Осень – это время подкидывания друзьям кабачков, тыквы, патиссонов… Новый год – хоровод спиртного. Рождество и старый новый год – рецидив хоровода. Участвуют малопьющие. Дарят не выпитое. Остальные праздники – пересылка глупых GIF-ок, нескладных стишков в SMS и картинок. Быстро, удобно, недорого а внимание как бы оказано. Дни рождения не трогаем. Тема трудная.
В общем, поздравление или подарок – это всегда масса условностей, нюансов и проблем. Не то дарят, не тому, не так…
Подмосковье. Стародачный профессорский поселок. Старый новый год.
- Тюрьма по тебе плачет, - сказала Ольга.
- Ты уверена? – голливудским вопросом отвергла дурной прогноз Джулия. Она относилась к породе везунчиков. Неминуемые пакости и неотвратимые неприятности, как правило, обходили её стороной. Казалось бы, за что такое счастье? Ни шерсти, ни виду, ни знатного происхождения, а неожиданные подарки судьбы тянулись к ней как подсолнухи к солнцу, льнули как щенки к соску и липли как гвозди к магниту.
- Веришь – не веришь, а от тюрьмы да от сумы, сама знаешь, - подала голос благоразумная Вера. Уточним сразу - иногда благоразумная. Это качество человеку либо присуще, либо нет. В нашем случае оно время от времени всплывало, как кит за новой порцией воздуха, и снова покидало горизонт. Надолго. Порой на несколько лет.
- Не ссорьтесь, девочки! – поправляя очки в массивной роговой оправе, урезонила подруг самая старшая. Хозяйке дачи Виктории пошел восьмой десяток. Они вобрали полеты в космос, внедрение кукурузы, борьбу с пьянством, рассвет и закат социализма, Олимпиады, генсеков и президентов. Она лучше других понимала, что возможное не обязательно, а невозможное не исключено.
- Так, может быть, пари? – мгновенно отреагировала Джульетта. Взгляд прицельно остановился на Ольге. Почему бы выигрывая в большом, не пощипать землячку в малом. Но нельзя спорить с баловнями судьбы!
- Ходи уже, - поторопила Ольга, отказываясь от спора.
Подруга со вздохом об упускаемой выгоде потрясла стаканчик и бросила кости. Кубики – не шарики. Путь недолог. Остановился один – 3. Второй – 4.
- Три плюс четыре. Семь. Придется мне срок мотать! А ведь могла бы выиграть, - с удовлетворением поддела соперницу Джульетта, водворяя свою фишку на поле «Тюрьма» и пропела, точно подражая лагерным шансонье, - «Эх, доля моя доля воровская, десять лет тюремная решетка…», при этом манерно укутала суховатое тело в вязаную шаль.
«Монополия» собирала подруг не часто, но регулярно. Компания образовалась по принципу землячества. Оговоримся, все четверо, находясь за границей, гордо говорили, что они москвички. Зато в Москве, в зависимости от ситуации, они часто подчеркивали свое сибирское происхождение. Строго говоря, старшая сибирячкой не была. Это ее мать родилась и выросла в Новосибирске. В 17 лет она уехала в столицу, здесь вышла замуж, родила дочь… Нет, не сибирячка Виктория, но корешки-то оттуда!
С её появлением на свет в семье пестовалась и передавалась легенда. Викина мать в день отъезда в Москву отошла на вокзале от провожающих. Неожиданно к ней обратился сухощавый мужчина.
- Девушка, не пугайтесь, пожалуйста, - улыбнулся он ей. – Догадаться, что вы держите путь в Москву не трудно. Скоро будет поезд. Сегодня, несмотря на военное время, он отправится строго по расписанию…
Что-то заставило девушку слушать незнакомца. Шум и гам вокзала, грохот проезжающего на Запад литерного состава, пар и дым паровоза, креозотный запах раскаленных июньским солнцем шпал – все отступило.
- Что вы хотите?
- Ничего. Обычно хотят от меня. Люди мечтают услышать, что их ждет впереди, просят меня об этом. Как правило, будущее у них печальное. А вы очень светлый человек, и судьба у вас счастливая. Поезжайте с легким сердцем. Все будет хорошо: и в институт поступите, и замуж выйдете, и в семье все будет прекрасно. У вас родится дочь в очень счастливый для нашей страны день. Тогда вспомните меня и мое имя, - снова улыбнулся незнакомец.
- Как же я его вспомню, - широко распахнулись васильковые глаза Викиной мамы.
- Позвольте представиться, - сказал мужчина и приподнял над головой легкую соломенную шляпу.
В этом месте рассказчики из Викиной семьи или она сама всегда делали паузу. Среди слушателей обязательно находился нетерпеливый человек.
- Как же его звали? - спрашивал он.
- Вольф Мессинг.
- И что же за день такой?
- Виктория – День Победы, отвечала Вика и добавляла. – Мама всегда жалела, что не забеременела еще в сорок втором, чтобы его приблизить.
В молодости и в поздней молодости ей было досадно, что выдает свой возраст, но в последние десятилетия вопрос утратил остроту. От матери она унаследовала легкий характер, умение прощать и дар создавать уютную обстановку, где бы ни находилась.
Дом в стародачном профессорском поселке всегда был открыт для гостей. Время от времени он собирал разновозрастных подруг поиграть в «Монополию». Молодежь периодически они наведывали хозяйку на даче. Ольга и Джули, Джулия или Джульетта (в зависимости от ситуации Юлька представлялась по-разному) познакомилась с хозяйкой, когда, понаехав в столицу, по очереди снимали комнату в огромной квартире. С квартирантками Виктории всегда везло, а эти и вовсе стали подругами.
