём я очень сомневаюсь, завоевать Северное поселение с наскока не получится. Они могут сколько угодно долго толкаться у края каньона. Но, чтобы достичь своей цели, Алиастре необходимо будет отрезать нас от воды и пищи. А сделать это, не спустившись в каньон, невозможно. Полагаю, нам стоит подумать над тем, как усилить ворота, ведущие на поверхность, сделать ловушки перед ними и попытаться разобраться с тоннелем, о котором говорил Линлоф.

– Алиастра не посмеет на нас напасть. Да и зачем? – Линлоф устало поднялся со скамьи. – Разграбив поселения лестингов в Голубых горах, она может спокойно просуществовать как минимум пять-шесть годовых циклов. У нас есть запас времени, чтобы подготовиться. С твоего позволения, Зиртрикс, я пойду. Мне нужно привести себя в порядок.

– Иди, – Зиртрикс провёл Линлофа долгим взглядом и, когда тот закрыл за собой дверь, повернулся к Козарусу. – Прежде чем ты отправишься в каньон, я бы хотел попросить тебя доставить Ларса в каземат на втором уровне. А вместо Ларса посадите в клетку похожего на него старика. Там ведь только один выход и у лестингов, если они всё же попытаются проникнуть в поселение, не будет возможности отступить без потерь. Это отличная ловушка. Я хочу поймать Нартрида и бросить в яму к Силту.

85.
– И, правда, проблема! – Сайдар подошёл к Савейне и присвистнул. – Открыт ложный тоннель, – Сайдар прошёл вперёд, подсвечивая себе активатором к каменной стене, перегораживающей тоннель. – Объясни Альнису, в чём дело.

– Да, хорошо бы объяснить, – Альнис подвёл аланхаров к Савейне и показал рукой на тоннель справа. – Я вижу справа тоннель. Что не так?

– Настоящий тоннель, ведущий в зал с саркофагами, не сворачивает до самых ступеней. А это ловушка. Как нам объяснил Теол. На самом деле стена, которую мы видим перед собой, была справа и закрывала ложный тоннель. Как её поставить на место я не знаю.

 – В прошлый раз мне определённо повезло, – Сайдар обошёл поворотный блок по всей длине и бегло ощупал стены. – Тогда что-то здесь не сработало и я прошёл в зал с саркофагами без приключений. Что будем делать, Савейна?

– А ты что предлагаешь?

– У тебя есть наконечник посоха. До сего момента ты опробовала его на тархах.

– Когда я выбегала в посёлке из твоего жилища, я срезала ветку на бранге.

– Ну вот. Теперь очередь за камнем. Мы ведь хотим доставить Теола наверх и положить в саркофаг?

– Хорошо. Но вам обоим придётся встать позади аланхаров и отвернуться.

– Да без проблем, – Сайдар и Альнис взяли аланхаров за поводья и развернули их хвостами к поворотному блоку.

Проследив за юношами, Савейна достала из сумки наконечник, выдохнула воздух и, направив наконечник на блок, сжала пальцы. Ударивший с конца наконечника синий луч упёрся в камень, мгновенно оплавляя его, и врезался вглубь. Спустя несколько мгновений Савейна скорее почувствовала, нежели увидела, что луч прожег камень насквозь и начала медленно поднимать руку вверх, доведя луч до свода тоннеля. Слегка врезавшись в него, она разжала пальцы и, опустив руку, снова запустила луч для того, чтобы внизу дорезать камень до пола. Когда красная полоса расплавленного камня появилась на полу, Савейна разжала пальцы и, подув несколько раз на слегка разогретый наконечник, положила его в сумку.

– Готово! Разворачивайтесь. Можно смотреть. Теперь требуется ваша сила. Я разрезала камень. Просто дух захватывает! Было бы здорово ещё и понять, как это работает!

– А я хочу хотя бы увидеть, как это работает! – обиженный Сайдар передал Савейне поводья, подошёл к камню и, что есть силы, налёг на него плечом. – Знаешь, как это называется? Я тебе скажу. Это называется недоверие. Что ты там говорила о своей защищенной спине, за которую ты спокойна? Впрочем, я это переживу. И, кажется, ты неправильно порезала камень. Нам его не сдвинуть.

– Что значит: неправильно? От пола и до самого свода!

– Нужно было прорезать камень ещё и параллельно полу, но под углом. Чтоб камень сам упал на ту сторону. Поняла как?

– Он прав, Савейна. В этом случае камень просто съедет сам с себя вперёд и нам останется его слегка подтолкнуть. Думаю, камень не слишком толстый и мы сможем преодолеть это препятствие. Разворачиваем аланхаров, Сайдар. Время не терпит.

Как и ожидалось, проблем с доставкой наверх Теола не возникло. И даже камень, отрезанный Савейной так, как предложил Сайдар, упал самостоятельно. Проблема возникла с аланхарами. Ни один из них не желал подниматься по узким ступеням вверх. Аланхару, на котором ехала Савейна, после нескольких неудачных попыток завязали глаза и, с трудом, ступенька за ступенькой, вывели испуганное животное наверх. Без надежды спустить его вниз этим же путем...

Когда над Теолом закрылась крышка саркофага, Савейна, чтобы унять дрожь в ногах, опустилась рядом с Сайдаром на пол и взъерошила парню волосы.

– Не сердись, змеелов. Если бы я тебе не доверяла, ты бы вряд ли сидел сейчас рядом со мной в этом зале на этом полу. Стыдно признаться, но у меня ноги дрожат от напряжения, – Савейна сделала паузу и добавила уж совсем примирительным тоном. – Ты здорово помог, на самом деле. Без тебя мы с Альнисом не справились бы. Мир?

– Ладно. Мир. Ты мне лучше скажи, как мы будем спускать аланхара вниз.

– Вот-вот, – Альнис присел на корточки рядом с Савейной. – Вниз он точно не пойдёт. Я знаю этих животных. Они не умеют ходить по ступеням вниз.

– Вы же не намекаете на то, что его нужно убить?

– Нет, но я пока не вижу, как решить эту проблему по-другому, – Сайдар тоже вскользь посмотрел на Савейну и тяжело вздохнул. – У нас нет ночных костюмов, а через пару часов Нирис покинет каньон. Конечно, можно переночевать и в зале. Здесь тепло, светло. А ещё, когда начнет поступать свежий воздух и крышки откроются, можно будет взобраться на аланхара и посмотреть, что находится в других саркофагах.

– Неплохая идея. Альнис, ты выйдешь из тоннеля самостоятельно? – Савейна подняла глаза. – Нужно доставить оставшихся внизу аланхаров в посёлок. И успокоить матушку Монарию и Ларсму. У нас ведь всё получилось.

– А как же вы?

– А мы поищем другой выход.

– Ты думаешь, он есть?

– Должен быть. По крайней мере, в зале с кристаллом всегда довольно холодно. А ночью особенно. Значит, воздух снаружи легко проникает в зал. Вот мы и попробуем разобраться, как это происходит. Давай, иди. Мы справимся. Верно, Сайдар?

– Без проблем. Я только пересыплю из карманов сёдел семена для нашего аланхара и заберу еду для нас. Поев, аланхары становятся заметно покладистей. Как, впрочем, и я...

86.
В пещере Красной Кошки царил полумрак. Когда плита, закрывающая подъёмник, бесшумно встала на своё место, Нартрид осмотрелся, подошёл к входу и осторожно выглянул наружу. Перед пещерой и на той стороне, за мостиком, никого не было. И только справа от входа на камнях лежали высохшие остатки подношения Великой Провидице.

– Всё нормально, – Нартрид обернулся к Исарену и Тильвиду и поманил их рукой. – Можем выдвигаться. В дальние казематы есть два пути. Один вам известен. Но мы с вами уже наверху. На этот случай есть другой путь. О нём никто не знает. Это заброшенный лаз под старой крепостной стеной. Вход в древние выработки. По ним можно дойти до новых тоннелей поселения незамеченным. По этим забытым выработкам мы с Олвином планировали сбежать из заточения. Один из тоннелей проходит под нашей клеткой. Но в ночь перед казнью, Олвина и меня перевели на второй уровень, и пришлось взламывать дверь клетки, убив при этом троих охранников. Сейчас же нам придётся преодолеть километр по открытой местности. Надеюсь, нас никто не заметит. Бегун, конечно, из меня никакой, но иначе нельзя. Вы готовы?

– Разумеется, Нартрид, но не думаешь ли ты, что отныне Линлоф наверняка считает делом чести твою поимку? Зная, что ты непременно захочешь вытащить Ларса из клетки, он и Зиртрикс попытаются сделать всё возможное, чтобы этого не произошло, – Исарен присел на кучу одеял в центре пещеры, быстро снял сапог и вытрусил из него маленький камушек. – Неужели никто не знает о старых выработках?

– Не думаю. Я прожил в этих выработках почти десять годовых циклов, время от времени спускаясь в каньон за продуктами и одеждой. И ни разу не встретил в этих лабиринтах ни одной живой души. Кроме Рунии. Матери Савейны. Но, в любом случае, осторожность не помешает. Ты прав в том, что они нас ждут. Однако у нас есть преимущество перед ними. Очень серьёзное преимущество.

– Какое?

– К покоям Зиртрикса подведен древний вентиляционный колодец. Поэтому, если нам повезёт, мы сможем услышать много полезного для себя.

Покинув пещеру Красной Кошки, Нартрид с двумя шпионами осторожно перешёл через шаткий мостик и, поднявшись по тропе до зарослей кустарника, почти бегом устремился к развалинам старой крепости. То и дело поглядывая под ноги и в небо, опасаясь змей и тархов, все трое довольно быстро пересекли открытый участок пустыни и вскоре оказались у занесенных песком огромных камней, из которых некогда были сложены стены неприступной крепости, закрывающей подходы к внешним воротам Северного поселения. Пройдя вдоль крепостной стены несколько сот метров, Нартрид свернул влево в небольшой проход между каменными блоками, боком протиснулся между ними и нырнул в незаметный снаружи пролом в фундаменте, сложенном из каменных кубов колоссальных размеров.

– Всё. Пришли. Здесь начинается первый тоннель, – Нартрид повернулся к своим спутникам и снял с пояса активатор. – На входе в выработки, очень сильный сквозняк. Поэтому старайтесь держать активаторы сбоку, чтобы сорвавшийся плазмоид вас не обжёг.

Сквозняк в горловине пролома был действительно сильный. Несколько десятков метров пришлось двигаться спиной вперёд, чтобы не дать напору воздуха сорвать с активаторов плазмоиды. Дойдя до первой развилки, Нартрид уверенно свернул влево и по наклонному тоннелю быстро пошёл вперёд. Напор воздуха заметно поубавился и, следующие за Нартридом: Исарен и Тильвид тут же поставили активаторы на максимальную мощность.

– Здесь довольно неплохо, учитывая неимоверную жару наверху. И не холодно ночью, – Нартрид быстро прошёл через небольшой зал с разбросанными по полу кусками камней и снова свернул влево, в широкий тоннель с высоким сводом. – От этого места до поселения ровно восемьсот шагов. Потом по ступеням вверх и мы окажемся прямо под покоями Правителя Зиртрикса.

– А как мы попадём к клетке Ларса? – Исарен догнал Нартрида и пошёл рядом. Она же на третьем уровне.

– Для начала было бы неплохо послушать, чем сегодня озабочен Правитель. Если вентиляционный канал будет открыт. А что касается клетки Ларса, то нам придётся спуститься на два уровня вниз по выработкам и пройти около двух километров на запад. Не думаю, что для вас с Тильвидом это проблема.

87.
– Прости, отец. Я пришёл, сразу, как только смог. Спускался на первый уровень, – озабоченный Козарус быстро подошёл к постели Зиртрикса, присел на край постели и осторожно взял его за руку. – У тебя снова был приступ...

– Да, Козарус. Мне повезло. Беда застала меня в постели. В прошлый раз это случилось на ступенях, а в моём возрасте кости срастаются очень плохо. Крайне неприятная болезнь, – Зиртрикс замолчал и посмотрел на сына. – Это чудовищно, но в такие минуты я даже рад тому, что ты не мой кровный сын и у тебя нет и не будет такой проблемы. Хорошо, что Ларса накануне перевели на второй уровень. Через десять минут он уже был у моей постели. Что слышно внизу?

– Всё как обычно. В этот раз я спускался на первый уровень для встречи с ловцами паньеры одного из посёлков. На Среднем озере начала убывать вода. Они обеспокоены.

– Странно. Среднее озеро питается тремя реками. И ни одна река из него не вытекает. Что могло произойти? Обмелели реки?

– Думаю, что причина в структуре почвы каньона. Я сам чудом не погиб в образовавшемся под моими ногами провале. Масса воды могла продавить дно до провала под озером. Через несколько дней я уже смогу отправиться вниз на поиски символов власти Касэллы. Заодно навещу паньерщиков. А сейчас мне нужно идти. К тебе пришёл старейшина Моркан и Линлоф. Приказать, чтобы их впустили? Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Пригласи их. За разговорами забываешь, что ты болен. Козарус осторожно обнял Зиртрикса и вышел из покоев.

88.
– Это здесь, – Нартрид, тихо ступая, поднялся по ступеням на второй уровень и показал рукой на квадратное отверстие в стене. – Это и есть та старинная вентиляция, выходящая в покоях Зиртрикса, о которой я вам говорил, – он снизил голос до шепота. – Располагайтесь на полу. Будем слушать, а заодно и подкрепимся. Кто знает, как сложатся обстоятельства дальше.

– Просидеть десять годовых циклов в этих выработках сродни подвигу, – Тильвид опустился на пол и, не спеша, достал из сумки сушеное мясо океаке, завёрнутое в листья бранги.

– Да, здесь довольно безлюдно, – беззвучно засмеялся Нартрид, присаживаясь рядом. – Недалеко от этого места я оборудовал себе жилье в небольшом гроте естественного происхождения. Первое время я проникал в поселение через лаз на внешней стене каньона. Тогда я был молод и прогулка по узкому козырьку до лебедок, с помощью которых спускают корзины, не составляла для меня никакого труда. Зато эти прогулки длиной в шесть метров, очень хорошо тренировали нервы и выдержку, поскольку под твоими ногами шесть километров отвесной стены. И малейшая оплошность могла стоить тебе жизни...

– Надеюсь, мы поведем Старика Ларса не этим путем? – Исарен осторожно просунул голову в квадратное отверстие, посмотрел вверх и через секунду присел у стены, приложив два пальца к губам. – Мне послышались голоса наверху, – добавил он шёпотом.

89.
Помахав на прощание Альнису, Савейна вместе с Сайдаром сдвинули саркофаги, закрыв вход в зал и, покормив аланхара, присели на пол.

– И что дальше? – Сайдар достал из сумки еду и посмотрел на аланхара, аккуратно подбирающего с пола зёрна молочного дерева своими толстыми мягкими губами. – Нужно было всё же попробовать спустить его в тоннель.

– Ну да. Каждую секунду рискуя сорваться вниз или быть сброшенным им. Тебе же Альнис сказал, аланхары не умеют спускаться по ступеням, – Савейна разложила на сумке мясо, зелень и лепёшки. – Он поел, успокоился. Воду добудет из жировых мешков на спине. Сейчас наша очередь тоже поесть и успокоиться. Мы справились. Теол в саркофаге. Осталось найти выход из этого подземелья.

– Всего лишь... Даже если ты прорежешь своим лучом окно в стене, это нам мало поможет, поскольку мы находимся метрах в тридцати от земли, – Сайдар взял лепёшку и кусок мяса и начал, не спеша, есть.

– Посмотрим. За этим залом начинаются ступени, которые ведут к красному кристаллу. На стене справа я заметила выступ. Похоже, это рычаг, как и в тоннеле внизу, на который случайно нажала Ларсма. Нужно проверить, что там. Нам ведь должно повезти? Как думаешь, змеелов?

– Пока никак. Я ем. А когда я ем, я не думаю.

– Тоже верно. Тебе не кажется, что мясо сыровато? – Савейна посмотрела на Сайдара, увлеченно рвущего крепкими зубами красное мясо океаке и рассмеялась. – Я вижу, ты не зря просидел две луны в гнезде у тархов. Научился есть сырое мясо!

– Оно не сырое, – с трудом прожевав кусок, Сайдар вытер жирные пальцы о лист бранги и поджал под себя ноги. – Оно старое. Сит, у которого я обычно вымениваю шкуры на еду, часто подсовывает мне мясо старых животных, а нормальное отправляет наверх. Но сейчас, имея халспер, я смогу сам добывать таких океаке, каких захочу. Я поел и готов идти.

– Да, конечно. Пойдём. Лепёшки вкусные, – Савейна завернула еду в листья и подала Сайдару. – С идеей посмотреть содержимое саркофагов, наверное, придётся повременить. Они никуда отсюда не денутся. Если Альнису повезёт и он поймает тарха, я бы хотела всё же довести историю с металлическим шариком из моей шеи до логического конца. Прежде чем я снова попытаюсь пообщаться с системой. Ты же не против?

– А что я. Говори, куда идти, – Сайдар поднялся и взял аланхара под уздцы. – Что-то он нервничает.

– Видимо, чувствует норлунов в саркофагах. Они ведь живые.

Дойдя до противоположной стены зала, Савейна почти сразу нашла глазами выступ, нажала на него и включила активатор.

– Там темно. И не так тепло, как здесь.

– Сейчас день. Мы не можем замёрзнуть, даже если очень захотим. И в который раз хочется себя ущипнуть. Вот как? Как это работает? – Сайдар положил ладонь на уходящий в стену каменный блок и восхищенно поцокал языком. – Даже представить боюсь, насколько могущественны были твои предки!

– Ты прав. Действительно невероятно. Но для них, по всей видимости, это было обычным делом. Я бы тоже очень хотела знать, как это работает. Но лучше знать, как всё это можно повторить.

Когда каменный блок, закрывающий вход в зал с саркофагами, встал на место, Савейна, подсвечивая себе активатором, медленно пошла вдоль стены, скользя по ней ладонью.

– Выступ был где-то здесь. И он теплее, чем остальная стена. Я должна увидеть. Дальше уже начинаются ступени, – она подняла активатор вверх. – Смотри, какие они огромные. Великану Теолу они оказались в самый раз, а с аланхаром опять могут возникнуть проблемы. Вот! Кажется, вижу, – Савейна остановилась и поднесла активатор к левой руке. – Точно. Это здесь. Давай мне поводья, а ты включи свой активатор. Нужно больше света.

– Хорошо. Но давай меняться. Ты ведёшь аланхара, а я, на всякий случай, включу ещё и халспер и пойду вперёд. Кто его знает, что там, за этим блоком.

Нажав на камень, который действительно оказался слегка теплым, Сайдар подождал, пока блок уйдет в стену и, подняв вверх активатор, осторожно вошёл в тёмный квадрат.

– Это просто большой тоннель. С высоким сводом. Даже эхо есть. Заходим?

– Конечно. Давай посмотрим, – Савейна с аланхаром вошла в тоннель и тоже осмотрелась. – Если есть тоннель, то он должен где-то заканчиваться. По крайней мере, мы всегда сможем вернуться, – Савейна резко оглянулась, услышав позади себя негромкий шорох. Каменная плита, убравшаяся в стену, плавно вернулась на своё место.

– Я же ни на что не нажимала. Дверь закрылась сама.

– Ловушка захлопнулась, – Сайдар рассмеялся и посмотрел под ноги. – Интересно. Дверь закрылась, а пол подрагивает. Слышишь?

– Теперь да. Слышу.

Сайдар сделал несколько осторожных шагов вперёд, простукивая пол нижним концом халспера. – Что скажешь? Идем вперёд или всё же попытаемся разобраться с дверью? Вдруг это действительно ловушка.

– Если ты хочешь меня напугать, то напрасно стараешься. После истории со спуском в каньон, мне уже ничего не страшно. Пойдем вперёд, раз уж мы вошли. Аланхара необходимо вывести наружу. Животное ни в чём не виновато.

– Согласен. Тем более что этот аланхар единственный у моего соседа. Мне его точно нужно вернуть живым и невредимым. Кстати, ты не можешь спросить у своего камня, что это за место? И что там, на втором конце тоннеля? Признайся, странно, что дверь закрылась сама по себе.

– Сейчас попробую, – Савейна взяла камень в руку и, подождав, пока он наполнится голубым свечением, приложила его ко лбу и прикрыла глаза. Но ничего не произошло. Ни через минуту, ни через две она ничего не увидела. – Что-то не так. Ничего не вижу. Первое время, после того как Ларсма передала мне камень, я могла мысленно видеть, что происходит далеко от меня. Даже очень далеко. И без контакта с камнем. Я видела Патстиана, Козаруса. Я слышала, о чём они говорили. Я видела Родону. Сейчас же – ничего.

– Возможно, ты ничего не видишь потому, что Ларсма вытащила из тебя тот металлический предмет?

– Похоже на то. Сейчас камень для меня бесполезен.

– Не хочешь попробовать камень на мне?

– Не смешно. Ты же фаронит.

– Ну и что? Ты же не пробовала свой камень на фаронитах. Мало ли.

– Ладно. Закрой глаза, раз уж так хочется немного постоять в темноте, – Савейна достала камень и поднесла его к голове Сайдара. – Ты не лестифар.

В следующее мгновение, как только камень коснулся лба юноши, внутри камня словно что-то вскипело, голубое свечение мгновенно сменилось на багрово красное, а между лбом и камнем проскочил мощный разряд жёлто-голубой плазмы. Сайдар, коротко вскрикнув, без чувств повалился на пол...

90.
Зиртрикс с трудом поднялся с постели, набросил на плечи длинную, до пола, накидку из подшёрстка кайялов и уселся в кресло, предварительно нажав на педаль вентиляции под столом. Плотно закрытые круглые рамы не пропускали горячий воздух во внутрь его покоев, но воздух был горяч. Хотя до полудня оставался ещё целый час. Шум в голове почти прошёл, но измученные спазмами мышцы, время от времени продолжали непроизвольно сокращаться, напоминая о пережитом ночном кошмаре. И Зиртрикс уже в который раз подумал о том, что время, отпущенное ему богами, неумолимо подходит к концу... Тем не менее он не должен своим видом показывать, как он слаб. Даже прислуге...

Осторожно постучавшись, в покои неслышно просочились Моркан и Линлоф и, ритуально поклонившись, уселись на скамью.

– Я слышал, ночью тебя посещал Ларс, – Моркан прищурил хитрые глаза и посмотрел на подрагивающие руки Зиртрикса. – Твоя болезнь прогрессирует. Не пора ли созвать старейшин?

– Ты рано меня хоронишь, Моркан, – Зиртрикс скрестил пальцы и положил локти на подлокотники кресла. – Я на два десятка годовых циклов младше тебя. Болезнь не прогрессирует. Видимо, я переволновался, увидев лишившегося глаза Козаруса. Это всё мои нервы. Говори, с чем пришёл. Если с целью увидеть меня недееспособным, то напрасно беспокоил своё немощное тело, поднимаясь со второго уровня в мои покои. А с чем пожаловал ты, Линлоф?

– Я, собственно, по вопросу содержания Ларса под стражей. Сейчас клетка лекаря пуста.

– И что? – Зиртрикс нахмурил брови и повернул к Линлофу бледное лицо. – Старику обустроили комнату за моей опочивальней и надежно охраняют.

– То есть, твоя болезнь не прогрессирует, но лекаря перевели поближе, – пряча ухмылку в уголках губ, Линлоф принялся рассматривать свои ладони. – Ларс – это наш шанс поймать Нартрида. Лекаря необходимо запереть в клетке.

– Ты хорошо подумал, Линлоф, прежде чем сказать мне это? Ты принадлежишь к касте анисийцев. Ниже только ситы. Ты не справился со своей задачей в Голубых горах. У меня сложилось мнение, что ты преднамеренно ничего не делал. Тебе было не до развала армии лестингов изнутри. Мои шпионы регулярно докладывали о твоих частых ночных забавах с молодыми воинами. Ты мерзок, Линлоф, – Зиртрикс постучал деревянным молоточком по подлокотнику кресла, велел вошедшему слуге позвать двух воинов и, когда те вошли, продолжил. – В клетке Ларса будешь сидеть ты, Линлоф. Как долго, зависит от того, насколько быстро ты признаешь на общем вече свои ошибки, за которые другой давно уже был бы брошен в яму к Силту. Но, если тебя убьёт Нартрид, которого ты ждешь, я не стану горевать по этому поводу. Уведите его!

Когда взбешённого Линлофа увели, Зиртрикс посмотрел из-подо лба на старейшину.

– Тебе я тоже не советую забывать о прошлом. Твои проделки в пещере Красной Кошки старейшины могут истолковать как надругательство над богами. Я даже могу сам подбросить им эту мысль. Но тебя не бросят в яму к Силту. Он тебя не станет есть. Побрезгует. У тебя слишком старое мясо. Тебя сожрут тархи. Им всё равно, что жрать. Тебя или любое другое дерьмо. Можешь идти, Моркан. Береги голову. И когда будешь спускаться по ступеням, почаще оглядывайся. Возможно, позади тебя уже давно неслышно ходит твой нетерпеливый преемник...

91.
– Довольно неожиданно, – Нартрид вынул голову из вентиляционного канала и присел на пол.

– Ларс не в клетке. Он в комнате за спальней Правителя. Не уверен, что это намного облегчит нам задачу, так как идти в дальние казематы всё равно придётся за Ристисом. Я обещал его сыну, что вытащу отца. Вы готовы? Тогда – в путь.

Спустившись по ступеням на второй уровень, Нартрид уверенно свернул в невысокий тоннель справа и быстро пошёл вперёд, увлекая за собой Тильвида и Исарена.

– Клетка, в которой я сидел с Ристисом, находится практически в двухстах метрах от лаза, через который мы попадём в поселение. Сейчас нам предстоит по наклонной выработке спуститься на уровень вниз, а там по прямому тоннелю до лаза, – Нартрид на ходу снял с пояса бухту верёвки, прошёл ещё с десяток метров и остановился у развилки. Один тоннель сворачивал вправо, а второй резко уходил вниз. Передав свой активатор Тильвиду, Нартрид бросил один конец верёвки вниз, в наклонный тоннель, а на втором конце завязал петлю и набросил её на лежащий рядом с входом большой камень. – Подниматься придётся этим же путем.

– По ступеням было бы быстрее, – Тильвид первым ухватился за верёвку, завёл её себе за пояс и начал спуск.

– Посвети под ноги. Там есть небольшие выступы, – Нартрид взялся за верёвку вслед за Тильвидом и начал осторожно спускаться. – Скорее всего ступени предполагались, но по каким-то причинам не были вырезаны до конца.

Дождавшись Исарена, Нартрид завёл верёвку под стену и двинулся вперёд по просторному тоннелю, имеющему небольшой уклон вниз.

– В казематах и возле клетки Ристиса постарайтесь, по возможности, никого не убить. Обычно там стоят совсем молодые воины. Будет жаль, если кто-то из них пострадает, – Нартрид оценивающе посмотрел на шпионов и добавил. – Слишком много оружия. Молоты можно было оставить внизу, возле подъёмника. В ближнем бою от них мало пользы. Впрочем, не исключено, что нас там ждут. Если это так, то сгодится все.

Пользуясь уклоном тоннеля, Нартрид и его спутники довольно быстро преодолели два километра и вскоре подошли к большому валуну, закрывавшему вход в лаз.

– Это здесь. Помогите.

Отодвинув камень в сторону и, ещё раз проверив оружие, все трое выключили активаторы и по одному тихо просочились в узкий лаз, который заканчивался за деревянными кормушками в загоне для аланхаров. Осмотревшись и, стараясь не напугать животных, Нартрид и его спутники осторожно перепрыгнули через кормушки, отвязали троих аланхаров и спокойно вышли в центральный тоннель, освещённый установленными в нишах плазмоидами. Здесь уже можно было успокоиться и собраться с мыслями.

Благодаря тому, что движение в тоннеле было довольно интенсивным, Нартрид Исарен и Тильвид удачно слились с толпой таких же всадников и добрались до дальних казематов за считанные минуты без приключений. Однако на этом легкая прогулка закончилась. Напротив входа в казематы стояло шестеро вооруженных воинов и среди них Нартрид сразу же узнал своего бывшего надзирателя Эфрина. А Эфрин узнал в бородатом всаднике беглого смертника Нартрида.

Мгновенно приняв решение, Нартрид ударил аланхара по бокам каблуками сапог, выхватил плазменный нож и на всём скаку врезался в опешивших охранников. Исарен и Тильвид немедленно последовали за Нартридом и своими аланхарами разметали остальных воинов. Вихрем помчавшись по полутёмному коридору каземата, уставленному с обеих сторон ржавыми клетками, Нартрид за несколько секунд достиг клетки с Ристисом, мощным ударом молота сбил с двери запор и помог выскочившему пленнику взобраться на своего аланхара.

– Держись крепче, брат! Не дадим им опомниться! – развернув аланхаров, Нартрид и его спутники стремительно помчали к выходу, в надежде в такой же способ прорваться из казематов.

Однако на выходе их уже ждало не менее двадцати всадников, перекрывших им путь к отступлению. Передав молот Ристису, Нартрид, подбадривая себя и своих товарищей боевым кличем, не останавливаясь, вклинился в живой щит, яростно орудуя плазменным ножом. Сидящий позади него Ристис неистово отбивался от врагов молотом, с обреченностью загнанного зверя, не замечая ранений.

Не прошло и минуты, как каменный пол превратился в жуткое кровавое месиво из отрубленных рук, ног и, раздавленных аланхарами, изувеченных тел: Исарена, Ристиса и трёх воинов. А ещё через несколько мгновений всё закончилось и для Нартрида. Последнее, что он почувствовал, валясь от удара молота с аланхара на каменный пол, был хруст ломающихся ребер и резкую боль в сердце. Копьё прошило его насквозь. Его жизнь закончилась.

92.
...Сайдар, на минуту оставленный матерью без присмотра, резво выбрался из своего «гнезда», сложенного из скатанных в рулоны одеял, и быстро пополз к приоткрытой двери. Взобравшись на порог, он не удержался, откатился по горячим плитам на несколько метров от двери и, перевернувшись на спину, громко заплакал. Плиты действительно были очень горячи. Услышав плач сына, матушка Монария бросилась к двери, но было слишком поздно: огромный тарх, резко спланировав во двор жилища, схватил плачущего Сайдара и мгновенно исчез с ним в густой кроне бранги.

Высоко в воздухе два тарха ожесточённо сражаются друг с другом. В когтях у одного – испуганный кричащий ребёнок. Когти разжимаются и ребёнок камнем летит вниз... В какой-то момент сильные руки подхватывают ребёнка и... Сайдар, коротко вскрикнув, широко открыл глаза. Ничего не понимая, он посмотрел на активатор, стоящий в метре от него на каменном полу. И, ощутив чью-то теплую ладонь на затылке, повернул голову. Прямо над собой он увидел мокрое от слёз лицо Савейны...

– Хвала богам, ты вернулся, – Савейна сквозь слёзы улыбнулась и быстро вытерла рукавом глаза. – Не делай так больше.

– Что произошло? – Сайдар вдруг поняв, что его голова лежит на коленях у Савейны, смутился и быстро сел. Упёршись спиной о прохладную стену тоннеля, осторожно дотронулся до её руки. – Почему ты плачешь?

– Тебе показалось, – Савейна сжала его пальцы и тоже прислонилась к стене. – Я подумала, что камень тебя убил. Разве ты не помнишь?

– Помню вспышку. Ты приложила свой камень к моему лбу и – бах! Яркая вспышка.

– Камень стал кроваво-красным. Я не понимаю почему. Ты же фаронит. Сит. Почему камень поменял цвет?

– Я видел, как меня похитила самка тарха. И как чьи-то руки подхватили меня после того, как самка разжала свои когти и я полетел вниз. Очень отчетливо всё увидел. Вот как тебя. А ведь до этого я не помнил ничего об этом случае...

– Нам нужно вернуться, Сайдар. Ты более получаса был без сознания. Я боюсь за тебя. Сейчас попробуем разобраться, как открыть каменную дверь и поднимемся в зал с красным кристаллом.

– Всё нормально. Со мной уже всё хорошо. Даю слово. По крайней мере, голова уже не кружится, – Сайдар поднялся на ноги и подал Савейне руку. – Думаю, нам стоит попробовать. У тоннеля есть небольшой уклон. Мы просто сядем на аланхара и осторожно поедем вперёд. Кстати, пол, как ты видишь, продолжает подрагивать. Было бы интересно разобраться во всем этом.

– Хорошо. На самом деле выбор-то у нас не очень большой. Или мы продолжаем путь по тоннелю, или всё же поднимаемся в зал с красным кристаллом и пытаемся найти выход наружу там. Но если мы решим идти дальше, то лучше идти пешком. Кто знает, какие сюрпризы приготовили наши предки для незваных гостей. В пещере Красной Кошки в двух ложных тоннелях были устроены ловушки с переворачивающимися полами. Мы же с тобой не хотим оказаться в месте, из которого нам точно не выбраться? – Савейна отвязала от седла бухту верёвки, один конец дважды обмотала вокруг талии Сайдара и завязала сзади на замысловатый узел. Затем, отмотав несколько метров слабины, пару раз протянула бухту под крылом седла, предотвратив тем самым её послабление при резком натяжении. – Вот. Теперь можем идти. Тебе остаётся нажимать обратным концом халспера на плиты пола впереди себя. И проверь узлы. Мало ли что я там навязала. Это же твоя жизнь.

– Когда мы зашли в нижний тоннель, ты сказала, что теперь спокойна за свою спину. Вот и я уверен в том, что твои узлы крепки, – Сайдар как-то по-особенному посмотрел на Савейну и девушка впервые за время их общения покраснела. – Пошли. Я уже примерно прикинул, что при таком наклоне тоннеля нам нужно пройти всего километр, чтобы достичь уровня земли. В любом случае, он проложен вдоль стены каньона на запад. В сторону Чёрной башни. И мне кажется, здесь нет ловушки. Хотя, ты права. Осторожность не помешает.

Тоннель оказался длиной почти в три километра и заканчивался таким же каменным блоком, что и на входе. Весь путь прошли, практически не разговаривая. Каждый думал о своём. Савейна о камне, который так странно повёл себя с Сайдаром. И о своих возможностях, утраченных после удаления из её тела металлического предмета.

Сайдар же, тщательно обстукивая плиты перед собой, цепко ухватился за ниточку неожиданно возникших воспоминаний. И на протяжении всего пути пытался размотать клубок событий, о которых он, как оказалось, помнил. Однако странно, что для этого ему пришлось пройти болезненное испытание камнем. Передав поводья Сайдару, Савейна дважды тщательно обшарила стены в поисках рычага, но ничего, напоминающее выступ, не обнаружила.

– Похоже на то, что мы попались, змеелов, – Савейна громко рассмеялась и погладила аланхара по морде. – Если мы не можем открыть эту дверь, то наверняка и верхнюю дверь нам не открыть. И ещё. Я шла и думала. Если тоннель выходит рядом с залом саркофагов, то его же не могли прорубить в скале просто про запас. Даже с учетом того, что это не ручная работа, – Савейна похлопала ладонью по идеально ровной полированной стене. – К тому же тоннель уходит глубоко под землю. Мы шагами прошли примерно три километра. Ведь так?

– Так.

– Делаем вывод. Мы углубились под землю как минимум на двадцать пять метров. Значит, это не выход. Мы куда-то пришли. Знать бы только куда, – Савейна вдруг что-то вспомнила, опустила активатор к полу и, тщательно осматривая швы в плитах, подошла к двери.

– Есть идея? – Сайдар с трудом развязал узел, завязанный Савейной, и смотал шнур в бухту.

– Есть. Веди аланхара к двери. Вот на эту плиту. По-моему, эта дверь открывается так же, как и плиты в тоннеле с водой. Нужен большой вес. Сейчас проверим.

Как только Сайдар завёл аланхара на указанную Савейной плиту, она действительно слегка подалась вниз, каменный блок двери дрогнул и медленно ушёл в сторону. В тот же миг аланхар испуганно бросился вправо, едва не сбив Савейну с ног, и с громким ржанием помчался в темноту. Сайдар поднял вверх активатор и внутри у него словно что-то оборвалось: в проёме двери на фоне слепяще-белого пространства, расправив крылья, стоял огромный тарх...

93.
Венгус и Альбесар, которых Патстиан тайно вызвал в Чёрный замок, убивали Верховного надзирателя долго и с видимым удовольствием. Особенно старался Венгус, которого надзиратель минувшей ночью едва не лишил пальцев правой руки. Растянув Бровиса меж двух столбов, брошенных на пол, воины для начала крепко связали надзирателю челюсти и замотали рот тряпками, обильно смоченными соком цветка-падальщика нориона[47]. Сок этого цветка разъедал не только плоть своих жертв – зазевавшихся птиц – но даже их кости превращал в тягучую клейкую массу с отвратительным запахом.

Медленно содрав с груди и живота Бровиса кожу, Венгус тут же вырезал ему глаза и без колебаний оскопил. Не останавливаясь на этом, Венгус и Альбесар отрезали несчастному ступни, предварительно перетянув верёвками ноги под коленями, чтобы их жертва не умерла раньше времени от потери крови. Однако когда очередь дошла до кистей рук, Верховный надзиратель уже был мертв. Старое сердце не выдержало мучений...

– Ночью вывезите это ничтожество к водопою. Тархи не едят плоть с запахом нориона. Пусть утром мерзкое тело Верховного надзирателя увидят ситы, над которыми он измывался долгие годы. Наверное, для кого-то это будет настоящим праздником, – Патстиан презрительно плюнул в изуродованное тело и пошёл к двери. – Я завтра отправляюсь к Великому озеру. Буду рад, если вы составите мне компанию. Сбор до первого луча Нириса во внутреннем дворе замка. И не буду скрывать. Я хочу добраться до символов власти Великой Провидицы первым. И покончить с девчонкой, укравшей их. Прежде, чем это сделает сын Правителя каньона Козарус.

Выйдя из комнаты, в котором пытали Бровиса, Патстиан прошёл по крытой галерее в правую башню, быстро спустился по ступеням на второй этаж и зашёл в свои рабочие покои. Заперев дверь на засов, Патстиан подошёл к противоположной от окна стене, нашёл тайный рычаг и протиснулся в образовавшийся узкий проём. Возвратив стену на место, он осторожно спустился по узкой винтовой лестнице на нижний уровень замка и очутился в большом зале со светящимся шаром по центру и множеством стеллажей вдоль стен.

Подойдя к одному из стеллажей, Патстиан пододвинул к себе небольшой длинный ящик из белого металла, открыл замки на крышке и достал из ящика прибор, похожий на активатор, но с полуметровой трубкой на конце. Сдвинув задвижку, Патстиан подождал несколько секунд, направил прибор на потолок и нажал на рычаг под задвижкой. Из трубки с невероятной скоростью вылетел ослепительно белый плазмоид и, отколов от потолка кусок камня, рассыпался на сотни искр. Удовлетворительно хмыкнув, Патстиан достал из ящика кожаный чехол и, положив в него прибор, пошёл к лестнице.

94.
– Надеюсь, тебе здесь понравится, сын моего врага, – Алиастра посмотрела на избитого Антила, лежащего в оковах на каменном полу, и пошла к выходу из главного зала храма Большого Отирриса. – Молись, чтобы Вильрикс прибыл из каньона с хорошими вестями от твоего отца. И ещё, – Алиастра остановились и, не оборачиваясь, добавила. – Уверена, что ты попытаешься сбежать. Такой воин, как ты, вряд ли будет спокойно сидеть на цепи и ждать смерти. Могу лишь пожелать тебе успеха. Столбы окружены тройным кольцом моих воинов. Попытайся, – достав из-за пояса плазменный нож, Алиастра бросила его на пол. – Это того стоит. Если тебе хватит духу, у тебя появится шанс погибнуть не от руки женщины... Если не хватит, тогда я сдержу своё слово и ты умрёшь по-особому. Прощай.

Воины, стоящие у огромных дверей зала, расступились перед царицей и после того, как она вышла, захлопнули снаружи тяжёлые створки. Оставшись наедине с самим собой, Антил перевернулся на спину и протер тыльной стороной ладони глаза. Сказать, что он был зол, значит, ничего не сказать... Его распирало от бешенства...

Впервые в жизни он столкнулся с таким унижением и чудовищным коварством со стороны женщины. Женщины, с которой он делил постель и которой даже где-то в глубине души начал доверять. Но Алиастра и с ним превзошла сама себя. И её слава наихудшей из женщин померкла перед действительностью... Видимо боги, шутки ради, собрали всё плохое, что есть в женщине, и поместили в одно тело. Прекрасное тело.

– «Должен признать, у вас получилось, – Антил, стиснув зубы, опёрся на локоть и сел, подтащив себя к прохладной стене. – Вы создали чудовище. Ядовитый цветок невиданной красоты».

Антил поднял голову. Самый верхний ряд круглых окон не имел стекол, а это означало, что ночью здесь будет ужасный холод. Посидев несколько минут, Антил осторожно поднялся, посмотрел на свои закованные в цепи руки и ноги.

– Не всё так печально. Звенья цепи не кованные, а согнуты. Между краями есть небольшой зазор, – Антил подошёл к брошенному Алиастрой ножу, поднял его и отодвинул задвижку. Нож работал.

Выбрав среднее звено в цепи на ногах, Антил поднёс к нему плазменное лезвие и начал его разогревать. Раскалив металл до бела, положил нож на пол и, сопя от натуги, растянул звено. Отдохнув минуту, то же самое сделал и со звеном цепи на руках. Отсоединив растянутые звенья, чтобы не обжечься, Антил задвинул задвижку и нехорошо улыбнулся.

– За нож спасибо, дорогая. Но ты не так уж и умна, если не подумала об этом. Я почти свободен. Нужно спуститься вниз, достать ночной костюм и пару аланхаров. Надеюсь, она оставила охрану и наверху, – Антил поднял с пола два остывших звена, вернулся под стену и сел на пол. – Осталось только немного подождать. А дальше – как распорядятся боги.

Словно почувствовав опасность, Антил резко поднял вверх голову. На секунду стало темно, храм накрыла огромная тень и колоссальной силы удар расколол храм надвое. Закачались стены, сверху посыпались массивные чёрные плиты, обрушились резные украшения со стен. Антил вскочил и всем телом вжался в стену, закрывая лицо руками от мелких каменных осколков. Не понимая, что происходит, он угловым зрением заметил, что стена справа начала проседать и медленно выдуваться наружу. Поняв, что сейчас стена упадёт и потащит за собой остальное строение, Антил, схватил нож и, превозмогая боль во всем теле, в несколько прыжков достиг двери.

