…Судно, на котором я работал по контракту старпомом, под государственным флагом Словакии, грузилось мукой в болгарском порту Бургас. Экипаж – 17 словаков, капитан – чех и я – украинец. К концу погрузки, мы получили факс, где указывалось, что груз предназначен для албанского порта Влера. Замечу, что наше судно, в основном, возило муку и постоянно ходило в экзотические порты малопосещаемые судами других компаний. Ходили в Триполи к полковнику Каддафи, в Алжир, когда там свирепствовала гражданская война, в Тунис…Ну и сейчас такая же изюминка – Албания.
Албанский агент, который пришел к концу погрузки, рассказал следующее: - « В стране голод. С социализмом еще не закончили, а капитализм еще не построили. Сегодня фифти-фифти. Пару дней в городе социализм, через несколько дней - капитализм. Затем наоборот. Ситуация практически без контроля. В городе стреляют. На берег, желательно, не ходить…»
Достав нужную карту, был чрезвычайно удивлен. Все побережье Албании на 12 миль от берега закрывали сплошные минные поля. Красными чернилами, напротив Влеры, нанесен буй и оговорка, что подойти к нему не ранее 18 часов. Вызвать на УКВ портовые власти и ждать военный корабль для эскорта. Лоцман не предусмотрен.
…К бую подходили под вечер, море слегка штормило. Ближе к итальянскому берегу, болтался в дрейфе американский фрегат. Вызвал нас на УКВ. Кто, куда, зачем? Мы ответили. Американцы долго не могли понять, что это за государство – Словакия и, что это за порт приписки – Братислава. Мы терпеливо объясняли, что было такое государство – Чехословакия, а теперь есть Чехия и Словакия…С фрегата взлетел вертолет, подлетел к нам, осветил корму прожектором. Видать читал надпись на корме…
Возле буя легли в дрейф дожидаться конвоира. Его все не было. Затем появился – большой охотник советской постройки 50-х годов. Я думал - таких в живых уже не осталось. Связались на УКВ. У конвоира с английским явно не получалось. Спросил, понимаем ли мы итальянский? Нет. А русский? Да. Тогда будем на русском. Следуйте строго в кильватер, как можно ближе. Фарватер очень узкий.
Через 3 часа пришвартовались к полуразрушенному бетонному пирсу. На торце горел одинокий фонарь. Берег абсолютно темный, просматривалось едва ли два-три огонька.
Потом нам объяснили, что в целях экономии, энергию отключают с 24.00 до 10.00 и с 13.00 до 17.00.
С рассветом на борт прибыли местные власти и хозяева груза. Все прилично разговаривали на русском т.к. в свое время обучались в СССР. После подписания документов, капитан «угостил» каждого от портовых властей традиционным блоком «Мальборо». К нашему удивлению, албанцы дали понять, что этого мало. Пришлось выдать дополнительно по банке кофе, пачке чаю и по два куска туалетного мыла. После чего гости ушли, оставив у трапа полицейского на велосипеде, в потрепанной форме с автоматом китайского образца.
В 7 утра началась разгрузка. В трюмы запустили толпу оборванных людей. Это были не докеры, работу они не знали – просто случайные люди с улицы. В связи с этим, работать на грузовых стрелах пришлось экипажу. Работали албанцы небрежно, часто рвали мешки, мука просыпалась на днище трюма. Собирать ее даже не пытались, так по муке и ходили. Часто устраивали перекуры, курили прямо в трюме, тут же окурки бросали в муку. Иногда бросали работу и собравшись в кружок о чем-то весело спорили на своем гортанном языке. Или пели песни. Мои неоднократные попытки навести порядок, заставить их работать и выполнять требования техники безопасности были тщетны. В каждом трюме у албанцев был свой предводитель. На все мои требования реакция была одинаковая. Вожак подходил, ударял себя кулаком в грудь и заявлял, - «коммунисто», затем тыкал пальцем мне в грудь и говорил, - «капиталисто-империалисто». Затем большим пальцем правой руки красноречиво чиркал себе по горлу, а для убедительности доставал из-за пояса кривой нож…
Я разворачивался и уходил на мостик. Капитан, наблюдавший эти картины, хватался за голову и пил валерьянку, поминая «матку боску ченстоховску». Представитель компании получателя заклинал не обращать внимания, - «пусть делают, что хотят». Я шел в каюту, выпивал рюмку водки и возвращался…
