Белое облачко сползло с солнечного диска, и золотой свет усыпал зелёный лес.
Старый беляк Егор Степанович глядел сердито, молодые зайцы расшалились.
- Мне! Мне! – задорно кричал Степан, серое заячье тело двумя прыжками пересекло поляну.
- Да куда! Вправо бери!! – азартно направлял Кузьма.
Крупный нескладный заяц Григорий гнал еловую шишку прямо к окраине поляны, где расположились ворота. Между двумя кустами, что изображали воротные штанги, от напряжения засопел толстый Микула.
Григорий мчался как ветер, шустрый нападающий вышел один на один с вратарём, ещё чуть-чуть и шишка пролетит между кустов, Гриша забьёт решающий гол! Сердце молодого зайца победно стучало, глазки светились торжеством.
Лапа ударила, шишка полетела в пустые ворота, Григорий вбежал следом.
Поляна пуста, лишь запыхавшийся игрок удивлённо оглядывался.
Среди высокой травы мелькнула рыжая шерсть, испуганный заяц метнулся к лесу.
Из травы выскочила лиса и бросилась догонять зайца.
Григорий бежал изо всех сил: лапы ударялись в землю, тело стремилось вперёд, пушистой точкой среди кустов мелькал маленький хвостик.
Погоня длилась долго, заяц петлял, отпрыгивал, продирался сквозь колючие кусты, наконец, лиса отстала.
Покружив, для верности, ещё немного, Григорий вернулся к товарищам.
- Как мы лису не заметили? Вот заигрались!
- Это я! Я первый заметил…
Зайцы дружно обсуждали миновавшую опасность.
- А я вам говорил: «Не шалите», - строго поучал Егор Степанович. – От баловства одни беды.
Заяц Григорий хмурился.
- Что Гриша, испугался? – заботливо спросила зайчиха Пелагея, она приглядывала за молодыми шалунами.
- То-то и оно, что испугался, - грустно вздохнул Григорий. – Вот если бы нам зайцам, да никого не бояться! – заячьи глаза блеснули надеждой.
- Эк чего захотел, - крякнул Егор Степанович. – Не бывает такого. Зайцы, белки да прочие мелкие звери боятся лис, волков и медведей, а те опасаются друг друга и охотников, так уж заведено… да-а…. Каждый зверь кого-то боится.
Григорий насупился, лапа оправила длинное ухо, заячьи усы шевельнулись:
- А я не хочу! Не хочу бояться и не буду! – решительно топнул ногой молодой заяц.
- Ну, тогда тебе нужен волшебный пень, - сказал старый беляк и хитро прищурился.
- Какой такой пень? – удивился Григорий.
- Я же говорю волшебный!.. – повторил Егор Степанович.
Старый заяц подумал, почесал за ухом, и принялся рассказывать…
Давным-давно среди дремучей тайги возвышался удивительный дуб: гладкий ствол уходил высоко в небо, крона, будто шатёр, накрывала пол-леса, корни тянулись до центра земли.
Самое прекрасное и могучее лесное растение!
Только очень уж дуб гордился собой. Многие звери жаловались, на заносчивое дерево, потому как лесной гигант считал себя центром мира и никому не хотел помогать.
Однажды леший обходил таёжные владения и решил испытать гордое растение, лесной дух обернулся маленьким побегом и взмолился:
- О могучий дуб! Ты заслонил от меня солнце, а без солнечного света я умру! Будь добр отклони ветку, дай мне поймать хоть один солнечный лучик.
Ответом была тишина, лишь ветер шумел листвой, величественный дуб и веточкой не повёл.
Другой раз, лесной дух обернулся испуганным зайцем, подскочил к дереву, умоляя:
- О всесильный дуб! За мной гонится лиса, без твоей защиты я умру! Будь добр, наклонись, скрой меня ветвями.
Высокий дуб не шелохнулся, только верхушка качалась высоко в небе.
Третий раз лесной дух обернулся крохотной птичкой, сел на ветку и попросил:
- О прекраснейший дуб! Кружит надо мной коршун, если заметит, я умру! Будь добр разреши мне среди твоей кроны свить гнездо.