Выскочив из храма, он устремился вперёд по металлическому мосту, соединяющему храмы Отирриса и Бернгора, чудом уклоняясь от обломков, летящих сверху. Преодолев мост, Антил поднял глаза и в изумлении остановился перед куском колонны, перегородившим ему путь. От величественного храма Бернгора осталась лишь одна стена. Всё остальное лежало у подножия каменной скалы далеко внизу...

– «Алиастра, – промелькнуло у него в голове. – Она не могла спуститься вниз так быстро...»
 
Перепрыгнув через колонну, Антил, побежал в сторону корзин и, схватившись за канаты, посмотрел вниз. Так и есть. В ста метрах от него, ухватившись руками за край деревянной крышки, над пропастью висела Алиастра. Мгновенно приняв решение, Антил


сбросил куртку, обмотал ею канат и, мысленно проклиная себя, скользнул по канату вниз. Казалось, что в этот момент, время для них с Алиастрой остановилось...

Он смертельно долго скользил по канату вниз, обжигая ладони об разогревшуюся от трения куртку, ещё дольше пытался оторвать побелевшие пальцы Алиастры от деревянной крышки, за которую она отчаянно держалась из последних сил и, наконец, разрывая мышцы правой руки, втащил царицу в висящую на боку корзину. Однако самое страшное, наверное, произошло позже, когда Алиастра, придя в себя, осознала, наконец, кто, рискуя собой, дал ей шанс жить дальше. Худшего наказания она не могла себе представить...

– Зачем ты это сделал? – полными слёз глазами, Алиастра посмотрела на Антила, связывающего их пояса в один. – Я не просила тебя что-то делать. Это моя жизнь. И до этой минуты она принадлежала только мне.

– Помолчи и лучше помоги. Корзина в любой момент может полётеть вниз. Переберись ко мне за спину и держись покрепче. Можешь даже за шею. Мне не будет так страшно. Сейчас же я должен привязать тебя ремнями к себе.

Стянув узлы на ремнях как можно сильнее, Антил завёл ремень за спину Алиастры и крепко связал концы у себя на животе. Убедившись, что царица крепко привязана к нему ремнем, Антил разрезал свою куртку надвое, обмотал одной половиной цепь, прикованную к левой руке, обвёл цепь вокруг каната и соединил получившуюся кожаную петлю растянутым звеном цепи, которое он по счастью прихватил с собой, покидая храм Отирриса. То же самое Антил проделал и с другим обрывком цепи на правой руке.
 
– Видишь, как нам пригодились цепи, в которые ты меня заковала. Наверное, спуск будет немного не таким, как я думаю, но, главное, чтобы не перегорел от трения канат. Ты готова? Держись и у нас всё получится. Если вдруг я сломаю себе ноги, у меня будет шанс ещё немного пожить, пока они не срастутся...

Оттолкнувшись от корзины, Антил, с плачущей Алиастрой за спиной, довольно быстро заскользил по канату вниз. И ему действительно не повезло. В пятидесяти метрах от земли лохмотья его куртки полетели вниз и канат, не выдержав жёсткого соприкосновения с цепью, начал стремительно распускаться на волокна, из которых он был сплетен. Антил попытался погасить скольжение ногами, но это лишь увеличило трение цепи о канат и в какой-то момент, он просто оборвался. Стремительно несясь к земле, заваленной обломками плит, Антил в последний момент сумел перевернуться в воздухе и плашмя рухнул на камни. Во второй раз сохранив жизнь Алиастре, находящейся у него за спиной. Перед тем, как потерять сознание, Антил повернул к царице голову и, глядя на неё, прошептал: «Видишь, я был прав, дорогая. Тебе придётся меня лечить, прежде чем убить».

95.
Если бы катастрофа произошла ночью, наверное, никто из фаронитов так бы и не понял, что произошло на самом деле. Однако огромная каменная глыба появилась в окрестностях Фароны в полдень. Появившись в виде маленькой точки чуть выше линии горизонта, каменная глыба в течение нескольких минут буквально выросла на глазах. Зацепив по касательной Сэйтиб, каменная глыба изменила траекторию полёта и через три минуты врезалась в Алану.

Удар был настолько силен, что полуразрушенная Алана буквально разлетелась на множество кусков, три из которых, лишь слегка обгорев в разреженной атмосфере, упали на Фарону. Самый мелкий из фрагментов Аланы разнес в пыль два храма в Царстве Трёх Столбов и угодил в провал. Фрагмент покрупнее рухнул в далекой пустыне за Южной стеной каньона, а третий, самый крупный, срезая металлическими краями стены каньона, намертво застрял в нём в тридцати километрах от центра Северного поселения, в одночасье убив тысячи фаронитов и разрушив их жилища.

Когда осела пыль и дрожание почвы утихло, уцелевшие фарониты Верхних поселений смогли увидеть громадный, покрытый копотью кусок Аланы, металлическим клином засевший между двух вертикальных стен каньона и огромную трещину под ним, в которую тут же устремилась вода из разорванных рек...

96.
– Ведите его сюда! – Козарус быстро зашёл в покои Правителя каньона и развернулся к двери. Воины волоком втащили израненного Тильвида и поставили на колени посреди зала. – Они отважились на это, отец, – Козарус повернул голову к Зиртриксу, наблюдающему за происходящим, сидя в своём кресле. – Нартрид, Ристис и ещё один лестинг, имя которого мне не известно, убиты в бою в дальних казематах. Этого оставили в живых, чтобы судить по закону. Назови своё имя, негодяй, – Козарус подошёл к Тильвиду и взял его за волосы.

– Подожди, Козарус, – Правитель поднялся с кресла и тоже подошёл к пленному. – Оставь его. Он и так еле стоит. Как твоё имя, воин?

Лестинг облизал пересохшие губы и посмотрел на Зиртрикса. – Моё имя Тильвид. Я могу попросить воды?

– Разумеется. Развяжите его, – бросил он воинам и, налив в бокал воды, подал Тильвиду. – Вы пришли за Ларсом? Ведь так?

– За Ларсом? Нет, Правитель. У нас, в Голубых горах, есть лекари и моложе, и опытней. К тому же, зачем идти за Ларсом в дальние казематы, если старик находится в комнате за твоей спальней? Мы пришли, чтобы освободить бедного Ристиса, просидевшего в клетке десять годовых циклов по ложному обвинению.

– Вот даже как? – Козарус отошёл от Тильвида и с неподдельным интересом посмотрел на него. – Ты хорошо осведомлен. Теперь тебя, прежде чем убить, будут ещё и пытать. Наверняка у тебя есть в поселении информаторы.

– А что за дело лестингам до ничтожного фаронита? – Зиртрикс взял у Тильвида бокал и поставил его на стол.

– Тебе покажется это странным, Правитель, но все имеют право на жизнь и на свободу.

– Ошибаешься. Все имеют право только на то, что прописано в законе.

– А ты не имеешь права даже на жизнь, потому что ты лестинг, – Козарус подал знак одному из воинов. – Ты нарушил его, народившись. Уведите его! И не дайте ему умереть быстро. Чтобы у него было время подумать над тем, что он совершил!

Внезапно в покоях стало темно, как после заката. Над каньоном пронеслась огромная тень и через мгновенье поселение содрогнулось от чудовищного удара. Заходили ходуном вертикальные стены каньона, стремительно покрываясь тысячами мелких и крупных трещин. Зашатались и посыпались стены в покоях Правителя. Со свода полетели куски красного камня и обрушилась в каньон внешняя стена. Крики и стоны заполнили всё пространство над каньоном. Воинов, в том числе и Козаруса, удар мгновенно свалил с ног, а слугу-фаронита, стоящего у двери, удар выбросил в образовавшийся пролом и он, истошно крича, полетел вниз...

Бросив взгляд на свод зала, Тильвид, молнией метнулся к Правителю, стоящему на корточках и отшвырнул его в сторону, на мгновение опередив летящий сверху большой кусок камня, который наверняка отправил бы Зиртрикса к праотцам. Перевернув на испуганного Правителя кресло, Тильвид сорвал с его пояса активатор, подбежал к стене и, не раздумывая, протиснулся в открытый вентиляционный канал.

– Он сбежал! – Козарус вскочил на ноги, стряхнул с головы осколки камней и вытащил из-под кресла отца. – Мой бог! Как он это сделал? Он просто нырнул туда, – поставив кресло и усадив Зиртрикса, Козарус снял с пояса активатор, отодвинул задвижку и заглянул в вентиляционный канал. – Его здесь нет. Насколько глубок канал?

– Не знаю. Он здесь был всегда. Тысячи годовых циклов. Никогда в него не заглядывал. Тебе так важен этот лестинг, который, кстати, только что спас мне жизнь, или всё же важнее узнать, что произошло?

– Ты прав, отец. Сейчас разберёмся. Охрана!!! Ее, как всегда, нет на месте, – Козарус подошёл к двери, но его едва не сбили с ног вбежавшие воины. – Где вас носит?!

Подняв с пола камень, который чуть не убил Зиртрикса, Козарус подошёл к вентиляционному каналу и, что есть силы, метнул камень вниз. Мгновение спустя в канале раздался нечеловеческий крик и шум продолжающего падать камня.

– Несите верёвки, живо! И кипяток! – бросил он вдогонку воинам. – Тархи с удовольствием едят и вареное мясо! – подойдя к пролому в стене, Козарус осторожно выглянул наружу. Но из-за плотного облака пыли рассмотреть что-либо было невозможно. – Мы все видели огромную тень. Могу предположить, что у нас снова гость с небес, – Козарус отошёл от пролома и посмотрел на Зиртрикса. – Когда осядет пыль, мы будем знать наверняка, что же там произошло. И каковы масштабы разрушений. Почему ты на меня так смотришь, отец?

– Ты меня очень удивил, Козарус.




– Чем?

– Своей жестокостью. Тот лестинг мог спокойно меня убить, пока ты поверженный лежал на полу. Но он спас меня от смерти и даже навалил на меня кресло, чтобы камни не навредили мне. А ты бросил в него эту глыбу. Вдобавок хочешь ещё и обварить кипятком. Мне это не нравится, Козарус. Он не угрожал твоей жизни из этого канала.

– Но этот лестинг враг! Он пришёл в поселение и покалечил нескольких воинов в дальних казематах. Ты полагаешь, что я должен об этом забыть?

– Я ничего не полагаю. Но с тобой что-то произошло. Ты очень изменился. Не думаю, что дело здесь только в твоей физической травме. И даже не в том, что тебе самому лестифар дважды дарил жизнь. Можешь идти. Постарайся разобраться, что там всё же произошло и вечером доложишь. Всем пострадавшим необходимо оказать помощь, а лишившихся жилья пусть переведут на ночь в уцелевшие покои. Надеюсь на тебя. Иди. А с лестингом я уж как-нибудь сам разберусь...

97.
Тильвид очнулся от жуткой боли в правой ноге. Не понимая, что произошло, он втянул непослушное тело в тоннель и упал рядом с вентиляционным колодцем. Отдышавшись, попробовал сесть, но правая нога при каждом движении делала боль ещё более невыносимой. Пошарив руками по полу вокруг себя, Тильвид, наконец, наткнулся рукой на активатор и облегченно вздохнул. По крайней мере, теперь он сможет попытаться выбраться из этих выработок не на ощупь.

Запустив активатор, Тильвид поставил его на пол и заставил себя посмотреть на ногу. Нога была противоестественно вывернута в колене вперёд, из разодранной штанины торчала кость. Отодвинув активатор в сторону, чтобы не обжечься в случае потери сознания, Тильвид из всех сил сжал зубами воротник кожаной куртки и резким движением от себя попытался поставить ногу на место. Дикая боль пронзила всё его естество и он снова едва не потерял сознание.

– Очень плохо, – подумал он, вытирая пот со лба. – Мне не доползти с такой ногой до пещеры Красной Кошки.

Подняв активатор вверх, Тильвид осмотрелся и, не увидев ничего, кроме пыли да осколков камней, осторожно, пытаясь не двигать нижней частью тела, снял с себя куртку, нашёл в пыли острый камешек и довольно быстро отпорол один рукав. Превозмогая чудовищную боль, с неимоверным трудом снял сапог и принялся осторожно натягивать кожаный рукав на раненую ногу. Поминутно теряя сознание, Тильвид всё же натянул рукав за колено, стянул рукав ремнем и, немного передохнув, попробовал проползти несколько метров.

– Наверное, должна пройти вечность, пока я выберусь отсюда. – Тильвид сжал зубы и, переставляя активатор, на боку пополз вперёд...

98.
Прежде чем Сайдар подумал запустить халспер, тарх, стоящий в проёме двери, сделал шаг назад, в белое пространство, и молодые люди увидели, что на нём есть одежда, он обут в высокие сапоги, а на смуглом лице, как и на руках, нет шерсти.

– Ты возмужал, юноша, – промолвил довольно низким голосом «тарх». – В последний раз вблизи я видел тебя два годовых цикла назад. В тот день ты, кажется, нашёл какой-то ящик в Северной стене у Жёлтой дороги. Если честно, мы с Гуриссией, после того случая с самкой тарха, пытались держать тебя в поле зрения. Исключением был последний годовой цикл. Правда, несколько дней назад мы с дочерью сопровождали вас от водопада до твоего жилища в посёлке.

– А ведь действительно, – ошеломлённый Сайдар посмотрел на Савейну. – Неподалеку на самом деле кружила пара тархов. Один тарх был крупным, другой поменьше. Но я бы наверняка увидел, что на вас нет шерсти. У меня очень хорошее зрение.

– Согласен. И эту нашу особенность могли бы заметить многие. Даже сами тархи. Поэтому для полетов в каньоне мы надеваем костюмы, сшитые из их шерсти. Меня зовут Терилофт. Я норлун.

– Да, я догадалась, – Савейна с нескрываемым интересом смотрела на Терилофта широко раскрытыми глазами, в которых уже не было страха и решимости защищаться. – И ты ещё выше Алланты. Твоей царицы. Меня зовут Савейна.

– Вот и прекрасно, – норлун сложил крылья и отошёл ещё немного внутрь зала. – Заходи смелее, а ты, – он посмотрел на ошеломлённого Сайдара. – Всё же поймай аланхара. Нехорошо оставлять испуганное животное в темноте, поскольку дверь придётся закрыть, – Терилофт улыбнулся и опустил глаза на Савейну. – Так ты идешь?

Сайдар передал халспер Савейне и, подсвечивая себе активатором, побежал за аланхаром, а Савейна, уняв предательскую дрожь в ногах, осторожно зашла в белое помещение.

– Я понимаю. Мы немного не такие. Но мы определённо не едим фаронитов, – норлун громко рассмеялся и протянул Савейне свою большую руку. – Проходи. Здесь такой же прекрасный воздух, как и в зале с саркофагами. Такой же воздух и на моей Родоне. Тебе ведь понравилось там?

Савейна, всё ещё пребывая в лёгком потрясении, зачем-то вытерла о куртку ладонь и протянула её норлуну, слегка вздрогнув в момент прикосновения. Кожа на ладони Терилофта была довольно грубой, но на удивление тёплой.

– Мне очень понравилось. Особенно, когда пошла вода с неба. Честно говоря, я никак не ожидала ни прогулки на Родону, ни всего этого. Более того. Я не ожидала, что ты понимаешь мой язык.

– О, да. Язык. Ты знаешь, я здесь уже довольно давно. И с первого дня старался учить его. Ваш язык не сложен. Были проблемы с нашим речевым аппаратом. Если прислушаться, то можно заметить, что мой голос не совсем естественен. Так оно и есть на самом деле. Чтобы иметь возможность общаться с вами в будущем, двести годовых циклов назад мы вживили в гортань каждому норлуну устройство, которое преобразовывает вибрации нашего речевого аппарата в частоты, на которых разговариваете вы. Благодаря этому ты слышишь меня.

– Очень интересно, Терилофт. Не совсем понятно, но очень интересно. А вот и Сайдар. Откуда ты его знаешь?

– Он сейчас сам всё расскажет. Войдет в этот зал и вспомнит. Я уверен, – Терилофт вдруг сосредоточился и направил ладонь на голову испуганного аланхара, которого Сайдар подвёл к двери. И этого оказалось достаточно для того, чтобы животное перестало вырываться, успокоилось и покорно зашло за Сайдаром в помещение.

– Ты ещё не вспомнил меня, Сайдар? – норлун взял у юноши поводья, привязал аланхара к металлическому кольцу в стене и нажал на рычаг механизма, закрывающего дверь. – Ты уже был в этом зале. В день, когда тебя похитила самка тарха.

– Понемногу вспоминаю, – Сайдар осмотрелся, быстро пошёл вперёд и остановился возле перегородки из белого металла. – Дай угадаю. За перегородкой я лежал на металлическом столе, а рядом лежал ребёнок с крыльями как у тебя. Я прав?

– О, да! Так и было. Но ребёнок вырос. Вы с нею почти ровесники. Её зовут Лэйрис, – Терилофт соединил указательные пальцы и поднёс их к центру лба. – Она сейчас придёт.

Действительно, не прошло и минуты как в глубине зала, заставленного большими металлическими кубами, послышались лёгкие шаги. Вскоре из-за перегородки, возле которой стоял Сайдар, вышла высокая, на голову выше его, стройная девушка с чёрными, как ночь волосами и бледно-розовыми крыльями за спиной. У неё были почти правильные, по меркам Фароны, черты лица, большие серые глаза, нос с горбинкой, выразительные губы и не слишком тёмная кожа. Одета она была в светлый костюм из кожи туриканы, на стройных ногах высокие, чуть выше колен, сапоги из меха кайяла.

– Ребёнок действительно вырос! – Сайдар зачарованно смотрел на Лэйрис и для верности ущипнул себя за ухо. – Неужели я не сплю?

– Уж поверь, – Лэйрис подошла к Сайдару и, наклонившись, обняла его. – Здравствуй, брат. Я часто думала, как всё будет, если встреча состоится. На этой планете так сложно выжить. Хотя мы и старались тебя всячески оберегать, но ты выбрал для себя очень опасное занятие. А всё очень просто. Вот ты. Вот я. И я очень рада.

– Брат?

– Почти брат, – Лэйрис звонко рассмеялась и ещё раз обняла озадаченного Сайдара. – Во мне наполовину твоя кровь, Сайдар. А в тебе – моя. Получается, что мы брат и сестра. По крови. Разве плохо иметь такую сестру? У меня очень редкий рисунок на крыльях. Уверяю тебя, – Лэйрис ещё раз весело рассмеялась и посмотрела на Савейну. – Это твоя девушка? – Лэйрис подошла к Савейне. – Красивая. И рыжая. Как её зовут?

– Её зовут Савейна. Но почему сразу девушка? – Сайдар побагровел и опустил глаза. – Мы просто друзья. Хорошие друзья. Мне так кажется...

– Вот, – Савейна по-дружески и без опаски обняла Лэйрис и посмотрела на Сайдара. – Как только у мужчины появляется возможность выбора, он тут же забывает о том, что своими действиями в прошлом, возможно, посеял в ком-то надежду...

– Не понимаю, о чём ты, – Сайдар покраснел ещё больше.

– Ты нёс меня на руках. И спал у моих ног, – Савейна и Лэйрис, не сговариваясь, дружно рассмеялись, чем окончательно выбили юношу из привычной колеи. – Ладно, шучу, – Савейна подошла к Сайдару и потрепала его по волосам. – Ты действительно хороший друг. И я этому рада. И сразу у меня вопрос к тебе, Терилофт. Как вы дышите вне этого зала? Ведь остальные норлуны лежат в саркофагах именно по этой причине?

– Ты права. По этой. Плотность и влажность атмосферы на Фароне в полтора раза ниже, чем на Родоне. Норлун без защитной маски и запаса воздуха не сможет находиться в этой атмосфере более пяти часов. Кровь начинает закипать. Тарх – производная от норлуна. В течение многих веков и тысячелетий они вынуждены были приспосабливаться к новым условиям. Ведь первые преступники, которых доставили на Фарону, существовали в похожей с Родоной атмосфере. Проблемы возникли после катастрофы, которая произошла по вине Чёрного Странника. Но тархи не вымерли. Более того, с течением времени у них заметно увеличился объем грудной клетки и уменьшилась масса тела. Разреженная атмосфера перестала быть для них смертельно опасной. Они приспособились к перепадам температур и заново научились летать. И даже начали довольно успешно размножаться.
Это был наш второй прилет на Фарону за последние сто годовых циклов. И на этот раз нас постигла неудача. Все, на что мы были способны, это перенести с ковчега в каньон механизмы, которые мы привезли с собой для сооружения поселения, и всё, что могло в будущем нам пригодиться. Первым делом мы вырезали в скалах это поселение и создали здесь искусственную атмосферу. Потом зал с саркофагами. Потом был создан Теол для охраны саркофагов и система поддержания жизни норлунов. Мы с Гуриссией добровольно остались в поселении, поскольку наши знания позволяли нам надеяться на то, что, в конце концов, выход из этой тяжёлой для нас ситуации будет найден. Как видите, мы не напрасно надеялись на успех. Правда, на это ушло много времени и сил.
Кстати, решение пришло совершенно случайно, как могло бы показаться на первый взгляд. Гуриссия готовилась стать матерью и пришлось думать о том, как сделать запас крови. Так как все норлуны, кроме нас двоих, находились на тот момент в саркофагах, а кровь тархов стала для нас смертельно опасна, нам показалось возможным сделать этот экстренный запас, используя кровь фаронитов. И здесь помог случай, поскольку убивать кого-то мы, конечно, не собирались. Однажды мы стали свидётелями падения корзины с ситами. В корзине их оказалось двое. Им уже нельзя было помочь. Они были мертвы. И мы взяли их кровь. Роды на самом деле проходили очень тяжело и я вынужден был перелить Гуриссии почти всю кровь этих двух несчастных. И чудо произошло. Через две луны Гуриссия уже могла находиться вне этого зала много часов, без каких бы то ни было последствий.

– У норлунов очень густая кровь, – Лэйрис посмотрела на отца и продолжила. – Таким образом, заменив густую кровь на гораздо более жидкую кровь фаронитов, мы получили возможность чувствовать себя в атмосфере Фароны почти нормально без защитных масок. С Сайдаром получился практически полноценный обмен. Решились мои проблемы с дыханием и Сайдар получил защиту от тархов. Кровь норлунов отпугивала их от Сайдара.

– Теперь я поняла, почему тархи не трогали тебя во время их нападения на твоего аланхара, – Савейна весело посмотрела на юношу. – Вот только жаль, что у тебя нет крыльев. Это большой минус. И... – она не договорила. Вскрикнув от боли, Савейна быстро сбросила с себя куртку и через секунду вытряхнула из кармашка раскалившийся до красна металлический шарик.

В следующий миг, невидимая могучая сила подняла каменный пол вверх и тут же жёстко бросила вниз. В момент удара исчез свет и со свода посыпались искры, пыль и мелкие камни. На несколько секунд в помещении воцарилась зловещая тишина. Затем под сводом раздался резкий хлопок, где-то за стеной заработало невидимое устройство и зал снова быстро наполнился свежим воздухом и ярким светом. Прошла ещё минута и колебания пола прекратились.

Вскочив на ноги первым, Сайдар по очереди подал руку лежащим на полу Савейне и Лэйрис, помогая им подняться и, найдя глазами ещё горячий металлический шарик, поднял его и подал Савейне, перебрасывая его с ладони на ладонь. – Не знаешь, что это было?

– Не знаю, но, думаю, что-то произошло с Аланой, – Савейна просунула палец в обуглившееся пятно на рубашке и опять вскрикнула от боли. – Устройство мгновенно раскалилось. На теле есть ожог.

– Если бы этот шарик оставался в твоей шее, он, наверное, мог бы убить тебя, – оглянувшись на шум, Сайдар подбежал к обезумевшему от страха аланхару и, отвязав поводья от кольца, помог ему подняться.

– Мне необходимо посмотреть, как там Гуриссия. Она пока ещё находится в стабилизационном саркофаге, – Терилофт поднял с пола упавшую перегородку, расправил и затем снова сложил крылья. – Я скоро вернусь. Попытаюсь посмотреть, что случилось снаружи в каньоне.

99.
Когда Терилофт исчез за металлическими кубами, Савейна подняла голову к Лэйрис. – Твой отец выйдет наружу другим путем? Не по тоннелю, по которому мы сюда пришли? Насколько мы поняли, зал находится ниже уровня земли.

– Да, ты права. Примерно на двадцать метров ниже. Для выхода из нашего поселения мы пользуемся подъёмником, – Лэйрис потерла локоть и слегка поморщилась. – Не успела среагировать и упала на локоть. Можно посмотреть? – Лэйрис осторожно взяла у Савейны шарик и поднесла его к своему лбу. – Очень сложный прибор, – произнесла она через несколько секунд. – Но он буквально оплавился внутри. Ты говоришь, шарик был в тебе?

– Да, – Савейна приподняла волосы и Лэйрис увидела на шее у основания черепа три зажима на затянувшейся ране. – Устройство для слежения за моими мыслями. Так сказала система, – Савейна прикрыла глаза и несколько мгновений прислушивалась к себе. – Но, думаю, её больше не существует. Кажется, мои мысли только что получили свободу. Уверена, что, поднявшись на поверхность, мы увидим застрявшей в скалах каньона огромный обломок спутника Фароны. Алана погибла. Теперь уже окончательно.

100.
Утром, как только туман поднялся достаточно высоко, слуги опустили подъёмный мост и Патстиан с Венгусом и Альбесаром покинули Чёрный замок. Неспешно проехав по мосту, соединяющему замок с сушей, Патстиан свернул влево, на главный тракт и пришпорил сытого и хорошо отдохнувшего аланхара. Время от времени поглядывая вверх, Патстиан с нехорошей ухмылкой думал о том, как он поступит со старой ведьмой Ларсмой и рыжей девчонкой, виновных во всех его бедах и унижениях, которые ему пришлось пережить в последние дни.

Но больше всего он был зол на Козаруса, посмевшего поднять на него руку. Хотя, Фолмина была в чём-то всё же права. Не стоило так расстраиваться из-за вскормленного не тобой фаронита. Он чужой. Да, это его, Патстиана, семя, но на этом всё и заканчивается. Он враг. И никогда не будет его настоящим сыном...

Миновав открытую местность у Великого озера, группа свернула на дорогу, пробитую в густых зарослях ронго и, пришпоривая аланхаров, устремилась на запад. Преодолев несколько десятков километров, Патстиан и его воины снова оказались на почти открытой местности. Поросшая кустарником, усыпанным цветами-убийцами изумрудного цвета и могучими брангами с листьями метровой ширины, местность изобиловала плюющимися змеями, вонючими полосатыми жуками и не менее ядовитыми бабочками бораби.

Обычно в этом месте, тархи любят нападать на всадников из своих гнезд, устроенных в кронах бранг. Глядя на напряженные лица спутников, Патстиан достал из чехла своё новое оружие, которое он не так давно обнаружил в незатопленных подвалах замка, и передвинул задвижку. Желание испытать его на живом тархе на этот раз было гораздо сильнее чувства самосохранения...

Присматриваясь к кронам бранг, Патстиан боковым зрением увидел точку на горизонте. Точка стремительно росла, раздуваясь, словно плод молочного дерева под лучами Нириса, и уже через несколько мгновений превратилась в гору, заслонив собой полнеба. Взлетела с бранги пара испуганных тархов, а Патстиан и его спутники инстинктивно пригнулись к шеям своих аланхаров, мысленно прощаясь со своими жизнями. Ещё миг и «гора», закрыв собою Нирис и, выбрасывая из своего чрева снопы искр, смертельным вихрем пронеслась над онемевшими от безысходности всадниками и на чудовищной скорости заскользила по дну каньона, сминая и круша его красные стены, убивая фаронитов в их поселениях, срезая растительность и почву со дна каньона...

Затем последовал чудовищной силы удар, от которого всадников с их аланхарами подбросило на несколько метров вверх и тут же швырнуло вниз, на трясущуюся от удара землю. Подняв голову, Патстиан увидел огромный вал пыли, стремительно приближающийся к ним, и в последний момент успел натянуть куртку на голову. Через мгновение волна, нашпигованная всем, что встречалось на её пути, подхватила Патстиана и понесла на восток, обгоняя расширяющуюся на глазах бездонную трещину...

Все закончилось спустя несколько минут столкновением Патстиана с уцелевшей брангой. Пробив своим телом упругую листву, Патстиан, сдирая кожу на ладонях, отчаянно пытался зацепиться за ветви, падая с дерева на землю и, наконец, у него это получилось. Повиснув на огромном мясистом листе и, всё ещё не видя ничего, он попытался нащупать опору под ногами и после нескольких попыток таки зацепился носком сапога за толстую ветку и, переместив центр тяжести вправо, встал на неё. Убедившись, что ветка крепка и держит его вес, Патстиан быстро стянул с головы куртку больной рукой, протер лицо и только после этого осторожно открыл глаза и осмотрелся. Он был жив. И, по всей видимости, цел. И это главное. Однако, посмотрев вниз, понял, что на этом хорошие вести закончились...

Начались плохие. Ствол бранги был разорван образовавшейся трещиной в земле надвое и прямо под деревом зиял глубокий провал. Ощупав свой пояс, Патстиан не обнаружил ничего, кроме плазменного ножа, а новое оружие он выронил во время падения на землю. Когда у тебя нет аланхара, из оружия только нож, а до ближайшего посёлка не менее двадцати километров по открытой местности, нашпигованной змеями, жизнь уже не кажется такой прекрасной. Даже если тебе удалось только что отсрочить свою смерть...

Осмотревшись, насколько позволяла не осевшая пыль, Патстиан начал осторожно спускаться с бранги, делая плазменным ножом небольшие зарубки для пальцев рук. Благо, расщепленный ствол имел достаточный наклон для того, чтобы можно было лежать на нем. Благополучно спустившись по стволу на землю, Патстиан, на всякий случай, отошёл на несколько метров от провала и посмотрел на запад. За облаком пыли он не увидел «горы», которая рухнула в каньон, но огромная трещина, появившаяся в результате этого падения, свидетельствовала о том, что бед эта гостья принесла немало...

Отряхнув одежду от пыли, Патстиан окинул взглядом небо, потом стены каньона, пытаясь определить, в каком примерно месте он находится. Спустя некоторое время его глаз всё же нащупал несоответствие в привычном рельефе Северной стены. Отсутствовал двугранный выступ с идеально прямыми стенами, по которому веками ходили корзины с грузами. Из этого следовало, что волна пыли пронесла его по воздуху более километра и те двадцать километров, которые отделяли это место от посёлка ловцов паньеры, судя по всему, ему не преодолеть. У него нет шанса. Хотя бы потому, что в любом случае его заметят тархи.

Вернуться назад? Идея тоже не самая лучшая, однако можно будет попробовать поискать погибшего аланхара и сделать из шкуры что-то похожее на ночную одежду. Затем, пересидев до темноты на бранге или в зарослях ронго, можно смело отправляться в посёлок, не боясь быть укушенным змеёй или быть съеденным стаей тархов. Если же он не найдет из чего сделать ночную одежду, ему придёт конец. И здесь без вариантов. Фаронские ночи не дают неудачникам никаких шансов...

Внимательно поглядывая по сторонам и вверх, Патстиан, почти без приключений добежал до зарослей ронго, и, тяжело дыша, спрятался от жары в тени большого куста с густой листвой. Метрах в ста от этого места, он увидел точку на небе, выросшую в «искрящуюся гору». Слева от него, всего в десяти метрах начинался разлом, шириной в несколько сот метров, справа – дичайшие завалы, состоящие из камней, разорванных в щепки стволов деревьев, громадных кусков дёрна и веток кустов.

Пройдя метров триста вперёд и заметив угловым зрением слабое движение в одной из куч, Патстиан бросился туда и уже через минуту, проклиная небесного гостя, здоровой рукой с остервенением начал стаскивать ветки, камни и куски дёрна с попавшего под завал аланхара, который, услышав голос хозяина, начал более энергично вырываться из вынужденного плена. Подбадривая испуганное животное, Патстиан сбросил с него большой пласт дёрна и разломанный пополам кусок ствола дерева, скатил с его спины несколько крупных камней и толстых веток. Наконец-то аланхар, после ряда попыток, всё же смог встать на задние ноги, а затем и вовсе подняться.

Схватив аланхара под уздцы, Патстиан в течение нескольких минут пытался успокоить его, заодно осматривая, насколько тот пострадал от пылевого удара. Серьезных повреждений Патстиан не обнаружил, не считая нескольких глубоких царапин на боках и на шее. Держась за поводья, Патстиан отвязал от седла большой кожаный мешок с водой, аккуратно промыл животному глаза и умылся сам. После этого достал из мешка слегка помятый, но вполне пригодный к использованию, ночной колпак, налил в него воды и, напоив аланхара, почти бегом вернулся с ним в заросли ронго. Боги сохранили ему жизнь и на этот раз...

101.
– Если он умрёт, Ратсел, я прикажу неделю сдирать с тебя кожу по длинному лоскуту. И отрезать пальцы по одной фаланге, – Алиастра посмотрела на лекаря совершенно безумными глазами и без сил присела на угол кровати, на которой лежал Антил. Смертельно бледный, замотанный по самую макушку в клейкую паутину фиолетовой травы онисмы, поскольку руки, ноги и несколько ребер были сломаны при падении на камни.

– Я делаю всё, что в моих силах, моя царица, но он очень слаб. Я вообще не понимаю, как с такими повреждениями он ещё дышит. И он до сих пор не пришёл в сознание, – лекарь, поминутно облизывая пересохшие от страха губы, дрожащими руками завёл глубоко в рот Антила гибкий, полый стебель водяной шишки и попытался влить в его гортань разведенный сиропом яд бабочки силмы, чтобы хоть как-то приглушить боль. Внезапно Ратсел вскрикнул, выдернул стебель изо рта Антила и, причитая, упал в ноги Алиастре.

– Я старался! Я очень старался, моя царица. Но он умер! Пожалей старика! Ведь я же знаю тебя с детства. Я же принимал роды у твоей матери, царицы Кавэнны! – старик зарыдал и попытался поцеловать Алиастре ноги.

Совсем потеряв рассудок, царица вскочила с постели, ударом ноги отбросила лекаря и зарычала, словно смертельно раненый зверь: «Уберите его!!! И убейте!!!» – вбежав в покои, охрана подхватила ползающего по полу лекаря и тут же удалилась, ужаснувшись вида Алиастры. Царица была совершенно седа...

Как только дверь затворилась, Алиастра бросилась к постели и, что есть силы, принялась хлестать Антила по щекам и бить кулаками по груди, проклиная небо за то, что не сохранило ему жизнь.

– Ты не должен был меня спасать!!! Я не просила тебя об этом! И как я теперь должна с этим жить?! Я не хочу жить без тебя!!! Слышишь?! Не хочу!!! – когда силы её иссякли и она, обливаясь слезами отчаяния, повалилась на подушки рядом с Антилом, он открыл глаза и тихо сказал: «Я слышу. Но зачем ты бьёшь меня? Мне больно».

Не веря своим ушам, Алиастра медленно оторвала голову от подушки и, утирая слёзы, склонилась над ним. А ещё через миг она уже была у двери и, открыв её настежь, закричала не своим от радости голосом: «Он жив!!! Лекаря! Немедленно!!! Я сказала, лекаря!!!» И повалилась на пол без чувств...

102.
Антил открыл глаза и первое, что он увидел, было лицо Ратсела, пытающегося влить ему в рот дурно пахнущую жидкость из глиняной чашки. С трудом глотнув отвратительное на вкус варево, Антил окончательно пришёл в себя и скривился от отвращения.

– Царица приказала тебе меня отравить? Что за гадость ты мне скармливаешь?

– Хвала богам! Ты подал голос. Я не могу тебя отравить, воин. Поскольку моя жизнь зависит от твоей. И мне хотелось бы умереть в постели, а не на дне провала без кожи и с отрубленными пальцами. Впрочем, если умрёт она, мне тем более не жить.

– Ты о чём, старик?

– Царица очень плоха, – Ратсел допил остатки лекарства и, прихрамывая, подошёл к каменному столу, заставленному различными пузырьками и пучками высушенных трав. – Мы положили вас вместе, – старик показал рукой на кровать.

Антил с трудом повернул голову и ужас сковал его сердце. Справа от него лежала совершенно седая Алиастра, укрытая шкурой рыжего корабо. Бледное лицо отсвечивало холодным камнем. Глубоко запавшие глаза, заострившийся подбородок, побелевшие губы.

– Что случилось с царицей?

– Когда ты умер....

– Умер?

– Да. Умер. В какой-то момент ты перестал бороться и я сказал царице, что ты умер. А дальше произошло то, чего я уж точно от неё не ожидал. За те несколько мгновений, которые я провёл у неё ног, выпрашивая прощение, царица стала такой, какой ты видишь её сейчас. Не знаю, что здесь произошло потом. Алиастра позвала воинов и меня потащили на казнь. Но как бы там ни было, ты вернулся. Видимо, боги всё же сжалились над тобой, но покарали ее... Когда же меня приволокли обратно, царица была без чувств. И это продолжается уже с полудня. Я не могу ничего поделать...

Сатанея от боли, Антил протянул к Алиастре поврежденную правую руку, нашёл её ладонь и крепко сжал холодные, безвольные пальцы. Глядя на её седые волосы и застывшую маску лица, Антил поймал себя на мысли, что вот прямо сейчас он бы отдал всё, и даже жизнь, ради того, чтобы эта женщина открыла глаза и улыбнулась ему своей неповторимой улыбкой, которая озаряла её лицо в те редкие минуты, когда она была просто женщиной...

Что-то определённо пошло не так. Всё то, ради чего он приехал в Царство Трёх Столбов, за несколько дневных циклов отодвинулось далеко за грань первоочередных задач и перестало быть важным. Антил прикрыл глаза и постарался представить смеющуюся Алиастру, её руки, обвивающие его шею, её бездонные глаза, преисполненные нежностью и по-детски наивной радостью...

Не хотелось верить, но, кажется, самое страшное, чего он так всегда опасался, случилось. Он полюбил ее. Коварную, безжалостную, безмерно грешную, как и он сам, и безмерно прекрасную... И это пугало его. Пугало мужчину, которому казалось, что в этой жизни уже нечего боятся. Даже смерти. Антил ещё раз сжал ладонь Алиастры и на этот раз почувствовал, что она отвечает ему едва заметными подергиваниями пальцев.

– Лекарь! Она возвращается! – Антил приподнял голову и посмотрел на Алиастру. Из-под её подрагивающих ресниц выкатилась большая слеза и через несколько мгновений её слабые пальцы сплелись с его пальцами.

Ратсел быстро налил в чашку снадобье из округлого пузырька, подбежал к кровати, приподнял Алиастре голову и, осторожно наклонив чашку, начал шёпотом уговаривать царицу выпить содержимое. И Алиастра услышала его.

Сделав несколько глотков, она отстранила руку Ратсела и, наконец, открыла глаза, полные слёз. – Спасибо, старик. Теперь ты можешь идти. Всё хорошо.

– Ушам своим не верю... Она сказала мне спасибо... – Ратсел попробовал распрямить сгорбленную спину, подошёл к каменному столу со снадобьями, дрожащей рукой поставил чашку и вдруг расплакался. Громко с надрывом... Выплескивая со слезами из своего старого сердца всю накопившуюся за долгие годы обиду и боль унижений, на которые была так богата его служба царице...

Через минуту Ратсел, наконец, успокоился, тихо вышел из спальни, поднялся в свою каморку, не раздеваясь, лег на постель и через несколько минут умер...

Он помог Алиастре придти в этот мир, приняв роды у её матери, а она убила его добрым словом, которое он ждал, наверное, всю свою жизнь...

103.
Преодолев на боку первые несколько сот метров, из них метров двадцать вниз по ступеням, Тильвид, тяжело дыша, остановился, выпрямил уставшую руку и осторожно перевернулся на спину, стараясь не беспокоить сломанную ногу. По его подсчётам до выхода из подземелья оставалось ещё шагов восемьсот. Как преодолеть ещё километр по открытой местности до пещеры Красной Кошки? Об этом он старался не думать, понимая, что вряд ли у него что-то получится. Проползти километр на боку и не попасться на глаза голодному тарху или не наткнуться на змею было просто нереально.

Тем не менее Тильвид решил не сдаваться. Передохнув, он с трудом перевернулся на бок, поднялся на локоть и пополз дальше. Впереди был небольшой зал с полом, заваленным кусками камней и тоннель с уклоном вверх. Помня об этом, Тильвид старался расходовать силы разумно, не пытаясь выбраться из подземелья как можно быстрее. Продвинувшись вперёд ещё на несколько десятков метров, Тильвид, наконец, ощутил усилившийся напор воздуха, а это означало, что он движется в правильном направлении.

Внезапно далеко впереди послышались быстрые шаги. Тильвид мгновенно убрал задвижку на активаторе и в полной темноте осторожно отполз к стене тоннеля, надеясь, что его не заметят. Оружия у него не было, как и сил противостоять, кому бы то ни было. Вжавшись спиной в стену, Тильвид молча ждал своего часа, моля богов лишь о том, чтобы его убили сразу. Шаги становились всё ближе. Приподняв голову, Тильвид увидел сначала блики от плазмоида на гладких стенах тоннеля, а через несколько минут и сам активатор в чьей-то руке. Положив голову на пол, Тильвид обреченно закрыл глаза и вдруг услышал над собой голос Олвина.

– Надеюсь, я не опоздал... – Олвин встал на колено, поставил активатор на пол и взял Тильвида за руку. – Ты здесь один? Где Нартрид? И что у тебя с ногой? Ты ранен?

– Так много вопросов, – Тильвид поднялся на локте и посмотрел на Олвина. – Они погибли. Все трое. В дальних казематах. Меня свалили молотом с аланхара, но не стали убивать. Когда в каньон что-то свалилось с небес, я смог сбежать, запрыгнув в воздуховод, который находится в покоях Зиртрикса.

– Ты сказал, трое.

– Да. Ристис, Исарен и Нартрид погибли. Мы не смогли вырваться. У нас не было шанса. Нартрид умер сразу. Ему пробили копьём грудь.

– Ты разбил моё сердце, шпион. Этого не должно было случиться. Лучше бы уж ты остался охранять аланхаров!

– Не нужно меня обвинять, Олвин. Я сражался наравне с остальными. И не моя в том вина, что я остался жив. Если небо разрешит мне выжить, я обязательно поквитаюсь. Будь уверен. А тебя бы убили в первую очередь. Ты большой и в тебя легко попасть копьём. Что бы от этого изменилось?