…Муку грузили на машины. Грузовики все старые, ржавые, дырявые и разнокалиберные. Итальянские «Ивеко», немецкие «Мерседесы», советские ЗИЛы. Кроме того, подъезжали такие же ржавые легковушки, оттуда вылезали какие-то подозрительные типы, подходили к борту, протягивая кульки. Им насыпали муку и они уезжали. «Не обращай внимания, - увещевал меня агент, - это «бандито». Я снова отлучался в каюту….Со временем моя нервная система стабилизировалась, я перестал переживать и вполне равнодушно наблюдал за происходящим. Правда, один раз не выдержал, когда очередной «бандито» тащил к машине чересчур увесистый куль, едва не опрокинув велосипед полицейского. Встав у него на пути, я сдернул мешок на пирс. «Воруешь! Нехорошо!» – сказал я фразу, выкопанную из итальянского словаря. В ответ последовала знакомая сентенция насчет «коммунисто и капиталисто». «Полиция, арест.» – сказал я и указал пальцем на полицейского. «Полиция?!» – изумился албанец. После чего, плюнул в сторону полицейского, едва не попав, и отмерил рукой в его сторону непристойный жест. Полицейский смутился, сел на велосипед и отъехал метров двадцать по пирсу в сторону полубака. Здесь уже я не выдержал и разразился трехстопным ямбом. Реакция албанца была неожиданной. Он дружелюбно улыбнулся, блеснув белыми зубами на смуглом лице, подмигнул и сказал: - «Якши, друг». После чего, поднял мешок и пошел к машине…
После обеда, произошло то, чего я боялся. С поддона свалился мешок на голову грузчика. Сказалось отсутствие навыков и пренебрежение албанцев техникой безопасности. Его вынесли на пирс и положили на пустые мешки. Албанцы продолжили работу, посмеиваясь, как будто ничего не произошло. Капитан пошел пить валерьянку. Агент призывал не переживать. Я схватил аптечку и поспешил к пострадавшему оказать посильную помощь. Албанец, к тому времени, уже пришел в себя. Посмотрел на меня мутным взглядом, обозвал «капиталисто», затем поднялся и, пошатываясь, побрел на берег…
В 16 часов перестали прибывать грузовики. Агент сказал, что продолжение завтра в 6 утра. Затем он вытащил из кармана пачку денег и выдал каждому грузчику по несколько бумажек. Причал опустел. Мы закрыли трюма. …Я переоделся и решил сходить в город. «Ты с ума сошел! - возмутился капитан. – Тебе экзотики мало?».
… Пирс, у которого мы стояли, очень длинный, около 500 метров, заканчивался сломанным шлагбаумом. Далее небольшой скверик и улицы города. Городок небольшой, но хорошо
спланирован и какой-то уютный. Широкие улицы засажены большими тенистыми деревьями. Дома, в основном панельные пятиэтажки, по типу наших «хрущевок». Но каждая панель под цветной «шубой», причем разных цветов. Разноцветные дома смотрелись необычно и создавали впечатление нарядности и праздничности. Тротуары выложены цветными плитками величиной со спичечный коробок. Эдакие мозаичные тротуары. Рисунки, в основном, представляют геометрический орнамент, но через каждые несколько десятков метров выложен серп и молот красного цвета…. Поближе к домам стали заметны следы разрухи и запустения. На улицах ни души, как будто город вымер. Во дворах домов кучи мусора. В углах эти кучи почти достигают балконов второго этажа. Ветер носит обрывки бумаг, перекатывает пустые пластиковые бутылки. Окна квартир наглухо зашторены, некоторые забиты фанерой. На углу каждого квартала небольшие магазинчики и таверны. Почему-то все закрыто. Изредка по улицам проезжают легковые автомобили, все – исключительно «мерседесы». Старые, ржавые, с дырами величиной с кулак, но «мерседесы».
Пробродив пару часов по городу, не встретил ни одного человека. Поворачивая за угол, едва не столкнулся с женщиной, – шарахнулась от меня как черт от ладана. В голову пришла мысль, вот где снимать фильмы ужасов. Декораций не надо. Наверно, через какое-то время, так будет выглядеть вся наша цивилизация…
Ближе к вечеру, по мере приближения к порту, стали появляться люди. Группки мужчин по 5 -6 человек, собравшись в кружок, что-то темпераментно обсуждали, отчаянно жестикулируя. Увидел открытый магазинчик. Зашел. Болгарская «Ракия» – 1 доллар литровая бутылка. Греческая «Метакса» - тоже не дорого. Двухкилограммовая булка хлеба тоже около доллара. Какие-то овощные консервы в банках, какая-то крупа. Вот и все.