Пышный дуб не ответил, лишь сильнее замахали ветви и отогнали птаху прочь.
Рассвирепел леший:
- Зачем мне дерево, которое не приносит пользы? Даже самая худая коряга помогает другим, а ты никому не помог. Стоишь, любуешься собой, но твоя красота бесполезна. И раз ты подумал, что превыше всех, то я прокляну тебя, отныне станешь ниже травы! – воскликнул загадочный дух.
К вечеру наползли чёрные тучи, подул сильный ветер: верхушки деревьев гнулись, ветки ломались, страшный гром потрясал округу, всю ночь бушевала свирепая буря.
Под утро, когда непогода начала стихать, лес осветился яркой стрелой, молния полоснула основание дуба. Вспыхнули языки пламени, поднялись облачка дыма, затрещала древесина.
Гордое дерево охнуло и повалилось.
Вместо могучего великолепного дуба остался лишь низенький пенёк.
Только оказался тот пень не простым, а волшебным, достаточно вскочить на остатки прекрасного дуба, как у любого зверя исполняется самое заветное желание!..
Раскрывши пасть, Григорий слушал старого зайца, а когда старик рассказал об исполнении желания, молодой беляк подпрыгнул.
- Я обязательно должен найти тот пень и, тогда, стану самым храбрым зайцем!
- Ишь, какой прыткий! - усмехнулся Егор Степанович. – Волшебный пень далеко, никому не добраться.
- А я доберусь! - упрямо воскликнул Григорий. – Скажи только, куда идти?
Егор Степанович хитро глянул, пригладил лапой усы и покосился на притихших зайцев:
- Нам старикам дорога известна… иди туда, откуда солнце поднимается, и никуда не сворачивай. Только такому щуплому беляку не дойти, бывали зайцы и по крепче, не то, что нынешние, и те не доходили, - Егор Степанович покачал седой головой.
Задумался Григорий, почесал лапой затылок.
Другие зайцы подхватили разговор, поднялся спор: есть ли такой волшебный пень или это стариковские выдумки? Спорили долго, шумно, но так, ни до чего не доспорились. Самый шустрый, среди молодёжи, заяц Степан, всё-таки убедил товарищей, что сказочный пень – вымысел, и ни какого волшебства не существует.
Кончился день, пробежала ночь, верхом на солнышке въехало утро.
Лишь тронули первые солнечные лучики верхушки березок, Григорий собрал узелок да, никому не сказавши, отправился волшебный пень искать.
Поначалу мчался Григорий как ветер, но быстро бежать – долго отдыхать, притомился зайчишка и побрёл неторопливо.
Скоро кончился знакомый лес, пошли места незнакомые, куда ни один заяц не забегал.
Впереди расступились берёзки, уклонились рябинки, показалась каменная полоса. Что за чудеса? Ни земля, ни камень, ни конца, ни края? Широкая серая полоса, словно река, пересекала лес.
Подобрался Григорий поближе, потрогал лапой - крепкое покрытие, сверху ни одной травинки.
Собрался молодой заяц с духом, прыгнул на середину, аж сердце ёкнуло.
Огляделся Гриша.
Остались позади берёзки, рябинки, осинки шумливые, впереди ощетинилась чёрная тайга: ёлки выставили иглы, сосны сучковатыми ветвями грозят, под деревьями ни кустика, спрятаться негде.
«Может лучше домой повернуть? Жил без волшебного пня и ещё проживу?..» - тревожно подумал Григорий.
Тут из-за поворота выскочило громадное чудище, спереди железные зубы скалятся, глаза ярко светятся, по бокам, как блины лапы крутятся, внутри люди сидят.
Чудище мощно загудело и прямо на зайца понеслось.
Прижалось заячье тело к земле, ноги упёрлись, взгляд заметался, в тёмную чащу прыгнул Григорий.
Еле спасся заяц, перевёл дух, успокоилось сердечко, и молодой беляк побрёл дальше.
Крадётся Гриша, оглядывается, каждого шороха опасается, уж больно лес жуткий. То филин ухнет, то ветка хрустнет, того и гляди волк выскочит.
«Ох, страшное место», - думает Григорий. «Ну ничего, вот доберусь до волшебного пня, стану храбрым и тогда…» - от удовольствия заяц даже зажмурился.
