Койоты сидели в офисе под картонной коробкой, прикрытой пластмассовыми бутылками.
– Мы тебя из-под земли достанем, если ты нам не найдешь Белого Козленка, ты знаешь, что мы с тобой сделаем? Знаешь, что с тобой сделаем?.. – визжал от ярости желтый койот. Остальные, не вмешиваясь, молчали, зализывая хвосты.
Далее шел текст, который сразу не переводился, поэтому Волк смуро отвечал «окей», «окей». «Для них будет достаточно», – мрачно думал он. Визг прервался, и Волк облегченно вздохнул: «Все-таки, какой у них противный язык, никак не привыкну к этим тяффкающим звукам». В ближайшей луже виднелась вполне страшная морда, уныло смотрящая на свое отражение. Морда приблизилась к воде и стала лакать. Напившись, он вздохнул еще раз, подтянул живот и побрел в свою нору.
Сейчас Волк жил один. Волчица с детьми осталась в дремучих лесах. По всей округе тогда проносились слухи о сытой жизни в городе. Вороны стаями пролетали мимо, восхваляя роскошные помойки, где можно наесться и утащить что-нибудь в нору.
– Не пойду я с тобой, – говорила Волчица Серому, – редкий лес, помойка рядом с городом, дети могут съесть что-нибудь вредное, заразиться, поверить двуногим, пропасть, попасть… – и перечисляла, перечисляла ему причины, по которым не хотела трогаться с места, – а ужасный «интернет»? Что это за зверь такой, даже двуногие своих детенышей им пугают.
И уговаривала его не уходить, но Волка манила легкая добыча. Лес пустел с каждым днем, деревни с барашками исчезали. Все отправлялись в город и не возвращались. «Хорошо живут», – завидовал он.
Да, Волчица была права – теперь Волк знал, что такое город. С содроганием вспомнил он, как на одной из помоек встретился с койотами и завел с ними дружбу, они кормили его сухим кормом до отвала, а потом одели ему пищащий браслет на лапу и предупредили, что если он не найдет им Белого Козленка, то они найдут его.
Вся нора у Волка сейчас была завалена этим сухим кормом с нарисованными на пакетах веселыми собачками. Особенно раздраженно посматривал он на большие кульки с улыбающейся мордой овчарки, которая показывала язык.
– Зачем этим шакалам, тьфу, койотам, белый детеныш? Козленок что ли? Да-а, много белых козлят раньше бегало, странно, куда они подевались, не мог же я один их всех съесть! Вот! То серые, то черные. …И никакой этот интернет не страшный, – бормотал Волк, уткнувшись в вой-фай, – любую козу можно найти, и не надо бегать по деревням, вынюхивая добычу. Та-а-к, надо подумать, Коза Роза? Нет, не то. Коза Зорька? Опять не то. Вот, Коза Дереза, …семь козлят, нут-ка – все серенькие, но только шесть. Где же седьмой? Ну конечно, держит его замотанного в тряпки… «живет на краю леса», – Волк зевнул, оскалив зубы, – завтра, завтра… – и улегся спать.
Коза Дереза в самом деле жила на краю леса. Ей досталась избушка от бабки Козы, а той тоже от бабки. Бревна в избе были дубовые, рубленные в стародавние времена. Одно плохо, муж Серенький Козлик отправился в лес за шубой и не вернулся. Повздыхала Коза Дереза, да делать нечего, козлят кормить надо. Договорилась в деревне обменивать молоко на хлеб. Каждое утро шла она на луга – щипать траву, а потом в деревню с молоком. Когда уходила, то козлятам строго-настрого наказывала, двери запирать, никому не открывать, слушать только ее голос. Козлята согласно кивали головками на которых проглядывали маленькие рожки.
– Когда я вам скажу так: «Козлятушки, ребятушки, ваша мама пришла, молока принесла», – тогда и открывайте, – наставляла их Коза Дереза и уходила.