Приходила Вера – соседка. Хозяйка ее любила. Все же землячка из Новосибирска, по возрасту ближе остальных «девочек», и всегда рассадой цветов делится. Ольга смотрела на Веру снисходительно и слегка жалела. Шутка ли, получить в первые перестроечные годы после смерти отца в наследство двушку в Новосибирске, продать, а на вырученные деньги купить (хватило бы на скромную однушку в хрущевке на окраине Москвы) шубу из соболя. Шикануть. Несколько раз выехать в ней в театр. Потом квартиру с аппетитом слопала моль! Возможно, с мебелью.
Вера огорчилась, но барско-аристократские замашки сохранила. Нередко она приносила бутылочку вполне рядового вина. Угощала им подруг, учила, как пить, как и в какие бокалы наливать, чтобы «не разбить вино». Какое подавать охлажденным… При такой вот хитрой простоте она относилась к тем дамам, что свое профукают, но чужое хапнут, при этом, пока хапают, могут профукать что-то более ценное. Как уж повезет. Однако её позднее замужество, плавно перешло в раннее вдовство с получением неплохого наследства.
Джульетта за непрактичность, беззаботность и избыточный вес Веру тихо презирала. При этом сохраняла нейтралитет и никак не выдавала свои чувства.
Староновогодний вечер шел монотонно и монопольно. Джули, угодившая в тюрьму, вдруг вспомнила, что не отблагодарила хозяйку за подарок к Новому году. Она резко встала и со словами: «Тюрьма - тюрьмой, но что же я сижу!» - выскочила из комнаты. Подруги не успели и слова сказать, как она вернулась. В руках объемный пакет и еще пара поменьше.
- Виктория Аркадьевна! Простите, пожалуйста, совсем из головы вылетело. Спасибо за билеты. Муж велел руки целовать, но я уж не буду. Мы прекрасно сходили на игру…
… она не стала уточнять, что ушли уже после второго периода, потому что команда, за которую болел муж, с треском проигрывала, а билеты были на самые неудобные места. Правда бесплатные. Виктория однажды обмолвилась по доброте душевной, что ее внучка, хоть еще и студентка, но уже менеджер в какой-то солидной компании и по своему положению может запросто организовать билеты на любую спортивную встречу. Вера с Ольгой были далеки от спорта, а вот глаза Джули сразу вспыхнули азартным околоспортивным блеском. Она изложила просьбу. Она получила билеты. Правда из-за легкой путаницы между словами «менеджер» и «промоутер» бабушка слегка преувеличила возможности внучки. Из-за этого и с местами так получилось.
- Вот вам от нас с мужем.
Когда дают, берешь автоматически. Хозяйка взяла пакет, извлекла из него трикотажный джемпер невнятной расцветки.
- Юлечка, ну, зачем же вы тратились. Мне ведь уже ничего и не надо… Это, наверное, очень дорого! – хозяйка растерялась, и от неожиданности последовала первому движению души. А их надо сдерживать. Слишком они благородны.
Виктория еще не договорила, как включилась Вера.
- Тебе не надо, а мне подойдет, - и потянула пакет к себе. Хозяйка пакет отдала, но вещь осталась в руках. Она отставила джемпер на вытянутую руку, посмотрела на ценник. Ахнула.
- Девять тысяч девятьсот. Юля, я же тебе не раз говорила, что продавцы нас бессовестно дурят. Это можно считать 10 тысяч рублей!
- Юля может себе позволить такие подарки, - сказала Вера и потянула джемпер к себе. – По размеру он мне должен подойти.
- Юля его на меня брала, а я все же не такая полная, - Виктория Аркадьевна направилась к зеркалу, на ходу накидывая на себя обнову. Одно дело отказаться от подарка – другое потерять его. Вера обиженно поджала губы. Даже слегка избыточный вес делает жизнь нелегкой. Ольга озадаченно посмотрела на подругу. Она знала прижимистость Юлии, к бережливости призывала и каторга на двадцать пять лет с красивым названием «ипотека». А тут всплеснулся девятый вал щедрости и благотворительности. Часом не заболела ли!
Хозяйка покрутилась перед старинным зеркалом в резной раме. Удовлетворенно кивнула отражению.
- Он мне как раз.
- Ты же говорила, что он тебе не нужен! - у Веры от обиды навернулись на глаза слезы.
- Это тебе Верочка, - Джульетта потоп предотвратила, протянула пакет, - от нас.
В нем были коробка конфет Ферреро и растворимый кофе. Из тех, что путешествуют из офиса в офис до полного растворения этикеток.
- И тебя, Оленька, не забыла. Вот. К чаю, - в пакете оказалась коробка с коньяком. «Коньяк нашел свою пристань. Я его передаривать не буду, - подумала Ольга. – Хотя… впереди еще День Защитника Отечества».
Доигрывали Монополию как-то без обычного азарта. Джулия все-таки выиграла. Спать отправились поздно. Поднялись уже к обеду. Возвращались в Москву на электричке. Ольга проводила взглядом далекий лесок с усеченной пирамидой свалки ТБО. Повернулась к подруге.
- Я тебя не узнаю, все понимаю: коньяк, конфеты, кофе. Но как ты решилась разориться на такой дорогой подарок Виктории?
- Почему ты решила, что он дорогой? Бесплатный. Джемпер подарили коллеге. Он не понравился, да и не подходил по размеру. Я выручила ее, взяла. Там, кстати, ценник был другой, но я отлепила цену распродажи и возникла первоначальная сумма!
- Все в порядке, ты не меняешься, - улыбнулась Ольга.