Молодой беляк считал, что быть смелым лучше, чем быть умным. Оно ведь как?
Умный заяц знает как надо, но боится попробовать, а смелый по-всякому испытает, глядишь, добьётся своего.
Сутки прошли, вторые, третьи… идёт Григорий навстречу солнцу. Утром из лесной кладовой подкрепляется, днём скачет, вечером спать ложится.
Долго шёл молодой заяц, пока не оказался на краю обрыва.
Впереди пропасть глубокая, до другого края не допрыгнуть, через обрыв тоненькое деревцо брошено.
Призадумался Григорий, страшно по брёвнышку лезть, обойти пропасть нельзя, неужели обратно возвращаться?
Почесал Гриша за ухом, вздохнул тяжело, глянул в глубину и полез через бездну. Лапы соскальзывают, голова кружится, уши к голове прижались, трясётся заяц, но ползёт над обрывом.
Перебрался он на другую сторону, и обрадовался, экую пропасть преодолел!
«Вот стану храбрым, тогда вовсе никто не страшен будет!» - радостно загадал Григорий.
Дальше лес пошёл приветливый: скромницы берёзки трепещут, зелёные кустики весело шепчут, светло и просторно кругом.
Ободрился беляк, наверняка скоро пень заветный покажется.
Справа треснул валежник, зашелестела трава.
Оглянулся Гриша, вскочил на пригорок, видит: бежит малыш-бурундук, а позади волк догоняет. Волчара пасть раззявил, язык как пламя колышется, зубы огромными айсбергами белеют, вот-вот ухватит зверька.
Припал заяц к земле, как бы волк его не учуял, жалко бурундука, но и за себя боязно. Шутка ли целый волчище?
А бурундук из сил выбивается, зверь нагоняет, волчьи зубы щелкают, прощай жизнь!
Не вытерпел Григорий, слетел с пригорка, да как застонал:
- Ох, не могу! Лапу вывихнул, бедный я несчастный… - подпрыгнул заяц на одной лапе и обратно повалился.
Увидал волк беляка тут же про бурундука забыл, известно, заяц – добыча знатная, а раненый заяц, ещё и лёгкая.
Кинулся волчара к Григорию, а тот возьми да сигани в лес со всей прытью молодого беляка, такого волку не догнать. Запыхался волчара, отстал. Будет серому зверюге наука: за двумя погонишься ни одного не поймаешь.
Пока петлял по лесу да волка изматывал, заблудился Григорий. Сбился, позабыл, где солнце встаёт, куда идти?
Тут зашуршала листва, колыхнулась трава, выскочил на тропинку малыш-бурундук.
- Спасибо тебе добрый заяц, что меня спас! - поблагодарил малыш.
- Да ладно, чего там… - смутился Григорий.
- Меня Федей зовут, - представился бурундук. – Я в этих лесах всё знаю, спрашивай, чего хочешь!
- Значит, и про волшебный пень знаешь? – обрадовался Гриша.
- Какой волшебный пень? – удивился Федя.
- Ну как же, росло дерево, самое-самое, а потом раз и только пень остался, - стариковскую легенду пересказал Григорий.
- А-а-а, - улыбнулся Фёдор, - так это ты про дуб, который молнией срубило? Есть такой, только я не знал, что он волшебный. Пойдём, покажу, а ты расскажи, почему пень волшебный?
Заяц и бурундук пошли вдвоём.
Идут по лесочку, а Гриша пересказывает легенду.
Возвышался могучий дуб от земли до неба, но лесной дух проклял дерево, под самый корень молния срубила гордое растение, остался лишь пень, который исполняет любое заветное желание.
- Ух, ты!! – изумился Федя. – Так что получается?! Я живу рядом и даже не знаю…. Это ведь мне только пожелать и стану таким большим, что ни какие волки не страшны!
- Егор Степанович говорил, пень исполняет только заветные желания, - поправил Григорий.
- Так стать большим моё самое заветное желание! - заявил развеселившийся Фёдор. – Стану размером с медведя! Нет, больше чем медведь!! – вслух мечтал бурундук.