– Прости.

– Ничего. Я всё понимаю. Ларса в дальних казематах не было. У Зиртрикса случился приступ и старика держат в комнате за спальней Правителя. Тебе его оттуда не достать, а от меня, как видишь, пользы вообще никакой. Выломана нога в колене, – Тильвид облизал пересохшие губы и положил голову на пол. – У тебя есть вода? По-моему, у меня начинается жар.

– Тогда так, – Олвин сел на пол, снял с пояса кожаный пузырь с водой и напоил Тильвида. – Мы возвращаемся. В тоннеле я натяну сеть между аланхарами, поскольку проехать в седле больше ста километров ты не сможешь. А дальше посмотрим. Во всяком случае, сейчас жизни Ларса уж точно ничего не угрожает. Но для того, чтобы я мог доставить тебя в тоннель, необходимо привязать тебя к моей спине. Что скажешь? – не дождавшись ответа, Олвин взял Тильвида за руку и понял, что сознание покинуло шпиона. – Что же, тем лучше для тебя. Лишние страдания ведь тоже ни к чему.

Быстро сняв с себя куртку, Олвин осторожно усадил Тильвида, прислонив его к стене. Затем, не спеша, натянул рукава куртки на ноги шпиона, сел спиной к нему и стянул полы куртки у себя на груди, перебросив одну полу через плечо. Таким же способом молодые лестианки носили за спиной грудных детей. Проверив узлы, Олвин поднялся на ноги с Тильвидом за спиной и быстро пошёл в сторону выхода из подземелья. Нужно было спешить. Нирис вот-вот коснётся горизонта...

104.
Терилофт отсутствовал боле получаса и неожиданно появился в зале в костюме тарха, в очередной раз испугав аланхара.

– Думаю, нам всем необходимо подняться наверх. Вероятно, один из блуждающих небесных камней снова врезался в Алану и на этот раз она окончательно раскололась. Я попытался подняться как можно выше, чтобы увидеть всю картину полностью. Огромный фрагмент Аланы вонзился в каньон за Чёрным замком, разрушил Верхние поселения на протяжении примерно пяти километров и содрал почву, вместе с жилищами ситов. Вдобавок ко всему, на дне каньона появился чудовищной глубины разлом, шириной не менее полукилометра. Думаю, там очень много погибших. Тархи уже почувствовали кровь и начинают слетаться.

– Мне нужно домой! – Сайдар бросился к аланхару и отвязал его. – Там моя мать и сестрёнка, – он посмотрел на Савейну. – Ты со мной?

– Успокойся, Сайдар. Я же сказал. Фрагмент упал за Чёрным замком, – Терилофт снял меховые перчатки с когтями и размял длинные пальцы. – Разлом заканчивается примерно в двадцати километрах от твоего посёлка. Но озера вокруг Чёрного замка больше нет. Вода из озера ушла в разлом. Пока все пребывают в растёрянности, мы с Лэйрис могли бы попытаться осмотреть упавший фрагмент.

– Ты предположил, что есть много погибших, – Сайдар посмотрел на Терилофта. – Возможно, это ваш шанс? Погибшим ведь уже всё равно. Сколько времени после гибели фаронита кровь остаётся пригодной для использования?

– Около пяти часов. Чтобы перелить кровь всем находящимся в саркофагах норлунам понадобится шестьдесят тел. Скорее всего погибло гораздо больше фаронитов, но мы с Лэйрис просто не сможем перенести сюда и обработать столько погибших. И у нас нет возможности хранить такое количество крови.

– Тогда почему бы вам ни поделиться своей кровью с ситами? У вас же получилось со мной. Не думаю, что кто-то из них откажется помочь вам со своей кровью, зная, что это навсегда избавит его от проблем с тархами.

– Ты прав, юноша. Такой вариант был бы идеален, если бы не опасность появления новой касты. Проблема с тархами не исчезнет, если сотня ситов станет неприкасаемой. Наоборот, высшие касты начнут искать возможность получить такую же защиту и для себя. Но на Фароне всего шестьдесят три норлуна. И не все они хорошо перенесли столь длительное нахождение в саркофагах. Отсюда вывод: необходимо убрать причину. То есть, уничтожить тархов или же основательно сократить их популяцию. Уничтожим тархов, практически исчезнет змея сикуриана, откладывающая зародыши в их телах. Исчезнет сикуриана, сократится количество рогатых змей. И так далее, по цепочке...
В своё время мы и прибыли на Фарону именно с этой целью, устранить ошибки нашей цивилизации. Однако обстоятельства не позволили нам завершить начатое. Теперь я понимаю, что родонитам не следовало принимать решение о переселении осужденных норлунов на Фарону. Но в те далёкие времена никто не мог и предположить, что норлуны после первой катастрофы на Фароне изменятся внешне и внутренне до такой степени, что превратятся в кровожадных зверей...

– Ничего нельзя знать заранее. Вы с мамой ведь тоже не думали, что задержитесь здесь на многие годы, – Лэйрис ловким движением стянула волосы на затылке в узел и пошла к перегородке. – Мне нужно переодеться.

– Хорошо. Мы ждем тебя у подъёмника, – Терилофт проводил дочь взглядом и пригласил Савейну и Сайдара следовать за ним. – Сожалею, но Гуриссия пока ещё находится в специальном устройстве, похожем на саркофаг. Её организм почти справился с перенастройкой. Уже совсем скоро она сможет помогать мне и Лэйрис возвращать к жизни норлунов в зале с саркофагами. Около года тому назад Гуриссия в полёте подверглась нападению бабочки бораби. Всё произошло так внезапно, что я едва успел подхватить её. Потом были долгие часы ожидания после введения ей противоядия. Но всё складывалось очень плохо. Кровь буквально свернулась от большой дозы яда и мы уже мысленно попрощались с Гуриссией. Но нам снова повезло, если можно так выразиться. Под вечер Лэйрис поднялась наверх размять крылья и увидела, как тарх схватил на озере зазевавшегося ловца паньеры. Лэйрис бросилась на выручку несчастному, но опоздала. Тарх успел прокусить жертве череп. Тем не менее кровь бедного сита сохранила жизнь Гуриссии...

– Но проблема с кровью никуда не денется, если рассчитывать только на вот такие случаи, – Сайдар свернул направо вслед за Терилофтом и Савейной и завёл аланхара на плиту подъёмника. – Я могу вам чем-то помочь?

– Да, Сайдар. Ты прав. Проблема остаётся. Без фаронитов, без их крови, мы не сможем вернуть к жизни норлунов, находящихся в саркофагах. Конечно, если бы был исправен наш ковчег, мы бы просто улетели на Родону. Но ковчег разбит. Уверен, что за нами прилетали. И, вероятно, даже нашли разбитый ковчег на дне высохшего Тарклийского моря. Это далеко на юге. В тысяче километров от каньона. Но не нашли нас. Для них мы все мертвы. Теперь, если нам удастся поднять из саркофагов всех норлунов, у нас будет два выхода. Или же мы забываем о Родоне и обосновываемся на Фароне, или пытаемся воссоздать ковчег и улететь. Второй вариант предпочтительней, но я реалист.

Послышались лёгкие шаги и Лэйрис неожиданно вышла из-за угла в костюме тарха с двумя халсперами в руках. Её появление в очередной раз напугало аланхара и Терилофту снова пришлось прикладывать ладонь ко лбу аланхара, пытаясь его успокоить.

– Бедное животное. Представляю, сколько ему пришлось пережить за этот день, – Лэйрис сдвинула меховую маску на лоб, встала на плиту подъёмника и передала халспер отцу. – Я готова.

Терилофт подхватил халспер и потянул на себя металлический рычаг, выступающий из небольшой металлической коробки, прикрепленной к перилам платформы. Пол под ногами едва заметно завибрировал и все почувствовали, как платформа мягко пошла вверх. Спустя минуту подъём прекратился. Лэйрис первой сошла с платформы и, подсвечивая себе активатором, нажала на выступ в стене. Каменная плита плавно сдвинулась с места и снаружи в помещение ворвался горячий воздух.

– Тебе не позавидуешь, – Сайдар свёл аланхара с платформы и подошёл к Лэйрис. – В полдень в шкуре тарха очень жарко. Мне однажды довелось в ночном костюме просидеть полдня на жаре. Я застрял в зарослях бранги у Северной стены.

– Ничего другого мы не смогли придумать. Пока норлуны не покинут саркофаги, мы вынуждены будем скрывать своё присутствие на Фароне, – Лэйрис нажала ещё на один рычаг, густая растительность перед входом исчезла и глазам предстала сверкающая под лучами Нириса гладь Великого озера.

 – Заросли перед входом, которые только что исчезли, имеют ту же природу, что и те, ненастоящие камни на входе в тоннель, который ведёт в зал с саркофагами, – Терилофт вышел из тоннеля вслед за Савейной и озадаченным Сайдаром. – Уверен, вы уже это поняли. И хвала богам, что разлом не дошёл до этого места. Иначе сейчас бы мы видели не прохладные воды Великого озера, а огромную яму со стремительно увядающими водорослями, – Терилофт посмотрел на Савейну. – Сейчас нам придётся расстаться, поскольку у нас с Лэйрис много работы. Мы бы хотели воспользоваться случаем и немного усложнить тархам жизнь. А вам я рекомендую проехать и посмотреть вблизи на фрагмент Аланы. Подозреваю, что тебе, Савейна, будет интересно прикоснуться к далёкому прошлому твоей расы...

– Я как раз об этом и подумала, – Савейна обняла Лэйрис и с помощью Сайдара забралась на аланхара. – Вы не боитесь быть замеченными фаронитами? Тарх с копьём в руке. Они ведь не используют ничего, кроме своих когтей и зубов. Не проще ли попробовать прогнать этих тварей своим присутствием? Они ведь чувствуют опасность, когда видят вас.

– Проще, но ведь нам тоже необходима защита. Прижатый к телу халспер в полёте почти не заметен, – Лэйрис вернулась к подъёмнику и через секунду вышла сквозь вновь появившиеся «заросли кустарника». – Мы ещё не до конца изучили поведение тархов в моменты, когда они собираются большими стаями. Вполне возможно, что они все же могут напасть, чувствуя своё численное превосходство. И тогда нам с отцом не поздоровится. И ещё. Теперь вы знаете, как нас найти. Видите, над входом, – она подняла руку, – небольшая ниша, в которой растёт куст. Мы будем очень рады видеть вас снова. Уверена, нам есть о чём поговорить. Металлическая дверь открывается так же, как и та, через которую вы входили в первый тоннель, – Лэйрис улыбнулась и, расправив крылья, одновременно с Терилофтом резко взмыла вверх.

Проводив их восхищенным взглядом, Савейна повернулась в пол-оборота к Сайдару, ловко запрыгнувшему на аланхара, и серьёзно сказала: «Ты же понимаешь, что крыльев у меня никогда не будет?»

– Это ты к чему?

– Да просто так. Лэйрис красива. И она летает...

– Если просто так, то нам и поднимать этот вопрос ни к чему, – Сайдар взял поводья в руки и слегка сжал ногами бока аланхара. – Следи, пожалуйста, за небом, а я попытаюсь найти тропу к тракту. Я здесь никогда не был, но тропы в таких местах всегда есть, – он сжал бока аланхара сильнее и животное резво устремилось вперёд.

105.
В три часа пополудни, Козарус подъехал к массивным дверям покоев Правителя каньона, устало спустился со взмыленного аланхара, передал поводья охраннику и быстро вошёл внутрь.

– Ты вовремя, – старейшина Моркан поднялся со скамьи навстречу Козарусу и кивнул головой в сторону спальни. – У Зиртрикса снова случился припадок. Над ним колдует Ларс.

– Это плохая новость. Второй припадок за столь короткое время, – Козарус вытер платком покрытое пылью лицо, осторожно вошёл в спальню отца и его глазам предстала странная и пугающая картина.

Ларс, склонясь над Зиртриксом, оттягивал ему мочки ушей, а служанка, сидя на полу, держала под свисающей с постели кистью руки Правителя большую чашу. Из проколов в кончиках пальцев, в чашу капала кровь...

– Что здесь происходит?! Почему у отца из пальцев идёт кровь?

– Успокойся, – Ларс поднял на Козаруса покрасневшие он бессонницы глаза. – Лучше помоги, раз уж пришёл. Подержи Правителю голову.

– Но ты же раньше никогда ничего подобного не делал! – Козарус зашёл со стороны изголовья кровати и обхватил ладонями голову отца.

– Раньше у него не было проблем с сосудами. Ты же не хочешь, чтобы у него парализовало часть лица? Тогда держи голову и помалкивай. Бокал крови не такая уж большая цена за возможность внятно говорить и жить с нормальным лицом. Всё уже практически позади. На этот раз беда, хвала богам, кажется, миновала. Хорошо, что меня держат в комнате за той стеной, – выпроводив служанку кивком головы, Ларс несколькими быстрыми движениями помассировал мочки Зиртрикса и с трудом выпрямил спину. – Возраст коварен. Тебе нужно быть готовым ко всему, раз Антил сбежал к Алиастре. Надеюсь, он ещё жив... У тебя вся одежда в пыли. Ты только что вернулся с места падения фрагмента Аланы? Велики ли разрушения?

– Я туда не добрался. Чтобы оценить масштаб разрушений, необходимо спуститься вниз. И с чего ты взял, что в каньон упал кусок Аланы?

– Во-первых, Козарус, я лестифар. Тебе это известно. Во-вторых, – старик засучил рукав и Козарус увидел у него на кисти большой ожог. – Мой браслет буквально раскалился за мгновение до катастрофы и обжёг мне руку. А браслет у меня был не простой. Да и не браслет это был, если уж совсем начистоту. Но дело не в этом. Ты должен меня отпустить.

– Ты в своём уме, старик? Ты жив всего лишь потому, что умеешь лечить болезнь отца.

– Я обещаю вернуться. Как только удостоверюсь, что с Савейной всё в порядке.

– Ты говоришь о дочери Гусвена?

– Да, о ней. Но она не его дочь. Отец Савейны Нартрид, которого вы убили в дальних казематах.

– То есть, Патстиан не соврал мне, говоря о посланнике богов Аланы?

– Не соврал. Но сейчас это уже не имеет никакого значения. Когда Савейна была ребёнком, я зашил ей под кожу такой же прибор, который был у меня в браслете. Мне бы не хотелось, чтобы она пострадала. Но если это произошло, я обязан помочь ей избавиться от бесполезной железки в её теле. Алана погибла. Всё закончилось. Так ты отпустишь меня?

– Это исключено. Я сам найду девчонку и приведу её к тебе перед тем, как убить. Если мне не захочется убить её раньше.

– Ну да. Как я забыл, – Ларс поднял с пола чашку и посмотрел на свернувшуюся кровь Зиртрикса.

– Вы ведь считаете нас червями, которых нужно уничтожать. Тогда скажи, почему я, червь, должен и дальше спасать фарониту и его сыну их жизни? Зачем мне это?

– Все боятся смерти, – Козарус обошёл постель и присел на краю, осторожно взяв отца за руку. – И ты не исключение.

– Ответ неверный. И, пожалуй, я дам тебе возможность убедиться в том, что ты ошибаешься.

– Ты смеешь мне угрожать? – Козарус поднялся и медленно подошёл к окну.

– Я никогда не угрожаю тем, кто слабее меня, Козарус. А ты слаб. Потому что не принимаешь самостоятельных решений. Решения принимает сидящий в тебе ноид. Ты всего лишь сосуд, который занял паразит. Поэтому вы нас и уничтожаете. Прикажи воинам увести меня. Я устал. И не утомляй Зиртрикса своим рассказами. Он очень слаб.

Когда Ларса увели, в спальню тихо просочился Моркан и, поглядывая на спящего Правителя, подошёл в Козарусу.

– Так получилось, что я всё слышал. Дверь была открыта.

– И что? Если Алана действительно раскололась, то в этом мы сможем убедиться ночью. Когда восходят луны. Нам ведь очень важно найти девчонку и изъять у неё символы власти Великой Провидицы.

– Если Алана погибла, зеркало и резонатор просто бесполезный металл.

– А почему об этом должен узнать ещё кто-то, кроме нас с тобой? – Козарус отвернулся от окна и пристально посмотрел на старейшину. – Я посажу в Пещере Красной Кошки преданную мне женщину, которая будет пророчествовать по моим подсказкам. И произошедшая сегодня катастрофа может сослужить мне хорошую службу. Я хочу значительно расширить власть и подчинить себе Южную стену каньона.

– Ты пойдёшь на них войной?

– Зачем? Южанам необходимо вложить в уши слова новой Великой Провидицы о том, что сегодняшняя трагедия произошла потому, что их Правитель Лэйстиф отцеубийца. Они примитивны, но не хотят умирать.

– Отличный план, сын. Но, если вдруг случится так, что в каньон упадёт ещё что-то, тебя, не задумываясь, разорвут на куски, – Зиртрикс открыл тяжёлые веки и посмотрел на Козаруса. – Если я могу говорить, значит Ларс таки сделал невозможное.

– О, я так рад, что ты проснулся! – Козарус подошёл к постели, сел подле отца и взял его за руку. – Хвала богам! Болезнь отступила.

– Что внизу и в поселениях?

– В десяти километрах отсюда, Верхние поселения буквально срезаны незваным небесным гостем. Ларс предположил, что это кусок развалившейся Аланы. Я думаю, нужно дождаться темноты и уж тогда делать выводы. Если Сэйтиб взойдет один, значит, Алана действительно погибла. Завтра я с отрядом спущусь вниз и всё там осмотрю. Судя по числу тархов в небе, погибло очень много фаронитов. Кстати, вы достали того лестинга? Прыгнувшего в воздуховод? Если нет, то через несколько дней, когда он сдохнет, здесь нечем будет дышать...

106.
– Скоро рассвет... – Алиастра села на постели и, упёршись спиной в изголовье, начала неспешно расчёсывать волосы, ставшие жёсткими и непослушными. – Но я боюсь дневного света. И приказала убрать все зеркала. А ещё мне кажется, что я мертва.

 – Всё пройдёт, дорогая, – Антил дотянулся до Алиастры, на ощупь нашёл её локоть и несильно сжал. – Всё пройдёт.

– Пройдет, но не всё. Лекарь Ратсел умер. И я догадываюсь почему. Все вокруг меня умирают.

– Но ведь я жив.

– Иногда можно не заметить, что ты уже мертв. Можно умереть внутри и не понимать этого...

– Мне не нравится то, что с тобой происходит. Я уже дважды видел тебя плачущей, – Антил попытался перевернуться на бок, но, вскрикнув от боли, без сил упал на подушки. – Не забывай. Ты Алиастра. Царица норменгов. Тебе нет равных в бою. Ты завоевательница по своей природе. Всё то, что произошло с нами, могло произойти в бою. Воспринимай случившееся как бой, в котором не оказалось победителя.

– Не получается. Я пыталась. Когда ты перестал дышать, мой мозг взорвался от горя. Так не бывает в бою. И не разговаривай со мной, как с маленькой несмышленой девочкой. Я всё понимаю правильно. Это наказание. Боги тоже способны принимать очень жесткие решения.

– Я могу просто уехать. И твоё сердце со временем успокоится.

– Не успокоится.

– Почему?

– Потому, что под моим сердцем бьется сердце твоего ребёнка.

– Что?! Повтори!!!

– У меня будет ребёнок.

– Когда ты узнала об этом?

– Вчера.

– Вчера... Вчера... Но это же прекрасно!!! Тебе это может показаться странным, но, я рад! Да! Я рад! Когда мы покончим с лестингами, я сделаю тебя царицей Фароны!

– Я не хочу быть царицей Фароны. Я вообще не хочу быть царицей и я не хочу воевать. Всё изменилось, Антил... Не могу объяснить, но у меня такое ощущение, словно из моей головы вынули мой мозг и заменили его мозгом другого норменга. Оказывается, я умею плакать и радоваться цветам, растущим в кадке у окна. Я могу сожалеть о содеянном, у меня разрывается сердце от того, что лекарь, давший мне жизнь, умер от услышанного от меня доброго слова... Наверняка тебе не понравится такая Алиастра. Но это так. Конечно, ты можешь уехать, когда поправишься. Никто не будет держать тебя здесь насильно. Я другая. И это неоспоримый факт, – Алиастра на ощупь нашла активатор и сдвинула задвижку. – У меня седые волосы. Я постарела за несколько мгновений на двадцать годовых циклов. Царица Алиастра умерла, дорогой... Я просто женщина, которая зачала от фаронита, отец которого убил мою мать. Тогда, в разрушенном храме, ты не мог знать, что спасая меня, ты даёшь шанс своему ребёнку. Но ты всё равно сделал это. Зачем?

– Не знаю... Я всегда был уверен в том, что каждый мужчина должен защищать свою женщину.

– Но ведь я хотела тебя убить!

– Иногда я тоже хотел отправить тебя в лучший мир... Но одно дело хотеть. Ну и не забывай, что у меня есть цель. И чтобы достичь её, мне нужна ты и твоё войско.

– Ты получишь его. Если для тебя это так важно. Как только ты встанешь на ноги, я дам тебе в подчинение двадцать тысяч лучших моих воинов. Но на меня не рассчитывай. Царицы-воина больше нет.

107.
Найдя тропу, Сайдар пустил аланхара вскачь, пытаясь как можно быстрее миновать заросли, кишащие агрессивными рептилиями.

– Самое время слететь на землю! – Сайдар как можно плотнее прижал ноги к мохнатым бокам аланхара, не решаясь прикоснуться к Савейне, сидящей впереди него в седле.

Время от времени, поглядывая на вонзившийся в каньон огромный закопченный фрагмент Аланы, он не забывал и о носящихся высоко в небе стаях озверевших от запаха свежей крови тархах. Внезапно заросли закончились и Сайдар едва успел среагировать и натянуть поводья. Прямо перед ними почва отсутствовала. Её словно срезали огромным ножом до скальной породы вместе с кустами, а метрах в пятидесяти, зарывшись передней стороной в нагромождения веток, земли и стволов деревьев, лежал, сверкающий под лучами Нириса, колоссальных размеров кусок металла.

– Видимо, нам необходимо спешиться, – Савейна привстала на стременах и осмотрелась. – Так и есть. Почва срезана метра на три вглубь. Ниже тот же красный камень, что и на стенах каньона. Придётся как-то спускаться.

– Спускаться не так уж и сложно. Аланхар может просто съехать на боку, – Сайдар спрыгнул на землю и подошёл к краю среза. – Но нам же ещё придётся и подниматься на противоположную сторону этой канавы. Не думаю, что это хорошая идея, но потрогать эту штуку, конечно, хочется.

– Ты прав, Сайдар. Спустившись вниз, мы снова станем заложниками аланхара. Что если мы обойдем этот кусок Аланы по срезу канавы, которую он вырыл?

– Там не пройти. Сплошные заросли. Как-то не хочется в такой насыщенный событиями день умереть от укуса какой-либо твари, обезумевшей от жары.

– Встреча с норлунами на тебя плохо подействовала, – Савейна задорно рассмеялась и полезла рукой в сумку. – Ты стал плохо соображать. У нас же есть синий луч, – она спрыгнула с аланхара, присела и, нажав пальцами на впадину на наконечнике, плавно повела лучом от края канавы вглубь зарослей. В мгновенно возникших белых клубах дыма было видно, как падают кусты и молодые деревья.

Срезав кусты вдоль края канавы, шириной в три метра, достаточный для проезда аланхара, Савейна с победным видом посмотрела на Сайдара и спрятала наконечник в сумку. – Теперь осталось сбросить всё это вниз. Надеюсь, все гады уползли. Те, которые уцелели. Кстати, ты обратил внимание, что трава не загорелась?

– Да, обратил. Только клубы дыма, хотя это скорее было похоже на пар.

– А в тоннеле, когда я резала каменную плиту, камень оплавлялся. То есть, трава должна была бы загореться. Так?

– Ну, наверное. Но разве это так важно?

– Конечно! И я, кажется, знаю, почему так происходит. Вот смотри, – Савейна достала из сумки наконечник. – Сейчас я нажимала вот здесь. Где углубление. Потрогай. Чувствуешь? А когда резала камень и тархов, я нажимала вот в этом месте. Здесь нет углубления. Здесь насечка. Видишь, да? По-видимому, и углубление, и насечка предусмотрены для того, чтобы не путаться.

– Всё равно не понимаю.

– Лучи имеют разную структуру. Если я нажимаю в этом месте, наконечник испускает сплошной луч, он может и зажечь, и оплавить, и разрезать. А если я нажимаю на выемку, то луч на выходе не сплошной, а состоит из очень коротких, но очень мощных вспышек. Настолько мощных, что испаряет то, с чем соприкасается. Кстати, ты бы мог попробовать сбросить все эти кусты в канаву своим халспером. Если, например, переключить его на максимум. Там ведь, кажется, можно двигать задвижкой, как в активаторе?

– А ведь действительно! Как я не догадался, – Сайдар вынул из чехла халспер, сдвинул задвижку и, направив оружие на срезанные кусты, нажал на рычаг. Невидимая сила, словно мощный порыв ветра, подбросила лежащие перед ними срезанные кусты в воздух и они полетели в канаву. – Глазам своим не верю! – Сайдар, обрадованный неожиданным успехом, прошёл на несколько метров вперёд и повторил выстрел. – Не знаю, как это работает, но норлуны действительно великая раса! Мы можем идти вперёд. Всё так просто. И почему я не подумал об этом?

– Я уже говорила. Крылья Лэйрис очень сильно повлияли на твою способность быстро соображать... – Савейна опять весело рассмеялась и забралась в седло.

– Ты меня специально дразнишь?

– Разумеется! Мне нравится, как ты краснеешь...

Вблизи фрагмент Аланы выглядел достаточно пугающе. Огромная, местами оплавленная гора металла, собранная в единую конструкцию из сотен тысяч металлических блоков, толщиной в несколько метров каждый. Сразу за блоками, с внутренней стороны обломка Аланы, начиналась целая сеть металлических арок, разорванных коридоров и обширных пространств, похожих на комнаты с раскуроченным оборудованием.

Прикоснувшись к раскаленному Нирисом металлу, Савейна тут же одернула руку и посмотрела на Сайдара, придерживающего взволнованного аланхара в нескольких метрах от неё. – Сложно себе представить, как можно было собрать такой огромный механизм. Да ещё и путешествовать на нём от планеты к планете... А ведь это всего лишь маленький фрагмент того, что мы с детства могли наблюдать каждый вечер на небе. Если бы Алана упала на Фарону целиком, мы с тобой сейчас уже были бы мертвы.

– Но, к счастью, мы живы. И быть живым намного лучше, чем мертвым, – Сайдар погладил аланхара по морде и посмотрел на запад. – Думаю, нам стоит отложить поездку к основному фрагменту до следующего раза. Из каньона Алана уже никуда не денется. Если за Чёрным замком все поселения уничтожены, как сказал Терилофт, мы рискуем остаться под открытым небом без ночной одежды. И аланхару пора отдохнуть. Я предлагаю всё же выбраться на Северный тракт и ехать в мою деревню, пока Нирис не ушёл из каньона и тархи заняты погибшими.

– Пожалуй, ты прав. Мы можем не успеть найти укрытие. Я так понимаю, до Чёрного замка как минимум тридцать километров. И от замка ещё пять до фрагмента. И там полно тархов. Да и матушка Монария, наверное, волнуется. А ещё, я очень хочу есть. Было бы хорошо по пути подстрелить жирного океаке. И тогда у нас будет прекрасный ужин. Что скажешь?

– А что я скажу, – Сайдар помог Савейне сесть в седло и затем забрался сам. – Если девушка любит на ужин жирного жареного океаке, ей придётся запасаться одеждой больших размеров. Могу посоветовать хорошего мастера. И хоть каждый день готовить для тебя мясо, – Сайдар, тихо смеясь, подхватил поводья и несильно ударил аланхара по бокам. – Матушка говорит, что у меня неплохо получается. Вот держи, – он подал ей два кусочка сушеного мяса. – Это поможет сбить чувство голода. Я всегда распихиваю сушеное мясо по всем карманам, когда не уверен, что удастся вовремя поесть. Или вообще поесть.

Поплутав ещё некоторое время по зарослям ронго, Сайдар, наконец, увидел сквозь листву красную пыль тракта и направил туда нетерпеливого аланхара, нутром чувствующего, что они едут домой.

– Можешь держаться за меня, – Савейна на ощупь нашла руку Сайдара и притянула её к себе. – Слететь на всём скаку в эту пыль не очень приятно. И перестань краснеть. Жар от твоих щёк прожигают мне затылок. Нет ничего такого в том, что ты меня обнимешь за талию, сидя позади меня. Это нормально. Но если для тебя это невыносимо, мы можем поменяться.

– Я не краснел. Ты уже научилась смотреть затылком? Лучше обрати внимание, какой чудовищный разлом образовался. Даже страшно приближаться. Кстати, вон там, за той огромной разорванной брангой, разлом, кажется, заканчивается. Видишь?

– Да. Ты прав. У тебя действительно хорошее зрение. Я поначалу и не поняла, что дерево разорвано напополам.

– И сразу за ним наш Северный тракт соединяется с главным. От этого места до моего посёлка всего двадцать километров. Вот только я не уверен, что нам удастся в такую жару встретить на открытой местности океаке. Но это ничего не меняет. Дома у меня есть три метра выделанной шкуры рогатой змеи. За неё можно выменять еды на целый недельный цикл. Я не дам тебе умереть от голода. Хочешь ещё сушеного мяса?

– Нет, спасибо. Я не так уж и голодна. Почему ты думаешь, что я только и думаю о еде?

– А почему тогда ты покраснела?

– Я не покраснела! С чего ты взял. По малейшему поводу краснеешь у нас ты.

– Ну, да. Кто же ещё? Но ты забыла, что я сижу позади тебя. И вижу твои уши, – Сайдар, довольный собой, весело рассмеялся и пришпорил аланхара.

108.
Передохнув и собравшись с мыслями, Патстиан вдруг услышал приближающиеся гулкие удары копыт об землю. Кто-то быстро приближался по ту сторону разлома, со стороны Северного тракта. Прошло ещё несколько минут и он увидел мчащегося на полном скаку аланхара и двух всадников на нем: девушку с рыжими волосами и парня, сидящего позади неё.

– О, боги! Удача сама плывет ко мне в руки! Невероятно! Это же та самая девчонка, свалившаяся с неба на жилище ведьмы! Как такое возможно?! Прошло ведь совсем мало времени с момента её падения, а она уже в седле? Кости не срастаются так быстро! Но если это действительно она, то на этот раз я не упущу символы власти Великой Провидицы. Я должен их догнать! Хотя... нет. Уже нет. Кажется, я узнал парня. Это сын змеелова Нильвса, погибшего в прошлом году в пасти рогатой змеи. Дело идёт к вечеру и они, без сомнения, направляются в посёлок. А, значит, его рыжая спутница остановится на ночь у него! И скорее всего зеркало и резонатор находятся в доме змеелова, – Патстиан смачно сплюнул себе под ноги и взобрался на аланхара. – Это даже хорошо, что мои попутчики погибли. Мне не придётся их убивать.

Как только всадники исчезли из виду, оставив позади себя облако красной пыли, Патстиан, не спеша, вывел аланхара из кустов на тракт и поскакал вслед за ними, стараясь, однако, держать дистанцию. Время от времени поглядывая вверх, он вдруг подумал, что неплохо было бы сыграть в другую игру, нежели в ту, о которой он думал ранее. Очевидным было то, что появиться в Верхнем поселении с символами власти Касэллы он не сможет. В лучшем случае, символы придётся отдать без всякой надежды на прощение его Зиртриксом. В худшем, его могут обвинить в нападении на жилище Ларсмы и казнить по решению старейшин. Как и обещал Козарус. Тогда какая польза ему от завладения зеркалом и этим дурацким металлическим колпаком? Практически никакой.

Правда, он может попробовать удовлетворить свою жажду мести убийством девчонки и ненавидимой им ведьмы. Но сейчас, когда злость и горечь унижения немного отошли на задний план, это будет выглядеть мелко даже для простого фаронита. Убийство ради убийства. Даже если он убьёт Ларсму и девчонку, останутся вопросы. Первый: куда они исчезли из зала с тем ужасным эхом, от которого он чуть было не погиб? И второй: каким образом девчонка так быстро исцелилась? Если чудесное исцеление рыжей бестии имеет совсем иную природу, нежели ту, которая присуща всем без исключения живым существам, то это знание можно было бы попытаться использовать не только в личных целях.

Когда до посёлка оставалось менее ста метров, Патстиан осадил аланхара у едва заметной тропы и свернул вправо, под прохладный свод тенистой листвы огромных бранг. Проехав шагом ещё метров шестьсот, Патстиан оказался у старого жилища с просевшей кровлей. Перед жилищем он спрыгнул на землю, обошёл его справа и подвёл аланхара к запертой двери. Найдя в стене потайной рычаг, достал активатор и зашёл с аланхаром внутрь.

– Сейчас отдохнёшь, – закрыв за собой дверь, Патстиан довёл аланхара до стойла, насыпал в корыто семян молочного дерева и налил воды из кожаного мешка в стоящую рядом большую каменную чашу. Похлопав животное по потному боку, он поднял активатор, прошёл несколько метров по довольно широкому коридору, открыл ещё одну массивную дверь с секретом, спустился по ступеням вниз и оказался в большом, хорошо прибранном круглом зале с горящим очагом посредине.

– Зачем ты приехал? – из-за приоткрывшейся боковой двери вышла средних лет фаронитка, на ходу завязывая волосы на узел. – Я слышала, ведьма уже не впускает тебя в свой дом. И ты со своими головорезами решил навестить её без приглашения?

– Мне нужно поговорить с дочерью. Я присяду? – Патстиан подошёл к широкой скамье и тяжело сел. – У меня был трудный день. Когда с неба свалилась эта штука, меня больше километра пронёс по воздуху пылевой вихрь. С моей-то сломанной рукой.

– Жаль, что вихрь был не настолько силён, чтобы убить тебя, – женщина подошла к очагу и повесила над углями котелок с водой. – Зачем тебе дочь?

– У меня проблемы.

– У тебя всегда проблемы. Но самая большая проблема – это ты сам. Почему тебе не сидится в твоём замке? Со своей служанкой и сыном? Они тебя любят, а мы – нет.

– Прошло много лет, Ноира. Я был молод. Сколько можно об одном и том же? Мне действительно нужна помощь Лурии. Я не могу открыто появиться в посёлке по ряду причин.

– Конечно, не можешь! Мой брат Йякос готов нарезать из твоей шкуры ремней для всего посёлка при первом же удобном случае. Хвала богам, двоих насильников уже настигла кара. Остался ты, Венгус и Альбесар.

– Думаю, они погибли. Сегодня. По крайней мере, я их не нашёл. Так я могу поговорить с дочерью?

– Можешь, но с чего ты взял, что она твоя дочь? Вы же насиловали меня впятером.

– Перестань, Ноира! Все эти тридцать лет я забочусь о тебе и Лурии. Но сейчас у меня появился шанс вернуться наверх. Думаю, Лурии понравится жить в Верхнем поселении.

– А как же я? Ты опозорил меня, загубил мою молодость. И теперь хочешь забрать у меня ещё и мою дочь?

– Я не собираюсь этого делать. Ты сможешь подняться в поселение вместе с нею. Никто не станет препятствовать этому.

– Ситы не имеют права жить наверху.

– Когда я стану Правителем каньона, законы буду утверждать я.

– Ты решил убить старого Зиртрикса? Но есть же Антил. И твой сын, в конце концов. Ты убьёшь всех? Кстати. Твой сын случайно спас жизнь моему брату Йякосу, когда в посёлке под его жилищем случился обвал. Но если бы рядом не оказалось сына твоей ведьмы, они бы оба погибли. Как тебе нравится такая цепочка событий?

– Странно. Козарус ничего не говорил об этом. Теперь выслушай меня. Скоро закат. Необходимо, чтобы Лурия немедленно отправилась к дому матушки Монарии и попросилась на ночлег. У неё сегодня будет интересная гостья. Мне нужно знать, о чём они будут говорить и, по возможности, нужно разузнать, где находятся символы власти Великой Провидицы.

– Символы власти в каньоне?

– Да.

– Тогда я, кажется, начинаю понимать...

– Вот и хорошо. Позови дочь.

109.
Въехав в посёлок, Сайдар свернул к дому местного резектора, в обязанности которого входила стрижка меха и подрезка копыт аланхаров.

– Мы на минуту, Савейна. Сайдар ослабил поводья и пришпорил животное. – Я должен вернуть соседу аланхара таким, каким я его взял.

– Что-то не так?

– Наш красавец немного прихрамывает на левую переднюю ногу. Возможно, он поймал занозу или мелкий камешек. Это займет совсем немного времени.

На поверку всё оказалось намного интереснее. Пожилой сит – резектор – долго осматривал копыто аланхара и, наконец, осторожно вырезал из натоптыша, которые со временем образуются на открытых местах под копытом, предмет из белого металла. Покрытый в некоторых местах ржавчиной.

– Ты был прав, Сайдар! – Савейна взяла с ладони резектора металлическую «занозу». – Он таки её поймал. Только это не обломок Аланы, у которой мы с тобой побывали. Вот смотри. Шесть идеально ровных граней и восемь выступов по узкой стороне из жёлтого металла. Похоже на крохотный прибор. И он слегка проржавел.

– Да, действительно. – Сайдар осторожно взял предмет и поднёс к глазам. – Между выступами я вижу остатки почвы. Думаю, нам стоит показать этот прибор Лэйрис и её отцу, – Сайдар вернул Савейне предмет и помог ей сесть в седло. – Лэйрис же сумела определить, что находится внутри шарика, который вынули из твоей шеи. Даже не знаю, сколько годовых циклов пролежал в земле этот предмет, если даже ленурриум покрылся ржавчиной. До этого момента я думал, что это невозможно.

Поравнявшись со своим жилищем, Сайдар натянул поводья и направил аланхара в сложенную из высохших ветвей бранги загородь.

– Хвала богам, мы дома, – юноша спрыгнул на землю и подал руку Савейне. – Как раз вовремя. Нирис уходит из каньона. Ещё минут десять и будет совсем темно. Осталось покормить аланхара и поставить его на ночь в крытый загон. Как самочувствие? Сомневаюсь, что наверху тебе приходилось совершать такие длительные поездки верхом.

– Ты прав. Только на шаре. В детстве, когда я решилась совершить свой полёт на плоде молочного дерева и меня отнесло довольно далеко. До занесенных песком огромных камней, которые когда-то были крепостью. Именно над этими камнями мой шар и разнесло в клочья. К счастью, я упала на песчаный склон, скатилась по нему вниз до самой стены, проехала на спине ещё несколько метров между блоками и свалилась в заброшенное подземелье. Где и потеряла сознание. Меня нашли на следующий день и мне здорово досталось...

– Просидеть целую ночь в подземелье без света и ночной одежды? Хороший урок, – Сайдар завёл аланхара в крытый загон, насыпал в корыто семян и налил воды. – Не каждый парень способен на такое испытание.

– Урок действительно хороший. Если ты закончил с аланхаром, ты бы мог пригласить меня в дом, а то я начинаю замерзать.

– Да, конечно. Постой, кажется, кто-то идёт, – Сайдар оглянулся и, разглядев в стремительно наступающих сумерках Лурию, поманил её рукой. – Привет, Лурия! Не боишься замёрзнуть?

– Спасибо, что спросил! – дрожа от холода, из-за ветвей загороди быстро вышла невысокая полная девушка лет тридцати и взмахнула пустым кувшином. – Не вовремя я выбралась к молочнице.

– Не беда. У нас достаточно места, – Сайдар открыл дверь и жестом пригласил Савейну и Лурию в дом. – Утром сходим к молочнице вдвоём. Или втроём, если Савейна захочет.

– Это твоя девушка? – Лурия обняла улыбающуюся Савейну. – Меня зовут Лурия. Извините, что пришла так не вовремя. Ох, а ты рыжая! И ты лестинг! Никогда не видела рыжих лестингов. Да, и не рыжих тоже. А ты точно его девушка? Или просто так? Прости, что много болтаю. Я всё время с мамой... А с мамой мы уже давным-давно обо всём переговорили.

– Вы сговорились, да? – Сайдар шутливо подтолкнул девушек внутрь дома и плотно закрыл за собой дверь.

– Ты о чём? – Лурия удивлённо посмотрела на парня. – Я её впервые вижу. А о чём договориться? Если нужно, я могу. Я с кем угодно могу договориться.

– Ни о чём. Проходите. Матушка, наверное, действительно волнуется.

– И всё-таки. Я не поняла вопроса, – Лурия посмотрела на Савейну.

– Ты не первая, кто интересуется, не девушка ли я Сайдара, – Савейна пригнула голову, проходя в низкий дверной проём. – Вот он так и реагирует.

– Я не знаю, что ты ответила остальным, но мне ты точно не ответила, – Лурия догнала Савейну, идущую по наклонному коридору, и взяла её под руку. – А мне интересно.

– Не знаю, – Савейна открыла следующую дверь и остановилась на пороге. – Скорее нет, чем да.

– Очень хорошо.

– Почему?

– Ну, во-первых, мы почти соседи. Во-вторых, он ведь красавчик, а я вся в маму. А мама у меня красавица.

– Вот даже как... – Савейна обернулась и посмотрела на густо покрасневшего парня. – Тогда я не буду столь категорична.

– Так мы войдём, наконец? – Сайдар подтолкнул девушек во второй раз и покраснел ещё больше.

– Мне, конечно, нравится слушать ваши милые глупости, но у ситов решение принимает мужчина. Поэтому, если бы мне задали подобный вопрос, я бы ответил: скорее нет, поскольку первая на двенадцать годовых циклов старше, а у второй ещё не прорезались крылья. Так что давайте ограничимся ужином. Мне показалось или кто-то действительно два часа назад умирал от голода?

– Ой, – не унималась Лурия. – У тебя точно должны прорезаться крылья? И ты будешь летать? Как тарх? Я бы хотела поговорить об этом после ужина. Ты не против? А ещё, я ночью не люблю спать и мы сможем вдоволь нашептаться. Я не знала, что лестинги летают. А всё потому, что я редко выхожу из дома. Мама говорит, что у меня язык без костей, а он у меня действительно без костей! А у тебя?

– У меня тоже. Проходи. Не будем испытывать терпение Сайдара, – Савейна пропустила Лурию вперёд, повернула голову к Сайдару и шёпотом сказала: «До утра я её убью. Ты должен что-то сделать».

