26 апреля 1986 года на четвёртом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошёл взрыв. Более шестисот тысяч человек приняли участие в ликвидации последствий этой аварии. Среди них был наш земляк Владимир Стадников, который напомнил читателям о тех страшных днях, рассказав, что видел и чувствовал.
Повестка в военкомат свалилась, как снег на голову. События пронеслись с невероятной скоростью: вонкомат… медицинская комиссия… пункт сбора в Тюмени… На расспросы парней, куда их везут, военные сухо отвечали: «Специальные сборы. Подробности узнаете на месте». И вот они стоят перед четырёхмоторным боингом и вышедшим навстречу экипажем самолёта.
- Летим в Чернобыль. Парашутов ни у кого нет, так что если разобьёмся, то все вместе.
После этой «ободряющей» речи ребята сели в самолёт, где находились новосибирские и кемеровские военнослужащие, и машина взметнулась в небо навстречу неизвестности.
- В салоне боинга -22 по Цельсию, - вспоминает Владимир Стадников, - холодно, но мы с другом Сашкой подсели к радиомеханику, который подсказал, что рядом с двигателями будет теплее. Киев дал добро на приземление...
Ночью ликвидаторов последствий на Чернобыльской АЭС доставили в деревню Черемошню, где распределили по разным ротам, и новая группа военнослужащих, в составе которой был Владимир Стадников, приступила к ликвидации аварии.
- Берешь большую лопату, а если умный, то маленькую, - шутит рассказчик, - надеваешь респиратор, и в Припять, где дымят радиоактивным йодом руины станции.
На долю наших земляков выпала тяжёлая физическая работа. Их задача заключалась в том, чтобы снимать верхний заражённый слой почвы, которую потом грузили на камазы. На площадки, очищенные от отходов, завозилась свежая земля.
Тяжелее всего пришлось первым группам, которые работали непосредственно после взрыва на крыше станции. Нескольких минут пребывания в эпицентре хватало, чтобы оставить здесь, у этих смертельных рубежей, львиную долю здоровья…
- А станцию вы видели? – спрашиваю у Владимира Кондратьевича.
- Мы работали на некотором удалении от Чернобыльской АЭС. Она к тому времени уже была накрыта саркофагом, но мы могли наблюдать, как солдаты из какой-нибудь роты ходили между обломками станции просто так, из любопытства.
Да, многим из тех, кто стоял на краю реактора, заглядывая в чёрную пропасть, было невдомёк, с чем они имеют дело. О вреде и последствиях радиации солдатам не докладывали. Всё это почувствовалось через некоторое время, когда у людей начали выпадать волосы и зубы.
Допустимую дозу радиации Владимир Стадников набрал за 11 рейсов, и его назначили водителем сотрудника военной инспекции. В свободное от поездок время он работал в кочегарке, где нагревал воду и готовил раствор для санитарной обработки машин, а когда переделает всю работу, ходил за самогоном к знакомой бабушке, поскольку в медчасти говорили, что алкоголь выводит радионуклиды.
- И так это дело солдаты полюбили, - вспоминает Владимир Стадников, - что водители начали биться на своих машинах: то заедут в ухаб, то столкнутся в голой степи, что никак не разъехаться. Так что пришлось командирам строго запретить употребление алкоголя.
В 20 числах января старший химик жидкостных средств специальной обработки полка химзащиты Стадников был демобилизован и уехал на родину. Теперь только знаки отличия и старые фотографии напоминают о тех грозных событиях. Владимир Кондратьевия награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени, знаком «Участник ликвидации последствий аварии на ЧАЭС», а также памятными медалями.
Ежегодно соратники собираются, чтобы вспомнить те дни, помянуть своих друзей, ушедших в мир иной. Задумаемся и мы об истинной цене человеческой жизни, отданной за счастливое и безопасное будущее.