Волк с трудом нашел козью избушку. «Действительно на краю леса, …знать бы только, где этот край», – он издалека рассматривал двор, вокруг старой избы тянулась редкая изгородь. Волк невольно вспомнил популярный шлягер, как молодая козочка с колокольчиком на шее пела печальный романс: «Жил-был у бабушки серенький козлик, …ушел в лес погуляти, …не вернулся…».
– Похоже, тут та же история, – присвистнул Волк, глядя на покосившийся домик, и подошел к калитке.
– Козлятушки, ребятушки, ваша мать пришла, молока принесла! – прохрипел Волк, немного подвывая.
Сзади кто-то больно ударил его в бок.
– Это кто же к нам пожаловал!? – послышался козий голос.
– Эй-эй, потише, я все-таки Волк! – и он увидел, как Коза наклонила голову, выставив два острых рога, готовясь к следующему удару.
– О, сударыня, как я рад вас видеть. Зашел проведать, шел мимо, дай думаю зайду… Как детки? Ладно, ладно, я смотрю много у тебя козлят, да все серенькие, прокормишь ли одна, муж-то где? Здесь есть потрясающий загон для скота, ешь – не хочу, гора жвачки, сено везде разбросано. Я могу сводить твоих козлят, там их встретят, приголубят, – прищурился Волк, скрывая глаза.
– Уходи, Волчище, ты вор, воровать детей задумал. Забыл, как у твоего предка живот лопнул, когда он еще при Царе-батюшке козлят выкрал из избушки, хорошо все живы остались!
– Что ж, такое неплохое предложение… – «И чего я с ней буду связываться, с Козой», вздохнул Волк и облизнулся. – Зря ты так говоришь, неужели не знаешь? У меня брат самого Ивана-царевича на себе возил, долы и горы промеж ног пропускал, хвостом след заметал!
– А сначала коня съел!
– А его предупреждали… Зато пуще коня и помчался! Как ветер! И еще Елену Прекрасную на себе вез, или Елену Премудрую, не помню, забыл уже.
– А за зайчиком кто гонялся, хотел его съесть? Я в деревне сериал смотрела про Волка и Зайчика.
– По Зайчику уже давно Сибирь плачет! Клевета на Волка! У тебя забор вот дырявый, хоть один зайчик пришел, помочь тебе?
Коза печально оглянулась на свой домик.
– А муж мой где, мой Серенький Козлик? Ты его съел?
– Хм, а ты слышала, что он говорил? «Я семь волков убью, Козе шубу сошью, а восьмого убью, воротник пришью!»
– А! Ты убил его!
– Нет, Дереза, он испугался, к бабушке Варварушке убежал.
– Ох, как же так, а как же наши козлятушки, мои ребятушки?!
– Вот-вот.
– А Красную Шапочку кто съел, а сначала бабушку?
– Так это в Европе, латиняне, хомо хомони, люпус эст.
– Кто кого ест?
– Человек человеку волк, если с ихнего языка на наш перевести. Бабульку-то одну оставили в лесу.
– Я тоже одна, – Дереза заплакала.
– Ты в России, тебя не обидят. Слушай, Дереза, забор я тебе починю, да не пугайся ты, – заметив, что Коза еще ниже опустила рожки, – заросло тут у тебя все, покошу. Пароль твой я знаю, – «Козлятушки, ребятушки», и прочая ерунда, так что и без тебя давно бы выловил твоих «ребятушек», но мало нас тут в лесу осталось, и козлятушек, и волков, а про медведей вообще молчу. Койоты в городе появились, сам видел, – тут он невольно взглянул на лапу с браслетом, может не догадается, – и ищут Белого Козленка… Не веришь? Мое дело предупредить… Ну, до свиданья. Завтра зайду.
Коза недоверчиво молчала, наклонив рожки.
«Что я ей говорю? Кому! Козе! Что она может понять, семь козлят в избе. Мне бы к своей Волчице, вот уж строга, так строга».