110.
– Рассказывай, – невыспавшийся Патстиан сел на кровати и принялся натягивать сапоги, наблюдая за тем, как Лурия наливает в чашку свежее молоко из глубокого кувшина. – Очень надеюсь, что у тебя хорошие вести.

– У меня всё получилось, отец. Рыжая лестианка очень умна и мне пришлось сыграть на контрасте, чтобы не вызвать у неё подозрений. Я просто прикинулась болтливой дурочкой. Это всегда срабатывает.

– Молодец. И что удалось узнать? Символы власти у змеелова в жилище?

– Нет. Сами того не подозревая, они облегчили тебе задачу. Символы власти у Ларсмы. Тебе нужно просто приехать к ней и забрать их. Кстати, её сын сейчас в посёлке. Он строит Йякосу новое жилище вместо провалившегося под землю.

– Действительно отличная новость. А что девчонка? Она не собирается к ведьме за железками Касэллы?

– Не собирается, – Лурия отставила кувшин и подсела на кровать. – После разрушения Аланы, символы власти можно выбросить за ненадобностью. Не знаю, обрадовала ли тебя такая новость. Думаю, что нет.

– Почему же. Это ничего не меняет. Козарус в любом случае спустится в каньон с целью завладения символами власти. Даже если ему известно о том, что зеркало и резонатор отныне бесполезны. Он мой сын. Плоть от плоти. И я примерно знаю, как он мыслит. Им правят амбиции и обида. А это очень сильно мотивирует. Он страстно желает подмять под себя то, что ему не принадлежит и не может принадлежать по закону. Не знаю, сможет ли он убить старого Зиртрикса, но Антилу он перережет глотку без колебания. Благо повод для этого есть. Или его можно всегда придумать. Ты должна сделать для меня ещё одну вещь. Ну и для себя, конечно. Когда я скажу, ты поднимешься наверх и передашь Козарусу, что символы власти у меня. В Чёрном замке. Я уверен, что он приедет. Он так похож на меня в своём безумстве, – Патстиан посмотрел на Лурию. – Что-то ещё?

– Сайдар и Савейна шептались о каких-то норлунах. Они думали, что я уже сплю. Кто такие норлуны?

– Ты говоришь, норлуны? – Патстиан нахмурил лоб и на несколько секунд задумался. – В молодости я, кажется, слышал легенду о странных существах, отдаленно напоминающих тархов. Да и то только тем, что они, якобы, умели летать. Но это лишь легенда. Их никто никогда не видел. Как, впрочем, и наших богов.

– А вот я не уверена, что это легенда. Рыжая лестианка собирается где-то у Жёлтой дороги обследовать грот, в котором Сайдар нашёл металлический ящик с пластинами знаний. Но сначала они хотят заехать в поселение норлунов, чтобы предложить какой-то Лэйрис составить им компанию.

– Вот даже как! Говоришь, ящик со знаниями... Очень интересно! Когда они собирались выезжать? – Патстиан подошёл к столу, залпом выпил молоко и по привычке облизал усы, прежде чем вытереть их платком.

– Этого я не знаю, отец. По крайней мере, когда мы ездили к молочнице, Сайдар обмолвился, что хорошо бы ещё заехать к мяснику за продуктами для матушки Монарии и его сестры, а из дома взять с собой ночные костюмы.

– Пожалуй, с визитом к Ларсме можно повременить. Ведьма никуда не денется. Приготовь, пожалуйста, аланхара. Я выезжаю немедленно.

111.
– Мы можем ехать, – Сайдар прикрепил позади седла два ночных костюма и взобрался на аланхара. – У Лэйрис, если она согласится поехать с нами, есть свой. На неё наши костюмы будут малы, – он бросил взгляд на небо, а потом на Савейну, проверяющую содержимое сумки. – Утром я положил на кровать в твоей комнате запасной активатор.

– Да, я забрала. Спасибо. Сейчас повешу на пояс, чтобы был под рукой, – Савейна посмотрела по сторонам и тихо добавила. – У тебя вчера не сложилось впечатления, что твоя соседка специально выбрала момент, чтобы остаться на ночь?

– Если честно, то нет. Правда, я не думал, что она такая болтушка. Бывало, придёт к матушке, так и слова лишнего из неё не вытянешь. Говорят, что её отец Патстиан. Ну, или кто-то из его людей. Ноиру, мать нашей гостьи, мучили впятером. Но все эти годы о Ноире и Лурии заботился только Патстиан. Правда, тайно. Дед Йякос до сих пор не простил ему надругательства над сестрой и потерю ноги.

– Вот как?! – Савейна ударила аланхара по бокам и направила его к проходу в загороди. – И здесь успел. Интересно, Патстиан сделал в своей жизни хоть что-то хорошее, кроме детей от разных женщин?

– Думаю, что нет, – Сайдар последовал за Савейной и, выехав со двора, показал рукой вправо. – Нам туда. О Патстиане много чего говорят. Но хорошим там и не пахнет. Просто тебе нужно помнить, что он осторожный, умный и очень коварный фаронит. Так о нём отзывался мой отец, довольно часто возивший кожи туриканы в Чёрный замок.

Миновав посёлок, всадники выехали на тракт и, пришпоривая аланхаров, помчали на запад, оставляя за собой облако красной пыли. Савейна, поглядывая по сторонам, тайком бросала короткие взгляды на Сайдара. За те несколько дней, что они знакомы, у неё сложилось двойственное впечатление о нем. С одной стороны, этот красивый, прекрасно сложенный парень всего лишь сит. То есть, он находится на самой нижней ступеньке кастовой лестницы. Простая, монотонная жизнь на дне каньона, опасное ремесло. Совершенно приземлённые родители.

Но откуда в нём эти признаки породы? Как он великолепно держится в седле. У него острый ум, непостижимая реакция на опасность и неутолимая жажда знаний, которая читается в его глазах. Он скромен и неспешен в выводах. Кровь норлунов? Кто знает... А ещё, ни в нём, ни в его матери, ни в сестре не сидят ноиды. Да и вообще. В телах многих ситов ноиды не поселяются. Интересно бы знать: почему? Ноиды не желают проводить свои жизненные циклы в столь тяжёлых условиях? Связанных с каждодневным выживанием? Или здесь что-то другое?

Савейна вытерла лицо платком и вновь бросила взгляд на Сайдара. Ей очень понравилось, когда он вчера держал руку на её талии. И она действительно покраснела. Но не от подтрунивания над ней, а от его робкого прикосновения...

Добравшись до развилки, Сайдар вдруг остановил аланхара напротив разорванной надвое бранги и пристально посмотрел вперёд.

– Что там? – Савейна тоже натянула поводья и подъехала к Сайдару вплотную.

– Что-то блестит впереди. Вон там, – он показал рукой. – Среди кучи веток.

– Не вижу. Очень далеко.

– Тогда ты постой, а я проеду и посмотрю. Поскольку нам нужно сворачивать вправо, на Северный тракт. В каньоне металл имеет цену и не может лежать сам по себе, – он задрал голову и осмотрелся. – Тархов не было видно на всем протяжении пути. Видимо, у них хватает работы возле разрушенных поселений. Но ты всё же держи, пожалуйста, наконечник наготове. А я быстро.

Пришпорив аланхара, Сайдар помчал по тракту и уже через несколько минут остановился у огромной кучи веток, камней и земли, принесенной пылевым валом во время падения фрагмента Аланы. Спустившись на землю, Сайдар в несколько прыжков забрался на самый верх кучи и, нагнувшись, вытащил за ствол оружие, утерянное Патстианом. Вытрусив из ствола землю и камешки, Сайдар быстро спустился вниз и с интересом начал рассматривать незнакомое устройство. Повертев устройство в руках, он осторожно вытер его рукавом куртки и увидел на правой стороне некое подобие задвижки, которая есть на всех активаторах, а немного ниже – небольшой рычаг.

– «Интересно, – подумал Сайдар, взбираясь на аланхара. – Никогда такого не видел, но это явно не активатор. Здесь есть трубка с выступом на конце и удобная рукоять», – пришпорив аланхара, Сайдар вернулся к разорванной надвое бранге, издали напоминающей существо с большой головой и широко раздвинутыми ногами.

– Как думаешь, что это может быть? – он протянул устройство Савейне и внимательно посмотрел в сторону посёлка. – И, кажется, мы здесь не одни. Не оглядывайся. Метрах в восьмистах отсюда стоит всадник, спрятавшись в кустах. Его аланхар переминается с ноги на ногу.

– Ну и зрение у тебя, парень! – Савейна с восхищением посмотрела на Сайдара и взяла устройство. – Думаешь, этот кто-то за нами наблюдает?

– Уверен. Тракт пуст. В небе нет тархов. От кого он прячется? Обычно в каньоне стараются ездить по открытой местности группами, чтобы легче было давать отпор хищникам. Так что это за штука?

– Думаю, это оружие. То есть, даже не просто думаю, а знаю.

– Да ладно! – юноша рассмеялся и взял за ствол протянутое Савейной устройство. – Откуда ты можешь знать?

– Это уже другой вопрос. Я не могу на него ответить. Я просто знаю.

– И что нужно делать с этой железкой?

– Отодвинуть задвижку, через пять секунд направить трубку на объект, представляющий опасность, прицелиться и нажать на рычаг под задвижкой. Это оружие моих предков. Называется транкстэйл[48].

– Вот как! Что же, давай испытаем, – Сайдар развернул транкстэйл, направил ствол на разорванную напополам брангу, пальцем отодвинул задвижку и, досчитав до пяти, нажал на рычаг.

Вылетевший из ствола плазмоид, на бешеной скорости врезался в дерево и мгновенно разнёс в щепки левую «ногу». Бранга, потеряв равновесие, начала быстро крениться влево, поднимая корнями огромный пласт земли, но Сайдар тут же направил ствол транкстэйла на вторую «ногу» и покалеченное дерево, лишенное опоры, тяжело рухнуло в находящийся под ним разлом...

– Ого! – Савейна взяла оружие у изумлённого Сайдара и задвинула задвижку. – Это уже серьёзно. Интересно, откуда он взялся в той куче мусора?

– Вполне возможно, что мы сейчас об этом узнаем, – Сайдар достал из чехла халспер и включил его. – К нам приближается всадник, прятавшийся в кустах, – он присмотрелся и добавил: – Как всё просто...

– Что, просто? – Савейна развернула аланхара и тоже увидела приближающегося всадника.

– Всадник, никто иной, как Патстиан. Ты была права в отношении Лурии. Он посылал её к нам в качестве шпиона. Держи транкстэйл наготове. Этот фаронит очень коварен.

– Да уж, наслышана... Но я не думаю, что нам нужно его убивать. «Эй, фаронит! – крикнула она приближающемуся всаднику. – Тебе придётся остановиться там!»

– Иначе что? – с вызовом крикнул в ответ всадник, останавливая аланхара. – С каких это пор лестинги смеют разговаривать в таком тоне с фаронитами? И как они вообще смеют разговаривать? У тебя моя вещь! Верни мне её!

– А то что?! – передразнивая Патстиана, Савейна, подняла транкстэйл и навёла на него ствол. – Ты о какой вещи ведёшь речь? Об этой? Так это не твоя вещь, фаронит. Это оружие моих предков.

– Отдай мою вещь немедленно и я, возможно, разрешу вам ехать дальше. Хотя, по закону, должен тебя убить. И убить этого ничтожного сита, помогающего тебе.

– Ты смешон, фаронит, – Савейна рассмеялась и посмотрела на Сайдара. Поэтому я не стану тебя убивать. И ты очень плохой отец, если заставляешь свою дочь делать такую грязную работу. Её следовало выбросить вчера из дома на холод. Возвращайся в Чёрный замок и долечивай руку. После зала с эхом и прогулки по подземной реке ты неважно выглядишь. Жаль, что твой сын Козарус не задушил тебя в доме у Ларсмы. Это порадовало бы очень многих... Не хочешь у меня спросить, откуда мне всё это известно? Я тебе скажу. Я и есть тот посланник, на ожидание которого ты потратил всю жизнь! А теперь прощай. Если ты снова увяжешься за нами, я убью тебя. И заметь, с удовольствием...

– Тогда тебе придётся сделать это прямо сейчас, мерзкая тварь! – Патстиан, побледнев от злости, решительно ударил аланхара по бокам, однако мощный разряд халспера, мгновенно унял его пыл, швырнув на землю. Тем не менее, катаясь в страшных конвульсиях по земле, Патстиан всё же нашёл в себе силы и, на мгновение открыв побелевшие глаза, по-змеиному прошипел. – Я приду за вами даже из могилы.

– Надеюсь, он жив? Не хотелось бы начинать день со смерти. Пусть даже и мерзавца, – Савейна спрыгнула на землю и подошла к Патстиану.

– Я не выставлял халспер на максимум, – Сайдар неохотно спешился, достал из-под крыла седла ночной костюм и сетку для перевозки раненых, быстро упаковал лежащего без сознания Патстиана в костюм, а сверху ловко обмотал сеткой.

– Что ты делаешь?

– Даю ему шанс. Сейчас мы привяжем этого негодяя к аланхару. Видишь, на ноге клеймо? Это животное Патстиана. Оно знает дорогу домой. Хотя, проще было бы просто сбросить старика в разлом.

– Но его же могут сожрать тархи.

– Теоретически, да. Но это уже не наши проблемы. Хотя, думаю, они не станут есть отравленное злостью старое мясо.

Взгромоздив связанного Патстиана на аланхара, Сайдар крепко привязал старика к седлу, тщательно проверил узлы и что есть силы ударил ладонью животное по крупу. Испуганный аланхар бросился прочь и вскоре исчез со своей ношей в клубах красной пыли...

– Знаешь, Савейна, я бы тебе посоветовал всегда помнить самую важную заповедь змеелова, – Сайдар помог Савейне взобраться на аланхара и вставил ногу в стремя. – Когда ты охотишься на турикану, не забывай, что она в это же время охотится на тебя. Патстиан, та же турикана. Только гораздо умнее и коварнее...

– Да, ты прав, – Савейна развернула аланхара и выехала на Северный тракт. – Полагаю, что если бы ты не нашёл транкстэйл и не свалил брангу, Патстиан тайно проследовал бы за нами до Жёлтой дороги. Девчонка явно не спала, когда мы с тобой шептались. Когда мы вернёмся в посёлок, нужно будет подумать о том, куда перевезти матушку Монарию и твою сестрёнку. Если Патстиан не подохнет, то с этого дня они в опасности.

– Не проблема, – Сайдар поравнялся с Савейной и по привычке осмотрелся. – У нас есть родственники у Южной стены. Главное, чтобы у них была еда. А за этим дело не станет, имея такое оружие. Меня сейчас интересует другое. Ты же не догадалась, что транкстэйл оружие?

– Нет. Я посмотрела и поняла, что знаю предназначение этого устройства, его название и как оно работает. Видимо, система заранее просчитала возможность катастрофы, в результате которой Алана прекратит своё существование. И тогда доступ к знаниям, вложенным в меня, откроется сам по себе. Мы можем проверить это на примере активатора. Ты ведь говорил мне, что прочитал информацию об устройстве активатора на пластинах. Так?

– Так.

– Тогда давай сверимся. Это интересно, – Савейна на секунду закрыла глаза. – Если не вдаваться в подробности. Активатор генерирует горячий плазмоид, используя энергетические поля планеты и её атмосферы. В данном случае, это Фарона. Верно?

– Да. На пластинах так и написано. Ты права. Но там ещё много всего. Например. На пластинах есть текст, который говорит о том, что в отдельных случаях плазма может состоять из кристаллов. Но я знаю, как выглядят кристаллы. Что-то здесь не так. То, что я вижу, это огненный шар, состоящий из немыслимого числа крохотных разрядов.

– Ты прав. Это так. Однако за пределами зоны притяжения Фароны и её атмосферы, плазма переходит в другое качество и состоит из кристаллов с особенными свойствами. Кристаллы с этими свойствами могут формировать цепочки кода жизни, – Савейна выдохнула и рассмеялась. – О, боги! А это мне зачем? Я действительно это сказала? – она посмотрела на удивлённого Сайдара и погрозила ему пальцем. – Не задавай мне больше подобных вопросов. Думаю, эти знания мне никогда не пригодятся. Хотя, – она на несколько секунд задумалась. – Ноиды ведь тоже имеют плазменную структуру...

112.
– Ну, как он? – Олвин с трудом поднял свинцовую от усталости седую голову и посмотрел на лекаря. – Мне показалось или ногу Тильвиду действительно придётся ампутировать?

 – Тебе не показалось. Необходимо было сразу промыть рану, – лекарь осторожно прикрыл дверь и, вытирая тканью руки, присел рядом с Олвином на скамью. – Жаль парня. Мы не литурии[49]. У нас конечности не отрастают. Я влил в него полную чашу воды с десятью каплями яда силмы. Боль ушла и он скоро уснёт. Думаю, он даже не почувствует. Ведь нога держится только на мягких тканях. Важно не допустить заражения. А тебе необходимо поспать. Гиганты тоже нуждаются в отдыхе.

– Да, конечно, Сэлвир. Ты прав. Но сначала мне нужно созвать старейшин и сообщить им о гибели Нартрида. А выспаться можно и потом. Я попросил собраться их через час.

113.
Когда Олвин начал говорить, в гроте Вечного Дня, наконец, воцарилась тишина. Старейшины, поднятые с постелей, не в силах проснуться окончательно, некоторое время недовольно роптали, рассаживаясь вдоль длинного стола, но первые же слова Олвина подействовали на них как холодный душ.

– Прошу прощения у почтенных старейшин, но дело не терпит отлагательства, – Олвин обвёл старейшин тяжёлым взглядом и опёрся огромными кулаками о стол. – У меня плохие вести для вас. Нартрид, Исарен и Ристис погибли. В бою на выезде из дальних казематов. Тильвид жив, но потерял ногу.

– Это очень плохие вести, Олвин. Но мы слышали дрожь земли. И с небосклона исчезла Алана. Что произошло? – Верховный старец Колиар встал из-за стола и подошёл к Олвину.

– В момент падения фрагмента Аланы, я был в тоннеле, – Олвин приложил руку к груди и поклонился старейшине. – По словам Тильвида, он находился в покоях Зиртрикса, когда над каньоном пронеслась огромная тень и земля ушла из-под ног от чудовищного удара. В покоях Правителя обвалилась стена, а самого Зиртрикса чуть не убил камень, сорвавшийся с потолка. В тоннеле я тоже ощутил сильный удар и мне с трудом удалось успокоить аланхаров. После этого я и принял решение подняться наверх. В пещеру Красной Кошки. Тильвида я обнаружил в старых выработках. Несмотря на открытый перелом, он вел себя мужественно и самостоятельно преодолел ползком большое расстояние. Сейчас рядом с ним Сэлвир. Он сделает всё необходимое.

– А что с Ларсом? Нартрид не смог освободить его вместе с Ристисом?

– Ларс сейчас находится в комнате за покоями Зиртрикса. У Правителя в последнее время участились приступы и лекаря перевели поближе, чтобы всегда был под рукой. В клетку Ларса бросили беглого Линлофа. Этот предатель посмел крайне неуважительно разговаривать с Зиртриксом, за что и был наказан. Для освобождения Ларса необходимо будет сделать ещё одну вылазку в каньон. Во всяком случае, сейчас он в безопасности.

– Хорошо. Раз мы уж здесь собрались, давайте попробуем решить вопрос преемственности, – старейшина Арнус поднялся со скамьи и, обращаясь ко всем, продолжил. – Очевидно, что со смертью Нартрида жизнь нашего народа не закончилась, хотя для нас всех это, без сомнения, огромная утрата. Тем не менее лестинги не могут оставаться без Хранителя расы или наместника. Тем более сейчас, когда война стоит у нашего порога.

– Ты прав, Арнус, – Колиар бросил взгляд на пустое кресло Хранителя расы и, не спеша, вернулся на своё место. – Мы должны принять решение и избрать нового наместника.

– Но у Нартрида есть наследник, – Олвин обвёл старейшин внимательным взглядом. – Его дочь Савейна. Вы должны привести её к присяге, как того требует закон.

– Женщины никогда не правили лестингами! – Арнус бросил быстрый взгляд на Колиара, ища его поддержки. – Восемь тысячелетий лестингами поочередно правили мужчины из рода Карадо[50]и Лимбур[51]. Нартрид последний из рода Корадо. Род Лимбур перестал существовать двести годовых циклов назад.

– Но есть закон, досточтимый Арнус, – Олвин сжал кулаки и снова опёрся о стол. – Тем более что многовековое правление мужчин никак не повлияло на положение нашего народа. Мы как прятались от своих врагов в Голубых горах, так и продолжаем прятаться, платя регулярную дань своими жизнями во время набегов.

– Здесь решаем мы. Старейшины. И законы тоже устанавливаем мы, – Колиар с опаской посмотрел на огромные кулаки Олвина и добавил. – Однако ты, конечно, можешь привезти девчонку сюда, в Голубые горы. Дочь погибшего Хранителя расы должна находиться под нашим присмотром и под нашей защитой. Но, не более того.

– Хорошо. Я всё понял, – Олвин выпрямился во весь рост и поклонился, прижав ладонь к груди. – Но, в таком случае, я привезу наследницу и соберу народ. Не думаю, что три десятка голосов немощных старцев перевесят голоса всего народа. Прощайте, – Олвин ещё раз поклонился и вышел из грота.

Спустя минуту, в наступившей тишине, прозвучал чей-то сдавленный голос: «Олвин опасен. Его необходимо как-то остановить. Иначе потом нам придётся объяснять народу как мог фаронит, шпион Зиртрикса руководить нами столько лет».

114.
– Сворачиваем! Я уже вижу куст в нише над входом, – Савейна повернула вправо на едва различимую в высохшей траве тропу и несколько минут спустя подъехала к входу в поселение норлунов.

– Ты быстро учишься ориентироваться на местности, – Сайдар спрыгнул с аланхара, надел ему на глаза повязку и быстро провёл через стену «ненастоящих кустов».

Было забавно смотреть, как сначала исчезает голова аланхара, потом его шея, передняя часть вместе с Сайдаром и только потом – задние ноги и хвост.

– У меня хороший учитель, – Савейна тоже спешилась, достала из кармана повязку, закрыла глаза аланхару и прошла на ту сторону «ненастоящих кустов». – К тому же на стенах полно ориентиров, за которые цепляется глаз. Не знаю, заметил ли ты, но примерно метрах в трехстах на запад от этого места на стене проглядывается почти идеальный прямоугольник на довольно приличной высоте. Немного отличающийся по цвету. Думаю, нам следует попросить Лэйрис подняться и посмотреть, что это за вставка из другого камня. Ведь не просто же так её туда встроили.

– Нет, не заметил. Честно говоря, меня больше интересует наша безопасность. Мы заходим? Давай я подержу поводья, а ты открой дверь. И хорошо бы, при случае, проверить максимальную дальность действия нашего оружия, – Сайдар снял повязки с глаз обоих аланхаров и осторожно завёл их в открывшийся тоннель. – Проверить халспер, твой наконечник и транкстэйл. Так, на всякий случай. Может случиться, что в замке хранился не только транкстэйл. И если Патстиану повезёт доехать и зализать раны, он обязательно будет искать возможность снести нам головы.

– Не сомневаюсь. После стольких неудач и унижений, Патстиан готов рыть землю, чтобы закопать меня и Ларсму поглубже в землю. А теперь ещё и тебя я втянула в это противостояние, – Савейна сняла с пояса активатор и отодвинула задвижку. Спустимся по одному или поместимся?

– Сейчас посмотрим. Заводи своего аланхара на площадку подъёмника, а я, со своим, попробую стать рядом. Что касается Патстиана, то здесь я с тобой не согласен. Ты меня ни во что не втягивала. В зал с саркофагами меня привело любопытство. С другой стороны, не всегда плохо, когда у тебя появляется враг. Настоящий, умный и многоопытный. Это хорошо бодрит, – Сайдар, вслед за Савейной, зашёл с аланхаром на металлическую площадку подъёмника.

Поскольку места на площадке оказалось критически мало, животные так плотно сжали молодых людей с обеих сторон, что их головы на несколько секунд сблизились на опасное расстояние и губы Савейны коснулись губ Сайдара. Неизвестно, какие токи пробежали между ними в этот момент, но Сайдар, отпрянув первым, испуганно хлопая ресницами, покраснел так, словно кто-то обдал его красной краской...

– Прости, – только и смог проговорить юноша, с трудом справившись с одеревеневшим языком. – Я не специально. Это все аланхары. Здесь так тесно. Ты нажмешь на рычаг? Я не дотянусь.

– Да. Ты прав. Слишком тесно, – смущённая Савейна вдавила спину в мохнатый бок аланхара, пытаясь хоть немного отстраниться от Сайдара и, нащупав рукой рычаг, нажала на него. – В следующий раз будем подниматься и спускаться по одному, – она попыталась просунуть между собой и Сайдаром руку, но у неё ничего не получилось. – Здесь тесно потому, что норлуны не ездят на аланхарах.

Через минуту подъёмник, наконец, остановился. Сайдар быстро выскользнул из мохнатых тисков животных, но тут же попал в объятия Лэйрис, стоявшей в метре от платформы с халспером на изготовку.

– Довольно неожиданно, но я рад тебя видеть! Как ты узнала? – Сайдар осторожно обнял Лэйрис в ответ и посмотрел на Савейну, спускающуюся с площадки подъёмника.

– У нас для этого есть специальные устройства наблюдения. На случай проникновения в поселение чужих, – Лэйрис выключила халспер и обняла Савейну. – У вас у обоих горят щеки. Наверху настолько жарко?

– Не жарче, чем обычно. Но слишком тесно на площадке подъёмника в компании двух аланхаров. – Савейна подхватила поводья и свела аланхаров с платформы. – Никогда не думала, что губы у мужчин имеют солоноватый вкус.

– На самом деле? Никогда не пробовала, – Лэйрис быстро наклонилась и неумело поцеловала Сайдара в губы. – А ведь ты права. Действительно солоноватый вкус.

– Вы опять сговорились? – Сайдар, глядя на смеющихся девушек, сердито нахмурил брови и севшим голосом пробормотал. – Я вам не игрушка. И вообще. Давайте оставим глупости на потом.

– Хорошо. Оставим на потом, – Лэйрис улыбнулась и посмотрела на Савейну. – А ему идёт, когда он сердится. Правда?

– Правда. Когда у него начнет расти борода, нам придётся спасать его от полчищ влюбленных в него фарониток.

– Спасибо. Я уж как-нибудь сам о себе позабочусь. Моя сестрёнка серьёзнее вас обоих. А ей только пять лет. Мы пришли по делу, Лэйрис. Хочешь составить нам компанию? Если, конечно, ты не занята...

– Для тебя я никогда не занята. Идём, расскажете по дороге, – Лэйрис игриво подмигнула Сайдару и пошла вперёд. – У меня полно интересной информации для вас. Мы дважды облетели упавший фрагмент Аланы. Некоторые устройства, очевидно, ещё продолжают работать. Невероятно, но это так. Возможно тебе, Савейна, это будет полезно. И ещё. Нам с отцом удалось создать небольшой запас крови для первой четверки норлунов. И мама готова выйти из сна. Я очень жду этого момента.

Миновав основной коридор, Лэйрис с друзьями опять очутились в белоснежном зале, в который Савейна и Сайдар попали из наклонного тоннеля.

– Сейчас мы оставим аланхаров в боковом помещении, а сами пройдём в жилую часть поселения, – Лэйрис нажала на рычаг в стене и, подождав пока плита уйдет в стену, зашла внутрь помещения. – Здесь светло и по жёлобу в полу течёт вода. С едой для животных разберёмся чуть позже. А с чем вы пожаловали?

– Два годовых цикла назад я нашёл ящик с пластинами знаний в Северной стене у Жёлтой дороги. Твой отец видел меня тогда в этом месте, – Сайдар завел аланхаров в помещение и подвязал им поводья, чтобы они не мешали пить. – Сегодня мы хотим добраться до этого пролома и хорошенько всё там исследовать.

– Вчера я полночи разбирала пластины, но тексты на многих оказались не полными. Отсутствуют многие номера пластин. Вероятно, когда-то пластины были рассыпаны и собраны в ящике в произвольном порядке. А, значит, должны существовать другие ящики или хранилище, – Савейна достала из сумки пластину с текстом и протянула её Лэйрис. – Тебе знаком этот язык?

Лэйрис взяла пластину, пробежала текст глазами и поднесла пластину ко лбу.

– Мне нужно проверить. У норлунов память разделена на событийную и материнскую. Через точку Атиры[52] на лбу можно быстро найти нужную информацию. Если она есть, конечно... – Лэйрис на несколько секунд замолчала. – Да, материнская память содержит знания об этом языке. Цивилизация Тирауса. Очень древний язык. Сорок один знак. Одиннадцать согласных. Шестая степень сложности, – Лэйрис убрала пластину со лба и снова пробежала текст глазами. – Да, вот сейчас понимаю. Здесь дано описание теплового шара. Старая технология обогрева и освещения жилищ. Технология распространена по всему цивилизационному поясу от созвездия Райны до созвездия Колтриноды.

– Здорово! – Сайдар с нескрываемым восхищением посмотрел на Лэйрис, потом на Савейну. – Мне бы вот так. И почему я не норлун? Точка Атиры есть только у вас?

– Нет, – Савейна взяла у Лэйрис пластину и положила её в сумку. У тебя она тоже есть. На языке лестингов эта точка на лбу называется точкой Тандо[53]. Ты же потерял сознание, когда я приложила к твоему лбу камень. И напугал меня. Значит, точка Тандо есть и у тебя.

– И?

– А что, и? Нужно попробовать наполнить твою симпатичную голову знаниями, доступными, скажем, мне или Лэйрис. Крылья у тебя, конечно, не вырастут, но понимать ты нас будешь с полуслова и перестанешь обижаться и катастрофически краснеть. Шучу, шучу... Давайте о главном.

– Давайте, – Лэйрис поднесла указательные пальцы ко лбу. – Я позову отца. Он расскажет о своих наблюдениях, а я о своих. Пойдём в мою комнату. Там не очень прибрано, но, надеюсь, юноша меня простит, а Савейне, как любой девушке в нашем возрасте, всё это знакомо...

115.
– Осторожнее ... Я сказала осторожнее, безрукое ничтожество!!! – Фолмина оттолкнула нерасторопного слугу и сама подхватила замотанные в сетку ноги Патстиана. – Чего стоишь! Перережь, наконец, верёвку! Неужели так сложно додуматься до этого самому?

Уставший и напуганный аланхар нервно теребил ногами и это ещё больше раздражало Фолмину, выскочившую во внутренний двор практически неодетой. Наконец, все узлы, крепко завязанные Сайдаром, были срезаны и слуги быстро понесли Патстиана в замок. Передав поводья сыну, Фолмина побежала следом, то и дело покрикивая на них.

Патстиан очнулся лишь после того, как лекарь Морей ввел ему через стебель водяных шишек настойку из семян конды[54], вызывающей рвоту. Помучившись несколько минут от спазмов желудка, Патстиан, наконец, отбросил тело на подушки и глубоко задышал. Худшее было позади. С усилием открыв слезящиеся глаза, он увидел над собой бледное взволнованное лицо Фолмины и улыбнулся краем губ. Он был жив и он дома.

– Расскажешь потом, если захочешь, – Фолмина протерла влажной тканью его лицо, шею и грудь. – Ты, наверное, не знаешь, но озера вокруг замка больше нет. Вода ушла в пролом. И обрушились верхние этажи, когда нечто свалилось в каньон. Мы очень переживали за тебя.

– Спасибо, Фолмина, – Патстиан механически погладил женщину по руке и осмотрелся. – Я вижу здесь Морея. Мне снова крепко досталось?

– На этот раз ты легко отделался. Серьёзных повреждений нет. Есть большой отёк на правом боку. Но он какой-то странный. Это похоже и на удар, и на ожог одновременно.

– Ты прав. Так и есть. Сын змеелова Нильвса угостил меня из неведомого оружия. За мгновение до удара я успел заметить, как на конце его странного металлического копья вдруг расплавился воздух и этот ком сбил меня с аланхара. На грудь обрушился удар, а дальше – темнота. Тебя словно прошивает молния. Очень эффективно. И очень больно.

– Ему нужно отдохнуть. Я дам тебе немного сиропа с ядом силмы, – Морей достал из кармана небольшой пузырёк и протянул его Фолмине. – Это уберёт боль. И нужно обязательно поесть. Но не давай ему твердую пищу.

– Хорошо, – Фолмина проводила лекаря до двери, поставила пузырёк на полку над очагом и присела на край кровати. – Как только сошла вода, Раднар спустился на ранее затопленные этажи замка.

– Ты, верно, хотела сказать затопленный этаж. Мои ныряльщики не нашли там ничего.

– Я сказала то, что сказала. Под замком находятся ещё шесть этажей. На самом нижнем наш сын обнаружил две большие металлические двери. Что находится за ними – не известно. Я приказала ему закрыть решётку на ступенях, ведущих вниз, и туда уже никто не проникнет. Когда ты немного отдохнёшь, я позову его.

– Он что-то ещё обнаружил?

– Думаю, да. Но тебе нужно самому поговорить с Раднаром. Я мало что поняла из его рассказа.

– Он ходил один?

– Один. Ты же знаешь, храбрости ему не занимать. Он весь в тебя. Напрасно ты уделяешь ему так мало времени. Мне кажется, что именно сейчас ему необходимо твоё внимание, как никогда. Внимание сильного мужчины и отца.

– Хорошо, Фолмина. Я учту это. Обещаю. Дай мне выпить сиропа и сходи за сыном. Через десять минут я буду готов с ним беседовать. Я ещё достаточно крепок.

– Согласна, – Фолмина налила в чашку сироп и подала его Патстиану. – Надеюсь, до вечера ты окончательно придёшь в норму и я своим телом согрею тебе постель. Если ты не против...

Раднар – высокий нескладный юноша с пронзительным взглядом – вошёл в спальню через минуту после того, как Фолмина вышла, словно бы дожидаясь под дверью сигнала матери.

– Заходи, сын. Присаживайся поближе и рассказывай, – Патстиан сделал приветливое лицо и уселся в кровати поудобнее, упёршись спиной о резную спинку. – Твоя мать в двух словах сообщила мне кое-что о твоём путешествии вниз. Однако без подробностей.

– Ты знаешь, отец, после того как обрушились два верхних этажа замка и вода в озере начала стремительно убывать, – юноша осторожно присел на край кровати и несильно пожал Патстиану руку, – я подумал, что хорошо бы посмотреть подвал. Как оказалось, под затопленным этажом есть ещё шесть. Вода уходила из них сквозь металлические решётки в полу. На нижнем этаже тоже оказались такие же решётки. Из этого следует, что при строительстве замка было предусмотрено затопление этих семи этажей, расположенных ниже уровня воды в озере.

– Что ты хочешь сказать?

– На верхних этажах таких решёток нет. Более того, на дне озера, когда вода ушла в образовавшийся разлом, обнаружились открытые металлические шлюзы. Могу предположить, что изначально вокруг замка озера не было. Думаю, что в те далёкие времена, когда начались гонения на лестингов, они и подвели воду к замку.

– Отлично мыслишь, сын. Продолжай.

– Я бегло осмотрел несколько десятков комнат на этажах. Ничего особенного не увидел, но не верю, что там ничего нет. Чтобы наполнить естественную низменность вокруг замка водой, можно было просто согнать фаронитов и проложить канал поверху. Значит, металлический шлюз был построен для того, чтобы, в случае опасности, можно было что-то срочно спрятать, затопив нижние этажи замка.

– Возможно, ты прав, Раднар. В твоих рассуждениях, вне всякого сомнения, есть логика. Однако давай сейчас поговорим о другом. Семью этажами мы займемся позже.

– Слушаю тебя, отец.

– Ты должен помочь мне доставить сюда в замок символы власти Великой Провидицы. Недавно она умерла, а символы – зеркало и резонатор – очутились в каньоне. Возьми с собой Нулиса и немедленно поезжай к Ларсме. Зеркало и резонатор у неё. Если нужно, убей её. Она и так задолжала мне уже несколько своих жизней. Возле входа в зал, под полом, есть ловушка с кольями. На них погибли братья Зирон и Солиам. Брось её тело туда же и сдвинь створки. До утра ты должен успеть вернуться.

– А зачем тебе символы власти Касэллы?

– Это наш шанс выбраться из этого дерьма и подняться в Верхнее поселение. После того, как символы окажутся у тебя, ты должен свернуть в посёлок ловцов паньеры к Лурии и передать, что она может ехать к Козарусу. Когда этот мерзкий отцеотступник явится сюда, мы посадим его на цепь и будем кормить гнилым мясом змей. Он заплатит своей жизнью за все те унижения, на которые меня обрёк, – Патстиан непроизвольно заскрипел зубами и посмотрел на сына тяжёлым взглядом. – Надеюсь на тебя, Раднар. Как только Козарус попадёт в ловушку, мы пошлём за Зиртриксом. Он ведь обязательно приедет за больным сыном! И тоже окажется в яме на цепи. Привези мне символы власти и путь наверх открыт. Ты же не хочешь провести всю свою жизнь в каньоне, среди змей и тархов?

– Я готов выехать прямо сейчас, отец! До захода Нириса я вполне успею добраться до места, а забрать у старухи символы власти дело нескольких минут. Не думаю, что она готова ради них умереть. Хотя, мне кажется, что это как раз тот случай, когда свидетели не нужны, – Раднар поднялся с постели. – Не сомневайся во мне, отец. Я счастлив, что, наконец, дождался мужского разговора с тобой. И помни. Если будет нужно, я готов с радостью умереть за тебя, – юноша решительно приложил руку к груди и быстро вышел из комнаты.

Когда дверь за сыном закрылась, Патстиан долго смотрел в одну точку, сдерживая в груди появившиеся из ниоткуда отцовские чувства к Раднару.

– Вот и скажи теперь, что ты умён и многоопытен... Не пинай камень, лежащий на твоём пути... А подними его. Возможно, этот камень станет угловым в твоём новом доме, который вскоре придётся строить.

116.
– Когда норлуны начали вынужденно строить это поселение, – Лэйрис поднесла ладонь к розовому кристаллу, закреплённому в небольшой нише в стене, – у них практически не было необходимых инструмёнтов и механизмов. И им пришлось использовать механизмы, оставшиеся от лестингов.

Подождав, пока дверь откроется и Савейна с Сайдаром войдут внутрь, Лэйрис достала из кармана куртки небольшой, с её ладонь, металлический цилиндр с десятком небольших выступов на гладкой поверхности и нажала на один из них. По комнате сразу же разлился приятный голубоватый свет и с потолка пошёл несильный поток свежего воздуха.

– Вот здесь я живу, – Лэйрис обвела рукой довольно большое помещение в целом напоминающее спальню молодой девушки. – Это моя комната.

– А где ты спишь? Я не вижу кровати, – Савейна оглянулась и посмотрела на Лэйрис. – Или ты как Теол, не спишь?

– Почему же, сплю. Вон там, – показала та на большую нишу в стене, отделанную белым металлом.

– То есть? – Сайдар подошёл к нише и потрогал металл рукой. – Здесь нельзя спать. Ты снова шутишь? В этой нише, при большом желании, конечно, можно спать, но только стоя. Разве у тебя нет нормальной кровати?

– Это лучше всякой кровати, Сайдар. Не хочешь попробовать? – Лэйрис направила цилиндр на нишу. – Давай, заходи в нишу. Не бойся.

– А кто сказал, что я боюсь? – юноша зашёл в нишу и развернулся к стене спиной. – И что дальше?

Лэйрис, загадочно улыбаясь, нажала на один из выступов на корпусе цилиндра, который она держала в руке. Ниша наполнилась неярким белым свечением, а ноги Сайдара медленно оторвались от пола.

– О, боги! – Сайдар упёрся руками в стенки ниши и посмотрел на Лэйрис. – Что происходит? Я совсем не чувствую свой вес! Это так здорово! Разве такое возможно?!

– Как видишь. Вот так я и сплю. Не хочешь попробовать? – Лэйрис подошла к Савейне и, шутя, подтолкнула её к нише. – Там достаточно места для двоих. В детстве я могла целыми днями висеть в воздухе, не пользуясь своими крыльями. Мне нравится не просто ощущение полёта, а ощущение отсутствия веса.

Савейна, держась за руку Сайдара, зашла в нишу и тут же поднялась над полом. Ощущение действительно было настолько необычное, что с трудом верилось в реальность происходящего...

– Я бы тоже не отказалась иметь такую кровать! – Савейна весело рассмеялась и посмотрела на Сайдара, с опаской поглядывающего на свои висящие в воздухе сапоги. – Но в простой кровати тоже есть свои преимущества. Что скажешь, Сайдар?

– Скажу, что очень хотел бы знать, как это работает. Кто-то обещал натолкать в мою голову знаний. Моя голова готова.

– Очень простая система. Если честно, – Лэйрис нажала на выступ на цилиндре и Савейна с Сайдаром плавно опустились на пол ниши. – Вес никуда не девается. Внутри ниши сила притяжения Фароны направлена вверх. Но этой силы недостаточно, чтобы ты по-настоящему взлетел, поскольку на тебя сверху давит вес атмосферы. Вот и всё. Правда, во сне ты можешь выплыть из ниши и просто упасть на пол. Чтобы этого не случилось, в стенках ниши есть специальные страховочные подушки, которые выдвигаются на ночь.

– Очень интересно, Лэйрис, но ответа я не получил. Наверное, где-то есть более детальное описание работы этого устройства? – Сайдар посмотрел на дверь и увидел входящего в комнату Терилофта. – А вот и твой отец! Рад тебя видеть, – юноша подошёл к норлуну и подал ему руку.

– И я рад! – Терилофт, приветливо улыбаясь, пожал руки гостям и, обращаясь ко всем, добавил. – К вечеру Гуриссия сможет выйти из саркофага. Всё уже позади.

– Мы очень рады. И просим с Сайдаром прощения за неожиданное вторжение, – Савейна обняла Лэйрис за талию. – Но у нас возникла хорошая идея. И мы пришли в надежде, что Лэйрис составит нам компанию.

– Всё прекрасно, Савейна. На самом деле, не стоит извиняться. Я очень рад, что моя дочь, наконец, сможет общаться не только со мной и с матерью, но и со своими ровесниками. Что за идея?

– Мы хотим обследовать грот, который я случайно обнаружил два годовых цикла назад в районе Жёлтой дороги, – Сайдар посмотрел на Савейну и та, достав из сумки пластину с текстом, подала её Терилофту. – В прошлый раз вы говорили, что видели меня тогда с ящиком у Северной стены. Уверен, в гроте ещё что-то должно быть.