Лес расступился, спутники вышли к поляне, посреди которой, как старый заяц и рассказывал, торчал низкий пень. Гладко срезанный ствол почернел, почти не видно годовых колец, ясно только, что очень старое было дерево.
Фёдор первым разбежался, подпрыгнул, плюхнулся на пенёк.
- Хочу стать больше медведя! – звонко крикнул бурундук.
Прошла секунда, потянулась минута… как был Фёдор маленьким, так и остался малышом.
- А что надо говорить, чтобы желание исполнилось? – спросил он у Григория.
- Не знаю, - заяц повёл ушами. – Егор Степанович говорил: «Залезешь на пень, заветное желание исполнится…». Ну-ка дай я попробую!
Григорий оседлал пенёк, оглянулся.
Деревья-великаны качаются, шумит листва, трава к земле ластится, среди леса озорной ветер гуляет. Птички рассыпают весёлые трели, рядом дятел стучит, над головой филин ухнул.
- Ну что… как?!.. Уже чувствуешь смелость? – нетерпеливо спросил бурундук.
- Как-то не знаю, - Григорий развёл лапами.
- Э-э-эх, враки это всё, ни какой пень не волшебный, нельзя старикам верить! – разочарованно махнул бурундук. – Ну я побегу, а то меня обыскались. Прощай Гриша, авось свидимся… - Федя прыгнул и скрылся в лесу.
- Прощай, - грустно вздохнул заяц.
«Значит, навсегда останусь трусливым зверем», - подумал зайчишка.
Солнечный свет моргнул, зашуршали крылья, на толстую ветку приземлился филин. Глаза словно блюдца, клюв как клещи, брови торчком.
- Чего грустишь заяц? – спросила мудрая птица.
- Как не грустить? Я надеялся стать смелым, а пень вовсе не волшебный... – Гриша вздохнул. – Обратно стыдно показаться…
- Уф, - вздохом ответил филин. – Ну и глупый же ты!
- Конечно, давай, смейся надо мной, - опустил голову Григорий. – Ты то вон, какой большой, чуть что взмыл в небо только тебя и видели, тебе легко быть смелыми.
- Вовсе я не смеюсь, среди зайцев, каких я встречал, ты самый храбрый! А я, между прочим, давно живу и высоко летаю, всякого насмотрелся, - важно проворчал филин.
Лапа смахнула слезинку, Григорий улыбнулся:
- Правда, правда?
- Конечно, - подтвердила мудрая птица. – Ты не побоялся пересечь каменную реку, не испугался тёмной чащи, прополз над бездонной пропастью и спас бурундука! Ни один известный мне заяц, на подобную отвагу неспособен!
- Но я боялся?! Трясся от страха! Вот если бы стать храбрым тогда…
- А ты думаешь храбрые не боятся? – спросил филин.
- Конечно нет! Храбрые смело идут навстречу опасности! – выпалил заяц.
- Ох, - ухнул филин. – Ничего-то ты не понимаешь. Кто не боится тот не смелый, а дурной, не знает, что опасно, вот и лезет, куда ни попадя, а потом беда с ним…. Храбрый боится как все, но, если надо, побеждает страх. Вот ты когда Фёдора спасал, разве не испугался?
- Испугался, ещё как испугался, - от воспоминания вздрогнул молодой заяц.
- А зачем тогда сунулся?
- Ну как это… жалко малыша, - смутился Григорий.
- Твой поступок и есть настоящая храбрость! В этом лесу ты самый храбрый заяц! – ответил филин.
- Так значит, пень правда волшебный?! – обрадовано воскликнул заяц, лапы оттолкнулись и заячье тело кувыркнулось. – Я самый смелый заяц на свете! – весело крикнул Гриша. – Спасибо тебе мудрая птица, никогда не забуду!..
Молодой беляк помчался обратно к дому, чтобы рассказать, как волшебный пень наделил его отвагой.
- Уффф, - вздохнула мудрая птица, - и почему смельчаки всегда глуповаты?.. Видимо для баланса. Ну ничего, придёт время и, может быть, он поищет дерево для ума.
Мощные крылья взмахнули, филин поднялся и легко воспарил над лесом.
Конец
04.06.2017 г.