Волк пришел на следующий день к дому Козы Дерезы и сначала выкосил двор вокруг избушки и за забором. «Так-то лучше будет, – думал он, искоса взглядывая на козлят, наблюдавших за ним. – Серые все, надо же! такого же цвета как мои волчата! А кто им там поможет?» И непрестанно вздыхая, скосил траву, поправил забор, потом крыльцо, потом печку. Вечером Волк возвращался в свою нору, а Коза снаряжала ему пирог с капустой, или сыр, или брынзу.
«Как я переменился, – думал Волк, привычно труся к своей норе с узелком, – Волчица с волчатами далеко, и кому я этот собачий корм собирал? Зачем? Что-то во мне изменилось, но что? Почему я должен делать зло? Я ненавижу зло!!! Зачем это зло нужно? Теодицея, одно слово, – нет ответа!» Он иногда останавливался, садился и задумчиво поднимал голову, глядя на верхушки чахлых сосен и березок.
Ночью рыжий койот снисходительно урчал, когда Волк по связи сообщил, что Коза с Белым Козленком прячется где-то посередине болота, и сейчас он старается разработать безопасный маршрут и пересчитать все болотные кочки, на что нужно некоторое время.
– Все окей, – бодро завершил Волк свой доклад.
– Мы ждем результата, – ласково отозвался желтый койот и отключился.
«Шакалы! Тьфу, койоты! Хотят из меня Козла сделать». Он потянулся в углу норы, разминая лапы, и, чтобы заснуть, стал считать барашков – «один барашек, еще барашек…», потом барашки превратились в кочки, «еще кочка…», откуда-то появилась Волчица, она махала лапами, пытаясь что-то ему сказать, он не понимал, тук… тук…
В нору действительно кто-то стучал. Волк посмотрел в щель, но никого не увидел, резко отрыл дверь и чуть не придавил красноголового дятла, который вцепился в косяк.
– Чего надо? – нахмурился Волк.
– Долбаю, удаляю, работы любой сложности, – затрещал дятел, – по выявлению личинок, жучков и комаров.
– Жучков говоришь, – задумался Волк, – …любой сложности…
Дятел заморгал черными глазками.
– Ну-ка, раздолбай мне вот эту штуковину, там внутри вкусная муха, – и Волк показал браслет на лапе.
– Без проблем! – черные глазки сосредоточились, дятел прицелился и тюкнул клювом браслет, который тут же распался. – А муха где?
– Где, где – в Караганде! – огрызнулся Серый.
Дятел хотел было обидеться, но потом вспомнил об удовольствии, которое он получил, долбая сложную штуку, махнул крыльями и ринулся вверх на соседнее дерево, где показалась голова жирной личинки.
Сломанный браслет блеснул в траве, что привело в восторг пролетавшую мимо ворону, она подхватила его, и несмотря на крики своей родни, унеслась в сторону болота.
С тяжелыми мыслями шел Волк по лесу, даже выть не хотелось, освобождение от койотов не приносило радости. «Поиграл в доброго дядю и хватит, Козе какой-то помогаю, ну кто она мне? Волчица там рыдает одна! Ах, я козел!» – и Волк смахнул скупую слезу.
Лапы сами привели его к избушке Козы Дерезы. На удивление Волка Коза была дома и взволнованно блеяла во дворе. Крепкий забор красиво обрамлял весь участок, крашеное крыльцо поднималось к новой двери избушки. В конце двора стояли большие копны сена, заботливо подготовленные Волком. Выросшие козлята бросились навстречу Волку, шесть серых и один белый козленок. И Коза тоже подошла к Волку, желая что-то сказать…
– Погоди, Дереза, – остановил ее Волк, – ухожу я из этого леса, так что прости, больше помогать тебе не буду, козлята твои выросли, вон за месяц какие стали рогатенькие, смогут постоять за себя. Береги Белого Козленка, он зачем-то нужен этим шакалам, тьфу, койотам. Пойду я…
– Стой, Волк, я тебе еще не сказала главного! Волчата в нашей деревне появились. Да-да, три волчонка, в сарае заперты. Пошла я вчера, как всегда, молоко менять на хлеб и слышу разговор, а мне говорят, «принеси нам молока побольше», а я спрашиваю – «кому?», вроде детей давно уже в деревне-то нет, это раньше идешь, радуешься – детки везде бегают, озорничают, а их козой пугают – «идет коза рогатая, идет коза бодатая…»
– Ты мне сказки не рассказывай, – перебил хмуро Волк.
