-Ох! Господи! Ох!
Еще перед тем, как постучаться, Волк почуял неладное. Наверное, причиной тому был прислоненный к стене топор. Если кто-то приходит к бабушке с топором, ничем хорошим это обычно не заканчивается. Об этом еще Достоевский писал.
Тук-тук!
-Ох, батюшки-святы!
Приступ что-ли старую схватил, подумал Волк и постучал громче.
- Кто там? – с придыханием спросила бабушка.
- Это я. Внучка твоя. Пирожков принесла, - фальцетом ответил Волк.
- О-о-да-а! Дергай! Еще! Сильнее!
- Чего? – удивился Волк и на всякий случай дернул за веревочку. Ничего не произошло.
- Я говорю, плохо мне, болею. Завтра зайди.
- Но я же пирожки принесла.
- Отравление у меня. Сама ешь. А-а!
Пожав плечами, Волк пошел к домику Наф-Нафа.
Тук-тук. Есть кто дома?
- Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. Зачем тебе солнце, если ты куришь шипку, - вяло продекламировал Нуф-Нуф в ответ.
- Вы чего там опять упоролись чтоли? – сглотнув, спросил Волк.
- Ага, - хрюкнул Наф-Наф.
- Вообще-то, сообразно литературным традициям и специфике жанра, дуть должен был я! – справедливо негодовал Волк.
- За дверью бессмысленно все, особенно возглас счастья… - из трубы вырвалось облачка синеватого дыма.
- Ну вас, - разражено сплюнув, Волк зашагал прочь.
- Только в уборную, и сразу же возвращайся… - напутствовал его Нуф-Нуф.
Из домика козлят доносилась громкая музыка и ритмичный стук копытец об пол.
Бара-бара-бара! Бере-бере-бере! – нестройным хором подпевали козлята модному бразильскому певцу.
- Козлятушки-ребятушки, отопритеся-отворитеся, ваша мать пришла, молока принесла…
- Пошла к черту! – перекрикивая музыку, заорал кто-то из козлят, - квартира на нас оформлена. А молоко свое себе оставь.
- Ну вы и козлы, - ошарашено покачав головой, Волк поплелся домой, негромко читая себе под нос:
Зачем выходить оттуда, куда ты вернешься вечером таким же каким ты был, тем более изувеченным…