Необычность известного места озадачила Юлика.
Редкие автомобили на когда-то оживленной улице, одинокие прохожие. Гранатовое солнце в пол неба, бледно-голубой глянцевый окоём, и здание универа без прозрачного вестибюля.
- Юл, - раздался голос рядом. Незнакомый юноша в цветастой рубашке и расклешенных черных брюках, удивленно моргал.
- Выздоровел? - И круглым зрачком, как в душу глянул, - правильно, незачем мастыриться, сессия на носу, а будет ли академ - бабка надвое сказала.
Они вошли в анатомический кабинет, сели за стол, и смешливая рожа отразилась в полированной столешнице. Юлик зевнул.
- А-а, двоечники, - длинноносая блондинка изумрудно глянула из-под невидимых век. Казалось, лицо её растворилось в кипельно белом убранстве, и лишь длинные пальцы мерцали перламутровыми ноготками.
- Шагайте в морг, везите труп. С тем я прощу вам по одной двойке, - и хохотнула бренчливо.
Эдакий походец являлся неприятной процедурой для студентов.
Водился слух, мол, когда-то, засланный к емкости с мертвецами студиозус, цепляя багром труп, бухнулся в бассейн, где воробью-то по колено и утонул. Бывший детдомовский, он продал накануне себя мертвого институту, и через несколько дней предстал пред бывшими однокашниками на разбор.
Юноши ступили в полутемный коридор, освещенный настольной лампой.
- Ну, что касатики, поплаваем, - скрежетнул смешливо старческий голос.
Халат, на тощей спине, обозначился волнистыми складками. Скрипнул табурет под невидимым задом. Голова в черной косынке громко отхлебнула и, не оборачиваясь, указала костлявым пальцем на дверь, - одна она плещется, не спутаете.
В мелком бассейне, в свете мерцающей неоновой лампы, покоилось белоснежное тело. Распущенная огненная коса разметалась веером над влажной гладью, и виден был каждый волосок источавший едва заметное золотое свечение.
- Она из «теплых», - прошептал Юлькин спутник, - таких отбирают старшекурсникам на «тОпочку»*. И редко то бывает, - зрачки его сузились по-кошачьи и заискрились чертовски, - свезло нам. Живое тело разбирать будем.
- Что значит «теплое»?
- Видишь, - желатель теплого тела указал на четко обозначенный рыжий треугольник.
- Девка дня три, как почила. И, ясен пень, следила за собой. Вон и ноготки крашеные, правильные, и подмышки выбриты, а на лобке, по краю правленого треугольника пушок свежий. Такое, лишь у «теплых» и бывает. Они мертвые, а как скальпелем коснешься… Крупная капля звонко шлепнулась сверху!
И показалось, загудело колокольно.
Колыхнулось мертвое озерцо: подняло девицу к невысокому краю, вздохнуло печально и вошло в плиточные берега, не потревожив покоя шикарного тела. Так и застыло оно, раскинув руки над водоёмом.
- Я подтолкну её, - студент кивнул на противоположный край,- а ты здесь бери, - и с багром двинулся вперед.
Длинная жердь незнамо как укорачивалась, и изгибалась, лишь студент приближал её к телу. Наконец, он тронул багром девичье плечо и подал резко - шест окургузился мгновенно!
Молодчик оступился, выронил палку, развернулся мудрено и свалился на сухой каменный пол. Багор бесшумно вошел в прозрачность и исчез мгновенно в бездонной глубине.
- Чёрт, чёрт! – юноша брезгливо тряс руками перед собой, - я чуть не свалился туда!
Движения его походили на промокшего пса, стряхивающего обильную влагу, и мелькал за спиной длинный хвост с метёлкой на конце.
- Чего шумите, огольцы? – прошелестело рядом.
Морщинистое лицо с приплющенным носом, шевелило тонкими губами, и острый подбородок дрожал с каждым словом. Знакомая старуха вытирала тощие кисти о передник, и пальцы корявыми ветвями живо переплетались меж собой.
Лысый бес с раздвоенным пятаком и кривым рогом на загривке спрятался за живую изгородь и высунул зеленый язык, вращая красным оком.
Совсем низко синяя звезда мерцала холодно, и тонкие лучи её, иньецировали Юлькину кожу, отчего он раздувался и вот, ощутив себя тоньше волоса, лопнул бесшумно.
Красавица стучала указательным пальцем о столешницу у Юлькиного носа. Тончайшее кольцо в дымчато-черном блеске источало холодный свет и казалось прольется красным.
- Гематит? – прошептал Юлик
- Вы хвосты сдавать пришли, или раздражать меня храпом? – Зеленые глаза блондинки обратились карими. Маленькая кисть сжалась в изящный кулачок, и капля крови показалась на указательном пальце.
Юлика тряхнуло, будто мешок с просом свалился. Мелкие зерна сыпались и шелестело вокруг шумно.