– Ну вот, о чем это я. Да, детей-то двуногих нет в деревне, «а кому молоко», спрашиваю, а мне отвечают – «троих тут волчат привезли, дикие такие, приручить надо, да скоро в зо-о-о парк отвезем», да, так и сказали – в «зо-о-о парк». Вот.
Волк схватил Козу.
– Скорее пошли, покажи мне этот дом, загрызу всех за волчат!
– Волк, я тебя не узнаю! Ты же и себя погубишь и детей не спасешь! Но я тебе помогу. Ты ночью не ходи, свои волчьи повадки пока забудь. Ночью собак спускают, они бегают по деревне, да и мужики не спят, то телевизор смотрят, то интернет. Днем пойдем. Пойдешь со мной. Сейчас я схожу в деревню, попрошу показать волчат, как будто волков не видела, и узнаю, где они спрятаны. Попей пока молочка.
Волк отвернулся. Присмиревшие козлята сбились в кучку и жалостливо смотрели на дядю Волка, который непривычно тихо сидел на крыльце.
Коза Дереза вернулась к вечеру. Волк с надеждой смотрел на Козу.
– Ну что?
– Что? Будем действовать, у меня есть план.
«Что она своей козьей головой может придумать?»
– От моего Серенького Козлика остался костюм, хороший, шерстяной…
– Да чтоб я козлиную шкуру одел! Никогда! – взвизгнул Волк.
– Хороший костюм, вонючий, собаки не учуют. Вот еще рожки остались, – Коза достала рожки, смахнула пыль, вздохнула, – оденешь. Он ушел, они ему не понадобятся… теперь уж новые купит…
…Два сторожевых пса с одинаковыми ошейниками лениво поглядывали вокруг. От полуденного солнца хотелось спать, и они переговаривались между собой, чтобы не заснуть.
– Да, измельчали двуногие, измельчали, изменилась наша деревня. Железный забор на заборе, скоро мы не нужны будем. Оказывается, эта труба вверху везде смотрит, все видит, только не лает.
– Да неужели?! Все видит? А на каком расстоянии?
– Примерно на длину двадцати хвостов.
– Твоих или моих?
– Твоих конечно.
– А что-нибудь чует или слышит?
– Нет, тупая трубка. Смотрела, смотрела, у меня косточка у забора лежала, так и не нашла.
– Да, измельчали двуногие… Бывало, мой дед рассказывал, бежишь-бежишь вокруг стада, устанешь, а стадо не кончается – коровы, овцы, козы… а сейчас одна коза ходит, молоко носит.
– А ты слышал, – пробурчал другой, – волчат привезли, хотят, говорят, в парк какой-то их пристроить.
– В парк? Так в парке бегать можно, я знаю, был в городе.
– Парк, не парк, а с двуногими не побегаешь, волчата как без матери?
– Без матери плохо, – потянулся первый, – гляди-ка, Коза Дереза идет, да не одна! С кем-то! Неужели Серенький Козлик нашелся?!
– Ха-ха, а что ему, нагулялся в лесу, да вернулся, хм, лохматый какой-то, а рога то, набок.
– Запах подозрительный… Где-то я уже чуял этот запах.
– Да брось ты, пусть вон эта труба нюхает, говорю, мы уже не нужны будем.
– Да-а-а, измельчали двуногие, измельчали.
Глаза слипались.
– А ты слышал, – сквозь сон пробормотал другой, – в городе вместо собак койоты бегают, Белого Козленка ищут.
– Ого!
– Что «ого»? Белых козлят совсем не осталось.
– Да ты глаза-то открой! Коза с Козликом обратно идет, мешок тащат. Эй, Коза, поди сюда! Это кто с тобой?