– Вполне возможно, Сайдар. После твоего ухода, мы с Гуриссией обнаружили рядом со входом в грот рассыпавшийся от времени скелет. Скорее всего кто-то очень давно пытался вынести из грота или наоборот, спрятать в нём тот ящик, который ты нашёл. Но ему не повезло. Видимо, его ужалила змея, а труп истлел, незамеченный тархами. Теперь о фрагменте Аланы. Его размеры действительно впечатляют и его исследование представляет огромный интерес. По крайней мере, для меня. Разумеется, норлуны, которые вскоре покинут саркофаги, ковчег из него не соберут, но многие детали и механизмы, вне всякого сомнения, нам пригодятся. Я бы советовал тебе, Савейна, найти время и обязательно взобраться на фрагмент Аланы. Я не так хорошо знаком с технологиями лестингов, как бы мне этого хотелось, и поэтому был очень удивлён, когда обнаружил, что некоторые устройства продолжали работать, несмотря на чудовищный удар при столкновении. Чтобы понять, почему приборы работают, нужно посмотреть, что хранится в материнской памяти по тому или иному устройству. Впрочем, если вы решите совершить путешествие к фрагменту Аланы вместе с Лэйрис, вы вполне сможете воспользоваться её материнской памятью. И ещё. В верхней части фрагмента, по всей видимости, были расположены поселения лестингов. Там тоже может быть масса интересного, если учитывать то, что лестинги в спешке покидали Алану после столкновения с небесным камнем. С собой на Фарону брали самое необходимое или то, что смогли взять. А, значит, многое осталось. А сейчас извините, мне пора к Гуриссии. Рад был повидаться с вами, – Терилофт по очереди обнял Савейну, Сайдара и дочь и, не оглядываясь, быстро вышел из комнаты.

– Не случится ли так, что ситы, придя в себя после катастрофы, просто растащат Алану на куски из любопытства. Или для каких-то своих бытовых нужд? Металл на Фароне большая ценность, – Савейна посмотрела на Лэйрис. – Как скоро можно будет поднять норлунов из саркофагов?

– А почему ты спросила? Всё зависит от наличия в нашем распоряжении достаточного количества крови фаронитов. Мы же не тархи.

– Я подумала, что можно было бы организовать дежурства норлунов у обломка Аланы. Если ваша с твоим отцом версия подтвердится, было бы разумно попытаться сохранить уцелевшие приборы и механизмы. Вы же не отказались от мечты вернуться домой на Родону? – Савейна бросила взгляд на Сайдара. – Возможно, Сайдар не так уж и не прав, предложив организовать забор крови у ситов?

– Конечно же я прав. Кто сказал, что норлуны обязаны будут делиться своей кровью с кастами, живущими наверху? Не вижу ни одной причины для подобного обмена. И ещё. Почему вы думаете, что высшие касты будут настолько благодарны норлунам, что сохранят им жизни? Или того хуже. Может получиться так, что норлуны, выбравшись из западни саркофагов, попадут в другую западню? Если пойдут на сотрудничество с фаронитами. Не уверен, что в головах представителей высших каст не появятся мысль о принудительном содержании норлунов под стражей. В этом случае, их будут держать в клетках и откармливать, как океаке, чтобы выкачивать из них кровь.

– Хорошо. У нас ещё будет время поговорить об этом позже, – Лэйрис достала из большого металлического сундука большую кожаную сумку и повесила её на плечо. – Это мой ночной костюм и колпак. С кем я поеду?

– С Савейной, – Сайдар сделал серьёзное лицо и пошёл к выходу.

– Почему?

– Потому, что у тебя крылья, а мне нужно наблюдать за всем, что творится вокруг аланхара.

– Тебе не нравятся мои крылья? Но я могу сесть позади тебя!

– Мне нравятся твои крылья, но, сев позади меня, ты можешь упасть. Нет.

– Я прижмусь к тебе и буду изо всех сил обеими руками держаться за твою талию.

Чувствуя подвох, Сайдар остановился на пороге комнаты и резко оглянулся. Девушки беззвучно смеялись.



– Вам не надоело меня разыгрывать?

117.
Отъехав на несколько километров от поселения норлунов, Савейна остановила аланхара и показала сидящей позади неё Лэйрис большой прямоугольник в Северной стене, отличающийся по цвету от остального массива.

– Было бы хорошо подняться туда и проверить, что это такое. Возможно, у тебя будет время. Ведь совершенно очевидно, что этот огромный прямоугольник вырезан в другом месте. Как думаешь, что это может быть?

– Трудно сказать, – Лэйрис прикрыла ладонью глаза от лучей светила и присмотрелась. Но ты, скорее всего права. Это инородное тело в массиве Северной стены. Притом, на очень большой высоте. Странно, почему мы с отцом не заметили этого раньше? Что скажет мужчина?

– Это скорее вопрос к Савейне. Фарониты не могли доставить такой большой камень на такую высоту и встроить его в стену. Если предположить, что это огромная дверь, то представляю, каких размеров должен быть тоннель за этой дверью...

– Хорошая версия, – Савейна слегка ударила аланхара по бокам и направила его на тропу, петляющую в невысоких кустах. – Впрочем, всегда можно спросить у твоего отца, Лэйрис. Теол рассказывал, что норлуны могли лишать камень его веса и сжимать до малых размеров.

– Да, это правда. Иначе как бы мы сделали эти саркофаги и наше поселение? Но я точно знаю, что норлуны непричастны к тому, что мы видели на Северной стене. Кстати, можно было бы взять левее. Там, за кустами, есть тропа. Она гораздо шире, а, значит, и ехать по ней безопаснеё. Но, к сожалению, вы не можете перелететь.

– Зато у нас есть луч и халспер, – Сайдар достал халспер, подождал, пока Савейна вырежет в кустах тоннель и несколько раз нажал на пусковой рычаг. – Я обожаю эту штуку! – он любовно погладил халспер и первым въехал в образовавшийся проход.

– Вот в этом – весь мужчина, – Савейна спрятала наконечник в сумку и повернула аланхара следом за Сайдаром. – Он обожает то, что убивает...

Лэйрис была права. Проехав по рукотворному тоннелю, друзья действительно оказались на широкой тропе, которой, судя по невытоптанной сухой траве, пользовались не слишком часто. А ещё через два километра аланхары уже взбивали копытами красную пыль Северного тракта.

Проехав несколько километров, Сайдар случайно перевел взгляд на горизонт и слегка потянул за поводья. Дождавшись, пока аланхар Савейны поравняется с ним, он показал рукой на едва заметное облачко красной пыли.

– Кто-то едет нам навстречу. Что будем делать, Лэйрис? Едем дальше или у тебя есть другой план?

– Как далеко до грота?

– Километров десять. Честно говоря, я бы советовал тебе не прятаться. Рано или поздно, это всё равно случится.

– Отец будет недоволен. Но улетать уже поздно. Они заметят, что я не тарх.

– А ты можешь быстро надеть ночной костюм? – Савейна посмотрела на приближающееся облако пыли. – У нас ещё есть несколько минут.

– Я поняла! Заслоните меня аланхарами, пока я оденусь, – Лэйрис спрыгнула на землю, быстро отвязала от седла свою сумку, достала костюм и начала одеваться. – Я успеваю?

– Вполне. Они в километре от нас. И немного сбавили ход. Видимо, присматриваются, – Сайдар развернул аланхара боком к приближающимся всадникам, а Савейна быстро отвязала от своего седла сеть и подала один конец сети ему. – Мы сейчас натянем между аланхарами сеть и ты просто ляжешь в неё. Так даже удобнее ехать.

– Мне придётся изображать убитого тарха? – Лэйрис засмеялась и, дождавшись пока сеть закрепят, забралась в неё. – А здесь действительно хорошо. И сейчас я действительно похожа на чудовище. Поехали. Когда опасность минует, мы с тобой поменяемся местами.

– Вот ещё придумала! – Сайдар осторожно, синхронно с Савейной, развернул своего аланхара и пустил его шагом вперёд.

– Тогда тебе придётся сесть позади меня. Мне надоело трястись на мохнатом крупе. Но, думаю, второе предпочтительнее, поскольку у тебя появится шанс десять километров держаться за мою талию и детально изучать узоры на моих крыльях. Они действительно уникальны.

Тем временем, всадники приблизились на расстояние, достаточное для того, чтобы можно было разглядеть их лица. Сайдар сразу же узнал одного из них. Это был Раднар.

Спустя несколько минут, поравнявшись с Савейной и Сайдаром, Раднар слегка осадил аланхара, бросил быстрый взгляд на сеть с лежащей в ней Лэйрис, затем на Савейну и процедил сквозь зубы: – Ты настолько храбр, змеелов, что позволил себе поднять руку на фаронита из высшей касты?

– Ты сейчас говоришь о Патстиане, как сын служанки этого мерзавца или как его незаконнорожденный сын? – Сайдар достал халспер, сдвинул задвижку и направил халспер на побледневшего от злости Раднара. – Забирай своего друга и проваливай. В противном случае, я вытряхну из сетки тарха и отправлю в Чёрный замок ещё и тебя, но уже с более серьёзными повреждениями, чем у Патстиана. Как тебе моё предложение?

Сайдар хотел было ещё что-то сказать, но в следующий момент, Лэйрис соскочила на землю и с криком: «Тебе же сказали, убираться!» – взмахнула крыльями и взмыла вверх.

Обезумевшие от страха аланхары рванули в сторону и понесли вскачь прямо по густым зарослям кустарника ронго, гарантированно обрекая всадников на серьёзные увечья. Лэйрис же, громко радуясь своей выходке, через минуту плавно опустилась на землю, смеясь, забралась обратно в сеть и посмотрела снизу вверх на потрясенного Сайдара. – Я услышала слово «вытряхну». Оно касалось меня?

– Нет, конечно. Ты же не тарх. Но получилось здорово! Если эти воины потеряют в зарослях своих аланхаров, я им не завидую. Там полно всякой нечисти. Но даже если они останутся живы сейчас, ночной холод сделает своё дело. Поехали.

– Это был сын Патстиана? – Савейна улыбнулась каким-то своим мыслям. – Надо же! И везде этот старый мерзавец успел отметиться. И наверху, и здесь, в каньоне. Сколько же их у него, таких вот, незаконнорожденных детей? Бойкий старик. Ничего не скажешь. Как думаете, куда и зачем Патстиан послал этого парня?

– Совсем необязательно, что послал. Я часто вижу Раднара в посёлке. Он приезжает за продуктами для замка. Это его обязанность. А ещё он дважды выменивал у меня кожи туриканы, – Сайдар посмотрел в сторону кустов, а затем резко оглянулся. Метрах в двухстах позади них из зарослей выехали двое всадников и, не оглядываясь, во весь опор помчались в сторону посёлка. – Обошлось. Они на аланхарах. Завтра в посёлке все будут говорить о том, что Раднар и его спутник сошли с ума, поскольку они обязательно поделятся страшной историей, свидетелями и участниками которой им довелось стать. Тархи умеют говорить!

118.
...Ближе к полудню, Антил проснулся, словно от толчка в грудь. Резко открыв глаза, он несколько секунд, не моргая, смотрел в выгнутый дугой потолок спальни, прислушиваясь к самому себе. Всё ещё глядя в потолок, Антил несколько раз сжал пальцы рук в кулаки и попробовал напрячь мышцы груди. Боли не было. Облизав пересохшие от внутреннего жара губы, Антил повернул голову вправо и увидел идущую от двери босую черноволосую женщину в длинных тёмных одеждах с чашкой в руке. Женщина тихо подошла к кровати, подсела возле него и поднесла чашку к его губам. Антил начал жадно пить большими глотками и вдруг увидел, как из приоткрытого рта женщины показался раздвоенный змеиный язык. В ужасе он отбросил чашку, но было уже поздно. Выпитый яд сковал его горло, стало тяжело дышать. Понимая, что сейчас он умрёт, Антил схватил смеющуюся женщину за горло и... проснулся.

– Пусти! Ты задушишь меня! – Алиастра с трудом оторвала руку Антила от своего горла, едва не расплескав в чашке напиток.

– Прости! – всё ещё пребывая под впечатлением сна, Антил обвёл взглядом спальню и посмотрел на Алиастру. – Мне приснился страшный сон. Женщина с чёрными волосами напоила меня из чашки ядом. И какой ужас! У неё был змеиный язык...

– У меня нормальный язык, – Алиастра, шутя, открыла рот и показала Антилу кончик аккуратного розового языка. – А в чашке не яд. Я принесла тебе бульон.

– Прости, дорогая, ещё раз. Какой сегодня день?

– Пятый день недельного цикла. Сегодня ночью ты уже не стонал. И это хорошо. Ты очень крепкий, а, значит, и кости нормально срастутся. Надеюсь, ты будешь ходить. Чувствуешь пальцы ног?

– Нет. Пока нет. Болит грудь, спина и руки. Больно дышать.

– Разумеется. У тебя сломаны руки, ребра, ушиб спины. Но, надеюсь, мои молитвы помогут тебе встать на ноги. Хотя, просто не представляю, как ты до сих пор жив. Падение с такой высоты на камни – это верная смерть. Да ещё и с живым грузом за спиной. Видимо, ты ещё нужен для чего-то, раз боги не призвали тебя к себе, – Алиастра поднесла чашку к губам Антила. – Давай, пей. Это не яд. И не смотри на меня так. Мне самой это не нравится, но я решила не красить волосы отваром ниточного мха. Пусть всё будет так, как есть. И, если ты после победы над лестингами захочешь вернуться в каньон к своим молодым блудницам, я не стану тебя держать насильно...

– Я не сказал, что мне не нравится. И это всего лишь волосы. Я вижу то же лицо, те же руки. Да, я вижу потерявшие живой блеск глаза и отсутствие улыбки. Но это ведь тоже пройдёт. Все раны рано или поздно зарубцовываются. Душевные раны тоже, – Антил допил бульон и потрогал языком зубы. – У меня нет двух нижних зубов справа. Это плохо.

– Ты серьёзно? – Алиастра едва заметно улыбнулась уголками губ и погладила Антила по щеке. – У него сломана половина костей, а он скорбит о двух потерянных зубах, – она сделала паузу. – Я решила послать своего шпиона к Зиртриксу на переговоры. Если ты, конечно, не передумал воевать с лестингами. Вильрикс предложит твоему отцу обсудить совместный план нападения на извечных наших врагов. Главный распорядитель Нетлис в эти дни проводит проверку всех войск. Полагаю, что в течение недели, двух всё будет готово. Но через две недели ты ещё не сможешь сидеть в седле и не выдержишь большого перехода. Придётся ждать. И ещё. Ночью я тебе говорила, что не хочу воевать. Я действительно не хочу. Но я должна быть рядом с тобой в этом походе. Мои войска готовы повиноваться только мне. И с этим ничего не поделать...

– Хорошо. Пусть будет так. В конце концов, мне важен результат. Как, впрочем, и твоим воинам. Для себя отец, видимо, давно уже всё решил, но я не дам Козарусу ни единого шанса. Никто, кроме меня, не будет править каньоном. Антил закашлялся, и, морщась от боли, расслаблено уронил голову на подушки.

– Тебе нельзя нервничать, сын моего врага и отец моего ребёнка... Сделай одолжение, доживи хотя бы до появления малыша, чтобы благословить его на жизнь...

– Доживу. Теперь уже точно доживу, дорогая, – Антил с усилием поднял руку с зажатым в ней платком и вытер губы. – Всё хочу тебя спросить, что разрушило храмы и чуть не погубило нас с тобой?

– С неба исчезла Алана. Её нет. Скорее всего в Алану повторно врезался один из небесных камней и расколол окончательно. Воины говорят, что отсвечивая металлом, огромное нечто прилетело с Востока, зацепило храмы, вспороло чёрное брюхо пустыни за Тремя Столбами и свалилось в жертвенный провал... В то же время воины наблюдали сильное дрожание земли и слышали звук глухого удара, прилетевшего со стороны каньона. Вполне возможно, им там тоже досталось. Вильрикс, которого я намерена послать к твоему отцу, наверняка принесёт нам вести и об этом происшествии.

– Если в каньон действительно упал фрагмент Аланы, – Антил взял Алиастру за руку и несильно сжал её пальцы, – есть разрушения и жертвы, то отцу будет не до войны с лестингами. Ты же понимаешь. Чтобы здесь, как ты сказала, задрожала земля в каньоне или рядом с ним, должно было упасть что-то очень большое. А, значит, жертвы наверняка есть. Тем не менее с армией отца или без неё, я пойду в Голубые горы и делом докажу, что Правителю пора на покой. Я не собираюсь отступать. И спасибо, что помогаешь мне в этом.

– Не строй иллюзий на этот счёт, дорогой. Делаю это скорее по инерции. Если бы ты был моим мужем и царём, это было бы моей обязанностью и священным долгом.

– Не вижу причин, которые бы помешали нам пойти на это.

 – Ты готов жениться на женщине, которая едва не убила тебя? Никогда не поверю в искренность подобных намерений... Я помню, что сказал тогда Отлаф. Ты быстр в решениях, словно аланхар, беспощаден, как тарх, и коварен, как турикана. У тебя нет принципов, ты готов предать своего отца и уничтожить даже того, кто спасёт тебе жизнь. Ты уже близок к перерождению и вряд ли получишь новое воплощение. Так сказал слепой Отлаф. А ещё он сказал, что я не получу нового воплощения, если не рожу ребёнка. Надеюсь, я его всё же рожу. Полагаю, что этой чёрной нити, нити зла, соединявшую нас ранее, уже нет. Царица Алиастра умерла в тот момент, когда умер ты. Чёрная нить оборвалась...

– Я не сказал о том, что готов жениться. Прямо сейчас или в обозримом будущем. Наверное, никому не приходят в голову подобные мысли, стоя у края могилы. Должно пройти время. Но повторюсь, ничто не мешает думать об этом. И что может знать какой-то слепец! Это смешно. Все те черты, которыми наградил меня твой раб, можно смело примерить к любому смертному, живущему на Фароне. У которого есть цель, воля и стремление быть первым.

119.
– Это здесь, – Сайдар обогнул на аланхаре засохший ствол бранги и спешился. – Не знаю почему, но в этом месте нет сброшенных сверху камней. Видимо, стена на этом участке не идеально вертикальная и где-то вверху имеет выступ. Поэтому камни падают не к её подножию. Два года назад я добыл здесь турикану. Её скелет до сих пор лежит вон там, – он показал рукой на остатки скелета рогатой змеи. – Вернее, это то, что не смогли растащить хищники. Зато сейчас здесь почти безопасно. Змеи не селятся в местах, где есть запах смерти.

– Довольно глухое место, – Лэйрис, держась за протянутую руку Сайдара, осторожно, пытаясь не задеть крыльями аланхара, спустилась на землю. – Даже троп нет, – она расправила крыло и провела пальцем по внешней его стороне. – На жаре крылья теряют эластичность. Лучше всего летать утром, в волнах тумана, когда в воздухе много влаги...

– Наверняка на Родоне у норлунов такой проблемы не было. Ведь там с неба идёт вода, – Савейна вслед за остальными спрыгнула на землю, держа аланхара под уздцы. – Касэлла говорила мне, что и на Фароне раньше всё было по-иному. Это была зеленая планета. И, видимо, здесь тоже шёл дождь. Где же твой грот, змеелов?

Сайдар, оставив вопрос Савейны без ответа, молча взвалил на плечо сумку с ночным костюмом Лэйрис, две бухты верёвок и, пройдя вдоль стены несколько метров, вдруг исчез. Со стороны это выглядело так, словно бы он просто вошёл в «камень».

– Привяжите моего аланхара и идите сюда, – долетел до Савейны и Лэйрис, усиленный эхом, голос Сайдара. – И готовьте активаторы. Здесь довольно темно и сыро, но воды уже нет. В прошлый раз именно наличие здесь воды меня и сдержало от прогулки по пещере.

Памятуя о том, что аланхаров вполне могут заметить тархи и напасть на них, Савейна привязала животных таким образом, чтобы они смогли легко освободиться в случае опасности. Затем она отвязала от седла свой ночной костюм, верёвку и протиснулась следом за Лэйрис в грот.

– И смотрите под ноги, – Сайдар поднял над головой активатор, включенный на полную мощность. – От входа начинается довольно заметный уклон и полно камней. Когда здесь была вода, ни камней, ни уклона не было видно. Ящик с пластинами лежал почти у входа. Поэтому я его заметил.

– У некоторых камней свежие сколы, – Лэйрис поддела камень ногой и отбросила его в сторону. – По-видимому, здесь тоже было небезопасно во время падения Аланы. А вода ушла совсем недавно. Четко видно линию на стене. Что делаем дальше?

– Для начала нужно определить размеры грота. Да и вообще, – Савейна подняла голову вверх. – Мне кажется, что это не грот и не пещера, а просто широкая трещина, образовавшаяся в незапамятные времена. Посмотрите на свод. Он кверху сужается клином.

– Тогда как здесь оказался ящик? – Сайдар опустил активатор и осторожно пошёл вперёд. – Уклон пола не изменился. Если бы здесь до сих пор была вода, она бы доходила мне до груди.

– Давайте всё же осмотримся. Раз уж мы сюда пришли, – Лэйрис сняла с пояса активатор и отодвинула задвижку. – Давным-давно ящик могли просто спрятать в этой трещине, подобрав где-то. Если здесь ничего нет, мы удовлетворимся прогулкой и забудем об этом месте.

Пройдя вперёд метров сто, Сайдар упёрся в стену и рассмеялся.

– Вот и всё! Прогулка закончена. Можно возвращаться. Ты была права, Лэйрис. Скорее всего ящик действительно кто-то спрятал в разломе от чужих глаз.

– Я так не думаю, – Савейна подняла активатор и показала рукой на небольшой пролом в своде. – Мы действительно находимся в естественной трещине, но наверху, в проломе, видно часть полированной стены. Значит, над нами комната. Или тоннель.

– Слишком узко для меня, – Лэйрис, как бы примеряясь, посмотрела на пролом и максимально сложила крылья. – Нет, никак.

– У нас есть синий луч. Но для начала нужно меня туда поднять, – Савейна посмотрела на Сайдара. – И не думай возражать. Я в два раза тоньше и легче тебя. А камень, согласись, лучше резать сверху вниз. Мы не повредим лучом потолок комнаты, которая находится над нами.

Взобравшись с помощью Лэйрис к Сайдару на плечи, Савейна протянула руку в темноту и поставила на «пол» в проломе свой активатор. Затем, она встала ногами на ладони Сайдара и, когда он поднял её на руках, Савейне осталось приложить немного усилий, чтобы оказаться внутри помещения.

– Всё. Я здесь! И, по-моему, это не комната, друзья. Это большой зал. Очень большой, если вы слышите, какое здесь эхо. Отходите в сторону, – Савейна отодвинула от края плиты активатор и достала из сумки наконечник. – Я начинаю резать пол.

Через мгновение сверху ударил луч и вниз начали падать капли расплавленного камня, разбиваясь о пол на десятки раскаленных до бела искр. Сайдар и Лэйрис отбежав назад, заворожено наблюдали за огненной капелью, пока, наконец, вниз не упали два больших камня, отрезанных лучом от свода пещеры.

– Думаю, готово! – раздался сверху звонкий голос Савейны. – Сейчас камень немного остынет и можно продолжать. Что будем делать с аланхарами, Сайдар? Вдруг это надолго?

– Разве у нас есть варианты? Аланхары в грот не протиснутся. Попробовать расширить вход тоже не подходит, поскольку грот станет заметен издалека, если, как это часто бывает, листва обгорит.

– На самом деле, вариантов минимум два, – Савейна легла на пол и опустила голову в грот. – Первый вариант. Ты помогаешь Лэйрис подняться ко мне и ждёшь нас, не давая аланхарам скучать. Вариант второй. Внизу остаюсь я или Лэйрис. Тебе, как мужчине, кто больше нравится?

– Мне, как мужчине, нравится Лойя. Поэтому, мы втроём обследуем обнаруженное пространство. Надеюсь, что с аланхарами не произойдёт то же, что и с моим бедным Нелоффом. Пока мы ехали сюда, я не заметил в небе ни одного тарха. Видимо, на месте падения фрагмента Аланы достаточно много жертв и тархи всё ещё там.

– Жертв действительно много. Этот гигантский кусок Аланы буквально срезал своими металлическими гранями более пяти километров Верхних поселений. И подмял под себя все поселения ситов внизу, – Лэйрис подошла к упавшему куску камня и поднесла к нему ладонь. – Почти остыл. Надеюсь, ты и мне поможешь подняться наверх? Я обещаю, что на обратном пути буду сидеть позади тебя. А кто такая Лойя?

– Да, кто такая Лойя? – Савейна опустила в проём руки и быстро подняла наверх подаваемые Сайдаром ночные костюмы и верёвки.

– Вы её не знаете, – Сайдар поднял голову и в глаза ему вдруг ударил мощный поток света. – Это сделала ты? Что там у тебя происходит? Брось нам верёвку!

– На меня что-то летит!!! Какие-то шары! И их много!!!

– Прыгай вниз! Я тебя поймаю!

– Поздно!

Свет погас так же неожиданно, как и появился, оставив после себя движущиеся вверх, неяркие жёлто-голубые вспышки. В наступившей тишине где-то далеко вверху послышался сдавленный крик Савейны.

– Мне это совсем не нравится! – Сайдар посмотрел на побледневшую Лэйрис. – Прости, но ты должна мне помочь. Подставь руки, я попробую ухватиться за край плиты.

Не мешкая ни секунды, Лэйрис встала под отверстием, сложила руки в замок и Сайдар, оттолкнувшись от её ладоней, в мгновение ока исчез в чёрном провале. Очутившись наверху, он тут же достал из чехла халспер и передвинул задвижку до упора. Затем быстро обвязался верёвкой и бросил свободный конец Лэйрис.

– Пока не поднимайся, – крикнул он ей. – Посмотрим, что будет дальше.

А дальше неожиданно включился свет и Сайдар увидел приближающийся к нему «рой» пульсирующих жёлтым светом стеклянных на вид шаров, размером с его кулак. Мгновенно сориентировавшись, Сайдар выпустил заряд в центр этого странного образования и тут же был сбит с ног мощной воздушной волной.
Отброшенные импульсом халспера назад, похожие на стекло, шары взорвались тысячами жёлто-голубых искр, как если бы в огромный костёр кто-то бросил большое бревно.

Потирая ушибленную грудь, Сайдар вскочил на ноги, проверил узел на верёвке и склонился над дырой в полу. – Это было весело, но я не знаю, с чем имею дело! Хочешь присоединиться или останешься внизу?

– Ну, уж нет! – Лэйрис ухватилась за конец верёвки и, плотно сложив крылья, с непостижимой ловкостью взобралась наверх. – Пропустить самое важное! – вытянув шею и привстав на цыпочках, она с нескрываемым интересом осмотрелась и воскликнула. – О, боги! Не верю своим глазам! Неужели это оно и есть?! Почти всё пространство заполнено рядами стеллажей с ящиками.

– Ты о чём, Лэйрис?

– Я о Красном подземелье! Неужели ты никогда не слышал истории о тайном хранилище знаний древних лестингов?

– Эту легенду знают все. Но меня сейчас интересует, где Савейна. Приготовь активатор на случай, если свет опять погаснет, и смотри в оба. Кто-то или что-то может попробовать выпустить по нам ещё порцию этих странных шаров, – Сайдар вытер о куртку вспотевшие ладони и тоже осмотрелся. В глаза сразу бросилось большое количество костей, черепов и истлевшей одежды, валяющихся на полу и на верхних полках стеллажей. Интуитивно подняв голову вверх, он увидел в метрах десяти от пола Савейну в полупрозрачном коконе жёлто-голубого цвета.

– Она там! Но, бог мой, так высоко!

Лэйрис, не говоря ни слова, сняла с пояса активатор, сдвинула задвижку и, шумно взмахнув крыльями, поднялась вверх, к «кокону».

– Она не реагирует на меня, хотя глаза открыты, – крикнула Лэйрис Сайдару. – «Кокон» состоит из прозрачных шаров, соединенных между собой жёлтыми лучами. А в пространствах между лучами плазменная пленка. Мне не знакома эта технология. Я попробую пробить плёнку активатором.

– Постой! Если у тебя получится разрушить кокон, Савейна упадёт и разобьется! Я не смогу поймать её внизу, – Сайдар подбежал под «кокон» и непроизвольно подставил руки. Слишком высоко!

– Тогда тебе придётся применить халспер на средней мощности, а я попытаюсь её поймать. Давай! Ты же видел, сколько черепов валяется вокруг! Неужели ты не понял, почему?

– Да понял я, но она может умереть!

– Вполне возможно, что она уже мертва! Но попробовать стоит. Если она ещё жива, у нас есть красный кристалл! Давай! Я ловлю.

Лэйрис была права. Отбросив нерешительность, Сайдар сдвинул задвижку до половины мощности, прицелился и нажал на рычаг. Импульс халспера подбросил «кокон» на несколько метров вверх, одновременно дробя его на тысячи жёлто-голубых искр и безвольное тело Савейны, освободившись от энергетических оков, камнем полетело вниз. У Сайдара перехватило дыхание от увиденного, но трагедии не произошло, благодаря мгновенной реакции Лэйрис. Стрелой метнувшись вниз, девушка перевернулась в полёте на спину, поднырнула под Савейну, схватила её за талию и, прижав себе, с двухметровой высоты рухнула на руки Сайдару.

– По традиции, если парень берёт на руки девушку, он должен на ней жениться, – Лэйрис перевернулась на бок и положила Савейну на пол. – Если она выживет, тебе предстоит сделать нелегкий выбор. Потому, что ты только что поймал сразу двух. Лойю, как ты понимаешь, придётся забыть. Я тебе ничего не сломала?

– Кажется, нет. Мне нравится твоя способность шутить в любой ситуации, но сейчас не тот случай, – Сайдар выбрался из-под крыльев Лэйрис, быстро подполз к Савейне и приставил ухо к её груди. – Сердце, кажется, бьется. Да, так и есть, но очень медленно и у неё очень холодные руки. Если она умирает, то мы можем не успеть.

– Успеем, – Лэйрис поднялась на ноги, расправила крылья и приложила указательные пальцы ко лбу. – Я сейчас вызову отца. Мы положим Савейну в сеть и отнесем её в зал с красным кристаллом. Она не должна умереть.

Спустив Лэйрис вниз через пролом в полу, Сайдар быстро обвязал верёвкой Савейну, поднёс к пролому, осторожно опустил её прямо в руки Лэйрис и спрыгнул вниз. Дальше всё было гораздо проще. Вынеся Савейну на воздух, Сайдар отвязал от седла сеть и вместе с Лэйрис положил в неё Савейну. Осталось только дождаться Терилофта.

– Всё будет хорошо, Сайдар, – Лэйрис присела рядом с ним и взяла Савейну за руку. – По крайней мере, мы знаем, как бороться с системой охраны Красного подземелья. И в следующий раз, если мы всё же решим довести начатое нами дело до конца, никого не подвесят в «энергетическом коконе» под сводом зала. А мне бы хотелось вернуться. Наверняка там есть много такого, чего в моей материнской памяти нет. Но меня поразило другое. Насколько развита была цивилизация лестингов, если всё это остаётся в исправном состоянии на протяжении уже не одной тысячи годовых циклов...

– Ты всё же уверена в том, что мы нашли именно Красное подземелье?

– Думаю, да. Смотри! – Лэйрис вскочила на ноги. – Отец летит!
 
Действительно, из-за кроны огромной бранги вылетел крупный тарх и, увидев поднятую руку Лэйрис, устремился к ним. – Правда, похож? В этом костюме и маске отца вообще сложно отличить от тарха.

– Очень похож. Я даже на миг подумал, что ты ошиблась, – Сайдар выключил халспер, вложил его в чехол и схватил за поводья почуявших опасность аланхаров. Жаль, что твоя кровь не пробудила во мне норлуна и у меня не выросли крылья. Ты будешь смеяться, но где-то внутри меня совершенно точно сохранилась память о полёте. Я понимаю, как это происходит и помню эти ощущения. Но, к сожалению, взлететь не могу...

Тем временем Терилофт спланировал вниз, в полёте развернул тело вертикально и через несколько мгновений плавно опустился рядом. Не говоря ни слова, он встал на колени и прикоснулся ладонью ко лбу Савейны.

– У неё энергетический шок. Сердце едва справляется, – Терилофт поднялся, сбросил меховую перчатку и ухватился за один конец сетки, на которой лежала Савейна. – Это вы хорошо придумали. Но всё равно лететь придётся на боку. Чтобы не мешать друг другу. Ты готова, Лэйрис? Тогда в путь. У нас мало времени. Тебе тоже удачи, Сайдар. Жди нас в зале с саркофагами, – Терилофт пожал юноше руку, расправил крылья и, вслед за Лэйрис, оторвался от земли.

120.
Преодолев последний километровый отрезок спуска, корзина с Козарусом плавно остановилась, упёршись днищем в деревянную площадку. Отворив дверцу, Козарус, не спеша, вывел своего аланхара из корзины, снял с его глаз повязку и, не дожидаясь воинов, сопровождающих его, пошёл по наклонному помосту вниз. Ступив с помоста на высохшую траву, он услышал сзади топот ног, оглянулся и его уцелевший глаз широко открылся от удивлёния. По помосту быстро сбегала невысокая полноватая девушка, как две капли похожая на него.

– Эй, постой! – крикнула ему девушка и для верности даже взмахнула рукой. – Ты, случайно, не Козарус?

– Я тебя знаю? – Козарус остановил аланхара и развернулся к девушке.

– Думаю, что нет, – девушка перешла на шаг и остановилась в метре от него. – Но, если ты Козарус, то мне нужно тебе кое-что сказать.

– Говори. Я действительно Козарус. Не знаю, кто ты, но догадываюсь, почему ты так похожа на меня. Тебя прислал Патстиан? Не так ли?

– Хорошо, что я заметила тебя через щель в корзине! Мы ведь могли разминуться. Я как раз собиралась подняться в поселение, чтобы передать тебе приглашение отца в его замок.

– Какая честь! Ты, верно, шутишь?

– Меня зовут Лурия, – девушка сердито сдвинула брови и с нескрываемым презрением посмотрела на Козаруса. – Мог бы и спросить. Не знаю, что там у вас с отцом, но я то тебе чем насолила, братец?

– Хорошо, прости. Ты действительно не виновата ни в чём. Так что хотел от меня Патстиан?

– Отец просил передать, что символы власти Великой Провидицы находятся у него. Ты можешь их забрать в любое время.

– Без всяких условий?

– Конечно. Отец решил уйти на покой. Отойти от дел. Символы власти будут переданы тебе в качестве примирения.

– Хорошо, – Козарус махнул рукой воинам, стоящим наверху. – Ты очень сильно облегчила мою задачу. Спасибо. Надеюсь, ты поняла, что эта встреча не повод для дальнейшего поддержания наших с тобой отношений?

– Конечно, братец! Кто ты и кто я. Я практически пыль у твоих ног... Тем не менее не думаю, что сама захочу ещё раз увидеть незаконнорожденного сына Правителя каньона. В отличие от твоего отца, фаронит, который признал меня и который заботится обо мне и моей матери, мой отец по крови. Не хочу желать тебе удачи, Козарус. Хотя и вижу, что она не частая твоя гостья. Прощай! – Лурия из-подо лба посмотрела на ошеломлённого и оскорбленного Козаруса и быстро пошла в сторону посёлка, покатые крыши которого проглядывали сквозь покрытые красной пылью кусты.

– Ты не смеешь так со мной разговаривать! – взбешенный Козарус никак не мог попасть ногой в стремя. – Ты забыла своё место, жалкое ничтожество! – он, наконец, взобрался на аланхара и, догнав Лурию, перегородил ей путь. – Ты никто! Пустое место! Ты действительно пыль! Не советую тебе попадаться мне на глаза...

– Всё сказал? – Лурия подняла на Козаруса полные презрения глаза. – Оказывается, ты ещё и не мужчина, раз позволяешь себе подобное. Убирайся с дороги! Ты не в Верхнем поселении. Здесь иногда из кустов вылетают не только тархи, но и копья...

Лурия выхватила из рукава куртки небольшой кинжал и воткнула его аланхару в мохнатый бок. Испуганное животное шарахнулось в сторону и понесло изрыгающего проклятия Козаруса в направлении Главного тракта, начинающегося сразу за поворотом.

– Вот так, братец. Желаю тебе сдохнуть. Но не сразу. Быстрая смерть не позволяет пережить животный ужас перед неминуемым концом. Я хочу, чтобы ты закончил жизненный цикл не от самой казни, а от ожидания её... Нам тесно в этом каньоне, – Лурия спрятала кинжал в рукав и, не обращая внимания на промчавшихся мимо неё воинов Козаруса, продолжила путь в посёлок.

121.
Проводив взглядом Лэйрис и её отца, несущих в сетке Савейну, Сайдар вскочил на аланхара, без приключений миновал широкий участок, поросший кустарником и, выбравшись на широкую тропу, во весь дух помчал в сторону Северного тракта. Поскольку ночные костюмы остались в таинственном и весьма неприветливом зале, нужно было успеть до темноты проникнуть в зал с саркофагами. Проехав по тропе километров пять, Сайдар успешно достиг Северного тракта, свернул влево и остановился, чтобы сменить аланхара. Поправляя седло, он поднял глаза и увидел несущихся во весь опор двух всадников в облаке красной пыли.

Присмотревшись, Сайдар узнал в первом всаднике сына Патстиана, с которыми они столкнулись на тракте в начале дня. Сев в седло, юноша, не спеша, привязал поводья второго аланхара к кольцу на седле и, на всякий случай, взял в руку халспер. Вне всякого сомнения, Раднар не преминёт рассчитаться с ним за отца и за утреннее унижение. Тронув с места, Сайдар отодвинул на халспере задвижку и подстегнул аланхара.

Увидев юношу, всадники осадили аланхаров и перешли на быстрый шаг. Не доезжая до Сайдара нескольких метров, Раднар натянул поводья и достал из-за пояса плазменный нож.

– Хвала богам! Не думал, что удача будет ко мне милостива сегодня и во второй раз!

– Мне известно только об одной удаче. Утром вам обоим действительно очень повезло, – Сайдар похлопал аланхара по шее и тронул с места. – Есть что-то ещё? Чего я не знаю?

– Есть, – Раднар, побледнев от злости, двинулся на Сайдара, перегораживая ему путь. – Будет справедливо, змеелов, если я для начала отрежу тебе язык. Жаль, что то рыжее животное, которое было с тобой этим утром, не увидит, как ты будешь молить о пощаде. Кстати, трюк с ручным тархом мне понравился. И я почти поверил, что тархи умеют говорить.

– Видимо, тебя воспитывали в хлеву, сит. Тебе не следовало называть хорошую девушку и моего друга животным. Мне придётся тебя наказать. Хотя, после твоих угроз, тебя следует просто убить. А сделать это будет намного проще, чем убить турикану, поскольку эта змея гораздо умнее тебя и всегда знает, когда можно вступать с охотником в бой, а когда лучше убежать, – Сайдар приподнял халспер и навёл его на Раднара. – Ты что-то говорил о моём языке, сын рабыни?

Очевидно, эта фраза стала последней каплей для Раднара. Подстегнув аланхара, он буквально выпрыгнул из седла в метре от Сайдара, держа в руке активированный плазменный нож. Однако его внезапная атака не принесла желаемого результата. Привыкший к молниеносным выпадам змей на охоте, Сайдар секундой раньше отклонился назад и выпустил заряд в грудь падающего на него Раднара. Удар был настолько силен, что смял нападавшему грудную клетку и тот, отлетев на добрых пять метров назад, замертво свалился в красную пыль тракта. Изумленный спутник Раднара, встретившись взглядом с Сайдаром, понял, что следующим будет он. Сжавшись от страха в седле, он ударил аланхара по бокам и вихрем помчал вперёд.

Когда пыль осела, Сайдар спрыгнул на землю, достал из-под седла сетку, обмотал ею Раднара и взвалил его на круп аланхара. Затем крепко привязал, пропустив верёвки под брюхом животного. Привязывая поводья к седлу, Сайдар краем глаза заметил на правом мизинце Раднара знакомое кольцо с голубым камнем, принадлежащее Ларсме. Почувствовав неладное, юноша снял кольцо, положил его в сумку, сдвинул лежащего без чувств Раднара немного вперёд и бросился проверять содержимое карманов на крыльях седла.

Интуиция его не подвела. Слева, в одном из карманов, Сайдар обнаружил завёрнутое в грязную тряпку зеркало Великой Провидицы с кровавыми отпечатками пальцев на боковых гранях. Справа к седлу был привязан небольшой кожаный мешок, в котором оказался резонатор. Судя по всему, в доме у Ларсмы произошла трагедия. И кровь на зеркале, скорее всего принадлежит ей. Отвязав мешок, Сайдар, положив в него зеркало, ладонью сильно ударил аланхара по крупу. Сорвавшись с места, испуганное животное помчало по тракту в сторону Чёрного замка, неся на себе замотанное в сеть тело хозяина.

– Получается, что утром эти двое ехали к Ларсме за символами власти, – Сайдар вскочил в седло, слегка тронул поводья и послушные аланхары тут же рванули с места, сразу перейдя на рысь. – Но ведь об этом никто не знал. О том, что символы власти у знахарки. Только я, матушка, да Савейна. И тут Сайдар всё понял. Конечно же! Лурия не спала, когда они с Савейной шептались по поводу Ларсмы и символов власти. А если Ларсма ещё жива? Тогда нужно ехать к ней, а не к тоннелю, ведущему в зал с саркофагами. С Савейной норлуны и они сделают все, что необходимо.

Поминутно подстёгивая аланхаров, Сайдар в течение получаса достиг развилки и, свернув влево, не сбавляя скорости, поскакал к дому старухи, затерянному в дебрях брангового леса. К этому времени Нирис постепенно ушёл из каньона, стало заметно прохладнее и аланхары побежали ещё резвее по широкой тропе, то и дело перескакивая через упавшие стволы деревьев. Проехав десять километров по петляющей между стволами бранг тропе, Сайдар, наконец, увидел сквозь листву кустов покатую крышу и через минуту уже был перед открытой настежь дверью жилища Ларсмы. Привязав аланхара к кольцу на двери, Сайдар вбежал вовнутрь, открыл задвижку на активаторе, освещая путь плазмоидом, преодолел длинный коридор и чуть не свалился в яму с кольями, предательски раскрывшую свою чёрную пасть прямо за порогом.

