На ПРОЗЕ РУ я встречаю многих русских людей обосновавшихся в Чехии. Попали они туда, когда рухнул железный занавес. Они молодые и среднего возраста.А я коротко расскажу о том что было в середине семидесятых. Думаю,что нынешнему поколению трудно даже представить себе подобную ситуацию в которой я оказался.. Однако, именно таковы были гримасы бытия в советские времена.
В Прагу я приехал поздней ночью. Спать хотелось безумно. Почти сутки за рулем. Но о гостинице и мечтать не приходилось. Не было денег. Попетляв по пустынным улицам, поставил машину в крохотном скверике. Город спал. В скверике было темно и тихо. Засыпая, подумал, какой чудесный день будет завтра. Наконец, я увижу Старо Място. Карлов мост, собор святого Витта… Разбудил меня резкий удар по крыше. На часах два ночи. Страшновато. Прошел всего год после подавления Пражского восстания. Чехи могли взбунтоваться опять. Или отыграться на моем бедном “Москвиче”.
Что они бросили? Камень? Но тогда почему не в стекло? Или это был выстрел? Нет, выстрела вроде не слышал. Скорей всего камень. Выходить или не выходить? Если нападающие вломятся в машину, это уже покушение на Советскую территорию. Так мне внушал пограничник. А если изобьют на улице – концов не найдешь. Да и надо ли искать? Все, пропал отпуск. Извини, Злата Прага. Я быть может, тоже полюбил бы твои рассветы. Но до рассвета надо дожить. Желательно целым и невредимым. И полегче расплатиться за все те пакости, которые творили здесь год назад мои соотечественники.
Второй удар по крыше. Не очень сильный. Видно камень небольшой. А если швырнут булыжник? Может меня выманивают из машины для более серьезного разговора? Так выходить или не выходить? Гамлетовский вопрос. Стекла запотели – ни черта не видно. Да и темень. Сколько их? Может отбиться монтировкой? И повторить подвиги своих земляков? Нет, это не годится. Хватит воевать. Они ведь все знают русский. В школе учили. Попробую объяснить, что советскую власть я люблю не больше их. Хотя и не бунтую. Слабо. Но выходить надо.
Одел куртку. Положил в карман документы. На всякий случай поднял спинку сиденья. Это. Если придется быстро сматываться. Вышел. Глубоко вдохнул холодный ночной воздух. Прислушался. Тихо. Негромко позвал:
- Выходите! Поговорим. Да выходите же! Никто не откликнулся.
И. вдруг, опять удар по машине. Гладкий шарик, отскочив от крыши, упал у моих ног. Я пошарил в темноте по асфальту и поднял его. Каштан! Глянцевитый каштан лежал на моей ладони и, казалось, смеялся надо мной.
Я перевел дух. Ах ты проказник! Ну и напугал же ты меня. Отыгрался за всех обиженных чехов. Да еще напомнил, что полулегально я здесь. Здесь, под каштанами Праги.
Вздрагивая уже от холода. Забрался в машину. Сна, как говорится, ни в одном глазу. Налил из термоса кофе. Закурил сигарету. Ну что ж, хоть один рассвет над Прагой будет мой.
Но, до чего же гнусно на душе. Почему я испугался? И так унизительно. Хотя ничего не боятся только идиоты… ну да, первый раз за границей. Перед отъездом бесконечно долдонили о бдительности. О происках мирового империализма. О провокациях. А вот денег обменяли в обрез. На бензин и скромное питание. Какая гостиница? Там спят империалисты. А я тут пугаюсь каждого шороха, каждого стука.
И не империалисты, а моя страна напала не так уж давно , придушила взбунтовавшихся венгров. Потом чехов. Потом поляков Ну не хотят они, венгры – чехи, поляки сидеть на партсобраниях, зубрить Карлу Марлу с его бредовой идеей о мировом коммунизме. Это же чистая утопия. Вроде Томмазо Кампанеллы, и прочих. Была у того (ни хрена себе!) мечта: построить концлагерь с атрибутами индийской кастовости. И ради мифического коммунизма давить всех и вся. Скажите бред!А у нас ничего по-умному не делается?
Вспомнилось изречение одного из наших вождей: “У нас есть одна свобода – строить коммунизм!”. Во перл. Этот гусь и так жил при коммунизме. А мне, зачем такая свобода? Я всего-то хотел спокойно выспаться в гостинице. Потом умыться. Привести себя в порядок и как на праздник, выйти встречать пражский рассвет.
Спасибо вам, пражские каштаны! Вы напомнили мне, кто я есть на самом деле. Как меня любят в “облагодетельствованных” братских странах. Бомбите дураков, решивших, что они вдыхают воздух другой свободы. Да и есть ли она другая свобода? Свобода или есть, или ее нет. Как и осетрина она бывает только первой свежести, вся остальная – тухлая.
Рядом со сквером, мазнув по стеклам светом фар, проехал первый автомобиль. Прага встает рано. Еще до рассвета. Мой будильник, старый развесистый каштан, разбудил меня вовремя.