Прошел парк. Когда-то был красивый и ухоженный. Несколько цветных маленьких киосков, возле них по 2-3 столика под открытым небом. Кое-где сидят группки мужчин, разговаривают, курят…
У самого порта еще такая же кафешка, под открытым небом. За двумя сдвинутыми столиками человек 8 мужчин. Увидав меня, замахали руками, что-то закричали. «Наверно одна из бригад, работавших на выгрузке», - подумал я. Пересек улицу и подошел, чем явно их озадачил. Они придвинули мне стул, налили маленькую рюмку чего-то, стали настороженно разглядывать. Я отпил. Хуже пойла пробовать не приходилось. На вкус – смесь плохого самогона и греческой анисовой «Азо». Правда, по крепости градусов 50-60. «Не такие уж они мусульмане», - подумал я. Встал, подошел к киоску, купил литровую бутылку «Ракии», поставил на стол. Албанцы оживились, загалдели «капиталисто», «капиталисто».
Как мог, объяснил, что судно не частное, а государственное. Сам я не «капиталисто», а «специалисто». И вообще, из бывшего «Союза», бывший «сабмарино офицеро». Вроде поняли, стали называть «камарадо». Я постучал по циферблату часов, пора на вахту. Стал прощаться. Мужики, прихватив со стола так и не распечатанную «ракию», пошли меня провожать. По пути присоединилось еще человек пять…
Капитан, увидев приближающуюся в сумерках толпу, сыграл тревогу и поднял трап. На судне экстренно запускали двигатели. Экипаж с ломами и пожарными топорами занимал оборону….Сообразив, в чем дело, я сказал албанцам, что дальше граница, нужно возвращаться. Они послушно развернулись и ушли. Я подошел к судну. «Спускайте трап, отбой тревоги, это я пришел». Капитан, снова помянув «матку боску ченстоховску», пошел пить валерьянку. Я пошел ужинать…
На следующий день пошла крупная зыбь из Адриатики. Судно стало бить о причал, и мы отошли на якорь. С противоположной стороны причала, метров на 200 ближе к берегу, был пришвартован ржавый рыбацкий сейнер. Его нещадно колотило о причал, грохот и скрежет раздавался на все побережье. Но экипажа на нем не было, и никто не обращал на него внимания…
Стоянка на якоре дело скучное. Я взял бинокль и занялся изучением окрестностей. Влера главная и единственная военно-морская база Албании, отсюда такие сложности при посещении.
…Бухта очень живописная, окаймлена нешироким песчаным пляжем. Пляж переходит в зеленые холмы, а дальше в густо поросшие лесом горы. Городок находится как бы в распадке
между двумя хребтами. Южная часть бухты прикрыта каменистым мысом, и волнение из пролива туда не доходит. Там на трех пирсах и стоит весь их флот. Все корабли советского производства, образца 53 – 57 годов. Два больших охотника, один из них, по-видимому, нас и встречал. Два тральщика 600-тонника, две подводные лодки типа «С», десятка два торпедных катеров «малышей», пять больших торпедных катеров на подводных крыльях. Эти поновее. На отдельном причале два небольших танкера и с десяток всякой мелюзги. Все старое, ржавое и такое впечатление, что вполне «мертвое».
На окаймляющем бухту пляже натыканы железобетонные ДОТы. Все заброшены. Я потом ходил смотреть и даже залезал внутрь. Каждый представляет собой полусферу около 2,5 метра в диаметре с тремя бойницами. С тыльной стороны «дырка» для заползания «гарнизона». Полусфера стоит просто на песке. Толщина бетона около метра. Эти штуки положены в 100 метрах от уреза воды ровной шеренгой. Расстояние между ними около 10 метров. Выше холм образует уступ, там также наставлены такие же ДОТы, правда, пореже. Кое-где видны обрывки колючей проволоки – когда-то были заграждения. На вершине горы видны антенны радаров. Правда, за четыре дня я ни разу не видел, чтобы они вращались…Подумалось: - «…вот так пытались они защищать свой социализм, но рухнул он, как и у нас, без боя. И смех и грех…»
Под утро зыбь улеглась, и мы встали к пирсу на свое место. Сейнер, который стоял по другую сторону, за ночь размолотило о пирс, и он утонул. Из воды торчали мачты, крыша рубки и труба. Вокруг плавали доски, обломки ящиков, всякий мусор. На местных это не производило никакого впечатления. Ходили как мимо пустого места. Правда, на следующий день пригнали два бульдозера и оттащили сейнер на мелкое место…
Выгрузка помалу продолжалась. Старые грузовики медленно вытягивались на берег, густо посыпая пирс мукой. Иногда накрапывал дождь. Мы спешно закрывали трюма, чтобы не подмочить муку. Грузовики без тентов так и стояли под дождем. Какое тесто они привезут своим голодным жителям?!