Если бы не металлическая петля, торчащая из стены, дальнейшая судьба Сайдара была бы весьма печальна. Бросив активатор в коридор, Сайдар ухватился за петлю ещё и левой рукой, а пальцами правой нащупал в каменной кладке щель и втащил своё тело обратно в коридор. Переведя дыхание, он нащупал на полу активатор, запустил его и, склонившись над ямой, увидел Ларсму, которая висела на колу. Старуха была ещё жива. Наверное, убийцы подумали, что с жертвой покончено и просто спихнули её в яму. Но, по счастливой случайности, заостренный кол, скользнув по правой лопатке, пробил мышцы и Ларсма повисла на плечевом суставе.

Метнувшись молнией к аланхарам, Сайдар тут же вернулся с верёвками, запустил тепловой шар и быстро спустился вниз, привязав одну из верёвок к металлической петле, спасшей ему жизнь. Из-за большой потери крови, Ларсма уже не могла говорить, но, увидев рядом с собой юношу, улыбнулась ему и что-то беззвучно прошептала. Не теряя времени, Сайдар, обвязав Ларсму второй верёвкой вокруг ног и вокруг груди, выбрался из ямы. Стараясь не делать резких движений, он очень медленно приподнял сначала ноги женщины, а затем осторожно снял её с кола и поднял из ямы. Затем он положил Ларсму на циновки под стеной, снял с себя куртку, быстро порвал рубашку на ленты и перевязал женщине рану.

– Всё будет хорошо, – Сайдар набрал в чашку воды и попробовал напоить Ларсму, приподняв ей голову. – Выпей. Тебе нужно пить. Где я могу найти настойку, чтобы убрать боль?

Ларсма сделала несколько глотков, молча повернула голову в сторону полки на стене за очагом и снова закрыла глаза. Сайдар бросился туда и, спустя минуту, нашёл в дальнем углу пузырёк с ярко-жёлтой настойкой яда бабочки силмы. Быстро растворив шесть капель настойки в воде, снова поднял Ларсме голову и заставил её выпить. Теперь уже до дна. Прошло немного времени и Ларсма снова открыла глаза и севшим голосом попросила пить. Лекарство начало действовать. Опустошив полную чашку воды, женщина отдышалась и посмотрела на озабоченного юношу.

– Что-то мне подсказывает, что ты оказался в моём жилище намеренно.

– Ты права. Я обнаружил у Раднара символы власти Великой Провидицы. И понял, что произошло несчастье. Вот твоё кольцо. Оно было у него на пальце. Когда я его снимал, Раднар, возможно, уже был мертв. Халспер смял ему грудь, – Сайдар достал из сумки кольцо и протянул Ларсме.

– Нет, – женщина покачала головой и отвела руку Сайдара. – Теперь оно твоё. Если ты убил Раднара, у тебя появился могучий враг в лице его отца, – Ларсма сделала паузу. – Спасибо, что вытащил меня из ямы, но я ведь всё равно умру. Я чувствую. Силы мои почти иссякли. Я стара. Слишком стара, чтобы бороться.

– Бороться нужно всегда, – Сайдар сжал в кулаке кольцо и осмотрелся. – Наверное, я бы смог перенести тебя в комнату, в которой есть кровать. Негоже раненной лежать на полу. Но прежде я заведу аланхаров в дом. В коридоре слева я заметил стойло. Нирис уже ушёл из каньона и скоро здесь будет холодно, если не запереть дверь.

Задав аланхарам семян молочного дерева и налив воды в корыто из кожаного ведра, Сайдар вернулся в зал, положил в карман пузырёк со снадобьем и, опустившись перед Ларсмой на колени, осторожно взял её на руки.

– Думаю, нам туда, – кивнул он головой на проём с выломанной дверью. – Это сделал Раднар со своим напарником?

– Нет. Это сделал Патстиан со своими головорезами. Они приходили за Савейной. Кстати, где она? С ней всё хорошо?

– Ещё не знаю, – Сайдар миновал коридор, освещённый плазмоидами, поднялся по ступеням, затем свернул в ещё один коридор и через минуту оказался перед открытой дверью в спальню. – Я сказал, не знаю потому, что в Красном подземелье мы столкнулись с непонятным явлением и Савейна серьёзно пострадала. Лэйрис со своим отцом понесли Савейну в зал с красным кристаллом, а я должен был добираться до зала с саркофагами на аланхарах, – Сайдар положил Ларсму на постель и прикрыл покрывалом. – Здесь сквозняк. Куда ведёт эта дверь?

– За дверью спуск к подземной реке. По ней мы с Савейной убежали от Патстиана в зал с красным кристаллом.

– Что мешает сделать это сейчас?! Ты примешь ещё несколько капель и мы попробуем сделать то же самое. Я уверен, что тебе хватит сил на это путешествие. Ты ведь хочешь увидеть смерть своего врага?

– К сожалению, это невозможно. У нас нет плота. И силы покидают меня...

– Погоди! Возьми себя в руки. В зале есть брёвна, которые держат свод. Я сейчас посмотрю, как их можно спустить на воду, – Сайдар снял с пояса активатор, отодвинул задвижку и скрылся за дверью, ведущей к реке. – Но здесь есть плот! – воскликнул он и, радостно улыбаясь, вбежал в спальню. – На воде три бревна связанные вместе. Разве это не твой плот? Впрочем, какая разница!

Сайдар подбежал к постели, осторожно поднял Ларсму и понес её к реке. Спустившись по ступеням, юноша уложил женщину на брёвна, отвязал верёвку, наброшенную на кольцо, вмонтированное в камень, и оттолкнулся куском доски, служившей, видимо, кому-то веслом.

– Вот видишь, не всё так плохо, – Сайдар втиснул между брёвнами активатор и посмотрел на Ларсму. – Тебе нужно держаться. И у вас с матушкой ещё будет множество вечеров для бесед...

122.
...Савейна стояла перед открытой дверью и вдыхала чистый, густой воздух, наполненный ароматами цветов и свежестью дождя. По небу плыли густые пушистые облака, далеко, у самого края земли, подпирали небо высокие горы с белыми вершинами. Ей оставалось сделать лишь один небольшой шаг и она свободна как ветер! Раскинув руки, она сможет бежать по этой высокой изумрудной траве далеко-далеко! До самого горизонта. Подставляя лицо теплому дождю. И дышать. Дышать на полную грудь этим пьянящим воздухом и смеяться звонко и счастливо...

Внезапно мир за порогом исчез. Дверь захлопнулась, словно от порыва ветра, и Савейна ощутила себя лежащей на холодном полу. Резко открыв глаза, она увидела над собой красный кристалл и взволнованное лицо Лэйрис.

– Что случилось? – Савейна нашла руку девушки и попыталась встать. – Почему я здесь? Мне снова не повезло?

– Честно говоря, да, – Лэйрис помогла Савейне сесть и посмотрела на Терилофта, держащего в руке активатор. – Нам с отцом пришлось нести тебя в сетке по воздуху. Ты действительно ничего не помнишь?

– Не помню... Хотя, постой. На меня летели какие-то шары... Они мгновенно окружили меня и вдруг – удар. Такое ощущение, словно тело пронизали сотни плазмоидов одновременно. Дальше темнота...

– Ты была на волосок от смерти, – Терилофт подал Савейне руку и помог подняться. – Судя по описанию «энергетического кокона», в котором ты находилась, лестинги ушли значительно дальше норлунов, в части применения плазменных технологий. Они наделили их эффектом памяти формы и структуры. И устройства способны самостоятельно собираться в кокон по заданным параметрам. Я бы хотел посмотреть на это. Очень интересно. Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо, если не считать легкого головокружения. Я не вижу Сайдара. Где он? С ним всё нормально?

– Сайдар остался с аланхарами. Мы договорились встретиться в зале с саркофагами. Не волнуйся за этого парня. Чем больше я нахожусь рядом с ним, тем больше убеждаюсь в том, что он весьма непрост. И он не сит, – Лэйрис прислонилась лбом к кристаллу и положила на грани ладони. – Мне тоже не помешает восстановиться.

– Что значит: не сит?

– Ты говорила, что Сайдар потерял сознание, когда поднесла к его лбу свой камень.

– Да. В наклонном тоннеле. Честно говоря, я и сама была удивлена такой реакции. Но потом, когда выяснилось, что в нём половина крови норлуна, то есть твоей, я предположила что именно в этом и кроется разгадка.

– Нет. Всё не так. Можешь дать мне свой камень? – Савейна сняла с шеи кулон с камнем и подала его Лэйрис. – Вот смотри, – Лэйрис приложила камень к своему лбу. – Ничего не происходит. И с отцом тоже ничего не произойдёт. А почему? Потому, что камень настроен на частоту только твоего жизненного кода. Случай с Сайдаром как раз и подтверждает мою догадку о том, что он не сит. Видимо, у него полностью открыт глаз Цеона[55] и энергетика твоего камня соединилась с энергетикой этого органа, который у нас прикрыт костью черепа и работает не так хорошо, как бы хотелось, – Лэйрис поднесла палец к центру лба. – Произошёл сильный разряд.

– Что же, возможно, ты права, – Савейна взяла у Лэйрис кулон и повесила на шею. – Тогда кто он? Если, по-твоему, Сайдар не сит?

– Уверена, что он не только не сит, но и не фаронит.

– То есть?

– Ну вот! – Лэйрис громко рассмеялась и посмотрела на отца. – Ты же с ним целовалась на подъёмнике и ничего не заметила.

– Я не целовалась, – Савейна отчаянно покраснела и почему-то поправила волосы. – Так получилось. Там было очень тесно.

– Ладно, я пошутила, – Лэйрис обняла Савейну за плечи и показала пальцем на свои глаза. – Глаза. У Сайдара не такие глаза. Не такие, как у тебя, у меня, у фаронитов. Когда я, следуя твоему примеру, поцеловала парня, мои глаза оказались совсем рядом с его глазами и я всё поняла. При случае, нужно попытаться найти могилу его отца или деда. Уверена, что мы сможем обнаружить много интересного в строении скелета.

– Лэйрис хочет сказать, что происхождение предков Сайдара не ясно. Но то, что разгадку нужно искать за пределами Фароны или даже за пределами созвездия Колтриноды, откуда прилетели лестинги, это точно.

– И всё же, что с глазами у Сайдара не так? – Савейна сняла с себя куртку, отошла от красного кристалла и отряхнула ее. – Честно говоря, я ничего не поняла.

– У нашего парня телескопический зрачок. У нас зрачки могут только расширяться при недостатке освещения. А у Сайдара зрачок ещё и двигается по горизонтали и он двойной. Поэтому у него такое поразительное зрение. Он может с помощью двойного зрачка приближать объекты, на которые он смотрит. И ещё. У Сайдара зрачок в виде очень выпуклой полусферы. Поэтому обзор у него гораздо шире, чем у нас, – Лэйрис снова положила на камень руки и, почувствовав тепло, идущее из камня, прикрыла глаза. – И последнее. Когда маленького Сайдара принесли в наше поселение, отец обнаружил у него два лишних ребра и недоразвитые перепонки между пальцами ног. И это не дефект. Нужно спросить у него, как он чувствует себя в воде. Уверена, что парень замечательно плавает.

– Наверное, тебе нужно ему об этом сказать? – Савейна надела куртку, подошла к красному камню и прикоснулась к нему лбом. – Хочу поблагодарить Флайстэра[56]. Он второй раз спасает мне жизнь. В первый раз мне даже удалось мысленно пообщаться с ним. Не знаю, получится ли сейчас. После того, как из моей шеи вынули прибор, перестал работать камень и упала Алана. Нет, не получается. Очень жаль. Кстати, раз уж мы здесь, – Савейна убрала с камня ладони и посмотрела вверх. – Вы не пробовали подняться к своду и проверить, каким способом в этот зал попадает холодный воздух? Возможно, там не только воздуховод.

– Хорошая идея. Я поняла, о чём ты. Правда, до Красного подземелья отсюда достаточно далеко. Хотя... Смогли же лестинги прорубить тоннель в Голубые горы. А это очень далеко, – Лэйрис заслонила свой активатор ладонью, взмахнула крыльями и поднялась в воздух.

– Вам известно о широком тоннеле? – Савейна перевела взгляд с Лэйрис на Терилофта.

– Разумеется. Мы на Фароне уже достаточно давно.

Тем временем Лэйрис подлетела к неширокому ходу под самым сводом зала, осмотрелась и через миг исчезла в нём.

– Я, наверное, всё же подстрахую ее, – Терилофт посмотрел вслед дочери, расправил крылья и взлетел. – Лестинги в своё время соорудили много хитроумных ловушек. Не скучай. Мы скоро вернёмся.

123.
Миновав зал с саркофагами, Сайдар с Ларсмой на руках подошёл к стене, по памяти нашёл скрытый в стене рычаг и надавил на него ногой. Пока каменный блок двери уходил в стену, Сайдар положил Ларсму на пол и быстро вылил из сапог воду. В первом зале ему не повезло. Переложив Ларсму с брёвен, служивших им плотом, на каменный причал, он оступился и полетел в воду. И ладно бы сам. Но во время падения бревна наклонились и под воду ушёл активатор. И это была катастрофа. Тем более что Ларсма снова потеряла сознание, как только они свернули в канал. Сайдару пришлось, как минимум десять раз нырять в воду и прощупывать илистое дно в поисках утонувшего активатора.

Но, к счастью, вскоре прибор был всё же найден и поднят на поверхность. Оставалось лишь очистить его от ила, вылить из направляющего жёлоба воду и подсушить. Хотя легко сказать: подсушить, когда ты промок до нитки и вокруг кромешная тьма! Не придумав ничего лучшего, Сайдар нащупал длинную юбку Ларсмы и попытался как можно тщательнее вытереть активатор от воды. Когда, наконец, шипя и рассыпаясь на сотни искр, плазмоид всё же с трудом сформировался на конце активатора, Сайдар облегченно вздохнул и тут же попросил у пришедшей в себя Ларсмы хоть кивком головы, но указать, куда им идти дальше.

С трудом натянув мокрые сапоги, юноша поднял Ларсму, затем дотянулся до активатора, стоящего на полу, и прошёл в коридор, ведущий к залу с красным кристаллом.

– У тебя доброе сердце, Сайдар, но, ты напрасно затеял это путешествие, – Ларсма в который раз пришла в себя и посмотрела на юношу. – Видимо, я потеряла слишком много крови. Очень кружится голова.

– Осталось совсем немного, – Сайдар почти бегом достиг лестницы и поднялся на первую ступеньку. – Видишь, мы поднимаемся. Всё хорошо. Савейна рассказывала мне, что это лестница создана для гигантов. Но я не мог и предположить, что ступени такие огромные. Ты должна потерпеть. Всего десять ступеней. Полагаю, сразу за ступенями и находится этот красный кристалл?

– Нет. Там будет ещё одна дверь. Нужно нажать на выступ у пола. Я покажу где.

– Отлично. Рассчитываю на тебя.

Последние две ступени дались Сайдару очень нелегко. На дрожащих, непослушных ногах он дошёл до верха, пробежал по недлинному коридору и снова очутился перед глухой стеной.

– Что дальше? – спросил юноша севшим голосом и, не услышав ответа, быстро положил упавшую в беспамятство Ларсму на пол и начал лихорадочно искать заветный выступ.

Обшарив практически всю стену, Сайдар, наконец, нащупал пальцами небольшую выпуклость у самого пола, с силой нажал на неё и, услышав в глубине стены характерный шум, облегченно вздохнул: «Все. Мы победили!» Поднявшись с колен, он осторожно подхватил Ларсму на руки, вбежал в освещённый зал и чуть было не сбил с ног Савейну, обернувшуюся на шум. Не говоря ни слова, Сайдар добежал до красного кристалла и бережно положил под его острие Ларсму.

– Рад тебя видеть живой и невредимой! – обернулся он к Савейне. – Я правильно делаю?

– Да! Всё правильно. Голова должна быть по центру. А что случилось с Ларсмой? И ты весь мокрый! – Савейна подбежала к кристаллу, опустилась на колени рядом с Сайдаром и в глазах у неё появились слёзы. – Почему она вся в крови?

– Помнишь, мы встретили утром сына Патстиана с приятелем? Как оказалось, в этот раз Раднар не ехал, как обычно, в посёлок за едой для замка. Он направлялся к Ларсме за символами власти Великой Провидицы. Если Ларсма не выкарабкается, я притащу в её жилище Лурию и поступлю с нею ровно так, как поступили с бедной женщиной бесчестный отпрыск Патстиана и его напарник. Они бросили беспомощную Ларсму в яму на колья. Зло нельзя оставлять без наказания. Раднара я встретил по пути сюда. Наверное, я бы ничего и не заподозрил, если бы он просто проследовал мимо. Так ведь нет! Раднар оказался таким же самоуверенным глупцом, как и его отец. Он бросился на меня с плазменным ножом и мне пришлось обороняться. Не уверен, что аланхар довезёт его до дома живым. А где Лэйрис и её отец?

– Лэйрис с Терилофтом поднялись наверх. Вон туда, – Савейна показала рукой на свод зала. – Сверху в зал поступает воздух. Решили проверить. Возможно, это не просто воздуховод. Нам с тобой туда не подняться, а для норлунов пара пустяков, – Савейна перевела взгляд на Ларсму и наклонилась к её груди. – Сердце едва бьется.

– Она потеряла много крови. Очень много. Я, как мог, перевязал ее, но ты же видишь, вся одежда в крови. Опоздай я хоть на полчаса и Ларсма умерла бы прямо на колу. Впрочем, я не уверен, что успел и она выживет. Нужно позвать Терилофта. И как можно скорее. Думаю, что у него большой опыт по этой части. От зала с саркофагами до их поселения всего три километра. Если у них нет запаса крови, они могут взять мою. Сайдар вскочил на ноги и несколько раз громко позвал Лэйрис и Терилофта.

124.
– Боюсь, у Сарфла для тебя плохие новости, – лекарь Морей без стука вошёл в спальню и подал Патстиану чашку с лекарством, разведенным нектаром. – Как ты себя чувствуешь?

– Сносно. Я жив и это главное. Что за новости? – Патстиан взял чашку и медленно осушил её. – Раднар не смог выполнить моё задание и поэтому прислал ко мне Сарфла?

– Нет. Всё намного хуже. У Раднара смята грудь и он едва ли проживет ещё час. Я сделал всё возможное, но он не приходит в сознание.

– Кто это сделал?! – Патстиан сунул чашку в руку Морею и с трудом встал с постели. – Позови Сарфла! Я хочу услышать от него правду! Где Фолмина?!

– Она с сыном. Конечно же я позову Сарфла. Но ты должен пообещать мне не трогать его. Мой сын верен тебе, но он не мог ничем помочь Раднару. Ты сам поймешь, когда выслушаешь его. И я ему верю. Но не только потому, что он мой сын.
 
– Хорошо, – Патстиан махнул рукой и сел на постель. – Я постараюсь быть спокойным, – Морей поставил чашку на полку, вышел из спальни и через минуту вернулся с Сарфлом, с ног до головы в красной пыли.

– Рассказывай! И не бойся. Я обещал твоему отцу не наказывать тебя, – Патстиан забросил ноги обратно на постель и опёрся спиной об изголовье кровати. – Вы забрали у ведьмы то, что я просил?

– Да. Мы в точности выполнили твоё задание, Патстиан, – Сарфл, стараясь держаться позади отца, снял головной убор и, не поднимая глаз, продолжил. – Старуха даже не успела оказать какого-либо существенного сопротивления. Раднар сразу же нашёл у неё в спальне вогнутое зеркало и железный колпак, после этого мы покинули жилище, сбросив Ларсму на колья. Затем мы заехали к Лурии и она тут же отправилась в Верхнее поселение к Козарусу. Как видишь, всё было сделано быстро и наилучшим образом. Ничто не предвещало плохого конца. Однако на обратном пути мы снова повстречали змеелова Сайдара.

– Что значит, снова?

– По пути к Ларсме, мы столкнулись с ним нос к носу на тракте. Он был с рыжей девчонкой и ручным тархом, лежавшим в сетке.

– Ты верно шутишь?! Тарх – лютый зверь. Его невозможно приручить!

– Тем не менее это так. Тарх выпрыгнул из сетки, взлетел на несколько метров вверх и до смерти напугал наших аланхаров. Я понимаю, что ты мне не веришь, но отец настоял, чтобы я рассказал об этом. Ведь взлетев, этот ручной тарх ещё и крикнул Раднару: «Тебе же сказали, убираться!»

– Послушайте, почему я должен выслушивать весь этот бред?

– Не горячись, Патстиан, – Морей оглянулся и посмотрел на сына. – Это вполне может быть правдой, если вспомнить легенды о норлунах. Да, их никто и никогда не видел. Это так. Но кто сказал, что их не существует? Если норлуна нельзя отличить от тарха?

– Чушь! Твой сын просто перегрелся на жаре. Где символы власти, Сарфл? Они мне нужны.

– Боюсь, что символы власти Великой Провидицы находятся у Сайдара. Раднар был очень зол на змеелова и набросился на него. Но был сражен устройством, похожим на копьё.

– И ты бежал! Ты струсил! Тогда какая от тебя польза, Сарфл?!

– Постой Патстиан! Ты не справедлив к моему сыну! Что сделал ты, столкнувшись с подобной проблемой? Ничего. Когда тебя, словно океаке, замотали в сеть и привязали к аланхару, – Морей подал сыну знак рукой и Сарфл быстро вышел из спальни. – Было бы лучше, если бы аланхары принесли на себе двух полуживых сыновей вместо одного? Поднимись и пойди к Раднару. Наверняка он ждёт тебя. А с символами власти можно разобраться и потом. Ты знаешь, у кого они.

– Я жду Козаруса! Что я, по-твоему, должен ему предоставить?

– Ничего. Просто бросишь его в яму, как и задумал. И пошлешь за Зиртриксом. Мне ли тебя учить, Патстиан...

125.
– Ты всё-таки едешь... – старец Арнус, громко стуча своей палкой о каменный пол и сильно прихрамывая на левую ногу, вошёл к Олвину в покои и тут же тяжело присел на скамью. – У тебя пахнет палёной шерстью.

– Я подравнивал бороду плазмоидом, – Олвин ополоснул лицо, руки до локтей и начал вытираться. – С чем пожаловал, брат? Или ты пришёл, как член Совета старейшин? Я уже сказал, что не позволю вам нарушать наши вековые законы. У Нартрида есть наследник. Вернее, наследница. И я привезу её сюда. В Голубые горы.

– Не горячись, Олвин. Я пришёл к тебе как твой старший брат. Верховный старейшина Колиар оказался в очень незавидном положении и он боится большого схода. И я его понимаю. Придётся держать ответ за все просчёты, которые он допустил ранее. И, самое главное, придётся объяснять народу, каким образом Линлоф, этот фаронит и явный враг лестингов, смог продержаться столько лет в чине наместника. Разумеется, этого бы не произошло без прямой поддержки самого Колиара. Хотя, признаю, в этом есть и наша, коллективная вина. Вина всех старейшин. Однако я пришёл не за этим. Я пришёл тебя предупредить. Колиар выходит на тропу войны.

– Я знаю, Арнус. Но у него ничего не получится, поскольку мне докладывают о каждом его шаге, – Олвин натянул чистую рубашку на могучий торс и сел рядом с братом. – Я обязательно привезу Савейну в Голубые горы. В ближайшие дни. И даже не потому, что она прямая наследница Нартрида и продолжательница рода Карадо. Она необычная девушка. Система в течение двух поколений, накапливала знания цивилизации Тирауса сначала в Нартриде, а затем, через него, в Савейне. Сейчас, когда катастрофа уничтожила систему, мы тем более должны сделать всё для того, чтобы оградить нашу будущую Хранительницу расы от опасностей, с которыми она сталкивается ежечасно в каньоне. А Колиару ты можешь передать: вместо того, чтобы плести заговоры, пусть подумает над тем, как он желает закончить свои дни. В позорном изгнании или на цепи в казематах. Третьего не дано. Почему я так говорю? Мне стало известно, что сын Колиара был тайно отправлен к царице Алиастре с неким посланием. Вполне возможно, Верховный старейшина решил обменять свою ничтожную жизнь на какие-то наши оборонительные тайны или на дань, которую тайно начали собирать во всех поселениях, или же на наши священные реликвии. Как бы то ни было, я отобрал десять молодых воинов, которые будут негласно приглядывать за содержимым Сокровищницы Тирауса и за всем, что будет происходить в поселении до моего возвращения. В случае необходимости, я приказал закрыть старейшин в гроте Вечного Огня до моего возвращения. Советую тебе повиноваться и призывать к повиновению остальных старейшин. Но повторюсь. Я не собираюсь надолго задерживаться в каньоне. Рассчитываю на тебя, Арнус. В жизни лестингов наступают перемены. Очень большие. И мы с тобой должны помочь нашей расе вернуть былое могущество.

– В тоннеле тебя может подстерегать опасность, Олвин. Вчера я случайно подслушал разговор между старшим воином-распорядителем Несларом и Колиаром. Они заблокируют все подъезды к большому тоннелю и тебя не пропустят. Если ты попробуешь прорваться силой, тебя могут убить.

– Он предсказуем, – Олвин похлопал брата по коленке и поднялся со скамьи. – Когда я уходил из грота Вечного Огня, я прочитал свой приговор в его глазах. Но есть что-то такое, чего не знает ни он, ни ты и вообще никто из лестингов...

– Я живу дольше, чем ты. Мне известно о нас всё.

– Не всё, Арнус. Уверен, что ты ничего не знаешь о подземном озере. Мы тысячелетиями берём воду из в колодцев, вырубленных в скалах. Но никто никогда не задавался вопросом, почему в этом проклятом и малопригодном для жизни месте, коим являются Голубые горы, в колодцах всегда есть чистая и холодная вода. И она никогда не убывает. Каким бы жарким ни выдался год. Я тебе скажу почему.
Очень давно, когда наши предки вынуждены были уйти из каньона, технологии всё ещё существовали и лестинги глубоко в скалах смогли вырезать огромную полость, в которой начала накапливаться вода, имеющаяся в почве Голубых гор. Наши предки проложили десятки километров дренажных каналов глубоко под землей и в результате у лестингов всегда есть вода. Заметь, четыре тысячелетия. А в Верхних поселениях каньона её подают снизу. К чему я веду. К озеру ведёт тайный тоннель, о котором знал только Нартрид, и о котором теперь знаю я. В тоже время из огромного зала, в котором расположено рукотворное озеро, есть ход в большой тоннель. Через час, будь добр, донеси до ушей распорядителя Неслара, весть о том, что я собираюсь в каньон. Пусть готовит воинов. Необходимо отвлечь их внимание, а я к тому времени успею незамеченным добраться до старого карьера.

126.
– Она не выживет под кристаллом, – Терилофт, спустившийся сверху вслед за Лэйрис, немедленно осмотрел лежащую без сознания Ларсму и поднял её на руки. – Она нуждается в крови. Но сопровождать меня не нужно. Это рутинная процедура. В тоннеле достаточно высокий свод, чтобы лететь. Я справлюсь. К счастью, мы смогли сделать запас крови. Советую вам не терять напрасно время, а подняться в тоннель под сводом. Лэйрис вам всё расскажет, – Терилофт повернулся к двери и быстро вышел.

– Он точно справится? – Сайдар, переминаясь с ноги на ногу в мокрых сапогах, посмотрел вслед норлуну. – Я бы мог бежать следом. Заодно бы и просох.

– Точно справится. Отец долетит до нашего поселения всего за несколько минут. Тоннель достаточно широк. Не надо волноваться. Главное, чтобы сердце этой женщины выдержало. Кто она?

– Это Ларсма. Знахарка. Наш друг. Это она спасала меня после неудачного побега из Верхнего поселения. То есть, не сам побег был неудачным, а его завершение. Я умудрилась разрезать плод молочного дерева, отбиваясь от тархов, и упала на её жилище. Ларсма два дневных цикла приводила меня в чувство, а затем буквально на себе принесла сюда, – Савейна достала из сумки большой платок и подала его Сайдару. – Если хочешь, я вытру тебе лицо. Оно в крови.

– Его нужно всего вытереть. Или хотя бы пусть наденет вот это, – Лэйрис ловко, за несколько секунд, сбросила с себя меховой костюм тарха и подала его Сайдару. – Я не замерзну в своей одежде наверху. Бери и не нужно краснеть. Это не женский костюм. Почему ты мокрый?

– Даже не думал краснеть, – Сайдар снял сапоги, взял у Лэйрис её костюм и с трудом надел на себя. – Немного тесноват, но спасибо. Я обсохну и верну. Почему мокрый? Я уже рассказывал Савейне. В чёрном зале, там, где река, я оступился и упал в воду.

– Я не была в чёрном зале. Отец раньше запрещал, а потом я и сама забыла о его существовании.

– Предвидя твой второй вопрос, Лэйрис, – Савейна вытерла кровь ещё и с рук Сайдара и, свернув платок, положила его в сумку. – Помнишь тех двоих, на тракте?

– Отлично помню. Было весело!

– Эти негодяи ехали убивать Ларсму. У неё хранились символы власти Великой Провидицы Касэллы. Зеркало и резонатор. Но им не повезло и на обратном пути они встретили Сайдара, – Савейна подняла с пола кожаный мешок и достала из него зеркало. – Сейчас этот прибор совершенно бесполезен, поскольку Алана покоится на дне каньона. Зачем символы власти понадобились Патстиану, я не знаю, но собираюсь узнать это. А ещё я хочу, чтобы этот мерзавец, наконец, подох. У него нет сердца, хотя и состоял много лет у Ларсмы в любовниках. Он приказал бросить несчастную женщину в яму с кольями.

– Это ужасно. Полагаю, этого фаронита следует навестить. Так мы летим?

– Ты шутишь? – Сайдар посмотрел вверх и поежился. – Мы с Савейной летаем, конечно, но только вниз. И с большой скоростью...

– Я тебя не уроню. Я же почти на голову выше тебя, а, значит, ничуть не слабее. Первой я подниму Савейну. Она не боится.

– Боюсь!

– А не нужно бояться! В случае чего, красный кристалл рядом! – Лэйрис громко рассмеялась, схватила в охапку Савейну и, мощно взмахнув крыльями, взмыла вверх. – Дождись меня, красавчик! – подняв Савейну наверх, Лэйрис тут же спустилась вниз, передохнула минуту и, заставив крепко себя обнять, подняла в верхний тоннель и совершенно растерянного Сайдара. – Если хочешь, мы можем так и идти, обнявшись. Мне понравилось, – Лэйрис свернула крылья и попробовала распушить Сайдару всё ещё влажные волосы. – Мы на месте. Можешь разжать руки и открыть глаза. Видишь, я тебя не уронила. А ведь могла бы... Но, к твоему счастью, ты пока не дал мне повода для ревности, – Лэйрис снова весело рассмеялась и подняла активатор вверх. – Как оказалось, здесь действительно есть воздуховод. Слева от нас. Очень длинный наклонный канал. Как его сделали, даже не могу себе представить, поскольку, – она подошла к стене и подсветила себе активатором. – Он слишком узок даже для того, чтобы в нём поместился подросток. Тем не менее канал есть. Думаю, он прорублен в скале для того, чтобы кристалл постоянно охлаждался. А сам тоннель, в котором мы находимся, через сто метров заканчивается глухой стеной. По всей видимости, нам придётся искать в этой стене дверь. Но, если честно, для меня является загадкой: как древние лестинги забирались на такую высоту? Нас на Фароне тогда ещё не было.

– А ты не подумала, что внизу есть подъёмник? – Сайдар включил свой активатор и осмотрел тоннель. – Признаюсь, я под впечатлением от нашего полёта и ты хорошо пахнешь. Но подъёмник всё же стоит поискать. И он как минимум не ревнив.

– Сайдар прав. У меня до сих пор ноги дрожат. Мы идем? – Савейна собрала в пучок растрепавшиеся волосы и сняла с пояса активатор. – Надеюсь, у твоего отца всё получится.

– Не сомневайся, – Лэйрис пошла вперёд. – Если бы у отца плохо получалось, его бы не оставили вне саркофага для поиска решения проблемы выживания норлунов. А значит, не было бы и меня. Правда печально? Меня нет. Вы оба есть, а меня нет. Впрочем, если бы мои родители не отбили Сайдара у тархов, его бы тоже не было. Хотя, не факт. Он живучий. Возможно, красавчик просто оброс бы шерстью и начал питаться ситами. Тебе, кстати, идёт этот костюм.

– Спасибо, что выручила, – Сайдар запустил под костюм руку и ощупал куртку. – Часа через два одежда на мне просохнет. Судя по тому, как обработаны стены, этот тоннель делали в спешке и в последнюю очередь. У входа в зал с кристаллом и ещё метров пятнадцать вглубь на стенах совершенно отсутствует полировка. А здесь уже всё нормально, – Сайдар подошёл к стене и провёл ладонью по идеальной зеркальной поверхности. – Можно предположить, что, если за стеной, к которой мы подходим, действительно что-то есть, имеется в виду тоннели, залы и так далее, то начинали явно не здесь.

– Почему ты так подумал? – Савейна подошла к глухой стене, которой закончился тоннель, и подняла активатор повыше.

– Хотя бы потому, что в зале с кристаллом полировка на стенах есть. Значит, его делали раньше, а к нему тоннель прокладывали со стороны стены, перед которой мы стоим. Но что-то помешало завершить работу. Поэтому и нет полировки.

– Скорее всего Сайдар прав. Полировка ведь делается не для красоты. Полированный камень гораздо меньше вбирает в себя влагу. Именно по этой причине саркофаги с норлунами имеют полировку и снаружи, и изнутри. То есть, преследовалась цель сделать воздух максимально сухим. Учитывая особенности Фароны, в тоннелях, где достаточно много влаги, вполне может размножаться ядовитая плесень лисула[57], которой так много в сырых и тёмных местах каньона. А вот, кстати, и шов, – Лэйрис подошла к стене вплотную и провела ногтем по практически незаметному шву. – Осталось найти рычаг.

– Можно не искать.

– То есть? – Лэйрис удивлённо посмотрела на Савейну, снимающую с шеи кулон.

– На стене тоннеля, – Савейна поднесла активатор к камню и все увидели едва заметное углубление. – Я уж подумала, что мой камень после падения Аланы превратился в красивую безделушку, – она осторожно вложила камень в углубление и он тут же стал наполняться голубым свечением. – Красиво, правда?

– Красиво-то оно красиво, но я всё же приготовлю халспер. Чтобы не получилось как в прошлый раз, – Сайдар достал из чехла оружие и встал перед камнем, который начал медленно уходить в стену.

По мере того как проём в стене становился шире, в глубине открывающегося тёмного пространства становилось светлее и, наконец, свет вспыхнул в полную силу, представив глазам Савейны, Лэйрис и Сайдара колоссальных размеров зал, заставленный тысячами стеллажей, забитых ящиками всевозможных размеров, объёмными металлическими конструкциями непонятного предназначения, металлическими цилиндрами различного диаметра и длины, множеством стеклянных ёмкостей, наполненных жидкостями и сыпучими материалами.

– О, боги! – только и смог произнести Сайдар, намереваясь сделать шаг в огромный зал.

– Я так понимаю, мы видим наследие лестингов, – Лэйрис тоже сделала шаг вслед за Сайдаром, но в следующий миг с верхнего торца проёма в пол ударили красные дымящиеся лучи и они с Сайдаром отскочили назад. – Ого! Не всё так просто!

Савейна вынула камень из углубления и подошла к проёму. – Должно быть ещё что-то, убирающее эти лучи. И больше так не делай, Сайдар. Ещё десяток сантиметров и в твоей голове красовалась бы дыра. Есть соображения?

Сайдар поднёс к лучу рукав мехового костюма и тот тотчас же вспыхнул. – Ты права. Мне повезло. Соображений нет. Но чувство опасности возникло, – он повернул голову к углублению, в которое Савейна вставляла свой камень, и присмотрелся. – Но не всё так плохо. Савейна, можешь ещё раз вложить свой камень в углубление?

– Могу, а что это даст?

– Давай всё же попробуем. Видишь, вокруг углубления идёт шов?

– Нет, – Савейна почти вплотную приблизила лицо к стене и тут же радостно воскликнула. – Это потрясающе! Как ты заметил? – она быстро сняла с шеи кулон, вложила камень в нишу и попробовала повернуть камень вокруг оси сначала влево, затем вправо. Вправо камень провернулся на четверть оборота и лучи, преграждавшие вход, тут же исчезли. – Ни за что бы не догадалась! Ты молодец! Теперь мы можем зайти. Я чувствую, что внутри нас ждут потрясающие находки, – Савейна вынула из углубления камень и одела его на шею. – Так мы идём? – она шутливо оттолкнула оторопевшего Сайдара и первая вошла в зал и посмотрела вверх. – Если сказать, что он огромен, значит, ничего не сказать!!!

Зайдя внутрь зала, Лэйрис и Сайдар тоже буквально застыли от удивления. Над стеллажами, заполнившими всё видимое пространство, свисали с высокого свода металлические канаты, на которых один над другим были подвешены ряды огромных корзин, сплетенных из металлических полос и наполненных до отказа ящиками из жёлтого и белого металла. На полу, в прорезанных параллельно к друг другу углублениях, проходящих, по всей видимости, через весь зал, были уложены толстые витые металлические канаты, а на канатах стояли несколько соединенных друг с другом платформ. Каждая на четырех колёсах и с вогнутыми вовнутрь ободьями из чёрного металла. Сайдар тронул стоящую перед ним платформу и та легко сдвинулась с места, покатившись по металлическому канату.

– Как всё просто! – Сайдар выключил халспер и спрятал его в чехол. – Ты ставишь на платформу груз и просто катишь. А я таскаю добытую кожу на полозьях! Делайте со мной что хотите, но я перебираюсь сюда жить. Мне безумно интересно узнать, что здесь собрано. Хочется пощупать каждую вещь и заглянуть в каждый из этой прорвы ящиков! А ещё мне кажется, что я уже где-то что-то похожее видел. Но только не могу вспомнить, где!

– Конечно, не можешь! – Лэйрис загадочно улыбнулась. – Несколько десятков, а, может, и сотен поколений вы смешивались с фаронитами и просто разучились пользоваться своей материнской памятью.

– Кто это, вы? Ты о ком?

– О тебе. Твоих предках.

– Ситы – низшая каста фаронитов. Фарониты смешивались с фаронитами. Не смешно.

– Должна тебя расстроить. Ты не фаронит, парень. И, разумеется, не сит, – Савейна достала из нагрудного кармана куртки крохотное металлическое зеркало и протянула его Сайдару. – Внимательно посмотри на свои глаза, особенно на зрачки, а потом на мои или, если тебе больше нравятся глаза Лэйрис, посмотри на её глаза. У тебя в глазу два зрачка. У нас по одному и они не такие выпуклые.

Сайдар взял у Савейны зеркальце, долго смотрел под разными углами на свои глаза, потом внимательно изучил глаза Савейны и Лэйрис. Затем снова принялся изучать свои, время от времени бросая взгляды на предметы вокруг себя и всматриваясь в бесконечность зала.

– Ну, и что всё это значит? – Сайдар протянул зеркало Савейне и обвёл девушек взглядом. – Я думал, что все так видят. Захотел – приблизил то, на что смотришь. Захотел, наоборот, отодвинул. Это же удобно и нормально. Но, если это не нормально, то, наверное, это врождённый дефект. Так ведь бывает?

– Бывает, но не так. А ещё у тебя перепонки между пальцами ног, – Лэйрис присела на платформу и вытянула уставшие ноги. – Мне об этом раньше рассказывал отец и ты разувался внизу. Я успела заметить. Впрочем, есть и хорошая новость. Я уже пятнадцать годовых циклов живу с твоей кровью и неплохо себя чувствую. Это говорит о том, что у живых существ ближайших галактик кровь имеет примерно один и тот же состав. Но то, что твои предки не фарониты и они даже не из этой галактики, я почти уверена. Как ты себя чувствуешь в воде?

– Отлично! Правда, не сегодня. Я оступился, упал в воду с плота и утопил активатор. Пришлось много раз нырять. Но ты же не намекаешь на то, что я паньера?

– Нет! Не намекаю! – Лэйрис расхохоталась и бросилась тискать озадаченного парня. – Я утверждаю! Ты самая симпатичная паньера, которую я когда-либо видела. Так бы и съела! Прости, это шутка. Всё ещё хочется иногда подурачиться, хотя мне уже восемнадцать. Так как тебе новость?

– Ты повергла Сайдара шок, – Савейна подмигнула парню и пошла вперёд. – Всё, что ты о себе только что узнал, не делает тебя хуже. Наоборот, теперь ты мотивирован и должен попытаться найти разгадку появления твоих предков на Фароне. Ведь это же очень интересно, как мне кажется. Как минимум они на чём-то прилетели. И скорее всего доказательства этого события где-то должны были сохраниться. Возможно, что тот предмет, который мы вчера случайно обнаружили в натоптыше твоего аланхара, имеет непосредственное отношение к твоей расе. У нас на Фароне не идут дожди, как на Родоне. В худшем случае, ковчег, на котором прибыли твои предки, занесен песком. Кроме того, если твои предки смогли совершить такое путешествие, значит, твоя раса прошла очень большой путь в своём развитии и ты можешь только гордиться этим обстоятельством.

– Смотрите, там впереди что-то интересное, – Савейна пошла быстрее, увлекая за собой остальных, и вскоре они достигли возвышения в виде платформы, на которой лежало тело мужчины, накрытое прозрачным колпаком. К колпаку от большого металлического ящика тянулось множество разноцветных трубок из неизвестного материала, а на самом ящике в несколько рядов были размещены мигающие разноцветные огоньки. Присмотревшись, Савейна заметила, что грудь мужчины периодически поднимается и опускается.

– Он дышит, – Сайдар подошёл вплотную к колпаку.

– Да, вижу. И я знаю, кто это. С помощью своего камня я разговаривала с ним на Родоне. Его имя Залвир. Это он оставил у Ларсмы для меня камень. Как удивительно сложно переплелись истории последних дней...

– Здесь тоже нужен отец. И его опыт. Этот лестинг погружен в состояние сна. Я не знаю, что произошло, но обычно это делается для того, чтобы максимально замедлить все процессы в теле. Вполне возможно, что он серьёзно болен. Он просто лежит и ждёт своего часа, – Лэйрис подошла к ящику и провела пальцем по мигающим огонькам. – Практически такие же устройства поддерживают жизнь норлунов в саркофагах.

– Но тогда, возможно, ему необходима помощь? Мы ведь всегда успеем осмотреться здесь, – Савейна легонько постучала ногтем по колпаку. – Интересно, что это за материал. Но это явно не стекло.