Перед парнем стоял милиционер в белой рубашке.
- Не положено молодой человек в парке спать. Документы предъявите.
- Студент я, товарищ сержант, - Юлик протянул студенческий билет.
Постовой внимательно рассматривал Юлькину книжицу, закачал головой и хмыкнул.
- Мда-а. Ну и спецы у вас в учебной части. Ты забеги к ним. Эт надо же!
Выдан в сентябре две тысячи шестнадцатого года!
При нынешнем тыща девятьсот семьдесят четвертом и цифры подобные не рисуются. Видать спьяну документ писали. Ох и нравятся мне медички подшофе, - подмигнул страж, - иди студент, а дату исправить требуется, не порядок эдакое.
Город застыл в летнем пекле. Деревья бликовали пластмассовыми листьями и таяли они под красным солнцем, стекая стеариново на расплавленный асфальт.
Юлик вошел в анатомический корпус. Влажная, формалиновая духота проникла под рубашку и неприятно обволокла тело.
Под высоким потолком гулко звучали его шаги, и кто-то шепотом считал их.
Вдруг, стеклянные стены отразили зеленоглазую красавицу в прозрачном халате. Изящные тонкие пальцы её блеснули жемчужно. Она завела руки за голову, обнажив белые подмышки, а ниже, игреневый треугольник четко обозначился под тканью.
- Я, я зачетку подписать, - промямлил Юлик.
- Давно жду-у-у? - напевно молвила девица и протянула мраморную кисть с гематитовым кольцом.
Юлик втёк в огромную комнату с желтыми звездами. Они мерцали, холодно касались его лица и приятно покалывали обнаженное тело.
Теперь, пространство затрепетало разноцветьем, заблагоухало липовым ароматом и, возникшая в нем рыжая бестия, поглотила юношескую сущность.
Юлька растворялся во влажном, дурманящем сознание ароматном теле, ощущал каждую его клетку, и неведомые краски и видения мелькали страхом и страстью. И трепетала его душа за гранью бытия, где ни разглядеть, ни ощутить...
Он закашлялся, одурманенный испарениями формалина, открыл глаза. Мраморные пальцы влажно касались его лица и вдруг сомкнулись смертельной хваткой на горле! Юлий ухватился за указательный палец, лишь тот последним коснулся его шеи.
- Умаялся, касатик, - старческий голос прозвучал эхом.
Бледный свет настольной лампы ослепил юношу. Он прищурился, разглядывая зыбкую тень.
- Где я, - прохрипел, закашлялся.
-Дома, дома, дома, - хохотнуло эхо.
В конце коридора, в оконном проеме застряло пухлое облако: оно дышало шумно не в силах освободиться из заточения, и одинокая звезда мерцала в бездонье.
Прохладный ночной сумрак взбодрил разум, легкий ветерок шелестел аллейной зеленью, и лишь полуночник-сверчок цыркнул звучно, пышноликая луна подмигнула одноглазо.
- Линолиум. Оторванный лист старого покрова, - осенило Юльку.
Он сжал до боли кулаки и побежал к старой больничке.
За спиной раздался верещливый милицейский свисток, впереди возникла живая изгородь из сплетающихся сучкастых пальцев, и лысая нечесть щелкнула хвостом у лица юноши.
Яркий треугольник, прикрываясь прозрачными пальцами, скакал одноного, и пухлые губы над ним сошлись в мерзкой улыбке.
Повинуясь неведомой подсказке, Юлька тронул пальцем иконку фотокамеры смартфона. Яркая вспышка озарила черную аллею, растворив преграду. И лился яркий свет, освещая дорогу до старого здания.
Толстобрюхая пациентка лишь узрела в дверном проеме санитара, соскочила резво с кровати и, усевшись грузно на нужное место, скороговорно зашептала, брызгая слюной.
Щелк! И яркая вспышка поглотила губастую. Голый пол взирал на студента пустым местом.
- Вот,- раздался голос за спиной, Юлий оглянулся. Вчерашняя медсестричка подала кусок старого линолеума.
И, лишь юноша коснулся древнего покрова, обратилась сестрица сосулькой и испарилась тут же.
Смартфон зумернул жалко и умер с севшей батарейкой.
С того дня прошла неделя. Его двухдневного отсутствия никто и не заметил, сам же он не рассказывал об изведанном. И, всякий раз просыпаясь, боялся глянуть на иконку сотового оператора.
Утром, девятого дня, смартфон неожиданно рано звякнул. Юлик тревожно открыл глаза. Экран осветился серо, зашумел полосато. Негативная картинка забликовала измятым старческим лицом в морщинах, тонкие губы под приплюснутым носом затрепетали, и далекий голос проскрипел : « Верни колечко, окаянец».
Топочка – в студенческом просторечье - научный предмет «Топографическая анатомия».