К противоположной стороне пирса подошел танкер-водолей. По шаровой окраске и белому номеру на борту определил, что это военный корабль, ибо по оборванной одежде экипажа военная принадлежность не определялась. Вместо флага также болталась какая-
то тряпка неопределенного цвета. Из рубки на мостик выкатился толстяк в черной штормовке и фуражке, уселся на раскладной стульчик и стал наблюдать за нашей разгрузкой. Судя по всему, это был командир водолея. Скоро ему надоело сидеть, он спустился на пирс, и подошел к нашему трапу. Вахтенный дал звонок.
«Welcome to our ship!”, - пригласил я его на борт. Он поднялся, представился. Капитан-лейтенант Пьетро (фамилию я не запомнил). Я пригласил гостя в каюту. Он прилично говорил на русском, сказал, что заканчивал военно-морское училище в Риге. Пьетро сообщил, что раньше служил на боевом корабле и имел звание капитана 3 ранга. Где-то провинился и стал капитан-лейтенантом на «водолее»… Позднее я понял причину, пил Пьетро как лошадь, даже по советским меркам.
Выпив виски, мы разговорились. Мне приходилось бывать в Рижском учебном центре для иностранцев, и у нас даже оказались общие знакомые офицеры. Узнав, что я в прошлом подводник и капитан 1 ранга, Пьетро возмутился и сочувственно спросил не испытываю ли я горечи и обиды, что вынужден работать на заурядном сухогрузе. На это я заметил, что после революции командующий Сибирской флотилией адмирал Старк работал в Париже таксистом, не говоря уже о том, чем занималась там княгиня Волконская…
Снова откушав из бутылки, я символически, Пьетро основательно, мы поднялись на мостик, на свежий воздух. С противоположной стороны бухты к пирсу летел торпедный катер. «Ну вот, еще одна авария», - подумал я. Но на катере включили полный реверс, и он встал у стенки как вкопанный. Матросы сбросили с катера на причал два здоровых мешка, которые тут же подобрала подъехавшая машина. «Командир базы прислал харчи для домашних», - пояснил Пьетро…
С другой стороны пирса подходил второй катер. Это была надувная лодка, но достаточно большая, с двумя подвесными моторами, 300-сильными «Меркуриями». Лодка неслась с бешеной скоростью, подпрыгивая на волне и почти отрываясь от воды. Сбавляя ход,
подошла к берегу неподалеку от нас. У штурвала стояли два молодых парня, на штурвальной тумбе, на крючках, висели два автомата «Узи». Парни бросили «кошку», перешагнули через борт, и ушли на берег. Лодка сиротливо покачивалась на прибрежной волне, автоматы так остались висеть на тумбе…
Увиденная картина настолько меня поразила, что я обратился к Пьетро за разъяснениями. «О, это бандито!» , - с восхищением в голосе, сказал он. Выяснилось, что парни профессиональные контрабандисты – самая уважаемая и доходная специальность в Албании. Правда, не каждому по плечу. Нужно быть настоящим «отморозком». Ширина пролива между Албанией и Италией, в этом месте, около 75 км. Проходит это расстояние такая лодка менее чем за час. На дно лодки кладут 2 – 4 «эмигранта» (обычно арабы или индусы), плюс пару ящиков сигарет, и вперед. За ночь делается два рейса. У берегов Италии круглосуточно дежурят мощные катера и вертолеты, но поймать таких «профи» им удается не часто. Средняя выручка за 1 рейс ( около 2 часов работы) – 4 тысячи долларов. Контрабандисты в Албании глубокоуважаемые люди, они вхожи в любые кабинеты, с ними раскланиваются и министры и полиция…
На следующее утро Пьетро снова появился в моей каюте, заявив, что нуждается в «лечении». Я, молча, сунул руку под койку и извлек очередную литровую «Белую лошадь». Кстати, «Белая лошадь» настоящее шотландское виски весьма дорогого сорта. Пьетро встал на четвереньки и заглянул под кровать. Увидев там два ящика, заполненных бутылками, чрезвычайно удивился.