– Ты права. Возвращаемся. Да и ночь скоро. Здесь будет довольно холодно. Можем спуститься в зал с саркофагами. Там гораздо теплее ночью. У меня с собой есть немного сушеного мяса и куча занятных историй на всю ночь. Я уже почти просох и костюм можно будет постелить на пол, – Сайдар посмотрел на улыбающуюся Лэйрис. – Что-то не так?

– Ты же хотел остаться здесь жить!

– Я подумал, что кому-то придётся носить мне еду, если я останусь в этом зале. Если внизу нет подъёмника, то этот кто-то должен быть с крыльями. Но я боюсь даже думать о цене... А если серьёзно, то для того, чтобы разобраться со всем этим богатством, здесь действительно нужно жить не один месячный цикл. А ещё вы меня очень озадачили своим открытием. Я о глазах и обо всем остальном. Хорошо бы пройтись по двум ближайшим посёлкам и осмотреть всех ситов. Не может быть, что я такой один.

– Ты прав. И есть ещё один интересный момент. В телах большинства ситов ноиды не поселяются. Странно, да? Возможно, код жизни твоей расы изначально настроен на главную частоту вибраций со значением 432 корра? Лестингам, чтобы перестроить код жизни под эти частоты, пришлось применять специальные технологии. Частота 432 корра, это шестой звук Вселенной, отвечающий за возвращение к духовному началу. Энергетика ноидов не может входить в резонанс с такими малыми частотами. Видимо, поэтому она разрушительна. Хороший пример – Патстиан и его отпрыски, мой отчим, сводная сестра и практически все обитатели Верхних поселений. Все они рабы ноидов, – Савейна отошла от колпака и повела плечами от холода. – Я начинаю замерзать.

– Предлагаю всё же идти не в зал с саркофагами, а в наше поселение. Во-первых, мы совсем забыли о бедной знахарке. И, во-вторых, нужно сообщить отцу об этом лестинге. Отец тоже должен на него посмотреть. И ещё. Я думаю, что провести ночь в моей комнате гораздо приятнее, чем ночь на каменном полу у саркофага. У меня тепло, есть пища, полно одеял и кто-то обещал кучу занятных историй на всю ночь...

– У тебя дар убеждения, Лэйрис. Согласен. Увидев всё это, мы действительно забыли о Ларсме. Но, надеюсь, с нею всё будет хорошо. Твой отец знает своё дело. Он починит несчастную женщину и я навещу Патстиана в Чёрном замке. Этот злодей должен ответить за все.

– Меня это тоже касается. Поэтому ты не поедешь один. Мы поедем вместе. Я очень хочу увидеть, как подохнет это чудовище, – Савейна повернула голову к Лэйрис. – Не смотри на меня так. Если мы поедем, а мы таки поедем, для тебя в Чёрном замке тоже найдется работа. Но сердце мне подсказывает, что будет лучше, если ты в своём костюме присмотришь за нами сверху. Твой отец прав. Пока вы не начнёте поднимать норлунов из саркофагов, раскрывать тайну вашего присутствия на Фароне преждевременно. И прав Сайдар. Нужно проверить ситов. Если таких, как он, достаточно много, то, возможно, твоему отцу стоит подумать о том, что их кровь подойдет норлунам лучше всего.

127.
– А ты быстр в принятии решений... Хвалю, – Патстиан вышел встречать Козаруса на террасу, выходящую во двор замка и ухватился здоровой рукой за каменные перила. – Передай аланхаров слугам. Их покормят. Твоих воинов тоже покормят внизу, а ты поднимайся сюда. Символы власти в моих покоях. Заодно убедишься в том, что мы здесь в каньоне едим то же, что и вы в Верхних поселениях. Поскольку я частенько слышал от ваших сборщиков обвинения в адрес ситов. Мол, те отправляют наверх недоброкачественную еду, – Патстиан пристально посмотрел на Козаруса и для себя отметил, что тот заметно нервничает.

– Я не голоден, Патстиан! А, если бы и был голоден, я никогда не принимаю пищу из рук врагов, – Козарус отряхнул одежду от красной пыли и пошёл по ступеням наверх. – У меня ещё полно дел у места катастрофы. Тархи, конечно, очень хорошо помогают подчищать тела жертв, но они уже заметно переели и не справляются. А мы не можем себе позволить закопать в землю несколько десятков тысяч погибших ситов. У нас не так много земли, на которой можно вырастить еду, – Козарус поднялся на террасу и прошёл вслед за Патстианом в галерею. – Мы поднимем погибших наверх. Песок, жара и мелкие хищники сделают свою работу быстро и качественно. Где символы власти?

– В тайной комнате. Идем за мной. Я надеюсь, у тебя не будет ко мне вопросов в будущем? Это моя добрая воля. Как символы оказались у меня я тебе не скажу. Да тебе, наверное, это и не интересно. Впрочем, нет. Скажу. Кара настигла рыжую девчонку-лестифара, которая похитила символы власти у несчастной Касэллы. Этого достаточно?

– Достаточно. Я не сомневался, что ты сделаешь вторую попытку. Надеюсь, знахарка не пострадала, – Козарус, вслед за Патстианом прошёл по крытой галерее в правую башню, быстро спустился по ступеням на второй этаж, зашёл в рабочие покои и тут же очутился на полу, получив сильный удар металлическим прутом по голове.

Двое слуг подхватили его с пола, а Патстиан, поддев ножом плиту, сдвинул её с места. Под плитой находилась глубокая каменная яма на четверть заполненная водой. Повинуясь приказу Патстиана, слуги несколькими пощёчинами привели Козаруса в чувство, бросили его в яму и молча вышли из покоев.

– Как тебе там, сын? – Патстиан, смеясь, наклонился над ямой и посмотрел на стоящего по пояс в воде Козаруса. – Неплохое место, не правда ли? Но ты не будешь скучать. Обещаю тебе. Через несколько часов сюда доставят Зиртрикса и он составит тебе компанию. Потом я убью этих двух несчастных слуг, которые помогли мне и тайна вашего исчезновения навсегда останется похороненной под этой плитой. Кстати, – Патстиан достал из-за голенища сапога длинный нож и бросил его в яму. – Вот, держи. Ты всё же мой сын и я должен заботиться о тебе. Достань из воды нож. Он тебе очень пригодится, когда придётся сделать выбор между голодной смертью и сыновним чувством. Думаю, ты выберешь жизнь и убьёшь Зиртрикса. Потому, что ты весь в меня.

– Ты чудовище, Патстиан! Если я выживу, я порежу тебя на куски этим ножом!!! – Козарус от бессильной злобы пнул дно ямы и заскрипел зубами.

– Ты не выживешь. Найди нож и жди гостя, – Патстиан сдвинул плиту на место и вышел из покоев. Поднявшись наверх, он вызвал одного из слуг, сбросивших Козаруса в яму.

– Вот возьми, – Патстиан достал из резной шкатулки маленький пузырёк и подал его слуге. – Подай воинам Козаруса нектар с этим порошком. Тела ночью выбросите в реку. И не забудьте закопать бокалы. Никто из наших не должен пострадать. Теперь главное. Садись на аланхара и молнией к корзинам. Найдешь наверху Правителя Зиртрикса и передашь ему, что его сын пострадал от укуса змеи и просит приехать. Поиграй лицом, как ты умеешь. Он должен поверить. И сопроводи Правителя в замок. Я уже приготовил тебе награду. В посёлке у Южной стены мои шпионы украли двух молодых ситов для твоих забав. Здесь их никто искать не будет. Всё понял?

– Да, хозяин, – слуга взял у Патстиана пузырёк и спрятал его за пояс. Я могу спросить?

– Конечно, можешь! Я слушаю тебя.

– Когда мы поднимались наверх из твоих покоев, – слуга перешёл на шёпот, – Неслис спросил у меня одну вещь. Не знаю ли я, какое вознаграждение может положить Правитель за своего сына? Я ему ответил, что ничего, поскольку Козарус твой сын, а не его.

– Ты правильно ему ответил. Тело Неслиса тоже выбросьте ночью в реку. Избавимся от предателя и тебе не придётся ни с кем делиться. Ситы твои. Возвращайся быстрее.

Когда слуга вышел, Патстиан поднялся наверх в комнату, в которой лежал умирающий Раднар, и присел на край кровати.

– Твой брат сидит в яме. Если ты меня слышишь. Это мой последний подарок тебе. Он, как и ты, тоже умрёт. Но мне его не жаль. Козарус отступился от меня и поднял на меня руку. Он предал отца и должен заплатить за это. Мне жаль тебя. Но, если это тебя утешит, я обязательно найду змеелова и скормлю его рогатой змее, на которых он охотится. А теперь мне нужно сделать то, что ты ждешь от меня, – Патстиан тяжело поднялся с постели, подошёл к изголовью, резко выдернул из-под головы сына подушку, накрыл ею его лицо и навалился на подушку всем телом. Через минуту, когда Раднар затих, Патстиан приподнял голову сына и положил подушку на место. – Прости, но это жизнь. Слабый всегда умирает.

Спускаясь по ступеням вниз, Патстиан остановил бегущую к сыну Фолмину.

– Не торопись, Фолмина. Наш сын только что умер у меня на руках, – обняв разрыдавшуюся женщину, Патстиан поцеловал её волосы и медленно повёл вниз. – С ним уже всё в порядке. Он умер достойно и тихо. Пошли. Я отдам распоряжения, чтобы до заката Раднара предали земле в саду за правой башней. Я ещё достаточно силен и у нас вполне может появиться второй сын. И он обязательно будет жить наверху, а не в этом змеином рассаднике. Ты можешь начинать собираться. Утром мы уезжаем. Как только я накрою Зиртрикса плитой. А здесь опять поселятся змеи и тархи.

128.
Проведя практически всю ночь за разговорами о знаниях и о том, какие тайны может хранить найденный ими огромный зал, молодые люди незаметно для себя под самое утро, наконец, затихли на тёплых одеялах и дружно засопели носами, прижавшись друг к другу. Усталость и пережитый стресс взяли своё. Все трое забылись быстрым тревожным сном нетерпеливых молодых людей, успевающих в мыслях прожить за один дневной цикл тысячу лет. А ещё через час в комнату Лэйрис пришёл Терилофт и самым решительным образом вернул всех в реальность...

– Мне очень жаль, но Нирис уже час как вошёл в каньон. Пора вставать. И у меня хорошая новость. Ларсма будет жить. Теперь я совершенно в этом уверен. Правда, ей придётся двадцать восемь часов полежать в капсуле рядом с Аллантой, но я думаю, им будет о чём мысленно поговорить.

– Это прекрасно! – Лэйрис вскочила с одеял и бросилась отцу на шею. – Ты поменял Алланте кровь?

– Да, я вчера поднял из капсулы Гуриссию. Первую половину дня она ещё побудет в саркофаге восстановления и потом ты сможешь обнять её. Я очень рад её возвращению к нам.

– Наши поздравления, Терилофт, – Сайдар и Савейна, окончательно проснувшись, подскочили к сияющему от радости норлуну и по очереди обняли его.

– Как здорово, что ваша королева скоро сможет начать жить нормальной жизнью. Я искренне рада, – Савейна обняла Лэйрис и прошептала ей на ухо: – Ты не знаешь, как так получилось, что я проснулась у Сайдара на плече, к тому же обняв его?

– То же самое я хотела спросить у тебя. Как случилось, что я спала у нашего змеелова на груди?

– О чём шепчетесь, красавицы? – Терилофт пошёл к двери, поманив всех пальцем. – Пошли за мной. Я приготовил еду. Вы же не хотите есть холодное?

За завтраком обнаружилось, что возвращаться Сайдару придётся по подземной реке, поскольку аланхары остались в доме у Ларсмы. Однако в процессе споров всё же удалось убедить Сайдара не рисковать. Ведь возвращаться придётся на плоту против течения. На это уйдёт слишком много времени и сил. Выход напрашивался один. Как и в случае с Савейной, норлуны в сетке донесут Сайдара до жилища Ларсмы.

– Есть ещё один вариант. – Терилофт снял с шеи кулон и подал его Савейне, – Держи. Я ночью посмотрел лестинга, лежащего наверху. У него парализована правая сторона тела. Видимо, его ужалила бабочка бораби. Как его вылечить я не знаю, но есть надежда, что Ларсма сталкивалась с подобной проблемой. Когда она встанет на ноги, я обязательно отнесу её в верхний зал и мы подумаем, что можно сделать. Теперь о варианте. Я немного осмотрелся там. Должен сказать, до сих пор пребываю в радостном возбуждении, поскольку увиденное пробудило во мне надежду на возвращение на Родону. Я понимаю, что решение этого вопроса может растянуться на долгие годы. Не так просто построить ковчег, даже имея для этого практически всё. Нужны определенные знания. Но я убежден, что теперь мы сможем попробовать сделать это. А теперь самое интересное. Наверху я обнаружил небольшой разведывательный ковчег. И он исправен. Пара часов потраченных на обучение даст возможность летать на нём не хуже, чем мы с Лэйрис на своих крыльях.

– Теперь понятно, что за идеальный прямоугольник на стене каньона вы мне показывали, – Лэйрис посмотрела на друзей и хлопнула себя по лбу. – Сайдар мудрец! Он же ещё вчера предположил, что этот прямоугольник – огромная дверь. Теперь мы знаем, что это наверняка ворота для ковчега, – она перевела взгляд на отца. – Мне знаком принцип действия?

– Конечно. Поищи в материнской памяти. В созвездии Колтриноды ничего нового пока ещё не придумали. Потому что это самый простой способ получать энергию из окружающей среды. Тот же принцип работы заложен в активаторах и халспере. Обычный флайбэт[58], работающий на силовых полях планеты. Что скажете?

– Это уже совсем другая жизнь, Терилофт. Честно говоря, мне безумно хочется попробовать. Наверное, это очень здорово, – Сайдар допил отвар трав и отставил чашку. – Но мне пока рано. Сначала я должен разобраться, почему всё это работает, как это сделано и из чего состоит. Начиная от теплового шара и заканчивая ковчегом. Если у меня появится возможность учиться, я с радостью отдам учёбе всего себя. Но сейчас мне нужно сесть на своего аланхара и разобраться с Патстианом в Чёрном замке.

– Он прав, Терилофт. Это уже совсем другая жизнь. Переход должен быть естественным и неспешным. Ты ведь сможешь доставить нас до жилища Ларсмы на флайбэте? И сразу вернёшься обратно, – Савейна подошла к нише для сна и зашла вовнутрь. – Можно я повишу минутку? Мне так понравилось в прошлый раз...

129.
Выехав из Чёрного замка, Патстиан на минуту остановил аланхара за мостом и оглянулся. Как бы там ни было, а в этом каменном монстре, торчащем из впадины, словно поеденный червями огромный палец, он провёл сорок годовых циклов. Сорок! Много всего произошло за эти годы и с ним, и с замком. И хорошего, и плохого. Но больше плохого. Наверное, было бы справедливо прожить вторую половину отпущенной богами жизни в более спокойном месте. Теперь, когда разваливающийся от старости Зиртрикс брошен в яму к «укушенному змеёй» сыну, можно отправляться наверх и принимать власть. Он её заслужил. Антил? Антил скоро подохнет сам после первого же припадка. Ларс, которого Зиртрикс притащил с собой в замок, тоже брошен в яму. По крайней мере, у Козаруса теперь есть шанс прожить в яме гораздо дольше, питаясь этими двумя полуживыми стариками...

Патстиан посмотрел на убитую горем Фолмину и вспомнил, как он душил подушкой Раднара. Парень здорово сопротивлялся и даже оцарапал ему руку возле локтя. Но он всё правильно сделал. Проломленная грудь не оставляла сыну никакого шанса. В лучшем случае, он бы до конца жизни хрипел сдавленными легкими, поминутно синея от нехватки воздуха. Подстегнув аланхара, Патстиан на ходу подхватил поводья аланхара Фолмины и, свернув налево, быстрым шагом поехал по тракту навстречу палящим лучам Нириса, поднявшегося над каньоном.

Через час, в сопровождении Фолмины и двух самых преданных слуг, лекаря Морея и его сына, Патстиан добрался до срезанной Сайдаром бранги, на которую его занёс пылевой вихрь в день катастрофы. До посёлка оставалось двадцать километров и немного времени на то, чтобы придумать каким образом заставить дочь отказаться от мысли, прямо сейчас перебираться с матерью в Верхнее поселение. В данный момент это действительно невозможно. Хотя бы потому, что Фолмина только что похоронила сына и её добьет весть о том, что её давняя соперница вместе с дочерью тоже, вероятно, будет жить в покоях Правителя каньона. Да ещё и делить с нею одного мужчину...

От этих неприятных мыслей Патстиана отвлёк приближающийся сзади негромкий свистящий звук, заставивший его резко осадить аланхара и оглянуться. То, что он увидел, взорвало его мозг и, наверное, мозг его аланхара, рванувшего под сень кустов с такой прытью, что Патстиан едва не очутился на земле. По небу летело НЕЧТО. Сделанное явно из металла, похожее на удлиненную каплю с прозрачным вырезом спереди, в виде сжатого с боков круга. Но всё было бы ничего, если бы Патстиан краем глаза не заметил в пронёсшемся над ним НЕЧТО улыбающееся лицо той самой рыжей бестии, недавняя встреча с которой закончилась для него, Патстиана, очередной неудачей. А рядом с девчонкой, суровое загорелое лицо мужчины, не похожего на фаронита с двумя характерными выступами за спиной. Он видел эти выступы тысячи раз, но всё равно, мозг отказывался верить. Это были крылья. Крылья, тарха...

– О, боги!!! Что это?! – вырвалось у него из груди. – Получается, что Сарфл не солгал? Но как такое возможно?! – Патстиан с трудом вывел дрожащего от страха аланхара из кустов и, найдя в небе быстро удаляющуюся точку, подумал: «Оказывается, я всё же упустил посланника богов. Вот она, летит по небу в невиданном до сих пор ковчеге! Но ты ведь теперь не хочешь её убить? Ведь так? Ведь теперь всё стало намного интереснее и сложнее? Посланница действительно владеет технологиями, которые были запрещены богами. Это невероятно, но она летит! А у сосунка Сайдара появилось оружие такое же невиданное, как и то, которое ты случайно нашёл в замке, но так и не смог овладеть им по-настоящему. И, в конце концов, кто этот мужчина с крыльями, не похожий на фаронита? Неужели сказка о норлунах на самом деле не сказка? Нет, всё действительно намного интереснее! И ты должен быть рядом со всем этим. Непременно рядом. И как смешно на этом фоне выглядит сейчас твоё стремление занять место Правителя! Действительно смешно. Но тем не менее это часть твоего плана. А планы должны выполняться. Пускай даже для этого нужно будет сломать шеи половине старейшин»...

– Патстиан, – услышал он голос Морея. – Ты должен на это посмотреть.

– Что там ещё? – Патстиан неохотно оторвал взгляд от едва заметной точки, развернул аланхара и увидел Фолмину с окровавленным лицом на руках у Морея и его сына. Она была мертва.

– Её аланхар, испугавшись той штуковины, тоже рванул в кусты и Фолмина со всего маху напоролась лицом на крепкий сук, который прошёл сквозь глаз в мозг. Думаю, она даже не успела понять, что уже умерла, – мужчины положили Фолмину на землю и отошли в сторону, скорбно склонив головы.

– Как всё просто разрешилось, – подумал Патстиан и тяжело спрыгнул на землю. – Как просто. Теперь Фолмине, наверное, всё равно, кто будет жить в моих покоях...

Мысленно простившись с женщиной, Патстиан приказал слугам спустить её тело на верёвках в разлом и присыпать землей. Всё было кончено за несколько минут. Нельзя сказать, что ему было безумно жаль Фолмину. Да, она была хороша в постели, но все женщины хороши в постели, если рядом с ними знающий толк в любви мужчина. И уж точно он не страдал. Так, легкая рябь по воде...

Патстиан умел быстро и безболезненно выбрасывать из памяти всех, кто по его воле или по своей уходил из жизни. А в сердце он не держал никого и никогда. Высшей ценностью для него была его жизнь. И только его. Всё остальные, с кем сталкивала его судьба, это лишь кочки на его пути. Через которые он, по обыкновению, переступал легко, без задержки и без сожаления...

130.
Проводив глазами взмывший в небо флайбэт, Сайдар тяжело вздохнул и рассмеялся. – Не знаю как тебе, а мне почему-то совсем не хочется трястись на аланхарах до замка после такого невероятного приключения, – он посмотрел на Савейну и показал пальцем на жилище Ларсмы, перед которым они стояли. – Я быстро. Надеюсь, наши мохнатые друзья не разбежались за время моего отсутствия.

– Я тоже надеюсь, – Савейна собрала в узел растрепавшиеся волосы и вытерла о траву запылившиеся сапоги. – Иначе нам придётся идти пешком до ближайшего посёлка.

Однако всё обошлось. Через несколько минут Сайдар появился на пороге жилища с двумя отдохнувшими аланхарами. Застоявшиеся животные откровенно радовались появлению хозяев и нетерпеливо перебирали ногами, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться вскачь. Громко втягивая мохнатыми ноздрями прогретый воздух, аланхары несколько минут привыкали к дневному свету и удовлетворённо фыркали, всем своим видом показывая, что они готовы нестись куда угодно, лишь бы не стоять в кромешной тьме у стойла.

– Если мы поторопимся, то будем в Чёрном замке часа через три, – Сайдар помог Савейне забраться в седло, возвратил входную дверь на место и вскочил на своего аланхара. – А там уже как сложится. У меня здесь в кожаном мешке твоё зеркало и резонатор. С ними всё в порядке. Нужно только отмыть зеркало от крови Ларсмы.

– Замечательно. Сохраним их как память об Алане. Хочу спросить. Ты же не собираешься его убивать?

– Если только у меня не будет другого выхода. А вообще-то, я хотел сделать то, что ситы всегда делали со своими врагами или ворами. Они ставят в центре селения ящики с навозом океаке и закрывают в этих ящиках провинившихся на два дневных цикла. После такой процедуры наказанный фаронит на несколько лет превращался в ходячий гнойник с соответствующим запахом. Надеюсь, Патстиан недолго проживет после такого позора.

– Какой ужас! Хотя, с другой стороны, можно пару лет не бояться, что тебя сожрет тарх, – Савейна подтянула правое стремя и слегка привстала в седле, попробовав натяжение. – Я готова ехать. Надеюсь, Лэйрис с отцом уже доставили флайбэт до места. Честно говоря, я до сих пор в диком восторге от нашего полёта. Просто не хватает слов, насколько всё было здорово. Я, между делом, вспомнила свой спуск на плоде молочного дерева и мне стало страшно. Ведь я же реально могла разбиться!

– Но ведь не разбилась же! Хвала богам! Иначе всего этого не было бы.

– Чего этого? – Савейна взяла поводья и хитро посмотрела на парня.

– Ну, вот этого... Нашей дружбы, например. Наших приключений. От которых у меня иногда голова кругом.

– У тебя голова кругом от Лэйрис.

– Не начинай.

– Почему? Она же красивая и умная... И у неё крылья, – Савейна рассмеялась и направила аланхара к тропе.

– Ты тоже красивая и умная и теперь ваши шансы уравнялись, поскольку с помощью флайбэта ты сможешь летать.

– Шансы уравнялись на что? Почему ты покраснел?

– Я не покраснел. Просто жарко, – Сайдар обогнал Савейну и поехал чуть быстрее. – Кстати, пока ты разглядывала каньон из ковчега, я попросил Лэйрис прихватить с собой ещё один халспер. Так, на всякий случай. И не приближаться слишком близко. Думаю, она поняла почему. Патстиану наверняка рассказали о её выходке, а он далеко не глуп.

– Отлично. Но ты не ответил. И ты покраснел.

– Я не покраснел. Говоря о том, что ваши шансы уравнялись, я имел ввиду не то, о чём ты подумала, а то, что теперь ты не будешь комплексовать из-за отсутствия у тебя крыльев.

– Выкрутился?

– Думаю, да. Не всё же женской логике побеждать...

Покинув двор, друзья быстро доехали до лежащей поперек тропы бранги, осторожно обогнули её, стараясь не приближаться к кустам, кишащим ползающей смертью и, пришпорив аланхаров, помчали в сторону Главного тракта.

131.
К Чёрному замку добрались на удивление быстро и без приключений. За исключением нападения на них двух спаривающихся на кусте ронго бабочек бораби. Реакция и здесь не подвела Сайдара, который разнёс сердитых бабочек в клочья безотказным халспером.

– Без озера всё выглядит довольно страшновато, – Сайдар завёл аланхара на мост, достал из чехла халспер и шагом поехал вперёд. – Ворота почему-то открыты. Обычно крайний пролёт моста, тот, что у самого замка, даже днём был поднят. Поговаривают, что Патстиан своими, далеко не благородными делами навсегда испортил свою репутацию ещё в молодости и местные ситы только и ждали удобного момента, чтобы содрать с него его старую шкуру.

– А вот и Лэйрис! – Савейна подняла голову и посмотрела на верхнюю башню замка. – Вон там. Между колоннами верхней башни. Видишь? Я же говорила, что она умная. На чёрном фоне башни она практически незаметна, – Савейна помахала Лэйрис рукой и та тоже махнула ей в ответ.

– Она прилетела значительно раньше нас, – Сайдар привстал на стременах и поприветствовал Лэйрис. – Я всё время следил за небом и не видел ничего, кроме мелких птиц. А ещё я заметил возле реки пятерых оседланных аланхаров. И это непонятно, – он окинул взглядом весь замок. – Что-то не так. Словно вымерли все. Держи наготове оружие Патстиана и стреляй, не раздумывая. Я проеду вперёд.

Сайдар несильно ударил аланхара по бокам и через минуту осторожно въехал в замок, держа наготове оружие. Во дворе тоже было подозрительно пусто и тихо. Не ржали в стойлах замковые аланхары, которые давно бы уже почувствовали приближение чужих. Осмотревшись, Сайдар неслышно спрыгнул на чёрные плиты и, привязав под навесом аланхара, помог спуститься Савейне, которая въехала в открытые ворота замка следом за ним.

– Мне это не нравится, – юноша вышел на средину двора. – Такое ощущение, что замок совершенно пуст. Не слышно ни звука...

– А он не мог сбежать? Когда мы летели, я краем глаза заметила на тракте четырёх всадников.

– А от кого Патстиану убегать? Эти всадники могли быть кем угодно. Обычно в замке постоянно находилось как минимум два десятка фаронитов. Воины, их жены, обслуга из ситов. Жизнь в замке не кипела, но всегда здесь кто-то был. Я сам дважды приезжал в замок с кожами рогатой змеи, – Сайдар сложил ладони лодочкой и громко крикнул: «Эй! Здесь есть кто?»

– Никого. Кроме нас и твоего эха, – Савейна подняла голову на шум и тут же попала в объятия улыбающейся Лэйрис. – Ты хочешь, чтобы я умерла от страха?

– Мы на Фароне. Самое опасное – это потеря бдительности, – Лэйрис подошла к Сайдару и тоже обняла. – Вы её потеряли. Это ещё раз говорит о том, что оставлять вас наедине опасно. Если бы это был тарх, Савейна уже была бы на полпути к богам. Ты ведь тоже рад меня видеть, воин? Признайся.

– Рад. Но я не воин. Я змеелов. А ты не боишься, что кто-то выйдет на террасу и до смерти перепугается?

– Не боюсь. Я уже здесь не менее часа. Несколько раз облетела замок и прошлась по крытой галерее. Здесь, по всей видимости, никого нет. И мне очень жарко в этом костюме.– Кстати, если бы это был тарх, твои шансы увеличились бы вдвое, – Савейна весело рассмеялась и развела руками. – Нас провели! Он действительно просто удрал. И что будем делать, мужчина?


– Накормим аланхаров и осмотримся. Если уж выдалась такая возможность. Я всегда хотел побывать внутри этого чёрного монстра. Но кто бы раньше меня пустил дальше ворот? – Сайдар быстро отвёл животных в стойло, насыпал из мешка семян молочного дерева и налил в каменный жёлоб воды. Догнав девушек, поднимающихся по ступеням на террасу, он сразу же заметил на камне несколько капель крови. – Здесь кровь! Кажется свежая. Пятна не успели припасть пылью. И на ступенях выше тоже кровь, – Сайдар оглянулся. – И здесь. Кого-то несли.

Поднявшись на террасу, не сговариваясь, пошли по кровавым следам вглубь замка. Пройдя покои с широкой кроватью и разбросанными по полу подушками, миновали небольшой коридор и по витой лестнице спустились на этаж ниже в большую комнату. В центре комнаты крови было особенно много. Но здесь следы и обрывались.

– Наверное, здесь кому-то не повезло... – Лэйрис подошла к круглому окну и отодвинула тяжёлую штору из ниточного мха. – Так должно быть светлее.

– Скорее кого-то сюда принесли, – Сайдар присел и провёл ладонью по одной из плит. – Вот здесь, на этой плите, швы чистые. Не забиты пылью, как на остальных. Эту плиту недавно поднимали. Думаю, бедняга там. Внизу под плитой.

Сайдар снял с пояса активатор и подал его Савейне, а сам достал из чехла нож, вставил его в щель и начал осторожно поднимать плиту, которая тут же, на удивление легко, подалась. Приподняв плиту, Сайдар просунул в щель пальцы и перевернул её. Савейна наклонилась к образовавшемуся в полу проёму с активатором и они увидели внизу, в глубокой каменной яме, троих мужчин, стоящих по пояс в воде.

– Я Козарус! – крикнул один из них. – А это Зиртрикс, Правитель каньона и его лекарь Ларс. Помогите нам. Правитель серьёзно ранен.

– Разумеется, дайте нам минуту, – Савейна легла на пол и протянула им активатор. – Вот держите активатор. Сейчас мы принесём верёвки и вытащим вас. Сначала тебя, Козарус, а потом все вместе достанем Зиртрикса и Ларса. Почему ты так смотришь? Да, ты не ошибся. Я Савейна. Дочь мерзавца Гусвена, убившего с моей сводной сестрой мою мать, – она повернула голову к Сайдару. – Неси верёвки. Зиртрикс, видимо, совсем плох, – Сайдар кивнул головой и, схватив Лэйрис за руку, побежал вместе с нею к ступеням.

– Будет лучше, если эти фарониты не увидят тебя. Думаю, с нами ничего не может случиться. По крайней мере, я не слышал о Правителе ничего плохого. Говорят, он справедлив, – сбежав по ступеням во двор, Сайдар отвязал от сёдел две бухты верёвки и посмотрел на Лэйрис. – Почему ты молчишь?

– Думаю.

– Там три фаронита стоят по пояс в воде. Один из них ранен.

– Хорошо. Я подумала быстро. Ты прав. И отцу спокойнее. Я буду наверху. Халспер при мне, – Лэйрис обняла Сайдара и, взмахнув крыльями, взмыла вверх. – Берегите себя!

– Попробую! И ты береги себя! – крикнул он вдогонку девушке и, перескакивая через три ступеньки, побежал наверх.

Зиртрикс, которого достали из каменной ямы вторым, был без сознания. Сайдар и Козарус быстро перенесли Правителя в комнату выше, положили на кровать и тут же спустились вниз за Ларсом, терпеливо ожидающим в яме своей участи. Когда старика подняли, он первым делом подошёл к Савейне и, не говоря ни слова, быстро ощупал её шею в том месте, откуда Ларсма вынула металлический шарик.

– Хвала богам, моя девочка! Ты догадалась сделать это сама. Должен сказать, ты приняла правильное решение. Иначе ты могла бы умереть. Система не продумала этот вопрос, – он поднял рукав и показал ожог. – Я сравнительно легко отделался. Прибор контроля находился в моём браслете.

– Разве я тебя знаю? – Савейна удивлённо посмотрела на Ларса.

– Как тебе сказать, – старик улыбнулся, показав два ряда белых зубов. – Однажды мы уже встречались. Я принимал роды у твоей матери. И подшивал тебе коммуникатор системы. Но ты этот момент точно не помнишь... А теперь прости, я должен помочь Зиртриксу. Правда, у меня нет даже обезболивающего.

– У меня есть, – Сайдар достал из сумки пузырёк со снадобьем и протянул Ларсу. – Правда, здесь не очень много. Я вынужден был трижды поить Ларсму, пока... – он осёкся и посмотрел на Савейну. – Пока ей не стало легче. Люди Патстиана бросили её в яму с кольями.

– Этот мерзавец всё же добрался до старухи? Он мне солгал! – Козарус провёл лекаря взглядом и повернулся к Сайдару. – И почему я не оставил его подыхать на камне посреди реки, когда нашёл Касэллу! – он посмотрел на Савейну. – Патстиан сказал мне, что убил тебя. Но ты всё ещё жива. Тебе ведь известно, где находятся символы власти Великой Провидицы? Говорят, ты их у неё украла. Это серьёзное преступление. Тем более для лестинга.

– Ты плохо информирован, Козарус. Касэлла сама передала мне зеркало и резонатор и помогла избежать смерти от рук Гусвена.

– Твоего отца.

– Он не мой отец. Мой отец Нартрид.

– Нартрид погиб, напав на охрану в дальних казематах. Если тебя это утешит, он не мучился.

– Меня это не утешит! – из глаз Савейны выкатились две большие слезы и она, крутанувшись на каблуках, стремительно выбежала из комнаты.

– Это нужно было обязательно говорить? – Сайдар с нескрываемым презрением посмотрел на Козаруса и пошёл к ступеням. – Кстати, если ты хочешь выбраться отсюда, тебе следует выловить оседланных аланхаров, пасущихся у реки. Это же ваши животные?

Сайдар нашёл Савейну в крытой галерее с красными от слёз глазами и совершенно потерянным взглядом.

– Вот и всё, – смешно шмыгая носом, проговорила она и прислонилась спиной к нагретой Нирисом колонне. – Теперь я совсем одна.

– Почему? – Сайдар неумело обнял её за плечи. – У тебя есть друзья. Лэйрис и я. Когда змея убила моего отца, я тоже очень переживал и не знал, куда себя деть, вымещая зло на туриканах. Если бы у меня тогда были вы с Лэйрис, мне не было бы так одиноко. Однако всё прошло. Отца не вернуть, а вечно скорбеть глупо. Я же не могу ничего изменить, – услышав шаги, Сайдар убрал руку с плеча Савейны и оглянулся. В галерею вышел Козарус с мешком в руке.

– Мне не хочется говорить вам спасибо, но я должен. За то, что спасли нам жизни и вот за это, – он поднял мешок.

– Где тебя научили воровать? – Савейна вытерла глаза и посмотрела на Козаруса. – Я не позволяла тебе брать символы власти.

– Ты не можешь мне позволять или не позволять. Ты лестинг. Я могу и должен лишить тебя жизни по закону. Твоего сообщника я тоже должен убить. Но я не стану этого делать сейчас. Я дам вам возможность уехать. Но приду за вами. Обещаю. Как только отец поправится, – Козарус повернулся и быстро вошёл в боковую комнату.

– Я теряю веру в фаронитов, – Сайдар взял Савейну за руку и повёл к ступеням. – Мне очень хочется убить этого одноглазого урода. Поехали отсюда...

Спустившись во двор, Савейна и Сайдар вывели аланхаров из стойла и направились к воротам замка. Пройдя половину моста, друзья обернулись на шум и увидели бегущего к ним Ларса. На старике была порвана одежда и разбито лицо. Минутой позже из ворот замка выбежал разъярённый Козарус и побежал следом за стариком.

– Ты не можешь уйти, мерзкий лестинг! Я тебе не разрешал!!! Немедленно остановись и я обещаю не убивать тебя ещё какое-то время!

Сайдар мгновенно достал халспер, отодвинул задвижку и направил оружие на Козаруса. – Остановись, мерзавец, или я вынужден буду снести тебе голову!

– Что?! – Козарус остановился, как вкопанный, и вдруг громко рассмеялся. – Ты снесёшь мне голову?! Никчёмный сит отважился угрожать мне?! Мне, сыну Правителя каньона?! Да ты жалок!!! И я передумал. Я не стану убивать вас потом. Я убью вас сейчас! Тебя и это рыжее животное!!!

– Ты не сын Зиртрикса, неблагодарный фаронит! Ты сын мерзавца Патстиана и несдержанной самки! Отсюда и повадки. Или ты уходишь живым в замок, или Зиртрикс останется умирать в одиночестве. В замке никого нет, – Сайдар передвинул задвижку до упора и положил палец на спусковой рычаг. Так как?

– Никто не смеет называть мою мать самкой!!! Я убью тебя!!! Ты умрёшь страшной смертью, сит!!! – выхватив из-за пояса нож, брошенный ему в яму Патстианом, Козарус с налитым кровью единственным глазом, решительно пошёл вперёд. Но уже через мгновение его голова, оторванная импульсом халспера, слетела с шеи, ударилась о перила и полетела вниз, под мост, а тело, фонтанируя кровью, безвольно повалилось на грязные доски моста...

– А ведь действительно снёс, – Сайдар вернул задвижку халспера в исходное положение и посмотрел на свои подрагивающие пальцы. – Не думал, что сделаю это. Но тогда этот громила без сожаления убил бы нас... Ведь так?

– Не оправдывайся, ты всё правильно сделал, – Савейна достала платок и начала вытирать Ларсу разбитое лицо. – Бить стариков последнее дело. За что он на тебя набросился?

– Я просто захотел уйти. Шестьдесят годовых циклов в заточении хороший срок для того, чтобы соскучиться по свободе, – Ларс поморщился и взял у Савейны платок. – Дальше я сам. Спасибо. Что будем делать с Зиртриксом? Мне его жаль. Хотя его нельзя назвать добрым фаронитом. Меня они не убили только потому, что я один могу останавливать его припадки. Это у них семейное. У Антила те же проблемы. Но, к несчастью для себя, он сбежал к царице Алиастре.

– Ты прав. Нехорошо оставлять беспомощного раненого старика один на один со своей бедой. Кто бы он ни был. Да и символы власти заодно прихватим, раз они больше не нужны Козарусу. Зиртрикса нужно довезти до корзин и отправить в Верхнее поселение, – Савейна посмотрела вверх и помахала рукой. – Сейчас к нам присоединится наш друг. Замечательная девушка. Её зовут Лэйрис. Правда, у неё есть одна особенность. У неё есть крылья, но она не тарх, а норлун. Думаю, тебе понравится.

Лэйрис опустилась на мост через минуту. Отвернувшись, она прошла мимо обезглавленного тела Козаруса, снимая на ходу маску и перчатки.

– Сколько раз приходилось видеть подобное, но никак не могу привыкнуть. Смерть это всегда плохо. Даже если это смерть последнего мерзавца. Надеюсь, этот фаронит был самым худшим из мерзавцев, – она подала руку потрясенному Ларсу. – Я Лэйрис. Прости, если немного напугала, но эта маскировка совсем не от хорошей жизни...

– Это Ларс. Оказывается, он принимал роды у моей мамы, – Савейна непроизвольно потрогала заживающий шрам на шее. А ещё он личный лекарь Правителя каньона. Но не по своей воле, насколько мы с Сайдаром поняли.

– Честно говоря, я поражен, – Ларс, не обращая внимания на слова Савейны, внимательно рассмотрел сначала руку Лэйрис, а потом, встав на цыпочки, начал пристально рассматривать её лицо.

– Что-то не так? – Лэйрис нагнулась и приблизила своё лицо к лицу старика.

– Конечно, не так. Ты разговариваешь! И у тебя светлая кожа. У крылатого мужчины, которого я нашёл очень давно в пустыне Танран, кожа была очень смуглой. С коричневым оттенком. И он не умел говорить. Он издавал звуки, похожие на свист.

Лэйрис, услышав это, переменилась в лице и резко выпрямилась. – Как давно?

– Не скажу точно, красавица. Это случилось за несколько лет до того, как меня схватили в долине Майрут и приволокли в Верхнее поселение Северной стены каньона. А в заключении я провёл шестьдесят годовых циклов. И не смотри на меня такими глазами. Я лестифар, а мы, лестифары, живем очень долго.

– Я так смотрю не потому, что не верю. На Родоне две расы. Норлуны-силиты[59]. Я отношусь к этой расе. И норлуны-блакейды[60]. У них кожа действительно более темная. Ты не мог этого знать, поэтому я уверена, что ты говоришь правду.

– Я всегда говорю правду.

– Прости. Я разволновалась. Они всё же прилетали за нами!

– Тот странный мужчина умер у меня на руках. У него на теле было много повреждений, словно бы он упал с довольно большой высоты. Я ещё тогда удивился. Откуда он мог упасть, если это пустыня. Ровная, как стена каньона. Он что-то пытался мне сказать, но я слышал только свист. А перед тем как умереть, он дал мне вот это, – Ларс снял с шеи плетенную кожаную косичку с висящим на ней шестиугольником из белого металла. – Видишь, от центра к углам шестиугольника тянутся тонкие жёлтые лучи из неизвестного мне минерала. Временами этот предмет начинает издавать странные свистящие звуки и лучи начинают подсвечиваться изнутри красным.

– Можно? – Лэйрис осторожно взяла шестиугольник, приложила его к центру лба и на минуту прикрыла глаза. – Кажется, я нашла у себя в материнской памяти необходимую информацию, – Лэйрис открыла глаза. – Это устройство слежения. Оно настроено на приём и передачу сигнала. Если ты говоришь, что иногда он издает звуки, значит, он принимает посланный сигнал. Давай уточним. Шестигранник издает звуки время от времени или через точные промежутки времени?

– Нет, не через точные промежутки. Иногда через месячный цикл, иногда через три. А что это меняет?

– Очень многое! – Лэйрис настолько разволновалась, что на её щеках появился несвойственный ей румянец. – Если промежутки ровные, значит, сигнал посылает уцелевшая при катастрофе система. Если промежутки между приёмом сигнала разной длины, то это делает не система. Я должна лететь к отцу. Это очень важно. Вы не обидитесь? Видимой опасности для вас нет. Я могу взять на время устройство слежения? Обещаю, что верну.

– Конечно, можешь. Был рад помочь.

– Ты не представляешь, как ты нам помог, Ларс!!! По крайней мере, кто-то из спасателей-родонитов определённо был жив до недавнего времени. Или ещё жив. Мы ведь выжили! – Лэйрис быстро обняла Ларса, Савейну и Сайдара и стремительно взмыла в небо. – Скоро увидимся!

Поймав у реки двух оседланных аланхаров, Сайдар натянул между ними сеть и они с Савейной и Ларсом осторожно уложили на неё постанывающего Зиртрикса и спешно покинули замок. Проезжая мост, Зиртрикс, словно почувствовав, что с Козарусом случилось несчастье, открыл глаза и спросил на удивление твердым голосом: «Где Козарус? Позовите Козаруса».

