Живу в Испании.
Начиталась в группах испанских про страховку на смерть и вот прижала мужа к стене коленом: есть у нас такая или нет? А то если нет, то лучше вообще не умирать. Так говорят.
А он в ответ:
-Чепец сшила? Нет. Все даже и не думай.
Потом смилостивился и сказал, что есть. А про чепец такая история.
Есть одна знакомая дама и другого слова не подобрать к ней. От ногтя до носового платка. Она жена состоятельного человека и сама не промах. Судьба полна трагедиями и фуршетами, электрическими воротами и домом на престижном шоссе с двумя гектарами собственной земли.
Коллекция шуб. Бассейн. Она добрая, но любит, чтобы благоговели.
Маму мою и ее объединила общая боль. Они вместе заболели одинаковым диагнозом, познакомились в Герцена. Прошли все круги ада, выжили, обе в ремиссии. И, конечно, сдружились как одно целое. Так сплотить может только общая боль.
Однако разные. Настолько разные: по мироощущениям, характерам, достатку и социальному статусу.
Так вот наша дама, когда вообще никто гарантий не давал: выживут они со своей третьей стадией или нет, решила подойти к процессу по-взрослому.
Мы не можем смеяться над этим, но не выдерживали… Целительная сила юмора невероятно сильна.
Она рассуждала так: ну умру я? Кто кроме меня сможет правильно выбрать аксессуары? Вкуса ни у кого нет. А как же общий стиль? Цветовая гамма? Устройство процесса так, чтобы тихая печаль вливалась в сердца и взяла пару Оскаров и приз Муз ТВ. Ну с Муз ТВ можно договориться. Оскар придется брать талантом.
Гример, устроитель похорон. Список приглашенных. Музыка. Речи заранее написать. Чтобы не вычурно, не утомительно, а с придыханием и по существу.
Желательно, конечно, чтобы провожающие были наряжены в едином стиле. Но это заоблачная фантастика. Так хотя бы близкие пусть. А остальных вторым рядом. Фотограф. Некролог в ведущих СМИ.
Пусть. Пусть кто-нибудь из новых модных напишет. Только не Сорокин. Он переборщит. Не сомневаюсь. Заплатите Пелевину. Пусть все думают потом почему. Ну хорошо вот эти двое. С кладбищенскими историями. Акунин и Чхартишвили. Они эстеты. Грузины вообще хорошо говорят. Только мужчина может писать некролог. Писатель-женщина автор некролога- не мое. Вот без обид. Хотя…
-Тань, Улицкая может?
-Милая, я не знаю ее лично.
-У тебя весь дом в ее книгах.
-Ну если так, то да. Она- может.
А прочтет пусть… Домогаров. Люблю не могу.
-Безруков?
-Нет. Много чести и так все хвалят.
Цветы? Композиции из цветов? Это же не решается в состоянии горя, это продумывается заранее. А фото на памятник? А узор ограды?
Было заказано специальное свободное платье, бархатный чепец, все все все, что ей необходимо в проводах в последний путь.
Ручное кружево вологодское саван? Давай сюда, деньги не вопрос.
Из тонкой греческой парусины белые тапки по индивидуальному эскизу? Тоже выписали.
Ее муж только вздыхал и оплачивал счета.
Взбесился он тогда, когда пытаясь запарковать машину в гараж, обнаружил там гроб красного дерева с позолоченными ручками.
Крик его был страшен. Но она сказала так: была скидка. Дешевле такое качество ты не возьмешь, когда понадобится. Потрогай. Обивка. Паучий шелк. Не какой-нибудь ацетат трескучий. А полировка? Рисунок натурального дерева?
Все это со слов мамы. Поскольку они часто лежали в одной палате и долго общались по телефону.
У дамы слабое зрение. У мамы упало в полную темень. Обе любят книги. Мама много помнит наизусть. Декламирует.
Та балдеет.
Вы спросите: почему она не продала все свои шубы и не поехала лечиться в страны наверняка более гуманные к своим пациентам?
Можете не верить- патриотка. Верит лишь советским врачам. То есть профессорам, что учились еще при. Имеет право, что ж.
Дай Бог им обеим и нам всем здоровья.
Эти двое вмещают в себя столько мужества, терпения, веры, что вполне хватит на 17 поколений вперед.
Но про чепец не можем. Не удерживаемся… нет-нет вспоминаем и шутим.
Ей ни слова? Хорошо? А вообще это милейшее сочетание беспардонности, избалованности, доброты, отзывчивости и веры.
Меня сбивает с ног и заставляет улыбаться.
И я теперь точно знаю кто придумал строить египетские пирамиды. Любящие жизнь женщины. Любящие ее так, что смерть уступает под их напором.