- Откуда такая роскошь?
- Выиграл.
- ?! Расскажи.
Пришлось рассказать. Когда начиналась русско-чеченская война, наш капитан, регулярно прослушивающий передачи радиостанции «Россия», услыхал заявление тогдашнего министра обороны П. Грачева о том, что начинается «наведение порядка» в Чечне. Что один батальон ВДВ пройдет за сутки всю Чечню как нож сквозь масло. А так как туда брошены большие силы, он гарантирует конец операции в течение суток. Я усомнился в способностях русских частей и их министра обороны. Капитан, человек горячий и азартный, стал спорить и настаивать на пари. Накануне ему в каюту загрузили два ящика литровых бутылок «Белой лошади» для представительских целей, и я согласился спорить на виски. Необходимо заметить, что капитан, после окончания Одесской мореходки, долго лечился от алкоголизма и теперь спиртного не употреблял ни капли, даже пива. На второй день капитан принес бутылку, но сказал, что это случайность и настаивал на продолжении пари. Так он продолжал спорить, слепо веря в силу русского оружия. Я продолжал выигрывать, правда, сроки мы увеличили до 3 - 5 дней. Короче, через два месяца оба ящика перекочевали в мою каюту.
Лично мне, вкусовые качества виски не нравятся, а вот в лице Пьетро напиток нашел своего истинного ценителя. «Теперь понятно», - сказал Пьетро, - «А я думаю, откуда у тебя взялся этот тост: « За победу чеченского народа!»».
Вечером я пошел проводить Пьетро. За офицерами приходил автобус, который увозил их в военный городок. Мы шли через парк. В сотне метров, за кустами, гулко ухнули три пистолетных выстрела. Как бы в ответ, на другом конце квартала простучала автоматная очередь. Я остановился и посмотрел на Пьетро. «А, не обращай внимания. Молодежь, салюто»
…Утром капитан обратился к портовым властям:
- Мне нужна вода.
- Так у Вас же танкер-водолей под боком.
- Но он военный.
- Нет. Нет. Он у нас один, так что заправляет всех.
Капитан пригласил Пьетро в каюту.
- Нам нужна вода. Заправите?
- Нет проблем. Сколько будете брать?
- А какая стоимость?
- 10 долларов тонна.
- ?! Как понимать? Самая дорогая вода в Венеции, они ее за 400 км. качают, но и то стоит 5.
Пьетро пожал плечами, такие расценки, не он их утверждал. Мы решили взять всего 5 тонн, а полную заправку сделать в другом порту.
Когда мы вышли, я поинтересовался у Пьетро, где он закачивает воду. Наверно издалека приходится возить?
- Да нет, вода рядом. В бухту впадает горная речка, вода прекрасного качества. Я вхожу в устье, открываю клинкеты и кингстоны в танках, и через 10 минут танкер полон.
Вскоре мы приняли воду. Пьетро выписал квитанции и получил деньги. Затем у нас состоялся следующий диалог:
- А сколько вы берете пресной воды для полной загрузки?
- 150 тонн.
- Я отпущу Вам это количество по 3 доллара за тонну, но без квитанций.
- ?! Не понял.
- Ну, немножко бизнес, немного коррупция, что тут непонятного…
У меня появилось желание спустить его с трапа пинком. Мы холодно расстались. Не получив виски, Пьетро убрался восвояси, обиженно сопя.
…Наконец закончилась выгрузка, которая при нормативе 2 суток растянулась почти на неделю. Мы закрыли трюма и запросили разрешение на выход. Однако, портовые власти
отпускать нас не торопились. Взбешенный капитан трижды запрашивал причину задержки. Ответ был невразумительный. Связались с кампанией и те сообщили, что албанцы предъявили претензию о недополучении 30 тонн муки. Пока кампания не переведет деньги, судно не выпустят. Капитан пытался что-то доказывать местным властям, тряс бумагами, взывал к совести и справедливости, тщетно. Это был диалог слепого с глухим. Спустя несколько часов, кампания перечислила деньги, и мы вышли в море.
Выйдя в пролив, свернули на рекомендованный курс. Неподалеку дрейфовал уже знакомый нам фрегат. Вызвал нас на УКВ.
- Ну, как Албания? Какое впечатление?
- Впечатлений нет, одни эмоции. Если, одним словом – сумасшедший дом…
ИЗ романа "Меридианы..."