– Боюсь, я не смогу этого сделать, Правитель, – Савейна обменялась с Сайдаром взглядом и оба, не сговариваясь, подстегнули аланхаров. – Скорее всего Козарус уже в своей ячейке на Сэйтибе.

– Что это значит?

– Это значит, что Козарус умер. Но он бы в любом случае умер, если бы мы не нашли вас в этой яме. Смирись. Он не был достойным фаронитом.

– Тебе ли говорить о достоинствах моего сына!? – взорвался было Зиртрикс, но тут же сник и надолго затих, мерно покачиваясь в сетке между двумя аланхарами. – Вы совершили большую ошибку, убив его, – наконец произнес он и закрыл глаза.

– Ты полагаешь, я должен был просто стоять и смотреть, как он своим ножом зарежет Савейну, этого старика, а потом примется за меня? – Сайдар с презрением посмотрел на Зиртрикса. – А ты не подумал о том, что нам совсем незачем тащить тебя по жаре к корзинам, а проще вывалить из сетки в эту красную пыль и забыть о твоём существовании, как я только что забыл о существовании бешеного Козаруса? Почему бы нам на самом деле не сделать это? И ещё. Ты не думал, почему Савейна, которой ваши глупые законы не дают никакого шанса на жизнь, достает тебя из ямы, но не для того, чтобы убить, а чтобы спасти? Так я тебе скажу почему. У неё есть сердце. И у Ларса, которого ты, как оказалось, держал в плену более шестидесяти годовых циклов, оно тоже есть. Но они оба лестинги, которых вы по прихоти ноидов приравняли к диким животным.

– Ты много говоришь, сит. И это плохо для твоего языка. Но если уж ты хочешь знать моё мнение, то на самом деле мне всё равно, как вы со мной поступите. Хотя, мне не кажется, что я заслужил смерть в пыли посреди тракта. За долгие годы правления своим народом я пытался быть справедливым в своих решениях.

– О, да! Разве Саулма понесла наказание за убийство моей матери? – Савейна привстала на стременах, на ходу ловко отсекла ножом большой лист бранги и прикрыла Зиртриксу голову.

– Твоя мать имела связь с другим мужчиной. За что и пострадала.

– Твоя жена тоже имела связь с другим мужчиной, но ты же её не убил за это.

– Патстиан не лестинг.

– А как тебе такая мысль? Однажды мы, лестинги, которых вы убиваете уже несколько тысячелетий, придем в каньон и убьем всех фаронитов? Всех. От мала до велика, – Ларс тоже выбрал момент, срезал ножом лист бранги и прикрыл ею седую голову. – Это ведь справедливо, – Ларс сделал паузу. – Конечно же, мы никогда не придем к вам за вашими жизнями, поскольку мы считаем жизнь священной. Хотя тебя нужно было оставить в той яме наедине с твоим сыном. Этот сын греха наверняка зарезал бы тебя, если бы чувство голода стало хоть на миг сильнее чувства привязанности к тебе. Но тебе повезло. Ты жив, благодаря лестингу и ситу. Первых вы уничтожаете, а вторых – презираете, считая их вашими рабами. Кстати, Савейна, подарившая тебе возможность видеть это небо ещё какое-то время, прямая наследница рода Корадо. Самого старого рода цивилизации Тирауса. Если не самого старого в созвездии Колтриноды. Я рад, что приходит её время и уже очень скоро лестинги смогут, наконец, подняться. В тот самый миг, когда Савейна взойдет на престол Хранительницы расы, всё изменится. Не зря же я вместе с системой двести годовых циклов готовил её жизненный код. Ты даже представить себе не можешь, насколько глубока пропасть между цивилизациями фаронитов и лестингов! Но вы позволяете себе охотиться на нас, словно мы тархи, пожирающие вашу плоть. Пора этому положить конец.

– Ты всё сказал, Ларс? – Зиртрикс презрительно усмехнулся, поднял руку и тут же скривился от боли. – Думаю, вам никогда не подняться. С девчонкой или без неё. Прости, но всё твои слова, это бредни выжившего из ума старика. Мой сын готовит поход в Голубые горы. Это не моя идея. Я противник излишнего кровопролития, но я не могу убедить Антила не делать этого. Антил и Алиастра – два монстра, готовых превратить Голубые горы в безжизненную пустыню. Антил сделает это потому, что хочет утвердиться и свергнуть меня, а Алиастра – потому что она Алиастра. Она не может не убивать. Что противопоставит армии бесстрашных убийц и насильников эта девчонка? Ровным счётом ничего. Пусть даже она невероятно умна. Вашими телами в очередной раз заполнят провал в Царстве Трёх Столбов, а детей и женщин угонят в рабство. Так было всегда. Так будет и на этот раз. Лестинги никогда не были воинами. Они всегда были и будут рабами. Единственное, что я могу сделать, это пожелать вам троим удачи. Она вам понадобится...
 
Оставшуюся часть пути до подъёмников ехали молча. Каждый думал о своём. Савейна, потрясенная сообщением о своей будущей роли в судьбе лестингов, думала о том, что было бы совсем неплохо для начала научиться управлять своей собственной судьбой. А уж потом пробовать управлять целым народом...

А Сайдар думал о том, как он должен вести себя с Савейной дальше, ввиду вновь открывшихся обстоятельств в её судьбе. Ведь кто он... Сит, змеелов. Она – наследница великого рода. Наверное, это и сыграло с друзьями злую шутку. Они потеряли бдительность во второй раз. В момент погрузки в корзину, «потерявший сознание» Зиртрикс, краем глаза увидел воинов, выводящих на площадку аланхаров и вдруг закричал страшным голосом, тыча крючковатым пальцем в Сайдара и Савейну:

– «Я Зиртрикс! Правитель каньона! Схватите их немедленно! Эту рыжую и сита! Они убили моего сына! Они убили наследника Козаруса! Старика тоже тащите в корзину. Он их сообщник!»

Шестеро воинов, мгновенно среагировав, скрутили отчаянно сопротивляющихся Сайдара и Савейну, крепко связали их ремнями и бросили в угол корзины. Спустя минуту, в тот же угол бросили и старого Ларса.

– Совсем неплохо, Зиртрикс. Ты не просто коварен. Ты – бог коварства, – Савейна наклонила голову и вытерла о плечо разбитую нижнюю губу. – Очень надеюсь на то, что ты умрёшь не слишком быстрой смертью, поскольку ты так ничего и не понял в этой жизни. Впрочем, ты всего лишь раб ноида, который сидит в тебе. Если мне повезёт, я обязательно постараюсь сделать с Сэйтибом то же, что блуждающая скала сделала с Аланой. Ноиды не имеют права на существование.

– Тебе не повезёт. Завтра утром вас обоих казнят на жертвенном камне. Утро самое лучшее время для того, чтобы умереть. Тархи в это время очень голодны. А Ларса я посажу на цепь в комнате за моей спальней. И он снова будет делать то, что делал всегда. Лечить мою болезнь.

– То есть, ты полагаешь, что я буду лечить тебя после того, как ты казнишь этих детей? – Ларс с нескрываемым удивлением посмотрел на Зиртрикса и громко рассмеялся. – Ты и вправду думаешь, что я буду лечить тебя? Ноид, сидящий в тебе, катастрофически глуп и самонадеян. Ты начнёшь умирать, фаронит, как только мои пальцы прикоснутся к тебе.

– Ты блефуешь. Все хотят жить.

– Я не стану тебя переубеждать. Я просто сделаю то, что должен. Это будет гораздо хуже, чем наказание в ящике с дерьмом океаке. Савейна права. Тебе нельзя позволить умереть быстро. Ты будешь тихо гнить в своей постели до момента, пока в тебе нетронутыми останутся лишь глаза и мозг. И только лишь после этого ты начнёшь умирать по-настоящему, уставившись усыхающими глазами в свод спальни. Долго. Очень долго. У тебя будет время вспомнить всё. До мелочей.

– Замолчи, раб!!! – Зиртрикс не выдержал, резко поднял раненую руку, пытаясь дотянуться до Ларса и, вскрикнув от боли, потерял сознание. А минутой позже, деревянная решётчатая крышка опустилась, два воина заняли свои места по углам и корзина плавно заскользила вверх.

132.
Савейну и Сайдара заперли на ночь в разных клетках в дальних казематах лишь слегка ослабив узлы на руках и ногах. Длинная фаронская ночь оказалась на этот раз действительно длинной. В клетке было холодно, а от прогнившей травяной подстилки несло потом и смертью. Периодически в проходе между клетками появлялся воин и начинал громко стучать палкой по металлическим прутьям, не давая заключённым спать. Когда он уходил, над клетками вновь повисала звонкая тишина, поскольку за разговоры полагалось немедленное наказание – жестокое избиение. Вдобавок ко всему, избитого заключённого непременно обливали холодной водой, после чего у бедолаги практически не оставалось шансов дожить до утра. Поэтому даже раненые пытались не стонать, дабы случайно не навлечь на себя гнев воинов, несущих ночную службу.
 
Не имея возможности переговариваться, Савейна и Сайдар молча сидели в своих клетках, то и дело, бросая друг на друга ободряющие взгляды. И каждый старался не думать о том, что завтрашнее утро вполне может стать для них последним. После убийства Козаруса, Правитель ни при каком условии не оставит их в живых. И это было очевидно. Конечно, шанс умереть не от когтей тархов, а в бою, оставался всегда. Достаточно было сцепиться с вооружёнными надзирателями, которых специально с молодого возраста обучали воинскому ремеслу – искусству убивать. Впрочем, умереть достойно приговорённый к смерти может и на жертвенном камне. Для этих целей на камне всегда оставляют крепкий металлический прут.

Но на самом деле, прут являлся всего лишь уловкой устроителей зрелища. Хитростью, оправдавшей себя за многие века проведения публичных казней в Северном поселении. Обороняющаяся жертва, как правило, всего лишь раззадоривала голодных зверей, которые всегда прилетали стаей. Поэтому, решение приговорённого защищаться, уже ничего не меняло. Через несколько минут, а то и секунд, тархи буквально разрывали несчастных на куски и тут же начинали поедать плоть своих жертв под одобрительные возгласы фаронитов, наблюдающих за казнями из-за мощного металлического ограждения, возведённого с трёх сторон жертвенного камня. Но был и третий вариант. Приговорённый мог просто сделать несколько шагов вперёд, до края камня, и броситься вниз в шестикилометровую пропасть...

Поймав на себе взгляд Сайдара, Савейна устало улыбнулась в ответ и прислушалась. Ей показалось, что внизу, под полом её клетки кто-то прошёл, тяжело ступая по каменным плитам. Когда шаги замерли, метрах в десяти от её клетки, из-под пола опять донеслись негромкие звуки. Словно бы кто-то вынимал из каменной кладки большой камень. Осторожно привстав с пола, Савейна увидела в полутьме фаронита, в страхе вжавшегося в угол своей клетки и смотрящего себе под ноги. Внезапно трение камня об камень прекратилось, травяная подстилка в клетке просела и из-под пола показалась большая седая голова мужчины. Глядя на испуганного хозяина клетки, мужчина приложил палец к губам и скрылся под полом.

Через секунду, раздвинув руками остатки прогнившей подстилки, в клетку, сквозь отверстие в полу, бесшумно протиснулся Олвин, увешанный оружием. Встав на ноги, он тут же перерезал плазменным ножом верёвки на ногах заключённого. Стараясь не шуметь, быстро снял с себя оружие и спрятал его под траву в дальнем углу клетки. По коридорам каземата, многократно повторенным эхом, полетело радостное: – «Это же Олвин! Он жив!» Кое-как прикрыв отверстие в полу остатками подстилки, Олвин взъерошил на голове волосы и громко постучал по прутьям клетки огромным кулаком.

– Эй, охрана! Я хочу пить! – крикнул он и быстро ощупал рукой запор на клетке. – Негоже спать на службе! Может статься, что наутро клетки окажутся пустыми!

– Может, ты ещё и есть хочешь, животное? – подбежавший охранник упёрся острием копья в горло Олвину и криво улыбнулся. – Не хочешь попить собственной крови?

– Твоя вкуснее, сынок, – Олвин молниеносным движением перехватил копьё и с силой притянул воина к себе. Обрывая о прутья его уши, Олвин буквально вбил голову воина, потерявшего от боли сознание, в зазор между прутьями, сорвал с его пояса ключ и быстро разблокировал защёлку на тяжёлом засове.

– Эй, – снова крикнул Олвин, выбрасывая копьё из клетки. – Тут охраннику стало плохо! Мне всё равно, но он может подохнуть. Помогите ему!

На шум прибежал ещё один воин, на бегу затягивая пояс. Увидев висящего на прутьях товарища с окровавленной головой, охранник бросился на помощь, но узнав Олвина, отступил на два шага от клетки и испуганно прохрипел: – «О, боги! Не может быть... Ты же умер, сорвавшись со скалы!» – воин развернулся к выходу, чтобы позвать подмогу, но чья-то сильная рука, вынырнув из темноты, перехватила его сзади за горло и резким движением притянула к решётке.

– Не так резко, Рилф. Я понимаю, что ты зол на охрану, но нет нужды ломать ему шею. – Олвин забрал своё оружие вышел из клетки и, разжав прутья, освободил голову первого охранника из железного капкана. Положив воина на пол, Олвин быстро снял с него плащ, оторвал от плаща полосу, завязал второму охраннику рот, крепко связал за спиной руки и бросил его в клетку, из которой только что вышел. С раненым охранником, всё ещё не пришедшим в сознание, поступили аналогичным образом. Открыв клетку напротив, Олвин обнял Рилфа – пожилого фаронита, одетого в ужасные лохмотья, и негромко рассмеялся.
 
– Рад тебя видеть, брат. Удивлён?

– Честно говоря, не очень. Все говорили, что вы с Нартридом погибли во время побега, но я видел Нартрида несколько дней назад. Он пытался освободить какого-то фаронита из дальней клетки, но отвага не всегда главное условие для победы. Он был убит. Как ты спасся?

– Потом, брат. Присмотри за этими двоими. В сторожке должны быть ещё двое. Но они, как обычно, полночи спят. Если не будем шуметь, под утро их будут ждать плохие новости. Нужно освободить всех заключённых и помочь спуститься в старые выработки. Я пришёл за девушкой, которую привезли вчера вечером. Ты не видел, куда её поместили?

– Она вон там, – показал рукой Рилф, – в третьей клетке от входа, а парень – напротив.

Почти бегом Олвин направился в начало коридора и уже через полминуты Савейна и Сайдар были свободны.

– Хвала богам, ты жива и невредима, Савейна, – Олвин передал ключ подошедшему Рилфу и тот сразу же бросился открывать остальные клетки. – Я Олвин. Друг твоего отца. И я пришёл за тобой. Вчера вечером мне показалось, что волею богов я оказался в нужном месте и в нужное время. Но, к сожалению, я ничем не мог помочь вам внизу. Сгорая от стыда, мне пришлось отсиживаться в соседней корзине, наблюдая за тем, как вас пленяют воины Зиртрикса. Однако если бы я вмешался, то наверняка бы всё испортил и сегодня тоже сидел в одной из этих клеток. Единственное, что мне удалось сделать, так это подать знак Ларсу. Надеюсь, это его успокоило. Теперь о главном. У нас не так много времени. Сейчас мы спустимся вниз и пойдём по старым выработкам к развалинам оборонных стен. А утром, как только Нирис немного прогреет воздух, постараемся незаметно пересечь открытую местность и по тропе спустимся к пещере Красной Кошки. Дальше всё просто. В пещере есть тайный подъёмник, который доставит нас вниз к главному тоннелю, по которому мы попадём в Голубые горы.

– Для начала, спасибо, что пришёл вытащить нас. Честно говоря, не ожидала такого поворота. Правда, это серьёзно нарушит планы Правителя каньона на завтрашний день, – Савейна растирая затекшие кисти рук, посмотрела снизу вверх на Олвина. – Что касается Голубых гор, то есть дела и поважнее. Раз уж мы с Сайдаром с твоей помощью выбрались из этих клеток, мне бы хотелось вернуть свои вещи. В сумке находится наконечник посоха Великой Провидицы. Кроме того, воины отобрали у нас халспер и транкстэйл. А ещё, нельзя оставлять Ларса в лапах Зиртрикса. Он очень опасен. И последнее. Ты можешь не знать. Но если в пещере есть подъёмник, то почему Касэлле пришлось принять страшную смерть от рук бешеного Гусвена? И зачем я рисковала жизнью, спускаясь вниз на плоде молочного дерева?

– Мы поговорим об этом по дороге, если ты не против. Вероятно, что этот подвиг духа, который ты совершила, был необходим тебе. Простые решения не закаляют дух, а его слабость часто приводит к большим ошибкам...

Когда всё было закончено и последний заключённый бесшумно исчез в чёрном проёме подземелья, Олвин передал вниз два копья, прикрыл дверь клетки и сам спустился вниз. Через несколько минут, усилиями беглецов камень в полу был поставлен на место и в наступившей тишине, на другом конце центрального помещения казематов, в клетке, в которой ранее многие годы сидел Ларс, вдруг «ожил» покойник, лежащий в неестественной позе лицом вниз. Выплюнув несколько вонючих травинок, случайно попавших ему в рот, «покойник» тихо поднялся с пола и, отряхнув одежду, неспешно вышел из клетки.

– Наверное, боги всё же любят меня, – подумал Линлоф, бросив взгляд на пустые клетки. – Интересно, что подумает Зиртрикс, когда ему доложат о моём приходе? Неблагодарный старик. Уверяю тебя, ты дорого заплатишь за своё решение сослать меня в казематы. Несколько десятков опасных преступников на свободе. И один я знаю, как их поймать. Когда я принесу тебе голову Олвина, разговор с тобой будет иметь совсем другой оттенок, Зиртрикс... А я обязательно тебе её принесу! Проклятый лестинг не может умирать и возрождаться до бесконечности. Не будь я Линлоф!!!

133.
Очутившись внизу, Олвин для себя отметил, что задача, которую он перед собой поставил, заметно усложнилась. В тоннель спустилось более шестидесяти заключённых и переход такой большой группы обессиленных фаронитов от казематов до старой крепости мог затянуться по двум причинам. Во-первых, в их распоряжении был только один активатор и плазменный нож, который работает совсем по другому принципу. Нож не генерирует плазмоид, а создает на острие лезвия плазменную дугу, которая по яркости свечения уступает плазмоиду раза в три. Во-вторых, в выработки спустили шестерых заключённых, которые были истощены до такой степени, что уже не могли передвигаться самостоятельно. Их придётся нести. И это тоже будет сказываться на скорости передвижения группы по выработкам. Тем не менее приемлемое решение было найдено. Активатор и нож привязали к копьям и подняли над головами настолько высоко, насколько позволяла высота свода тоннеля, по которому они шли.

– Ты не допускаешь, что за нами пустят погоню? – Сайдар, крепко держа Савейну за руку, поднял на Олвина глаза. – У нас ведь нечем обороняться.

– Непременно пустят. Но камень в полу надежно заблокирован снизу. Пока они его разобьют, мы уже будем далеко от казематов. К тому же, без знания расположения ходов в этих выработках, догнать нас будет практически невозможно. Мы находимся на четвертом уровне, а под нами ещё шесть. И вокруг десятки тоннелей, по которым можно блуждать месяцами. Очень давно здесь жили первые лестинги, спустившиеся на Фарону с повреждённой Аланы. Твой отец, Савейна, провёл в этих выработках не один годовой цикл. И здесь он встречался с твоей матерью.

– Никогда бы не подумала, что эти мрачные тоннели располагают к романтике. Не знаешь, почему отец выбрал Рунию?

– Скажем так, – Олвин замедлил шаг и показал рукой на коридор, уходящий влево. – Нам сюда. Рунию выбирал не Нартрид. Это было решение системы. А Касэлла в нужный момент вложила решение системы ему в уши. Впрочем, отношения всё же были. Без любви на свет не появляются такие красивые дети...

– И всё же, давайте вернёмся к Зиртриксу. Нам просто необходимо его навестить, – Сайдар на ходу снял с себя куртку и прикрыл ею плечи Савейны. – С оружием, которое оказалось в его руках, Зиртрикс может натворить немало бед. Если ты понимаешь, о чём я.

– Понимаю. Я имел возможность изучать технологи и знаю о луче. Но прежде всего, я должен помочь этим несчастным фаронитам, которые доверились мне. Думаю, я спущу всех вниз к главному тоннелю. Но им придётся ждать как минимум один дневной цикл, пока я не вернусь из Голубых гор с тремя десятками аланхаров для них. Ведь если беглецы решат остаться в каньоне, их переловят в течение нескольких дней и казнят. Что касается идеи навестить Зиртрикса, то через час мы поднимемся на второй уровень и остановимся на отдых у вентиляционного колодца, ведущего в покои Правителя. К сожалению, мне никак не протиснуться в колодец и я не смогу составить тебе компанию. Но, думаю, среди этих бедолаг, которых они годами содержали в клетках, как животных, найдется пара-тройка фаронитов, которым очень хочется свернуть Правителю шею. А, значит, попробовать можно.

134.
– Как только ты поднимешься до проёма, постарайся набросить конец верёвки на каменный выступ, который находится сразу под проёмом внутри комнаты, – Олвин связал петлю на верёвке и набросил её на плечо Сайдара. – В своё время мне дважды пришлось побывать в покоях Правителя. Первый раз после поимки и второй раз перед казнью, с которой у них не сложилось. Покои охраняются снаружи. Слева от вентиляционного канала находится спальня Зиртрикса. И здесь могут возникнуть проблемы, поскольку старик имеет обыкновение на ночь класть рядом с собой пару молодых девушек из низших каст для согревания своего немощного тела. Девушки могут испугаться и закричать.

– Разберёмся, – Сайдар повесил на пояс плазменный нож и связал волосы на затылке кожаным шнуром, который ему протянула Савейна. – Важно добраться до оружия и сумки. Тогда и с освобождением Ларса не будет проблем, – Сайдар нашёл в полутьме ладонь Савейны, несильно сжал её пальцы и первым пролез в узкое горло воздуховода.

Цепляясь пальцами за неровности на камнях, которым был выложен воздуховод, Сайдар довольно быстро преодолел те несколько метров вверх до покоев Зиртрикса и, нащупав проём, бесшумно втянул своё тренированное тело во внутрь комнаты. Присев у проёма, Сайдар на ощупь нашёл под воздуховодом каменный выступ, набросил на него петлю и несколько раз дернул за верёвку. Снизу тут же ответили и уже через несколько минут в проёме показался Рилф, а следом за ним ещё двое фаронитов, имен которых Сайдар не знал. Сняв с пояса плазменный нож, Сайдар запустил его на минимальной мощности и, бесшумно ступая по каменным плитам, подошёл к двери спальни.

...Зиртриксу снился странный сон. Он стоял посреди пустыни под палящими лучами Нириса, пытаясь убежать от чего-то очень страшного, стремительно приближающегося к нему сзади. Но ноги его словно вросли в горячий чёрный песок, руки безвольно висели вдоль тела, а окаменевшая шея не позволяла ему обернуться и посмотреть на то «нечто», которое приближалось к нему. Скованный ужасом, он стоял и ждал, глядя как на нем, словно закипая от нестерпимой жары, начинает пузыриться кожа...

Открыв глаза, Зиртрикс понял, что реальность ещё хуже. Прямо над собой он увидел плазменный нож и лицо юноши-сита, мученической смертью которого он собирался насладиться утром, сидя за ограждением у жертвенного камня.

– Извини, что пришлось разбудить тебя, Правитель, но мне нужны мои вещи, – Сайдар запустил плазму на ноже. – Кричать не советую. Ты ведь достаточно мудр и понимаешь, что обмануть меня во второй раз тебе не удастся. Так, где сумка Савейны и моё оружие?

– Там, – кивнул Зиртрикс в сторону небольшого стола. – Стоило ли рисковать жизнью ради какого-то наконечника, трубы и странного копья? Или я чего-то не знаю? – Зиртрикс повернул голову и посмотрел на связанных девушек, лежащих рядом с ним.

– Ты чего-то не знаешь, – Сайдар кивнул одному из фаронитов, передал ему нож и, подойдя к столу, проверил содержимое сумки. Повесив на плечо сумку и транкстэйл, юноша взял стоящий в углу халспер и передвинул задвижку в среднее положение.

– Теперь мы можем убить его? – Рилф подошёл к кровати и наклонился к Зиртриксу. – Ты украл у меня жизнь, вонючий океаке. Без меня выросли мои дети и состарилась моя жена. Ты хоть знаешь, за что я просидел двадцать годовых циклов в темной клетке? Или тебе нет до этого дела? Ты обкладываешься на ночь молодыми девушками, словно подушками, и тебе плевать на то, что десятки людей годами проводят холодные ночи на прогнивших подстилках.

– Ты ошибаешься, фаронит. Мне известно, в каких условиях содержатся опасные преступники. Но есть закон. И он превыше всего. Можешь меня убить, если хочешь, но законы писал не я, а старейшины.

– Держите нож у горла, – Сайдар вышел из спальни и пошёл к входной двери. – Если что – убейте.

Приоткрыв тяжёлую дверь, Сайдар посмотрел на всполошившегося молодого воина и твердым голосом спросил: «Тебе разве не сказали? У нашего Правителя здоровье ухудшилось настолько, что теперь в его покоях всегда дежурит кто-то из свиты. Быстро приведи лекаря. У Правителя начинается припадок».
 
Воин тут же бросился выполнять распоряжение Сайдара и уже через несколько минут заспанного старика, не церемонясь, втолкнули в покои Правителя. Закрыв дверь, Сайдар молча обнял опешившего Ларса и провёл его в спальню.

– Мне сказали, что ты опять решил поиграть в прятки со смертью, а у тебя столько гостей. И, как я вижу, все незваные. Как себя чувствуешь? – Ларс, улыбаясь, подошёл к кровати и похлопал Правителя по лодыжке.

– Убирайся, Ларс. Сегодня мне лекарь не нужен. Эти фарониты пришли забрать мою жизнь.

– Было бы странно, если бы кто-то, в конце концов, не захотел сделать это. Я вижу здесь Рилфа. Думаю, у тебя проблемы, Зиртрикс. И здесь я действительно бессилен.

Внезапно за дверью, ведущую в покои, послышалась возня, а затем раздался крик.

– Я Линлоф! Пропустите меня! У меня срочное сообщение для Правителя! Да пропустите же, наконец, безмозглые твари! Не то завтра же вас скормят тархам!

Воспользовавшись тем, что дверь под напором Линлофа слегка приоткрылась, Зиртрикс повернул голову и закричал страшным, похожим на звериный рык попавшего в ловушку зверя, голосом: «Стража!!! Скорее сюда!!! Меня хотят убить!!!»

Первых двух воинов, вбежавших на крик Правителя, Сайдар снёс прямо у двери. Рвущемуся в покои Линлофу тоже не повезло. Получив мощный разряд халспера в область груди, он отлетел на несколько метров назад и рухнул на каменный пол. На минуту воцарилась тишина.

И в этой напряженной тишине, как приговор, прозвучал голос Ларса. – Напрасно ты это сделал, Зиртрикс. Мог бы ещё пожить до первого припадка и тихо умереть в беспамятстве.

Ларс молниеносным движением руки нажал на одному ему известную точку на шее Правителя и белки глаз Зиртрикса словно взорвались, мгновенно покраснев от прилива крови.

– Я тебе обещал, что ты будешь умирать долго. А свои обещания я сдерживаю всегда. Не в пример тебе. Надеюсь, это сделает твою жизнь более размеренной и безопасной для окружающих. Ты ведь слышишь меня? И тебе очень больно. Не слишком милосердно, но... что поделаешь... Прощай.

Вдалеке послышался топот ног и Сайдар, оторвав взгляд от трясущегося мелкой дрожью Зиртрикса, велел Рилфу уходить.

Подбежавшие воины были более осторожны. Увидев на каменных плитах распростертые тела своих товарищей, два воина, отворив остриями копий двери настежь, некоторое время ничего не предпринимали, а лишь осторожно выглядывали из-за створок, пытаясь рассмотреть в темном зале хоть что-то. И лишь услышав шум возле вентиляционного колодца, решительно ринулись туда.

С этими двумя, Сайдар поступил милостиво. Не желая их калечить, он перед импульсом передвинул задвижку халспера почти на минимум, о чём очень пожалел уже через минуту, спускаясь последним в вентиляционный колодец. Сбитый с ног воин, нашёл в себе силы подняться с пола, подойти к колодцу и, что есть силы, метнуть в темноту копьё.

От резкой боли в шее Сайдар на миг выпустил из рук верёвку, по которой спускался и, обдирая о камни спину и ладони, заскользил вниз. В последний момент он чудом зацепился тремя пальцами за освещённый активатором край выреза в стенке колодца, этажом ниже, и это спасло ему жизнь. Широкая ладонь Олвина тут же перехватила его руку и через мгновение Сайдар был втянут в выработки. Впрочем, радость была не долгой, поскольку обнаружилось отсутствие оружия и сумки Савейны.

– Лежи смирно, герой, – Ларс, подсвечивая себе активатором, внимательно осмотрел рану на шее Сайдара. – Нечего горевать. Никуда сумка и оружие не денутся из этого воздуховода. Ведь никто, кроме нас, не знает, что произошло. Воздуховод проходит через все десять уровней Верхнего поселения, – сделав Сайдару перевязку, использовав для этих целей рукав своей рубашки, Ларс снял с его пояса нож, подошёл к проёму и обрезал верёвку, свисающую сверху. – Всё хорошо. Все живы, а Зиртрикс получил своё. Впереди у него шесть-семь месячных циклов мучений. Ноиду, сидящему в нём, придётся испытать немало страшных минут...

135.
С первыми лучами Нириса группа беглецов под началом Олвина достигла выхода из древних выработок и, несмотря на довольно ощутимый холод, было принято решение одним броском пересечь открытую местность. Наиболее крепкие фарониты двигались в конце колонны, то и дело подменяя выбившихся из сил беглецов, несущих на себе раненых и больных. Сайдар, слегка опираясь на плечо Савейны, шёл самостоятельно, по привычке посматривая по сторонам. Казалось, всё шло хорошо. На воротах, у дальних постов, возвышающихся перед тоннелями, ведущих в поселение, никакого движения замечено не было. Колонна быстро и без особых сложностей преодолела открытый участок и уже достигла зарослей, за которыми начиналась тропа, ведущая к пещере Красной Кошки, как вдруг Сайдар поднял вверх руку, призывая всех остановиться. Впереди, в нескольких десятках метров от них, Сайдар рассмотрел большое количество вооруженных до зубов воинов.

– Впереди засада, – Сайдар осмотрелся и поднял с земли сучковатую палку. – И их много. У нас четыре копья, нож и молот.

– Я в клетку не вернусь, – Рилф тоже нагнулся и поднял большой камень. – Никто не вернётся.

– Тогда сделаем так, – Олвин передал нож Савейне. – Все, кто покрепче, выходите вперёд. Попробуем смять их с наскока. Никого не оставляем. Несём всех. Если всё пойдёт очень плохо, прячьтесь в кустах. Кому суждено будет погибнуть от укусов змей, тот погибнет, но воины не сунутся в заросли. Всё понятно? Тогда вперёд! Мы в лучшем положении. Мы спасаем свои жизни!

Ворвавшись вихрем в центр цепи, растянувшейся на несколько десятков метров, Олвин с группой самых крепких беглецов, числом небольших потерь, за несколько минут яростного рукопашного боя разметал по кустам опешивших от такого напора воинов и, собрав оружие, отступил. Следующая попытка прорыва была менее успешна, но в образовавшуюся в цепи воинов прореху, Савейна смогла протащить Сайдара к тропе и почти бегом устремилась к пещере Красной Кошки.

– Я не могу просто сбежать! – Сайдар сделал попытку остановиться. – Я могу за себя постоять!

– Это не бегство. Ты весь горишь. Возможно, у тебя заражение. Не думаю, что эти фарониты проиграют в рукопашном бою молодым воинам.

– Всё равно, это неправильно, Савейна. Там же много больных.

Протиснувшись меж двух камней, стоящих посреди тропы, Савейна с трудом перевела стремительно теряющего силы Сайдара по шаткому мостику и скрылась с юношей в пещере.
 
– Осталось дождаться всех, кто уцелел, и можно будет заблокировать камнями вход, – Савейна подвела Сайдара к куче одеял, заметно припавших пылью за время отсутствия в пещере Касэллы и, не обращая внимания на его слабеющее сопротивление, осторожно уложила юношу сверху. – Ты полежи, а я послежу за тропой. Касэлла рассказывала, что мой отец, по достижении восемнадцатилетнего возраста, скрывался в этой пещере несколько лет и однажды просто исчез. Тоже ведь не очень понятно. Если он знал о том, что в пещере есть подъёмник, то почему о нём не знала Великая Провидица? Или всё же знала? Как думаешь?





– Прости, но я сейчас не совсем в том состоянии, чтобы думать. У меня действительно жар, – Сайдар сделал попытку подняться. – Воины могут прийти сюда следом за нами. Не дожидаясь, пока все просочатся в пещеру. Ты ведь не думаешь, что никто не заметил твоего маневра?

– Не думаю, но надеюсь на... – Савейна замолчала на полуслове и, выхватив из-за пояса нож, выбежала из пещеры.

Через мгновение Сайдар услышал её короткий вскрик и отчаянные вопли падающих в пропасть воинов. Собрав все силы в кулак, Сайдар вскочил с одеял и выбежал из пещеры. То, что он увидел, заставило забыть о том, что у него жар и ноги предательски гнутся в коленях. Савейна лёжа на спине с копьём в боку, старалась ползти в сторону входа в пещеру, оставляя за собой кровавый след. А воины, по ту сторону провала, лихорадочно готовились наладить срезанную Савейной переправу, раскачивая один из камней, стоящих на тропе у провала. Резко вынув копьё из тела девушки, Сайдар поднял её на руки, занёс в пещеру и положил на одеяла. Сбросив с себя куртку, Сайдар изорвал на полосы рубашку, подаренную ему Терилофтом, и плотно обмотал кровоточащий бок Савейны.

– Теперь всё по-честному, – прошептала Савейна, пытаясь улыбнуться. – Мне тоже досталось. Сейчас воины свалят камень и всё закончится. Но я не хочу умирать в этой пещере. И на поиски подъёмника у нас уже нет времени. Пещера довольно большая.

– Я попробую.

– Не надо, Сайдар. Вон в том углу, – Савейна с трудом подняла руку, – есть тайный ход. По этому ходу я вместе с Касэллой убегала от расправы Гусвена. Помоги мне.

Подняв Савейну на руки, Сайдар, пошатываясь, дошёл до дальней стены, в которой был пробит узкий проход и, взвалив Савейну себе на спину, пополз вперёд, освещая путь плазменным ножом. Шагов через десять коридор резко пошёл вниз, постепенно разделяясь на три рукава.

– Куда теперь? – Сайдар остановился и опустил горячий лоб на прохладный камень.

– В средний. Самый узкий. Не нужно меня нести на себе. Мне уже лучше.

– Лежи. Мне кажется, у тебя прекратилось кровотечение, хотя ранение очень плохое. Если ты будешь двигаться, рана откроется снова. И, если честно, мне совсем не тяжёло.

– Свернув в средний коридор, похожий скорее на большую нору рогатой змеи, Сайдар преодолел ещё какое-то расстояние и, в конце концов, обдирая кожу на плечах, выполз на площадку, ярко освещённую Нирисом. Отдышавшись, юноша осторожно снял со своей спины Савейну, положил её на площадку и сел рядом, прислонившись спиной к уходящей вверх скале.

– Круг замкнулся, – Савейна открыла глаза и, повернув голову, посмотрела на каньон. – С этого места я начала свою борьбу за жизнь, здесь я её и заканчиваю... Довольно символично. Кажется, система не предусмотрела такого развития событий. Ты боишься?

– Боюсь. Но бояться можно по-разному, – Сайдар тоже прикрыл глаза от яркого света и осмотрелся. – Здесь красиво. Кстати, в клетке я не просто ждал утренней развязки на жертвенном камне. Я размышлял о будущем. Было бы здорово полетать на флайбэте самостоятельно, а не сидя за спиной у Терилофта.

– Вот даже как! Ты рассчитывал на то, что у тебя будет будущее?

– Если не рассчитывать на это, можно прямо сейчас сделать несколько шагов и броситься в пропасть. За эти несколько дней я прожил яркую жизнь, – Сайдар сжал ладонь Савейны и посмотрел наверх. – Спасибо тебе за это. А ещё я познакомился с замечательной крылатой Лэйрис. И это успех для бедного сита. Кстати, сюда летят два тарха. Интересно, кто кого опередит? Воины тархов или наоборот?





– Мне нравится, что ты шутишь в такую минуту, – Савейна повернула лицо к

Сайдару. – Я тоже очень рада, что встретила тебя. Ты хороший друг. Очень хороший, – Савейна взяла его за куртку и притянула к себе. – Не хочешь меня поцеловать на прощание?

– Нет. Не хочу. То есть, хочу, но не умею.

– Я тоже не умею. Но уверена, что в брюхе у тарха ты будешь жалеть, что не сделал этого...

– У тебя разбита губа. Я боюсь сделать тебе больно. И стоит ли целоваться, если тебя сейчас съедят или проткнут копьями? Какой в этом смысл?

– Ты невыносим! Я уже слышу шум крыльев этих монстров! – Савейна, теряя сознание от боли в боку, решительно притянула голову Сайдара к своей и слилась с ним в долгом, неумелом поцелуе...

Они не слышали истошных криков воинов, попавших в коридоры с опрокидывающимся полом, как и не увидели троих озверевших воинов, выползших на площадку из узкого каменного горла с ободранными до крови плечами. Собравшихся добить острыми копьями два беспомощных тела, распростертых на каменной площадке...

136.
– Это надолго? – Лэйрис ещё раз бросила взгляд на капсулы из прозрачного лигерина[61] и повернула голову к матери.

– Шесть недель. Как минимум. Твоему кровному брату понадобилось полное переливание крови и замена некоторых мышц шеи, а у Савейны повреждена печень и необходима полная регенерация этого органа, – Гуриссия, раздвинув пальцы, на секунду окунула кисти рук в специальный раствор белого цвета. Через минуту, когда раствор застыл, она опробовала образовавшуюся эластичную плёнку на растяжимость и подняла крышку правой капсулы, в которой лежала Савейна. – Если бы вы с Терилофтом не успели, воины просто убили бы их. Можно считать, что вчера они родились заново. Ступай, помоги отцу. Всё будет хорошо. Я обещаю. Кстати, ты оказалась права. Сайдар не фаронит. Когда я удаляла поврежденные мышцы на его шее, я обнаружила возле гортани недоразвитый орган, который есть у паньер. Этот орган, если бы он функционировал, позволил бы парню дышать под водой. Покопайся в своей материнской памяти. Этот змеелов из созвездия Лоирии. С одной из четырех планет Водных стихий. А это очень далеко. Его предки – раса гунитов[62] – летели к Фароне несколько тысяч годовых циклов! Давай, иди. Мне пора приступать.

– Я буду скучать без вас, – Лэйрис мягко коснулась руки Савейны, склонилась над капсулой Сайдара и, улыбнувшись чему-то своему, быстро вышла из лаборатории.



Конец первой книги.




Новые слова.

1. Онисма – вид травы

2. Фарониты – жители планеты Фарона
 
3. Тархи – крупные летающие хищники, похожие на обезьян

4. Силт – большое хищное животное, отдаленно напоминающее медведя

5. Лестинги – поселенцы, прилетевшие с планеты Тираус

6. Сит – представитель низшей касты фаронитов

7. Паньера – рыба

8. Аланхар – животное, похожее на лошадь

9. Активатор – устройство, формирующее плазмоид для освещения

10. Ноиды – плазмоидная цивилизация

11. Лестифар – результат смешения фаронитов с лестингами

12. Бораби – ядовитая бабочка

13. Баро – вид дерева

14. Корабо – большой пушной зверь

15. Севейя – плод дерева с одноименным названием

16. Ленурриум – вид металла

17. Хардары – животные, напоминающие коз

18. Антоггия – лекарственное растение

19. Ситы-садры – каста ситов

20. Турикана – рогатая змея

21. Бранга – вид дерева

22. Лагония – лекарственное растение

23. Сикуриана – плюющаяся змея

24. Ретдонит – очень редкий голубой камень

25. Марумы – каста фаронитов

26. Халиды – каста фаронитов

27. Секрейцы – каста фаронитов   

28. Анисийцы – каста фаронитов

29. Шиповик – жук

30. Релонит – красный кристалл, лечащий тело и успокаивающий душу

31. Комерегит – очень твердый камень

32. Лурин – редкий драгоценный камень, материнская основа для зарождения и роста кристаллов

33. Цивилизация селуритов – кристаллическая форма жизни

34. Норменги – каста жестоких фаронитов, живущих войнами, грабежами и охотой на лестингов   

35. Норлуны – крылатая цивилизация с планеты Родона

36. Лоридор – вид камня

37. Селурит (красный) – камень для поддержания жизни в саркофагах

38. Океаке – животные, похожие на свиней

39. Окегор – жук, панцирь которого применяется при лечении

40. Халспер – импульсно-волновое оружие

41. Родониты – жители планеты Родона

42. Силма – вид бабочки, усыпляющий, но не убивающий свою жертву

43. Римты – каста фаронитов

44. Лурниты – племя на Фароне

45. Лимпидия – растение, из сока которого можно изготавливать липкие накладки в тон цвета кожи

46. Фарагея – растение, плоды которого употребляют в пищу

47. Норион – цветок-падальщик с отвратительным запахом

48. Транкстэйл – вид импульсного оружия

49. Литурия – земноводное, похожее на ящерицу, у которой отрастают отрубленные конечности

50. Корадо – старинный род лестингов

51. Лимбур – старинный род лестингов

52. Точка Атиры – точка выхода энергии

53. Точка Тандо – точка выхода энергии

54. Конда – растение, настойка которого вызывает рвоту

55. Глаз Цеона – точка выхода энергии на лбу, так фарониты называют точку Атиры

56. Флайстэр – название большого красного кристалла

57. Лисула – ядовитая плесень

58. Флайбэт – летательный разведывательный ковчег лестингов

59. Норлуны-силиты – светлая раса на планете Родона

60. Норлуны-блакейды – смуглая раса на Родоне

61. Лигерин – прозрачный пластический искусственный материал

62. Гуниты – раса одной из четырех планет Водных стихий