– Да кто, кто, что не узнаешь моего Серенького? Вернулся, наконец, говорит «прости, прости, прости, – Коза стала вытирать слезы, – прости, все для тебя сделаю, хочешь, давай кре-е-едит возьмем». Вот и взяли кре-е-е-дит. Ой, тяжелый кре-е-е-дит, ой, не выдержит он этот кре-е-е-дит, ой, боюсь за него…
– Ну, запричитала, может помочь донести твой кре-е-е-дит?
– Нет-нет, пусть он сам, сам. Все, говорит, для тебя сделаю.
– А что такое кре-е-е-дит? – шевеля носом, принюхиваясь, подозрительно спросил пес.
– Капуста такая, зеленая, свою не сажаю, вот попросила, потом отдам…
– Ну беги, Дереза, догоняй его.
Коза на ходу сорвала цветочек и тут же сжевала его.
– Дорогой, я бегу к тебе!..
– Великое дело – семья! – сказал один из псов.
– Да, – подтвердил другой и вздохнул, – измельчали двуногие, измельчали…
Волк с волчатами бежал, не останавливаясь. Его мысли проносились еще быстрее – «Волчица…», «…одна, …нора», «вот я…».
Волчица сидела перед круглым окошком в просторной норе и пила свой вечерний кофе. Ночью ей предстояла охота. Чаща леса за окном не казалась такой однообразной, как кому представилось бы. Листва начинала менять свой цвет, покрываясь желтым налетом.
Шумно вылакав одну чашечку кофе, и налив себе еще, она с печалью задумалась. «Кажется зима скоро наступит, а где мой Серый, вернется ли? Сколько дней прошло, сколько ночей, неужели в городе так сладко? Променять такую чащу леса без просвета на какие-то помойки… Может Собаку себе завел и сидит с ней в будке… Ну, погоди! Я тебе выкажу, если вернешься!»
Внезапно с визгом вбежали трое волчат и скуля, спрятались под стол.
– Мама, мама, там кто-то страшный идет к нам, с мешком! Это тот страшный, кто забирает маленьких детей, если они не слушаются! Мы же тебя слушаемся, да, мама!?
– Кто еще? Двуногие?! – Волчица встала, злобно сверкнув стальными очами. – Своих детей не имеют, так за чужими пришли!!
– Он с рогами и с мешком!!!
«Вот результат, без отца растут, никого распознать не могут».
– Хвост есть?
– Есть!!!
Волчица растерялась, уж не тот ли, что за плечами у двуногих виднеется, особенно слева.
– Хвост какой? С кисточкой?
– Нет, лохматый!
За дверью послышался сиплый голос.
– Козля… Фу! …Дорогая, открой, это я, Серый Волк, волчат наших принес.
Волчица потянула носом. К знакомому родному запаху примешивался такой «парфюм», что голодная к вечеру волчица сглотнула слюну и распахнула дверь. Перед норой стоял ее Серый, но как изменился!
– О, батюшка мой, Волк, ты вернулся! На кого же ты стал похож! Сейчас угадаю!
Волк мотнул головой, сбрасывая рога.
– Я наших волчат спас!
– Наших?
– Ну да, наших, – Волк развернул мешок, и из него показались три волчонка.
– Ах, какие славненькие, голодные, наверное, – волчица стала по-матерински облизывать волчат.
– Погоди, разве это не наши детки?
– Дети, отец пришел!! У нас два мальчика и одна девочка, а ты принес двух девочек и одного мальчика. Наши и постарше будут.
– А эти тогда чьи?
– Чьи, чьи, наши будут! Если мать жива, учует и придет, прокормим… Ну что же, рассказывай… – грозно обратилась она к нему.
И Серый Волк поведал ей свои похождения.
– …Ах, какой ты у меня герой, – сказала Волчица Серому Волку и поцеловала его в косматую колкую морду.
Волк довольно улыбнулся, оскалившись, показывая острые клыки, которыми готов был защищать своих детей.
Тут бы и сказке конец, а кто читал, тот молодец. А с Белым Козленком что? Что? Да кто же его отдаст, Белого Козленка? Койотам, тьфу, шакалам. В болоте они так и сгинули.